Я февраль, а ты вечный сентябрь

Рабочий день в больнице постепенно подходил к концу, а небо на горизонте уже начинало постепенно окрашиваться в красивые сиренево-розовые тона, заслоняемые только лёгкой дымкой облаков. Джон молча сидел в своём рабочем кресле, повернувшись к окну, и с задумчивым выражением на лице наблюдал закат. «Действительно, завораживающее зрелище. А если представить, что ты вот так вот можешь сидеть с кем-то и просто молчать, любуясь затухающим солнцем и зажженными огнями Лондона.. Как же всё таки здорово.» Просто представить. Окунуться в этот омут спокойствия и умиротворения хотя бы на минуту, растягивая её сладкой пыткой, смакуя, оттягивая, до того момента, когда, наконец, вся эта иллюзия раствориться. Едва у него мелькнула эта мысль, ему вдруг отчего-то стало так... спокойно. Да, спокойно, а ещё тепло, будто кто-то заботливыми нежными руками укутал его в мягкий плед и не выпускал из объятий. Последние лучи солнца скользили по крышам Лондонских зданий быстро угасая и привлекая за собой темноту. Раньше Джон никогда ещё не наблюдал за тем, как садится солнце. Он никогда не обращал на это никакого внимания, но, как уже наверняка говорилось, всё изменилось после смерти чрезвычайно важного для него человека. Само имя Шерлока вымолвить было мучительной пыткой. Джон поспешил отбросить воспоминания, щупальцами проникающими в голову и попытался сосредоточиться на чем-то другом. Сара была в отпуске, а потому Джону пришлось по дружеской просьбе взять её смену на себя. Он был не против, лишь бы не сидеть в полумраке своей квартиры, где со всех сторон на него давили стены с белой сырой штукатуркой. Джон много думал. Может, ему стоит изменить свою жизнь? К примеру, найти себе девушку, может, даже жениться на ней и завести семью с оравой орущих детишек. А что? Ведь все так почему-то делают. А всё почему? Потому что так было правильно. Общество привыкло сортировать людей подобно мусору, определяя по типажу и не признают тех, кто тому или иному типу не соответствует. Для всех отведены одинаковые правила и поставлены идентичные цели. Все сказания о том, что нам вдалбливают в уши про то, что у каждого свой особенный путь — чушь. Как ни посмотришь, у всех всё одинаково. Сплошная скука. Работа, дом, работа... Семья... Что ж, давно пора. В конце концов, у Джона теперь нет своего собственного, особенного жизненного пути. Того, который окрашивал каждый последующий день новыми красками и неожиданными событиями. Тот промежуток его жизни умер. Он исчез в тот самый день. Теперь он снова один из тех, у кого жизнь идёт по расписанию. Всё как у всех. Что правильно было бы сделать? Может, не всё так плохо. Что если создать свою семейную жизнь в более спокойном и уютном свете? Поселится в большом уютном доме, в котором всегда будет уют и огонь в камине. Крепкие стены из старого кирпича будут защищать их от внешнего мира. Джон бы возвращался домой уставший и голодный и садясь за стол стал бы причитать и жаловаться на всё никак не работающий кассовый аппарат, который в который раз не желал отдавать кредитку, зажевав её в недра банкомата. По вечерам он мог бы собраться со своей женой и детьми у того же жарко пылающего камина и, тесно обнявшись, вместе смотреть какой-нибудь фильм или глупую передачу. Стоп. Передачу... *** — Стой-стой-стой! Он никак не может быть отцом! Посмотри на отвороты его джинсов! Шерлок одетый в пальто с ногами залез на кресло и теперь сидел в нём, обхватив руками колени и уткнувшись носом в воротник. Забавно было видеть, как высокомерный и гордый детектив, которым тот всё время пытался казаться окружающим, спорит с невоодушевлёнными предметами, а случалось это вопреки всеобщему мнению довольно часто. Взять хотя бы череп, к которому Шерлок обращался как к "Билли" и часто рассуждал при нём в слух. Однажды, на замечание, что миссис Хадсон унесла Билли прочь с каминной полки, Джон с возмущением поинтересовался у Шерлока, неужели он заменяет ему череп, на что тот спокойно ответил, что у него получается. Естественно Джон был возмущён, но, как ни странно, злости не испытывал, а только смеялся позднее иногда вспоминая этот случай. На сей раз жертвой стал телевизор. Укутавшись в пальто, как в плед, Шерлок сердито выкрикивал замечания и возмущался каждым шагом актеров, при этом всё время жестикулируя, ероша волосы, от чего теперь непослушные чёрные кудри топорщились во все стороны, и безжалостно критикуя “тех идиотов, которые до этого могли додуматься”. Обернувшись к Шерлоку от стола, за которым сидел, Джон ухмыляясь наблюдал за ним и в конце концов закатил глаза не удержавшись от комментария: — Это было опрометчиво – знакомить тебя с телевизором. Детектив хмыкнул и поплотнее запахнул пальто, пряча лицо в воротник. — Это заслуга Конни Принц. Джон снова не смог сдержать улыбку. Шерлок был таким милым в подобные моменты. Ему вдруг нестерпимо захотелось прижать к себе это кудрявое ворчащее чудо, так по детски выглядящего в этот момент, обвить руками сзади за плечи и с наслаждением зарыться носом в темные взъерошенные завитки на затылке, вдыхая слегка терпкий запах Шерлока и... хорошенько врезать самому себе за столь безрассудные и недопустимые мысли. Едва осознав, в какое русло потекли его размышления вызванные всего лишь наблюдением за его другом, Джон покраснел и до боли закусил губу. Он еле удерживал себя на месте, вцепившись в подлокотники стула мертвой хваткой. Чёрт возьми, он не гей! Хотя, с другой стороны, кого он пытался обмануть? К черту всё! Хоть упорно отрицал, что он может быть геем, тем не менее он не мог отрицать очевидный факт. То, что его влекло к Шерлоку. *** Джон тихо чертыхнулся. Опять он позволил своим воспоминаниям взять над ним верх и он подозревал, что вопреки всему, вопреки всем его стараниям, так будет ещё довольно часто. В ожидании очередного пациента Джон уже начинал дремать, но его до сих пор не отпускало чувство, что что-то вот-вот должно произойти. Его не покидала абсолютная уверенность, что его ждало здесь нечто такое, чего он совершенно не ожидал здесь увидеть. Внезапно, в дверь постучали. — Прошу прощения, могу я войти? Вы, должно быть, доктор Ватсон? Из-за дверного проема выглянула женщина. На вид ей можно было дать около тридцати или тридцати пяти лет, блондинистые волосы с короткой стрижкой. На вид обычной, но приятной внешности, невысокого роста. «Был бы здесь Шерлок, он бы рассказал о ней всё...» Мысль как-то сама промелькнула у него в голове. Стоп. Снова опасное направление. Он же обещал о нём больше не думать. «Ну же, соберись! Ты же военный в конце концов, к тому же врач!» Он постарался вновь переключить в всё своё внимание внимание на женщину, всё ещё несмело переминающуюся на пороге с ноги на ногу. Улыбнувшись со всей ему свойственной теплотой, на которую он только был способен, Джон попытался выглядеть дружелюбным. — Да, прошу, проходите, садитесь, чем могу вам помочь? Девушка зашла в кабинет, лучисто улыбнулась в ответ и, цокая каблучками, присела на предложенный стул напротив. «А она милая, когда улыбается» Про себя подумал Джон. — Вообще-то, – начала девушка, заправив недлинную белокурую прядь за ухо, – я пришла к вам не в качестве очередной пациентки. Когда она говорила, её голубые глаза лукаво блестели. — Правда? И что же вас ко мне привело? Спросил Джон немного сбитый с толку. Понемногу его начинало одолевать любопытство. «И кто же она такая?» — Я довольно давно наблюдаю за вами. Не пугайтесь, доктор Ватсон… Джон. Вы не против, если я стану вас так называть? Джон всё ещё в недоумении отрицательно покачал головой. — Вот и славно. Она вновь улыбнулась. — Я хочу сказать, я здесь работала медсестрой некоторое время и часто видела вас здесь скучающего в одиночестве... Она умолкла. На пару минут в кабинете воцарилась тишина. «Если она работала здесь, тогда почему я её ни разу здесь не видел? Что происходит?» — Так вот, я была бы очень признательна, если бы вы согласились пройтись со мной, выпить кофе. Что вы на это скажете, Джон? На первый взгляд, простое дружеское приглашение, но Джон был ошеломлен. Все эти два года он провёл в одиночестве, отвергая любое общество и, в конце концов, друзья перестали звать его с собой, предлагать встретится, лишь изредка при встрече спрашивая как дела и сочувственно смотря на него. Он ненавидел этот полный жалости взгляд. Он ненавидел себя и тех, кто его бросил в такой период, хотя изначально он сам отталкивал любое проявление дружбы. Он не хотел видеть их лица, хотя в глубине души всё же нуждался в поддержке. И вот теперь, его зовут составить компанию не из-за жалости, а из-за того, что просто хотят провести с ним время. Угнетающие мысли мигом вылетели у него из головы. Почему бы и нет? Ему явно бы не помешала хотя бы краткая передышка, а здесь подвернулся такой удачный момент. Да ещё и в милой компании. Он был заинтересован этой загадочной особой и, не теряя ни минуты, тут же согласился. Но едва осознав свой поступок, тут же начал размышлять, почему, собственно, он это сделал. Он согласился только из-за её очарования? Нет. Из-за милого личика? Снова промах. Из-за трогательных речей? Опять мимо. Тогда почему он так сделал? Возможно, дело в том, что он слепо поверил тому, что, возможно, эта загадочная девушка и есть та, которая способна перевернуть его жизнь в лучшую сторону. Ещё, возможно, потому, что он втайне надеялся отделаться таким образом от неправильных, на его взгляд, фантазиях о Шерлоке, хватаясь за первую попавшуюся возможность, не замечая подвоха или странного поведения. Возможно, он даже видел в ней ту, которая способна сделать его счастливым. Во всяком случае, он определил для себя, что это и есть причина его предчувствия и в конце концов решил довериться судьбе. Взяв девушку под ручку, они вдвоём вышли в тёмный и пустой больничный коридор. Внезапно Джону показалось, что он чувствует еле уловимый запах. Запах мужского парфюма. Это не могли быть духи рядом идущей девушки, вокруг неё царило облако благоухающее ромашкой. Этот же запах был тёрпким и более того, показался ему до боли знакомым. Только вот он никак не мог вспомнить, откуда он его знает. Странно… Это очень странно. В этот момент девушка вопросительно посмотрела на него. — Джон? Всё в порядке? У вас напряженное лицо. Пойдём, - она потащила его за руку, - у вас наверняка был тяжёлый день, равеемся. — А? - у Джона в миг вылетело из головы всё, что только что ему почудилось, - Простите, всё хорошо. Да, конечно! Вдруг он вспомнил, что практически ничего о ней не знает, за исключением разве что того факта, что она работала в больнице, даже не спросил её имени. Джону стало очень неловко. — Простите мне мою грубость, я не спросил ваше имя и… — Мэри. Перебила она странно сверкнув глазами. — Меня зовут Мэри Морстен. *** Солнце давно село за горизонт и теперь залитые мраком улицы Лондона освещал лишь приглушенный свет уличных фонарей. В их свете, весело болтая, прогуливалась парочка. Похоже никто из них так и не заметил, что как только они вышли с кабинета, с ниши за дверью выступила высокая тень и теперь тихо следовала за ними, держась на безопасном расстоянии. Извинившись перед девушкой, с которой он весело болтал, один из прогуливающихся достал мобильник и поспешно начал что-то печатать: «Теперь я счастлив. Ты ведь наверняка хотел бы, чтобы я забыл тебя, верно? Ты бы сказал, что я идиот. Знаешь, а я ведь оказывается действительно просто слабый идиот. Как ты говорил часто, мол "Все люди глупцы". Что ж, я один из них. И впредь буду вести жизнь, как все обычные люди, я уже всё для себя решил. Мэри замечательная. Пусть я не знаю её настолько, как знал тебя, но думаю, она способна отвлечь меня от бесконечный мыслей о тебе. Как я только мог так глупо предполагать, что встречу в больнице тебя? Да, Шерлок, я думал, что это будешь ты. Но ты погиб и теперь всё кончено. Теперь я окончательно это понял. Говорят, надежда умирает последней, моя умерла сегодня. Умерла, как ты однажды. Боже, каким же глупцом я был, ты бы посмеялся. Но я всё равно буду скучать. Только теперь без прежней горечи. Тебе бы это не понравилось. Что ж. Это моё последнее сообщение. Пора избавиться от этой глупой привычки. Прощай, Шерлок. Любящий тебя друг, ДВ.» Он немного помедлил и, наконец решившись, нажал "отправить". На секунду сжал телефон в руке, прежде, чем убрать его в карман. Наверное даже слишком сильно, потому как тут же послышался тихий хруст суставов. Они продолжали неспешно прогуливаться наслаждаясь обществом друг друга и никто из парочки так и не заметил темную фигуру, скрывающуюся в тени деревьев. Никто не обратил внимания даже тогда, когда с той стороны, где она скрывалась, прозвучал звук мобильного, громкой трелью извещающий о только что полученном смс.