Мой любимый учитель Чхве

Проблемы житейской жизни "Ох, черт", - несдержанно выругался я, когда обнаружил во что превратилась моя кухня за время моего отсутствия. Стены и потолок были мокрыми и потемневшими от влаги, на полу виднелись следы потопа, крошки посыпленной штукатурки. Отлично, подумал я. Хотел прийти, отоспаться после дежурства, а фиг мне. Придется подниматься наверх и разбираться с глухой соседкой со старческим маразмом, а так лень. Сейчас охота только принять горизонтальное положение и вырубиться, честное слово. Однако, плачевный вид кухни не даёт мне иного выбора, как все-таки вернуться к первому пункту. Старуха открывает дверь только спустя шесть минут звонкой трели в звонок. При виде меня она расходится в широкой беззубой улыбке и безмолвно заводит в коридор. - Опять ты, длиндаш. Проходи, - она пропускает меня вперёд, и я растерянно проскальзываю внутрь, останавливаясь перед кухонной раковиной, которая вечно устраивает мне проблемы. - Бабуля, вы опять устроили мне потоп! - кричу я, чтобы старуха расслышала меня. А та только улыбается и кивает, а потом водит подбородком вверх, словно о чем-то вспомнив. - Длиндаш, я пирог испекла с вишнёвым джемом, угощайся, - я замечаю на маленьком столе круглый нетронутый пирог, аппетитный на вид кстати, и мотаю головой. - Спасибо, бабушка, но я не буду. Говорю, вы затопили меня! - снова ору, на что та только кивает и улыбается. Я вздыхаю, засучиваю рукава и сам принимаюсь осматривать кран. Ровным счетом, это занимает у меня чуть больше двадцати минут. Устраняю проблему, мою руки и собираюсь уходить, но старуха останавливает меня, ловя костлявыми пальцами мое плечо. - Куда же ты, длиндаш, давай я тебе чай налью. Я готовлю прекрасный бергамотовый чай, и пирог к чаю у меня очень сладкий, только с духовки достала. Я хотел возразить, но увидев жалобный взгляд старухи, мягко улыбнулся и кивнул. Уже спустя пять минут мы сидели за кухонным столом и потягивали ароматный чай. Я рассказывал старухе о себе, что живу один, учусь на интерна. На вопрос есть ли у меня девушка, я недолго подумав, ответил, что нет. Ну не шокировать же бедную женщину информацией, что я встречаюсь с парнем. А бабка с умилением смотрела на меня и верещала, мол, какой я красивый и молодец. Давно меня вот так не сыпали комплиментами. - Надо тебя с моей внучкой познакомить, - вот так неожиданно заявила она, как гром среди ясного неба, даже глоток чая не в то горло полез. - Она как раз твоего возраста должна быть. Ростом, конечно, до тебя не дотягивает, у нас все в роду низенькие, маленькие. Но внучечка у меня красавица: глаза у ней большие, волосы длинные по пояс, густые и блестящие. Она, кстати, пианистка. Пальцы у ней такие длинные, тонкие. Парням, я слышала, нравятся такие. Она тебе непременно понравится. Вот приедет в эти выходные, обязательно с ней познакомитесь. Я смущенно кивнул, оставив заявление старухи без ответа. Так мы просидели почти час. Я даже сам не заметил, как пролетело время. Старуха еще долго рассказывала мне о своей внучке, а потом о ее матери, о своем умершем от рака желудка муже. Я с интересом слушал ее, а потом любезно прервав беседу под предлогом, что мне нужно спешить по делам, ушел к себе и завалился спать. Когда я проснулся, время уже переваливало за девять вечера. В комнате было темно, телефон разряженный лежал под боком, забытый своим владельцем. Я разлепил веки, чувствуя, что голова все еще болит и спать по-прежнему хочется, поставил телефон на зарядку. На кухне в глаза снова врезалась изуродованная стена, отдающая уже неприятным запахом сырости. С этим надо что-то делать, но позже. Я принял теплый душ, побрился, переоделся в чистую одежду и вышел в магазин, чтобы заполнить пустующий холодильник и желудок. На улице было на приятность тепло. Люди, разбившись на пары, гуляли вдоль мостовой, у магазинов стояли колонки, из которых громкими басами выливалась музыка. Пожилые, найдя себе развлечение в виде игры в шахматы, сидели на зеленых лавочках, то дело споря или смеясь, при этом поправляя постоянно съезжающие на переносице очки. Дети бегали по аллее, пуская мыльные пузыри в воздух. Слишком романтическая обстановка для такого одинокого человека как я. Позвонить Йесону или, может, поехать к нему? Да не хочется. Это серое чувство все равно будет разъедать изнутри, словно паразит, и даже романтическая ночь с Йесоном этого не исправит. Потому что это все равно не то. Глупо думать о таком, но почему я сейчас вспоминаю Шивона? Нет, Кюхен, нельзя. Даже не смей думать о таком. Прошло уже много лет, и все осталось в далеком прошлом. Теперь у тебя есть Йесон, который мечтает пожениться с тобой, съездить в медовый месяц в Канаду, взять лабрадора, купить мини-автобус и в каждые свои отпускные путешествовать по разным странам. Это твой Йесон, который наивно верит тебе, клянется тебе в любви и с замиранием сердца ждет ответа, на который у тебя не хватает смелости. А у Шивона девушка, а, быть может, уже невеста или жена. Нельзя давать глупым чувствам сломать все. Это будет большой ошибкой. Контролируй себя и свои эмоции. Возьми себя в руки. В супермаркете бросаю в корзину хлеб, сливочное масло, ветчину, несколько пакетиков чипсов, рамен и невольно замираю напротив знакомой цветной коробки с мармеладками. Сердце невольно обливается болезненной тяжестью, воспоминания внезапным ветром хлестают щеки. Тянусь к коробке, замирая на полпути, и, недолго думая, кидаю ее в кучу других продуктов. Кажется, сегодня лайм целиком проест мою зубную эмаль. Вернувшись в свою обитель, обнаруживаю шесть пропущенных от Йесона. Секунд десять просто пялюсь в экран, и потом набираю номер: - Привет, - слышится хриплый голос Йесона. - Привет, я выходил в магазин, телефон оставил дома... - Я думал, ты спишь. - Я поспал днем, - ответил я, а потом спросил, - Ты голоден? - Немного, - ответил он, а мне отчего-то стало тепло на душе. - Рамен или тосты с ветчиной? - предложил я, скептично разглядывая скудное содержимое пакета. - Эмм.. тосты? - Хорошо. Жду тебя у себя. - Хорошо, - по голосу я понял, что он улыбается и сам не сдержал улыбки. До прихода Йесона я немного привел в порядок комнату, сменил постельное белье, вытер пыль с компьютерного столика, загрузил вещи в машинку, открыл окна, чтобы выветрить запах сырости, и принялся за готовку ужина. Йе явился как раз к тому времени, когда я обжарил ветчину и включил чайник. Он встретил меня легким поцелуем и повис на моей шее. - На улице погода просто чудесная. Тепло, и столько людей гуляют. - Угу, - буркнул я. - Оу, - проговорил он, чуть отстраняясь и глазея на стену, - Чудный видок. Я рассмеялся. - На твоем месте я бы эту женщину уже давно засудил! - Пустяки, - улыбнулся я и выудил из шкафа две чашки и банку с кофе. Чайник уже закипел, выпуская клубы густого пара. - Ты к ней слишком добр, - буркнул парень, усаживаясь за стол вместе с ногами, продолжая скептичным видом разглядывать стену. - Брось, она же старая и живет одна. - А ты молодой парень, тоже живущий один и не обязан постоянно терпеть такое. Пускай уже вызовет сантехника и разберется со своей чертовой раковиной. - Не будь злюкой, - я дернул его за кончик носа, и он забавно поморщился, но дуть губы не перестал, хотя выглядело это, признаться честно, очень мило, - Я был у нее сегодня и починил кран. - Ну вот ну вот, чтобы он делал без такого умного соседа. Умного, красивого и необычайного доброго! - У меня сегодня день комплиментов? - рассмеялся я. - Не понял. Кто тебе еще дарил комплименты, помимо меня? - Бабулька сверху. Не ревнуй, - рассмеялся я, заметив, как изменилось лицо парня. - Я буду тебя ревновать даже к дворовым котам, Чо Кюхен, такой уж я. Не люблю, когда на мое посягает кто-то другой. От его слов я перестал улыбаться. По сердце разлилось неприятное ощущение, будто бы я предал его или обманул, но ведь это не так? - Чего ты замер? Мы ужинать не собираемся? - Ах да, - опомнился я и принялся разливать кофе. - О чем-то задумался? - я помотал головой и пододвинул к нему чашку с дымящимся кофе. - А это что? - спросил Йе, обратив внимание на цветную коробку с мармеладками на столе. - Они лаймовые? Тебя же воротит от кислого. - Напомнили мне детство. Мама раньше их любила... Йе замолчал и сделал осторожный глоток, после которого тихо зашипел. - Аккуратнее, горячий ведь... Парень забавно высунул кончик языка, а потом рассмеялся. Я не сдержал ответного смешка. Дальше мы ели в тишине. Йе помыл посуду, принял душ и завалился на кровать под моим боком. - Что читаешь? - сонно поинтересовался он. - Хирургию. - Почитай вслух, я тоже послушаю. И я начал читать современные концепции лечения калькулезного холецистита, как вдруг услышал тихое сопение старшего. Отложив книгу в сторону, я улегся на бок лицом к парню и принялся разглядывать мягкие беззаботные черты. Во сне он выглядел больно уж милым, что тяжело было сдержать улыбку. Я осторожно убрал темную прядь волос с его лица, и в этот момент сердце болезненно дрогнуло от мысли, что сегодня я впервые засомневался в своих чувствах к нему. - Прости меня, малыш, - прошептал я, обнимая одной рукой свернувшегося калачиком парня и целуя в висок. Я тебя не брошу, обещаю. *************************************** - Йесон, триста вторая палата, Ли Су Хен, острый панкреатит. - Кюхен, триста двенадцатая, - замираю. - Пациент Чхве Шивон. Как, мать ее, вообще такое возможно? Почему из сорока шести пациентов мне должен был попасться именно ОН? - Разве пациент не находится без сознания? - спрашиваю я. - Нет. Вчера ночью он пришел в себя, и сейчас ему уже лучше. Отлично. Как мне теперь быть? Возможно ли, что Чхве не узнает меня? Ведь я значительно подрос, возмужал и... Да что за бред? Он меня не узнает? Кого я вообще обманываю? - Интерн Чо, все в порядке? - интересуется Ким Сухо и после моего кивка протягивает мне историю. - Вот, ознакомьтесь, прежде чем идти к больному. Стоит ли говорить, что я изучил его историю от и до и не единожды? И каждые три часа проверяю на сестринском посту температурный лист и лист назначений. На секунду я представил бледное лицо Чхве, покрытое трехдневной щетиной, удивленный взгляд, обращенный в мою сторону и немой вопрос в глазах. Как мне вести себя? Сделать вид, что не знаю его или повести себя равнодушно, кинув только холодное: давно не виделись? На все сто с лишним процентов уверен, что мое лицо и голос сдадут меня с поличными. Годы идут, а я все еще не научился справляться с самообладанием. Ачертсним. - Здравствуйте, я ваш лечащий врач Чо Кюхен. Как ваше самочувствие? - я врываюсь в палату, как ураган, заставляя стоящую у постели девушки подскочить на месте. Чхве переводит усталый взгляд в мою сторону, и вот оно - тот долгожданный момент, когда мы снова встретились. Я стою, сжимая в руках блокнот, а Чхве удивленно вскидывает свои широкие брови: - Ты? Его взгляд полон недоумения. Он явно не ожидал, что такой никудышний ученик станет врачом. Да скажи мне восемь лет назад, что я поступлю в медицинский, я бы громко посмеялся. - Вы знакомы? - девушка перевела на меня заинтересованный взгляд. - Да, это Кюхен. Мой бывший ученик. - Аа, - ее взгляд переменился. Теперь она меня оценивала с ног до головы, ничуть того не стесняясь. Даже самому стало неловко. - Твой ученик стал врачом. Наверное, был в школе отличником. Отличником, как же. - Он не был отличником, но был прилежным и способным. Ух, ты. Не знал, что Чхве может так искусно врать. - Ладно, мне уже пора. Вечером после работы заскочу, - она поцеловала его в щеку и схватила сумку, лежавшую на стуле, - До свидания, доктор Чо. Она улыбнулась и покинула палату. Теперь мы вдвоем. Надо вести себя спокойно, но я чувствую от чего-то поднимающуюся волну волнения. - Как ты так вымахал ростом? - усмехнулся Чхве, кидая на меня изучающий взгляд. Я пожал плечами. Чхве пустился в приступном кашле. Плечи его с дрожью поднимались и опускались. - Как вы себя чувствуете? - Мне уже лучше, - он посмотрел на меня с теплой улыбкой, и я не удержавшись спросил: - Что? - Нет, ничего. Просто мне приятно, что ты нашел себя в жизни. Я, правда, рад за тебя. Я не знал, что говорить. Мало того, я не знал, что мне делать как интерну. Рядом с ним я терялся и пребывал в состоянии полной дезориентации. - Прости меня, - неожиданно выдал он. Нет. Я не готов слышать это. - Давайте я осмотрю вашу рану, - Чхве растерянно открыл рот, а потом кивнул. - Да, конечно. Я помог ему поднять футболку. В глаза сначала бросились крепкие кубики пресса, а потом только рана со швами, покрытая марлевой салфеткой, из края которой выглядывали резиновые катетеры. Я достал стерильный пинцет, новую салфетку и йод. - Будет немного щипать, - предупредил я и начал аккуратно обрабатывать место. Боковым зрением я чувствовал на себе взгляд Чхве, от которого по спине бежали мурашки. - Вот и все, - сказал я и убрал материалы в лоток. На столе я заметил коробку с песочными печеньями. - Вы соблюдаете диету? - А, это. Да, соблюдаю. Гон Шим забыла, что мне нельзя есть такое, вот и лежит на столе. Никто их не ест. Может возьмешь, угостишь коллег? - Нет, спасибо. Мой ответ расстроил Чхве. Его глаза вмиг погрустнели. - Ты все еще злишься на меня? - Вы ошибаетесь. Я никогда не был на вас зол. Я резко вышел из палаты и спустился вниз. Кое-как справившись с эмоциями и выпив залпом кофе из автомата, я встретил внизу Чанеля, возвращающего с анализами из лаборатории и вернулся с ним в ординаторскую. К вечеру девушка Шивона, которую, как позднее выяснилось, зовут Гон Шим, вернулась в больницу и на сей раз с куриными ножками. Либо она, действительно, "неумная", либо сделала это нарочно. Когда она ушла, я попросил парня из столовой приготовить рисовую кашу и передать в палату. Удостоверившись, что тот выполнил просьбу, я со спокойной душой ушел домой.