Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Синдзи Икари раньше никогда не делали томографию головного мозга и он не знал, насколько это неприятная процедура. Его поместили в установку, приказали закрыть глаза и не шевелиться. Предварительно на него надели специальные защитные наушники, но от мерзких и раздражающих звуков они не спасали. — «Боже, это просто ебёт мой мозг!» — разозлился про себя Синдзи. Без движений в темноте в закрытом пространстве, где постоянно раздавались резавшие слух звуки, Синдзи пришлось крайне неуютно. Он даже немного испугался — испугался бы больше, если бы не пережитое. После сумасшедшей езды, падающих на голову обломков, боя с Кайдзю, ядерных ракет и Евангелионов мерзкая установка казалась чем-то мелким. Под ударявшие по сознанию звуки, воображение Синдзи рисовало перед глазами образы. Разрушенный Токио, сносящие всё вокруг Кайдзю, ревущий Евангелион-01, Ангелы из его сна… — «Я рад… что встретил тебя», — молвил Каору Нагиса, тепло улыбаясь. Евангелион-01 сжал кулак. Хруст — и раздавленные останки плюхнулись вниз. — «Господи!» — Синдзи вздрогнул, едва не раскрыв глаза. — «Да что со мной?! Неужели я схожу с ума?» Когда Синдзи оказался свободен, он приоткрыл веки. Белый свет лабораторных ламп сразу начал резать отвыкшие глаза. Покинув помещение с аппаратурой, Синдзи снова увидел доктора Акаги с равнодушным выражением лица смотревшую данные исследования на экране компьютера. — Ну как? — поинтересовался Икари. — У меня с головой всё в порядке? — Когда результаты будет расшифрованы, я отвечу на твой вопрос, — обернулась Рицуко. — Завтра утром мы возьмём у тебя анализы. На сегодня — всё. Пока мы не обнаружили у тебя никаких отклонений. Это хорошо. Побудешь в палате до обеда — там посмотрим. Свободен. — Угу, — Синдзи повернулся к выходу. — И ещё. — Да? — Тебе что-нибудь снилось, пока ты был без сознания? — спросила Рицуко. — Эм, ну-у… Что-то снилось, вроде… Но я не помню… — соврал Икари. Он уже устал от всего и ему не хотел давать повод для лишнего внимания. — Точно? Ну, смотри. Если заметишь что-то подозрительное с собой — немедленно обращайся к нам. — Хорошо… А вы может сказать, что может мне грозить? — спросил Синдзи. — Что может грозить? — Рицуко вздохнула. — Послушай, твое тело подвергалось воздействию АТ-поля — особого рода… субстанции с мало изученными свойствами. Мы научились измерять и стабилизировать АТ-поле Ев для наших целей, однако исследований здесь непочатый край. Если в обычном состоянии воздействие АТ-поля на организм — по нашим наблюдениям — не несёт вреда, то, когда Ева впадает в «Берсерк» — условия меняются. Я честно тебе скажу: в данном случае, какое именно влияние АТ-поле может оказать на тебя предугадать просто невозможно. — То есть я подвергаюсь опасности со стороны этой штуки? — уточнил Синдзи. — Боже… я самый большой неудачник, коль мне это всё выпало… — Не ной. Ты вообще за сегодня ещё легко отделался. Мисато говорила, вы выбрались из-под обломков без царапин. — Ну, они не на нас упали, а рядом… — Ты везучий. Я говорю тебе это серьёзно — с позиции закона вероятности, — сказала Рицуко. Она направилась к выходу, как вдруг дверь открылась. В комнату влетела молодая женщина с каштановыми волосами в бежевой униформе сотрудника NERV, Синдзи между ходом обвёл незнакомку оценивающим взглядом  — он сразу отметил немного округлённые мальчишечьи черты её лица, но впечатление они произвели весьма приятное. — Семпай! — обрадовалась она, кинувшись к Рицуко. — Не кричи, Майя, — попросила Рицуко. — Я так перепугалась! — поделилась своими эмоциями Майя с неподдельной радостью на лице, сразу видно — добрый и неравнодушный человек, подумал Синдзи, таким нелегко живётся... — Господи, я хотела сразу лететь из Мацусиро! — И хорошо, что ты была там. Здесь такое творилось… — Рицуко обернулась к Синдзи и указала на дверь. — Ты свободен, попроси медбрата отвести тебя в палату. — О, ты же Икари Синдзи, Третье Дитя! — узнала юношу Майя. — Привет! — Здравствуйте, — вежливо поклонился Синдзи. — Я Ибуки Майя, старший лейтенант техотдела. Приятно познакомиться! — живо улыбнулась женщина. Бросив взгляд на её лицо, Синдзи невольно заулыбался в ответ. Он улыбался во время разговоров не из вежливости, а только если чувствовал доброжелательность собеседника — то есть, довольно редко. — Да, мне тоже приятно… правда! — Всё-всё, иди, Третье Дитя, тебе нужно отдохнуть, — выпроводила Синдзи Рицуко и закрыла дверь. — Нет, семпай, я, правда, так перепугалась! Я узнала что запустили «Последний козырь» и… — С «козырем» разобрались. Да так, что у нас минуты свободной вздохнуть не будет, — сказала Рицуко, пройдя к столу. — Садись. — Я уже слышала о Четвёртом, — разместилась за столом Майя. — Это невероятно! — Этот «Каору Нагиса» — это действительно нечто. Монстр, монстр похуже всех этих дурацких Кайдзю! — охарактеризовала Рицуко. — Нам ещё долго предстоит возиться с этим всем. SEELE значительно опережают нас. — Верно. Теперь мы знаем, что они довели до ума свою… точнее своего «Рей Аянами», — произнесла Майя. — Да и вопрос, как они его используют? — Для борьбы с Кайдзю, для чего ж ещё? — А когда они будет уничтожены? Каору Нагиса — безусловно, венец человеческой эволюции — если, конечно, в нём есть что-то человеческое кроме внешнего вида. — Рицуко мрачно задумалась. — Закон природы гласит: «выживает сильнейший вид». А он сильнее нас. Это, безусловно, дурной знак для нас — для всего человечества… — Семпай, вы везде склонны находить дурные стороны, — парировала Майя. — Вам нужно отдохнуть. После всего пережитого, лучше попросить отгул. Ведь вы сами сказали, впереди нас ждёт много работы… — Лучше принеси кофе, — меланхолично попросила Рицуко. — Это для начала. А потом посмотрим. Майя тепло улыбнулась и отдала честь. — Сию секунду, мэм! *** После боя Первый Евангелион стоял в ремонтном ангаре. Серые «бинты» частично скрывали устрашающий лик. Однако они не покрывали глаз — немигающих, зелёных с четырьмя зрачками. Рабочие в защитных костюмах срезали листы оплавленной брони. Другие сотрудники дружно втыкали десятиметровые иглы. Через них по шлангам прямо в кровь Евы поступала питательная жидкость. Мисато и Макото вышли на балкон, оценить ситуацию. — Выглядит до чёрта жутко… — произнёс Макото. — Это да. Но ни радиационных, ни магнитных возмущений не замечено, — напомнила Мисато. — Ева точно неактивна. — Знаете, майор Кацураги, я всё думал, это просто машины. Может 75% — органика Адама, но я никогда не считал их живыми. Но то, что я увидел сегодня… — лейтенант покачал головой. — Просто поразительно. — Если честно, — вздохнула Мисато, — меня тоже беспокоит вопрос, а что мы создали? Теперь я понимаю — это Кайдзю — только наши самодельные. — И возможности Евы-04… — добавил Макото. — Она поглотила столько энергии, да это должно было стереть весь город с лица земли… Что если они выйдут из-под контроля? — Мы будем обречены. Меня это тоже волнует. Но выбора нет — или они, или Кайдзю нас всех точно как муравьёв передавят. К тому же, пока Ева никого не убила — даже Синдзи, по словам Рицуко, обречённый при таких нагрузках, остался невредим. Мне стыдно, что я бросила его, — поделилась Мисато. — Да, этот парень родился в рубахе. Вы с ним в Токио столько раз могли погибнуть… — В алмазной броне он родился. Да и я тоже, — добавила Мисато. — Не знаю, хранил ли нас Бог, судьба или просто везение — но нам крупно повезло. Надо будет сегодня вечером, как следует оттянуться. Но сперва я заскочу к Синдзи — неприятно мне на душе, что я его, выходит, бросила на верную смерть… — Не вините себя. Это глупо. Вы поступили разумно — вы не могли рисковать другими Евами, — возразил Макото. — Я знаю, Хьюга, но иногда разумно — не значит хорошо. Надеюсь, он поймёт… *** Рей Аянами спускалась по эскалатору. Она всегда была отчуждённой от мира, просто исполнительницей, выполняющей только свою предопределённую роль. Поэтому часто её лицо выражало холод и безразличие ко всему. Но сейчас её безмятежность оказалась нарушена — Рей присмотрелась и увидела его — стоящего, держащего руки в карманах, и смотревшего на неё с тёплой улыбкой на лице. — Привет, Аянами Рей, — поздоровался Каору Нагиса своим приятным голосом, когда девушка спустилась. — Ты Пятое Дитя, — узнала его собеседница, внимательно рассматривая пилота. — Да, я Нагиса Каору. Ты ничуть не изменилась. Всё такая же — закована чужой волей, — сочувственно отметил юноша. — О чём ты? — на лице Рей появилось удивление. — Ты меня не помнишь? — с интересом спросил Каору. — А Синдзи-кун помнит, пусть он ещё этого не осознаёт. Память — удивительна штука. Иногда можно помнить даже то, чего никогда не случалось, но что с тобой происходило. Лилим называют это «дежавю». — Я тебя не понимаю. Как можно помнить то, чего нельзя помнить? — спросила Рей. — Я тоже не знаю, но, похоже, Вселенная сложнее, чем я думал, — сказал Каору и пояснил: — Видишь ли, Аянами Рей, я совершил путешествие во времени. Я отправился из 2016 года, чтобы изменить кое-что в 2000 году. И я это изменил. Сейчас 2019 год — и я существую здесь, хотя этого не должно быть — ведь я тогда бы не отправился в прошлое из 2016 года и не создал бы этот 2019. Выходит замкнутый круг из которого не выбраться, рассуждая с позиции логики Лилим. Но я есть здесь и сейчас — я всё помню, мои действия — следствие причинности, положенной в несуществующем 2016 году. Это факт. Посему, я думаю над решением этой головоломки. — Я не понимаю… — Рей ещё сильнее запуталась от услышанного. — Сейчас я был с Синдзи-куном, — продолжил говорить Каору. — Я видел его сон. Ему снилась война с Ангелами и Третий Удар — а именно те события, что случились во мною предотвращённом 2016 году. Похоже, Синдзи-кун как-то «вспомнил» то, чего не было с ним в этом отрезке времени. Очевидно, есть что-то, что выше времени — и оно есть в Лилим. Я думаю — это душа. Но я пока не уверен. Я хочу спросить тебя, Аянами Рей, помнишь ли ты тот 2016 год? Помнишь Третий Удар? Помнишь войну с Ангелами? Твою любовь к Икари Синдзи-куну? Мою смерть? Рей покачала головой. — Нет. — Вот как? Твоя душа Лилит должна быть ярче и глубже души Синдзи — ведь он простой Лилим… — Каору задумался. — Выходит не душа ключ к безвременью? Или твоя память ещё не пробудилась? Всё возможно. — Я не знаю ничего из того, что ты сказал. Я никогда тебя не видела… — Мы с тобой одинаковы, Аянами Рей, — перебил её Каору, — мы оба носим эти людские лица — но пока только я знаю, что за ними скрыто. Ты должна это знать. Рей попробовала усвоить сказанное. — Я подожду, прежде чем делать выводы. Может у тебя что-нибудь проявится в памяти в ближайшее время. А пока отложим этот разговор, — решил Каору и, напевая песню, зашагал по своим делам. *** Синдзи ёрзал ногой на больничной койке, уныло взирая на белый потолок — казавшийся странно знакомым. Новоизбранный пилот Евангелиона-01 уже неоднократно перебирал в голове всё стрясшееся с ним за этот чёрный понедельник. Сейчас Икари хандрил; смартфон разбился вдребезги при бегстве из Токио, и ему нечем было развлечь себя. В дверь постучали. — Войдите, — разрешил Синдзи. Видимо попался кто-то вежливый из персонала — коль входил со стуком. Будь на то воля Синдзи, он бы не впустил пришельца — сейчас ему как никогда хотелось побыть одному. — Привет, — в палату зашла майор Кацураги. Её лицо было чистым, отмытым, спускающиеся к плечам иссиня-чёрные волосы также были приведены в порядок. — Надеюсь, у тебе есть для меня минутка? — Да. Что вы хотели? — Попросить прощения, — закрыла за собой дверь Мисато и села подле кровати. Синдзи догадался за что. — За то, что вы меня бросили? — Положение обстояло критическим образом. Я не могла послать тебе помощь. Когда ты попал в паутину, тебе оставалось надеяться только на себя. Тодзи прессовали Ангирус и Радон. Он мог сам запутаться — и тогда мы б могли потерять вас двоих. Но у тебя получилось вырваться. Ты молодец, — похвалила Мисато. — У тебя очень высокие навыки управления АТ-полем. Впервые сев в Еву, ты так ей управлял, как будто… ну я не знаю, как будто всё умел, но не осознавал это. — Не знаю. Меня это как-то не волнует… — меланхолично произнёс Синдзи. — Как не волнует? Ты спас мир, Синдзи! — сказала Мисато. — Ты в числе настоящих героев! — Я едва не погиб. Дважды. Или трижды… Доктор Акаги говорила, «Берсерк» Евы мог меня убить… — Синдзи нахмурил брови и посмотрел на Мисато. — Теперь вы меня не будете заменять, да? Я так всегда буду сражаться? — Да, но ты будешь не один, — обратила внимание Мисато. — Осталось минимум пять Кайдзю — притом, что Гамера и Мотра пока не проявили к нам враждебности. Годзилла, Ангирус, Радон сбежали. Скорее всего, ещё есть пока спящие Кайдзю, но думаю, мы будем отыскивать их по одному и быстро резать. Ты учти это, пожалуйста. Как награда после войны — то есть, после того, как мы уничтожим всех Кайдзю — ты получишь пожизненную пенсию в крупном размере от ООН. Больше не будешь работать, весь мир будет у тебя в долгу, и ты будешь жить на его налоги. — «Учитель больше не обрежет мне финансирование», — подумал про себя Синдзи, чуть усмехнувшись. Тут он вспомнил про семью своих бывших опекунов. — Послушайте, а вы что-нибудь сказали моему дяде? — Мы осведомили его о том, что ты жив. Можешь поговорить с ним потом, только не вздумай выбалтывать ничего про то, кто ты теперь, про NERV и Евы, — предупредила Мисато. — Вообще, тебе надо будет встретиться с командующим, он тебе всё объяснит. — С отцом? — немного приподнятое похвалой настроение Синдзи снова пропало. — Я не хочу его видеть после всего того в ангаре… — Ты его редко будешь видеть. Может, и сейчас не увидишь: он передаст тебя заместителю Фуюцуки — он довольно приятный дедок. — Я понял… — Синдзи сменил положение на кровати, перевернувшись на бок к Мисато. — Это всё, что вы хотели? — Какой ты не разговорчивый, — заметила Мисато. — Я люблю быть один… — сказал Синдзи. — Может тебе назначить курсы с психологом? — Прошу, не надо — я терпеть их не могу, — отказался Икари. — Почему? — Терпеть не могу тех, кто лезет в душу и пытается там что-то увидеть, — пояснил Синдзи. — Понятно, я тоже их не очень люблю. Это неприятно, когда кто-то пытается препарировать твой мозг — пусть даже без скальпеля, — улыбнулась Мисато. Синдзи снова задумчиво нахмурил брови. — Я был бы признателен, Мисато-сан, если бы мы закончили этот разговор — он уже пошёл ни о чём. Я не злюсь на вас — мне всё равно. Мисато с пониманием кивнула. — Хорошо, коль хочешь побыть один, я пойду. — Кацураги встала и подошла к двери. — Я надеюсь, ты, правда, на меня не сердишься… — Я же сказал, мне всё равно. Идите, — бросил Синдзи. Мисато закрыла за собой дверь. Вновь оставшись в одиночестве, Синдзи накрылся одеялом, просунул ладони под щёку и согнул колени. Он принял позу эмбриона. Юноша вспомнил, как в детстве прятался под тёплым родным одеялом с головой. После смерти матери и ухода отца никто не спал с ним рядом. Но если днём при свете солнца с ним хоть бы были дядя и тётя с их детьми-балбесами; то ночью Синдзи оставался брошен полностью один. Тогда он зарывался головой под одеяло и сидел там, спасаясь от порождений своего богатого воображения. Сейчас чудовища были самыми настоящими, и одеяло никак не могло защитить его. Однако Синдзи всё равно спрятался с головой. Здесь — невзирая на духоту и перегрев — он по оставшейся с детства привычке всё же чувствовал себя лучше… *** Через два часа, после принесённого в палату обеда, пожаловал инспектор Кадзи Рёдзи с чемоданом в руке. Его лицо выглядело непринуждённым, этот небритый мужчина с хвостом даже слегка улыбался как-то по-доброму, но вместе с тем его взгляд Синдзи сразу показался хитрым и изучающим. — Привет, Синдзи. Я могу тебя звать по имени? — спросил инспектор. — Да. — Вставай, нам надо сходить в одно место. После тебя опустят, — сообщил Кадзи. — Как отпустят? — В город — в смысле. Там тебе уже подобрали квартиру. Будешь жить там, — пояснил Кадзи. Синдзи спустил ноги с кровати. — Вот, — Кадзи раскрыл перед ним чемодан с комплектом одежды, — переоденься. А я подожду. — Хорошо, спасибо. Синдзи снял пижаму, натянул брюки, застегнул белую рубашку и обулся в спортивные кроссовки. Вся одежда оказалась подобрана точно под его размеры. — Мы идём к отцу? — спросил Синдзи у Кадзи, выйдя из палаты. — Да, мы идём в его кабинет. Не знаю, он вроде занят… Скорее всего, решим всё с Фуюцуки. Кадзи направился по коридору. Синдзи последовал за ним. — Мисато сказала, ты не разговорчив, мол, даже прогнал её, — непринуждённо заговорил Кадзи. — Я хотел побыть один. — Как можно прогнать такую классную женщину, как Мисато? — спросил Рёдзи. — Мне сейчас очень до этого, — съязвил Синдзи. — Огромные чудища всех убивают, взрываются ядерные бомбы, пол Токио в руинах — а я должен об этом думать? — Война не повод для отрицания всех людских радостей. Не зацикливайся на этом, познакомься с девушкой, ходи на свидания — займись чем-нибудь, отвлекись на что-нибудь приятное, — посоветовал Кадзи. — Сейчас ты взволнован, растерян — но потом, когда пройдёт время, найди на что переключить внимание. — Спасибо за совет. Я подумаю, — сухо произнёс Синдзи. — Мы определили тебя в дом рядом с квартирой Второго Дитя — с Аской Сорью Ленгли — то есть. Она недавно прибыла из Германии, она тут ещё не освоилась и никого не знает. Это твой шанс, — дал подсказку Кадзи. — Я не думаю, что мы с ней сойдёмся… — усомнился Синдзи. — От чего же? Ей тоже важно найти себе кого-нибудь — а то сорвётся опять… — Чего? — Э… все мы люди — все со своими слабостями. Сейчас нам надо поддержать друг друга. Говорю это тебе прямым текстом, — сказал Кадзи. — Мисато очень добрый человек, она, правда, переживает за вас всех. Будь на её месте какой-нибудь дядька — послал бы вас на смерть и бровью не повёл. Как твой отец — например. — Я уже понял про отца. Он… — Он очень жёсткий человек — это да, — согласился Рёдзи. — Но он не самодур, он умён. Его не зря назначили на такую должность. Он — фактически — самый важный человек на планете. От его решений зависит наше будущее. — Я прямо готов его простить, — снова съязвил Синдзи. — Вот поэтому его выбрали на это место. Он не смотрит на родственные связи, он действует эффективно. Если пилот не хочет управлять Евой — ему ставят пистолет к виску. Это принцип меньшего зла. Его очень часто приходится применять в жизни политикам и начальникам — об этом просто не любят вспоминать потомки. Надо быть всегда готовым к нему, — рассудил Кадзи. — Поэтому твой отец поступил абсолютно правильно. Синдзи промолчал. Его злили эти слова, может, он мог бы понять отца — поступи он так не с ним, но сейчас он не хотел даже допускать мысли о том, что его отец поступил правильно — и так следует поступать всегда. *** Когда Кадзи и Синдзи после ответа на стук вошли в кабинет командующего, Икари-старшего здесь не оказалось. Его замещал Козо Фуюцуки. Сам кабинет крайне удивил Синдзи. Он находился на вершине пирамиды и был очень велик. Его стены были прозрачными — вероятно, их изготовили из упрочнённого стекла. Эта особенность позволяла осматривать весь Геофронт. Помимо этого в глаза Синдзи бросились некие линии и сферы, начертанные на полу и тянувшиеся через весь кабинет от входа до стола. Синдзи ещё сильнее удивился, когда опознал в них мистическое Древо Жизни — которое ему как-то с особым трепетом показывали жрецы Нашт и Кама-Таха из Мира Снов. Насколько знал Синдзи — этот символ использовался также последователями учения Каббалы в мире яви. Десять «Сефир» — сфер с именами-эманациями Эйн Софа — Единого Бога — размещались в иерархическом порядке на образном перевёрнутом древе, нисходящим корнями от Творца. В кабинете отца подобное дерево корнями исходило от стола — места, где сидел командующий. — «Отец, кем ты себя возомнил?! Богом?!» — мысленно возмутился Икари-младший. Синдзи всегда был атеистом, однако подобное даже ему показалось святотатством. — Привет, Икари Синдзи, проходи, садись, — вежливо указал на пустой стул Фуюцуки, — а вы, инспектор Кадзи, можете подождать нас здесь же — мы быстро всё постараемся закончить. — Спасибо, — кивнул Кадзи. Синдзи прошёлся по Древу Жизни и сел за стол. — Вот, — Фуюцуки поставил кипу бумаг и протянул ручку. — Можешь не вчитываться, проставь везде свой автограф. — У меня нет выбора, да? — хмыкнул Синдзи. — Выбор есть — но другой вариант плох для нас всех, — пояснил Козо. — Я понимаю, ты не хочешь быть пилотом Евы. Однако есть принцип меньшего… — Меньшего зла — да, я знаю, — перебил Синдзи и начал быстро ставить везде свои подписи. — Пока ты пишешь, я объясню правила. Они не сложные. Ты никому не должен говорить, ни единой посторонней живой душе, что ты пилот Евы, — предупредил Фуюцуки. — Мы осведомили твоих родственников о том, что вступил в NERV. Они знают, что NERV — секретная организация, они поймут, если ты на это сошлёшься, когда они начнут тебя расспрашивать. Понял? — Да. — Ты можешь обсуждать происходящее в NERV только с теми людьми, которые работают с тобой; с пилотами и кандидатами в них. О последних лучше спроси Мисато Кацураги. Понял? — Угу… — Пожалуй… это пока всё. Я сейчас отпустил майора Кацураги пораньше, — сообщил Козо, — она вызвалась отвезти тебя к твоему новому дому. Инспектор Кадзи тебя к ней проводит. — Я понял… — сказал Синдзи. — «Мисато всё хочет втереться ко мне», — задумался Икари. — «Может, она думает, я сержусь? Наверное — мне есть за что. Но она пытается извиниться — она не как отец. Надо быть с ней повежливей».