ЗаКадром (серия)

- Неужели ты думал, что правда от меня уйдешь, командир? Том невольно дрогнул, почувствовав на шее горячее дыхание. Соберись, сказал он себе. Вспомни свою роль, сказал он себе. - Мы не враги с тобой. Меня подставили, и… Они снимали сцену в фойе отеля Бурдж-Халифа; Владимир приехал только сегодня утром, в отличие от Круза, который здесь уже целую неделю корячился. За все это время они успели отснять только сцены драк и кое-что из погони Ханта за Кобальтом. Сегодня была очередь сцен с русским агентом. - Мы ещё разберемся, кого подставили, а кто врет. Пшел! – дуло пистолета ощутимо ткнулось под ребра, так, что Круз сдавленно застонал. - Так! Стоп! Что это ещё такое, Том? – крикнул со своего места Брэд. Машков непонимающе уставился на американца: - Прости, тебе больно? - Н-нет, уфф… Нормально. – действительно, не будет же Круз прилюдно рассказывать о том, что он себе навоображал вместо пистолета. С тех пор, как закончились съемки в Праге, Круз так ни разу и не увиделся с Владимиром с глазу на глаз. Они оба предпочитали делать вид, что ничего не случилось, хотя укус на шее Тома заживал довольно долго. И все было бы хорошо, вот только актер все чаще ловил себя на мыслях о русском. И даже после изнуряющих съемок трюков, когда он, бывало, по несколько часов проводил в воздухе, без возможности опираться на твердую поверхность, - даже после такого он не мог уснуть. Все думал. Вспоминал. Фантазировал. Том с каким-то нездоровым нетерпением ждал приезда Машкова. Дождался. - Владимир, ты не спишь? – Том тихонько постукивал костяшками пальцев по двери номера, в котором поселили Машкова; он знал, что вместе с русским там ночует ещё пара человек, и молился про себя, чтобы на стук вышел именно тот, кого он пытается дозваться. - Ну, кого там ещё нелегкая принесла? – из-за приоткрывшейся двери показалось сонное лицо Владимира; пару минут они молча смотрели друг на друга. Том впервые не знал, что сказать; обычно в самых трудных ситуациях язык сам начинает трепаться, порой независимо от Круза, но всегда очень к месту. А тут он действительно растерялся. Вот ну как он может объяснить столь позднее свое посещение? Соли пришел попросить? Спички кончились, с сигаретами и желанием курить заодно? Да ни одному его слову Машков не поверит. И что же, с порога заявлять, что он-де трахаться пришел? Вот Владимир обрадуется. - Том? Что-то случилось? – несмотря на то, что взгляд прояснился, голос актера все ещё был хриплым после сна, и Круз готов был поклясться, что от этого хрипа у него колени подгибаются. Пытаясь сходу придумать себе какое-нибудь оправдание, Том набрал в грудь побольше воздуха, но тут Владимир сделал шаг вперед и, покрутив головой из стороны в сторону, бросил актеру: - Погоди секунду. – и захлопнул перед его носом дверь. Том так и остался стоять с выгнутой колесом грудью, пораженный поведением русского и никак не желающий поверить в то, что его только что практически послали. Странно, что не прямым текстом – а что, Владимир вполне мог бы так сделать, русские же вообще на брань никогда не скупятся. Да, ему никто ничего не обещал. Да, то, что тогда в туалете произошло, было всего лишь досадной случайностью, но… Но все равно, даже так, было чертовски обидно. Прежде, чем Том успел придумать ещё что-нибудь, Владимир вышел из номера, еще раз осмотрелся по сторонам и, ухватив Круза за ворот рубашки, потащил его за собой в сторону. Том не сопротивлялся – от шока, скорее всего, да и так, зачем бы ему сопротивляться? Они почти бегом пересекли коридор, поднялись по лестнице на этаж вверх – в фильме он был представлен как «этаж серверной» - и остановились только тогда, когда в обозримой близости не осталось ни одного источника света. - Владимир, что?.. – начал было Круз, но был нагло заткнут поцелуем. И даже не сразу осознал, что, собственно, происходит. Господи Боже, неужели это ему не снится? Машков крепко прижимал американца к стеклянной стене, словно норовил раздушить его, и яростно врывался языком в широко открытый рот Тома. Дневная щетина неприятно колола губы, но Круз от этого только сильнее распалялся. Может, это и сон. Может, очередная фантазия, но такая реалистичная, что Том ни за что от неё не откажется. Он обхватил руками шею Владимира, наклоняя голову так, чтобы подставить под губы русского самые уязвимые места – шею и уши. Тот намек понял – стал сильнее засасывать кожу, прикусывать кромку уха и лизать мочку. Том откидывал голову, захлебываясь счастливыми стонами, и очнулся только тогда, когда почувствовал руку Машкова в собственных штанах. - Нет, стой… - когда Владимир удивленно отодвинулся, Том пару секунд пытался выровнять дыхание. – Сам… сам хочу. - Что? Не понимаю, Том, чего «сам хочу»? Вместо ответа Круз сполз по стеклу вниз, стянул с Машкова брюки и, обхватив ладонью его отвердевший член, накрыл губами покрасневшую от притока крови головку. Не то, чтобы он умел это делать. Просто ему очень хотелось посмотреть, как русский будет терять голову от наслаждения. Да к тому же, чего греха таить, в своих бесконечных фантазиях Том не раз себе представлял этот вариант развития действия, с разных сторон и ракурсов. Но он не представлял, как сейчас выглядит, может, и хотел бы представить, но не мог. Все мысли исчезли под напором ощущений – как оказалось, чувствовать на языке твердую плоть было невыразимо приятно. Полностью расслабить горло у Круза не получалось, как он ни старался; оставив, в конце концов, свои бесплодные попытки, он принялся старательно вылизывать член русского, помогая себе пальцами. Ему казалось, что его выбили из реальности – вязкая горьковатая жидкость, льющаяся в горло, вцепившиеся в волосы пальцы Владимира и русские слова, долетающие до слуха вперемешку с отчаянными стонами, были абсолютно такими же, как в его снах. Ему самому хватило всего пары сильных движений, чтобы едва не задохнуться в оргазме. Когда туман в глазах рассеялся, Том обнаружил, что Владимир сидит перед ним и пристально его разглядывает. Это вызвало закономерный вопрос: - Что? - Так… выходит, зря я вазелин брал? Что ж, возможно, это и не сон.