Любовь по законам природы

Баки молчал, всё ещё боясь поверить в происходящее, но его пустой желудок требовательно отозвался естественными звуками вместо хозяина, переключив внимание на себя. — Чего тебе хочется? — мгновенно вскинулся Стив, в голосе которого не осталось никакого следа вины и отчаяния. — Что есть дома? Что тебе принести? Джеймсу дико хотелось слив, но страх от того, что его альфа уйдет за ними явно за пределы квартиры, сковал горло, и он, прислушавшись к себе повнимательнее, коротко и тихо попросил: — Молока. Стив, укрыв своего омегу покрывалом, сначала было дёрнулся к кухне, но остановился, понимая, что их постель стоило бы перестелить. Нагой, наполненный внутренней силой и светом, он потянулся к любовнику и, мягко коснувшись его губ, заглянул в тревожные глаза. — Давай сменим простыни, чтобы тебе было тепло и удобно. — Да, — согласно выдавил из себя Баки, всё ещё не расслабившись, «чтобы тебе было удобно», «тебе». Это так резануло по нервам после фразы, о том, что Роджерс его никогда не отпустит, что разум никак не мог сопоставить амбивалентное, хотя инстинкты разве что не кричали о том, что вот он — его законная теперь половина и отец возможного плода страсти, рядом, проявляет заботу, старается подарить свою нежность. Джеймс встал, завернувшись в покрывало, и отошёл в сторону, хотя на самом деле, несмотря на повышенную влажность в импровизированном гнезде, хотелось уже снова упасть на кровать. Он чувствовал слабость в виду зова природы, настаивавшей на укрепление их союза новым скорым соитием. Стивен успел перестелить кровать, добавив в неё больше мягких подушек, принесённых с дивана в гостиной, положил свежий мягкий плед в изножье и, кинув взгляд в ожидании оценки своих действий партнёром на Барнса, губы которого тронула мягкая кошачья улыбка, отправился за снедью в кухню. Баки же, прежде чем снова забраться в кровать и свернуться на ней клубком, устраиваясь и нежась, решил принять душ и выбросить порванные чулки вместе с поясом в мусорное ведро, чтобы чувствовать себя свежим хотя бы недолго перед неизбежным новым раундом. Едва он обернулся мягким полотенцем, едва успел вытереть своё тело, он почуял наконец, как сменился его собственный запах, каким стойким он стал и каким насыщенным, словно в его жилах тоже текла теперь кровь Роджерса, недвусмысленно заявлявшая нотой своего аромата о незыблемой принадлежности омеги своему альфе. Стивен всё ещё был на кухне, поэтому, нырнув в мягкое и чистое гнездо, Бак пригрелся в ожидании партнёра и не заметил, как новый животный позыв мягко скрутил его тело, как только Стив переступил порог комнаты. — Я нашёл на холодильнике твой телефон, на нём был отключен звук, — успел произнести Роджерс, отставляя поднос с едой, которую приготовил, и стаканом запрошенного молока на столик у их кровати. Его внутренний затаившийся и насытившийся первым соитием зверь снова поднимал свою голову, обнадёженный инстинктивными реакциями омеги. В этот раз Стивен чувствовал, что он в состоянии удержать себя в узде и просто обязан сначала позаботиться о традиционно обострившемся голоде своей половины. Он забрался под плед, по-прежнему бесстыдный в своей наготе, чтобы кормить Джеймса с рук приготовленной на скорую руку пищей. Тот, хоть и смущаясь, не мог подавить желание облизывать щедрые пальцы альфы и, утолив первичное чувство голода, невольно залюбовался своим партнёром. Стив коснулся губ Барнса, чтобы убрать с них хлебную крошку, когда в нос его снова ударил запах, наполнивший всё его естество восторгом и радостью принятия. Он был нежен, став единым целым со своим внутренним зверем, позволяя себе если и прикусывать, то сразу и зализывать пострадавшие места в этот раз. Беря лицом к лицу, плавясь в объятиях сплетённых за его спиной рук и ног, предчувствуя приближение собственной разрядки, он, не сдерживаясь, рычал в припухшие от поцелуев губы, упиваясь счастьем от осознания того, что мог дать своему законному омеге раз за разом финишировать на своём члене, прежде чем сам смог отдаться во власть дарующего подкрепление таинству зарождающейся жизни соками оргазму. Его мягкий, чарующе распахшийся за время их последней случки, Баки расцветал в его руках, поджимая зубами губы, чтобы сдержать прорывающиеся стоны удовольствия, ласкающие слух партнёра. Он открыл рот в немом крике, финально кончая уже на пульсирующем узле, и позволил расслабленному альфе придавить себя своим весом, теперь уже ни на йоту не сомневаясь в правильности произошедшего по велению самой судьбы.

***

— Это девочка. Альфа, — гордо сказал Беннер, принимавший роды, прежде чем показать малышку счастливым родителям в родзале. Стив не покидал свою половину ни на минуту за время самого процесса, держал за руку во время схваток, поил и кормил, при необходимости звал медиков. Он урчал в напряженный живот своего любимого, уговаривая дочь поторапливаться и не делать рожающему папочке слишком больно, а она была послушной малышкой уже тогда, во чреве. Брюс предложил Роджерсу перекусить пуповину, но он решил, что их семье можно обойтись обычным зажимом, хотя гордый в своём родительстве и наконец успокоившийся Энтони казалось бы совсем недавно хвалился перед ним тем, что его альфа Пеппер, прежде чем взять на руки маленького Говарда, перекусила нить, связывавшую Тони и их младенца на протяжении всей беременности, своими зубами. — Назовём её Наташа? — утомлённо улыбаясь, предложил Баки, рассматривая любимого, застывшего с переданной ему медиками уже запелёнатой малышкой на руках. — Как пожелаешь, — ответил счастливый Стивен, радуясь выбору имени, потому как пришедшая на ум Романова успела стать близким и надёжным другом и для его любимого. А теперь ещё и ждала вместе с Брюсом появления на свет их двойни.