Какой же ты придурок, Ваня!

Вечер. Многоэтажный дом. Первый этаж. Лифт. Заходим в кабинку. Нажимаю на кнопку около цифры 17. Плавное движение вверх и мимолетное чувство невесомости. Вдруг резкий скачок вверх-вниз и остановка. Свет потух, оставляя нас в кромешной темноте. Что случилось? Почему лифт не едет? Неужели неполадки в системе? Но как? Лифт же совсем новый, как и дом, в общем, но это погоды не меняет! Вытаскиваю из кармана белый прямоугольник и с разочарованным вздохом опускаю. Нет связи. Свечу телефоном на кнопки этажей, нажимаю на позолоченную с изображением колокольчика рядом. Никто не отвечает. Что за фигня? Где лифтер? Куда эта сука смоталась? Нажимаю еще раз, и еще, и еще, и еще, и еще, и еще, и еще… Устал. Похоже, мы застряли здесь на неизвестное количество часов. Вспоминаю о тебе и резко поворачиваюсь, пытаясь зацепить все светом от экрана телефона. Ты спокойно стоишь, прислонившись спиной к стенке кабинки и убрав руки в карманы джинс, и, кажется, не замечаешь, что мы застряли, что нет света, и что нам помогут только когда лифтер придет. Ты ничего этого не замечаешь. Твое лицо как всегда спокойно и безразлично ко всему окружающему, и только глаза цвета черного шоколада выдают твое веселье. Чему ты смеешься??! А может, над кем? Я кажусь тебе смешным? Ах, ну, да, как я мог забыть. Только я в нашей паре думаю о том, как нам выкрутиться из этой ситуации, а для тебя это само собой разумеющееся. Хватит! Достал! Сверлю тебя своими серыми глазами, пытаясь прожечь в твоей тупой голове дырку, но, к сожалению или к счастью у меня ничего не выходит, и я со злостью и отчаянием вздыхаю, пытаясь побороть поступающую панику. Слегка отворачиваюсь от тебя, чтобы ты не заметил того страха, что написан у меня на лице. Но ты замечаешь. Ты всегда внимателен ко мне, хотя по твоему поведению и не скажешь, что можешь быть чутким и заботливым. Отлипаешь от стены и шагаешь ко мне. Нет, не подходи! Я на тебя обиделся! Поворачиваюсь к тебе спиной и скрещиваю руки на груди. Но забыл, что здесь темно и ничего не видно. Хотя по тому, что ты развернул меня к себе лицом и поцеловал в нос, ты прекрасно освоился в темноте. Мне остается только чувствовать твои прикосновения. Твои сильные руки бережно обнимают меня за талию, как будто я самое дорогое сокровище мира, и я сразу же растворяюсь в этих теплых чувствах, что бушуют у меня в груди. Обнимаю тебя за шею и утыкаюсь носом тебе в плечо. Приятно. Твой запах тела вперемешку с одеколоном сводят меня с ума, заставляя забыть обо всех проблемах. Да, как же мне легко тебя простить. Достаточно почувствовать эту защищенность и спокойствие, исходящие от тебя, достаточно вздохнуть твой запах и ощутить тепло твоих губ, и я готов простить тебе все на свете. Кроме измены. Нет, измены я никогда не прощу. И ты это знаешь. Ты все обо мне знаешь, начиная от того, какие гели для душа мне нравятся до первого моего поцелуя. Иногда это меня пугает. Ведь, получается, у меня от тебя нет секретов. Хотя, я знаю о тебе не меньше, и это радует, можно сказать у нас равносильный обмен. Твои руки неспешно поглаживают мою спину, пытаешься успокоить меня. Глупый, этого уже не требуется, я давно забыл, чего боялся. Ты заставляешь меня забыть обо всем. Это так приятно. Я обожаю эти минуты, когда мы одни, в объятьях друг друга. Кажется, я готов стоять так вечно, в этой уютной тишине и романтичной темноте, лишь бы ты не отпускал меня. Никогда. Слегка поворачиваешь голову и зарываешься носом в мои волосы, не спеша, вдыхаешь их запах. Улыбка моментально растягивает мои губы. Помнишь, как мы, отдыхая в Испании, лежали на пляже и смотрели на закат. Поистине великолепное зрелище. Я тогда еще замерз, и ты услужливо предоставил свои объятия. Обнимал меня со спины, и точно также зарывшись в мои длинные светлые волосы, сказал, что тебе безумно нравиться этот запах апельсина. С тех пор я пользуюсь только этим шампунем с этим запахом, который тебе так нравиться. И когда ты так делаешь, мне, почему то хочется расплакаться от счастья. Но я не плачу, а только крепче обнимаю тебя, стараясь связать нас навечно. Ты тоже улыбаешься. Я чувствую это. Знаешь, мне безумно нравиться твоя улыбка, такая чарующая, таинственная, но в то же время добрая и нежная. И я просто счастлив, когда вижу ее. А от того, что она так редко появляется на твоем пофигистичном лице и адресована только мне, заставляет сиять от счастья, которое так переполняет меня. Ты спускаешься к моему ушку и проводишь по нему кончиком носа, мне щекотно, и я слегка наклоняю голову вбок. Тогда ты проводишь дальше по моей щеке к носу и трешься об него. Твои глаза, напротив моих, просто сияют в темноте от той нежности и любви, которые живут в тебе. Я только шире улыбаюсь, а ты, не сводя с меня своих прекрасных карих глаз, целуешь мои губы. Медленно, нежно, терпеливо, с любовью. Я таю. Таю, словно мороженное на солнце, от всех этих чувств, что ты даришь мне. Чем? Чем я заслужил такую любовь? Не знаю. Не знаю, но хочу верить за что-то существенное, так как терять я тебя не собираюсь ближайшую вечность. От медленного и тягучего, как сладкая помадка, поцелуя ты переходишь в более страстный, властный, покоряющий, подчиняющий. О да, в этом весь ты. Завоевывающий, подавляющий, доминирующий, не знающий слова «нет» ужасный собственник. Ты прекрасно сочетаешь в себе несколько образов: спокойного и рассудительного стратега, свирепого и жестокого врага, нежного и страстного любовника. Ты просто великолепен! Идеален! Тебя сложно не заметить: высокий брюнет с шоколадными глазами, спортивной фигурой и холодный как лед. Будь твоя воля, и все прекрасные люди мира были бы твои. Но ты выбрал меня. Я счастлив? Рядом с тобой очень! Я люблю тебя больше жизни! И я не отпущу тебя! Прости, вот такой я эгоист. Твои теплые ладони проскальзывают под мою рубашку, и не спеша поглаживаю спину и бока, а поцелуй высасывает из моих легких кислород. Они уже заныли, и я нехотя отстраняюсь, глубоко дыша и стараясь как можно быстрее восстановить дыхание. Ты не упускаешь момента и целуешь меня в шею, оставляя на ней свою метку. Еле сдерживаю стон удовольствия. Тогда ты атакуешь мое ухо: целуешь, кусаешь и посасываешь его. Закусываю губу, но молчу. Кажется, ты разозлился из-за моего молчания. Припечатываешь меня к стенке и задираешь мою рубашку вверх, оголяя живот и спину. Я выгибаюсь, стараясь как можно меньше контактировать с холодной поверхностью. Ты же, не теряя времени даром, целуешь мою грудь, спускаясь ниже к соскам. Дрожь прошла по телу, когда ты лизнул один и слегка прикусил его. Второй оказывается в плену твоих умелых пальцах. Тихих стон срывается с моих губ, но мне уже все равно. Уверен, сейчас ты дьявольски улыбаешься, осознавая еще одну победу надо мной. Хотя не сильно-то я сопротивлялся. Но это уже не имеет значения. Сейчас я хочу, чтобы ты не останавливался. Оставляешь один сосок в покое и спускаешься вниз. Пальцы не перестают гладить, сжимать и играть со вторым, в то время как твои губы и язык достигли моего пупка. Новый стон, только громче и протяжнее. Хватит! Это невыносимо! Кажется, я произнес это вслух, так как ты резко встал и развернул меня лицом к стене. Дышишь мне в шею, медленно проводя рукой по моему животу вниз, ниже, еще ниже, пока не дотрагиваешься до моего уже возбужденного органа. Всхлипываю, чувствуя, как неприятно давят джинсы в паху. Расстегиваешь пуговицы и молнию на них, резко стягиваешь вниз вместе с бельем. Стону, только уже от облегчения. Чувствую твой смешок на плече, но тут же забываю про него, как только обхватываешь мой член ладонью, сразу переходя на быстрый темп. Опираюсь о стену руками, пытаясь хоть как-то устоять от нахлынувшего наслаждения, ноги подкашиваются. Ты крепко обнимаешь меня за талию, не давая упасть, и не прекращая движения рукой. Прошу тебя. Прошу тебя не останавливаться. Прошу взять меня. Опять смешок на плече, а потом ты нежно проводишь по нему носом. Целуешь и резко кусаешь. Больно. Очень больно. Но наслаждение внизу немного успокаивает эту боль. А боль наоборот, притупляет наслаждение. Мой полу-стон полу-всхлип немного отрезвляет тебя, и ты отпускаешь мое многострадальное плечо, нежно зацеловывая его. Твоя рука продолжает скользить по моему органу, и больше не имея сил сдерживаться, я кончаю. Долгий и протяжный стон слышится наверно во всем подъезде, но мне все равно. Слегка успокоившись, я понимаю, что есть еще кое-что, существеннее мнения соседей, и это что-то сейчас упирается мне в бедро. Разворачиваю голову к тебе и целую. Ты сразу же перехватываешь инициативу на себя. - Ну же, возьми меня…, - шепчу я, и трусь о твой стояк своей задницей. Ты резко выдыхаешь и еще сильнее впечатываешь меня в стенку. Не церемонясь, быстро облизываешь пальцы и просовываешь в меня сразу два. Ойкаю от неожиданности, но сразу, же расслабляюсь, терпя первую боль. Ты быстро меня растягиваешь и, как только убираешь пальцы, сразу входишь. Больно, но я уже привык. Набираешь сразу быстрый темп, буквально вколачиваешься в меня, бьешь по простате. Наслаждение вмиг наполняет меня, заставляя захлебываться в стонах. Насаживаюсь на твой член с каким-то мазохизмом, но от этого только сильнее срывает крышу. Как же хорошо! Еще! Еще! Не останавливайся! Кажется, мои стоны-крики уже вся улица услышала, но я сейчас об этом как-то не задумываюсь. Мне так хорошо. Мой член еще на пальцах встал и сейчас просто готов взорваться от спермы. Обхватываю его рукой и дрочу. Быстро дохожу до пика, и с громким стоном, в котором слышно твое имя, кончаю. Ты продолжаешь вколачиваться в меня, и через несколько особо глубоких толчков кончаешь, при этом рыча как зверь. Как приятно чувствовать частичку тебя в себе. Аккуратно выходишь из меня, и, целуя в щечку, одеваешь. Сейчас бы сигарету. И вот на этой мысли я вспоминаю, что мы застряли в лифте. Упираюсь лбом в железную стену и дебильно-счастливо улыбаюсь: - Вань, мы только что занялись сексом в лифте. - Да. – Ты застегиваешь последнюю пуговичку на моих джинсах и разворачиваешь к себе лицом, не прислоняя к стенке. Правильно, она ведь грязная. - Это не вопрос, дурак. – Теперь я аккуратно застегиваю твои джинсы, снова отмечая, что снимать их куда легче. - Я знаю, Сереж. - Ох, все-то ты знаешь! – Начинаю закипать я. - Тогда скажи мне, умник, как нам выбраться из этой коробки? Ты ухмыляешься, обнимаешь меня за талию, и слегка отклоняешь. А затем я слышу: - Теть Вик, мы закончили. Свет моментально загорается, и двери моментально открываются. Я стою в твоих объятьях, ослепленный светом, и понимаю… Какой же ты придурок, Ваня! Любимый, но придурок!