So take my hand I’m a stranger in the strangest land I’ll return the favour Slide into my heart We’ll hide there in the dark Strangest Land – Tom McRae
— Сейчас полная луна, — тихо произнес Кастиэль, и отзвук его голоса дымом повис в воздухе. Дин повернулся к окну — действительно, полная луна. Ее мягкий свет озарял небо, напоминая о красочных огнях Лас-Вегаса. — Я хочу показать тебе кое-что, — продолжил Кастиэль, передавая Дину последнюю тарелку. Они стояли на кухне, моя грязную посуду. Кастиэль уверял, что ему не нужна помощь, но Дин настоял — Кастиэль был очень добр, накормив его с друзьями и предоставив им место для ночлега, так что Дину хотелось хоть как-то выразить свою благодарность. Впрочем, процесс оказался немного сложнее, чем он ожидал, так как тарелки были сделаны из тончайшего фарфора, бокалы — из хрусталя, а столовые приборы — из серебра. Их домом вполне мог бы быть дворец Людовика XIII. Дин же больше привык к чистке огнестрельного оружия и охотничьих ножей, да и посудомоечной машины здесь не было. Тем не менее, работа приносила удовольствие — ему нравилось находиться рядом с Кастиэлем, который носил хамис (длинный восточный кафтан, похожий на те, что надевали афганские женщины) и ходил так изящно, будто его ступни вообще не касались земли. Тут даже больше подходило слово «скользил». Прихватив подсвечник с горящей свечой, Дин последовал за Кастиэлем к лестнице. Они миновали гостиную, где Кубрик пил вино и курил сигару, играя набором из слоновой кости в «Шахматы для одного»*; прошли библиотеку, в которой Дин заметил Эша, просматривающего огромные тома в кожаном переплете и брюзжащего по поводу отсутствия электричества, что мешало ему загрузить свой навороченный ноутбук и получить доступ к сети. Когда они поднялись на второй этаж, из-за ближайшей к лестнице двери Дин услышал тяжелое дыхание Джейка — ко всеобщей радости тому стало значительно лучше после того, как Кастиэль обработал ножевую рану на его бедре. Третий этаж оказался настоящим лабиринтом, и Дину показалось, что если Кастиэль вдруг исчезнет, он никогда не отыщет путь обратно в гостиную. А если и найдет, то лишь по прошествии века, если, конечно, доживет и сам дом никак не изменится. Наконец, Кастиэль остановился перед огромной деревянной дверью с ржавыми петлями. Она была не заперта, но ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сдвинуть ее с места, так что Дин помог, подумав, что та весила по крайней мере тонну. — Она ведет к башне, — сообщил Кастиэль после того, как Дин приоткрыл ее достаточно, чтобы они смогли протиснуться в получившийся зазор. За дверью находилась лестница, сложенная из речных камней, однако Дин был уверен, что не видел снаружи башню. Наверное, он ошибся, да и не стоило лишний раз теряться в догадках по поводу этого дома — он явно был далеко не обычным. Они начали подниматься по ступенькам. Кастиэль не издавал никаких звуков, в то время как тихий шорох ботинков Дина отдавался эхом от каменных стен, а через несколько десятков шагов к нему присоединилось тяжелое дыхание. — Ты в порядке? — спросил Кастиэль, не останавливаясь и не оглядываясь. — Да, все отлично, — ответил Дин, стараясь казаться бодрым и смелым. Как бы хотелось, чтобы на вершине этой, казавшейся бесконечной лестницы, ждали потрясающие сандвичи с жареной говядиной, приготовленные его мамой, по которым он чертовски сильно скучал. — Мы можем вернуться, если хочешь, — предложил Кастиэль, но желания остановиться при этом не продемонстрировал. Дин хотел сказать, что проходил через гораздо худшее во время испытаний для вступления в войска особого назначения (две недели ада — более уместное название), но промолчал и последовал дальше. Когда Дину уже начало казаться, что его легкие сейчас лопнут, он увидел дверь в конце лестницы. Остановившись, он сделал глубокий вдох, пока Кастиэль открывал дверь. Дин уже давно перестал вести счет странностям Кастиэля, поэтому просто молча последовал за ним. Они вошли в пустую комнату, освещенную лишь их свечами и лунным светом, проникавшим через огромное отверстие в одной из стен. Дин решил, что это окно, хотя оно больше напоминало пробитую кулаком Кинг-Конга дыру. — Подойди сюда, — Кастиэль мотнул головой в сторону импровизированного окна. — Отсюда открывается отличный вид. — Какой вид? — спросил Дин, приближаясь к нему. А потом, увидев пейзаж за окном, Дин забыл как дышать и ненадолго потерял дар речи. У него даже не получалось подобрать правильное слово. Фантастично. Великолепно. Прекрасно. Потрясающе. Нереально. Небеса. Перед ним от одного конца горизонта к другому простирались скалистые горы Афганистана. Некоторые из вершин были покрытыми снегом, и темнота делала их похожими на черно-белые фотографии. Под лунным светом искрился снег. Голые деревья добавляли картине мистические суеверные нотки, и на долю секунды Дин поверил в Бога, создавшего все это. Жаль, что в телефоне села батарея и он не мог сфотографировать открывшийся вид, чтобы, вернувшись на базу, а потом домой, показать остальным то, что по его мнению было самым красивым пейзажем на Земле. Дин стоял неподвижно, впитывая, гравируя в память каждую деталь в надежде, что запомнит это на всю оставшуюся жизнь. — Вау, — произнес он после того, как к нему вернулся голос. — Это потрясающе. — И чем больше он смотрел, тем больше не хотел уходить. Он задавался вопросом, как выглядят горы днем, освещаемые солнцем. — Что находится на другой стороне? — Монголия. Китай. Тибет. — Ясно. — Дин кивнул. Это помогло хоть как-то определиться с направлением, так как он со своей командой оказались здесь потому, что обалденный компас Эша сломался, попав под нож, и они беспомощно блуждали в горах, удирая от талибов. — Ты был там? Дин повернул голову и увидел, что Кастиэль смотрит на горизонт. Он казался полностью погруженным в свои мысли и скорее всего даже не услышал вопроса. Подождав несколько секунд, Дин повторил: — Ты был там? — Нет, — произнес Кастиэль, медленно повернув к нему голову и пристально смотря синими глазами. Они светились, напоминая луну в небе — те же сияние и цвет. — Нет? — Дин нахмурился. — Никогда? — Никогда. — Но это довольно близко. — Да. — Тогда почему? Почему ты не отправился туда? Уверен, для этого даже паспорт не нужен. — Я никогда нигде не бывал.***
Хоть дом и казался построенным в каменном веке, ванна была роскошной. К тому же, там текла горячая вода, и Дин не имел ни малейшего понятия, откуда она бралась — в доме не было электричества, и никаких альтернативных обогревателей он тоже не заметил. В шкафу обнаружилась одежда, даже нижнее белье, но Дин предпочел взять запасную из своего рюкзака. Он надел майку с армейскими штанами и лег в постель. Кровать была огромной, с четырьмя столбиками и парчовым балдахином, матрас казался мягким, как облака, а простыни сотканы из высококачественного льна. Дин скользнул под одеяло. Было холодно, а при воспоминании о заснеженных вершинах появлялась дрожь. В комнате находился камин, но не было дров, а спрашивать о них Кастиэля в такое время (уже за полночь) было не совсем уместно. Дин лежал с широко открытыми глазами, глядя на потолок и пытаясь расшифровать резьбу на нем. Сначала он подумал, что это какая-то каллиграфия — арабская, индийская или даже иероглифы, но это явно что-то другое (он немного выучил арабский за время пребывания в Афганистане). Он, думал, что благодаря усталости заснет сразу, но не получалось. Он уже собрался начать считать воображаемых коз в надежде, что заскучает достаточно, чтобы заснуть, когда в комнату ворвался Эш и запрыгнул к нему на постель. На нем были туника и свободные штаны, и выглядел он совсем по-домашнему. — Дин, Дин, — прошептал он ему на ухо. Он благоухал шампунем и мылом, что не могло не радовать (обычно он пах пылью и механизмами). — Этот дом. С ним что-то не так. Дин сел и уставился на Эша. Тот был хорошим солдатом, но в то же время законченным гиком, и иногда половину его слов нельзя было интерпретировать с помощью обычных стандартов. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Дин, подспудно понимая, что с домом и Кастиэлем действительно что-то не так. — Книги, которые я нашел в библиотеке, большинство из них о магии. — Какой магии? Магии Крисса Энджела* или Гарри Поттера? — Что? Нет. Крисс Энджел — лох, это вообще не магия, а иллюзия и, если спросишь меня, даже не зрелищная. А Гарри Поттер — плагиат. Я знаю книги гораздо лучше. Но те, что в библиотеке, больше похожи на магию Мерлина. Древние заклинания. — Эш поднял взгляд. — В них много символов, похожих на эти, — он указал вверх. — Во всех книгах. Дин тоже посмотрел вверх. — Разве это не какое-то произведение искусства? Может, сутры. — Нет! — выпалил Эш. — Но я узнаю, что это. Кастиэль не говорит нам всей правды. Дин рассмеялся. — Эш, он хозяин этого дома, а мы... лишь попрошайки, оставшиеся здесь по его милости, потому что нуждаемся в пище и крыше над головой, пока заживает рана Джейка. Он и не должен ничего нам говорить. Эш фыркнул. — Да? А как насчет комнаты, полной оружия? Я имею в виду старинное оружие. Мечи, дротики, копья, сабли... секиры. Клянусь, один из тех мечей когда-то принадлежал Миямото Мусаси*. — Разве он не выдуманный персонаж? — Нет! Тебе бы почаще книги по истории читать. Он был реален. И его меч в этом доме. А шахматы, в которые играет Кубрик, я уверен, из коллекции Шах Джахана*. Дин покачал головой. — Не стоит совать нос куда не следует. Эш отодвинулся и сел. — Черт, как бы я хотел, чтобы мой ноут работал. Уверен, что уже видел где-то эти символы. — Эш, просто попробуй поспать, хорошо? Ты устал, а завтра нам понадобятся силы. Эш вздохнул. У него была способность работать несколько дней без сна. Личный рекорд — семь дней. Дин составлял ему компанию в течение первых трех, после чего отрубился на полтора. И если бы Эш внезапно не потерял сознание посреди стада коз беженцев, рекорд бы семью днями не ограничился. — Ладно, — Эш пожал плечами и устроился на свободном месте рядом с Дином. — У тебя есть своя комната, — напомнил Дин. — Да, но мне страшно, чувак. А ты, похоже, не в состоянии заснуть, так что заодно присмотришь за мной, — произнес Эш, после чего зевнул и положил голову на подушку.***
Эш храпел так же, как и брат Дина, Сэм. Интересно, это отличительная черта всех гиков? Сэм заканчивал Стэнфордскую юридическую школу. Но он также был одержим компьютерами, так что Дин бы не удивился, если бы в конечном итоге тот стал программистом, а не воином правосудия, как всегда хотел. В три часа ночи Дин понял, что так и не заснет. Он встал с кровати, надел куртку и вышел из спальни. Пока он шел по коридорам, его посетила мысль: не стоит ли, подражая Эшу, проверить комнаты в поисках сюрпризов, но потом лишь пожал плечами. Это было бы невежливо. Кастиэль любезно приютил и позаботился о них, так что не следует интересоваться тем, что скрывается за закрытыми дверями. Спрятав руки в карманы, Дин вышел через кухню на задний двор. Снаружи было холоднее, чем в доме, но зато он отлично видел высокие и казавшиеся зловещими горы, по-прежнему ярко освещенные лунным светом. Заметив колоду, лежащий рядом топор и поленницу дров, он неверяще рассмеялся. Подойдя к колоде, он взял топор, оценивая вес, и, попытавшись замахнуться, пришел к выводу, что Кастиэль никогда не смог бы его поднять. У самого с этим проблемы не возникло — был кое-какой опыт. Но, если Кастиэль не рубил дрова, как он мог разводить огонь, чтобы готовить еду и топить дом, ведь здесь не было не только электричества, но и газа? Может, кто-то регулярно привозил готовые или рубил эти? Подумав о последнем варианте, Дин поставил одно бревно на колоду и взмахнул топором. Возможно, если он достаточно сильно устанет, то сможет поспать. Он расправился уже с половиной поленницы, когда открылась дверь кухни и показался Кастиэль. — Ты рано, — заметил он, облокотившись на косяк. На нем все еще был хамис, но на этот раз с накидкой на плече, и в этот миг Дина посетила мысль: носил ли он что-то под ними? — Не мог заснуть, — ответил Дин, не глядя на Кастиэля. Он поставил на колоду еще одно бревно. — Не устроила комната? — Лицо Кастиэля омрачилось. — Матрас слишком жесткий? Мягкий? — Нет-нет. Все нормально. Дело во мне. — Следовало сказать. Могу принести теплое молоко. Дин со всей силы опустил топор, превращая бревно в кучу мелких щепок. — Нет необходимости. И я не хотел тебя беспокоить. Кастиэль наконец отлип от косяка и подошел к нему. — Тогда испеку вам хлеб. Можно взять немного дров? Дин улыбнулся. — Всенепременно, они ведь твои. Кастиэль взял охапку и, сопровождаемый взглядом Дина, вернулся на кухню. Дин прихватил еще одну и последовал за ним. Позади него солнце начало заявлять права на следующий день, вытесняя луну.***
К большому удивлению Дина, Кастиэль действительно выпекал на завтрак хлеб. Конечно, это были лишь несложные в приготовлении лепешки, но при мысли о кусочке теплого, только из печи, хлеба рот наполнялся слюной, а желудок урчал. Дин помог разбить яйца, отмерить муку с сахаром и взбить масло. Он также занялся уборкой, пока Кастиэль доводил блюдо до совершенства. Возясь на кухне, Дин нашел мешочек марокканских кофейных зерен — еще один большой сюрприз. Он с радостью помолол их и сварил. Несмотря на отсутствие мастерства, кофе все равно получился наивкуснейшим — чудесное отличие от обычного рациона на базе. К тому времени, когда они закончили, на кухне пахло как в пекарне. Еще до того как Кастиэль успел накрыть стол, появились сверкающие одинаковыми улыбками Кубрик и Эш. Они взяли по кофе, пока Дин помогал освободить на столе место для корзин с хлебом. Джейк присоединился к ним как раз тогда, когда Кастиэль собирал поднос, намереваясь отнести к нему в комнату. Было приятно видеть, что к Джейку практически вернулся нормальный цвет лица. Он был отлично обученным солдатом, однако иногда все зависило от удачи — у него был явно плохой день, когда талиб успел рассечь ему бедро до того, как Кубрик выстрелил в нападавшего в упор. Эш тут же наложил жгут, однако Джейк все равно потерял много крови, и Дину пришлось его нести. Если бы они не нашли этот дом, Джейк был бы уже мертв. — Как нога? — спросил Кубрик. — Хорошо. Рана почти закрылась. Кубрик взглянул на Кастиэля. — Какие лекарства ты ему дал? — Джейк силен и молод, — ответил Кастиэль, — и его тело способно самовосстанавливаться. Эш рассмеялся. — Даже с учетом этого, у нормального тела регенерация обычно занимает больше времени. — Некоторые люди восстанавливаются быстрее, — возразил Кастиэль. — Это благословение. Дин вмешался: — Думаю, сейчас важно лишь то, что Джейк в порядке. На этом дискуссия закончилась. К тому же, все спешили насладиться кофе и хлебом, пока те не остыли. Они ели так, будто голодали целый месяц, и Кастиэль вновь и вновь подливал им кофе. Никто не отказывался, хотя по крепости он не уступал двойному эспрессо и был довольно сладким. Похоже, никто кроме Дина не заметил, что запас хлеба в корзине, казалось, не истощался. Дин ничего не сказал, так как у него был полон рот, да и армейский опыт гласил: ешь столько, сколько можешь, тогда, когда можешь, потому что никто не знает, когда удастся поесть снова. После трех чашек кофе и неисчислимого количества хлеба Кубрик встал и произнес, поглаживая набитый живот: — Если ты не против, я осмотрюсь. — О, конечно, нет, — уверил Кастиэль.***
Покончив с завтраком, Джейк и Кубрик ушли. Джейк сказал, что хочет поспать, так как до сих пор чувствует слабость. Дин и Эш остались, помогая Кастиэлю убираться на кухне, а затем Эш сообщил, что вернется в библиотеку. Оставив чистую кухню, Дин решил вернуться в спальню, но, проходя мимо внутреннего дворика, заметил сидевшего на бортике фонтана Джейка и изменил направление. — Думал, ты хочешь отдохнуть? Джейк кивнул. Он выглядел обеспокоенным. — Тебе это не кажется странным? — спросил он тихо, будто боялся, что фонтан, растения и стены имеют уши. — Что именно? — Дин присел рядом с ним. — Все это. Моя рана. Вчера моя нога была практически рассечена. А теперь все, что осталось — свежий шрам. Нет больше боли и крови. — Думаю, тебе нужно быть благодарным. Не у всех такой организм. — Знаю, но это чересчур. Как правило, подобному эффекту способствуют медикаменты. Но Кастиэль... он ничего не делал. Дин нахмурился. — Нет? Я видел, как он чистил рану. — Да. Но это все. Он использовал ту же воду, что ты и Эш, когда мыли меня. — Он не перевязывал? — Перевязал, но лишь, чтобы остановить кровь. И знаешь, что? Я снял повязку утром, и она была чистой. Дин задумчиво кивнул. — Я пойду, — Джейк встал, направляясь к выходу из дворика. — От этого места у меня мурашки по коже. Дин ненадолго остался там, наблюдая за всплывающими к поверхности маленькими рыбками. Они плавали среди крошечных водорослей, и казалось, что им нравится играть с брызгами воды.***
Дин снова принял ванну — было глупо не воспользоваться неограниченным доступом к горячей воде. Он собрал грязную одежду и положил в деревянное ведро. Рядом с тем местом, где он рубил дрова, находился небольшой колодец, и он решил там постирать. Дин не был поклонником домашней работы, но в армии быстро привыкаешь самому заботиться о своих вещах. К тому же, в доме было мало чем заняться. Джейк отдыхал — хоть рана и затянулась, крови он потерял немало. Чтение могло стать хорошим способом скоротать время, но библиотеку оккупировал Эш, по-прежнему решительно настроенный разгадать вырезанные на потолке символы. У колодца обнаружился Кастиэль с кучей грязного белья у своих ног. Дин увидел одежду друзей и почувствовал неловкость. — Я этим займусь, — сказал он, ставя ведро. — Будет непросто, — ответил Кастиэль, наклоняясь и поднимая рубашку Джейка. — Здесь кровь. Дин хотел сказать, что было бы, наверное, проще сжечь эту одежду, но произнес лишь: — Я позабочусь об этом. — Ты уверен? — Кастиэль мягко улыбнулся. Дин ответил на улыбку. — Уверен. — Я помогу тебе потом ее развесить. — Не стоит беспокоиться. И лишь когда Кастиэль ушел, Дин понял, что тот сменил хамис на тунику и брюки. А еще он понял, что куча белья была довольно большой. Дин вздохнул, засучил штаны до колен, сел на низкий деревянный стул и приступил к стирке. В дополнение к их военной форме там была и одежда Кастиэля, бывшая наименьшей из проблем по сравнению с кучей постельного белья. Кастиэль что, решил воспользоваться моментом и с помощью гостей постирать годовой запас простыней, наволочек и пододеяльников? Однако Дин решил не жаловаться и продолжил работу. Также он обнаружил, что от пятен крови почти невозможно избавиться. Вообще. Но Кастиэлю признаваться в этом не хотелось, так что он изо всех сил постарался от них избавиться. Спина затекла, и он справился уже с половиной вещей, когда показался Эш: — Дин, ты не видел Кубрика? Дин запрокинул голову, поднимая бровь. — Нет. Ты проверил гостиную? Вероятно, играет там в шахматы. — Проверил. Там его нет. Коробка сигар тоже исчезла. — Может, пошел курить куда-нибудь. — Я проверю его спальню. Дин кивнул, думая, что Эшу следовало бы сделать это до расспросов, и вернулся к постирушным обязанностям. Вскоре Эш вернулся, но на этот раз бегом: — Я все еще не могу его найти. Дин прищурился. — Эш, это большая территория. Он мог пойти прогуляться в горы. Или в тот лес, — он кивнул на деревья. Эш, нахмурившись, посмотрел в ту сторону. Мгновение он молчал, а потом сообщил: — А еще в оружейной недостает одного ножа. Дин вздохнул. — Я знаю! — буркнул Эш. — Я пересчитал оружие, и тебе известно, что у меня фотографическая память. Это серебряный нож. — Может, он для чего-то понадобился Кастиэлю, — тихо сказал Дин. — Может, чтобы заколоть гуся? Эш выглядел потрясенным и уязвленным. — Дин, ты не будешь использовать такой нож для разделки гуся. — Он сделал шаг назад. — Так ты думаешь, Кубрик украл его наряду с сигарами? Эш лишь пожал плечами, повернулся и быстро пошел обратно к дому. Дин немного понаблюдал за ним, а потом снова принялся за стирку. Он не понимал, почему Эш настолько обеспокоен пропавшим товарищем. Сигары предполагали, что он просто куда-то ушел, чтобы побыть одному и покурить. Кубрик мог позаботиться о себе. Солнце достигло зенита, и, несмотря на то, что дом находился в горах, все равно стало очень жарко. Дин весь пропотел, футболка намокла, и он чувствовал, как по коже стекают крупные капли пота. Сейчас бы стакан лимонада. Кастиэль появился как раз тогда, когда он заканчивал отжимать. — Готово! — С гордостью и облегчением произнес Дин. — Спасибо, — улыбнулся Кастиэль. — Я развешу, а потом пообедаем. Дин удержался от предложения помочь — спина не разгибалась, а руки ныли от монотонного трения и вытаскивания воды из колодца. Он встал, потягиваясь, а затем наклонился снова, чтобы поднять одно из ведер с чистыми вещами и отнести к натянутым поблизости бельевым веревкам. Кастиэль захватил другое. Кастиэль начал молча вешать одежду. Казалось, что он полностью растворился в этом ритме — достать из ведра, забросить на веревку, закрепить прищепками. Дин поймал себя на том, что неотрывно наблюдает, как тот наклоняется и выпрямляется, в то время как ветер приподнимает подол туники. — Эш сказал, что из оружейной исчез один из ножей. Кастиэль замер, держа рубашку в вытянутых руках. Его спина напряглась, и он выглядел обеспокоенным. — Прости за то, что он заглянул в комнату. — Дину стало стыдно. — Он не должен был этого делать. Но он заметил, что один серебряный нож исчез. Кастиэль повесил рубашку и щелкнул прищепками. — Да нет. Если Эш хочет, может смотреть. Я никогда не обращал внимания на ту комнату, для меня там нет ничего интересного. Но я проверю. Хотя вряд ли вспомню все. — Хорошо. — Можешь подать второе? — Он кивком указал на пустое ведро. — Конечно. — Спасибо. Дин вернулся к колодцу и взял другое ведро. Возвращаясь обратно, он понял, что Кастиэль исчез. Он внимательно осмотрелся, надеясь увидеть его среди развевающихся на ветру простыней, но того нигде не было. Дин фыркнул, а потом рассмеялся, решив, что это трюк с целью заставить его развесить остальное. Нет, он не поведется. Он нарубил дров, вымыл посуду, убрал кухню и постирал. Достаточно. Если Кастиэль не хочет этого делать, пусть так и остается. Он повернулся и направился к кухне, но, не дойдя несколько шагов, увидел через дверь Кастиэля. Тот доставал что-то из гигантской печи. Вероятно, их обед. Дин сдался и вернулся к веревкам. К тому времени, как он закончил, Дин решил, что с него до конца жизни хватит домашних дел. Все, чего теперь хотелось — лечь в кровать, уткнувшись в подушку, и видеть сны о других местах. Почуяв запах горелого мяса, он, наморщив нос, вошел в кухню и увидел Кастиэля, разглядывающего что-то, подозрительно напоминавшее большую птицу на металлическом противне. Кастиэль поднял голову. — Я сжег гуся, — произнес он.***
К счастью, срезав несъедобные участки, Дину удалось спасти примерно половину тушки. Кастиэль испек на гарнир картофель с грибами, идеально дополняющий мясо птицы. К ним присоединился Эш, сообщив, что Джейк все еще спит, и он до сих пор не может найти Кубрика. Несмотря на подозрения в адрес Кастиэля, ел он от души. К удивлению Дина, Кастиэль сел за стол вместе с ними. Кубрик не появился даже после того как, они закончили обед. Кастиэль сказал, что оставит ему порцию и отнесет немного Джейку. Он также отложил часть рисового пудинга, приготовленного на десерт. — Это изумительно, — прокомментировал Эш с полным ртом пудинга. — Ты мог бы стать одним из лучших поваров в мире. — Спасибо, — поблагодарил Кастиэль. — Ты мог бы даже вести собственное шоу, — продолжил Эш. — Стал бы известным и очень богатым. — Хочешь, я отнесу это Джейку? — спросил Дин Кастиэля. Кастиэль повернулся к нему. — Нет. Все нормально. Я сам. Почему бы тебе не отдохнуть? Ты много сделал сегодня. — Дин мог поклясться, что увидел оттенок печали в его глазах. — Хорошо, — пожал он плечами. — Я уберусь на кухне, — предложил Эш, потянувшись за второй порцией пудинга. — Спасибо, — улыбнулся Кастиэль. — Попробую поискать Кубрика, — решил Дин. Но сначала пошел в его спальню. Сам не зная, почему, он хотел проверить вещи Кубрика. Не самый лучший поступок — у него не было привычки рыться в чужих вещах, даже кого-то настолько подозрительного как Кубрик, но ему нужно было убедиться, что все в порядке. На первый взгляд все было на месте — рюкзак, фляга, ботинки и одежда. Он проверил рюкзак, открыл шкаф, выдвинул ящики тумбочки, чувствуя, что чего-то недостает, но не мог понять, чего именно. Закончив со спальней, он направился к выходу из дома, чтобы проверить двор. Проходя мимо какой-то приоткрытой двери, он не удержался и заглянул. Это была оружейная. Опять же, не в силах сдержаться, Дин вошел внутрь и не смог скрыть изумления. Эш был прав — ошеломляющая коллекция старинного оружия. Мечи, ножи, сабли, топоры, копья, дротики и куча того, чему Дин даже не знал названия. Все было аккуратно закреплено металлическими кольцами на стенах или на подставках на столах. Не наблюдалось никакой защиты от кражи, ни сигнализации, ни пуленепробиваемого стекла. Оружие просто лежало на виду. Дин заметил свободное место. Он коснулся подставки, задаваясь вопросом, на что был похож тот нож. Он должен был быть очень ценным, как и остальное оружие. Его действительно взял Кастиэль, чтобы заколоть только что съеденного ими гуся, или его украл Кубрик? Он очень надеялся, что вскоре сможет спросить его напрямую.***
Дин медленно прочесал двор, ища любые признаки Кубрика. Его не покидало ощущение, что усилия напрасны — Кубрик мог быть в ближайшей деревне или в горах, однако Дин все равно продолжил поиски. Обойдя где-то половину территории, он увидел участок земли, отведенный под огород. Там работал Эш — выпалывал сорняки, рыхлил почву и прочее. Он не выглядел слишком счастливым, и Дин не удержался от улыбки. Хотел бы он знать, как Кастиэль уговорил его на это. Но что-то в облике Эша было не так. Он был одет в пару очень старых джинсов и клетчатую рубашку со срезанными рукавами. Так он одевался дома, когда не носил военную форму — Эш родился в семье хиппи, чье представление о хорошей одежде застряло в 70-х годах. Они были не очень довольны своим мальчиком, присоединившимся к армии. Дин подошел к Эшу. Вблизи тот выглядел несчастным — был измазан землей и непрерывно ругался, но это не остановило Дина от поддразнивания: — Выглядишь в своей стихии. — Клянусь, — Эш стиснул зубы, — что мои родители выбрали жизнь в трейлере лишь бы не заниматься ничем подобным. — Он отбросил пучок травы. — Где ты взял одежду? — перешел сразу к делу Дин. Эш опустил взгляд, осматривая себя. — В шкафу в своей спальне. И она подошла, — он пожал плечами. — Хотя, да, смешно думать, что Кас держит такую одежду. Но считаю, что в глубине сердца у него есть какая-то страсть. Ты знаешь... Дин кивнул. — Да, знаю. Эш вымыл руки в ведре с водой. — Пойдем, покажу тебе кое-что, — сказал он, вытирая ладони о джинсы. Они пошли в противоположном от дома направлении, пока не достигли леса на другом конце двора. — Видишь, деревья и трава здесь лучше, чем в остальных местах, — сказал Эш, поднимая на него взгляд. Дин вынужден был согласиться, что деревья выглядели очень здоровыми. А трава покрывала землю как толстый ковер. — Да, — он кивнул. — Знаешь, почему? Дин склонил голову набок. Ему никогда не нравились викторины. — Держу пари, что это чертово кладбище, — ответил на свой же вопрос Эш.***
Дин хотел спросить Эша, что, кроме больших и красивых деревьев заставило его думать, что под землей погребены трупы. Хотя эта мысль совершенно не пугала. Он видел немало мертвецов, насмотрелся на них до конца жизни. Он видел смерть как друзей, так и врагов. В зоне военных действий это неизбежно. Эшу следовало бы предоставить твердые доказательства, но Дин уважал мертвых не меньше, чем живых, так что было не очень хорошей идеей начать копать в поисках костей или разлагающихся тел. Интересно, кем бы они были? Предками Кастиэля? Может, на этой земле велись сражения, и погибших, не в состоянии устроить надлежащие похороны, похоронили в одной большой яме как во время чумы? Он покачал головой и сказал Эшу, что хочет вернуться к дому.***
На удивление, Кастиэль был не на кухне, занимаясь, как обычно, готовкой, а в библиотеке — расставлял книги по полкам. Видимо, Эш оставил после себя бардак. Дин обнаружил, что ему здесь нравится. Да, не очень приятно пахло кожей, старой бумагой и пылью, но было и тихо и умиротворяюще. Возникало ощущение, что здесь всегда можно найти уединение и спокойствие. — Знаешь, некоторые думают, что книги — наиболее ценные вещи, — сказал Кастиэль, даже не повернув головы, чтобы посмотреть, кто пришел. Дин знал. Знал, что любовь Сэма и Эша к книгам была такой же, как его любовь к сандвичам с говядиной, по которым он скучал так же сильно, как Эш по ноуту и сети. Дин любил истории, но не считал книги такой уж сильной ценностью. Помолчав несколько секунд, он спросил: — Кас, почему ты говоришь на английском? Почему не на персидском или, возможно, пушту*? Кастиэль покосился на него. — А ты бы меня понял, если бы я говорил на персидском? — Я пробыл здесь достаточно долго, чтобы кое-что понимать. Кастиэль перевел взгляд обратно на книги. — Тут, вероятно, около десяти тысяч книг, — сказал он вместо ответа на вопрос. Дин, сдаваясь, сделал глубокий вдох. — Ты прочел все? — спросил он, подходя к Кастиэлю. — Лишь несколько. У меня мало времени. Дин аккуратно снял с полки книгу в кожаном переплете. — История Герадота, — сказал Кастиэль. Дин наклонил голову. — Оригинал, — добавил Кастиэль, будто пытаясь произвести впечатление на Дина. Дин рассмеялся, и Кастиэль забрал у него книгу. Он не поставил ее обратно, а открыл, пролистал пожелтевшие страницы, остановился на чем-то и начал читать на английском: — О деяниях гетов и их вере в бессмертие я уже рассказывал. Образ жизни травсов в общем такой же, как и у других фракийских племен. Только обычаи при рождении и кончине у них особенные. А именно, вот какие. Родные усаживаются вокруг новорожденного младенца и горюют о том, сколько бедствий ему предстоит еще перенести в жизни. При этом перечисляют все людские горести и заботы. Напротив, погребение покойников у них проходит с шутками и весельем. Ведь мертвые уже избавились от всех жизненных зол и печалей и ведут радостную и блаженную жизнь. Голос Кастиэля плыл в воздухе, мягкий и сладкий как сахарная вата, и Дин понял, что будет его слушать, даже если Кастиэль прочтет ему всю телефонную книгу.***
Джейк присоединился к ним за ужином, но Кубрик так и не появился. Эш уже перестал спрашивать о нем — даже если Кубрик ушел, он был большим мальчиком и мог позаботиться о себе. К тому же, после работы в огороде, он, похоже, слишком устал, чтобы говорить. Дин лишь надеялся, что если Кубрик действительно покинул дом, то не забудет прислать им помощь. Джейк выглядел обеспокоенным. Кастиэль не позволил помочь ему с грязной посудой, и Дин решил, что это справедливо — после всей проделанной работы он имел право отдохнуть. Джейк выглядел так, будто раны полностью зажили, так что можно было попробовать вернуться на базу. Может, ему стоит попытаться уговорить Кастиэля уехать с ними. Он мог бы забрать его домой, в Канзас-Сити. Может... Он переодевался, когда к нему опять пришел Эш. — Смотри, что я нашел! — воскликнул он, решительно забираясь в его постель. В руке у него была маленькая книжка. Дин нахмурился. — Стащил? — Просто одолжил. — И что ты одолжил? — спросил Дин. Он решил надеть свободные брюки и тунику из шкафа. Потом присоединился к Эшу на кровати. — Откуда это? Эш поднял книжку, чтобы он лучше разглядел. Она напоминала блокнот для заметок. — В библиотеке. — Вид у Эша был ошарашенный. — Это дневник. — Он скользнул под одеяло. Дин лег рядом, чтобы лучше видеть. — Вот, чей-то почерк. — Да, вижу: «Бобби Сингер, март 1971 года». Эш открыл на первой странице. — Не понимаю, откуда в этом доме чей-то дневник. Похоже, это заметки о путешествии. Начинается с марта 1971 года. Слушай: «Мы наконец прибыли в Афганистан. Даже не верится. Понятия не имею, чего тут можно ожидать, кроме скалистых гор и воинственных мусульман». — Моджахедов, — произнес Дин. — Да, как угодно, — Эш перевернул страницу. — Он, похоже, путешествовал с двумя или тремя друзьями. «Пятое марта. Я накатался верхом на осле на всю оставшуюся жизнь. Балбесы. Надеюсь, оно того стоит. К счастью, в гостинице, где мы остановились (если это вообще можно назвать гостиницей) подают приличную пищу. Надеюсь, это не тот осел, на котором мы приехали. Бедняга. Но мясо слишком сочное, чтобы принадлежать истощенному животному. Думаю, это козел», — Эш остановился, нахмурившись. —Балбесы? — потом продолжил: — «Я курил в одиночестве во дворе, когда ко мне подошла старуха и спросила, куда мы направляемся. Я сказал, что мы едем в тот дом. Она ответила, что это неразумно. Дом зачарован очень могущественным магом и охраняется сильнейшим джинном. Она сказала, что те, кто туда попадает, никогда не возвращаются, а пытались многие. Я ответил, что мы знаем, что этот дом населен призраками, поэтому мы здесь. Она сказала, что нам нужно развернуться и возвращаться туда, откуда мы прибыли. Я заявил, что мы приехали в такую даль не для того, чтобы вернуться с пустыми руками. Она выглядела грустной и пожелала нам Божьей поддержки». Он прервался, потому что дверь распахнулась, и появился Кастиэль со стопкой чистой одежды, аккуратно выглаженной и сложенной. Он остановился в двери, увидев в постели Дина Эша. Секунду он удивленно смотрел, а потом его глаза потемнели. — Простите, я не вовремя? — пробормотал он. — Нет-нет-нет. — Дин слез с кровати. — Все нормально. — Да, я просто читал ему сказку на ночь, — ляпнул Эш. Не похоже, что это убедило Кастиэля. Дин чуть ли не трусцой подбежал к нему, улыбнулся, и тот улыбнулся в ответ. — Тебе не следовало, — сказал он, принимая одежду. — Я мог бы заняться этим завтра. Но Кастиэль лишь сказал: — Увидимся утром. — Не хочешь остаться и послушать истории Эша? — поддразнил Дин. — Нет, — Кастиэль покачал головой, повернулся и вышел. Дину показалось, что сердце рухнуло вниз. Он положил одежду на стол и вышел из спальни, догоняя Кастиэля. Тот удалялся по коридору, и Дин окликнул его: — Кас! Кастиэль остановился и медленно обернулся. Дин сжал кулаки. Желудок крутило. У него не было чего-то подобного с тех пор, как он впервые увидел Лизу Брейден, самую красивую девушку в средней школе. Он постарался взять себя в руки. — Слушай, это не то, о чем ты подумал. Кастиэль поднял взгляд. Его лицо ничего не выражало. — Я ни о чем не подумал, — сказал он. Дин сделал шаг вперед, осознавая, как сильно бьется его сердце и надеясь, что Кастиэль этого не слышит. — Эш... Эш, ну, такой уж он есть. Он откалывает какой-нибудь номер... просто не думая... — Дин остановился, даже не зная, почему должен объяснять. Кастиэль лишь кивнул. — Я понимаю. Дин против воли улыбнулся. Сейчас он стоял очень близко к Кастиэлю, и так хотелось поднять руки и обхватить его лицо ладонями. — В следующий раз ты можешь прочитать мне сказку на ночь, — вновь поддразнил он его. Кастиэль рассмеялся. — Ты заснешь прежде, чем я успею произнести пять слов. Я скучный. — Попытка не пытка. — Спокойной ночи, — с улыбкой произнес Кастиэль, повернулся и направился прочь. Когда Дин вернулся, Эш уже спал, сжимая в руке открытый дневник. Дин забрал его, намереваясь убрать, но поймал себя на том, что читает открытую страницу: «Двадцать третье марта. Это безумие. Я не знаю, что делать. Они все погибли. Я не знаю, что с ними случилось. Я не хочу их хоронить. Не хочу больше оставаться здесь. Я был в зачарованных домах, охотился на призраков. Но это совсем другое. Здесь какая-то сила, которую я не могу понять, магические заклятия, настолько сильные, что нет никакого способа сломать их или обойти. Я должен был послушать ту старуху в деревне. Как бы там ни было, завтра я ухожу. И возьму книгу с собой. Уверен, что в ней есть ответы на все вопросы». Это, похоже, было концом дневника, потому что Дин, машинально пролистав дальше, не обнаружил больше никаких записей. В библиотеке, вероятно, десять тысяч книг. О какой именно упоминал Бобби? Решив не заморачиваться, Дин положил дневник на тумбочку, лег в постель рядом с Эшем и заснул. *«Шахматы для одного» — игра-головоломка для одного игрока, основывающаяся на правилах игры в шахматы. Данная игра может быть классифицирована, как "шахматные задачи", что означает, что в ней используются правила шахмат с некоторыми изменениями. Цель игры: Каждым ходом бить одну из фигур, пока на доске не останется только одна фигура. *Магия Крисса Энджела — американское реалити-шоу. Сюжет передачи — уличная магия, которую показывает иллюзионист Крисс Энджел. *Миямото Мусаси — также известен как Симмэн Такэдзо, Миямото Бэнносукэ, Симмэн Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Гэнсин, или под своим буддийским именем Нитэн Дораку — японский ронин, считается одним из самых известных фехтовальщиков в истории Японии. Современники дали ему прозвище Кэнсэй. Мусаси стал знаменит благодаря выдающейся технике владения мечом, которую он с раннего детства оттачивал во множестве поединков, используя деревянный меч. Является основоположником школы Хёхо Нитэн Ити-рю или самурайского искусства боя на двух мечах нито-рю. *Шах Джахан — падишах Империи Великих Моголов (1627—1658), обессмертивший своё имя постройкой Тадж-Махала. *Пушту — язык пуштунов, один из восточно-иранских языков. Является официальным языком Афганистана (вместе с дари) и некоторых регионов Пакистана.