"Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"

Жаль, что все так быстро заканчивается; что мое время подходит к концу так скоро. Я хотел рассказать вам куда больше, чем получилось. Хотя, что я мог рассказать? Я почти ничего не знал об этом мире. Ну, я хотя бы успел рассказать вам о своей встрече с маршалом. Если человеку посчастливилось забеременеть драконом, то срок вынашивания плода будет длиться 4-5 месяцев. Малыши рождаются маленькими дракончиками с весом не более двух килограмм. Конечно, если плод – обычный человек, то вынашивание будет длиться 9 месяцев. Все установлено природой. Если в роли самки мужчина, то на второй неделе беременности у него появляется женский орган, который после родов заживает как простая болячка и исчезает. Все это появляется с помощью вакцинации, которую вводят людям еще в школе. И все же во всей этой, явно нечеловеческой ерунде, присутствуют кое-какие минусы. - Подумай хорошенько, - взмолился маршал, - его… его нужно… вытащить. При слове «его» и «вытащить» голос маршала предательски дрожал. Он очень хотел этого ребенка, но не такой ценой. В его голове явно крутилось куча всякого. - Ни за что, - сухо ответил я. Я стоял напротив зеркала в спальне своих родителей и разглядывал свой округлившийся живот. Я смотрел на что-то особенное, прекрасное и очаровательное. Даже мои глаза из светло-голубых стали ярко-васильковыми. Как объяснил маршал: это из-за того что я ношу небесного, синего дракона под своим сердцем. Это прекрасно. На мне был пуловер фиолетового цвета, который вообще-то принадлежал маршалу, но в периоды беременности мне все время хотелось надевать его вещи. Такое чувство, будто я любыми способами старался быть к нему ближе. Я был счастлив, и дракончик внутри меня тоже. Я чувствовал, как бьется его сердце внутри меня, как еще маленький он тянется к своему драконьему папе. Но было кое-что из-за чего Энриэль перестал спать по ночам с того самого дня на веранде. Драконы, по сути, магические существа. Когда они появляются на свет, то начинают питаться энергией этого мира, но пока они в утробе матери у них нет доступа во внешний мир, и они буквально питаются своей матерью. Так вот за три недели я стал по настоящему тощим. Хорошо, что я еще мог ходить и чувствовал себя замечательно, только уставал быстро. И я никогда не думал, что стану такой сумасшедшей мамашей. Я читал малышу разные книжки о любви и приключениях, сидел целыми днями в саду и рассказывал ему о себе. Я знаю, что это возможно глупо, но я хотел, чтобы он запомнил меня, и у меня было чувство, будто он меня слышит. Маршал не отходил от меня ни на шаг. Точнее я его никуда не пускал, потому что стоило ему куда-нибудь уйти подальше, как у меня начинало сосать под ложечкой. Я так и не сказал маме, что со мной произошло, не хотел, чтобы она приезжала в этот дом и вновь пережила это все. Это было моим желанием, чтобы мама запомнила меня здоровым, а не осунувшимся, бледным и с темными кругами под глазами. Я очень скучал по ней, но как вы, наверное, уже поняли, я никуда поехать в таком состоянии не мог. Я мог бодрствовать не больше пяти часов в день, после же просто заваливался на кровать и спал, не видя снов. - Пьер, - шептал маршал, - он убивает тебя. Я не хочу потерять тебя, не смогу пережить этого. Пожалуйста, ты не сможешь выжить если… Он стоял около меня, и будто не замечал, как я завороженно поглаживаю живот и смотрю на себя в зеркале. - Еще три месяца продержусь, - улыбнулся я, - обещаю. Глаза маршала потемнели, и он сжал кулаки. - Откуда у тебя такая любовь к детям!? Прекрати, слышишь? – он развернул меня к себе и я увидел в его глазах, то чего он отчаянно пытался скрыть. Он очень хотел этого ребенка, я знал это. – Еще немного и ты умрешь, понимаешь? - Я знал это, сколько себя помню, - нахмурился я. - Есть способ спасти тебя, но ребенок сводит это ничтожное время к минимуму! Я ничего не понял. Маршал принялся объяснять мне все, чем он занимался в последние полгода. Оказывается, что профессор давно мечтал о мире, где драконы и люди смогут вступать в совместный брак, но так как он был единственным приверженцем этого проекта, никто не слушал его. - И причем здесь ты? – отрешенным голосом спросил я. Дракон устало улыбнулся и нежно поцеловал меня. - Знаешь, мы встретились намного раньше, чем ты думаешь, - я ничего не понимал и просто смотрел на него в ожидании продолжения. - Как-то раз я пришел к старейшине с просьбой заменить переводчика, который ушел в декрет. Тогда только вывесили итоги экзамена, и толпа студентов стояла у стены с огромным списком… Я помнил этот день. В этот день я сдавал последний в своей жизни экзамен и хотел порадовать маму с первым местом, но мне как всегда досталось четвертое место. «- Жерар, - позвал меня противный голос дракона, который постоянно пытался меня задеть, - поздравляю с четвертым местом! Сын декана, чистокровный дракон, задира. - Συγχαρητήρια για τη νίκη σας, - сказал я и ушел. - Че? – услышал я в спину от этой бездари. - Он тебя тоже поздравил с победой, - фыркнула моя однокурсница, которой я иногда давал конспекты. - Придурок, как ты сдал экзамен? – засмеялся один из студентов, но его я не знал. – У тебя последним экзаменом был греческий!» - И что? - непонимающе спросил я у маршала. Ну, встретил он меня там, и что? - А то, - наклонился к моим губам дракон, - что когда старейшина предложил твою кандидатуру, я даже не представлял, что это тот самый высокомерный мальчишка. Холодный, резкий, неприступный. Сначала ты меня немного раздражал, - фыркнул он, - уж слишком ты колючий. - А сейчас мягкий и пушистый? – скривился я. - Вот именно что нет, - после чего маршал вновь поцеловал меня. На секунду мне показалось, будто мы вновь вернулись к тому моменту, когда я не так стремительно умирал. На минуту. - Если эту петицию примут, то на церемонии бракосочетания я отдам тебе часть энергии и надеюсь, ты сможешь выжить, - он помрачнел, - на рассмотрение такого важного документа уходит много времени. - Ничего себе, - притворно восхитился я, - ты уже воспринимаешь время! - Не ерничай, - буркнул он. – Понимаешь, ты нужен мне. Наши лбы соприкоснулись и мы, молча, стояли посреди спальни. В доме было очень тихо, потому что Жаклин, Франсуа и близнецы уехали к бабушке, чтобы не тревожить меня. - Помнишь, как ты однажды сказал мне, что если есть любовь, то не жаль пожертвовать всем ради нее? – он выдохнул, - я готов пожертвовать всем. Мне стало холодно от его слов. Я взял его руки и приложил ладони к своему выпуклому животу. - Но не этим, - я улыбнулся, когда увидел в его глазах хрупкое чувство счастья. Он хотел его так же сильно, как я. На дворе был апрель, и я печально осознавал, как быстро течет время. Еще чуть-чуть, еще немного… Боже, разреши мне побыть с моими любимыми еще; разреши родиться моему ребенку здоровым. Я сидел на скамейке в саду. Маршал, бережно укутав меня в плед, сидел рядом. Негромко читая «Консуэло» вслух, я иногда поглаживал живот. Энри немного осунулся от переживаний: в последнее время он разговаривал все меньше и меньше. - Пьер, - охрипшим, от долгого молчания, голосом позвал меня маршал, - я боюсь снова остаться один. - Ты будешь не один, - ответил я и отложил книгу в сторону, – наш малыш будет с тобой. Несмотря на то, что на дворе весна в Намюре было прохладно. Я прижался к маршалу еще ближе, положив голову на его плечо, и он обнял меня за плечи. Было очень приятно чувствовать себя любимым. Сейчас я чувствовал себя любимым. - Без моего дикобраза мне будет очень одиноко, - прошептал маршал, целуя меня в макушку. Он хотел казаться непринужденным и веселым, но голос так и дрожал от эмоции. - Знаешь, когда мне впервые поставили диагноз, я был еще совсем крохой. С бесконечными больницами, анализами и санаториями у меня так и не завелось друзей. Я просто не знал, как общаться со сверстниками, но чаще всего просто не хотел. Когда меня задирали я всегда уходил и ничего не отвечал, понимаешь? Я не знал, что нужно говорить в эти моменты, - я усмехнулся. – Надо же, человек, который прочитал лекцию: «что такое любовь для людей» сам даже не знал, как с ними говорить. - К чему это ты? - Я просто хочу сказать, что сам не знал каково любить. У меня не было мечты, сколько себя помню, я никогда не желал чего-то. Когда ты попросил научить тебя любить, то я сразу же согласился, потому что хотел и сам это почувствовать. - От этих разговоров мне становится не по себе. - Просто знай, что я счастлив. Ты подарил мне нечто особенное, не просто любовь. Настала тишина. Я гладил свой живот через толстый плед. Еще чуть больше двух месяцев и он родится, мне пока нельзя умирать. - Я сделаю все, чтобы ты смог выжить, - отрешенно бормотал маршал, - у нас будет много детей, но после того как повзрослеет наш первый малыш. Мы же будем родителями впервые, и вряд ли справимся с кучей разъяренных детишек. Мы негромко рассмеялись. - Да, было бы здорово. - Слушай дальше, - уже немного веселее продолжил маршал, - мы переедем в этот город и купим большой дом для нашей детворы, но предварительно слетаем на Орин – мою планету. Хочу показать первенца своей семье и посмотреть, как вытянутся их лица, когда узнают, что моя жена на самом деле муж. Я издал слабый смешок, это все на что я сейчас способен. - Ты никогда не рассказывал о них. Какие они? - У меня была сестра и мама, но они погибли из-за этой болезни уже очень давно. Мой отец был предыдущим главой дома Небесных Хранителей, но около ста лет тому назад мой брат занял его место. Мой брат весьма уважаемый дракон с титулом графа. Он до сих пор считает меня мальчишкой. - Но ведь ты маршал. Ты второй после Императора, - удивленно констатировал я. - Нас с Императором все еще считают дерзкими мальчишками. Мы слишком молоды, а мой брат глава дома плюс ко всему граф. Не важно, какую должность ты занимаешь в Империи, есть вещи выше, чем все это. Например, Император решает проблемы связанные с обороной и народом, но все важные решения принимают старейшины. - Странные у вас законы, - задумчиво пробормотал я. - Не страннее ваших, - фыркнул маршал, - у каждого главы есть свой глава, а для чего депутаты и партии я вообще не понимаю. - Не спрашивай, - я выдержал паузу, поерзав, - я же лингвист, откуда мне знать? Лучше расскажи еще что-нибудь. Мы долго разговаривали в тот день, пока я не уснул на его плече. Я проснулся посреди ночи и услышал, как из коридора доносится голос Энриэля. - Старейшина Арагнир, прошу, - взмолился маршал, - надави на них. Нам нужно торопиться, он уже совсем ослаб. Его сердце стучит все тише… -… - Сделайте что-нибудь! – маршал приглушал свой крик, чтобы наверно я не проснулся, но я лежал на кровати и смотрел в потолок, слушая их разговор. – У нас нет трех месяцев! Он родит где-то через два, а если до этого времени ничего не придумать, то он умрет при родах. -… - Даже здоровому человеку тяжело выносить дракона, а с больным сердцем вообще невозможно. -… - Нет другого пути, старейшина. Это единственный шанс спасти его. Я знаю, как вы привязаны к Пьеру, поэтому прошу именно вас. Я знаю, что вам не все равно. Надеюсь на вас. От осознания того, что Энриэль так пытается меня спасти, стало тепло и приятно. Я повернулся на другой бок, чтобы дверь была за моей спиной, и тихонько заплакал. Дни быстро сменялись один за другим. Мне часто звонили то мама, то Жаклин с Франсуа, но я всем говорил, что все хорошо. Мама все же догадалась, что что-то не так и пришлось все рассказать. У мамы началась масштабная истерика, и я могу поклясться, что слышал, как она в тот же момент стала собирать вещи, но я ее все же остановил. Я сказал, что если она не останется там, то я уеду куда-нибудь еще, а ей не сообщу куда. Я не хотел, чтобы она видела меня таким. Энриэль не мог смотреть на меня без огромной боли в глазах. В последний месяц беременности я уже не мог встать с постели или пошевелиться. Мои щеки впали, тело стало похоже на обтянутый кожей скелет. Я умирал. Жаль, что все кончилось так быстро. Почему-то вспоминаются последние слова Фауста перед смертью: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» Я, как и Фауст, поплатился за свою мечту, но я ни о чем не жалел.