Это не твоя вина. Это всё моя вина. Я не человек. У меня нет сердца.
Происходящее кажется каким-то сюрреалистичным сном, это не может быть реальностью. Вокруг бродят крылатые и хвостатые девушки, но мы делаем вид, что так и должно быть. В пунше не осталось ничего, кроме алкоголя, но теперь за это никого не отчитывали, учителя и сами молча подливали друг другу бурбон. Музыка раздражала и нисколько не помогала отвлечься. Зачем нас загнали обратно? Хоть все и старались веселиться и выглядеть непринужденно, в мыслях каждого вертелось лишь то, что им пришлось видеть каких-то десять минут назад… что перевернуло мировоззрение каждого, и что каждому невольно и слишком быстро пришлось принять. А осознание всё не приходит… это и правда моя реальность? Как ни странно, я выхожу из зала последним. Ребята поспешили домой, директор и проректор направились придумывать себе алиби, Твайлайт — наверняка уже ушла обратно в свой мир. От этой мысли ни горячо, ни холодно, накатывает лишь минутное облегчение. Она ушла, значит, все наконец закончилось. Я останавливаюсь, когда чувствую в коридоре ночную прохладу. Я совсем рядом с главным входом, точнее, с тем, что от него осталось. Луна неестественно ярко освещала холл. Ещё пара шагов — и я снова цепенею. Слежу за одинокой тенью на полу, и она приводит к знакомому силуэту. Она стоит ко мне спиной, облокотившись об остатки каменной стены. Глубокий вдох — и я, стараясь сохранять безразличие на лице, не спеша направился к выходу. И вдруг — тихий всхлип. Нет, только не останавливайся, не обращай внимания. Ещё всхлип, и ещё. Она обняла себя за плечи. Ну же, ещё немного — и я проскочу мимо неё. Но она резко разворачивается и преграждает мне дорогу. Её взгляд безумен, руки охватила нервная дрожь. — Это всё твоя вина… — она опустила взгляд в пол, продолжая плакать, — это ты использовал камень памяти… — Что… что ты несешь? На мгновение она замерла. Глаза расширились ещё больше. Она тихо ахнула, оголяя острые клыки, и её покрасневшее лицо исказилось от злости. Она сжала когтистые руки в кулаки и расправила рваные крылья, словно готовясь напасть. И тут — она закричала. И бросилась на меня. Это не человеческий визг, не человеческий. Отклоняюсь от первого удара, от второго, хватаю её за запястья. Демон вырывается, плачет, осыпает ругательствами. — Что ты такое? Что ты такое, Сансет?! Меня захлестывает паника, Шиммер пользуется моментом и высвобождает руку. Мощный удар в челюсть. От шока отпускаю вторую руку, и она набрасывается на меня, вцепившись пальцами в грудь. Глухой стон непроизвольно вырывается из легких, когда затылок бьется о кафельный пол. Она сверху, готовится к новому удару, но я тут же бью её ногой в живот и откидываю от себя. Но я не успеваю встать, как монстр накидывается снова. И душит. Когти впиваются в кожу, её хватка пугающе крепка, я не могу её скинуть, не могу пошевелиться. Локоны её огненных волос, извиваясь, падают мне на лицо, но я всё ещё вижу эти глаза… абсолютно белые, в них нет зрачков, нет эмоций, только холодная белизна… Она вся трясется, неестественно широко улыбается, сжимает пальцы вокруг моей шеи всё сильнее… но тут — резко отпускает меня, запрокидывает голову, словно от невидимого удара, и падает ничком рядом со мной. Я жадно глотаю воздух, стараюсь не смотреть в её сторону. Зажмуриваюсь и- — Ты чего замер, придурок?! Ты будешь помогать или как?! Я тут, мать твою, кровью истекаю! Я снова стою у самого выхода. Ночной ветер слабо обдувает лицо. Вся боль внезапно проходит. Смотрю на свой почти не помятый костюм в полном недоумении. Что за черт? — Хэй! — Сансет окликнула меня снова, — заводи тачку, ушлепок! Только сейчас я обратил на неё внимание: тяжело дыша, она по-прежнему прижималась одним боком к стене, держась рукой за другой. Окончательно придя в себя, я с опаской приближаюсь к Шиммер. Теперь я мог разглядеть бордовое пятно на её футболке и… следы её крови на ладонях.***
Мы несемся по пустым дорогам в сторону больницы. Мне плевать на знаки, светофоры, возможные полицейские посты — давлю педаль газа в пол. В начале пути Сансет Шиммер держалась стойко, сидела ровно на переднем сиденье и не подавала вида, молчала, глядя куда-то вдаль. Но теперь она снова держится за рану, почти сложившись пополам, тихо шипя и выругиваясь. Сжимаю руль еще крепче. Лишь бы она не услышала, как сейчас колотится мое сердце. Чтобы помочь ей дойти до входа в больницу, мне пришлось чуть ли не нести её на руках. Её слабеющее тело уже пылало… Сансет молчала, почти ни на что не реагировала, от этого с каждой секундой становилось всё тревожнее. И тут она, словно читая мои мысли, вымучила из себя что-то наподобие улыбки, бесконечный поток пугающих мыслей заглушил её тихий голос: — Ну конечно… я знала, что это будешь именно ты, Ангел. Кто, если не ты? Никто другой не стал бы… Во рту сухо и горько, а руки все не хотят перестать предательски дрожать. Мне должно быть плевать! Когда Сансет увезли на каталке, медсестра на ресепшене начала заваливать меня вопросами. — Что с ней произошло? Вы знаете эту девушку? Вы её родственник? Можете назвать её имя, связаться с её родными? Её вопросы пролетали мимо ушей, я лишь молча качал головой, медленно пятясь к выходу. Больница… это место… эти стены… и свет… как в тот раз… я не могу больше тут находиться. Не знаю, сколько прошло. Пять минут, десять, полчаса? Я все ещё на стоянке, не решаюсь завести мотор. Взгляд направлен на пустое пассажирское сиденье справа, на её место. Бардачок по-прежнему украшали стикеры с единорогами. Только вот теперь… они были запачканы кровью. Что она такое… Я подвел её. Это всё из-за меня. Я знаю, что подвел её, я во всем виноват! Из-за меня она стала такой. Я должен был прислушаться к ней, дать еще шанс. Тогда ничего бы не случилось. Если бы я не… она была бы в порядке. Нет, господи, что я несу?! Больно много чести! Да на что я вообще мог повлиять? Я пытался успокоиться, раз в десятый пытался завести машину, но в итоге лишь уткнулся лбом в руль. Мне плохо, еще немного, и меня стошнит прямо здесь. Это по-прежнему из-за шока? Уже давно осевшее внутри чувство вины пожирало, дыхание участилось. Еле как получилось остановить подкрадывающиеся слезы. Почему всё это кажется таким знакомым? Почему опять не я?! Зачем ты мучаешь других, мучаешь себя, а меня просто заставляешь смотреть?! Дай мне причину возненавидеть тебя, сделай мне больно, разрушь мою жизнь собственными руками, плюнь мне в душу, убей меня, разорви все нити, что нас связывали! Я не хочу чувствовать ничего, кроме отвращения к тебе, или успокаивающего отчуждения… что угодно, но не это!Это не твоя вина. Это всё моя вина. Я не человек. У меня нет сердца.
Я остановился за секунду до того, как намеревался повернуть ручку входной двери. Я услышал голос отца. Раздраженный, слишком резкий и громкий. Что-то кольнуло в груди и заставило меня возненавидеть его на долю секунды. Я был зол, просто из-за того, что его не было рядом в тот час. Из-за того, что в последние мгновения перед вспышкой я звал папу, слово потерявшийся ребенок, в надежде, что он волшебным образом примчится и спасет нас, как тогда. Но он не пришел. Сегодня он даже не был на дежурстве. Я прислонился лбом к гладкой холодной поверхности и беззвучно выдохнул, при этом прислушиваясь к разговору за дверью. — …Нет, нет, я тоже не знаю, где сейчас мальчики… но я уверена, что нам рано волноваться. Это мама. Параллельно говорит с кем-то по телефону. С тетей Хитвэйв, наверное. — …если я увижу там этого мелкого засранца и его шайку, клянусь, в камере они просидят не одни сутки! Снова папа. Уже во всю собирается. Наверняка на вызов. Ну конечно, как минимум целый район должен был увидеть и услышать тот ад, что у нас творился. — …я перезвоню, как только что-нибудь выяснится, хорошо?.. Да с чего ты взял, что это был Флэш?! Ты действительно думаешь, что он на такое способен? — Ремини, послушай, — он попытался звучать успокаивающе, хотя я мог легко распознать волнение в его голосе, — нам ещё ничего неизвестно. Парни только-только поехали на вызов. Я же сейчас нужен в участке, так что сам черт знает когда узнаю, что там произошло. Поэтому давай сейчас лучше верить в то, что наш сын просто захотел устроить глупый розыгрыш и пересек черту, чем думать, что там… что он… Я больше не мог стоять на месте, затаившись. Я резко распахнул дверь, ошарашенные взгляды родителей тут же были направлены на меня. — Флэш! — первой среагировала мама, бросившись ко мне с объятиями, — о господи, ты в порядке! Я лишь молча обнял её в ответ, при этом косясь в сторону отца. Тот выдохнул в явном облегчении и небрежно провел рукой по волосам. — Что у вас произошло?! Мне уже час родители названивают, говорят, в районе школы слышали взрывы, видели кучу вспышек света, но никто не мог дозвониться до вас, словно у вас всех разом пропала связь! Я лишь отвел взгляд в пол. Что им сказать? Я же и сам не до конца понял, что это было. — Флэш, молчание тебе не поможет. Нам нужно точно знать, что случилось, — наконец подал голос отец, — это очень серьезно. — Все в порядке… — одними губами произнёс я, даже не надеясь на то, что родители меня услышат. Я правда старался звучать спокойно и беззаботно, но каждое слово выходило через силу. Я говорил так, будто вот-вот упаду в обморок. — А как остальные ребята? Никто не пострадал? На секунду у меня приостановилось дыхание. Ледяной холодок прошелся по позвоночнику и чуть ли не заставил волосы на голове встать дыбом. Сансет… — Я же сказал, все в порядке. Ничего не случилось. Больше не могу продолжать этот разговор. Я хотел побыстрее скрыться в своей комнате, но не успел сделать и шага, как папа неожиданно схватил меня за локоть. — Даже не думай, мистер. Ты уйдёшь только после того, как скажешь, что за чертовщина творилась в вашей школе. Отвечай, это твоих рук дело?! — Нет! — я наконец-то нашёл силы, чтобы повысить голос, — я ничего не делал! Я не виноват! — Тогда кто виноват? — вопрос отца прогремел, подобно грому. — Шоу фейерверков, — вдруг выпалил я, — ребята хотели устроить шоу фейерверков, директор одобрила. Что-что пошло не по плану. Но никто не пострадал. И я не хотел ничего из этого! Я вообще не хотел там быть! Наконец, папа отпустил меня. Теперь в его взгляде читалось искреннее удивление и сожаление. Только он хотел что-то сказать, как давящую тишину в гостиной прервало шипение папиной рации. — Кхм, потом договорим… Мне нужно бежать. Не знаю, когда вернусь, но я постараюсь приехать пораньше. Молча кивнув маме, он схватил ключи от машины и вышел через дверь, ведущую в гараж. Я же прошёл на кухню и рухнул за обеденный стол. Мама села рядом, собрав руки в замок. — Флэши, что с тобой? Ты бледнее мертвого. Только сейчас я почувствовал, как кто-то скребется о мою ногу. Смотрю вниз — Банана. Точно, я даже её не встретил. Я взял Нану на руки, та тут же полезла целоваться. Мой ребёнок… сразу становится легче. Я даже смог выдавить из себя слабую улыбку. — Просто устал, мам. Завтра я обязательно все объясню, клянусь. Но мне ещё нужно отойти от бала. Столько всего сразу, ух… — Поняла тебя. Что же, придётся отложить допросы на потом… Мама вышла из-за стола и направилась к нам. Растрепав мне волосы на макушке, она забрала Банану из моих рук. — Но серьёзно, дите, ты заставил нас с папой поволноваться… утром нас ждет долгий и наверняка не очень приятный разговор, но пока тебе нужно отдыхать. Вы, наверное, все сильно перепугались, да? Ничего, главное, что- В гостиной раздался излишне громкий трезвон телефона. Раздраженно проворчав, мама с явной неохотой вышла из кухни с Бананой на руках, оставляя меня наедине со своими мыслями. Но к своему удивлению, думать мне совершенно не хотелось, в голове было пусто. Распластавшись на столе, я почувствовал, как неприятно защипало веки, а все остальное тело будто потяжелело вдвое. Похоже, я растерял все остатки адреналина, что держали меня в сознании. Я больше не хочу сопротивляться сну. Закрываю глаза и… — Как же я хочу забрать тебя отсюда… — пролепетал её дрожащий голос. Она мягко поцеловала мою ладонь. Теперь я мог пальцами дотронуться до её щеки. — Только бы у нас был шанс уйти из этого мира. Разлепив глаза, я вижу перед собой её лицо. Рыжеватая аура по-прежнему окутывала всё её тело. Она продолжала наблюдать за мной полным сочувствия и давящей грусти взглядом. — О, уже проснулся? — Сансет слабо улыбнулась, быстро протерев блестящие от одиноких слезинок глаза, — ну как, тебе немного получше? — Что… что ты здесь делаешь? — почти беззвучно прохрипел я, вкладывая в свои слова последнюю энергию. Я не верил своим глазам. Я не хотел верить своим глазам. — Эм, навещаю тебя, дубина? — вдруг посмеялась она, как ни в чем ни бывало. — Уйди, — только и смог я процедить сквозь зубы. — Ага, ещё чего. Люди, которые что-то затирают про то, как для больного «важен покой», и что «его нельзя беспокоить» — ничего не смыслят в жизни. Изоляция и одиночество уж точно не помогают скорейшему выздоровлению. Именно в такой момент слабости необходимо, чтобы рядом была хорошая компания. Прямо как я! — Уходи отсюда! Исчезни, оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! Я кричу. С каждым вздохом ярость придаёт мне все больше сил. Я вскакиваю и со всей дури бью кулаками по столу. В ответ Сансет только отскочила, встав в защитную позу. — Вот чёрт, ты опять бредишь. Жар всё никак не пройдёт. Не шевелись, я сейчас- Буквально на миллисекунду, она исчезла. Но стоило мне моргнуть, как Сансет появилась снова, теперь заставляя меня отскочить в ужасе. Окровавленное лицо, грязные волосы, прилипшие к телу, изуродованные конечности… и этот взгляд. Одновременно ожесточенный и полный ненависти, и при этом мертвенно бесчувственный и пустой. — Ничего бы не случилось, если бы не ты! Никто бы не пострадал, если бы ты не лез не в своё дело! Её голос резал уши, давил на мозг, растворял все перед глазами. Вдруг она снова начала меняться. Черты лица, силуэт, волосы — все принимало новую, но до боли знакомую форму, пока в её лбу разрасталась уродливая дыра… о нет. — На моём месте должен быть ты! Тебе хорошо, да? Ты в безопасности, да? — её голос звучал так… живо, будто она снова была рядом, — а я умираю на операционном столе, совсем одна! И это. Всё. Твоя. Вина. Всё внутри заледенело от тревоги. Сердце сжималось так сильно и больно, будто его грубо схватила чья-то рука и пыталась раздавить, как мелкую ягоду. — Нет… нет, это неправда. Не говори так. Это неправда, Кэнди!Это не твоя вина. Это всё моя вина. Я не человек. У меня нет сердца.
Эта пытка в форме видения исчезла в одночасье, когда я краем уха заслышал настойчивый стук в дверь и шаги матери. — Воу… и вам вечер добрый, ребята. Вы все к в Флэшу? — Да, он ведь дома? — Только вернулся… Я по инерции направился к источнику шума, ещё не чувствуя пола под ногами. Оказавшись у входной двери, я позволил себе удивиться снова, хотя все мышцы лица уже давно бунтовали и отказывались нормально работать. Перед собой я увидел их. Своих ребят.***
Абсолютно безветренная ночь. Даже с открытой гаражной дверью музыкальная подвеска оставалась неподвижна, а шторы из деревянных бусин продолжали неплотно скрывать нас от чужих глаз. Полное затишье, только соседские собаки лаяли где-то вдали. Мы разместились в старом дальнем гараже, что я уже давно переделал в репетиционную и место для отдыха. Каждый нашёл для себя стул или пуфик, и мы собрались в некое подобие круга. Мы молчали, не знали, о чем говорить. Я огляделся. Они так и не сменили костюмы и платья, в которых пришли на бал. Ребята выглядели такими же запутанными, уставшими, потерянными в собственных мыслях. Прошло уже несколько часов, но они всё не могли отойти от шока. Что же, хотя бы не я один. — Не знаю, как вы, а я с этого момента не пью, — вдруг подал голос Тандербейс, глядя куда-то в пол, — вот вообще. — Как хочешь. А я ухожу в запой, кто со мной? — по голосу Черри было не особо понятно, шутила она или нет, но где-то на процентов семьдесят я уверен, что настроена она серьезно. Я мог потерять их. Но они все ещё здесь, рядом со мной. Они живы, они в порядке. Эта мысль успокаивала, но недостаточно, чтобы побороть резкое желание закурить. На тумбе, куда мы всегда складывали свой хлам, по-прежнему лежала полная пачка двухлетней давности, зажигалка и пепельница, что каким-то образом превратилась в склад медиаторов, монет и прочей мелочи. Вернувшись на свое место с сигаретой в зубах, я заметил на себе удивленный и даже осуждающий взгляд Тандера. — Братан, ты чего делаешь? Опять за старое? Ты же бросил давно. И ты знаешь, что тебе это не нужно. — И ты, алкаш драный, ещё меня учить собрался? Закрой свой рот! — мой голос прозвучал настолько несвойственно грубо и едко, что я и сам на секунду замер в негодовании. Но я не увидел на лице Тандербейса обиды или злости, лишь печаль и даже какое-то сочувствие, что ли? — Как скажешь. — Флэш! — пропищала Дерпи, — давай мы хотя бы друг с другом ругаться не будем? — Извини, — тут же виновато промямлил я, затушив сигарету о дно пепельницы. — Кхм, что же, — попытался сменить тему Бравли Битс, — кто-нибудь до конца осознал, что мы сегодня увидели? — Ну, теперь мы точно знаем, что параллельные вселенные существуют! Всего-то! Неестественно заулыбавшись, Ринго издал несколько неконтролируемых нервных смешков перед тем, как тихо выругаться. — Если так и выглядит реальная магия, то… черт, — Клауди Кикс прижалась щекой к плечу Бравли, вздыхая, — это немного не то, что я себе представляла. — Говорю, это жесть какая-то! На трезвую голову я отказываюсь это воспринимать. — И мы никому не можем об этом рассказать? — на лице Дерпи заиграла легкая паника, и она крепко схватилась за подол своего платья, — нам что, всю жизнь придется это скрывать? Самое ужасное — нас заставили молчать. А все доказательства на записях камер и в наших телефонах — уничтожили. Ни полиция, ни сми — никто не должен услышать реальную историю. Этот вечер должен остаться нашим большим секретом, которым мы не можем ни с кем поделиться. — У нас нет выбора, — без доли эмоции произнесла Мистери Минт, — если мы начнем рассказывать о хвостатых и крылатых девушках, других мирах, говорящих, прости господи, собаках… нам в лучшем случае не поверят и пальцем у виска покрутят. А в худшем — кто-нибудь попытается это изучить, начнутся допросы всей школы, от нас просто не отстанут. Возможно из этого сделают сенсацию, и тогда начнется старая-добрая массовая истерия. Какое-то время никто не решался ответить. Словно каждый пытался по своему разобрать смысл этих слов. Вот черт, я как-то над этим не задумывался. Если кто-то проболтается, мы можем распрощаться со спокойной жизнью. Мир точно сойдет с ума. А тот портал… люди будут съезжаться сюда тысячами, просто чтобы поглядеть на него, изучить или попытался оказаться по ту сторону, куда ушла Твайлайт… и откуда пришла она. — Черри, твое предложение ещё в силе? — Бравли даже смог выдавить из себя улыбку. Клауди, ещё крепче сжав его руку, почти беззвучно, одними губами, пригрозила ему, но уже через секунду издала легкий смешок, когда тот успокаивающе поцеловал её в макушку. Почему-то от этой сцены опять заболело сердце, стало трудно дышать. Что это? Сожаление, беспокойство или… зависть? «Как же я хочу забрать тебя отсюда…» Портал. У меня появилось внезапное желание увидеть его снова. Я хочу вернуться к школе. Мне нужно вернуться туда.***
Я вижу в нем свое отражение. И мне противно. Отвернувшись, взгляд снова падает на трепыхающуюся на ветру полицейскую ленту, что ограждала огромную глубокую дыру в асфальте. Копы были здесь совсем недавно. Осматриваю саму школу: в свете ночи, абсолютно тихая и безлюдная, она казалась заброшенной, холодной, зловещей. И судя по лицам Дерпи, Бравли и Тандера, школа и на них наводит жути. — Эй, детишки в навороченных кроссовках, вам лучше бежать, лучше бежать, спасаться от моего ружья… лучше бегите, бегите быстрее моей пули…* — Господи, Бравли! — вякнула Дерпи. — Извини. Остальные ребята разошлись по домам. Никто не хотел возвращаться в школу, но мне было все равно. Даже один, я бы вернулся. Все мое внимание снова на статуе. На этой чертовой статуе, которую давно нужно было снести. Касаюсь рукой. Никакой реакции. Этот портал… из-за него она пришла сюда. Из-за него она ворвалась в мою жизнь и разрушила её… но сделала меня счастливым. Но разрушила… но сделала счастливым… Мое отражение пропало. Передо мной снова её лицо. Хоть легкие были готовы вот-вот лопнуть, хоть все тело неконтролируемо дрожало, разум наконец-то вернул себе прежнюю ясность. Они не забрали её кувалду, как улику. Она по-прежнему лежала в траве у самой статуи. Словно её оставили специально для меня. Молча беру её в руки и долго смотрю… Я больше не слышу их голосов. Они что-то кричат, но мне плевать. Этот портал… он позволил всему этому случиться. Из-за него она появилась здесь… Кувалда над моей головой. Я замахиваюсь. Пошло. Всё. Нахуй. Оружие тонет в портале. Он искрится, извивается, его свет ослепляет. Глаза горят, слезятся. Я кричу, но это не мой крик. Уши кровоточат от воплей, что доносятся вокруг. Смешавшись в одно, они похожи на манящее пение. Вспышка. Кэнди. Улыбка. Выстрел. Кровь. Вспышка. Дерпи. Пустые глаза. Слезы. Порезы. Вспышка. Сансет. Маска. Слепота прошла. Я бегу, бегу против толпы. Школьный коридор. Нет, открытое пространство. Меня толкают, тащат назад, хотят затоптать. Но я топчу их сам. Трупы, я бегу по трупам. Стена разрушена, ночное небо, полная луна. Они стоят неподвижно. Ищу её. Ищу Дерпи. Нет, ищу Кэнди. Я трясу её за плечи. В глазах — пустота. Во всех глазах пустота. Дерпи не понимает, но я её не брошу, не брошу, как её! Её голос зовет. У самой сцены, она машет руками, хочет, чтобы я ушел, чтобы следующая пуля досталась не мне. Толпа ревет, но ей не страшно, она видит отца. И вдруг… замирает. Она падает так медленно, миллисекунды тянутся, как целая вечность. В её взгляде ещё есть отголоски сознания, но я понимаю, что её уже нет. Кэнди стала просто телом, человек, живой, мыслящий, родной — исчез. За её трупом стоит чей-то силуэт. Убийца? Нет. Да. Это она. Нет, не она. Монстр. Монстр, монстр, монстр. И он идет за мной. Мы встречаемся взглядами — и мир погружается во тьму. Я не могу вырваться, я не могу побежать к ней, я не могу спасти её. Хватка отца слишком сильна. Нет, это не отец. Бравли. Мне больно дышать, голова идет кругом, не сразу осознаю, где я. Наконец, меня отпускают, я еле как держусь на ногах. Кувалду кто-то отбросил в сторону. — Да что на него нашло?! — Боже мой, Флэш… — слышу голос Дэрпи, — хэй, хэй, все в порядке, мы здесь. Ничего не случилось, Флэш, видишь? Мы всё ещё у школы. — С-Сансет, — наконец ко мне вернулся дар речи, — Сансет в больнице, я не знаю, как она… столько крови… как тогда… Я-я- Не говоря и слова, Тандербейс подошел ближе и крепко обнял. Он понял. Ещё тогда всё понял. — Пойдем домой, Флэш. Цепляюсь за него, как утопающий за спасательный круг, чтобы сохранить остаток разума и опять не потерять связь с реальностью. Опять бросает в дрожь. Взгляд покосился на статую. Ни единой трещины. Ни единой.***
Стоило входной двери захлопнуться, как слезы потекли рекой из глаз. Уже нет сил их сдерживать. Поднимаюсь наверх в полной темноте, я не дышу, в груди давит. Больно, больно, больно. Тихо. Всё вокруг перестало существовать, есть только чернота. Слабость. Не дохожу до кровати — первый рваный вдох. Падаю на пол, лицо совсем мокрое от слёз. Чье-то громкое сбитое дыхание, чей-то вой. Мой. Лихорадит. Почему так сыро? Почему не слышу своих криков? Больно, больно, больно. Помогите… пусть больше не болит. Яркий свет. Голоса. Чье-то прикосновение, очень знакомое. Голова пульсирует, ничего не вижу, боль выворачивает наизнанку. Реву только громче. Не могу остановиться. Задыхаюсь. Не могу дышать. Слёзы всё никак не закончатся. Пусть всё это наконец закончится…