И пусть всем на зло....

— Последнее слово? Рука крепко держит рукоять, глаза смотрят холодно, надменно, ясно. Он не дрогнет. Он выполнит приказ суда. Убить Эрена Йегера. Остриё лезвия упирается в горло мальчишки. Один взмах — и никакая регенерация его не спасёт. Парень осторожно поднимает голову и смотрит на мужчину. В бирюзовых глазах нет ни тени страха. Внезапно он понимает: его смерть ничего не изменит. Ни-че-го. Люди продолжат жить так же, как жили до нападения титанов. А о девушках, юношах, отдавших свои жизни за человечество уже никто и не вспомнит. Их имена забудутся, сотрутся. Из всего корпуса, из нескольких сотен человек остались лишь двое. Он и Леви. Но суд счёл безответственностью оставить в живых последнего титана. И сейчас именно сильнейшему воину человечества выпала такая честь, как избавить мир от угрозы. Эрен мог бы воспротивиться. Начать кричать о собственной невиновности. О том, что он сам спасал этот мир от титанов. Но не захотел. Впервые в жизни он просто сдался. Как последний трус, поджав хвост. Сдался этим глазам, чей цвет не мог передать ни один оттенок серого. Отступил, перестал бороться за жизнь, за свободу. Эрен просто не захотел бороться. И вот сейчас, когда ледяные глаза глядят, казалось, в самую душу, когда уже нет возможности выжить, Йегер понимает: Леви он не нужен. Просто не нужен, как уже давно заржавевшее лезвие, которое пора кинуть в топку. Лезвие защищало, спасало от смерти, покорно следовало движениям хозяина. Но это всего лишь кусок металла. — Язык откусил? Юноша едва заметно вздрагивает. В голосе капрала проскальзывает раздражение. Он слишком задумался? — Я... ни о чём не жалею, — чуть хрипло, с трудом проглатывая подступающие к горлу всхлипы. Не слёзы, нет. — Мне не в чем винить окружающих меня людей, и я... правда рад, что смог принести этому миру хоть какую-то пользу. На миг он словно обрёл уверенность, смело взглянул в небо. Но затем снова тяжело вздохнул. — Спасибо Вам за то, что дали мне шанс. И примите мои извинения за причинённые мной неудобства. "Как я хотел бы помнить вас даже после смерти..." — Всё? — старший чуть приподнял голову, не сводя глаз с лица парня. Даже в последние мгновения жизни этот мальчишка не терял своей решительности. — И простите меня за то, что люблю Вас. Он смог. Он сказал это. И даже голос не дрогнул. Внешне Леви никак не выдал своего удивления. Только вскинувшиеся на долю мгновения брови могли показать его чувства. — Когда же ты перестанешь нести чушь, Йегер. Взмах клинком. И звук падающего на траву тела. Мёртвого тела мальчишки.