Пикси

Осень в Литтл-Уингинге теплая, безветренная и какая-то выцветавшая. Седые облака наливаются свинцом на бесконечно-сером небе, воздух пахнет грозой, а где-то далеко гремит гром. Гарри тоскливо смотрит из окна, как учитель параллельного класса с тревогой поднимает голову и торопливо сзывает учеников. На уроке литературы скучно, особенно когда отвечает Дадли. Его чтение навевает непреодолимое желание уснуть, удобно положив голову на сгиб локтя и пригревшись в ласковых солнечных лучах, рядом на столе стройным рядом стоят бумажные журавлики. Гарри лениво приоткрывает глаза и снова прикрывает — сонная мисс Эйприл лениво листает журнал и обмахивается чьей-то контрольной работой, как веером. В кабинете душно, как в самое жаркое лето. Вот только, сейчас осень, а осень в Литтл-Уингинге серая, пусть и теплая. Аккуратные белые домики становились похожие на графитный набросок и прятались за красно-желтыми деревьями — единственным ярким пятном. Наверное, Гарри все же уснул бы, наблюдая, как опадает разноцветная листва, изредка подлетая вверх, когда по дороге ехал очередной автомобиль, если бы не странное зудящее чувство, на грани сознания. Такое бывало и раньше, перед внеплановым приездом тетушки Мардж или приходом работников социальной службы. В такие дни Гарри или прятался в родном чулане или надевая единственный костюм старательно улыбался мистеру Стивенсу, которому дядя Вернон за приемлемые отзывы помогал с заполнением налоговой декларации. Тетя Петуния щебетала о своем Дадлике, дядя раскуривал сигары с гостем, а Гарри соревновался с кузеном в поедании кексов на скорость. Он чувствовал, что что-то случится, но совершенно не был готов к такому. Резкий поры ветра открыл прикрытое окно и разбросал по классу стопку листов на учительском столе. Исписанные страницы медленно опускались на пол. Гарри хмурится: картина неполная, чего-то не хватает. Еще один порыв ветра подхватывает бумажных журавликов, что у самой земли расправляют крылья и стремятся вверх. Поттер оглядывается в панике, когда начавшая судорожно ловить чьи-то контрольные работы мисс Эйприл ошарашенно смотрит вверх. Именно на бумажных журавликов, что теперь соревновались в мастерстве — иначе воздушные фигуры, которые они делали не объяснить. Гарри недоуменно моргнул, когда сидящий рядом рядом Пирс Полкис подкинул вверх бумажный кораблик и он поплыл к журавлям. Мальчик с победным криком поднимает кулак, когда полосатый воин морей повинуясь жесту таранит птицу. Лучший друг кузена подмигивает Гарри. — Большой Дэ говорил, что ты тоже умеешь делать такие шутки, — пакостная улыбка, — спорим я собью каждого? Наверное его реакция была неправильной, но сегодняшний деть и так совершенно неправильный, ведь фигурки оригами не могут летать вокруг люстры, а бумажный кораблик палить из несуществующих пушек. Гарри было почти больно, когда дымящаяся птичка упала под ноги слишком бледной мисс Эйприл. Она перекрестилась и начала молится на латыни. Да, вспоминая этот день через много лет Гарри улыбнется и шутливо проклянет Пирса, а тогда… Тогда он смаргивая злые слезы тоже поднимет ладонь что бы птички улетели, а не резвились под потолком. Не получалось. Он шмыгнул носом, сдерживая слезы, когда еще один журавлик упал теперь прямо в руки мисс Эйприл, что теперь усиленно щипала себя за бок. — Да ты трусишка… — тянет мальчик и ведет носом, — чую кто-то напрудил в штанишки, — хихикает. Гарри ненавидит его смех — какой-то судорожный, Пирс похрюкивал и повизгивал, прикрывая рот и сотрясаясь плечами. Такого Поттер стерпеть не мог. Лучший друг кузена был повален на пол и не увидел, как бумажные птички напали на кораблик. Через много лет Дадли признается, что именно в этот момент слюнтяй-Гарри стал превращаться в нормального парня, а пока он встал рядом и совершенно не знал, что делать. На рассматривающую тлеющий кусок бумаги мисс Эйприл надежды мало, ровно как и на окруживших драчунов одноклассников. Малкольм уже стал принимать ставки на исход драки, когда когда дверь в кабинет резко открылась, громко ударяясь о стену. Мисс Ейприл от резкого стука встрепенулась и по старой, школьной, привычке вытянулась в струнку и спрятала руки за спину. Потом оглядев класс, она вспомнила, что все же учительница и приняла более степенную позу. — Директор Эндрюс! Это безобразие! Учительница скрещивает руки на груди, нет-нет да поглядывая на потолок. теперь-то она докажет, что не сумасшедшая. — Я вижу, Эйприл. — не прилагая особых усилий разнимает мальчишек, — Это безобразие, — два подзатыльника, — которое мы обсудим позже. — Да нет же! — топает ногой, — посмотрите наверх! Там птицы! Из бумаги летают! Директор поднимает взгляд, но видит лишь девственно белый потолок и пару черных пятен у люстры. Мисс Эйприл краснеет. Они не видят, как журавлики с кораблем образуют ключ и организованно летят на улицу через открытое окно. — Позже обсудим! — Но… — Позже, — с нажимом, — Ты мне объяснишь почему спишь на уроке позже. — Я не сплю, директор Эндрюс! — Верю, Эйприл, — усмехается в усы директор, — именно по этому ты еще пройдешь ряд тестов. И если их результат мне не понравится возвращаешься к матери и выходишь замуж за Георга Грейнджера. Гарри в который раз за день подумал, что это все сон. Странный сон из тех, что нельзя никому рассказывать ведь здесь есть волшебство. Мисс Эйприл, что совершенно не похожа на отрешенную учительницу, Пирс, который пока директор отвлекся, хлопнул по плечу и улыбнулся, непривычно серьезный Дадли, летающие бумажные журавлики и палящий по ним такой же бумажный кораблик… Зуд в груди стал сильнее, подсказывая приближение перемен, что вот-вот ворвутся в тихую размеренную жизнь. Стук в закрытую снова дверь был подобен набату. В груди Гарри, кажется свернулась тугая пружина, когда отмахнувшийся от нелепых объяснений дочери директор, открыл дверь и резко развернулся к классу. — Дети, с вами теперь будут учится две ученицы. Пенелопа Герман Дурнева и Татиана Леопольд Гроттер. Девочки это ваш класс. Знакомьтесь если что — обращайтесь к мисс Эйприл или ко мне. Пожалуйста никаких родителей и опекунов. Мы уважаем мистера и миссис Дурнев, но не надо их привлекать каждый раз. Хорошо? — слаженный кивок.— Отлично. Удачи! Пружина разжалась и Гарри с разочарованием понял — вот оно. Две девочки были совершенно непохожи, но имели что-то общее. Пожалуй схожесть была в том, что они обе сморщились, когда директор назвал их имена. Весьма странные. Девочки были одинакового роста и в похожей одежде, но разного цвета. Блондинка со светло-голубыми, водянистыми глазами и рыжая с искрящимися зелеными глазами. Девочки переглянулись и блондинка сделала шаг вперед. — Меня зовут Пенелопа Дурнева. Зовите меня Пипа или Пенелопа. Меня нельзя называть Пенни, Лопа, Герман или Дурнева. Дам в нос. — она сжала ладони в кулаки и каждый поверил, что она даст не только в нос, — Если не верите советую спросить в параллельном классе. Стив Куинн и Эмили Диккенс уже проверили и теперь они лечатся, а их родители выплачивают компенсацию за сломанный ноготь. Мой сломанный ноготь. Это моя Таня. Ее звать только Гроттер, не переношу, когда коверкают имена. Откликается на Гроттер, Татиана, Лео и Софи. Обижать ее могу только я. Если обидит кто-то из вас, — многозначительная пауза, — Дам в нос и сломаю руку. Это в лучшем случае. Мы — русские и стоим друг за друга горой. — Спасибо Пенелопа, — бледно улыбается мисс Эйприл, чувствуя проблемы, — такая забота достойна уважения. Это твоя подруга? — Кузина, — вторая девочка делает шаг вперед, — Меня зовут Татьяна, кто не сможет произнести — зовите Гроттер или Лео. Мне десять лет и лучше не злить Пипу. Мы с России, но никогда там не были, может когда-то в далеком детстве. Полные имена использовать не советую, — мы обидимся и вам будет плохо. Она склоняет по-птичьи склоняет голову пакостливо улыбаясь, ее кузина зеркально повторяет улыбку и участливо кивает головой, в этот миг Гарри поверил — будет плохо. Гроттер или Лео, стала похожа на пакостливого фейри — маленький пикси, от которого не спастись. Поттер переглянулся с кузеном — ничто не будет, как прежде. Мисс Эйприл преувеличено радостно восклицает: — Ну вот и познакомились! Девочки, занимайте свои места. мисс Гроттер сядет с Поттером, а мисс Дурнева — рассеянным взглядом обводит класс, — рядом с Дадли. Надеюсь, хоть так ты научишься читать. — Очень педагогично,— бросает Гроттер,— Дяде Герману будет интересно.