Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Синдзи и Аска вышли из автобуса у своего дома. Солнце уже село за горизонт. Молодые люди прошли к их общему дому. Икари обратил внимания на пустую лавочку и на всякий случай осмотрелся по окрестностям, проверить, не сидит ли где Харли Уоррен. — Ты чего смотришь? — спросила Аска. — Ворон считаешь? — А? — оторвался от своих размышлений Синдзи. — Не считай ворон. Смотри на девушку! — потребовала Сорью. — О`кей… — покорно согласился Синдзи. Ленгли открыла двери подъезда. — И разговор поддерживай, не молчи, — продолжала давать указания Сорью. — Угу… Что бы такое спросить? — задался вопросом Синдзи, проходя следом. Чего Икари не любил, так это простых разговоров ни о чём — его тётя могла часами без умолку трещать с соседками, обсуждая погоду, политику, любовные отношения между соседями, знакомыми, домашними животными и так далее. Их пустым разговорам не было конца. Не то чтобы это злило Синдзи, просто он не понимал к чему всё это пустословие. Зачем ненужные разговоры, от которых ничего не измениться? Он всегда стремился к тишине, где он мог спокойно послушать музыку, дабы ещё глубже уйти в себя… — Много мозгов тут не надо, — поясняла Аска, подходя к лифту и нажимая на кнопку. — В первую очередь делай комплименты. — Да… ты очень красивая… — Синдзи не знал, что ещё озвучить, кроме этого банального комплимента. — Это надо было руку поднять, когда меня стали сравнивать с Рей, — припомнила ему Аска. Лифт прибыл, раскрыл двери и молодые люди вошли в кабину. — Так, — Аска нажала нужный этаж, — комплименты надо подтверждать делами. Если увидишь красивую девушку — скажи твоей, что она красивей. Говори это постоянно, но как бы невзначай, между делом — а не то фальшиво будет… Двери лифта раскрылись на нужном этаже. Молодые люди вышли из него и направились к квартире. Синдзи посмотрел на горизонт. С запада край небес был окрашен багряно-фиолетовыми разводами, застывшими над небоскрёбами, что уже светили тысячами огней. Этот край небосвода ещё хранил в себе следы ушедшего солнца, в противоположность восточному — уже зиявшему ночной тьмой. Среди облаков виднелись блеклые из-за насыщенного городского освещения звёзды. Вот это была красота — Синдзи умел подмечать её в природе. Точно также он обращал внимание и на красоту людских тел обоих полов — но её созерцание заставляло пробудиться плотские инстинкты. Поэтому Синдзи терял всю симпатию, она заменялась похотью, которую юноша удовлетворял, просматривая порнографические фотографии и фильмы. Совокупляющиеся на них юноши и девушки, девушки и девушки, юноши и юноши производили впечатления актёров, у них не было подлинной страсти и чувств. Они делали это за деньги, чисто механически вступая в половую связь и точно также чисто механически Синдзи удовлетворял себя. В этом напрочь не было никакой красоты. Поэтому Синдзи скептически относился к эротической красоте, по опыту считая, что всё скатиться к чисто механическому процессу удовлетворения потребностей. Аска что-то ещё говорила, открывая дверь своей квартиры, но Синдзи её уже не слушал. Только переступив порог, он снова вернулся из своих мыслей и очутился в прихожей Аски. Сорью стала раздеваться, начав с развязывания красного шарфа. Он очень шёл цвету её длинных огненно-рыжих волос. — У тебя симпатичный шарф, он тебе идёт, — молвил Синдзи безо всякого наигрывания. — Да — красивый, — согласилась Аска, откидывая шарф в сторону. — Давай, разувайся, раздевайся — чего в дверях встал? — Да, Аска… Синдзи разулся, повесил в прихожей куртку. Аска закрыла двери и направилась в комнату. — Проходи, — пригласила она. Синдзи последовал за Аской в гостиную комнату. От планировки эта квартира, похоже, ничем не отличалась от той, что ему выдали в этом же дома. Синдзи молчал. Он не знал, что задумала Аска. Будет ли она давать ему какие-то советы или… переспит с ним? — Так… и девушки любят подарки, дари им цветы, украшения и прочее и прочее… — Ты говоришь банальные вещи, — Синдзи сжимал и разжимал правую руку. — Мне не нужные такие девушки. Глупо пускаться в брачный танец, когда тебе просто надо… ну ты поняла, я думаю. Аска окинула Синдзи изучающим взором с головы до пят. Вот теперь-то Икари увидел в её голубых глазах искры вожделения. Природа обделила Синдзи крепким телосложением, но взамен не оставила без стройности, аккуратности и определённой утончённости. Лицо Синдзи было острым, женственным, аккуратным, лишённым и капли грубости. Внешне этот тщедушный синеглазый юнец походил на Каору, только в том все эти черты была куда выразительней. — Ладно, хватить играть. Прямо скажу — мне нужна разрядка, Синдзи, — призналась Аска, — тебе нужна девушка — ты же парень, гормоны и всё такое. Поэтому мы проведём эту ночь вместе. Ты согласен?  — Согласен, рад, что ты заговорила прямым текстом, — ответил Синдзи, вспомнив слова Мисато о том, как сильно Аска хочет мужского внимания. Чтобы завести с ней первый в жизни роман — во всяком случае, на эту ночь — Синдзи вообще не понадобилось чего-то делать. Вот, что значит — доступная женщина. Вероятно, ему просто напросто посчастливилось оказаться первой мужской особью, доступной для Аски. Синдзи улыбнулся, ответив рыжеволосой красавице её же взглядом. Теперь он мог не стесняться, рассматривая её. Да, она обладала красотой, очень сильной красотой. Если в его сердце разгорятся чувства к ней, то их акт их любви станет чем-то большим, чем совокуплением двух облысевших и поумневших обезьяньих потомков. — Такие девушки мне нравится, — честно признался Икари, делая первый шаг на встречу. — Те что дают без вопросов? — скептически уточнила Аска. — Нет, те, кто говорят по делу и прямо, — пояснил Икари. Его сердце часто забилось. Кровь прильнула к щекам. Он уже стал воображать, как избавляется от одежды Аски и впервые в жизни берётся ласкать нагое женское тело… — Пошли в спальню, чего стоять дальше, — развернулась Аска. — Да… — поспешил за ней Икари. *** Харли Уоррен припарковался возле гостиницы на окраине Токио-3. Стоило ему подняться себе в номер и упасть в кровать, как бессильный мужчина уснул, почти не раздеваясь. В этот раз он не принял чудодейственных наркотиков, без которых Мир Снов был трудно достижим для него. Толи выпитый алкоголь дал о себе знать, толи нервы — этой ночью Уоррену снились кошмары о пережитом. Харли снова убегал по тёмным, путанным катакомбам. Инстинкт самосохранения — самый мощный зов животной природы человека, превосходящий всё — заставлял бежать, хотя разумом Харли прекрасно понимал, ему от Потусторонних, способных за мгновения преодолевать световые годы и переступать через границы между мирами, точно не убежать. Они за ним и не гнались, Им было не к спеху наблюдать за испуганным низшим существом — этим муравьём, пытающимся убежать от занесённого ботинка. Один шаг — и всё его старания напрасны — удар — и он раздавлен в бесформенную массу. Так и случилось с Уорреном. Только его не убило, Потусторонние не позволили его духу отойти, они сцепили его с останками и преобразили нечто иное. В таковой омерзительной, разделённой на несколько небольших туловищ, соединённых концами и стоящих на десяти руках, отчасти паукообразной, Уоррен попробовал бежать дальше. Для условий Земли подобная форма тела оказалась, мягко говоря, непригодной. Уоррен рухнул на грязный пыльный пол. Осознав, что они сделали что-то совсем бестолковое и ни на что не годное — даже на бессмысленное бегство — Потусторонние в тот же миг пересоздали Уоррена в нечто человекообразное. В таком виде, похожим на пресловутого «живого мертвеца» — зомби, Харли всё же было как-то привычней. До его ушей донёсся голос его товарища, которому Харли не зря повелел остаться на поверхности. — Уоррен! Уоррен! Ты меня слышишь? Где ты? Услышав своё имя, Харли приподнялся. Копя силы, он задействовал свои лёгкие. — Уоррен, ты здесь? — Глупец! Уоррен мёртв! — закричал сам Харли со всей силы. Его утробный и совершенно нечеловеческий голос, казалось, сотряс стены проклятых катакомб. Он должен был соврать, сказать что всё не столь ужасно, как есть — ведь куда смерть лучше всего того, что ему теперь предстояло пережить. Раздался зов. Уоррен в его новом теле осознал его некими иными органами чувств, недоступными человеку, как и Потусторонние. Это был кто-то из Их повелителей со стороной Иной Вселенной. Время пребывания Потусторонних на Земле — к превеликому счастью для всех её обитателей — подходило к концу. Кто знает, чего эти демоны ещё сотворили, пробудь они здесь хоть час дольше? Чёрное слизистое щупальце обхватило получеловеческое тело Уоррена и в яркой вспышке Потусторонние пропали из нашей Вселенной. Прихватив с собой своего пленника, они пронеслись сквозь бездну, заполненную огнями тысяч солнц. Как потом узнал Харли, это была обитель некого всемогущего Повелителя Причинностей, что хранил Врата меж мирами. Он превосходил своей силой любого из Потусторонних подобно тому, как они превосходят людей и даже сам Языкоголовый считался с ним. Превосходил Повелителя Причинностей лишь тот, кого Потусторонние чтили своим Владыкой — а именно — Вседержителя Всего, что, как позднее узнал от Языкоголового Уоррен, пребывал во Внешней Пустоте, пролегавшей в последних пределах Хаоса за всеми планами и уровнями реальности, во вне всех Вселенных и Мирозданий. Он был султаном демонов, пред чьим престолом было лучше не появляться… Чёрная туша Языкоголового взвилась под светом хаотичных огней Иного космоса. Её конец действительно походил на воспаленный и раздутый язык, в то время как от низа расползались несчётные не то щупальца, не то продолжения основного, разделяющегося туловища, не то ветки массивного дерева… Его нельзя было до конца описать словами. — Причинности порождают причинности, их же и порождающие, — вещал Уоррену Языкоголовый, — Вселенные связывают друг друга: параллельностей не существует. Уоррен понимал, что существо раскрывает ему некие важные космические истины, к которым он и его друг всегда стремились, однако сейчас ему было не до них. — Как?! Как?! — проревел Харли в две головы, коими оканчивались две его переплетённые чешуйчатые шеи, выходящие из его в очередной раз преображённого раздутого пузыристого тела, имеющего форму близкую к сферической. — Как Вы это делаете?! Зачем?! Зачем всё это?! — Внимай! Ты желал знать Истину, я тебе её открываю. А иначе, зачем искал встречи с Нами? — язвительно спросил Языкоголовый. — Мы Боги, мы Истина, мы Путь, мы Свет, мы Абсолют. И мы даруем наше бытие вам, низшим ничтожествам — как бы ты сказал, насекомым, червям — на могилах миров. Тебе следует восхвалить нас за сие блага.  — Господи! Я каюсь, если в чём согрешил! Я не хочу быть в этом аду! — завопил Харли. — Пожалуйста, пощадите меня! Лучше убейте, я не хочу больше преображаться! На это Языкоголовый рассмеялся. В отличие от иных Потусторонних, общавшихся без слов, прямой передачей информации в сознание собеседника и лишённых всего человеческого, их повелитель обычно говорил словами, перенося их в сознание Уоррена, и демонстрировал людские черты — и надо сказать, самые негативные. — Друг мой, ты уже умер! Со смертью вечности… Помнишь как Абдул Альхазред в книжке написал? Со смертью времени и смерть умрёт! Здесь нет времени, этот мир близок ко Внешней Пустоте и Вседержителю Всего в отличии от вашей Земли! — разъяснил Языкоголовый. — Тебе нету отсюда хода! Забудь о Земле, отныне ты наш, ты сам пожелал этого. — Нет, я ничего такого не хотел! — завизжал Уоррен. — Не хочу! Нет, отпустите! Отпустите меня! — Ты гневишь меня своими воплями, — звучал Языкоголовый. — Ты примешь за сие своё наказание, и мы продолжим наш разговор. После тело Уоррена обернулось скоплением десятков змееподобных организмов, принявшихся пожирать друг друга. Харли осознавал каждое из своих новых тел, видел чёрными фасеточными глазами каждой твари, что несимметричной россыпью покрывали крокодильи головы — но он не смог остановить их — точнее себя самого. Хищные пасти драли плоть, кромсали кости и проглатывали куски. Этот каннибализм продлился ещё долго. Уоррену оставалось только кричать от боли. Языкоголовый ушёл и ни кому не было до него никакого дела… После этого случая минула целая вечность преображений и возрождений, слияний и разъединений, смертей и воскрешений. Уоррена метало по разным участкам Иной Вселенной. Он даже немного освоился. Как он узнал, из Иной Вселенной вели тайные пути в обход Врат Повелителя Причинностей ко всем Вселенным и Мирозданиям, отсюда везде имелся выход. К счастью, пройдя по таким скрытым тропам, Потусторонние были вынуждены вскоре возвращаться обратно. По таким каналам Уоррен иногда выходил в Мир Снов; в место за пределами бесконечности без материи и энергии в обычном понимании этих терминов, где царил хаос, и форма постоянно изменялась, где обитали газообразные разумные сущности; в мир с двумя изумрудными светилами на небосводе, населённый братьями Потусторонних, известными среди людей как «Ктулху»; в мир с алыми небесами, чёрными звёздами, двумя огненными солнцами, несколькими лунами, где есть туманное озеро и возвышающийся над его мутной гладью золотой дворец, именуемый земными оккультистами затерянной Каркозой; в холодный мир, расположенный где-то на задворках Солнечной системы, именуемый Югготом, где от когда-то пребывавших здесь высокоразвитых цивилизаций сохранились лишь мрачные руины; в мир с пятью разноцветными солнцами, где тоже давно случилось катастрофа, стершая с поверхности планеты высокоразвитую цивилизацию, что носил название Йаддит … И существовало ещё множество других мест, куда Потусторонние брали его, но которые исчезли из памяти Уоррена. Главным для него были два пути, один на Землю — домой, а другой — во Внешнюю Пустоту, где простирались последние пределы Хаоса, где на чёрном троне восседал Вседержитель Всего, к которому Языкоголовый посылал своих жертв и провинившихся слуг — и откуда им никогда не бывало возврата. Уоррен желал умереть, но не так — откуда-то он знал, что встреча с Владыкой Внешней Пустоты обернуться участью хуже смерти и даже хуже его теперешнего положения. В конце всего этого кошмара Языкоголовый в очередной раз явился к своим слугам и пребывавшему среди них Уоррену в личине сгустка червей, наделённых коллективным сознанием — его сознанием. О чём шла речь, Харли напрочь забыл. Он мог только сказать, что Языкоголовый оказался чем-то очень недоволен. Это было как-то связано с Землёй и тем, что на ней происходило. Образы Евангелионов, странных созданий, которых Языкоголовый почему-то назвал Ангелами, огромного бледного распятого существа в фиолетовой семиглавой маске и его красного копья с переплетённым двойным древком отчётливо пронеслись в создании Уоррена. — Я создам новую причинность на основе имеющейся, — молвил Языкоголовый — и это было единственным, что чётко осталось в сознании Харли. Языкоголовый отправил своих слуг на Землю, где, как он вроде бы упоминал, «уже реализовалась новая причинность». Потусторонние снова возникли в катакомбах под древним кладбищем. Осознав, что он снова на Земле, Уоррен понял, что это его шанс. За всё время проведённое в Иной Вселенной, он овладел умением контролировать усилием сознания скрытые от простых людей потоки энергий, струями пронизывающих Космос. Он озвучил «заклинание» — как это можно было бы так назвать — и отделил рассеянную биомассу своего тела от аватаров Потусторонних и пересоздал её. После он реализовал заклинание, что позволяло контролировать потаённые шлюзы меж мирами. Потусторонние не ожидали такого бунта. Всё ещё пребывая в зоне пересечения реальностей, они в следующий миг оказались выброшены обратно в Иную Вселенную. На том месте тысячи солнц сошлись в одной точке и затухли, затянув без следа ткань реальности. Грязный и голый Уоррен остался один в катакомбах. Вновь овладев родным телом, он в панике кинулся искать выход, ведь разгневанные Потусторонние должны были вскоре вернуться…  — Боже… — Харли открыл глаза и в холодном поту приподнялся с кровати в помятой одежде. Выглянув в окно на пейзаж ночного мегаполиса, Уоррен выпил воды. Немного посидев в своих беспокойных мыслях, он разделся, проглотил капсулу с наркотиком и снова лёг в постель, завернувшись одеялом. Вскоре тревоги отошли и Харли смог погрузиться в относительно спокойный сон… *** Синдзи Икари проводил этот вечер куда приятней. Он и Аска Сорью Ленгли полностью разделись в спальне. Аска избавилась от всякой одежды, не считая пары красных заколок. Синдзи забыл обо всём остальном, уставившись на нагую подругу. Аска не стеснялась, она встала перед ним, упёршись руками в бока, желая показать себя во всей красе. А она была очень хороша. Аска могла похвастаться спортивной в меру крепкой и натренированной благодаря спорту фигурой. Синдзи задержал взгляд на упругих сосках, после взглянул на промежность меж ног, поросшую коричневатыми волосками. Он сильнее возбудился — головка его члена в готовности приподнялась. Аска в ответ ещё раз изучающе всмотрелась в будущего любовника. Он стоял с покрасневшим лицом, впалым животом, эрегированным пенисом и сведёнными вместе босыми стопами. Синдзи выглядел взволнованным и возбуждёнными. Взгляд его, казалось бы, невинно-синих, небесных глаз, однако, жадно и страстно пожирал Аску. Синдзи впервые лицезрел обнажённую девушку в живую и жаждал овладеть ею. — Ладно, — Аска шагнула на встречу и протянула руку. Синдзи закончил перенимать пальцами за спиной и немного дрожащими руками потянулся к ней. — Ой, я ж забыла таблетку! — вдруг опомнилась Сорью и бросилась к тумбочке. — Таблетку? — не понял Синдзи. — Противозачаточные! — Аска выдвинула ящик и достала нужную таблетку. Проглотив её и запив сладкой газировкой, она снова шагнула к Синдзи. На её щеках заиграл румянец. В этот раз ничего не помешало им обонять друг друга. Аска прильнула к нему губами. Синдзи немного помедлил, после чего ответил поцелуем. Он целовался так впервые в жизни и не был уверен, что делает это правильно. Любовники принялись сперва стоя ласкать друг друга поглаживанием и поцелуями. Синдзи уткнулся всё затвердевавшим членом в живот Аски. Та сделала замечание: — Ты совсем не умеешь целоваться как надо. — Прости, клянусь, что потом научусь. А как надо целоваться? Аска сильно впилась ему в губы, захватила себе в рот его язык и пососала. — Где-то вот так, — пояснила любовница, лёгким жестом вытирая губы. — Я тебя понял, — Синдзи попробовал повторить — он захватил губами язык Аски, чуть придержал его зубами и размял своим языком. — Ладно-ладно, я тоже вначале была неопытна. Ты всему научишься, не переживай, — неожиданно по-доброму заговорила Ленгли, когда Икари выпустил её язык. — Давай перейдём к остальному. Возьми меня за… — смущенно попросил Синдзи. — Ты поняла? — Может тебе ещё минет сделать? — спросила Аска не то с возмущением, не то с удивлением — но явно без особого желания это сделать. — Было бы не плохо… — выдохнул Синдзи. Аска опустила взгляд на пенис Синдзи. Она призадумалась, Икари заметил, как её щёки сделались ещё краснее. Невзирая на некоторую унизительность, она не собиралась наотрез отказывать юноше в этом удовольствии. — Хорошо, — согласилась она, сгибая колени, — взамен ты сам поработаешь языком у меня, понял? — Тебя… между ног, да? — уточнил Синдзи. — Да… — Хорошо, — согласился Синдзи. — Сделаю я тебе куни. Что в этом такого? Он онанировал с одиннадцати лет — почти с тех самых пор, как у него проснулось сексуальное влечение. За это время он просмотрел бесчисленное количество порнографии и знал о сексе и его формах всё. И первый раз, занимаясь им в живую, юноше просто захотелось попробовать всё. Аска на корточках взяла его член руками и провела языком по головке и по стволу. Немного так поласкав плоть, она взяла член в рот и принялась сосать. Её лицо окончательно сделалось красным. Синдзи положил руки на её голову и стал смотреть, широко раскрыв глаза. Он даже не верил, что это происходит — но чувствовал, очень ярко чувствовал касания её языка и сосательное давления от горячих губ. Икари возбудился до предела, в рот Аски каплями пошла солоноватая предсеменная жидкость. Синдзи чувствовал себя великолепно, прикусив губу, он ловил каждую секунду этого плотского рая. Когда жидкости истекло много, Аска, морща бесстыдное красное лицо, выпустила член изо рта. Выпрямившись, она сплюнула и вытерла губы рукой. — Доволен? — спросила она. — Да, спасибо, — заулыбался Синдзи. Аска бросила взгляд на кровать. — Раз ты завёлся, давай ляжем. — Давай… Аска легла на спину, положила голову на подушку и раздвинула ноги. Она шире раскрыла пальцами хозяйство между ног. — Теперь ты меня разогрей, — потребовала она. Синдзи ещё раз оглядел Аску. Испытывая сильный зов плоти, юноша возбуждённо забрался на кровать, встал раком и приблизил лицо к паху Аски. Обхватив руками согнутые и раздвинутые ноги Сорью, Икари, бросив согласный взгляд на лицо Аски и опустил своё. Он просунул язык во влагалище… — Не туда! — крикнула Аска. — Видишь клитор? — Э… — Синдзи присмотрелся. — Я не гинеколог, но кажется… вот он. — Вот лижи его, как я твой хуй лизала! — Хорошо… Синдзи продолжил ласки. От них Аски стало столь же хорошо как ему минуту назад. Сорью коснулась своих грудей с затвердевшими сосками и принялась сама их разминать. — «Ничего, может у Рей больше, у меня тоже не малые!» — подумала она. Синдзи сперва языком, а потом и пальцами подвёл её к пределу — Сорью больше всего любила именно подобные ласки. — Всё, хватит, Синдзи, — Синдзи поднял голову на её голос. — Ляг на спину, — попросила любовница. — Угу… — утерев рот, Синдзи вытянулся рядом на спине. Аска встала на колени, приподнялась над его грудью и стала осторожно насаживать себя на стоящий столбом член. — Наконец!..— возбуждённо выпалил Синдзи. Мальчик продолжал истекать предсеменем, его горячая твёрдая плоть ждала тепла и движений. — Просто лежи, — воссев над ним, потребовала Аска. Она взяла доминирующую роль на себя, став наездницей, она начала совершать движения, часто приподнимаясь и опускаясь. Она пронзала себя плотью Синдзи, раз за разом усиливая удовольствие. — Аска… — Синдзи поднял руки и схватил наездницу за слегка трясущиеся упругие груди. Он надавил пальцами на соски… Сорью испустила короткий стон, после всех этих частых движений удовлетворение наконец было достигнуто. Аска не пыталась больше оттянуть оргазм, оно просто закрыла глаза с сжатыми губами и наслаждалась тем, что дала ей её сокращающаяся плоть. — Синдзи… ты молодец… — страстно похвалила она, растянув улыбку и потихоньку замедляясь. — Продолжай, Аска… — просил Синдзи. — Я уже почти… — Да, — раскрыла глаза Сорью и несколько раз часто приподнялась, почти полностью выпуская член Синдзи из своих половых губ. Продолжая созерцать груди с выпирающими сосками, крепкие плечи, красное лицо и пышные огненно-рыжие волосы, Синдзи со стоном и со всем сладострастным ощущением излил семя. — Ох… — Икари устало откинул голову на подушку. Они кончили во всех смыслях. Аска приподнялась, испачкав пах Синдзи и себя их соками и перебралась на кровать. Она легла рядом на боку и в благодарность одарила Синдзи долгим поцелуем. — Тебе понравилось? — поинтересовался Синдзи. — Да… — Аска провела рукой по нежному разгорячённому лицу юноши. — Хоть ты не качок, но это было хорошо… — Ты тоже хороша! Это был мой великолепный первый опыт! — радостно поделился Синдзи. Они снова слились с Аской в поцелуе. Член Синдзи обмяк. Впервые юноша получил удовлетворения от женской плоти, а не от собственной надоевшей руки. Это радовало Синдзи, очень радовало — да ещё и с какой красавицей! Это напоминало ожившую мечту, Синдзи даже усомнился, что он не в Мире Снов. Нет — нагая Аска лежала перед ним наяву. Это оказалось красиво — они объединили свои тела столь страстно, столь чувственно, что Синдзи это показалось чем-то большим, чем просто каким-то механическим процессом. Любовники ещё долго ласкали друг друга, прежде, чем им хватило желания встать и пойти обмыться в душ. После этого они сменили постельное бельё и чистые и обнажённые легли рядом. — Поспи сегодня у меня… — поглаживая Икари, поросила Ленгли. — Мне приятно когда рядом кто-то лежит. — Да, Аска… — Синдзи одарил её поцелуем напоследок и они легли спать. *** Поздно проснувшись, Уоррен оделся и выглянул в окно. Солнце светило посреди чистого неба над кипевшим жизнью мегаполисом. — «Надо предупредить Синдзи», — решил Харли. — «В следующую ночь отправлюсь к нему — если только с ума не сойду». Страх постоянно давал о себе знать. Даже сбежав на Землю, Уоррен чувствовал, что просто перебрался в ещё один круг ада, где просто температура котлов была ниже, а смрад серы слабее…