Когда исчезнет весь мир...

По каменным коридорам шел мужчина. Яркие факелы отбрасывали свою тень на его лицо, сливаясь с темнотой его прищуренных глаз. Путник был расслаблен. Его руки спокойно прорывали завесу сырого и влажного воздуха, в то время, когда черный ворон, в полудреме сидел на крепком плече. Звонкие шаги эхом отзывались от стен, сообщая всем о своем прибытии. Завернув за поворот, мужчина остановился перед огромной каменной дверью, и ни минуты не медля, отворил ее. В нос тут же ударил запах смерти и уныния, но усилием подавив привычное чувство напряженности, путник вошел в огромный зал, уставленный многочисленными фигурами и статуями, смотрящими на каждого с высока своими неживыми и мертвыми глазами, в которых временами проскакивала тьма. В конце комнаты величался трон, на котором грозно восседала темная фигура, завернутая в черную накидку и скрывавшая свое лицо под маской, с изображением черной саламандры. Мужчина прошел в центр комнаты и поклонился, не решаясь поднять глаза. — Мой господин, — его голос прозвучал едва слышно, но этого было достаточно, чтобы сквозь непроницаемую тьму, демоническим огнем вспыхнули два глаза, гневно устремляющих свое внимание на прибывшего. — Забузааааа, — шипение отозвалось по всему залу, заставив путника задрожать, — Ты еще смеешь ко мне так нагло заявляться? Сотни теней заскользили по стенам, приближаясь к незваному гостю, отчего тот испуганно вскочил и принялся поспешно все объяснять: — В произошедшем нет моей вины. Те дети поплатятся за то, что лишили нас доноров чистой энергии. Дайте мне шанс. Еще один шанс, — он быстро упал на колени, прячась от вселенского ужаса, который буквально захватывал все вокруг. Гул нарастал, и вскоре дверь, оставленная потомком Мамочи с грохотом закрылась, отрезая все пути к отступлению. — Разве тот, чьи планы нарушили жалкие детишки, отпрыски Конохи, посланные небось этой старой кошелкой, заслуживает милосердия? — громкий крик сменился злобным мертвым смехом, который буквально исходил из неподвижных статуй, — Ты поплатишься за то, что посмел меня ослушаться! — Вы не можете от меня избавиться! — Забуза достал свое мачете и, опираясь на него, принялся подниматься. — И что же мне помешает? — тьма полностью захватила комнату, погружая все в плотный купол мрака и дикого холода, пронизывающего потомка Мамочи до костей. — Я знаю, где сосуд… — темная фигура замерла на троне, а вместе с ним остановилась и тьма. — Как ты сме… — его недоверие отразилось на отступившей стихии, которая мгновенно поволокла свои хвосты к каменным стенам, ища в них опору. — Это правда. Я видел его. Он существует. То, что мы долго искали, долгие годы скрывалось под плащами этих трусливых каге. Гнусные людишки смогли обвести нас вокруг пальца и направить на ложный след, но то, что я видел, не могло показаться. — Где доказательства? — О. Они у меня имеются, — Забуза ухмыльнулся, пытаясь скрыть нервную дрожь, и достал из-под внутреннего кармана своей кофты белый восьмиугольник, внутри которого ярко сверкал черный камень, что своим сиянием зажигал множество гравированных завитков в округе. Он неспешно передал предмет клубам мрака, которые тут же поднесли дивную вещь своему повелителю. — Это невозможно, но все-таки мои глаза меня не обманывают. Сосуд жив. Спасибо за чудную новость, но больше ты ничего не сможешь мне предложить, — фигура взмахнула рукой, и в тот же миг тело Забузы повисло над потолком, в то время когда его бледная кожа принялась чернеть. — Но..кхе..кхе.я… я… кхе..слу…жил… вам — Нет, — в комнате разразился громкий смех, — ты не мне служил, а себе. Всех вас волнует лишь ваша жалкая короткая жизнь, за которую вы ничего не успеете сделать, но дорожите ею так, словно лично вы сможете что-то изменить или принести этому миру. Ты — жалкий слизняк, лишь гусеница, ползающая у меня под ногами. Прости, но тебе не суждено обрести крылья. Огонь в глазах потух, и лишь черная накидка осталась лежать на троне, в то время, когда сам зал опустел, отходя от длительного присутствия тьмы, избегая смотреть на иссушенное тело еще одной пешки в этой огромной и опасной игре. ****************************** В то время в Конохе. Поместье Хьюго погрузилось в ночную дремоту. Лишь в единственном помещении горело три свечи, освещая уставшее лицо наследницы клана — Хинаты. Девочка сидела в кресле, поджав под себя колени, самовольно наплевав на все существующие правила этикета. Ее единственным собеседником была лишь потертая книга, чьи страницы давно пожелтели, а местами были порваны или сожжены. « Основы стихийных техник» давно заучена до дыр, но каждый раз юная Хьюго находила что-то новое для себя. Странно, но этот старый справочник являлся ее самой любимой книгой, статьи которой, буквально воспитывали в девочке любовь к миру шиноби. Громко вздохнув, Хината встала и нехотя убрала молчаливого друга на деревянную полку. За окном уже давно царила ночь, но спать не хотелось. Что-то уже несколько дней тревожило душу юной обладательнице бьякугана, что-то, что не давало даже спокойно отдохнуть. — Ты почему не спишь? — в библиотеку вошла Хироми, красивая женщина, одетая лишь в черный шелковый халат, но даже в таком виде выглядевшая безупречно и статно. — Прости, мама, но, кажется, я зачиталась, — Хината опустила голову вниз, не решаясь смотреть в глубокие пронзительный глаза. — Все еще думаешь о той девочке? Мм, Сакуре, кажется? — юная Хьюго вздрогнула и бросила свой растерянный взгляд в окно. В голове перебиралось множество возможных предложений, которые помогли бы оправдаться и сказать главе клана, что она ошибается, но девочка лишь согласилась, сказав едва слышное: — Да. Хироми улыбнулась. Ее тонка рука, легко легла на нежную щеку дочери и легким касанием прошлась по ней, успокаивая. — Что тогда случилось? Мне показалось, что после того позднего разговора, ты была чем-то расстроена, — она присела на соседнее кресло, и сложила руки на груди. — Она отвергла мою помощь, не захотела подпускать меня ближе, и я поняла, что, возможно, ошиблась в том, что мы можем стать друзьями, — Хината вздохнула, отдаваясь мягкости расшитых подушек. Ее мама молчаливо смотрела в глаза дочери, после чего сказала: — Она была груба с тобой? Сказала что-то обидное? — Нет-нет! Она просто… была отстраненной со мной, холодной, совсем, как Неджи, — после упоминания имени двоюродного брата, Хироми напряглась, но после лишь покачала головой. — Хината… Нельзя винить ее в том, что она захотела сама решить свои проблемы, не вмешивая в это тебя. Я слышала, что она потеряла обоих родителей в той ужасной битве. Возможно, это и сыграло такую огромную роль в ее судьбе. Эта девочка через многое прошла, и нет ее вины в том, что она не доверяет многим людям. Попытайся заполучить ее доверие, если дружба с ней для тебя действительно важна, — Глава клана Хьюго поцеловала дочь в макушку, и улыбнувшись ей на прощание, скрылась за поворотом. Девочка осталось одна. И никогда ей так не было одиноко, как сейчас. — Ты как всегда права, мама. Хината подошла к свечи и долго смотрела на самый кончик яркого пламени. — В лице многих я кажусь очень несчастной и трусливой, но… Она вздохнула, и поток горячего воздуха потушил свечу, оставляя лишь две, горевшие перед самим выходом, погружая самые дальние углы библиотеки в полусумрак. — Я… Мне ведь нужна была Сакура только из-за Наруто. Я не хотела с ней дружить. Я хотела подружится с ним. ***************** Посередине леса было тихо. Глубокая ночь заглушила все звуки, и даже сам ветер залег где-то в далеких горах, оставляя лишь тишину. На берегу реки горел костер, возле которого сидело трое. Команда № 7 приняли правила игры природы, оставив все разговоры на потом, и уступая место молчанию. — Зачем мы ушли? — Наруто устало потер глаза и грустно бросил взгляд назад, словно прямо там, среди зарослей деревьев, виднелась покинутая деревушка, которая после прибытия отряда шиноби Конохи теперь точно останется забытой и пустой. Скорее всего, домики скоро разрушатся, и некому будет покрывать дырявые крыши плотной тканью, дабы уберечься от холодного дождя. Возможно, совсем скоро небольшую пустошь застелет природа, покрывая даже тот, казалось бы вечный, камень-указатель. — А нам стоило остаться? — ответил, как ни странно Саске, глаза которого, прищурено смотрели сквозь огонь на ровную поверхность воды, потемневшую от застланного неба. — А разве нет? — они обменивались вопросами, не удосужившись даже повернуться друг к другу лицом, но это, казалось, никого не смущало. — Послушай, Узумаки. Мы не нужны тем детям. Мы сами еще толком ничего не можем. Не понимаю почему ты вдруг решил, что победив пару врагов нелепой случайностью, мы автоматически стали героями? Такого не бывает. Если бы мы остались, нас бы за шкирку приволокли в Коноху. Цунаде-саме устроила бы нам взбучку и лишила бы серьезных миссий если и не навсегда, то на пару лет точно, а я не хочу копать в огороде у очередного подозреваемого фермера, в то время, пока Какаши — сенсей и другие будут заниматься серьезным делом, — Учиха снова уставился в костер, намекая, что разговор окончен. — А что ты скажешь, Сакура — чан? — А что я должна сказать? — Сакура пустыми глазами посмотрела на луну, свет которой, казался ей ненавистным. Она слишком устала, слишком, чтобы вот так просто просиживать такую ласковую ночь за разговорами. — Да что с вами такое? Вы так себя ведете, словно Коноха никогда не была вашим домом, и вы не хотели бы вернуться! — А что если это так? — они сказали это вместе, даже не обменявшись взглядами, но этого хватило, чтобы почувствовать неловкость. — Что? А разве о вас там не заботятся? Разве о вас там не переживают? Я не понимаю. Вас никто не сторонился, как меня. Никто не считал изгоем, и в то же время, вы словно чужие. — Послушай, Наруто. Мы не просили тебя… — Нет, Саске. Не надо. Ты хочешь знать, почему я не хочу возвращаться? — Харуно адресовала этот вопрос Наруто, но не дожидаясь ответа, продолжила, — Я — простая девчонка, которая потеряла родителей в ту роковую ночь, но вместо поддержки, я была буквально забросана сотнями вопросов, о том, кто я и откуда, как наша семья здесь появилась, словно со мной ничего не произошло, но ведь им надо было спросить, аргументируя это тем, что обо мне нет никаких данных, никакой информации. Цунаде-саме стала моим наставником, но по своей ли воле? Знали бы вы, что увидев мои способности, совет старейшин захотел экспериментировать на мне, изучать на живом примере неизвестную чакру, и благодаря лишь бывшему хокаге, простите, имя не запомнила, этого не случилось! Почему я не хочу возвращаться? Может потому что, там меня ждет только Ино и все… Мне не к кому возвращаться, а так. А так у меня есть шанс начать сначала. Учиться у кого-то, путешествовать, обретать себя. Не быть марионеткой, понимаешь? — Сакура с грохотом села обратно, перебирая на кончиках пальцев крохотные огоньки, не поднимая глаза на своих сокомандников. — А ты? — Наруто кивнул в сторону Саске, но тот лишь глубоко вздохнул, и сложив руки в замке, подставляя их под лоб, начал: — Это все знают. У меня нет клана, значит нет семьи. Друзей тоже нет. Все, хоть какие-то знакомые люди, здесь. Так что, не спрашивай. — А Какаши-сенсей? Вы о нем подумали? Как он будет без команды? И не говорите, что найдет другую. Не найдет! Знаете, хотите быть эгоистами — будьте! а я пожалуй, подумаю и о других. Думаю, мне пора в Коноху, — светловолосый мальчик встал, и захватив с собой потертый желтый рюкзак, направился вглубь леса, но за ним никто не последовал. ********************** В просторном каменном зале все также сидела темная фигура. Ее задумчивый взгляд был направлен куда-то на пол, где уже давно не было никакого тела, убранного невидимыми слугами. Холод гулял по помещению, покалывая пальцы. — До сих пор не верится, что сосуд выжил, а я-то думал, что Черная Колибри сделала свое дело, — из темноты вышел седой мужичок, скрывающий свое лицо за такой же маской, с изображением лисы, — Очевидно, что мы где-то прогадали. — Не мы, Мэзэо, а ты. Но теперь это не важно, — немой вопрос повис в каменном зале, — Не нужно разбивать сосуд, в этом нет больше нужды. Просто на нашей доске появилась еще одна фишка, и мне будет интересно смотреть на то, как она себя поведет. — Мой господин, вы уверены, что мы можем себе такое допустить? Красная Саламандра строит свои планы. У нас уже есть один непредсказуемый игрок, а появление второго... — А появление второго, в первую очередь, спутает все планы моего дорого братца. И я просто уверен, что останется лишь один победитель, и им буду я. Черный, знаешь ли, мой любимый цвет. А тьма всегда заглушает огонь.