Прошу защиты и помощи

— Прошу защиты и помощи. Гарри с удивлением осмотрел непонятно откуда появившегося перед ним ребенка. Маленький, лет шести-семи на вид, небедно одетый, в теплом зимнем плаще и меховой шапке, с остреньким личиком-сердечком и огромными светлыми глазами. Мальчик держал протянутую руку вверх ладонью, в другой руке теребил стянутую варежку. Поттер почувствовал, как теплая щекотная волна прокатывается по телу и концентрируется в кончиках пальцев. Через несколько мгновений он понял, ЧТО от него хочет мальчик. И, на удивление, сама магия признала этого ребенка достойным просить о чем-то. В такой ситуации слова были не важны, важным было лишь то, что к Гарри обратились за помощью, и магия признала его достойным помочь. С подобной просьбой к Поттеру, как к главе Аврората, уже обращались. Дважды клятва не была подкреплена магией, а однажды Гарри пришлось отказать, но каждый раз ему было прекрасно известно, что же он должен сделать для исполнения возможного обещания помощи. В этот раз он даже не имел догадок по этому поводу, но именно сейчас ему как никогда хотелось ответить согласием. Усилием воли Гарри сдержал рвущуюся наружу магию, присел на корточки, чтобы сравняться ростом с ребенком, и внимательно всмотрелся в бледное личико. Он уже не сомневался, что это сын кого-то из чистокровных. Некоторые магглорожденные и полукровки тоже жили небедно, но мальчик выглядел, как маленький аристократ. К большому сожалению Гарри, на одежде не было никаких родовых отличий, но лицо ребенка ему кого-то очень напоминало. Он потер виски: голова просто раскалывалась. Больше всего ему хотелось попасть домой и хорошенько выспаться под теплым боком жены. А он вынужден разбираться с взбалмошным сынком прозевавших своего отпрыска чистокровок. И, что самое парадоксальное, как бы он разумом не понимал безумие подобного поступка, магия просто вопила о согласии. Видимо, мальчик хорошо знал, что делает. Он упрямо держал руку протянутой вперед, хотя это явно доставляло ему, как минимум, неудобства. На узкой полоске лба, оставшейся между шапкой и почти сошедшимися на переносице темными бровками, выступили капельки пота, протянутая ладошка дрожала. — Ребенок, ты чей? — Гарри попытался остановить мальчика. Если тот отвлечется, а еще лучше — ответит на вопрос, просто не придется делать выбор. Он улыбнулся, чуть приподняв уголки тонких губ, и взглядом указал на руку. Левую, от сердца, как и нужно для такой просьбы. — Давай ты объяснишь все, а потом повторишь просьбу еще раз? — Гарри лукавил: на повторение просьбы такому малышу просто бы не хватило физических сил. Тот усмехнулся и покачал головой, наверняка разгадав хитрость Гарри. Потом, видимо, потеряв контроль, закрыл глаза и со слабым стоном закусил губу. Гарри чувствовал себя садистом, про себя проклиная магию, которую еле мог сдерживать. Он бы ответил отказом, но… слова действительно не были нужны. Если его магическое ядро ответит согласием, то Гарри придется с этим смириться. — Ты хоть знаешь, кто я? Мальчик поднял глаза к небу, многозначительно хмыкнув, за что моментально поплатился: на глаза навернулись слезы, рука дрогнула, и он был вынужден поддержать ее за локоть второй рукой. Гарри фыркнул: кто же в Британии не знает Гарри Поттера? Ребенок тем временем беззвучно плакал. Две тонкие мокрые дорожки сходились на остром подбородке, собираясь в крупные капли. Гарри зажмурился, чтобы не начать сочувствовать и жалеть. Он себя знал. Стоит ему открыть глаза, как он увидит большие, умоляющие, полные слез глаза, и рука сама собой потянется… — Ммм?.. — что-то умоляюще-вопросительно промычал мальчик. Гарри приоткрыл глаза и успел заметить, как тот заваливается набок. Облегченно выдохнув, он бросился к ребенку, подхватывая на руки. И тут все пошло не так, как ожидалось. Стоило к нему притронуться, ладони Гарри засветились, а по телу прошла дрожь, в которой узнавался откат магии. — Что ж, малыш, я чувствую, что не единожды пожалею о своем обещании, — вздохнул Гарри, подхватив бесчувственного мальчика на руки, аппарировал на задний дворик своего дома, оставив на грязном снегу светло-серую детскую варежку. Выглянувшая в окошко Джиневра Поттер резко побледнела, увидев обмякшее детское тельце на руках у мужа. Все трое младших Поттеров в это время гостили у бабушки с дедушкой, и в голове матери сразу же стали складываться страшные картины. В ужасе всплеснув руками, она бросилась навстречу мужу. Разглядев личико ребенка, Джинни, чувствуя себя виноватой, с облегчением расслабилась. — Джин, — Гарри, как всегда, увидев жену, улыбнулся ей. — Ему, наверно, нужна помощь, — он сам выглядел на грани обморока. Джинни забрала у мужа ребенка и, положив его на диван, вернулась к Гарри. Тот, непривычно бледный, держался за голову, закрыв глаза. Очнулся Гарри сидящим в кресле. Во рту явственно чувствовался мятно-горький привкус зелья от головной боли. — Все нормально? — обеспокоенно спросила Джинни. — Терпимо, — чуть кивнул жене Гарри, расслабляясь в кресле. — На вопросы ответишь, или подождать? — она присела на подлокотник. — Рассказывать нечего. Как мальчик? — Гарри, ты хоть знаешь, кого принес? — вздохнула Джинни. — Точнее, кого нам принесло… — Нет. Не томи, Джин… — Поттер глубоко вздохнул, готовясь к наверняка плохой новости, и задохнулся, разглядев герб Малфоев на подкладке плаща. — Ты уверена? — Гарри изо всех сил надеялся, что все не так, как он подумал. — Гарри, наследника Малфоев не узнать невозможно. Даже если не брать в расчет необычайную схожесть с отцом, необычный цвет глаз и волос выдает его с головой. — Мне некогда было об этом задумываться, — пожал плечами Гарри. — Он был в шапке, а глаз я в сумерках не разглядел… Джин, он ПОПРОСИЛ у меня помощи. Карие глаза Джинни округлились, она в испуге закрыла рот ладонью, непроизвольно ахнув. — Гарри, не говори мне, что ты ему это пообещал, — грозно ответила она, когда пришла в себя. — В свое оправдание могу сказать, что я сопротивлялся до последнего. Он очень упрямый, все держал руку, а отказать я ему не смог, — Гарри уткнулся лицом в ладони, чувствуя, как Джинни поглаживает его по спине. — Гарри, такого не может быть, — тихо прошептала она. — Мальчик — сквиб, я в этом абсолютно уверена. На него не действует Эннервейт, магия совсем не отзывается ни на какие заклинания, я попыталась напоить его восстанавливающим зельем, но его вырвало. — Иногда магия отзывается даже на просьбу маггла, Джинни. К тому же, возможно, на него наложена родовая защита, а на зелье аллергия. Кстати, где он? — Я перенесла его в спальню Ала. Он здоров, но очень утомлен. Ему нужно выспаться, как и тебе, — она улыбнулась, переплетая свои пальцы с пальцами мужа. — Я попрошу Рона, чтобы он, если что, прикрыл тебя завтра? — Хорошо, — чуть ли не в первый раз в жизни Гарри согласился пропустить работу. — Только заблокируй камин. Мне хочется узнать, в чем дело, раньше, чем Малфой узнает, куда делся его сын. *** Когда Гарри проснулся утром, он чувствовал себя так, как будто по нему прошлось стадо гиппогрифов, причем не единожды. Прохладный душ немного помог хотя бы тем, что у Поттера появились хоть какие-то желания, список которых возглавляла чашечка кофе с изумительными булочками, которыми так замечательно пахло в воздухе спальни. Спустившись в кухню, Гарри обнаружил там мальчика, которого с утра предпочел считать своим ночным кошмаром. Разглядев его внимательнее, он удивился тому, что даже не задумался о том, что ребенок мог быть сыном хорька: на его личике застыло то надменно-высокомерное выражение, которым отличался старший Малфой в любом возрасте. — Доброе утро, сэр, — кивнул ему блондин, забирая из рук Джинни чашку с горячим шоколадом. — С этим я бы не согласился, — горько вздохнул Гарри, наливая себе кофе. — Гарри, вспомни, как тебя злило, когда тебя сравнивали с твоим отцом, — тихо напомнила ему жена, поджав губы в лучших традициях профессора МакГонагалл. — Я злюсь на… тебя же Скорпиус зовут? — мальчик кивнул — Скорпиуса не потому, что он сын Малфоя, а потому, что он потребовал помощи, не объяснив в чем дело, — осторожно пояснил Гарри. — Хотя тот факт, что Лорд Малфой сейчас переворачивает страну в поисках не так уж и тщательно скрывающегося сына, меня тоже не очень радует, — он оперся на кухонную стойку, сделал глоток из чашки и повернулся к гостю: — Поэтому я надеюсь выслушать твой каприз, выполнить его и сдать тебя на руки хо… Лорду Малфою. Скорпиус приподнял брови, одновременно осматривая кухню: — Тут? — Чем это место хуже любого другого? — Гарри взял булочку с блюда и с удовольствием впился в нее зубами. — Я знал, куда иду, — прошептал Скорпиус, глубоко вдохнув. — Я не собираюсь возвращаться домой. — Вот это вряд ли, — хмыкнул Гарри. — Не думай, что я буду скрывать тебя от отца. — Вы обещали! — истерически воскликнул Скорпиус. — Я обещал помощь и защиту. Я уверен, что в своем имении ты защищен, как никто. А помогать скрываться от отца я НЕ БУДУ, — Гарри применил тон, всегда безотказно действующий на его детей. — А если в имении я не защищен? — мальчик поежился и еще раз вздохнул. — Если я как раз собираюсь просить защиты от этого? Джиневра коснулась губами щеки мужа: — Я, наверно, пойду. Думаю, это мужской разговор. Гарри сел на стул, положив локти на стол, чем вызвал недовольную гримасу Скорпиуса: — Итак, что тебе угрожает в Малфой-меноре? Гарри вполне допускал, что Малфой вполне мог воспитывать наследника очень жестко. Воображение нарисовало многочисленные Круциатусы, кладовки с крысами и пытки домашних эльфов. Он разозлился на себя за такие мысли: Драко, какие бы между ними не были отношения, был таким же отцом, как любой другой и с той же вероятностью мог безумно любить сына, как отца когда-то. — В имении меня ожидают моральные издевательства, — с видом, полным внутреннего достоинства, заявил Скорпиус. Поттера немножечко отпустило: значит, ребенка не бьют и не насилуют. — Какого рода? — Я читал Ваши интервью. Вы же жили у магглов? — И при чем здесь я? — недовольно поинтересовался Гарри. — Я сделал вывод, что жилось Вам несладко. Можете представить то же самое, только наоборот? — Скорпиус был спокоен настолько, насколько мог выглядеть в своем возрасте. — То есть семья, которая ненавидит магглов, воспитывающая маггла? — Не маггла, а сквиба, хотя это, в принципе, одно и то же, — горько вздохнул мальчик. — А ты уверен, что ты сквиб? — Гарри начало мучить плохое предчувствие. — Несколько недель назад я сильно заболел. Меня пытался лечить домашний колдомедик, но у него ничего не вышло. Тогда меня положили в Мунго, в отдельную палату. После нескольких обследований меня стали лечить странными порошками, а отцу сказали, что я сквиб, и поэтому на меня не действуют зелья. Они думали, что я сплю… — Скорпиус… — Вот только не надо меня утешать! Я уверен в том, что сквиб. У меня не было ни одного стихийного выброса, и книга Рода не открылась в моих руках… Мистер Поттер, вы обязаны мне помочь. Я не хочу быть обузой собственным родителям. — Какая обуза?! — разозлился Гарри. — Тебе, наверно, лет восемь, как моему Алу? — И какое это имеет значение? — пробормотал Скорпиус. — Смотри, тебе восемь, и ты очень, на мой взгляд, разумен для своих лет. Да твои родители радоваться должны, что у них такой сын растет. Ты будешь замечательным управляющим и умножишь богатства твоей семьи. А что сквиб, так не инвалид же? — Вы меня слышали? Книга Рода не открылась! Я — не наследник, потому что сквиб не может быть наследником такого рода, как Малфои! — Скорпиус всхлипнул. Гарри смутился. Логические доводы собеседника заставляли забыть, что тому не так уж много лет. Его собственные сыновья вряд ли были в состоянии так формулировать фразы, как маленький Малфой. Гарри неуклюже похлопал мальчика по спине: — Ну, я думаю, все не так страшно. Без поддержки тебя не оставят. Скорпиус достал из кармана чистый носовой платок и размазал им слезы по лицу. — Родители разводятся, — новые всхлипы, — из-за меня. Гарри не мог не пожалеть плачущего ребенка. Тяжело вздохнув, он усадил мальчика на колени и обнял: — Ты же понимаешь, что всякое бывает. Наверно, твоим родителям плохо друг с другом. Кто-кто, а ты в этом не виноват. Просто придется это признать. Прискорбно, конечно… Скорпиус грустно улыбнулся: — Вы совсем не разбираетесь в правилах. Мама с папой могут развестись, только если мама не может дать отцу наследника. Гарри на секунду сжал кулаки: с его детьми дело иметь было не в пример легче. — Допустим, я сказал, только допустим, ты не можешь наследовать состояние отца… — Гарри замолк, не зная, как объяснить связь между здоровьем матери и еще одним ребенком в семье. — Мистер Поттер, о птичках и пчелках мне уже все объяснили, — придя в себя, Скорпиус соскользнул с колен на пол, одновременно заливаясь румянцем. — Откуда в тебе столько цинизма? — покачал головой Гарри. — А откуда в вас столько наивности? — в тон ему ответил Скорпиус. — Тетя Панси рассказывала мисс Буллстроуд, что мама чуть не умерла, когда меня рожала, и отец скорее с ней разведется, чем подвергнет ее такому еще раз. И знаете что, я ей верю! — Что-то я не помню, чтобы Малфои разводились… — нахмурился Гарри, вспоминая. Когда закончилась война, Нарцисса, в уплату долга жизни, потребовала, чтобы Поттер вытащил из тюрьмы ее мужа и сына. Несмотря на все усилия, Люциуса все же осудили, но за те несколько недель, что он готовился к суду над Малфоями, он многое узнал об этом семействе. — Но и сквибы у нас… у них раньше не рождались, — Скорпиус горько вздохнул. — И… — Помолчите же вы! — он топнул ногой. — Отец найдет меня через сутки после моего исчезновения. У меня не так много времени. — Хорошо, чего ты хочешь от меня? Я, конечно, маг, но я не всемогущ, — Гарри сложил руки на груди, ожидая, что же придумал этот серьезный не по годам ребенок. — Как я уже сказал, я не хочу быть обузой родителям. Я не хочу жить в замке, где даже свет не в состоянии зажечь сам. Не хочу, чтобы отец меня стыдился. Не хочу всегда быть на вторых ролях, когда у меня появится полноценный брат. А он появится, я знаю. Может, и вместе с новой женой у папы. Не хочу жить приживалкой в собственном доме. Не хочу, чтобы ребенок намного младше меня мог делать то, что мне недоступно. Вывод: я не хочу больше быть Малфоем. У магглов я добьюсь большего. А вы мне нужны, чтобы я не попал к тем, кому я буду не нужен. И чтобы моя новая семья подходила мне. Понимаете меня? — А как же твои родители? — Как-нибудь, — мальчик шмыгнул носом. — Большие уже, как-нибудь справятся. — А как ты сам? — Гарри грустно усмехнулся. — Без родителей тебе не плохо будет? — Вы что, не поняли? Я прошу Вас найти мне новых и наложить на меня Обливиэйт… — Замечательное решение, сын. Одна проблема: твоя мать сойдет с ума. Уже почти сошла, я бы сказал, — разъяренный Драко Малфой застыл в дверях, с тревогой глядя на мальчика. Из-за его спины выглядывала виноватая Джинни. — Поттер, могу ли я поинтересоваться, что делает на твоей замызганной кухне МОЙ СЫН? Глава 2 Гарри с удивлением и интересом осматривал старинного школьного недруга. С того времени, как закончились суды над теми чистокровками, что выступали на стороне Волдеморта, он ни разу так близко с Малфоем не сталкивался. Был с его участием какой-то скандал в прессе, но Гарри никогда не интересовался светскими сплетнями по той простой причине, что на собственном опыте знал, сколько грязи могут вылить на невиновного человека газетчики в погоне за сенсацией. Малфой постарел, но ему это пошло на пользу. Утратили резкость черты лица, ушла непомерная худоба, превратив некогда угловатого и скелетообразного юношу в полного сил изящного мужчину. Удивление вызывал тот факт, что Малфой умудрился преодолеть антиаппарационный барьер, стоящий вокруг дома, который, к тому же, был ненаходимым для посторонних. — Твой сын? — Гарри усмехнулся. — Скрывается от тебя, по-видимому. Да, ты умудрился так воспитать сына, что он от тебя сбежал. Правда же, занятно? Джинни, все еще стоящая позади Малфоя, уперлась руками в бока, прямо как Молли, когда была чем-то недовольна. Поттер даже понимал, чем. Его жена считала, что необходимо перерастать детские обиды и оставлять в прошлом ссоры и раздоры. Исходя из такой позиции она и жила, одновременно облегчая жизнь всем, кто ее окружал. — Необыкновенно занятно, Поттер, — выражение лица уже справившегося с собой Драко было невозмутимым. — Так и быть, поговорю с кем-нибудь более разумным. Скорпиус, в чем дело? — Ты, по-моему, и так слышал, — пробормотал мальчик, опустив взгляд в пол. — А мне кажется, что я достоин того, чтобы мой сын рассказал мне лично о том, что не хочет быть Малфоем, — от Драко вело ледяным спокойствием. — Вот так и получилось, — прошептал Скорпиус на грани слышимости. — Прекрасно, мы об этом поговорим дома. Собирайся, мы уходим, — Драко вздернул подбородок, гордо выпрямившись. — Я остаюсь, отец, — тихо, но внятно, ответил Скорпиус. Драко повернулся к хозяину дома и вопросительно поднял бровь. — Малфой, я точно не знаю, но, кажется, теперь опекун Скорпиуса — я, — пояснил Гарри. — Никогда не будет Поттер опекать Малфоя, — высокомерно заметил Драко, направляясь к сыну. Но подойти близко у него не получилось. Его что-то не пустило, он будто уперся в прозрачную стену. — Поттер, поставить щит — это так по-детски, — прошипел он, не оборачиваясь. — Согласен, только никакого щита я не ставил. Можешь проверить Приори Инкантатем, — со смешком ответил Гарри. — Отец, пожалуйста, послушай мистера Поттера, — потупился Скорпиус. — Что ж, если ты просишь, — протянул Драко. — Поттер, в твоей халупе имеется рабочий кабинет? Или он совмещен с кухней? — Не поверишь, х… Малфой, кабинет у меня имеется, — Гарри шутливо поклонился, пропуская блондина вперед, и подмигнул жене: — Джин, не скучайте тут без нас. В кабинете Драко, дождавшись приглашения, опустился в кресло и, закинув ногу на ногу, осмотрелся. — Поттер, а ты поднялся, — хмыкнул он. — Хотя, тебе, наверно, и этот, гм… дом хоромами кажется… после чулана-то, — он отрепетировано сверкнул зубами. В первые годы после войны репортеры были готовы буквально на все ради новых фактов из жизни Гарри Поттера. Когда одному из них получилось найти его маггловских родственников, несмотря на всю защиту, и поговорить с ними под действием веритасерума, статья настырного журналиста подняла по всей Британии неутихающий долгое время общественный резонанс. Гарри даже пришлось дать интервью, чтобы остановить поток писем, поступавший на его имя. Со временем страсти немного поутихли, но факты его биографии частенько вспоминались его недругами. — Дом как дом, — пожал плечами он. — Мне в нем уютно. Знаешь, разным людям — разные дома. Тебе в своей громадине уютно, а мне уютно тут. А ты как-то помягче стал, или я ошибаюсь? — Возраст не тот, чтобы с тобой пикироваться, — равнодушно заметил Драко. — Меня больше интересует Скорпиус. — Твой сын, я тебе скажу, бесшабашный. Не ожидал даже, от Малфоя. Мне даже в голову не пришло, что это может быть именно твой сын. Я думал, ты его мной в детстве пугал. — Мерлин… Поттер, на тебе мир не остановился. Если мой сын и слышал что-то о тебе, то не от меня, разве что я тебя мельком когда упомянул. Ты мне скажешь, что он тут делает, или мне авроров вызвать? — Считай, уже, — Гарри мрачно усмехнулся. — С просьбой он ко мне обратился. С МАГИЧЕСКОЙ ПРОСЬБОЙ. Так что сын теперь у тебя не несмышленыш малолетний, а полноценный член магического общества. Я же, заключив с ним магический контракт на опеку, являюсь его опекуном без прав на наследуемое имущество. Хотя, как я понял из его слов, он как раз ничего и не наследует. Глаза Малфоя стали почти черными от гнева: — А я-то ждал, когда ты решишь отомстить мне за тот суд. Да, Поттер, от тебя не ожидал. Дети тут при чем? — Думаешь, я знал кто это? Я домой шел, а тут пацаненок откуда-то посреди дороги. Руку протягивает… Знаешь, Малфой, с тобой было бы гораздо легче разговаривать, если бы… — Было что выпить? Неужели слухи о твоем алкоголизме правдивы? — не удержался от шпильки Драко. — Если бы ты не искал в каждой фразе скрытого подвоха. Не хотел я соглашаться, но магия была за. Я дождался, когда мальчишку вымотает и подобрал его, чтобы на снегу не лежал. А магия все сделала сама, — Гарри развел руками. — А утром проснулся и еще больше ужаснулся, когда твоего отпрыска услышал. — Уж как я ужаснулся, — покачал головой Драко. — Я так понимаю, со мной ты его не отпустишь? — Только если сам пойдет. Хочешь мне что-нибудь рассказать? — Гарри выжидающе поднял брови. — Пока ничего. Не проводишь меня к выходу? Не то, чтобы я тут и так заблудился… Гарри встал с кресла: — Почему же, провожу. В гостиной Джинни и Скорпиус рассматривали колдографии. — У вас на самом деле шесть братьев? — восторженно спросил Скорпиус. — А тебя это удивляет? — ответила Джинни. — Не особенно, просто это редкость…наверно. Во всех семьях, которые я знаю, по одному ребенку, — пояснил мальчик. — У меня трое детей, — заметила Джинни. — Но вы же Поттер… Отец говорит… — посмотрев в сторону двери, ребенок выпрямился и немного отодвинулся от сидящей рядом Джиневры. Застывший в дверях Драко только устало вздохнул. — Малфой, у тебя и твоего сына одинаковая привычка: появляться там, где не ждут, — усмехнулась Джинни. — Не все же твоему мужу это делать, — парировал тот. — Оставьте меня на пять минут наедине с сыном. Чета Поттеров, переглянувшись, ушла на кухню. Прежде чем уйти, Джинни растрепала волосы мальчика и шепнула ему: — Если что — кричи. Драко сел на диван на минимально возможном расстоянии от Скорпиуса: — Знаешь, я в твоем возрасте очень хотел брата или сестру… — Или собаку, или, на крайний случай, хомяка, — закончил за него сын. — Я тоже об этом мечтал… лет в пять. Мужчина обреченно закатил глаза: он уже привык к подобным бесхитростным (только на первый взгляд) замечаниям Скорпиуса. — Послушай, если ты не хочешь брата, его не будет, — Драко давным-давно понял, что главное оружие при разговорах с сыном — искренность. — Сейчас уже все равно, — пробормотал тот, отворачиваясь. — Ты не можешь серьезно рассчитывать на то, что мистер Поттер согласится. Ты же прекрасно понимаешь, что я ему не позволю. — Миссис Поттер! — громко позвал Скорпиус. Джинни выглянула из кухни: — Что, мой хороший? Малфои как по команде скривились. — Миссис Поттер, отец уходит. Провожая до двери Драко, Джинни похлопала его по плечу: — Знаешь, Малфой, даже если ты и заслуживал наказания, ты породил его сам. *** Стоило старшему Малфою выйти за дверь, младший облегченно выдохнул: — Ну, теперь до вечера мы его не увидим. — Гм, только до вечера? — без энтузиазма поинтересовался Гарри. — Мой отец абсолютно предсказуем. Сейчас он направился к семейному адвокату, чтоб узнать, действительно ли вы правы. Когда тот ему объяснит, что да, правы, он отправится домой, чтобы рассказать маме, что я жив-здоров, у вас, и вы не собираетесь меня пытать, убивать или насиловать. Потом в течение получаса будет успокаивать ее, а потом они будут обсуждать, что же рассказать вам, чтобы не раскрыть семейных тайн. После этого они соберут мои вещи и пришлют сову с просьбой открыть для них камин. Дальше, придут сюда и будут рассказывать вам, что я не в своем уме. Мама будет плакать и просить меня вернуться, а папа будет угрожать, что подаст на вас в суд. — А не скучно жить, когда все знаешь наперед? — фыркнула Джинни. — Я ничего не знаю, я только предполагаю на основании наблюдений, — нахмурился мальчик. И, пожалуйста, не называйте меня «мой хороший», «дорогой» и… какие еще прозвища придут к вам в голову. Вы уже выяснили, что я не ребенок, вам же не придет в голову называть «солнышком» коллегу мужа? — Ребенок, тебе восемь! — вмешался Гарри. — А вам тридцать, и что? Я рассуждаю не в пример логичнее, — надувшись, мальчик сложил руки на груди. — Рассуждаешь? И что мне, по-твоему, делать дальше? Мы с твоим отцом не в самых лучших отношениях, с него станется подать в суд… — А вам, как главному аврору, не пристало ввязываться в скандалы, — закончил Скорпиус. — Все, как я ожидал. Никаких неожиданностей. У Вас три выхода. Первый. Нанять хорошего адвоката, провести экспертизу, которая доказала бы, что я нормален и я действительно сквиб. Выиграть дело и, как я и хотел, отправить меня к магглам, оставшись в прежних напряженных отношениях с отцом. Вам этот выход не нравится. Выход второй. Поверить отцу, что я не в своем уме, и вместе искать способ разблокировать якобы заблокированную мной магию. Учитывая тот факт, что у него это не получилось, выход тупиковый. Выход третий. Поверить мне, что я душевно здоров, и попытаться убедить отца в необходимости внесения поправок в семейный кодекс. Наиболее легкий путь, на мой взгляд. — Всего-то убедить Малфоя, что он должен переписать кодекс тысячелетнего рода, — ядовито ответил Гарри. — Что ты там говорил про заблокированную магию? — У отца навязчивая идея, что я в глубоком детстве был магом, а потом что-то случилось, и я сам заблокировал свою магию, — мальчик говорил так, будто сам не верит в сказанное. — Что именно случилось, он не говорит? — Нет, не говорит, — пожал плечами Скорпиус. — А если я свяжу тебя и отдам твоему отцу? Пусть сам разбирается? — предложил Поттер. — Я рассматривал этот вариант. Вам не даст это сделать магический контракт, — спокойно ответил Скорпиус. — А как твой отец смог сюда аппарировать? — задумчиво спросила Джинни. — Я подозреваю, что ваш муж потерял что-то из моих вещей. Дом наверняка ненаходимый. Я думал, у меня будет больше времени, потому что отцовские заклинания поиска не могли меня здесь найти. Но авроров, видимо, не учат аккуратности… Найдя потерянную вещь, отец определил аппарационный след и, активизировав один из семейный артефактов, прибыл сюда. Не беспокойтесь, повторно у него это не получится. — Солнышко, — саркастически протянула Джинни, — может, ты нам расскажешь, какая судьба ждет Англию? — Зачем? — насторожился Скорпиус. — У тебя так хорошо получается, — она еле сдерживала смех. — Точно сказать не могу, но, судя по безрукости авроров и тому, что у Малфоев стали рождаться сквибы, перспективы не радужные… Поттеры расхохотались. Скорпиус надулся, непонимающе хлопая ресницами. — Вот и рассказывай вам что-нибудь… — проворчал он. — Извини, просто ты очень смешно выглядел, когда вещал о судьбах мира, — пояснил Гарри, отсмеявшись. Мальчик отвернулся от него и сложил руки на груди. — Ладно тебе, не дуйся, — Джинни погладила его по голове. — Что ты хотел бы на обед? — А вы… сырный пирог готовить умеете? — с какой-то затаенной надеждой спросил Скорпиус, и на его остреньком личике застыла заинтересованная предвкушающая гримаска. Будто осознав это, он нахмурился и через секунду снова выглядел как взрослый: серьезный, собранный, спокойный. — Значит, сырный пирог, — разочарованная внезапной переменой Джинни поднялась с дивана. — Дети вернутся к обеду, пойду что-нибудь приготовлю. Гарри? — У нас со Скорпиусом есть чем заняться. Куда ты дела его плащ? *** Накинув плащ, Скорпиус забирается руками в карманы. Достав из левого одну варежку, он удовлетворенно улыбнулся: — Я же говорил. Мистер Поттер, а куда мы направляемся? — Скорпиус, мне как-то неудобно от этого твоего «мистера Поттера». — Дядей Гарри я вас звать не буду, — насупился мальчик. — Я и не думал, — фыркнул Гарри. — Можешь звать меня просто Гарри. Скорпиус недовольно осмотрел его с ног до головы: — А полного имени у вас нет? Гарольд или Генрих? — Нет, я везде по документам именно Гарри, но, если тебе будет удобнее, можешь звать меня Гарольдом. Генрих мне не нравится, — улыбнулся ему Гарри. — Хорошо, Гарольд. Так куда мы направляемся? Или это тайна? — темные бровки округлились, придав ребенку неестественно комичный вид. — Никакой тайны. Ты врачей боишься? — Тех, кому вы доверяете, нет, — невозмутимо ответил блондин. — Почему? — удивился Гарри. — Вы скорее сами удавитесь, чем позволите кому-то причинить боль ребенку, — хмыкнул Скорпиус, определенно кого-то копируя. *** — Ну, что? — Гарри мельком взглянул на мальчика, увлеченно изучающего какой-то толстенный медицинский справочник. — Что могу тебе сказать, — низенький полненький добродушный мужчина, Кевин МакКиллан, штатный специалист по душевным расстройствам Аврората, плюхнулся на стоящий рядом стул. — Ты же знаешь, я все больше детей успокаиваю… — Я думаю, ты в состоянии… сделать правильные выводы, — ответил Поттер, не отрывая взгляда от маленького Малфоя. — Назвать его нормальным — сложно. Он определенно опережает по развитию детей его возраста. Для ребенка он излишне спокоен и логичен. Его трудно вывести из себя, скорее, он сам кого хочешь выведет… С другой стороны, более здоровой психики я не видел… хоть сейчас в Аврорат… Все тесты соответствуют норме, ну, если учитывать, что он остановился в развитии годах на тринадцати-четырнадцати… А так, обыкновенный ребенок. Не очень любит родителей, скорее, воспринимает их как что-то само собой разумеющееся и предсказуемое. Идеалом считает деда, который, по его убеждению, был достойнейшим человеком. Единственный настораживающий факт во всей истории. Деда он не помнит, тот умер незадолго до его трехлетия, что очень странно, потому что он утверждает, что умеет читать с четырех, значит, какие-то обрывочные воспоминания должны были остаться… К тому, что он не может колдовать, относится спокойно, единственное сожаление — что не сможет работать в отделе Тайн, как дед. Уже сейчас амбициозен и ревнив. В общем, это исключительно свойства личности. Он психически здоров настолько, насколько об этом можно говорить, не используя заклинания и легиллименцию. — Все? — Гарри все еще смотрел на ребенка, который рассматривал какие-то страшные даже для аврора картинки в справочнике. — Меня настораживает его спокойствие, — вздохнул колдомедик, — а так все нормально. — Спасибо, ты мне очень помог, — Гарри благодарно пожал руку Кевину и снял заглушающее заклинание. — Что, уже разложили меня по полочкам? — ехидно поинтересовался Скорпиус, не поднимая головы от книги. — Мистер МакКиллан, можно я у вас справочник одолжу? Я потом его обязательно назад передам, — он поднял голову и вопросительно посмотрел на толстяка. — Лучше не надо, рано тебе это еще читать, — замялся тот. Скорпиус закрыл книгу и безмятежно отложил ее на стоящий неподалеку стол. — Хорошо. Я так понимаю, мы уходим? — такой же взгляд достался и Поттеру. — Да, уходим, — вздохнул Гарри. — Я думаю, мы идем проверять, действительно ли я сквиб? Поттер тихонько обреченно застонал: — Ребенок, есть на этом свете что-то, чего ты не знаешь? — Я же сказал, я ничего не знаю наверняка, — Скорпиус издевательски усмехнулся, в этот момент становясь до ужаса похожим на отца. *** — Гарри, я думала, вы ненадолго, не знала даже, начинать обедать без вас или нет, — разулыбалась Джинни, стоило им выйти из камина. — Но мы же успели к обеду, — Поттер приобнял жену за талию и поцеловал в щеку. — Ну и хорошо, — она присела на корточки, стягивая с мальчика верхнюю одежду, от чего тот и не думал отбиваться, привычно поворачиваясь и протягивая руки. — Дети уже тут, Гарри, отнеси плащ на вешалку, а я пойду их познакомлю. Когда Джинни с Скорпиусом вошли в гостиную, присутствующие там с ожиданием и интересом смотрели на них. — Это, гм, Скорпиус. Он некоторое время, я думаю, поживет у нас, — представила мальчика Джинни. Тот по-отцовски вздернул подбородок и манерно проговорил: — Скорпиус Гиперион Малфой к вашим услугам. С кем имею счастье быть знакомым? Ответом ему были три пары округлившихся глаз. Первым пришел в себя Джеймс. Подойдя поближе, он протянул руку: — Джеймс. Можно Джи. Скорпиус пожал протянутую руку и улыбнулся. Джеймс ткнул пальцем в рыжеволосую девочку лет пяти-шести: — Это моя любимая сестренка Лили. Девочка смущенно улыбнулась в ответ на широкую улыбку Малфоя. — А это мой брательник-ботан Ал, — рыжий высокий мальчик взъерошил некогда аккуратно причесанные темные пряди брата. — Альбус, — тот, будто остерегаясь, пожал Скорпиусу руку. — Скорпиус, — ответил ему Малфой, на секунду дольше задержав его ладонь в своей. — О, кажется, они нашли друг друга, — со смешком отметил Джеймс. — Мам, может, их поселить вместе? Будут ботанить, всем на радость… — Джеймс! — донесся от двери остерегающий оклик отца. — Скорпиус — наш гость. И изволь относиться к нему соответствующе! Я думаю, Скорпиус привык к отдельной спальне, поэтому будет жить отдельно, как каждый из вас. — А я не отказался бы от соседа, — тихо заметил Альбус. Скорпиус смерил его изучающим взглядом: — Если вас не затруднит, я бы все же хотел отдельную комнату. В помещении стало тихо. От вежливости Скорпиуса всем было как-то не по себе. Положение, как всегда, спас Джи. Обняв за плечи брата и нежданного гостя, он потащил их на кухню: — Пошли обедать. Скорп, ради тебя мама даже на сырный пирог расщедрилась. Слышь, ты меня научишь так разговаривать? Это ж надо, «если вас не затруднит», « с кем имею счастье»… В смехе остальных потонул оскорбленный выкрик Малфоя: — Я не Скорп! Глава 3 За столом царило веселье. Джеймс со всеми подробностями в свойственной ему шуточной манере рассказывал, как они провели время у бабушки с дедушкой. Про то, как они строили снежную крепость, и как дедушка Арчи снова приволок какую-то маггловскую штуковину. Как многочисленные стрелочки на семейных часах стали цепляться друг за друга, из-за чего бабушка с дедушкой решили завести себе еще одни часы, на стрелочках которых были бы только их внуки, а Джи, Лили и Ал даже первыми выбрали цвет своих стрелочек. Лили, заливисто смеясь, рассказывала, как Тедди Люпин раскачивал ее на качелях, и как бабушка Молли учила ее вязать, но у Лили ничего не получалось. Ал рассказывал про Рози, которая не захотела поделиться какой-то интересной книгой, и про дядю Рона, который выиграл у него в волшебные шахматы бессчетное количество раз… Скорпиус сидел тихо, внимательно слушал, аккуратно разрезая и отправляя в рот поданное мясо. Его посадили рядом с Альбусом, видимо, опасаясь их с Джеймсом соседства. Иногда Гарри перехватывал хмурый взгляд Скорпиуса, и, если бы не эта деталь, было бы похоже, что застолье Малфою нравится. — Скорпиус, а ты играешь в шахматы? — спросил Альбус, недовольный тем, что его сосед не участвует в беседе. — Только в маггловские, — спокойно ответил тот. — А, по-моему, в шахматах самое веселое — крушить чужие фигуры, — влез Джеймс. — Особенно прикольно, когда королева пешек тресь! Брям! Бух! И ошметки во все стороны! Скорпиус не позволил себе даже поморщиться: — Я в этой игре нахожу удовольствие немного в другом. — А во взрывного дурака играешь? — попытался перевести тему вежливый Альбус. — Тоже нет. Немного играю в покер, но до настоящего мастерства далеко, — протянул Скорпиус, ожесточенно терзая свой бифштекс. — А метла у тебя есть? — предвкушая приятный разговор о квиддиче, спросил Джи, широко улыбнувшись. — Нет, она у меня не работает, — бросая Гарри отчаянные взгляды, на грани истерики ответил Скорпиус. — Даже детская? — удивилась Лили. — Совсем допрос устроили, — пожурил их Гарри. — Отстаньте же от гостя, дайте ему поесть спокойно. Дети стыдливо замолкли, Скорпиус благодарно улыбнулся ему. — Мам, а Скорп что, совсем без вещей? — первым не выдержал Джеймс. — Мы предполагаем, — Джинни улыбнулась уголками рта, иронично посмотрев на маленького Малфоя, — что вещи будут вечером. Заодно должны зайти мама и папа Скорпиуса… — Ну вот, вспомнили… — проворчал тот, недовольно посмотрев куда-то за плечо Джинни. Все повернулись туда же. За окном кружил крупный черный филин со свертком пергамента в лапах. — Ух ты! Это твой? — подскочил Джеймс и, вскочив из-за стола, впустил птицу. Филин степенно подал лапу, предлагая отвязать от нее свиток, перевязанный слизерински-зеленой лентой. Освободившись от своей ноши и высокомерно отвернув нос от угощения, он взлетел на насест, приготовленный специально для таких целей. — Отцовский, — пробормотал Скорпиус, нахмурившись. Гарри забрал у сына пергамент и, положив его рядом со своей тарелкой, продолжил обедать. — Гарольд, можно вас попросить? — совершенно не вопросительным тоном обратился к нему Скорпиус. — Смотря о чем, — пробурчал Гарри в ответ. — Просто я бы хотел немного собраться с мыслями. Раз отец настолько растерялся, что не попросил вас о доступе в этот дом утром, может, вы откроете для него камин часов в… шесть? Гарри посмотрел на висевшие на стене часы, стрелки которых сошлись на цифре три, и задумался: — Пять. — Хорошо, — Скорпиус так улыбнулся, что стало ясно, что изначально он именно на это время и надеялся. — И еще, если это не слишком нагло, могу ли я воспользоваться вашей библиотекой? — А с чего ты взял, что она у меня есть? — воспользовавшись образованной сменой блюд паузой, спросил Гарри. — На верхнем этаже пять дверей, кроме ванной и туалета, следовательно, пять спален. На первом — кухня, кабинет и гостиная. Явно не хватает одной комнаты. Я сначала предположил наличие игровой, но с темпераментом ваших детей это опасно. Вторая гостевая вам попросту не нужна, у волшебников хватает средств передвижения, чтобы вернуться ночевать домой. Значит, это библиотека. Куда-то же вы дели книги из поместья, в котором раньше жили? — А ты, я гляжу, подготовился, — вздохнул Гарри. — Хорошо, но, если захочешь что-то почитать у себя в комнате, покажи книгу мне или Джинн. Скорпиус почтительно кивнул, отрезая кусочек от пирога, даже не глядя на него. Сидящий рядом с ним Альбус попытался повторить его ловкое движение, но запутался в руках, положил нож и отковырнул кусок вилкой. Джеймс, не мудрствуя лукаво, просто взял свой кусок в руку. — А чем тебе наш темпе… — Альбус замялся, — темперамент не понравился? — Ничем, — пожал было плечами, но вовремя одернул себя Малфой. — Просто вы все настолько разные, что сводить вас в одной комнате — убийство для психики ваших родителей. — Кстати, ты угадал — там действительно была игровая, — фыркнула Джинни. — Угу, недели две, — со смешком закончил Джи. — А потом мы с Лили поругались и подпалили штору. Скорпиус горько вздохнул и отвернулся: — Миссис Поттер, вы, кажется, закончили? Не могли бы Вы показать мне спальню? — Ты же не доел… Невкусно? — забеспокоилась та. — Нет, конечно. Пирог очень вкусный, наша кухарка его готовила намного хуже, просто я наелся, — сидящий рядом с Скорпиусом Альбус заметил, что тот сжал в кулаках скатерть. — Пошли. Только давай без «миссис Поттер». Называй меня Джинни, — она встала из-за стола и подождала мальчика у лестницы. — А полностью как? Джиневра или Вирджиния? — Джиневра, но я это имя не люблю. — Значит, будете миссис Поттер. — Нет, лучше уж Джиневра. — А зря вы свое имя не любите. Вам известно, в честь кого вас назвали? — Никогда особо не интересовалась… — Что вы, эту легенду все знают… Голоса отдалялись, Гарри задумчиво пережевывал пирог. — Пап, я его чем-то обидел, да? — спросил Джеймс, когда Джинни с Скорпиусом отошли на достаточное расстояние. — Как тебе сказать… Он не может колдовать, — пояснил ему ситуацию Гарри. Альбус нахмурился: — Так и волшебные шахматы… и взрывающиеся карты… и метла… — И штора, — закончил за него Гарри. — Тогда Джеймса к нему лучше не пускать, — простосердечно заметила Лили. — Почему это? — надулся тот. — Потому что ты только и говоришь, что о квиддиче и Хогвартсе, — вклинился в обсуждение Альбус. *** Было еще без четверти пять, когда Скорпиус уже спустился и уселся на диван недалеко от камина. — Соскучился? — саркастично поинтересовался Поттер. — Так легко вы от меня не отделаетесь, — покачал головой Скорпиус. — Скажи, чего ты хочешь? — А что, вариант с магглами вам не нравится? — усмехнулся мальчик. — Самому не смешно? Да ты в волшебном мире, как рыба в воде. Я тебя бы хоть сейчас взял к себе в отдел аналитиком, — Гарри вытянул ноги под стол и, взяв с блюда на столе яблоко и вытерев его о свитер, аппетитно в него вгрызся. — Должен же я знать, чего от твоего отца добиваться? — Я уже говорил. Чтобы родители не разводились, чтобы у меня не было братьев и сестер, и чтобы внесли поправки в кодекс, — Скорпиус потянулся было к яблоку, но, посмотрев на мужчину, передумал. — Чем тебя братья с сестрами не устроили? — хмыкнул Гарри. — Вам всего тридцать, а у вас уже старческая забывчивость? — огрызнулся Скорпиус. — Вот только не говори, что ты настолько эгоистичен, что не хочешь делить родительское внимание. Мальчик гордо выпрямился: — А вот и настолько! — чуть ли не выкрикнул он и совсем по-детски добавил: — Я и так их редко вижу. — И, о чем-то задумавшись, неожиданно поинтересовался: — Скажите, а успокоительного у вас нет? — Волнуешься? — съехидничал Гарри. — Нет, просто мама будет плакать, иначе не выдержу, — признался Скорпиус, поежившись. Гарри со вздохом достал из кармана пузырек: — Это я для твоей мамы припас. Много не пей. Мальчик глотнул зелья и спрятал пузырек в карман: — Теперь можете впускать их. Мама, наверно, уже в обмороке: я второй день в одной и той же одежде. — Да, это повод для волнения, — иронично согласился Поттер, несколькими взмахами палочкой настраивая доступ камина дополнительно на Малфой-менор. Не прошло и нескольких минут, как из камина на ковер вышла красивая хрупкая блондинка. Вышла и сразу сделала шаг в бок, освобождая место для мужа и оглядываясь по сторонам. Заметив сына, она изменилась в лице и бросилась к нему, обнимая, прижимая к себе и что-то шепча между всхлипами. — Скорпиус… я так волновалась… сынок… сыночек… зачем же ты… мы бы поговорили… все решили бы… Драко вышел из камина с какой-то коробкой в руках. Поставив ее на пол, он поморщился, взглянув на жену, и попытался подойти к ним с сыном поближе. У него предсказуемо ничего не получилось. Укоризненно кашлянув, он наконец-то обратил внимание на хозяина дома: — Добрый вечер, хотя лично я его таковым не считаю. — Согласен с тобой, Малфой. — Он не передумал? — Спроси у него. Старший Малфой сел на диван и обратил на себя внимание сына: — Скорпиус! — В чем дело, отец? — отстранившись от матери, холодно ответил тот. — Может, одумаешься? Ты же знаешь, что мы попробуем найти компромисс… — Я побуду тут, а вы с мистером Поттером его поищите. Он взрослый человек, его слово больше весит, правда же, Гарольд? На лице Драко заиграли желваки: — Гарольд? — Мы с СКОРПОМ просто подумали, что официальщина ни к чему, мы же живем в одном доме. Правда же, Скорпиус? — Гарри ехидно ухмыльнулся. Драко скрипнул зубами: — Я так понимаю, защита его из этого дома не выпустит? — И не надейся, Малфой, мы у него в заложниках. Пока не…гм…достигнем компромисса, нам его терпеть. — Тогда идем, поговорим, — с лицом, сделавшим бы честь Снейпу в неудачный день, Драко поднял ящик «Левиосой» в воздух. — Гарольд, подождите! — Скорпиус окликнул Гарри, высвободившись из объятий матери. — На два слова. — Малфой, ты же знаешь, где мой кабинет? Я тебя догоню, — сказал Гарри Драко и присел на корточки. Скорпиус наклонился к его уху и прошептал: — Попросите его оставить думосбор с воспоминаниями тут, — и убежал назад, к матери. *** Это действительно был думосбор. Малфой аккуратно извлек его из коробки и водрузил на стол. — И чего хочет это маленькое чудовище? — устало, но с нежностью спросил он. — Хлеба и зрелищ, — фыркнул Гарри. — А поподробнее? — Драко сел в кресло, с интересом разглядывая лицо Гарри. — Вариант с магглами тебя, естественно, не устраивает? — Не мели ерунды, Поттер, — отмахнулся Драко. — Давай без издёвок. — Во-первых, ему хочется быть наследником. Я его даже понимаю, не поверишь. Ему не нравится, что ты сомневаешься в его нормальности, кстати, в этом он прав, я водил его к специалисту — с психикой у него все нормально. Он хочет, чтобы ты внес поправки в кодекс. Если ты это сделаешь, другой ребенок тебе не будет нужен. Кстати, как я понял, он страдает от недостатка вашего внимания. Не удивлюсь, если и эта его выходка была устроена скорее для того, чтобы вы о нем вспомнили. — Эта выходка была обусловлена моей глупостью, — возразил Драко. — Я отказался что-либо обсуждать до его десятилетия. — Красиво он тебя подловил? — Гарри развеселился. — Это ты глупо сделал, даааа… Наслаждайся теперь моим обществом. — Поттер, ехидство тебе не к лицу. Давай лучше о нашей общей проблеме. Вам же это в первую очередь выгодно. Если он побудет здесь подольше, он всех твоих детей испортит, да и тебе плешь проест. — О, тебе уже начал, — еще больше развеселился Гарри, намекая на намечающиеся залысины Малфоя. Тот проигнорировал замечание и начал заполнять думосбор серебристыми нитями. — Я решил, что у тебя своего нет. Вещь редкая и дорогая, поэтому принес с собой. Подумал, что тебе будет легче поверить своим глазам, чем моему рассказу. Вот и все. Смотреть будешь? Вдохнув воздуха, Гарри окунул лицо в жемчужную жидкость. Картинки закружились вокруг него. Он проваливался то в одну, то в другую сцену из жизни Малфоев. Вот очаровательный пухлощекий белокурый малыш ест кашу, явно не руками разбрызгивая ее в разные стороны. Наевшись, он мотает головой, сжимая губки в ответ на очередную ложку, протягиваемую ему домовым эльфом. Тот не сдается, пытаясь накормить мальчика. Неожиданно миска с кашей взлетает в воздух и оказывается на голове эльфа. Вот уже подросший малыш нарезает круги вокруг Люциуса, неуклюже переставляющего ноги, очевидно, опасаясь, что мальчик в него врежется. Тот умудряется упасть, не удержав равновесие. Старший Малфой спотыкается и падает, грозя разбить нос о пол. В нескольких дюймах от пола его что-то подхватывает. Поднявшись, мужчина гладит по голове счастливо улыбающегося Скорпиуса. Вот мальчик блаженно посапывает в кроватке, рядом с которой висит тускло светящийся шар. — Это он темноты боялся, — поясняет неизвестно откуда взявшийся за спиной Гарри Драко. Внезапно Скорпиус переворачивается на другой бок и улыбается, не просыпаясь. Тут и там валяющиеся по комнате игрушки поднимаются в воздух и кружатся в только им известном танце. Картинка сменяется. Сердитый Драко отчитывает сына за какую-то шалость. Упрощенные для детского лексикона слова из уст степенного аристократа кажутся неестественными, будто вложенные ему в голову кем-то другим. Мальчик хмурится и заливается слезами. Платиновые волосы Драко становятся какого-то непонятного оттенка, будто подсвеченные радугой. Неизвестно откуда появляется Люциус и обнимает мальчика, стирая слезы с покрасневших щечек: — Кто посмел обидеть моего внука? Тиш-шшшш, Скорпи, все хорошо. Папе совсем не жаль ту вазу, сколько бы она ни стоила. Картинка опять сменяется. Драко, усадив на колени сына, наблюдает, как его жена наряжается к какому-то празднику. Яркое, кроваво-красное платье смотрится на блондинке эффектно, но, на вкус Гарри, слишком вызывающе. Видимо, Скорпиусу оно тоже не по сердцу. Мальчик морщится и, засунув в рот большой палец, — за что сразу получает по рукам от отца — сощуренными глазами смотрит на мать. — Как я? — защелкнув замочек на ожерелье с рубинами, она оборачивается к мужу и сыну. — Как всегда, великолепно, — льстит ей Драко. Мальчик смотрит недовольно, а платье моментально меняет цвет на глубокий синий. В таком виде оно смотрится, опять же, на вкус Гарри, гораздо лучше. Астория выглядит растерянной. — Пожалуй, тебе лучше надеть что-нибудь с сапфирами или бриллиантами, — усмехается Драко. — Было очень смешно, когда оно посреди бала изменило цвет обратно на красный. Хорошо, что она тогда надела все же бриллианты. На патенте меняющих цвет платьев мы заработали немаленькую сумму, — пояснил Драко. Картинка сменяется. Люциус, с завязанными глазами, бродит по комнате, безуспешно пытаясь поймать юркого малыша с серебряным колокольчиком в руке. Время от времени внимание мужчины отвлекают левитируемые с этой целью Скорпиусом по комнате предметы. Вдруг старший блондин резко поворачивается, приседая и хватая руками воздух. Летящий на уровне его плеча подсвечник тоже резко дергается, возможно, мальчик хочет предотвратить столкновение, но становится только хуже. Подсвечник с треском встречается с головой мужчины, и тот падает на пол. Ребенок стоит и огромными удивленными глазами смотрит на лежащего без движения Люциуса. — Деда? — спрашивает он тихо. Люциус не двигается. Мальчик осторожно касается его плеча, видит окрашивающиеся красным седые длинные пряди и начинает плакать. Появившаяся на плач Астория застывает в дверях… Гарри поднял голову от думосбора и не знал, что сказать. — Отец обожал внука. Знаешь, говорят, первый внук — последний ребенок, первый ребенок — последняя кукла. К нашей семье это применимо целиком и полностью. Меня баловали, но, по сравнению с отношением отца и матери к внуку, меня они держали в ежовых рукавицах. Ему позволялось в прямом смысле все. Его стихийным выбросам радовались все. Они у него начались чуть ли не с рождения. Считалось, что это признак его большой силы, как волшебника. Отец, которого отпустили домой из Азкабана, только когда колдомедики поставили страшный диагноз и дали ему максимум полгода, провел с внуком всего три месяца. Он жил на поддерживающих зельях, что еще больше сокращало его жизнь. Но он не хотел доживать последние минуты прикованным к кровати. Он даже прием дал, чтобы показать, что Малфои не сдаются, мечтал, что Скорпиус возродит имя рода в прежнем великолепии. Жить отцу оставалось считанные дни. И этот несчастный подсвечник только немного убыстрил его смерть. Скорпиус же решил, что это он убил деда. Он всегда был излишне сообразительным и излишне впечатлительным. Мы его тогда еле откачали… В тот вечер я наложил на него Обливиэйт, предварительно просмотрев его воспоминания. Некоторые из них ты видел сейчас. — Драко, я… сожалею, — хрипло выдавил из себя Гарри. — Ладно тебе, Поттер. Как видишь, Скорпиус не сквиб, просто он блокирует магию в себе и вокруг себя. Могу поспорить, что артефакт, определяющий уровень волшебной силы, рядом с ним не работал? — Как рядом с магглом. — Нет, он просто не работал. Единственный артефакт, работающий рядом с ним — думосбор. Год назад он уже обеспокоился тем, что не колдует и пришел ко мне. Я ему показал в думосборе только те сцены, где не было отца. Драко откинулся в кресле и потер виски, сжав губы в тонкую полоску. — И… что? — остерегаясь, поинтересовался Гарри. — Он все вспомнил и сам на себя наложил Обливиэйт. Забыл тот вечер напрочь. — Думаешь, это повторится? — Я боюсь, что это повторится. Третьего Обливиэйта его мозг может и не выдержать.