Симфония боли

Хозяин уже давно спал, согревшись под живым одеялом, а Вонючка всё так же молча слушал неспешные удары его сердца и думал. Воспоминания, казалось бы, так надёжно похороненные и запечатанные запретом, теперь пробудились и никак не желали уходить, жалили взбудораженное сознание. Воспоминания не о себе, конечно, – но всё, что происходило с мальчиком по имени Теон Грейджой, почему-то стало близким и важным. И помнилось теперь совершенно ясно. На корабле этому ребёнку было хорошо – Вонючка не сомневался. Время сгладило все недостатки и обесценило минусы, которые выглядели сейчас совсем незначительно, – особенно в глазах того, кто прошёл через пытки в дредфортском подвале. Пусть над Теоном смеялась Яра, называя его принцессой и хлюпиком, пусть Родрик и Марон не обращали на него внимания, слишком занятые своими делами и безразличные к мелкой шмакодявке. Пусть даже родители не возлагали на него больших надежд: светловолосый тощий кудряшка, абсолютно не самостоятельный – ну какой из него пират, даже дочка смотрится серьёзнее… Но они всё же были семьёй – по крайней мере, другого примера семьи, кроме как родня Теона, Вонючка не смог бы назвать при всём желании – и заботились друг о друге в своей манере. В спокойные вечера собирались вместе в адмиральской каюте, и Бейлон Грейджой рассказывал байки из своего прошлого, учил детей морским хитростям или показывал приёмы рукопашного боя. Мать семейства смотрела на них с ласковой и довольной улыбкой, которую редко можно было увидеть на лице суровой пиратки, собственноручно отправившей на тот свет не одну сотню людей. Тогда Теон чувствовал, что они единое целое, – Вонючка не мог этого понять, но помнил как факт. Впрочем, была у адмиральского последыша и другая семья, весёлая, настоящая: шумный кок Джиммини, молчаливый штурман Росс и пара неразлучных друзей-матросов Тобин и Корин. Джиммини всегда старался подсунуть Теону самые лакомые кусочки, нередко покупал для него вкусности в портах, а затем совал мальчишке втихомолку: «На! А то худющий как щепка!» Сам кок был огромным мужчиной с басовитым хохотом, и, очевидно, ему хотелось, чтобы «приёмыш» походил на него. Да тот и не отказывался. Росс учил Теона ориентироваться в пространстве и стрелять: «Есть только ты и цель. Всё остальное, пусть хоть весь мир взорвётся, не имеет значения», – и отвешивал подзатыльника зазевавшемуся ученику. Любимой его темой было оружие: «Револьвер и винтовка — это как лучшие друзья: всем растолкуют, насколько ты прав. Впрочем, нож при себе тоже нужен как дополнительный аргумент». Тобин, дитя грязной шлюхи и приёмыш улиц, обучал дракам без правил. «Никто не будет тебя жалеть, малыш, — говорил он барахтавшемуся под ним Теону самым невозмутимым тоном. — Тебе всегда придётся выбираться самому! Так что старайся». А Корин был ловким, как никто другой, и даже самая лёгкая обезьянка не могла бы сравниться с ним в полётах среди снастей. От него младший Грейджой перенял умение лазать, как кот, цепляясь за малейшие неровности, и сражаться за свою жизнь хоть под водой, хоть балансируя на самой тонкой рее. Все они погибли при облаве. В тот вечер ничего не предвещало опасности, наоборот: отец Теона заключил удачную сделку и вся команда праздновала. Враги появились неожиданно, заполнив корабль, словно чёрные муравьи. Родрика и Марона, так не вовремя оказавшихся около трапа, застрелили первыми при попытке поднять тревогу. Два выстрела прогремели в весёлом шуме и гаме, будто предвестники ликующей смерти. Команда быстро спохватилась, застучали по палубе тяжёлые быстрые шаги, тревожные крики разнеслись от кормы до носа, прозвучала, словно труба, команда сражаться… Но было поздно: их окружили. А дальше всё смешалось для маленького Теона, только отдельные кадры остались в Вонючкиной памяти между кровавыми вспышками. Джиммини, с рёвом раненого слона размахивая тесаком, положил не меньше десяти, прежде чем пули разорвали его огромное сердце. Росс – какая ирония! – в рукопашной потерял свой пистолет и был из него же и убит. Адмирал, пытавшийся остановить этот беспредел, хотел найти главного, спасти хотя бы команду, но у врагов не было приказа вступать в переговоры. Бейлона Грейджоя застрелили в упор. Тобина и Корина повязали вместе с другими. Наверное, они бы выжили, если бы не попытались сбежать. О судьбе матери и сестры Теон остаток своей жизни предпочитал не задумываться. Самого его пощадили только из-за возраста: даже пистолет не направили на тщедушного малыша, когда гнали к остальным пленникам, – и, одним броском в лицо оставив конвоира без глаз, Теон рыбкой сиганул за борт. Его гнали на моторной лодке намеренно долго – чтоб выдохся и не мог драться. Прожектор, багры, рыболовные сети – даже нырнув и проплыв под водой сотню футов, мальчишке было не уйти. «Осторожно, это Грейджой, они бешеные твари, даже мелкие…» Его выловили, когда надоело забавляться, полумёртвым от усталости. Кто же их предал? У Вонючки не было ответа на этот вопрос, после смерти Теона это стало неважным. Но сейчас, когда его заставили вспомнить, он не мог успокоиться, заново переживая вместе с маленьким пиратским «принцем» события той ночи. Тогда ведь лил точно такой же дождь… А как бы сложилась жизнь Теона, уйди они из того порта сразу же? Вонючка с бесконечной осторожностью приподнял голову, чтобы взглянуть на хозяина: господин Рамси всё так же мирно спал, и во сне его лицо было спокойным и расслабленным. Он явно не догадывался, какие мысли пробудил в голове своей живой игрушки вопросом о прошлом. Хотел бы Вонючка вернуть Теона к жизни? Вернуть его прямиком в ту ночь, чтобы он предупредил отца, потребовал сняться с якоря и уйти в открытое море, где было бы намного безопаснее? Спас бы всю команду, свою семью? Воскресил бы Вонючка Теона, если бы это значило, что он никогда бы не встретил господина Рамси? Не было бы ни пыток, ни дыбы, ни выбитых зубов, ни искалеченной руки, ни шрамов по всему телу, ни избиения до полусмерти… Ни первых шагов навстречу, ни сначала робкого, а потом всё более бесстыдного узнавания друг друга, мягких и остро-стальных прикосновений, дней и ночей, проведённых вместе, сводящей с ума привязанности и затаённой боли и ревности. …Хозяин не спасал бы его, закрывая собой: от отца, от гнева Хорнвудов, из-под обвала… И не было бы этой ночи, такой внезапно откровенной и всеприемлющей. Если бы была возможность, променял бы Вонючка всё произошедшее в Дредфорте на спасение семьи Теона? Он закрыл глаза, отчего-то чувствуя себя предателем: ответ был слишком однозначным. В куртке хозяина грянул телефонный звонок. *** Десятью минутами раньше – едва только открылся центральный банк Уипкрика – на его порог шагнул Русе Болтон. С ним зашли четверо личных телохранителей, остальные болтонские молодцы навытяжку встали у входа. - Что значит «заблокированы»?.. Это известие из узкого бронированого окошка на пару секунд выбило мафиози из колеи. Номер приказа, робкие предположения о возможных причинах – он хладнокровно пропустил мимо ушей, размышляя. Это нагадили, злоупотребив своей властью, мерзавцы Старки, не иначе… Банкрот, теперь банкрот – до того самого момента, когда удастся призвать кого надо к порядку и вернуть в своё распоряжение счета фирмы. Но загвоздка в том, что за это время их всех могут перестрелять, как собак… Русе машинально поднёс к уху зазвонивший телефон – номер был неизвестный: - Слушаю. - Русе Болтон, старый недобрый знакомый… – а вот голос кого-то напоминал. – Это лорд Элиот. Элиот, Элиот… Поместье Эйл! Попытка заключить сделку с южными наркодилерами, которую почтил вниманием трудолюбивый Рамси и загадил в итоге их кровью весь подвал. - Какого чёрта вам надо? – бросил Русе. - Я слышал, вы попали в неприятную ситуацию… – Элиот, похоже, из последних сил удерживался на грани вежливости и злорадства. – Можно даже сказать, безвыходную. Вашим войскам к вам не пробраться, финансирование обрублено – ох, как нехорошо! - К делу. - Я хочу предложить вам мир. Сепаратный мир. Видите ли, пару недель назад ваш незаконнорожденный отпрыск беспричинно атаковал моё поместье и… – голос в трубке прервался, – и убил моего сына. Девятилетнего ребёнка, моего единственного наследника. Это не то, за что прощают. Просто выдайте мне ублюдка – и вы в безопасности. Вас беспрепятственно пропустят в Дредфорт, я клянусь. Аристократически тонкий нос Русе брезгливо наморщился – будто собеседник по ту сторону мобильной связи мог его видеть. - Рамси – мразь, – признал лорд Болтон неспешно и тяжеловесно, – но он МОЯ мразь. Ты его не получишь, катись к чёрту. - Очень неразумно, – вздохнул из трубки притворно сокрушённый голос. – Я получу его в любом случае: мне известно, где он сейчас. Я просто хотел, чтоб его выдал собственный отец: этот выродок заслужил именно такой участи… Ну да ничего, скажу ему, что так и было, прежде чем скормить свиньям! Связь оборвалась гудками. Коротко выругавшись, Русе зажал кнопку быстрого набора. - Рамси! – хлестнул он голосом, будто плетью, дождавшись из трубки первого сонного скрипа. – Продирай глаза и выметайся, ублюдок, тебя засекли! Двигай вниз по реке к переправе, скоро прибудет вертолёт. Лорд Болтон не видел, как рванули прочь от торца здания тонированные машины. Элиот действительно засёк, где Рамси, – но засёк только сейчас, локализовав телефонный звонок. Счёт шёл на минуты. *** - Милорд, моторная лодка! – выпалил Вонючка, перепуганно таращась, едва хозяин опустил руку с телефоном. – Там, у стапелей… Она на ходу! - Я машину едва вожу, придурок, какая моторка?! – Рамси спешно натянул куртку, подхватил с пола автоматы… - В-вонючка умеет… – робко заикнулся питомец, приподняв лапку в перчатке – и захромал вслед за хозяином, рванувшим на палубу. *** Вонючке было по силам любое плавсредство, управляемое одним человеком, – моторка с простейшим двигателем не стала сверхзадачей. Шнур на себя – ход! Важнее всего было не думать, почему он это умеет, где и когда научился, – балансируя на скользкой грани активации блока, который погубил бы сейчас их обоих. С рыком мотора они вылетели на открытую воду: Вонючка сжался у румпеля, с замиранием ощущая спиной спину хозяина – сидя на той же банке, упёршись во вторую ногами, тот прикрывал питомца с двумя автоматами наперевес. Крики с берега – очередь! – вибрация твёрдых лопаток в такт выстрелам. Чужие машины промелькнули мимо. Моторка неслась в обгон течения, в туче брызг, разгоняясь всё быстрее, – к морю, к морю!.. Вонючка едва удержался от восторженного воя, счастливо жмурясь навстречу ветру. Вытесняя речной тинный запах, в лицо уже били порывы солёного морского бриза – пробуждали глубоко в душе что-то забытое, сильное, неистовое… что-то хищное. Впереди замаячила яхта, пришвартованная к развалинам пирса на «диком» берегу. Вонючка окинул её цепким взглядом, чувствуя, как невольно ускоряется сердцебиение, а девять пальцев крепче вцепляются в румпель – взволнованно, предвкушающе. Заряженный пистолет, моток верёвки, хоть какая-то дубинка или тесак – и один-единственный приказ… И он мог бы захватить судно в одиночку, Утонувший Господь тому свидетель! Зашвырнуть петлю на бушприт, взобраться по верёвке – несколько секунд. Пока не поднимется шум – убивать тихо: сворачивать шеи, перерезать глотки, крошить головы… А как только хоть один пикнет – стрелять всех, кого видно. Как можно быстрее убить капитана, посеять панику. Собрать с трупов оружие и зачистить сходный тамбур, кают-кампанию и каюты, проверить кубрик и трюм… И вернуться к моторке. Протянуть хозяину руку, помогая забраться на борт, – и плыть в открытое море, дальше и дальше… Бывший Теон Грейджой острозубо ощерился, забыв на какие-то секунды и о запрете на насилие, и о сломанной лодыжке, и о простреленной руке, – когда сзади вдруг несильно стукнули по голове: - Заворачивай! Там отец. - Да, мой лорд, – встрепенулся Вонючка. *** Они подоспели вовремя: в небе с северо-западной стороны, над противоположным берегом, всё быстрее росла чёрная точка – болтонский вертолёт. Забетонированная посадочная площадка у самого берега была пуста: отец затаился между домами, а болтонские молодцы вокруг него – около десятка – выцеливали все направления возможной атаки. - Свои. - Свои! – разнеслось отрывистой перекличкой, пока Рамси, зябко поджав плечи, приближался – через неуютно пустую площадь, чуть медленнее, чем мог бы, из-за сильно хромающего Вонючки. - Ты вчера ухитрился положить целый отряд, поздравляю, – сквозь зубы процедил Русе Болтон. – Был бы он ещё вражеским. - Врагов было человек тридцать, и они мертвы! – возмутился Рамси – и презрительный взгляд сверху вниз ясно показал отцовское мнение о его способностях к счёту. Выражение прозрачных глаз так и осталось холодно-неприязненным, когда лорд Болтон переключил внимание на снижающийся вертолёт, корректируя по телефону курс на посадку… Пока с яхты у разрушенной переправы не грянул миномётный залп. Бок вертолёта полыхнул короткой огнистой вспышкой – его повело в сторону, по кругу; «Мы подбиты, подбиты! – крики из динамика услышал даже Рамси. – Пытаюсь выровняться и сесть!..» - Не пытайтесь, – отрезал Русе Болтон – коротко и жёстко, ровно тем же тоном, каким говорил только что с сыном. – Приказ – падать на яхту. Повторяю, приказ – падать – на яхту. Рамси готов был поклясться, что вертолёт ещё мог совершить посадку в лесу, – возможно, кто-то бы и выжил. Но страх перед его отцом был сильнее страха быстрой смерти. Болтон-младший ощутил почти гордость, почти восторг (почти зависть), когда дымящаяся машина, беспрекословно свернув, рухнула на яхту. Над рекой широко и раскатисто громыхнул взрыв. - Минус зенитка. И минус вертолёт, – холодно отметил лорд Болтон. – Подгоняйте паром, будем переправляться. *** Запасной паром на замену взорванного раздобыли и припрятали ещё ночью – на случай, если что-то пойдёт не так с вертолётом: не закончится к утру гроза, не получится вылететь из Дредфорта или – бред-то какой! – его подобьют прямо на подлёте из миномёта. - Хорнвуд разворошил гадюшник, – констатировал Русе Болтон, окидывая придирчивым взглядом берег, к которому они приближались; подступавшие вплотную к пирсу заросли его явно беспокоили. – Поднял всех в округе, у кого на нас зуб. Эти твари даже подорвали главную трассу вдоль реки, по которой к нам двигались войска. Я распорядился возвращаться к Дредфорту и ехать через Пайр – крюк немалый, мимо устья Последней реки, но не хватало им ещё встрять на лесных грунтовках, где устроить засаду – раз плюнуть. Катастрофически не выспавшись, не выпив с утра кофе – Рамси изо всех сил пытался сосредоточиться на важном, таращил глаза, чтобы лишний раз не мигать. Но монотонный отцовский голос и тихий плеск воды неумолимо погружали его в сонное оцепенение. Вонючка сидел, как обычно, у хозяйских сапог, и, отставив ногу чуть назад, можно было ощутить его зябко поджатое плечо: незаметно подался навстречу, греется. И от этого уютно-тёплого соприкосновения мысли путались ещё сильнее… - Ты спишь, что ли? – прозвучало с таким брезгливым удивлением, будто речь шла о справлении нужды; Рамси помотал головой и встряхнулся, толкнув задремавшего питомца. – Видимо, неинтересно? – И, выдержав паузу, отец раздражённо продолжил: – Старки с какого-то перепугу заблокировали наши счета, так что вооружение используем то, что уже закуплено. Часть войск движется сейчас к Хорнвуд-холлу с севера, часть – через Пайр к нам. Но ждать их дальше в Уипкрике было бы слишком опасно: туда со всех сторон полез наёмничий сброд. Ты понимаешь хоть, тупой ублюдок, какую кашу ты заварил?! - Зато повод для войны теперь точно есть, соединимся с войсками и размажем Хорнвудов, взяв в кольцо, – невозмутимо отозвался Рамси; упоминание каши и сравнительно спокойная обстановка сделали своё дело, и он с надеждой воззвал к родителю: – Есть пожрать ну хоть что-нибудь? - Спать и жрать – вот и весь набор проблем, – пробормотал лорд Болтон не без досады. – Терпи. И поужинав, и позавтракав на базе, он не мог воспринимать потребности сына иначе как капризы. Скептически понаблюдав, как тот полез в телефон, Русе продолжил обозревать местность. Паром проплыл мимо качающихся на воде обломков яхты – были там наверняка и фрагменты вертолёта, – постепенно замедляясь; на берегу по-прежнему было тихо и безлюдно. Смягчённый шинами толчок в пирс – и местные принялись швартоваться к обломку береговой тумбы. - Здесь неровно очень, милорд, всё взрывом побурило, – сообщил начальник базы. – Надо машины порожняком перегонять, а то как бы мостки не сорвало! Русе кивнул, проронив «побыстрее». Металлические плиты заскрежетали креплениями, опасно шатаясь, когда по ним двинулись бойцы; позади заворчали двигатели джипов. Оглядывая развороченный пирс – где бы тут проехать машинам, – лорд Болтон пропустил всех вперёд. И не зря: едва он сам шагнул на сходни, утреннюю тишину подорвали выстрелы – и всё стремительно понеслось в седьмое пекло. Упал первый боец, застыли, озираясь, остальные; успев заметить, как Рамси сбил с ног свою крысу и вскинул автомат, Русе бросился назад. За ним – двое телохранителей, прикрывая от хлестнувших вслед пуль. - Занять оборону! – звонко орал ублюдок на берегу. – Прикрывать машины! Вы двое – туда!.. Лорд Болтон не зря ещё с детства прочил его в неплохие боевики: через считанные секунды загрохотала ответная пальба, обстрел из зарослей поубавился… - К нему! – бросил Русе своим бойцам, ныряя в джип. – Вперёд! – скомандовал водителю – и машина торопливо поползла по сходням, переваливаясь и рыча; вслед за ней двинулась вторая. Русе видел с пассажирского сиденья, как скатились на берег бойцы Первого Отряда и, скользнув за бетонные глыбы, принялись палить по противнику; как Рамси отбросил один автомат и взялся за второй… А потом всё со скрежетом обрушилось вниз – так, что клацнули челюсти. Соскользнувшие сходни грохнули о паром – а машина, сев на днище, забуксовала задними колёсами над водой. - Жми, жми!.. – страшно рыкнул Русе; обернулся – паром со вторым джипом спешно сдавал назад, поднимались на место сходни… – Быстро! Побелевший водитель мёртвой хваткой вцепился в руль, двигатель ревел – а от зарослей к берегу уже бежали чужие наёмники. Русе втопил до упора окно и открыл по ним огонь – видя краем глаза, как ожесточённо палит Рамси, высунувшись из-за укрытия. Неподалёку валялись тела в чёрном – одно, второе, третье… Паром ткнулся в берег совсем рядом; откинулись помятые сходни, двинулся по ним второй джип… И, поймав наконец сцепление с бетоном, машина с лордом Болтоном поползла вперёд. - Да!.. – не удержался он от облегчённого возгласа, когда джип качнуло и выровняло: задние колёса вскарабкались на пирс. А потом Рамси получил пулю.