ЗаКадром (серия)

- Так… выходит, мы не враги с тобой? Круз кивнул, надеясь, что лихорадочный блеск глаз не выделяется на общем фоне несчастного, изможденного долгим боем, почти теряющего сознание агента Итана Ханта. Его ощутимо трясло – расстояние между ним и склонившимся над ним Машковым сокращалось до предельно допустимого. И, хоть оно и не шло ни в какое сравнение с той сценой, где американец и русский встречаются в больнице, но все же искрило напряжением гораздо большим, нежели тогда. И Том старательно убеждал себя в том, что причина этому кроется вовсе не во взгляде русского, не в тех картинах, которые так и крутились у американца в голове после съемок в Бурдж-Халифе. После того, как Владимир посреди ночи утащил его с глаз людских и, прижав к закаленному стеклу фасада, заставил виться в почти болезненном удовольствии. Не то, чтобы это доставляло неудобство, благо, от Круза сейчас немногое требовалось, только лежать и кивать головой, – просто Том боялся, что в кадре будет заметно, как он смотрит на русского. Почти раздевает глазами. - Звонок от торговца оружием в Дубае – для того, чтобы я тебя нашел? – Том снова кивнул, как того и требовал сценарий, и едва удержал себя от того, чтобы не облизнуть пересохшие губы. Может, эдакую вольность ему простил бы Брэд, с истинно королевской милостью пропустив это мимо глаз, но вот Машков… От русского актера такой невнимательности ждать не приходилось. - Иначе как бы я поверил во все это? - Владимир ухмыльнулся так, как это сделал бы Анатолий; он сосредоточенно отыгрывал своего персонажа, в отличие от Круза. Актер даже замешкался на какое-то мгновение, забыв, что ему все ещё нужно кивать. - Ну что, в больницу? Тому не хотелось прикрывать глаза, но сила воли оказалось мощнее желаний. И все же, из-под полуприкрытых ресниц он продолжал наблюдать за тем, как загримированный под серьезно побитого ФБР-овца Владимир криво улыбается ему, плавно поднимается с корточек и уходит из кадра под чутким руководством режиссера. - Стоп! Снято! – крикнул в мегафон Бёрд, едва камера дала затемнение и перестала отщелкивать кадры. Круз тут же сел, недовольно встряхивая слипшимися от грима волосами, и с некоторым недоумением пару секунд разглядывал протянутую руку Машкова, лишь потом додумавшись, что её предлагают в качестве помощи. Режиссер тем временем инструктировал команду перед тем, как всех отпустить на отдых: - И главное, Боже вас упаси подходить к муляжу автостоянки, тем более, когда она включена. Пожалейте страховую компанию, они же потом не расплатятся. *** Чем именно его привлекала к себе эта громадина из стекла и металлических пластин, Том не знал. Впрочем, это не мешало ему каждый вечер, едва съемочная команда разойдется, прокрадываться в павильон и любоваться автостоянкой с такого близкого расстояния, что Брэд, узнай он об этом, убил бы актера, не задумываясь. Вот и сейчас Круз стоял прямо посередине стеклянного цилиндра, уставленного современными машинами, и, задрав голову вверх, рассматривал конструкцию. Из поистине буддийского созерцания его вырвал бархатистый шепот, раздавшийся прямо над ухом: - Чудовищная штука, не находишь? – за его левым плечом, словно выскочивший из-под земли бес, стоял Машков. Круз даже не удивился - почти не удивился - и только пожал плечами. - А по-моему, весьма интересное сооружение. – впрочем, сейчас уже ни архитектурные, ни инженерные достоинства автостоянки его не интересовали – потому что руки Владимира, обхватившие его за талию и властно притянувшие к себе, не позволяли думать вообще ни о чем. Том отозвался едва слышным всхлипом на прикосновение губ русского к чувствительной коже за ухом; с удовольствием запустив пальцы в короткие волосы Машкова, он невольно выгнулся, прижимаясь задницей к бедрам актера. Владимир только выдохнул, поддаваясь на эту провокацию. Слегка прикусив загривок – совсем слегка, чтобы не получилось так, как в Праге, и чтобы им не пришлось откладывать съемки ещё на две недели - русский развернул Круза лицом к себе и впился в его губы так, что звук клацнувших зубов показался оглушительно громким. Они, словно одержимые, оглаживали, стискивали, ощупывали друг друга, хаотично перебирая ногами. Возникшее невесть откуда препятствие заставило Тома испуганно вскрикнуть и повалиться назад; но, на его удачу, капот новенькой BMW, который и стал причиной падения, успешно перехватил актера. Владимир, словно не обратив на это ни малейшего внимания, продолжал вылизывать рот Круза, одновременно раздвигая коленом ноги американца. Пальцы с узловатыми суставами уже выдергивали язычок ремня из проклепанных отверстий, стягивали с узких бедер американца джинсы. Только когда обнажившейся кожи коснулся неприятный холодок стылого воздуха, Том словно очнулся и в панике выставил вперед руки: - Стой… Что, мы вот прямо тут будем? А вдруг кто мимо пойдет? - Ничего страшного, пройдут, авось мы не на дороге стоим. А ты сегодня никуда от меня не убежишь. – сдавленно пробормотал Машков, извлекая из кармана тюбик смазки. – Хватит уже, набегался. - Ты хоть представляешь себе, какой разразится скандал? – в голосе Круза можно было безошибочно угадать злую дрожь. Но русский даже ухом не повел в его сторону – вместо этого прижал одно колено к груди Тома, открывая себе лучший обзор, и провел скользкими пальцами по складке между ягодиц. Американец рванулся в сторону, но Владимир пригвоздил его к месту, рявкнув: - Смирно сиди! Чувствуя, как пальцы проскальзывают внутрь, раскрывая и растягивая узкую дырку, Круз молча кусал губы, чтобы хоть как-то отвлечь себя болью. Стоило признать: вся эта ситуация с сексом практически на публике, с собственным несогласием и с таким приказным тоном Машкова взвинтила Тома. Взвинтила настолько, что, стоило русскому двинуть бедрами, всаживая сразу почти наполовину, актер взорвался отчаянным криком. - Кто бы ещё про мимо идущих думал. – не удержался от ядовитого замечания Владимир. Круз не ответил, но из широко открытого рта такие громкие звуки уже не вырывались; теперь только злые голубые глаза, заболоченные пеленой слез, пытались прожечь в нем дырку. Да как бы не так. Склонившись над американцем, Машков уперся руками по обе стороны от его головы и начал неторопливо покачивать бедрами. По мере исчезновения болевых ощущений, он увеличивал темп и размах, откровенно постанывая от накатывающих ощущений. Скользкий жар внутренностей Круза так плотно охватывал его член, так нетерпеливо принимал его в себя, что не хотелось, чтобы это когда-нибудь закончилось. От особо грубого движения Том невольно откинул голову назад, две крупные капли скатились по вискам и запутались в и без того влажных прядях – Машков наверняка знал, что это от боли, но сдерживать себя он не мог, да и не считал нужным. Рессоры BMW под ними поскрипывали в такт, Круза мотало по гладкой поверхности капота от резких толчков, шлепки кожи о кожу ввинчивались в уши, и вообще – они создавали столько шума, что, пожалуй, если кто-нибудь сейчас прошел бы мимо, непременно заинтересовался. И тогда бы опасения Тома оправдались. Круз вообще не мог понять, что происходит с ним. С одной стороны, разрывающая боль в заднем проходе несколько остужала разгоряченную плоть актера, но с другой… Один только вид склонившегося над ним Машкова, звук его голоса, дрожащего от желания, мог довести Тома до кульминации. Он настолько терялся в собственных ощущениях, что не слышал, не видел и не понимал практически ничего. Мир сжался до данной конкретной точки пространства. В какой-то момент напряжение во всем теле стало почти болезненным – словно отголосок той боли, которую переносила его многострадальная задница – и Круз протяжно застонал, давя в себе слезы. Владимир прижался в поцелуе к линии его подбородка, как если бы пытался успокоить, и вдруг, неожиданно сильно сжав волосы Тома в кулаке, рванул их вниз и на себя, заставляя его выгнуться в дугу. И, волна за волной – через все тело, так, что зазвенели разом напрягшиеся мышцы и сухожилия – пронесся оглушительный по своей силе оргазм, вытесняя удовольствием всю боль, что была до этого. Том захлебнулся собственным криком, ощущениями, эмоциями – и несколько ужасно долгих мгновений он просто не мог вдохнуть. Краем оставшихся тактильных ощущений он почувствовал, как во внутренности вливается горячая сперма русского, как резким выдохом приподнимаются волоски у него на шее. Черт возьми, да это был самый фантастический секс за все сорок восемь лет его жизни! На то, чтобы прийти в себя, им понадобилось около десяти минут. Кое-как одевшись и приведя себя в порядок, мужчины направились к выходу из павильона, но тут столкнулись с проблемой. Сделав два шага, Том оступился, как-то странно припав сразу на две ноги, и актерам стало ясно, что в одиночку до номера он не доберется. - О-о-о, как все плохо. Предлагаешь на руках тебя нести, как принцессу? – ухмыльнулся Машков, на что Круз недовольно буркнул: - С меня и крепкого мужского плеча хватит. - А зря. Такой редкий шанс покататься у кого-то на шее. - Да ну тебя. Увлеченные друг другом, актеры не заметили, как из-за стеклянной громадины автостоянки выскользнула чья-то тень, которая, попав в сноп света на другом конце площадки, обрела личину актера Джереми Реннера.