Взгляд с обочины 3. Аглон (Долгий мир)

Вернувшись в кабинет, Тинто попросил снова позвать Эгиля и поручил ему составить список ближайшего окружения Кетиля, надеясь найти укрывателей денег или краденого. Памятуя прошлый раз, особо обговорил, что туда не нужно заносить полгорода: только друзей, а не всех, с кем он здоровается. Эгиль покивал огорчённо и смял начатый было список пограничного отряда. Сам Тинто обложился складскими документами и с помощниками сводил полтора десятка накладных в одну и потом переписывал разные её части для разных работ. Что перевозить, сколько оставить, чем занять освободившиеся помещения, откуда привезти то, чем занять, и что положить на место привезённого... Готовый список оказался значительно короче, чем ожидалось: Берси, ещё пара сослуживцев, да конюхи при казармах. Тинто задумчиво ковырял щепку, одним концом торчавшую из дешёвой бумаги, пока Эгиль излагал свои версии об укрывателях. Первый же кандидат в сообщники ("Больше всего он с Берси общается. Может, видел их вместе? Усы у Берси знатные") поверг Тинто в уныние, снова напомнив про Озерки, где они не успели спасти маму. Вот что он должен к этим людям испытывать? Благодарность? Несмотря на то, что они воруют и подставили его перед Куруфинвэ? Второе имя, на которое Эгиль указал особо, было незнакомо Тинто и обозначало девушку Кетиля: вдову, до разгона рынка выгодно торговавшую специями. Жаль только, что началась эта торговля задолго до Кетиля. - Сперва-то здесь её муж торговал, покойник, - рассказывал Эгиль. - А потом уж ей Кетиль голову задурил. Видно, позарился на чужие деньги. - А до того они что, честно торговали? - Не знаю, - сознался Эгиль, помявшись. - Чего не знаю, того не знаю. Поди разбери. Её лавка и у ваших на хорошем счету, кто ж знает, как там что было... Покивав, Тинто отправил его за Берси, а сам вернулся к документам, думая, что торговкой лучше тогда заняться позже - и самому, вежливо. Но человек, прежде чем уйти, гордо протянул ещё один листок: вот, ведём учёт собранному, как приказано. - Это на сегодня? – озабоченно спросил Тинто, просмотрев столбики собранных денег и товаров с их количеством. - Это вот сейчас уже столько собрано. И продолжают нести! - До завтра ещё принесут? – Тинто нервно потёр лоб, раз за разом пробегая глазами цифры, как будто надеясь, что они одумаются и изменятся. - Конечно принесут! – воодушевлённо кивнул человек. - И завтра, и послезавтра... - А быстрее никак не получится? – Тинто потёр на этот раз шею. В снисходительность Куруфинвэ ему сложно было поверить, что бы там ни обещал Тьелпэ. Который слишком хорошо думает о своём отце. - Уж как получится, - с плохо скрытой обидой и огорчением сказал Эгиль. - Стараемся. - Да, конечно. – Тинто стало совестно. Эти-то люди даже и не виноваты вовсе. - Хорошо. Спасибо, что вообще делаете. Пока он раздумывал, надо ли спросить ещё или можно отпускать человека, тот потоптался неуверенно и заговорил первым, как будто угадав чужие мысли. - Люди ведь разные все. Понятно, что вам нас терпеть теперь незачем: польза и так невеликая, а ещё и сложностей сколько. Но вы нам только дайте возможность себя показать, такого больше не повторится, мы уж сами проследим, чтобы вам не приходилось больше наши ошибки разбирать. Ты не мог бы перед лордами походатайствовать? Тебя же послушают... Тинто вздохнул, представив, как идёт ходатайствовать перед Куруфинвэ за людей, но вдаваться в подробности не стал. Кивнул. - Ну, если они станут меня слушать, то обязательно. Эгиль радостно покивал и принялся многословно благодарить, ничуть не сомневаясь, что господин Тинтэль прибедняется. Тот не стал долго спорить. Вздохнул снова, решил, что тут уже ничего не сделаешь, и взял с края стола стопку накладных с крупными вопросительными знаками на полях. - Когда приведёте Берси, позовите меня, я буду на северном складе. - Как скажешь, конечно. Может, туда и привести? Чего тебе ходить туда-сюда. - Нет, мне нужно спокойно поговорить. Так что пусть лучше тут подождёт. Сколько придётся ждать, Тинто сам не знал. Только надеялся, что не так долго, как бедному Кальву. По крайней мере, на этот раз обойшлось без поэтических вечеров: дочитав сводку по рыночным складам, Тинто туда и направился, проверять неясные моменты и мечтать по дороге, как хорошо бы использовать осанвэ для поиска спрятанных денег. Интересно, так можно только историю вещей смотреть? Или человека тоже? Человек и деньги, покажитесь вместе... *** Тьелкормо собирался дойти до нового рынка и оценить расположение со стратегической точки зрения. Конечно, место временное, но по своему опыту уже он знал, что такие временные постройки имеют привычку со временем обрастать каменными стенами, улочками вокруг и тысячами непонятно откуда взявшихся эдайн. А занимавшийся всем этим Тьелперинкваро, конечно, хорошо продумает подъездные пути и дороги, но об удобстве обороны – или хотя бы наблюдения за окрестностями – забудет точно. Орков, правда, так близко к городу давно не встречали, однако они и на праздниках раньше не показывались. И вот пожалуйста. Ехать верхом не хотелось, хотелось взять Хуана и погулять по свежему снегу за городом, и пёс это намерение хозяина поддержал в полной мере, нарезая вокруг него круги и проверяя на прочность встречные сугробы. Тьелкормо свою инспекцию начал со старого рынка – посмотреть, что теперь будет на его месте. Пока что на его месте была ещё большая суматоха. Грузились телеги, между ними сновали торговцы, следя за погрузкой своего товара ругались, требовали поменять местами какие-то совершенно одинаковые мешки. Рядом на жаровне кто-то грел чай и куски лепёшки, а на дороге, перегородив её полностью, медленно и неуклюже разворачивалась телега, видимо, не знавшая о закрытии рынка и теперь перенаправленная за город. Любуясь суматохой, Тьелкормо не сразу заметил, что неподалёку кто-то трётся. Точней, заметил, что Хуан заметил: человеческую женщину, понурую и не уверенную, кажется, прилично ли ей нарушать уединение благородного лорда с благородным псом. - Чего тебе? Женщина посомневалась, но несмело подошла и поклонилась. - Прошу прощения за беспокойство, лорд. Я не хотела помешать... Тьелкормо осмотрелся по сторонам и поманил женщину отойти в сторону от бурлящей жизни. А то неизвестно, из какой бочки криворукие эдайн выплеснут эту жизнь посреди дороги на этот раз. Женщина послушно пошла следом, кажется, до сих пор сомневаясь, не погонят ли её, и с уважением поглядывая на кружащего рядом Хуана. - Я слушаю, - сказал Тьелкормо, когда они остановились на краю сквера, и Хуан улёгся рядом в сугроб, вывалив язык мало не до снега и неодобрительно поводя ухом в сторону рыночной суеты. Тьелкормо поймал его взгляд и понимающе кивнул. Женщина помялась ещё. - Прошу прощения за беспокойство, но я не знаю, к кому ещё обратиться... Я хотела просить за своего жениха, Кетиля. Пограничники ведь в твоём ведении, лорд? Может, он мог бы рассчитывать на снисхождение? Имя было Тьелкормо смутно знакомо, но зачем этому человеку снисхождение, оставалось непонятным. Вроде, несколько лет уже служит, без нареканий. И на учениях сегодня тоже никаких происшествий не было. - Может, мог бы. Что произошло? - Его обвиняют в воровстве, - неловко призналась женщина и зачастила, всё более жалобно: - Только вот сегодня схватили и допрашивают, наверное, я даже поговорить с ним не могу. Но это наверняка какая-то ошибка, может быть, господина Тинтэля ввели в заблуждение... Сколько лет он уже тут, никогда никаких нареканий не было... - Воровстве? Что он успел украсть на учениях? - Почему на учениях? На учениях ничего! И вообще ничего, я уверена, это какая-то ошибка! На складах же теперь считают, даже кто сколько рукавиц износил - вот и про него что-то там насчитали. Но он бы ни за что лишнего не взял! Разве что от совсем большой нужды, у них вся деревня нищая... Но если даже окажется, что в чём-то виноват, то мы расплатимся, вы только не казните его совсем уж... Тьелкормо поджал губы. Что-то разошёлся этот мальчишка. - Веди. Где он? Ты знаешь, куда его повели допрашивать? - Да, его к господину Тинтэлю водили, - покивала женщина. - Но сейчас заперли... Возле цитадели. Я покажу где... – Она снова поклонилась. - Спасибо... - Тебя как зовут? - Герсими, лорд. Тьелкормо кивнул ей и окликнул Хуана: - Ты со мной? Пойдём разобраться, что там происходит. Пёс встал, отряхнулся и неспешно описал полукруг по сугробам вдоль дорожки. - Откуда ты узнала о том, что его схватили? – спросил Тьелкормо, когда они прошли парк и выбрались на одну из улиц, боковую и потому меньше запруженную переезжающими торговцами. - Его друг рассказал, он там же на учениях был, видел, как его увели. Его же прямо с учений увели. Тьелкормо холодно кивнул. Прекрасно. Лучше не нашли момента, чтобы схватить, скрутить и увести. Опасный человек, надо думать. Если бы немедленно не задержали, надо думать, была бы прямая опасность жизни и имуществу всего города. Женщина продолжала рассказывать, где и как сражался этот Кетиль, как для него это важно, какая у них в деревне земля бедная, если бы не служба - вообще на налоги не хватало бы. А он деревню одну помог отбить на осенних сборах, когда орки напали. Сам вызвался. Тьелкормо одобрительно кивнул, смутно припоминая, что уже слышал про упоминаемые события. Лица человека, правда, пока не мог вспомнить, но уже не сомневался, что узнает при встрече. - Ты сама чем занимаешься? - Торговала вот понемногу, у меня родня в Таргелионе, вот, пересылают сюда товар с попутными обозами, а я уже тут... Не знаю, как теперь будет, когда рынок разогнали. У меня лавка тут... Была... Тьелкормо поджал губы, и женщина поспешила исправиться, неправильно поняв, чем он недоволен: - Но мы всё равно найдём, чем расплатиться, если вдруг окажется, что он и вправду какую-то вещь лишнюю взял! - Я один раз это уже слышал. Провалами в памяти пока не страдаю. - Да, конечно... Прошу прощения... – сникла женщина. - Родня в Таргелионе, говоришь? А ты здесь одна живешь, выходит? - Ну... У меня муж здесь был, это его лавка сначала-то была. Но мы всего три года пожили. Тьелкормо задумчиво теребил застёжку плаща. Погиб, значит. - И детей нет. - Нет, не дали боги. Тьелкормо кивнул. - Чем торговала? - Специями, лорд. Свой-то обоз снаряжать дорого, а так можно знакомого охранника попросить, чтоб небольшой мешочек привезли. О жизни эдайн Тьелкормо задумывался не особенно часто, но всякий раз при этом поражался. Такой короткий срок, столько горя. Налоги платить нечем, жить не на что. А они всё равно что-то делают, на что-то надеются. Но порядок вычисления налоговой ставки он не представлял совершенно. Морьо наверняка очень хорошо знает, как. Теоретически этим занимался Курво, но он давно забыл обо всём, кроме обороны. Хотя... Тьелкормо не очень хорошо помнил, когда назначали налоги. Тогда же, когда люди только пришли и поселились тут рядом?.. Курво, выходит, спихнул всё на сына. Надо выяснять, а то это как-то неразумно. Если брать с людей больше, чем они могут дать, они ведь перемрут с голоду, и платить просто некому будет. Правда, эти эдайн быстро плодятся, но всё равно, куда это годится! Немного не доходя до казарм, Тьелкормо велел своей спутнице ждать здесь, - рядом с ней со вздохом улёгся на снег Хуан, которому Герсими смущённо улыбнулась, то ли борясь с желанием погладить, то ли задабривая охранника, - и решительным шагом направился к сарайчику для лопат и прочего малоценного инструмента, выделенному сейчас под арестанта - судя по паре человек охраны, топтавшимся под стенами. Несмотря на эту деталь, на мрачную темницу пейзаж не слишком походил, потому что дверь оставалась приоткрытой и сквозь неё охране рассказывали что-то смешное. При виде внезапного лорда эта идиллия сменилась суетливыми попытками стать поровней и незаметно закрыть дверь, прячась от начальственного взгляда за спинами товарищей. - Почему он задержан? – поприветствовал ближайшего стража Тьелкормо. - Кто отдал приказ? В чем он обвиняется? - Так это... – растерялся человек. - Так ведь пропажи со складов, лорд. Господин Тинтэль попросил придержать подозрительных пока, чтоб не сбёгли, как Сигват вон. - Где Тинтэль? Страж ещё больше растерялся, переводя взгляд с лорда на Герсими и обратно. Изнутри сарайчика за беседой наблюдал ещё один внимательный глаз. - В цитадели? У себя он, видимо. Склады же переносят, он документы с утра разбирал… - Он вообще знает, что этот человек... придержан? - А как же. Он его расспросил сперва, а потом вот попросил придержать. - Лорд Келегорм! – окликнули из сарайчика. - А что со мной будет-то? А то я так ответа и не добился. - Сейчас разберёмся, - пообещал Тьелкормо, хмурясь, и обернулся к охране. - Значит, так. Без моего личного приказа к нему никто не заходит, и с ним ничего не делают. – Турко покопался в сумке, выискивая припасённые для прогулки кусок хлеба с вяленым мясом, и передал арестованному. Тот немедленно заулыбался, благодаря. - Ни допросов, ничего без моего личного приказа, ясно? Закройте дверь, и никто туда не входит. Из сарая послышались сердечные благодарности, и Тьелкормо ещё успел заметить в закрывающуюся дверь, как человек вынул изо рта разлохмаченную щепку и заменил её прозрачно-рубиновой полоской, хваля эльфийскую щедрость и кухню. Пока охрана кивала и обещала всё выполнить в точности, с одной стороны к Тьелкормо подбежал Хуан, сокрушённо понюхал сумку хозяина, облизнулся и вздохнул в сторону сарая, где скрылась еда, а с другой – Герсими, тоже грустно смотревшая на закрытую дверь, но, надо думать, по другой причине. К складам, разбираться с проблемой, за ним увязались оба. *** Направляясь обратно к цитадели следом за лордом, Герсими обернулась и довольно помахала рукой сараю, уверенная, что Кетиль смотрит, и тот улыбнулся, отодвигаясь от наблюдательной щели, и развалился на груде старых одеял, заложив руки за голову. Пока что эльфийская справедливость ему нравилась. Целый сарай в его распоряжении, работы никакой, кормят то и дело, есть кого байками развлечь... Знал бы – давно бы сдался. Нет, он опасался за своё будущее, но боялся больше недовольства лорда Келегорма, который наверняка отправился сейчас на склад за подробностями, - а не какого-то Тинтэля с его расходами. Тоже мне, беда: из сотни штанов одних не досчитались. Чай, не последние. Он слегка обеспокоился только, когда Тинтэль предложил вернуть деньги в обмен на снисхождение – вдруг друзья согласились бы? Но, к счастью, Герсими нашла решение получше. Зачем всё это было, если теперь просто отдать накопленное? Наверняка к ней Берси сходил сразу, и хорошо бы Герсими его спровадила из города, как договаривались. И направилась прямиком к нужному лорду. Кетиль заухмылялся, представляя жалостные речи и несчастные глаза бедной женщины, умоляющей о снисхождении. Которая ещё до их знакомства отлично справлялась с делами покойного мужа, а со складами не связывалась только потому, что не видела надёжных людей, чтобы и сами не попадались, и с толком использовали мысль про ложные имена. Может, ещё о проблемах с соседями и налогах напомнила, вдруг лорд пожалеет неимущих. Вопреки мнению Эгиля, Кетиль вовсе не думал об эльфах плохо и даже уважал их – отчасти. Многое и в самом деле вызывало у него усмешку или зевоту. Например, музыка, под которую хорошо спать, но не плясать или пить. Или наивность в торговле и странным образом сочетающееся с ней пристрастие к красивым вещам и сложным причёскам, неспособность гулять широко, от души, не заботясь о разбитых кувшинах и пролитом пиве. Хорошо, пусть эльфы получили какую-то великую мудрость от богов за морем. Но это их, бессмертных мудрость, от которой людям меньше проку, чем от языка морских гадов без умения дышать под водой. И ради этого отказываться от своих обычаев, от своего языка? Как Эгиль или этот знакомый Хейлана с прошлых учений, Миро. Который всем рассказывает, что имя у него эльфийское, хотя Хейлан ещё тогда сказал, что назвали его в честь прадеда. Слышал бы его прадед! Вот эльфийские воины Кетилю нравились. Их оружие и манера сражаться в строгом порядке, чтобы каждый в отряде подчинялся командиру беспрекословно, а не заботился о собственной славе больше, чем об общем деле. И службой на границе он дорожил вовсе не из-за денег. Но о принятом решении сейчас не жалел и рад был, что Герсими не стала его выкупать. Наказания он не боялся. Жаль будет только, если эльфы погонят его отсюда с позором, но он найдёт, где искупить этот позор новыми битвами. А если позволят искупить прямо здесь, то лучшего и желать нечего, даже если придётся погибнуть. Погибать всё равно придётся, раньше или позже. Зато о возврате долга больше думать не надо будет. *** В цитадели Тинтаэле не оказалось, и вынужденная прогулка по городу до северного склада не улучшила расположение духа Тьелкормо. Оставив девушку во дворе, он вошёл в раскрытые настежь двери – и очутился внутри разворошенного муравейника. Все куда-то бегут, что-то несут, Тинтаэле даже не сразу удалось разглядеть, хотя он стоял всего в нескольких шагах у окна, сверяя с кем-то в четыре руки две стопки накладных. Хуан подумал и не стал лезть внутрь, устроившись снаружи, хоть снег там весь и затоптали. - Оставь нас, - велел Тьелкормо помощнику, подходя. Тот с готовностью испарился, а Тинтаэле поднял голову от документов, удивлённо глядя на лорда. Тьелкормо кивнул на приветствие. - Ну, здравствуй. Не беспокойся, надолго не задержу. Может быть. – К Тинтаэле в обход него попытался было сунуться какой-то счетовод с бумажкой, но поспешил удрать, поймав хмурый взгляд лорда. - Рассказывай. Что за история с воровством со складов? - Ну... – Тинтаэле свернул листок в руках. Шумно выдохнул, выпрямился и заговорил уже увереннее. - Это недавно выяснилось, когда мы пересчитывали запасы и оказалось, что за последнее время расходуется какое-то огромное количество снаряжения. Сначала я думал, что люди его используют неаккуратно, вот оно и ломается. Даже просил Малторнэ провести с ними занятия, но он почему-то не захотел. Тьелкормо хмуро кивнул. Злился он ничуть не меньше, чем при прошлом разговоре на дороге у города, но раз без старшего никто не в состоянии разобраться с вопросом, то надо не отрывать подчинённым головы, а выяснять. Соизмеряя гнев с ситуацией. - А потом выяснилось, - продолжал Тинтаэле, - что люди эти вещи не ломают, а продают на рынке. А чтобы мы не заметили, вообще записываются под разными именами. Представляешь, до чего додумались? А мы их считаем глупыми! - И ты выяснил, кто именно это делает. - Да, выяснил, - гордо кивнул Тинтаэле. - Не всех, наверняка. Но многих. Но большинство брали по чуть-чуть, так что я просто потребовал возместить убытки. - А Кетиль, значит, расхищал казённое имущество в особо крупных размерах. - Ну, в общем, да. Я составил список всего, что пропало. То есть, я не могу утверждать, что это он один всё взял, но многое - точно. Он чаще других на склад ходил. - И что же ты планировал с ним сделать за это? - Я не знаю пока. Я думал, это должны решать лорды. Но лорд Куруфинвэ приказал мне вернуть украденное, вот я и работаю над этим. Турко оперся на стол, наклонился, посмотрел в упор, понизив голос: - Тинтаэле, впредь о подобных возмутительных случаях среди моих людей я хочу слышать в первую очередь. - Ну... Я думал, что... – начал тот, но запнулся об тяжёлый взгляд собеседника и кивнул. - Да, конечно. - Очень хорошо. Я разберусь с ним сам. Кто ещё задержан? - Пока больше никто. Тех, кто по чуть-чуть брал, я не трогал. Ну, они обещали заплатить просто. - Они все из одной деревни? - М-мм, не знаю. А это имеет значение? - Имеет. Выясни на досуге и доложи. – Турко выпрямился. - Ты докладывал Куруфинвэ о задержанном? - Нет, он не просил уведомлять его о ходе расследования. Тьелкормо кивнул и вышел. Хуан поднялся и понуро поплёлся следом, явно понимая, что прогулка за городом на сегодня отменяется. *** В сарайчике ничего не изменилось, разве что еда у арестанта снова кончилась. Турко жестом отогнал стражу и вошёл внутрь. Человек встал навстречу и поклонился, вынимая очередную жёваную щепку изо рта. - Ты знаешь, в чем тебя обвиняют? - Да, лорд. - Что скажешь на это? Кетиль посерьёзнел, помолчал. - Это правда, что я брал вещи, называясь чужим именем. Мне нечем возвращать, но я надеялся, что мне позволят искупить это службой. - Значит, так. - Тьелкормо сгрёб его за грудки и тряхнул. - По пунктам. - Поставил на место. - Во-первых, ты больше так не делаешь. Иначе своими руками убью. Мои люди не должны так пятнать свою и мою честь. В честь твоих прежних заслуг я не устрою полномасштабный суд, но в следующий раз могу изменить мнение. Во-вторых, я наслышан, почему ты так делал. Обо всем этом можно было доложить мне лично. Я не откусил голову твоей защитнице, тебе тоже бы не откусил. Это ненормально - решать проблемы с помощью лжи. Мы примем меры. Вопросы? Пару секунд опешивший от такого напора человек помолчал, переваривая, затем осторожно спросил: - Герсими сказала тебе, на что мне нужны деньги? - Нет, твои конкретные планы она мне не озвучила. Рассчитываю услышать их от тебя. Кетиль помолчал немного, собираясь с мыслями, и в нескольких словах рассказал, что его родная деревня должна вернуть долг соседней, и деньги собирали на это все, хотя и не так удачно, как он. Если бы расплатиться, то стало бы проще. - Может, пару лошадей купили бы даже. А с лошадьми мы и налоги смогли бы сами платить, а не только заёмными деньгами, - закончил человек. Тьелкормо поджал губы. - Ваш староста докладывал об этой ситуации кому-то из нас? - О чём докладывать?.. – снова опешил тот. - Нет, так-то... Ещё в самом начале, дед рассказывал, отправляли в город просителей, объяснить, то есть, что наша деревня отдельно, соседи не могут за нас говорить. Но нам тогда сказали, что это наши внутренние дела, а вы такие вопросы не решаете. - Ясно. Кто сказал, не помнишь? Кетиль уставился на него так, будто его спросили о личном знакомстве с Манвэ, а когда через несколько мгновений отмер, то смог только помотать головой. Тьелкормо поджал губы ещё недовольней. - Возвращайся к своим обязанностям. - Прям вот так? – поразился человек, забыв от удивления половину синдарина и всю вежливость. - И всё? - А ты хочешь ещё посидеть посреди зимы в ветхом сарае? Кетиль помотал головой снова и, оправившись немного, заулыбался. - Спасибо, лорд. Тьелкормо хмуро кивнул, предвкушая, как нужно будет порваться на много маленьких грозных лордов, разгребая чужие огрехи. Хотя первым делом следует слегка, любя, настучать в темечко бездельнику Курво. В конце концов, это его обязанности! В отличие от игры в обучение людей военному делу! *** Тьелкормо ворвался в комнату вдруг и без приглашения, как сквозняк в неплотно закрытую дверь. Прошествовал к столу, игнорируя удивлённо поднятые брови брата, небрежно стянул из его тарелки кусок пирога и удобно устроился в кресле напротив. - Там ещё есть, - хмыкнул Куруфинвэ. - Обязательно отведаю. Но сначала дела. Что ты знаешь обо всей этой истории с перерасходом вещей на складе? Куруфинвэ вздохнул, пригладил волосы, перечитал недописанную строчку и воткнул перо в подставку. - И тебя уже к этому подвязали. Ну знаю, что те, кто должен был за складом следить, хлопали ушами и раздавали всё подряд направо и налево. Очнулись, когда половину склада вынесли. Но с ними я разберусь. - Ясно. – Тьелкормо надкусил пирог, прожевал и собрал крошки с рукава. - Причины воровства тебе доложили? - Причины? – Куруфинвэ пожал плечами, с сожалением взглянул на перо и присыпал лист песком. - Жадность? Зачем о ней докладывать? - Я вижу, ты совсем устал, - с деланным сочувствием сказал Тьелкормо, откидываясь на спинку стула. - Я возьму на себя эту проблему, раз так. Куруфинвэ нахмурился, пробарабанил пальцами по столешнице: - Какую проблему? Что на складах считать не умеют? - Нет. Что у эдайн, как гласит эдайнская же поговорка, в кармане блоха на аркане. Мы ведем себя неправильно в их отношении. Пока не поздно, пора это менять. Они бедны. И достаточно глупы, чтобы взять взаймы у других эдайн на налоги. Теперь они не должны нам, но должны сородичам. И продолжают голодать. Просто великолепно. - И при чём тут я? Как ты предлагаешь решать эту проблему? Кормить их бесплатно? - Разумеется, нет. Я подумываю над рядом мер. Ты вообще в настроении их выслушивать? Или так и будешь сидеть с лицом, будто я при тебе переплавляю твое оружие им на серпы? - Ну давай уже, рассказывай. – Куруфинвэ откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, понимая, что дописать письмо ему всё равно не дадут. - Мне прямо интересно, какие меры ты придумал. - Сделаю вид, что не понял взгляда "с ума сойти, Турко знает слово «налоги»". – Турко подался вперёд, положил недоеденный пирог на стопку чистых листов бумаги. – Значит так. Для начала я намерен провести перепись населения. Мы должны знать точное количество рабочих рук. Возможно, придётся в зависимости от этого пересмотреть систему налогообложения. Далее. Неправильно, когда основная статья доходов эдайн - это наше жалованье солдатам. Ну и торговля. Я проверю всякое мелкое производство у них. Возможно, что-то можно развить. И им доход, и нам - так как они смогут платить больше налогов. - Ты представляешь, сколько времени на это уйдёт? – перебил его Куруфинвэ, прекрасно зная ответ. - Представляю, – кивнул Турко. - И что, из-за сроков не делать этого теперь? И ещё надо разработать систему наказаний. Воровать будут всё равно. По щелчку пальцев даже у эдайн уклад не меняется. А у нас негде даже содержать тех, кто ждет суда. Эти эдайн такие слабые. Подержишь их полдня в сарае - они уже заболели. Неразумная трата ресурсов. Если они все помрут, кто будет воевать? Куруфинвэ стянул со стола листок, махнул им в воздухе, ссыпав песок на пол, сложил пополам и с силой провёл пальцами по сгибу, не обращая внимания на то, как буквы соприкоснулись и смазались. - А вот всё то время, пока ты будешь поднимать у них производство, воевать кто будет? – Он сложил лист снова. - Или ты, как наши кузены, считаешь, что мы уже никуда не торопимся и раз Моринготто сидит в Ангамандо, то можно и успокоиться? - Прекрасно! – Турко хлопнул ладонями по столу. - Давай теперь вообще закроем глаза на эти проблемы. Голозадое тощее воинство, половину которого мы перевешаем за воровство - прекрасное подспорье в выполнении клятвы! - Поэтому ты предлагаешь её не выполнять? – Куруфинвэ с усилием сложил листок в четвёртый раз и принялся сдавливать пальцами сгиб. - Или ты планируешь взять Ангамандо в одиночку? Нам нужна армия! И пока я вижу только одну возможность её создать: эдайн! А ты предлагаешь их всех за плуг поставить! Турко вскочил, оттолкнувшись ладонями от столешницы, и остался нависать над столом и братом. Сказал доверительно: - Курво, они не муравьи. Они не плодятся с такой скоростью, чтобы можно было думать "а, эти помрут - другие будут". - Ну тогда давай, решай их многочисленные проблемы! - Куруфинвэ швырнул, получившийся твёрдый бумажный комок на стол и тоже встал, не желая смотреть на брата снизу вверх. - Можешь начать с пропавших сапог! Раз это тебе важнее клятвы! Турко качнулся взад-вперёд, хлопнул обеими ладонями по столу и выпрямился. - Может, и начну. И соизволь не вскидываться на меня, я не твой сын. Спокойной ночи. И вышел, хлопнув дверью и оставив Куруфинвэ швыряться бумагой в одиночестве. *** - Вот. – Тинто хлобыстнул пачкой листов об стол. - Твой склад. Забирай. А я, видимо, уезжаю. Дописав фразу, Тьелпэ взялся было за стопку, но передумал и покосился на гостя, гадая, нужны ли уточняющие вопросы. Но пока он в раздумьях сгребал старые рисунки с соседнего кресла и искал, куда бы их примостить, Тинто уже вовсю делился возмущением. - Сначала они мне говорят найти виноватых и вернуть всё украденное. – Он шумно выдохнул, усаживаясь. - А когда я нахожу виноватого, они его выпускают! И как я должен что-то делать в таких условиях? Так и надо, по-твоему? - Кто его выпустил? – удивился Тьелпэ, осторожно, чтобы не обрушить лавину, укладывая рисунки на стопку старых чертежей и придавливая сверху подвернувшейся под руку пустой чернильницей. - Отец? Чернильница скользнула по листу, и Тинто тут же вскочил с кресла, чтобы придержать угрожающе накренившуюся стопку: - Да дай сюда. - И принялся складывать ровнее, не переставая возмущаться: - Нет, Тьелкормо! И запретил мне трогать пограничников вообще! И как я должен теперь искать виноватых? С сомнением проследив за уборкой и решив, что помощь не требуется, Тьелпэ уточнил: - Сколько виновных ты нашёл? - Ну главного - одного. Остальные по мелочи. Обещали заплатить. Но не удивлюсь, если теперь не заплатят. Я-то ничего не могу им сделать теперь! - Они все пограничники? - Да. - Тинто собрал стопку ровнее и приплюснул её на место и добавил: - Ну, была там пара конюхов тоже. Но в основном да. - Брать с них компенсацию Тьелкормо тоже запретил? Тинто хмыкнул, сел обратно в кресло: - Ты думаешь, я прям вот всё с ним сразу проговорил? А он стоял и терпеливо отвечал? - Что именно он тебе запретил? – терпеливо спросил Тьелпэ. - Трогать его людей, - не менее терпеливо повторил Тинто, и Тьелпэ вздохнул, поняв, что точного ответа не добьётся и проще прояснить формулировку у дяди. - А уезжать ты почему собрался? Он приказал вернуть уже собранное? - Да ничего он не приказал! – огрызнулся Тинто, отчётливо злясь на зануд и их дурацкие вопросы. - Но уже собранного недостаточно! А новое мне теперь взять негде! - Некогда, - поправил зануда, схлопотав за это важное уточнение возмущённый взгляд. - Тебе же не пойманные платили, а люди вообще. Но времени уже нет. - Но я точно знаю, что у этого Кетиля есть деньги! И я бы узнал, где. Тьелпэ подобрал затесавшуюся между бумагами веточку самородной меди, поросшую бутонами куприта, и покачал головой, трогая изгибы. - Прямо сейчас ты всё равно этого не успеешь. Если вдруг успеешь, зайди ко мне завтра утром. До того, как я пойду к отцу. У тебя есть какие-то документы, сколько собрали и сколько всего было пропаж? - Я же тебе передал списки. Тебе не принесли? Тьелпэ оглядел стол со свежим интересом, будто только что его заметил под слоем документов, образцов минералов, огрызков шлифовальной шкурки и прочего хлама, и следующие пару минут они перекапывали эти залежи под стенания Тинто о том, что только этого не хватало, пока он же и не нашёл пропажу, смирно лежавшую на краю стола между тисками для колец и небольшой деревянной клеткой с камешком внутри. Злиться к тому времени он уже перестал, обмякнув в кресле и обречённо нахохлившись. Тьелпэ кивнул, просмотрел списки, кивнул ещё раз. - Хорошо. Можешь рассказать вкратце, как ты их нашёл и как предлагаешь предотвращать новые пропажи? - Это зачем ещё? - Мне нужно продумать, что говорить завтра отцу. - Какая разница, что говорить? – буркнул Тинто, стаскивая со стола странную клетку и бездумно поворачивая её в пальцах. - Условие-то не выполнено. - Я же сказал, что разберусь. Но чем лучше я представляю ситуацию, тем лучше. - Как ты разберёшься? Подробно рассказывать о своих планах на прямой и доверительный разговор с отцом Тьелпэ решительно не хотелось. Не хватало ещё посторонним жаловаться на внутрисемейные сложности - даже если это не посторонние, а Тинто. Он пошуршал бумагами, с неудовольствием думая о том, как всё сложно в последнее время, положил их на стол. - Я примерно представляю, что и как ему говорить. Но пока только примерно: нужно будет ещё с Тьелкормо поговорить и узнать, обсуждал ли он эту историю с отцом и до чего они договорились. Тинто брякнул перекатывающимся в клетке камешком, потыкал в него пальцем сквозь прутья, не поднимая глаз: - Ты правда, думаешь, что это имеет смысл? - Сколько раз мне нужно повторить, что я разберусь? – недовольно нахмурился Тьелпэ. - Или проще выдать тебе официальную бумагу с печатью? - Я не про это. - А про что? - Ну убедишь ты его в этот раз. И что? Тьелкормо меня терпеть не может. Люди теперь тоже. Сколько времени пройдёт, прежде чем они снова придерутся к чему-то и на этот раз сразу выгонят, чтобы наверняка. - Тьелкормо забудет об этой истории через неделю, если не раньше. Люди сами признаЮт за собой вину, иначе не приносили бы тебе вещи. Тем более, они знают, что если этого не делать, тебя выгонят. По крайней мере, Хейлан слышал об этом, и вряд ли молчал. - Ты ещё скажи, что они меня пожалели, и поэтому вещи несут. - Я думаю, они себя пожалели. Но о тебе они с переносом рынка и сейчас уже думают меньше всего. Или ты надеешься затмить в их глазах отца, пинающего прилавки? - Это вряд ли, - хмыкнул Тинто. Снова покрутил погремушку, тряхнул, попытался ухватить камешек двумя пальцами и вытащить через щель, но камешек не поддавался. Прутья тоже выглядели цельными, никаких соединений нигде не заметно. Тьелпэ вздохнул: - А если ты решил уехать, то скажи об этом до того, как я пойду завтра к отцу. Я не особенно предвкушаю этот разговор. - Да ничего я не решил, - отмахнулся Тинто. - Слушай, как они его туда впихнули? - Кого? – хмуро спросил Тьелпэ, думая о другом. Вот зачем было планировать такой разговор с отцом, рисковать ссорой вообще, если Тинто всё равно собирается уехать? Потому что его, видите ли, эдайн недостаточно ценят и Тьелкормо недостаточно вежлив. - Ну этот камешек вот... - Тинто поднял голову, не дождавшись ответа: - Ты-то на что обижен? - Глупо получится, - сказал Тьелпэ, помолчав, - если я договорюсь с отцом - а ты всё равно уедешь. Так что скажи заранее. - Не хочешь с ним говорить - не говори, - теперь обиделся Тинто. Тьелпэ наградил его взглядом, который когда-то приберегал для особенно глупых ошибок в мастерской, но повторять одно и то же ему надоело, и он решил просто игнорировать те реплики, на которые уже отвечал, и вернуть разговор в конструктивное русло. Тинто то ли слишком увлёкся своим камешком, то ли устал отнекиваться, но всё-таки пересказал, как увидел Кетиля по осанвэ и узнал уже в лицо на учениях. Тьелпэ довольно кивнул. - Ясно. Нужно про это рассказать кому-нибудь поболтливее. - Зачем? – поразился Тинто. - Они и так боятся нашей "магии". Пусть боятся с пользой. Тинто моргнул. - Ты хочешь, чтобы они думали, что мы всех так можем увидеть? - Что так можешь ты. Если ты остаёшься. - Чтобы они меня не только ненавидели, но и боялись? Тьелпэ фыркнул, поражённый образом нахохленного Тинто, грозы небрежных счетоводов, но потом задумался. С одной стороны, настроения Тинто действительно понимает лучше. Но сейчас-то он просто разобижен на всех... Нужен ещё один знаток чужих настроений, чтобы сверять. Но пока имелся только один, и Тьелпэ спросил его с любопытством: - А тебя ненавидят? - Ну, Кетиль-то уж точно, – тяжко вздохнул Тинто. - И все те, кого я заставил платить. - А меня? - Тебя? Тебя нет. Тебя-то за что? Тьелпэ пожал плечами: - Ты заставляешь платить, я заставляю работать. Но ты хотя бы тактичный. - Тинто на это снова тяжко вздохнул, и он глубокомысленно добавил: - А больше всех тогда должны ненавидеть торговцев. Они всех заставляют платить. Головы Тинто не поднял, но всё-таки фыркнул, методично проверяя, не удастся ли вытащить камешек хоть через какую-то щель в погремушке. - А что это такое? – спросил Тьелпэ, устав наблюдать со стороны. - Не знаю, у тебя на столе стояло. Тьелпэ снова с интересом оглядел стол, а Тинто отставил так и не сдавшуюся погремушку и откинулся на спинку стула. - Ну ладно, он признался вообще. Кетиль этот. Они обсудили это признание, обменялись впечатлениями от разговоров с Тьелкормо, но, не договорившись ни до чего нового, вернулись к человеческой погремушке. Обоим не давало покоя, как люди засунули туда этот камешек, и остаток вечера они пытались найти в игрушке скрытые стыки или разгадать секретную трудоёмкую технику. Вращивать камешек в дерево? Или растить деревянную клетку вокруг него, сгибая и сплетая прутики, пока они ещё молодые?.. Попутно Тьелпэ думал – не вслух, - что надо и в самом деле проверить, что там думают о Тинто эдайн и жители города. На всякий случай. Пусть та же Калайнис или Глаэрет придумают, как собрать эти сведения, а потом показать Тинто успокоительный отчёт. Если он окажется успокоительным. *** Перо бежало по обёрточной бумаге, роняя чёрные лужи и ажурные тени от лысого кустарника на склонах. Чернильные линии набухали, расползаясь по рыхлому желтоватому фону, как проталины по снегу на холмах. Холмы были те же, куда Тьелпэ переместил городской рынок и для которых в последние дни спешно проектировал с другими строителями дороги, склады и прочее, но на рисунке близилась весна и часть построек уже росла на расчищенных площадках. После первой неудачной попытки Тьелпэ не говорил пока с отцом – ни о Тинто, ни о делах, - и только обдумывал новую попытку, стараясь на этот раз предусмотреть все острые углы и по возможности сгладить их заранее. Может, и стоило рассказать Тинто об этих соображениях. Глядишь, меньше бы переживал. Но слишком не хотелось вслух сознаваться, насколько сложно бывает договориться с отцом. Он отнял перо от листа, рассеянно оглядывая стол, пока не уткнулся взглядом в посеребрённый букет из перьев и мха в высокой колбе. Коснулся посеребрённых ворсинок обычными. Жаль, что отец редко заходит в мастерскую. Раньше ему работа всегда поднимала настроение – даже просто намёк на неё, какой-нибудь камешек лепидокрокита или ещё что-то ерундовое, но красивое, в чём слышно, как под скучной серой коркой прячутся яркие алые хлопья в чистом кварце, будто осенние листья во льду. Как в тот раз, когда поймали обоз эдайн, торговцев, пытавшихся пройти с Ард-Гален на юг, не заплатив пошлины. Прежде отец пошлинами не интересовался, но эта новость застала его почти одновременно с новостью о провале разведки в окрестностях Тангородрима, и обоз едва не погнали от ворот взашей, несмотря на орочий отряд на горизонте. "Раньше думать надо было! – бушевал Куруфинвэ. – Эти недоумки решили, что заплатят только третьему дому и доедут аж до Таргелиона! Можно подумать, восточней Аглона их третий дом охранять будет!" Тьелпэ покивал тогда, намекнул, что лучше взять с обоза хоть часть пошлины товаром, раз уж денег у них нет, чем дарить этот товар оркам или третьему дому – этого уже хватило, чтобы отец задумался. "Кстати, они сказали, что Макалаурэ пропускает бесплатно при виде орков и раненых," - добавил Тьелпэ, как мог небрежно. "Макалаурэ? – сощурился Куруфинвэ. – Он там совсем допелся?" "Об этом они ничего не говорили." "Ты поумничай тут мне!" – но после этого отец злился уже не на экономных эдайн, а на соседей и брата, и проблема решилась. Почему бы ей не решиться и в этот раз? Только вместо третьего дома и Макалаурэ использовать Тьелкормо. На братьев отец и так часто злится – но они хотя бы могут ответить. В отличие от Тинто. Настроение сейчас можно поднимать новостями про ополченцев. Тоже подгадать после обеда, узнать, кто сейчас готовит отчёт о результатах учений, и начинать разговор с этих отчётов. Кто бы их ни готовил, наверняка не откажется уступить такую почётную обязанность, как беседа с Куруфинвэ. Хорошо хоть, Тьелкормо не прямо во время этого разговора явился, - неодобрительно вспомнил Тьелпэ чужую инициативу. – Замечательно было бы: разговор идёт медленно и осторожно, но по плану, и вдруг вламывается любезный дядя и говорит: всё, я решил, я спасаю прекрасную даму. И отец немедленно счастлив. Тьелпэ недовольно качнул головой и продолжил рисунок. Отец точно не станет сверять каждый сапог со списком пропаж. Особенно, если подготовить об этом отчёт потолще. Он вовсе не хочет этим заниматься и будет только рад, если ему скажут, что вопрос решён и новых сложностей не возникнет. Разбавить хорошими новостями про перенос рынка или сборы, рассказать, как именно Тинто нашёл воров и как можно подать это людям для предотвращения новых краж... Отцу должно понравиться. И вряд ли он начнёт требовать подробностей, вникать, кто из эдайн сколько украл и сколько вернул. Но если и начнёт – дать список сданного, желательно без имён, чтобы не создавать впечатление, что эдайн всем городом выносили вещи со складов. И предложить рассказать всё в деталях. В глубине души Тьелпэ надеялся, что и половины тщательно продуманных мер окажется достаточно. Да, слишком многое по-прежнему зависело от случайного отцовского настроения, но даже если первые аргументы он и прошибёт на полном ходу, то дальше должен хотя бы замедлиться. И задуматься. А если этого всё же окажется недостаточно? Перо, бросавшее тени в нарисованные овраги, снова остановилось, Тьелпэ откинулся на спинку кресла и задумчиво прикусил перо, невидяще глядя сквозь рисунок и стол. У него был ещё более запасной вариант и на такой случай. Но этот вариант ему не нравился. В крайнем случае можно просто отказаться высылать Тинто из города. Сказать, что сам с ним разберётся. А если отец вспомнит, что Тинто не присягал, то сказать, что это легко исправить, я вернусь через четверть часа и продолжим беседу. Когда Тьелпэ обещал, что решит вопрос так или иначе, он был уверен, что так и сделает. Но чем ближе к делу, тем больше сомневался, что ему хватит духу. И особенно удачно выйдет, если духу ему хватит, но Тинто после этого откажется присягать и уедет всё равно. *** Настроение со вчерашнего дня особенно не улучшилось. Только-только попытки привить людям военные традиции начали давать первые всходы - и на тебе. «Нужно сделать так, чтобы заработок на границе не был их основным источником дохода». Отлично. Давайте научим людей пахать, сеять, строить шахты. А заодно торговать, играть на арфах и ходить под парусом, чтобы у них точно не осталось ни времени, ни желания участвовать в какой-то там войне. А зачем им? У них Моринготто ничего не крал, клятв никаких они не давали. И ради чего они пойдут умирать? В знак благодарности за уроки музыки? Ладно младшие дома, ладно какая-нибудь Хисайлин, но от Тьелкормо он никак не ждал такого удара в спину. Тихо приоткрылась дверь, Куруфинвэ глянул на вошедшего сына и продолжил просматривать записи разведки, безжалостно выдирая листы с устаревшими сведениями. Тьелпэ постоял немного, давая возможность дочитать страницу, но, когда одной страницей дело не ограничилось, спросил: - Мне зайти позже? - Зачем? – бросил Куруфинвэ, так и не глядя на него. - Что ты хотел? - Вот. - Тьелпэ протянул верхнюю часть стопки документов. - Это сводка о сборах. Тихо переступил с ноги на ногу. Куруфинвэ бросил быстрый взгляд. - Что там? Тьелпэ очевидно обрадовался и принялся бодро докладывать о том, насколько выросла точность у лучников, что в построениях участвовало на три шеренги больше, чем на осенних сборах, и провели даже учебный бой. А желающих записаться в пограничную стражу уже больше, чем свободных мест в отрядах. «Это потому, что у нас кормят,» - мрачно додумал Куруфинвэ, отмечая внезапный интерес сына к военному делу и прикидывая, для чего тот пытается его задобрить. Хоть чему-то научился. Уже лучше, чем можно было надеяться каких-то пару сотен лет назад. Кивнул: - Хорошо. А со складом что? - Перенос рынка и смежных складов идёт по плану. Пока готовим временные постройки, но проекты долгосрочных тоже есть - у меня есть копии из Таргелиона, – послушно оттарабанил явно заготовленный ответ Тьелпэ. - С расследованием тоже неплохо, виновные найдены, люди вернули вещей на две трети суммы. Вот здесь у меня список виновных и возвращённого имущества, здесь записи из складских книг. К сожалению, главного подозреваемого Тьелкормо отпустил и арестовывать пограничников запретил, но против взыскания компенсации с них он не возражает. - Да, - поморщился Куруфинвэ, - у Турко внезапно появился свой взгляд на эти вещи. Ты с ним говорил? - Да. После того, как он вмешался в расследование. Он сказал, что сам будет заниматься этими вопросами и попросил копии всех документов. Мне держать в курсе вас обоих? «Или только тебя?» повисло в воздухе недосказанным. Куруфинвэ хмыкнул, но напоминание о предательстве брата смазало всё впечатление. - Какими вопросами он собрался заниматься? - Извини, я так понял, что вы с ним обсуждали это. Пока что он попросил информацию о расследовании и документы о людях, их кланах, налогах и состоянии хозяйства. Что именно он намерен делать, я не знаю. Но, вроде бы, прямо сейчас и в городе – ничего. - Он к тебе приходил? - Он приходил к Тинто. Потом я уже ходил к нему уточнить, что он имел в виду под запретом трогать пограничников. - Значит, Турко решил поиграть в деньги. - Куруфинвэ скептически хмыкнул. - Надо написать Морьо, пусть пришлёт ему руководство. - Мне показалось, - сказал Тьелпэ, посомневавшись, - он думает, что до него этими вопросами вовсе никто не интересовался. Сообщать тебе, если у него будут какие-то предложения? - И если он попытается что-то делать, не сообщив мне? Конечно. Тьелпэ кивнул. И добавил, помолчав: - Рассказать основное по переносу рынка и расследованию? Или посмотришь подробней в отчётах? Он качнул в воздухе увесистыми отчётами, но Куруфинвэ отмахнулся, не спеша в них вцепляться. - Потом. Я сейчас на сборы иду. - Хорошо. – Тьелпэ посомневался ещё немного, но не уходил. Пришёл он явно не принести отчеты и не на дядю пожаловаться, и Куруфинвэ надеялся, что намёк сподвигнет его перейти, наконец, к сути. Но он успел сложить тетради и встать, прежде чем Тьелпэ продолжил: - Тинто нашёл одного из виновных с помощью осанвэ - увидел, как его вписывали в складскую книгу под чужим именем. Я хочу намекнуть эдайн, что он может так следить за всеми работами на складах. Как думаешь? - Если мы никак не будем наказывать виноватых, то им будет всё равно, поймают их или нет, – отмахнулся Куруфинвэ, игнорируя топорную попытку намекнуть на полезность Тинтаэле, замаскированную под заботу о сохранности складов. И начиная догадываться об истинной причине этого странного разговора. Тьелпэ чуть заметно поморщился и зашёл с другой стороны. - Тьелкормо предлагает обойтись компенсацией, а у тех, кто не может расплатиться, удерживать из заработка. Куруфинвэ снова нахмурился. - И чем тогда это будет отличаться от покупки на рынке? Только тем, что платить нужно не сразу? А то и вообще не нужно? - Я не могу просто игнорировать его пожелания. Да и спорить... – печально вздохнул Тьелпэ. Печаль, впрочем, получилась вполне искренне. Огорчился, что предыдущие попытки провалились? Ну вот теперь почувствуй, каково это – быть младшим в большой семье, - и учись манипулировать тоньше. - Ладно, я с ним разберусь, - кивнул Куруфинвэ, откладывая тетрадь и вставая. И сдвинул брови, «вспомнив»: - А что с твоим Тинтаэле? - Вот, - Тьелпэ опять пошевелил листками и снова взялся докладывать, сколько вещей вернули эдайн, где посмотреть подробный перечень, какая сумма деньгами... Это у него получалось лучше, долго готовился. Куруфинвэ не стал дослушивать, уверенный, что цифры подготовлены хорошо и убедительно, вклинился посередине списка: - Какие люди всё это вернули? Арестованные? - Не только. Некоторые виновные сбежали, в документах это есть. Некоторые давно продали краденое. Кто-то вернул деньгами, за кого-то внесли компенсацию родичи. С пограничниками сложней, потому что на их счёт распорядился Тьелкормо. Куруфинвэ поднял взгляд, услышав что-то в его голосе. Как будто он перестал осторожничать, подбирать слова и интонации. Кончились аргументы? Или добавилось смелости? - И всех вот этих вот... - Куруфинвэ неопределенно повёл рукой, пристально глядя на сына. - Нашёл Тинтаэле? Тот взгляда не отвёл. Но и врать не стал. - Ему помогали со складскими документами и с приглашением подозреваемых на разговор. В остальном - да. - Надо же, - хмыкнул Куруфинвэ. - За неделю столько собрали. То есть, неправ Турко, с голоду они не умирают? - В городе - нет. Но все они в наших городах не поместятся. – Тьелпэ помолчал. - Ты же видел их деревни. - Ещё чего - помещаться в наших городах! - Куруфинвэ отмахнулся. - Ладно, иди. *** Выйдя от отца, Тьелпэ миновал недлинный коридор, сбежал по лестнице и остановился уже во дворе, за углом у старой сосны, надёжно скрытый от возможных взглядов из окна. Положил ладонь на растрескавшуюся кору, пытаясь разобраться в странной смеси досады и облегчения. Столько подготовки, продумывания, тщательно заготовленных аргументов, правильно выбранное время и, по возможности настроение... Отцу просто не интересно было ничего из этого обсуждать. Даже идею припугнуть эдайн магией он не заметил и не оценил, хотя Тьелпэ этой идеей гордился и рассчитывал если не на одобрение, то хотя бы на заинтересованный смешок. Но отец слишком разозлился на Тьелкоромо, чтобы отвлекаться на скучные вопросы складов. Может, и вовсе не вспомнил бы о Тинто, зря только всполошились оба. Тьелпэ досадливо тряхнул головой, тоже недовольный и дядей, и отцом, и неудачным разговором... и остановился, поражённый своими мыслями. Можно подумать, он в самом деле хотел спорить с отцом и проверять, чем это кончится. Скорей уж впору поблагодарить Тьелкоромо, обрадовать Тинто и радоваться самому, что всё обошлось. И надеяться, что проверять вовсе не придётся.