Туда и обратно - 2: Выбор пути

Она не могла поверить в то, что он рядом, жив, ловила его взгляд каждую минуту. За внешностью клона она видела близкого сердцу человека. Его слова, которые были предназначены лишь ей, согревали. Катя льнула к нему, позволяла себя обнимать, целовать, чувствовать каждой клеточкой тела его дыхание, дрожать от прикосновений. Сейчас она была счастлива. За столько лет разлуки она научилась ценить то, что имела. Не запрещала себе любить, желать. Артём в ответ не мог надышаться запахом родного человека. Его Катя, не смотря на испытания, выпавшие на её долю, стала мягче, нежнее. Её взгляд медовых глаз пленил: он в них тонул. Внутри него жарким пламенем разгоралась любовь. Теперь Катя позволяла к себе прикасаться. Её хрупкое израненное тело сливалось с ним воедино. Узкая кровать, застеленная шкурами, была мягче пуховых перин, а холодная комната казалась уютной и домашней. Катя с Артёмом провели наедине весь день, не расставаясь друг с другом ни на минуту. Мандалорцев оставили в покое, не вторгаясь в их личное пространство. О своём прошлом Артём рассказал, что его выбросили на поверхность планеты, которая была по курсу следования наёмника. Он чувствовал, как его оставляла жизнь. Умирающего, его подобрал не кто-нибудь, а мандалорец, которым оказался человек, следовавший по пятам охотника в надежде убить его. Но вместо этого подобрал умирающего клона и был вынужден вернуться на базу ни с чем. Этим воином оказался Эйден Визсла. Ирония судьбы: Артём поклялся убить соперника, но теперь был обязан этому человеку жизнью. Едва обретя способность говорить, Артём поведал историю о том, что Хлоя скорей всего в плену, что за ними охотилась Империя и в частности Инквизитор. О том, что любил её, конечно же, скрыл. Ни к чему было остальным знать, что его с Катей связывало чувство. Со временем видя преданность Артёма и готовность идти одним путем, его приняли в клан. Теперь он был вправе носить фамилию Визслы. Артём подогревал в себе месть к Натану в желании найти и убить охотника. С Эйденом в этом плане он был солидарен. Несколько лет им не удавалось захватить Натана Вейреса. Тот ускользал, словно бы предвидел события. Это наводило на некоторые мысли, и Артём тоже уже было решил, что охотник одарённый. Пока в их общее дело не вмешалась третья сила, в лице Отаи, которая нашла клан Вейрес, благодаря друзьям, скрывающим её все это время. Девушка смогла напасть на след, обладая некоторыми познаниями в Силе и втроем они загнали охотника в ловушку. Сеча вышла кровавой. Натан не желал сдаваться и, понимая, что это его последний бой, взорвал топливные баки на корабле. Эйден заслонил собой Отаю и погиб. Катя вздрогнула от его слов. Слезы скатились с глаз. Она оплакивала сильного воина и хорошего друга, но чувства к Эйдену давно остыли. Они любила Артёма. Он знал это без слов и её оправданий, которыми она поспешила с ним поделиться. ― Я знаю, солнышко. Я это чувствую, ― шепнул он, целуя её, согревая теплом собственного тела. Он рассказал, что потом долгое время жил в состоянии войны. Что судьба его покидала по разным сторонам баррикад, но душой он всегда был с сопротивлением. Уже пару лет он воевал на стороне Альянса Повстанцев. Научился уводить испод носа Империи ценные грузы. ― Несколько кланов объединилось. ― Рассказывал он. ― Клан Вейрес и Визслы, враждующие всё это время, стали воевать на одной стороне. Отая рассказала им о тебе, о той несправедливости, которая преследовала тебя всё это время. О том, что обязана тебе жизнью и не только она. О твоём желании найти свои корни. ― Она жива? ― с надеждой в голосе спросила Катя. ― Жива, здорова и мать двоих сыновей. Старшему двенадцать, младшему семь. ― Кто отец? ― Катя боялась услышать худшее, но Артём развеял её сомнения. ― Не я. ― Он улыбнулся, крепче прижимая к себе Катю. ― Кит из клана Вейрес. Славный парень. ― Я его не знаю. ― Я тебя познакомлю. Тебя в клане ждут. Мы всегда верили, что ты жива. Никогда не хоронили, даже в памяти. ― Спасибо. Катин голос дрогнул. Она и не надеялась на чудо. Почти оставила веру. А сейчас лежала в объятиях любимого мужчины. ― Ты хочешь детей? Вопрос «опрокинул». Она поднялась на локте, хлопая ресницами, как школьница на первом свидании. ― Сейчас? ― Катя почувствовала, как её щёки пылают румянцем. ― Ага. Всё к этому располагает. ― Вообще-то ты мне еще предложение не сделал, а уже хочешь детей. Катя не успела договорить, когда Артём подобрался, ловко выскальзывая из её объятий, спрыгивая на пол и становясь на одно колено перед кроватью. Катя села, откидывая с себя одеяло. Торжество момента обязывало. ― Ты будешь моей женой? Катерина окинула взглядом любимого мужчину и, потянув паузу, кивнула. ― Да. Взгляд обоих стал серьезен. Вторя друг другу, Катя с Артёмом произносили слова верности на мандо’а. Mhi solus tome Mhi solus dar'totne Mhi me dinui an Mhi bajuri verde Артём поднялся с колен, шагнул к кровати и обнял за плечи теперь уже свою жену, бережно укладывая её на спину и нависая сверху, повторил свой прежний вопрос: ― Ты хочешь детей, жена моя? ― Да, муж мой. Сейчас для них не существовало ни войн, ни людей, стоящих по разные стороны баррикад, только два любящих сердца, бьющихся в такт. Они строили свой мир, своё настоящее в этой части Вселенной. На следующее утро пришлось покинуть уютный мир и приступить к делам, которые не требовали отлагательств. Никто на базе не знал о том, что Хлоя Вейрес и новоприбывший мандалорец теперь муж и жена. Догадывался Люк. Его наставница теперь выглядела как-то иначе: в её походке появилась плавность, а в глазах лучился свет. Но рука мандалорки по-прежнему легко отражала его выпады и наносила удары, от которых у Люка порой вылетал сейбер из рук, и ломило болью в кистях. ― Не спи, Скайуокер. ― Катя делала ложные ходы. ― Не полагайся только на Силу. Она ничто против меня и тем более против Вейдера. Ты должен научиться предвидеть движения противника. Понимаешь меня? ― Я стараюсь, ― пыхтел Люк, смахивая пот со лба краем рукава. Артём наблюдал за спаррингом, который проходил в ангаре, единственном большом и относительно свободном помещении. Техники, обслуживающие боевые машины, были невольными зрителями. ― Совсем загоняла беднягу, ― Соло стоял рядом, наблюдая за Скайуокером, который пытался выстоять против своего наставника. Мандалорка, меж делом, даже не вспотела. ― Она знает своё дело. ― Ответил Артём. ― Не сомневаюсь. Кореллианец полуобернулся к мужчине, протягивая ладонь для короткого рукопожатия: ― Хан Соло. ― Мэл Вейрес. ― Генерал Соло? ― улыбнулся Артём, после некоторой паузы. ― А, ― махнул в ответ парень, ― Эти приставки, совершенно лишние. А ты, мандалорец? ― Да. По крови и по призванию. ― Понятно. И, надолго в наших краях? ― Хан глянул на мандалорские доспехи, отмечая, что его броня повидала сражения. ― Пока дела держат здесь. А ты? ― Так же. Соло казалось, был этим огорчен. Его сердце привязалось к высочеству, но ответной реакции он не получал. Давно бы сорвался и улетел, но долг обязывал. ― Я, возможно, лезу не в своё дело, сынок, но..., ― Артём посмотрел на кореллианца совсем по-отечески, ― Если решился ради любимой на жертву ― стой на своём до конца. И хлопнув парня по плечу, направился на выход, чтобы не смутить того окончательно. Хан, было, хотел что-то ответить, но замолчал, стушевался, отвернулся, кашлянул и пошел в сторону Тысячелетнего сокола, чтобы переварить сказанное. Нет, мандалорец тысячу раз был прав, но не означало ли это, что он так откровенно пялится на принцессу и вся база об этом уже знает? В этот день Соло старался никому не смотреть в глаза, но под конец вечера понял, что его опасения были напрасны. Он пару раз удачно пересекся с принцессой, от чего его сердце трепетало в подрёберной клетке. Если решился ради любимой на жертву ― стой на своём до конца. Эти слова теперь прочно засели у кореллианца в голове.