***
Нам оформили временное место проживания в той же военной казарме, правда, выделив комнату на двоих, ссылаясь на то, что по мере хорошей службы мы заслужим доверие и повышение, а заодно и лучшие пенаты. Катя спала на верхней полке двухъярусной кровати, я внизу. Первые пару дней месил свою злость на солдатах, которым я был приставлен в инструктаж, после чего руководство поняло, что я могу покалечить своих подчиненных до хода операций и, узнав, что я снайпер, перевели в отряд к парням, специализирующимся на всем стрелковом оружии. Поле моей деятельности расширилось и травм во время тренировок со стороны гаросиан заметно поубавилось. Парни уже не отпускали шуточки в мою сторону, понимая, что я могу случайно их подстрелить на учениях. Катины тренировки проходили не менее агрессивно. Какую историю прорабатывала она и на что злилась, мне не говорила. Но слух о том, что мандалорка могла уложить на маты парней, вдвое её крупнее, не вспотев, говорил о многом. Кате запрещали брать в руки настоящее оружие, просто опасаясь за жизни солдат. Но она умудрялась всё равно ломать им ребра и разбивать носы. Наш график был плотным, и встречались мы с Катей только за ужином, сидя друг против друга в общем зале. В радиусе нескольких столов солдаты предпочитали обходить нас стороной. Зато это не мешало нашей беседе. Чаще ни о чем. — Как прошел твой день? — вопрошала она, возя куском хлеба в соусе. — Нормально. Слышал, ты снова отправила в мед.часть парочку бойцов? Она кивала, подцепляя на вилку кусок, отправляла его в рот, добавляя: — Это они-то бойцы? Ты видел наших в бою? А эти — одно слово… боец. Ага. Значит, она месила свою злость на этих парнях за свой клан, за Эйдена, будь он трижды не ладен и за то, что не смогла тогда отстоять свою свободу. За заточение в Храме, вероятно. Но было что-то ещё, что не давало ей жить спокойно. Сила? Но после того случая, когда Катя смогла открыть шлюзовую камеру, больше не было этих неожиданных всплесков её супер способностей. То ли источник иссяк, то ли она предпочитала об этом забыть. Разговорить её на эту тему было невозможно. — Мне интересно, если случится со мной эмоциональный припадок, вроде Приказа 66, я захочу тебя придушить? — задал я вопрос на ужине. Катя даже перестала ложкой отскребать кашу со стенок тарелки. Подняла на меня взгляд, в котором читалась какая-то неопределенность. Вопрос её не испугал, но скорее обескуражил, учитывая, где он был задан и с какой интонацией. — Ты так меня ненавидишь? — прозвучал встречный вопрос. — Вроде нет. — Вроде? — отложила она ложку. — Определенно — нет. — По крайней мере, я была перед тобой честна. Она поднялась. Я отбил ей аппетит. Народ вокруг приутих. У нас назревал скандал. Это было очевидно. — Чего ты завелась? Я спросил это потому, что ты носитель Силы, — потянул её за руку. Она мою руку отбила. — Вот и выясним это. Она демонстративно ушла. Была бы створчатая дверь, она бы ей хлопнула. Я даже не взглянул ей вслед и продолжил трапезу. Любопытные взгляды сидящих в этом зале, уткнулись в тарелки, понимая, что меня бесить — себе дороже. Ночью всё случилось внезапно. Я проснулся, сел, вглядываясь в темноту комнаты. Поднялся, натыкаясь на край стола, стоявшего посредине комнаты. Чертыхнулся. Активировал свет голосовой командой и увидел Катю, сидящую на втором ярусе в медитативной позе. — И давно ты? — воззрился на неё. — Бдишь? — Успокойся. Я не по твою душу… Катя открыла глаза, свешивая ноги с кровати и глядя на меня, но с некоторым интересом. — Что? — злился я. Её взгляд бывал не к месту пленительным. В медовом отблеске глаз поселился чертёнок. — Ощущаешь призыв? Волну ярости? Желание задушить меня? — волна вопросов не вернула мне желания отвечать на них. Я лишь приблизился к кровати, обнимая Катины голые коленки. — Ты меня дразнишь? — поймал себя на ощущении, что прямо сейчас вожделею Катьку. — Приказ 66.— Катя улыбнулась в ответ, легко касаясь моего лба прохладными пальцами. — Ты слышишь зов крови? — Прекрати это. — Рассердился я, резко сдернув её со второго яруса, ставя перед собой. Она выскользнула из-под моей руки. — Ты не можешь убить меня, потому что я не джедай. Я услышал её вздох сожаления и в следующую минуту удар в спину, от которого я рухнул на лежак нижнего яруса, распластавшись по поверхности. В голове шумело, сквозь помехи я ощутил, как уже с минуту повторяю слова «Приказ 66». — Слышишь меня, Артём? Катя взобралась на второй ярус, свешиваясь вниз по плечи и поглядывая на меня. Я перевернулся на спину, глядя в потолок. — Республика пала, Катька. — Только и смог я выдохнуть сквозь стиснутые зубы. Ком сожаления застрял в горле. Но мандалорка счастливо улыбалась, предчувствуя скорые перемены. — Проспись, солдат. Завтра полегчает. Она выключила свет голосовой командой, укладываясь в кровати. В темноте слабо мерцало панорамное изображение звездных скоплений. Я автоматически проигрывал сцены из фильма третьего эпизода. Торжества не было. Руку на сердце положа, я не был рад приходу Империи.Глава 8. 2. Приказ 66
15 ноября 2017 г. в 00:51
POV Артём
— Хлоя Вейрес. — Пробовал я на вкус Катино имя в этой реальности. Оно было чужим, как и сама внешность моей девушки. Но взгляд был тем же: обжигающим, пленительным. Она умела улыбаться одними глазами и умела ими же оттолкнуть. В ней была заключена история целого клана: о них Катя ничего не знала и память о матери и отце, которые в этой жизни были для неё всем. Она их помнила, она по ним скучала.
Мандалорский язык был на слух немного груб, но для Кати он был таким же понятным, как и то, кем она была. Она научилась отделять свою прошлую жизнь от настоящей, тогда как в моей голове иногда путались мысли и события. Я пробовал возвращать её в наши реальные воспоминания и понимал, что прежними мы уже не будем.
Мы оба понимали, что когда падёт Республика, здесь, в условиях нового мира, нам придется выбирать сторону. Однозначного ответа мы не могли дать. Это был ответственный шаг. Но ещё и знали, что те, кто входил в Конфедерацию Независимых систем, автоматически присоединятся к Галактической Империи и тогда выбор будет сделан за нас. Сейчас нужно было решать: оставаться на Гаросе IV или уносить ноги в поисках независимых систем и становиться контрабандистами, либо вольнонаёмными охотниками.
— Я остаюсь.
Мы стояли возле мерцающего изображения с видом на городскую ратушу. Подобные виртуальные окна давали мнимое ощущение пространства. Виды можно было менять на свой вкус. Всего в программе было более ста разных картин: от городских планов, до космических просторов.
Обнимая Катю за плечи, я слушал её тихий голос.
— Молодая Империя даст нам все, в чем мы будем нуждаться. Мы сможем быть теми, кем захотим. Я смогу найти свой клан. Смогу найти Эйдена.
Она опустила голову, касаясь ладонями моих рук и мягко высвобождаясь из моих объятий:
— Я не могу нарушить клятву, данную ему. Прости.
— Он может быть уже мёртв, — пожал я плечами, с неохотой отпуская Катю. Она обернулась, с укором взглянув на меня.
— Тогда это освободит меня от клятвы, но сейчас я связана словами, которые скрепили наш союз.
Да. Вот об этом я и говорил. Я пытался вернуть её в наши воспоминания, но Катя была в этом мире занята и это меня страшно бесило. Моя же девушка говорит мне, что она не может быть моей. Чёртова реальность чужого мира обязывала следовать иному сценарию.
У меня появился соперник. Если я пересекусь с ним, то точно сделаю всё, чтобы он был мертвее мертвого. Но Кате я этого не озвучил. Пусть думает, что я не ревную.