Опустошение

– Стайлз… Его резко вздергивают на ноги и трясут за плечи, но ничего этим не добиваются. Потому что тело не чувствует дискомфорта, ему давно глубоко похрен, кто и что с ним делает, а разум затуманен последними словами Питера. – Ему уже не помочь, – в который раз издевательски говорит Хейл то, что все и так знают. – Заткнись! Но Скотт не хочет верить в это. Он выпускает когти, готовясь заткнуть поганый рот, но вместо задуманного кидается к оседающему другу, сердце которого готовится раскрошить ребра. – Стайлз! Приди в себя, парень. – Дитон помогает усадить тело на диван в своем кабинете и посылает Скотта за водой. Того нет буквально секунду, а потом вся вода оказывается на Стайлзе. – Он не реагирует! – Кажется, у Скотта тоже сейчас случится паническая атака. Питер хохочет от души: – Его сердце поет песню для меня. – Ублюдок, – рычит МакКол, позволяя волчьей сущности взять верх. Глаза отсвечивают яростным красным цветом, но холодные голубые того только и ждут. «Да, мальчишка, – думают они, – теряй контроль!» Но не тут-то было. – Не сейчас! – дергает Дитон подростка за руку. – Вызывай скорую. Питер недовольно цыкает, смотря, как вся злость альфы меняется отчаяньем, стоит тому разочек глянуть на задыхающегося друга. И тут он тоже смотрит на Стайлза, испуганного, потерянного, мертвецки бледного и худого. Когда-то он хотел его в стаю, но теперь перед ним слабый человечишка, не достойный внимания. Настолько странно видеть Стилински таким. Питер слушает разговор Скотта с оператором, тот называет адрес и просит поторопиться. – У него начался озноб, – информирует Дитон. – Чёрт! Стайлз, всё хорошо, слышишь? Питер насмешливо фыркнул. – Не слышит. Но есть кое-кто другой, кто слышит. Да, Тео? Пульс в раз успокоился, и дыхание пришло в норму, вынуждая волчонка и Дитона отступить. Стайлз растянул чужую улыбку на своем лице и глубоко вдохнул воздух в себя, будто вышел на улицу после дождя. – Что происходит? – тихо спрашивает МакКол. – Не волнуйся, друг, Стайлзу и в аду хорошо. Стилински вскочил с дивана и сократил расстояние меж ним и Хейлом, протягивая руку. – Неплохо было бы представиться друг другу лично, – вежливо предложил он. – Тео. Хейл улыбнулся, пожимая стайлзовую ладонь. – Питер. Никто не успел сообразить, как дальше так получилось. Тео лишь вскрикнул, когда его бездумно протянутую руку заломили за спину, а потом в шею грубо вогнали иглу. Содержимое шприца быстро растеклось по организму, делая в последние минуты реальный мир расплывчатым пятном. Питер аккуратно подхватил потерявшего сознание мальчишку и вернул на диван, заботливо подложив под голову подушку. – Что это было? – разбил тишину вездесущий Скотт. – Не тупи, – закатил глаза мужчина. – А Стайлз? – Господи, как же ты дожил с таким умом до своих лет? Хотя нет, не отвечай, я знаю. – Питер многозначительно перевел взгляд на Стилински. Скотт нахмурился. – Стайлза уже нет с нами, – решил включиться ветеринар, который всё понял. – Он в аду, а вместо него теперь химера. История имеет свойство повторяться. Питер кивнул. – Что ты ему вколол? – Новокаин. Проспит день. С размаху МакКол впечатал кулак в стену, оставляя там внушительную вмятину. – Блядь, это был не Стайлз. Чёрт! – Не знаю, как долго химера пользуется телом, – продолжил Питер, – но видимо, не так давно, если вы не заметили подмены. – Как ты это понял? – виноватым голосом протянул щенок. Конечно же сейчас все его мысли о том, что он за товарищ такой, раз не учуял ложь. Собственно говоря, Питер действовал наобум. – Мальчишка ни разу саркастически мне не ответил, что в принципе не возможно с его-то характером. Это навело меня на мысль. – Но что делать теперь? – Ждать скорую и думать, как спасти.

***

Тео, как обычно, вышел из огня, но, вопреки стандартному сценарию, он приблизился молниеносно и встромил свои когти ему в живот. – А-а, – закричал-захрипел Стайлз, повиснув на цепях, и задрожал. Боль адская, а ему уже вроде как привычно, терпимо. Дальше будет хуже, так что готовься, тело. – Бесишь! – зарычал Рэйкен, сжимая кулак внутри пленника и вырывая с новым криком желудок. – Они догадались, – сразу понял Стайлз и, несмотря на ситуацию, действительно счастливо улыбнулся. – Чтобы сыграть меня, нужен не один оскар, чувак. Скотт… – О, детка, – миролюбиво перебил Тео, заставив парня напрячься. – Мы со Скоттом были не разлей вода эти три дня, но он так и не понял, что ты фальшивка. – Лидия? Малия? – недоумевал Стайлз. – Питер, – злобно протянул Тео и с лицом эксперта засунул руку в рваную рану в поисках ближайших органов. – Эта старая бета раскусила меня за двадцать минут, чертов пес. Ничего, я его в первую очередь отправлю в ад. Стилински чувствовал, как когти наткнулись на печень и резко вонзились в нее. В глазах затуманилось, а кости затрещали от того, как сильно он выгнулся в спине. – Питер, Питер, Питер… – сумасшедше повторял Тео, оставляя новые открытые раны. – Прекрати, – взмолился Стайлз, когда терпеть уже совсем не было сил. Он чувствовал, что скоро сам станет сумасшедшим. Едва слышная просьба каким-то чудом отрезвила мучителя. Окровавленная рука покинула истерзанное тело и схватила за подбородок, поднимая лицо выше. – Ты такой красивый, Стайлз. – Тео придвинулся ближе. – Боишься меня? – Нет. Стайлз боялся. Безумно и панически. Тео – это сам дьявол, пытающийся выбраться на волю. – Не бойся. – То ли не услышал, то ли не поверил. – Ты будешь жить. Я выберусь отсюда, осталось совсем немного, потом убью Скотта, стану альфой и сделаю тебя своей бетой. – Спасибо, обойдусь! – презрительно выплюнул Стайлз. – Ну что ты, мышка, тебе понравится чувствовать мощь в своих жилах. Ты сможешь защитить отца. Ты избавишься от болезней раз и навсегда. – Да мне как-то и так хорошо жилось. – Стайлз, – зарычал Рэйкен. Ему не нравилось, когда пленник перечил. – Ты станешь моим! В губы впечатались чужие, терзая их клыками, чтобы приоткрыть рот и проникнуть глубже. Но Стайлза тошнило. Он сцепил зубы, воздерживаясь, чтобы не укусить ублюдка, себе дороже. – Открой рот! – оторвался от него недовольный Тео и сдавил челюсть. Не помогло. – А мы ведь могли обойтись без боли. Рука снова вошла в рану на животе и что-то вырвала оттуда. Стайлз невольно открыл рот, и Тео словил его крик губами. Язык прошелся по нёбу, достал едва ли не до гланд, так ощущал пленник, а потом Тео пошел дальше. Он спустился мокрой дорожкой к адамовому яблоку и принялся с усердием вылизывать его, точно кошка валерьяну. Неожиданно Стайлза подхватили под ягодицы и подняли над землей, что позволило снять заключенные в цепи запястья с крюка. Правда Стилински не смог сообразить, что случилось: боль черными мушками застилала глаза и периодически отключала от происходящего. В следующий раз он очнулся лежащим на холодных камнях с членом во рту. Сообразив, задергался, пытаясь вытолкнуть языком орган, не решаясь укусить, но получилось так, что сделал насильнику лишь приятней. – Вот так, Стайлз, будь умницей! – стонали над ним и грубо толкались. У Стилински даже рвотный рефлекс не работал надлежаще, потому что желудок валялся где-то рядом, а дергающийся по старой памяти кадык опять же лишь помогал стимулировать член. Тео переплел свои пальцы со стайлзовыми и крепче вдавливал их в камни над голой. С каждым толчком он всё громче повторял: «Ты мой! Лишь мой!». Это продолжалось долго и когда закончилось, Стайлзу пришлось проглотить всё, позже получив ещё один поцелуй у висок. – Ты мой билет в жизнь, Стайлз! – прошептал Тео, уложившись на него сверху, пряча лицо в районе ключиц. Любой другой на его месте уже сломался бы, думал тем временем Стайлз, но не он. Пусть Скотт за три дня не понял, что друг - фальшивка, однако именно поэтому за все планы, разработки идей и алгоритмов решений задач отвечает Стайлз. МакКолу простительно тугодумство. А вот сам Стилински ни за что не сдастся. – Даже если я твой билет, Тео, – едва выдохнул он, собравшись с духом, – то уж точно из ряда "туда и обратно".