Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Рей и Аска отсутствовали в Токио-3. Пользуясь этим моментом, Синдзи пригласил к себе Тодзи. — Привет, Тодзи, я сегодня один, ты можешь переночевать у меня… я тебе приготовлю. Тебе чего приготовить? — Скоро похороны Сакуры-чан, — как только Тодзи появился в дверях, так сразу заговорил об этом. — Я знаю, Тодзи, — Синдзи уже слышал об этом от него же, когда они сегодня днём встречались в штаб-квартире NERV, — ты слишком легко одет. Друг появился в спортивном костюме и в очень тонкой курточке. — Хикари-чан сказала так же, — Тодзи повесил курточку, снимал теперь спортивные кеды. Под ними он ещё ко всему прочему, как обычно, не носил носков. Синдзи не стал сейчас повторять в мелочах Хикари. Сам он кропотливо трудился на кухне, потому не собирался поначалу много времени тратить на появление Тодзи. Сам гость в это время прошёл в постель, завалился, вынул смартфон. Написал кое-что Хикари. Получил СМС от Кенске. Тодзи пребывал в раздумьях. — Кушать готово! Сейчас остынет. Я могу принести прямо сюда. — Хорошо, Синдзи. Спасибо тебе. Ребята сидели на кровати, тарелки поставили на стулья. Тодзи по большей части молчал. Теперь, когда стало ясно, что Сакура точно погибла, растворилась последняя надежда. Тодзи сейчас ни о чём не хотел говорить, ему не о чем было говорить, в голове не было никаких мыслей — только тоска на сердце. Синдзи не знал о чём с ним поговорить. Потому сейчас тихо ел, а когда закончил, то решил просто со спины обнять Тодзи: — Это всё, что я могу тебе сделать. В голове вращалось заклинание воскрешения мёртвых. — «Это всё может быть просто ловушкой… Я же знаю, с чьих слов писались все эти оккультные тексты». — Спасибо, Синдзи, — Тодзи положил ему руку на руку. Синдзи следом поспешил взяться за руку с любовником. — Что, трахнуть мне тебя? — через некоторое время спросил Тодзи. — Да, давай, — улыбнулся Синдзи со значительной долей смущения. — Прямо после еды, да? — Тодзи даже позволил себе посмеяться. Он сейчас вспомнил начало отношений со своей женщиной — у них всё тоже было очень глубоко и сильно романтично. И через желудок. Синдзи сейчас заставлял его переживать подобный опыт. Но слишком много Тодзи об этом думать не хотел — главное, чтобы никто не знал лишнего. Синдзи сейчас одет в футболку и в шорты — он на один момент отлучился, чтобы унести тарелки. Тодзи сидел и думал о том, что ему делать — а что он мог делать? Ждать, пока тоска и боль отпустят его… Когда-нибудь, он надеялся, что это будет когда-нибудь… Топот босых ног Синдзи вернул Тодзи из своих мыслей. Было слышно, что Синдзи бежит к нему, что Синдзи хочет. Сам Тодзи сейчас пережил то самое романтическое чувство, каковое он питал к Хикари. Тодзи снял сейчас с себя вверх спортивного костюма, под ним у рослого парня красовалась футболка. Синдзи сейчас, как кажется, на секунду задумался, с какой стороны ему подойти. Тодзи приветливо хлопнул себя по коленям. Синдзи ответил смущённой улыбкой и поспешил сесть на коленки. Тодзи подумал о том, сколько раз вот так Хикари садилась ему на эти колени… Синдзи тоже об этом подумал, более того, в данный момент он почувствовал себя абсолютной девочкой. Трансгендер и бисексуал сидел на коленях и целовался с Тодзи. Мальчики очень живо сливались устами. Тодзи дальше быстро поднял Синдзи футболку, Синдзи задрал руки, этот элемент одежды оказался с него снят. Такие глубокие романтические чувства, исполненные трепетной нежности — парни сейчас ни о чём не говорили, они только сливались в своих ласках. Тодзи, как только перед ним предстал обнажённый мужской торс, принялся языком стимулировать титьки. Ему это, конечно, не так нравилось само по себе, как ласки грудей Хикари, но сейчас Тодзи хотелось в первую очередь выразить свои чувства к Синдзи — конкретно к этому человеку, как к личности. Тодзи дальше взялся рукой за его голову, провёл языком по его шее… Потом руки Тодзи пали на шорты Синдзи, на его ягодицы, Синдзи держался за бока Тодзи и специально томил себя радостным предвкушением, когда же наконец будет обнажена грудь Судзухары! Синдзи тут почувствовал, как пальцы Тодзи забираются ему под шорты, как они лезут туда… Тодзи работал с колен, любвеобильный мужчина, он с привычным пылом совершал толчки — Синдзи на четвереньках служил ему любовницей. Тодзи держался руками за его ягодицы. Синдзи предусмотрительно разместил перед ними зеркало, чтобы наблюдать за всей ситуацией такой стороны. Нагой торс Тодзи — во время этих толчков за собой — в позе рака — он прямо страстью душил Синдзи. — Ах! Аа-х!.. А-х!.. Анус Синдзи штурмовал отличный мужской член, чьи тараны на простату выбивали чрезвычайно приятное удовольствие. Оно поглощало рассудок Синдзи. Сейчас он специально не стал принимать никаких наркотиков, чтобы ощущения все были исключительно естественными. — Ха… ха-а… Хах! Ах!.. Синдзи поначалу держал свой торс на расправленных руках, после чего согнул локти, пассив припал вот так раком. Тодзи видел перед собой тщательно выбритую задницу Синдзи, в которую вонзается его собственный член, спину юноши, немного напряжённые плечи, шею любовника, свободно отпущенные каштановые волосы — Синдзи повернулся к своему плечу, Тодзи почти увидел его лицо в профиле. Синдзи обнажал зубки. Пальцы Синдзи в этот момент сжали покрывало кровати. Ещё бы — его пронимала такая долбëжка! — Хаа!.. Хах!.. Смуглая грудь Тодзи всё время над ним. Сам Тодзи под конец наклонился, вдруг припал этой своей грудью к его спине, заурядной по тону кожи. Правая рука Тодзи прошла подмышкой, пальцы взялись за подбородок. Синдзи понял, что Тодзи сейчас поворачивает его голову к себе, предусмотрительно языком увлажнил губы. Пассив чувствовал горячее дыхание актива, и оно его очень возбудило — даже, возможно, больше, чем всё остальное. Смуглая рука Тодзи оказалась на шее Синдзи, когда их губы встретились. Синдзи поглощал его сладострастное дыхание теперь так, впивался поцелуем в его поцелуй… Потом парни взялись уже за финишную прямую — Синдзи, не переставая, яростно мастурбировал себе, Тодзи столь же яростно долбил его. Синдзи почувствовал, что сейчас кончит. Он пока снизил темп мастурбации, чтобы оттягивать этот процесс вплоть до оргазма актива. — Синдзи, я кончаю! — предупредил Тодзи. — Ага — я тогда тоже, Тодзи… Синдзи пустился дрочить быстро — да, у них получилось кончить одновременно, и благодаря этому парни только усилили ощущения друг другу! Синдзи было очень приятно, когда одновременно его простата сокращается и выбрасывает самым сладостным образом семя, и при этом его чувствительное нутро жёстко обхватывает мужской член — а из этого копья в ответ летят порции спермы. Они такие горячие и быстрые… Психологически Синдзи испытал чрезвычайно острое удовольствие от того, что в него сейчас Тодзи именно кончал. Сам обхват члена задницей уже служил чуть ли не главным источником страсти — такая важная деталь, как принятие в себя мужской спермы, унесла Синдзи ещё дальше на седьмое небо. Синдзи предусмотрительно подстелил под себя специальную пелёнку, на которую, достигший оргазма, пассив свободно излил свою сперму. Наслаждение Тодзи же было усилено хватом горячего кишечника Синдзи, Тодзи прямо взорвался от насаждения и удовольствия, когда его сперма очередью повалила в такое жадное отверстие. — Синдзи, ты прямо как хер хочешь мне оторвать! — прокомментировал Тодзи, когда все частые взрывы удовольствия у него закончились, и член извергал лишь какие-то жалкие крохи. Анус Синдзи к тому моменту тоже заканчивал так яро сокращаться. Сам Синдзи на это громко посмеялся. Тодзи подхватил его смех, одновременно с этим всё напряжение в анусе Синдзи исчезло — Тодзи вытащил член. Синдзи теперь расслабился там как следует — внутри него горело, жаркая и раздражающая сейчас сперма, растекалась внутри, создавая то чудесное чувство заполненности, какое ценят пассивные геи и бисексуалы. Парни приятно устали. Тодзи — весь потный — улёгся на спину, положил руки за голову, сейчас дал жару сойти с себя. Синдзи, быстро свернув пелёнки, лёг пока на живот, чтобы из задницы ничего не вытекло на кровать. Он вот так лежал, повернув голову к Тодзи, смотрел на него, любовался им, особенно торсом и мальчиковатым лицом. Синдзи было чрезвычайно приятно вот так с ним теперь лежать. Сперма в заднице раздражала слизистую, потому ему пришлось встать и быстро пойти в душ. Когда Синдзи вернулся, то Тодзи сразу же встал, чтобы пойти туда же. На ходу Синдзи поспешил поцеловаться с ним, Тодзи ответил, но как-то… что-то в это было не так. Синдзи же почувствовал боль в заднице, потому взялся за специальное лекарство, пассив выдавил туда себе обезболивающее. Пока он лежал на постели, Тодзи вернулся к нему из душа, он на ходу вытирался полотенцем. Увидев то, как Синдзи им сейчас любуется, Тодзи сказал: — Знаешь, Синдзи, нам надо прекратить эти отношения. — Что? Почему? — Синдзи очень больно это ударило в груди. Он следом же понял, что вопрос «почему» — звучит очень нелепо. — Я не хочу за спиной у Хикари-чан делать всё это. Я люблю Хикари, я люблю свою женщину. Кроме того, Синдзи, гомосексуализм — это извращение. Я ничего не имею против тебя, Синдзи, да и против твоего Каору — но, пойми, я не хочу в этом участвовать. Когда парни делают это — знаешь, сколько всего может быть? От банальных анальных трещин до рака прямой кишки. Я не хочу в таком участвовать. Страсть Тодзи угасла и теперь к нему вернулся, если можно так сказать, здравый рассудок. Синдзи было очень больно слышать от него такое. — «Ох, неужели я влюбился в Тодзи?» — Синдзи сейчас переживал весь этот контраст, связанный с тем, как было ему хорошо с любовником в сам момент прелюдии и секса, когда между ними присутствовала только чистая и чувственная романтика, когда не требовалось никаких слов — он был уверен, что его любовник, что Тодзи чувствовал то же самое. Но вот сейчас это прошло — похоже, Тодзи сделал какое-какие выводы. Он сел на кровать, достаточно энергично вытирал себя полотенцем, благодаря чему Синдзи смог понять, что Тодзи сейчас намерен оставить его и пойти по своим делам. — Спасибо за еду, ты вкусно приготовил. — Пожалуйста, Тодзи… — Прости, Синдзи, если говорю тебе такое, — благодаря своей чувственности, Тодзи смог легко заметить то, как Синдзи приуныл. — Но… — Нет, это ты меня прости, Тодзи. Это я влез в твои отношения с Хикари, я не справился со своими чувствами к тебе, Тодзи… Тодзи сейчас действительно стал одеваться. Синдзи предложил выдать ему более тёплую одежду или хотя бы предложил свои носки. — Спасибо, мне не холодно. — Ты говоришь мне заботиться о своём здоровье, а сам… — Да — я такой человек. Я хочу выучиться на врача, когда я стану запасным пилотом. Хочу помогать другим, не жалея себя. Синдзи не спешил натягивать трусы. Тодзи попросил его: — Когда будешь провожать меня, прикройся хотя бы полотенцем. А то вдруг там кто-нибудь будет. Я не хочу, чтобы о нас подумали… — Хорошо, — Синдзи поспешил воспользоваться трусами. Тодзи сунул свои смуглые подошвы в обувь, выпрямился в прихожей, взглянул на Синдзи. Какое же у него унылое лицо. А какое было довольное, когда между ними происходил секс… — Синдзи, — Тодзи не мог оставить его с таким лицом, — не надо так унывать. У тебя нет поводов носить такое лицо. Сам Тодзи сейчас показался меланхоличным, строгим и в тоже время желающим проявить снисхождение. — Синдзи, я трахну тебя ещё пару раз. Но учти — я хочу закончить наши отношения. Я тебе уже сказал почему. — Хорошо, Тодзи, я всё понимаю, — это обещание «трахнуть его хотя бы пару раз» дало Синдзи надежду, он кивнул. Тодзи сделал шаг к любовнику, обнял парня в трусах — и, да, разок поцеловал в губы. — Будь морально готов к этому, я не могу жить двойной жизнью. Один, два раза, три… но не всегда. Тем более с парнем. Синдзи, будь осторожен — лучше тебе переключиться только на девушек и пощадить свою задницу. А то может быть очень много неприятностей. — Спасибо за твою заботу, Тодзи. Синдзи, конечно, раз три поцеловал его в ответ. После чего Тодзи ушёл, какой-то грустный, кажется, даже не из-за смерти Сакуры, а из-за их отношений. Тодзи не хотел делать больно Синдзи. Синдзи это почувствовал. Он вернулся в комнату, сел за стол. Он почувствовал, что в попе ещё стреляют болевые ощущения. — «Может быть Тодзи прав и мне действительно стоит отказаться от гомосексуализма? У меня есть две девушки, даже больше…» Но тут Синдзи вернулся к тем ощущениям, которые он пережил вместе с Каору и Тодзи. — «Нет, я не могу отказаться от любви к мужчинам. Во мне есть что-то, что очень легко бросает меня на колени перед мужчиной. Я так хорошо это чувствую, когда мужчина берёт меня. Мне очень нравится быть девочкой для мужчины. Я от этого не откажусь — один раз вкусив это, у меня нет пути назад». *** Умирающее солнце угасло, дав недолго посветить тусклым звёздам, что усеивали мрачный небосвод над головой. Зеленоватая мертвенная луна печально зависла посреди них. Чувствовалось — конец близок. — Где я? — слабо спросила она сама себя. Вокруг дули погребальные ветра. Они сметали погибающие звёзды. Энтропия восторжествовала. Всеобщее разложение поразило всё вокруг. У подножий уродливых надгробий всюду гнили тела. Умирали звёзды, умирали люди. Само Мироздание умирало, агонизировало как старик на смертном одре. Расцвёл космический сад смерти и её взору открылось кладбище Вселенной. — Скоро… — шептал чей-то ужасно неприятный голос, который можно было назвать загробным. — Скоро Хрустальная Тюрьма падёт. — Что?! — она обернулась. Зловонный холодный ветер дул ей в лицо, развивая длинные тёмные волосы. Вся бледная, она дрожала от озноба. — Кто ты? — Я — Глас Отчаяния, я — Внимающая Пустота, которая с радостью выслушает историю последней жертвы, — молвил голос. Перед глазами изорвалось пространство, открыв провал в черноту. Этот провал обладал формой высокого человека. — Так дрожат испускающие дух покойники, — пояснил Чёрный Человек. Он протянул руку — которая вовсе не была рукой. — Нет! Не подходи ко мне! — вскричала девушка и начала рисовать рукой перед собой пятиконечную звезду. — Отойди от меня, именем Старших Богов заклинаю! Громогласным смехом Глас Отчаяния сотряс кладбище. — Их уже нет! Эти лживые ничтожества пали первыми! Но не бойся, ты будешь спасена. Скоро вся эта бессмыслица закончится! — недобрым голосом провозгласил Чёрный Человек. Он простёр руки и тьма — будучи чернее космоса начала закрывать весь небосвод. Сердце замерло от страха. Перед глазами пронеслись апокалипсические картины. Землетрясения раскалывали долины и низвергали горы, кипели океаны, твердь расходилась кровоточащими ранами, из которых извергалась кровь-магма. Всюду пылали пожары. Обрушивались возведённые из бетона и стали небоскрёбы. Они сходили каменными лавинами и давили вопящих людей сотнями. И с непроглядных небес сходили гиганты — искажённые, бесформенные, они тянули свои щупальца. Казалось, они задевали умирающие звёзды своими неимоверно громадными телами. Они были столь огромны, что Кайдзю — о которых всё время говорили в новостях — на их фоне выглядели жалкими карликами. — Нет! — закричала девушка, отказываясь это видеть. — Этого не может быть! В это время над головой полностью угасли старые звёзды, и на их место из-за горизонта взошло чёрное солнце. Оно источало черноту, которая хорошо была видна на фоне царившего вокруг сумрака. Это было невозможно, но это было! На фоне его диска возник Зверь — фиолетовый, покрытый ранами и пробоинами в титановой броне. Его глаза горели чистым безумием. — Пусть всё исчезнет! — изрёк его Погонщик. Она отчетливо услышала его, казалось бы, человеческий голос. — Я устал! Меня все покинули, все умерли! Аска, Рей, Каору, Мисато! Все! Так пусть это дерьмо исчезнет вместе со мной! Пусть не останется ничего, и пусть я погибну! Так будет лучше, потому, что некому тогда будет страдать! Мрак скрывал лик говорящего. Потом он рассеялся благодаря инфернальному алому мареву. Над головой Погонщика раскрылись три алые точки, соединённые окружностями по прямой линии. От них расходились прожилки, налитые раскалённым докрасна металлом. В языках исходящего от их пламени взору явилось лицо палача, вынесшего приговор бессмысленному существованию. Это было бледное, желтоватое лицо подростка — тонкое и острое. По его щекам текли кровавые слёзы — прямо из черневших пустых глаз. — Исполни что обещал, Иной Бог Ньярлатхотеп! — потребовал слепец. В ответ над его головой растянулась самодовольная гримаса. Три точки над ней оказались одним трехстворчатым глазом ужасного Бога Зла. — О, ты уже всё исполнил, Икари Синдзи — сам, своими руками! Погляди, как эти черви, до того копошившиеся в трупе Вселенной, находят свою участь! Они погибают, ибо червям надлежит быть раздавленными! Синдзи продолжал плакать кровавыми слезами. Но ниже на его лице растянулась безумная ухмылка. — Да. Пусть погибают. Это ради их же блага. Я рад, что спас их от боли и бессмысленности. Оставшиеся люди бежали от вездесущей и страшной гибели. В их глазах ничего не осталось кроме ужаса. — Спасите! Спасите, помогите! Их визги и крики дополняли бушующий хаос. Их слабые тела хватали отростки Иных Богов, они подбрасывали их тела и высасывали, либо потрошили, многих просто давили. Новые формы жизни рождались из их капающей протоплазмы. Из их склизкой псевдоплоти вытягивались конечности и рты. Новые жизненные формы рождались, дабы питаться вездесущими трупами. Но и их судьба была предрешена. Едва ли она была более завидной. Ибо Хаос всегда пожирает всех, кого порождает — такова Его природа. В конце всё стихло — во мраке руин угасло последнее пламя. Не осталось никого из прежних живых тварей. — Прекрасно! — Синдзи охватила радость. Он не мог удержаться от восхищения. — Теперь ты видишь? — хитро спросил Ньярлатхотеп. — Ты принёс в жертву глаза человека, и я дал тебе свои глаза. Смотри же на красоту Царствия Бога на Земле! Ты Его Мессия, Царь Царей — Царь мёртвых, тех кто навеки обрёл покой и более не страдает, ибо ты принёс Спасение человечеству! — Да, мой Бог! — с ещё большим восторгом ответил Синдзи. — Теперь я вижу, никто больше не будет страдать! Все умрут! Ха-ха! Каким же глупцом я был, как я боялся убивать! Смерь — это высшее благо! Теперь я знаю это! — «Это безумие!» — пронеслось у неё в голове, когда она отчётливо слышала голос Погонщика Зверя-разрушителя. Неожиданно каким-то образом она оказалась перед Евангелионом. Он протянул к ней свою громадную руку. Бежать она не могла. — Спаси последнюю свидетельницу твоего триумфа! — повелел Ньярлатхотеп. Зверь-Евангелион издал пронзительный рёв на чёрное солнце. — Мертвецы! Да восславит ваша могильная тишина Царя Царей и вопль его последней жертвы! — провозгласил Ньярлатхотеп. — Нет! — закричала она. — Пощади, пожалуйста! Но её палач был неумолим. Ведь он не желал ей зла. Он хотел спасти её от боли и бессмысленности. Поэтому Евангелион раскрыл пасть и бросил её в утробу… На том она проснулась. Синдзи Икари пробудился следом. Они оба резко раскрыли свои глаза. Перепуганные и мокрые, они первые несколько секунд метались в одеяле. Потом поняли — это был сон. — Срань господня! — выругался Синдзи, осматривая пустую больничную палату. Увиденное им во сне вызвало самые страшные опасения. Ньярлатхотеп играл с ним. Чувствуя жуткую сухость во рту, Синдзи потянул руку к бутылке с минералкой. — «Ужасно, если так пойдёт, он меня с ума сведёт!» Сделав много жадных глотков, парень растянулся на кровати, откинув в сторону пропитавшееся потом одеяло. Рей ушла рано по просьбе Рицуко. Он сейчас не сомкнул глаз до самого утра. Девушка встала с кровати и вышла на балкон. Здесь было холодно в одной ночной сорочке, но она вышла босиком только на полминуты, чтобы убедиться, что мир ещё цел. — «Это был только кошмар», — подумала она, приглаживая волосы. С балкона открывался вид на ночной Токио-3. Город не замирал. Она обычно не любила его шум и суету, но после столь кошмарного сна она оказалась чрезвычайно рада шуму машин и свету небоскрёбов. Городские огни не позволяли увидеть звёзды. Впрочем, сейчас через нависшее пасмурное небо виднелась лишь блеклая Луна. Если погасить все городские огни, то ничего кроме этого жалкого света не будет развевать ночную тьму. А она всегда боялась темноты — она вообще много чего в этой жизни боялась, будучи болезненной и хрупкой девушкой. В данный момент, побоявшись простуды, она вернулась к себе в комнату, где потом долго лежала на кровати, смотря в потолок. Во сне она чётко расслышала имя — Икари Синдзи. Его назвал Ньярлатхотеп — Всемогущий Посланник Иных Богов. Об этом демоне она узнала из своих путешествий по Миру Снов. Обитатели пещеры Огня велели опасаться его, ибо мало кто сумел уйти от него живым. Определённо его явление во сне, конец света — о котором столь часто говорили всё последнее неспокойное время, Евангелион, некий изуродованный юноша — Синдзи Икари — всё это не к добру. *** Харли Уоррен бросил куртку на спинку стула. За окном гостиничного номера уже давно рассвело. Небо как ночью оставалось пасмурным. Харли всмотрелся на городской вид. На улицы творилась суета. Военные распределяли потоки беженцев. Позади раскрылась дверь. — Мне пришлось заплатить больше, чтобы нам дали одну на двоих комнату, — вошёл Картер. Его сидевший на кровати кот лениво посмотрел на хозяина. — Из-за этого они подумали, что мы педики. Хм… Хотя я-то их понимаю, им надо деть куда-то всех этих беженцев. — Мы здесь ненадолго, верно? — Уоррен сел на кровати и потёр лоб. — До завтра я постараюсь всё сделать, — Рэндольф взял стоящий в углу чемодан и раскрыл его на кровати. Он, кот и Уоррен взглянули на хранившиеся в нём предметы. Здесь в ячейки были встроены камни-детекторы, оружия Йит, серебряные знаки Старших Богов, свёрнутые свитки и некоторые другие предметы. Картер потянулся за вторым чемоданом. — Я обезопашу эту штуку. А ты пока отдохни. — Мне нужны… наркотики, — попросил Харли. — Я подсел на них, чтобы забыть всё это. Картер протянул небольшую пробирку. — Здесь немного опия. — Спасибо. Рэндольф быстро выложил из чемодана всё то, что ему нужно, после закрыл его, спрятал и переложил всё на стул. Он подвинул ещё один и расположил среди своих вещей. — Ложись. Принявший свой опий Харли лёг на кровать и закрыл глаза. Кот потянулся и подошёл к хозяину. — Думаю, ему так будет лучше. Кот начал возражать. — Ему будет так, правда лучше. Я должен выяснить, почему Ползучий Хаос его отпустил… Рэндольф встал и осторожно взял жезл Моисея, поставленный Уорреном в углу. Медный змей притворялся не настоящим, но Рэндольф чувствовал — проклятая тварь наблюдает за ними и что-то замышляет. Не представляй этот артефакт потенциальную ценность, он бы избавился от него — и всё. Но он мог пригодиться, потому просто требовалось обезопасить их от него. — Начнём. *** Пилоты сидели в тестовых капсулах. Пока роль пилота Евангелиона-03 занимал Тодзи Судзухара. Макото и Майя работали за терминалом, Мисато и Рицуко стояли позади них. — Слушай, а что случилось с Синдзи и Рей?.. ну?.. — спросила Мисато. — Пара экспериментов. Ничего важного, — солгала Рицуко. — Ладно… — майор усомнилась в этом ответе, но предпочла поговорить об этом с самим Синдзи. Сейчас она пробежала взглядом по экрану с лицами пилотов. — Интересно, что будет в этот раз? Через некоторое время результат стал ясен. — Аска — 84%… Тодзи — 60%, Синдзи — 82%, Мари — 67%, Рей — стабильно — 240%, Кенске — 40%, — перечислил Макото. — У Аски скакнул, — удивилась Мисато. — С чего это? — Прошлый раз был 73%. Хм… Он долго держался на одном уровне… — задумалась Рицуко. — У Рей как обычно после инцидента с Оргай… И у Тодзи вырос. Разумно ли отказываться от него? Мисато задумалась. — Всё равно, Девятое Дитя нам обещали. У неё в американском филиале уровень достигал 57%. Разница не так уж велика. — Согласна, думаю, командующий не будет настаивать на чём-либо, — поддержала Рицуко. — Всё, ребята! Вы сейчас будете свободны, — объявила Мисато. — Мисато-сан, скажите, какой у меня уровень? — живо поинтересовалась Аска. — Повысился — 84%… — Есть! — обрадовалась Аска. — «Значит, наркота Синдзи действует!» *** На военном аэродроме Токио-3 приземлился самолёт. По трапу спустились трое молодых людей в военной униформе. Первым их встретил холодный ветер. Отсюда Мана Киришима первым делом посмотрела в сторону горного склона. С земли большую часть этого каменного великана, покрытого заснеженной хвоей, скрывали возвышавшиеся небоскрёбы. — Люблю горы, — чуть улыбнулась Мана. — По-моему эти здания тоже дополняют вид. — Рад, что армия не убила в тебе душу поэта, — сказал ей сошедший следом Асари. — Не забывайте, это не курорт, — немного хмуро напомнил Мусаши. — Да ладно! — игриво обернулась к нему Киришима. — Если здесь нет ёбаного уёбка Сугиямы, то это уже первое небо Рая! — Она права, — потянулся Асари. — Мы тут и размяться сможем. — Всё равно, — выдохнул Мусаши. — У меня дурное предчувствие. *** — У меня некоторые проблемы, потому мне пока стоит воздержаться от секса, — сообщает им Аска. — Не бойтесь, это ненадолго. Синдзи и Рей сидят перед ней, оба согласно кивают. Аска приглашает к себе Хикари и двух её сестёр. Подруга сетует на неадекватное поведение её кавалера. — Я думала, что Судзухара-кун будет моим будущим мужем… а на нём вот как сказалась смерть сестры… Он пьёт, пропадает ночами, непонятно, где ходит, не хочет долго общаться даже с близкими друзьями! — Как по мне, Хикари-кун, а мужей лучше не заводить — лучше обходиться любовниками, — Аска сидела среди них в женской компании, подруги выпивали. — Но я очень хочу завести семью и стать настоящей женой, — говорит Хикари. — У каждого своё мнение — свой жизненный путь. Я считаю, что мой жизненный путь лучше, чем ваш. Подруги уже знали о её взглядах, потому не стали особенно размышлять на эту тему. Но всё же одна мысль резанула Хикари особенно: — За любовника не нужно беспокоиться, — Аска выпила и уже откровенно толкала свою идею. Нет, будь у Хикари любовник — она бы беспокоилась даже за него! Но у Хикари хватило вежливых манер не начинать спор с человеком, у которого ты в гостях. В другой комнате обнажённые Рей и Синдзи предавались любовном утехам. Синдзи лёг спиной на бёдра облокотившейся Рей. Красавица с уверенной улыбкой, рукой поддерживала затылок биологического сына, и, словно настоящая мать, давала тому сосать свою титьку. Синдзи сейчас уделил внимание именно ласкам девичьих сосков. Соски Рей, кажется, возбуждали его больше, чем соски Аски. Возможно, это потому, что у рыжей грудь меньше, возможно — вымя Аски уже больше приелось, но именно такое сильное возбуждение наш герой испытал от взаимодействий с буферами Рей. В отличие от матери, Рей, когда придерживала голову любовника, дабы он спокойно сосал у неё сисю, второй рукой неустанно мастурбировала исполненный твердью член. И это в конце концов завершилось очень мощным оргазмом. Пока капли семени вылетали из уретры, Синдзи не проронил ни звука, потому как желал в это время упорно сосать титю Рей с закрытыми глазами. Сама Рей предусмотрительно поместила себе в вагину вибратор. Когда она давала Синдзи лежать на себе, сосать то одну титьку, то иную, сама дрочила ему член, в это время электронное устройство постоянно стимулировало её. Все эти действия заводили и возбуждали Рей не меньше, чем самого Синдзи. Бурное извержение спермы на пальцы так вообще послужило последней каплей — именно после этого от клитора пошли сокращения, вагина облилась экстазом тепла. Вот так удачно они оба провели время друг с другом [1]. *** — У нас два варианта, — подвёл итог Фуюцуки, сидя в кабинете командующего напротив него. — Мы убиваем Синдзи или мы ждём, что будет дальше. — Полагаю, нам придётся выбрать второй вариант, — сказал Гендо. — Я тоже за него. — Я не из тех соображений. Если найдётся подходящая причина убить Синдзи, я убью его — ты меня знаешь. Но, во-первых, учитывая случай с ним и Кацураги во время атаки на Токио, это не даёт никаких гарантий. Во-вторых, у Синдзи есть занимательный потенциал. Иначе CCD не заинтересовались бы им. Это можно использовать против них, — рассудил Гендо. — Знать бы в чём этот потенциал заключается. В чём особенность Синдзи? Он сновидец, но они не уникальны. — Он сын Юй — единственной матери, добровольно ставшей резидентной душой Евы, — задумчиво сказал Гендо. — Юй состояла в SEELE, они связаны с CCD. Если верить Синдзи, они находятся в постоянном контакте с Агнцем Откровения — с их так называемым «богом». — Нужно провести исследования тела Синдзи. Вдруг в нём есть что-то… нечеловеческое? — Это можно сделать. Однако обследования сновидцев ничего не дали, — напомнил Гендо. — Они никак не отличаются от других людей. — Были отмечены только их чувствительность, неудовлетворительность обыденной жизнью, стремлением закрыться, высокая фантазия, часто это люди творческие, — напомнил Фуюцуки. — Такие обычно склонны и к принятию сигналов CCD, — отметил Гендо. — Но с другой стороны, вероятно, только люди с таким характером способны открыть в себе эти способности, — рассудил заместитель — То есть, они есть в пассивном виде у других, но кто задумывается над тем, что его сны — врата в другой мир? И Синдзи единственный пилот-сновидец из людей. По крайней мере, психологические опросы Второго, Четвёртого, Шестого, Восьмого Детей ничего не дали. Хотя учитывая талант Илластриэс, я надеялся на что-нибудь необычное, — признался заместитель. — Способности Илластриэс, скорее всего, связаны только с Евами. У них, можно сказать, иная частота — она не воспринимает CCD и их измерение, — сказал Гендо. — Будем надеяться. Неприятно будет, если она поддастся их влиянию. — Это может стать ещё одной проблемой. Кстати, у тебя кандидатуры Девятого Дитя и J-пилотов не вызвали опасения? — спросил Гендо. — Нет, я проверил все данные. Ничего подозрительного, — сказал Козо. — Я тоже ничего не обнаружил. — Гендо сделал паузу, поглядев на Древо Жизни. — Но всё же главной проблемы мы не решили. Пока не ясно как её решать. — Ты о CCD? — уточнил Козо. — Рей уверена, что Ньярлатхотеп ей не по силам. Конечно, сражаться с ним на его территории было бы самоубийством. — Он — воплощение психических сил CCD, возможно, не такой уж мощный — по их меркам, — прикинул Фуюцуки. — Рей говорила, наши трактовки CCD ошибочны, — напомнил Гендо. — «Великие Древние» и «Иные Боги» — существа разных категорий. К тому же, они говорили про Хаос… Я никогда не видел Рей такой напуганной, когда она говорила об этом. — И если верить словам Ньярлатхотепа, он намерен вернуть Вселенную в сингулярность? Зачем CCD это? — Если наши трактовки верны. Возможно, речь идёт не о сингулярности. С чего мы взяли, что «Азатот» это метафора аннигиляции или энергии атома, или Большого Взрыва? Мы всё слишком упрощаем под наше примитивное представление. С другой стороны, если уйдём в трансцендентное и метафизику, то уж точно ничего не поймём, — заключил Гендо. — Ладно, сейчас этот разговор ничего больше не решит. Я не уверен, что мы сможем когда-нибудь понять мышление высших существ старших измерений. *** Человек, чьё имея не имеет значения. Простой японец, средних лет. Он был в глубокой депрессии ещё до того, как случился Чёрный понедельник. С малых лет он был мил и вежлив, но ненавидел весь мир. Сейчас накал его ненависти к миру достиг предела. Вспышка молнии — после появления Космического Годзиллы северные сияния и грозы участились над всей Японией. Иногда даже стояли самые настоящие белые ночи, могли быть помехи в радиосвязи и с перебоями работало электрическое оборудование. Человек в ярости смотрел на небо, когда его поразило молнией. Он упал, зашевелился, встал. Ему помогли подняться ближайшие свидетели. Все были удивлены — он абсолютно не пострадал, даже не понял, что это было. Человек поблагодарил и поспешил скрыться, остаться один. Он лёг на кровать, заснул. Ему приснилась его бывшая работа — в Токио-2, отвратительный труд в бетонном здании. Столько часов он сидел там, как абсолютный раб. — «Будь ты проклята, Япония! Будь ты проклята, страна трудоголиков Отвратительная страна!» В ту же ночь в офисную высотку начали бить молнии, вдруг возникавшие с безоблачного неба. Здание понесло повреждения, электричество вырубило во всём районе. Разряды сплелись, из тысяч мерцающих змеек сформировался один гигантский монстр, полностью материальный. Органически серый спереди и серо-приглушённо-синий сзади. Долговязое телосложение с четырьмя ногами с одним когтём на каждой ступне и двумя руками с тремя пальцами на каждой. Сверху нечто, похожее на характерную фигуру ската. Имеется хвост с парой жёлтых жал. Руки доходят до земли, он на них свободно стоит. На голове на грязно-коричневых стебельках желтеют маленькие глазки — по три с краю в ряд. Два жёлтых бивня-резца на нижней челюсти и синий рог на кончике морды. Имеется ряд чернеющих жаберных щелей. Похож на насекомое, очень инопланетный по виду. Рот способен открываться на манер клюва или пасти ящерицы. Прозвучал похожий на кудахтанье смех. Кайдзю долго, с ненавистью, с упорством растаптывал всё офисное здание. После чего нападавший вновь распался на электрические разряды, они ушли в атмосферу, окрасили горизонт. Человек ворочался во сне — на его лице появилась кровожадная улыбка. С большим удовольствием человек узнал, что его бывший офис разрушен. — «Так вам надо!» По телевизору показывали фотографию от следов Кайдзю. В следующую ночь бывшему офисному клерку снилось то, как он наказывает своих родственников, удравших в Америку. Человек на следующую ночь решил обрушиться во сне на своего соседа. Молнии появились посреди безоблачного неба. Жители перепугались, нервный накал постоянно держался. Многие стали прятаться в подвалы только при виде появившейся аномалии. Сосед заперся в доме с детьми и женой. Бах — нога раздавила дом. От грохота и похожего на кудахтанье смеха мизантроп-сновидец открыл глаза, как только это случилось — Кайдзю-призрак вновь распался на мелкие электрические разряды, они развеялись в атмосфере. Все вышли взглянуть на характерный след Кайдзю. Мизантроп удивился, потом вспомнил сны, вспомнил своё успешное выживание после удара молнии. — «Неужели в меня вселилась эта тварь? И мы теперь едины? Надо проверить…» Он настолько волновался, что ему потребуется успокоительное, чтобы уснуть. Засыпал с твёрдым желанием проявить себя. Ему было известно одно колесо обозрения, где он катался в детстве. Во сне он его разрушил, а как только осознал себя наяву, так сразу кинулся за новостями. — «Да! Есть!» Ему было плевать на то, погибли ли люди. В конце концов, когда он целыми днями выгорал на работе, миру было наплевать на него Следовательно, ему будет плевать на мир. Колесо обозрение действительно оказалось вырвано с места и далеко брошено. Остались знакомые следы. — Надо же, это тот самый Кайдзю-призрак, судя по отпечаткам, — сравнил Шигеру. Все высокопоставленные члены NERV рассматривали на экранах снимки — разрушенный офис и небольшой разрушенный дом. — И там, и там произошло массовое отключение электричества — до того дали о себе знать молнии в безоблачную погоду — всё началось с них, — также сравнила Рицуко. — Очень непонятная цель для атак, — закусила щеку Мисато. — Кодовое имя Крэсклер, — назвала Майя [2]. — Очень напрягает его возможность так быстро возникать и появляться, — слегка поёжился Макото. — Мы ещё никогда не сталкивались с таким Кайдзю, — Рëдзи вдумчиво потёр щетину. «Хозяин» составил первым делом длинный список тех, кого он хотел уничтожить. В него вошли одноклассники, коллеги по работе, родственники, просто те люди, которые ему чем-то не нравились. Он составил этот список запомнил, каждое имя воспроизвёл в голове образ каждого человека с приятным выражением, лёг на футон и закрыл глаза. «Хозяин» не знал их место нахождение, потому решил просто отдаться мечте. Один из списка поплыл на корабле, полном беженцев, Крэсклер уничтожил всё судно. Трое уже погибли, так Кайдзю оставил свой след посреди кладбища. Гигантский электрический призрак вынюхал даже трупы под руинами городов, которые уже были разрушены другими Кайдзю. В таком случае он провёл конечностью по земле. NERV сбились с ног, отвечая кружками на карте все точки его появления. — «Все, кого я хотел убить, мертвы. Я — Кайдзю, я один из разрушителей этого проклятого жестокого мира!» В этот момент он осознал, что всегда желал именно этого. На следующую ночь он появился в родном городке, порушил разные здания, в удовольствие поубивал людей. Просто так, совершенно случайных. Ему нравилось давить их как букашек. Нравилась в своих грёзах и мечтах видеть себя всемогущим и гигантским владыкой молний. также в любой момент ускользать от наказания, становясь просто сгустком атмосферного электричества. Нравилось злобно смеяться. Это месть за то, что он был вежлив и любезен ко всем. В NERV, в Совете Безопасности, в правительстве Японии все были жутко напряжены который день. — Как нам победить Кайдзю, способного телепортироваться, который при этом нигде не задерживается больше минуты? — Мисато в ярости смотрела на карту, где были отмечены точки управления. — Ни спутники, ни радары, абсолютно ничто не фиксирует его перемещения, — качал головой Макото. — Только аномалии в ионизации и электромагнитном возмущении. — Блядь! Сука, ëбаное дерьмо! — Мисато пустила ходить по комнате. Рей и Синдзи приснился об этом общий сон. Как психически чувствительные люди, они смогли во сне увидеть эту ситуацию. Они рассказали Гендо. — Возможно, решение надо будет найти в оккультных книгах, — решил он. Все трое опять обложились гримаурами. — Нашёл, кажется, — Синдзи указал на страницу Некрономикона. — Сно-душа — сновидческий двойник мечтателя, способный воплощаться в царстве грёз и в материальном мире. Олицетворяет собой того, кем человек хочет быть, в том числе может воплощать даже самые тайные желания. — Здесь совершенно ничего нет о том, как уничтожить эту тварь, — критично отнёсся ко всему этому Фуюцуки. Появился Кадзи: — Из сна Синдзи и Рей следовало то, что «хозяин» Кайдзю работал в том офисном здании в Токио-2, а потом он убил своего соседа. Я ввёл в MAGI запрос обо всех сотрудниках, которые раньше работали в этой компании и живут в районе соседа. Тут есть только один человек, — Кадзи называл имя и передал распечатку с его ФИО. Синдзи и Рей взглянули — в той степени, в какой представлялось возможным узнать человека, которого ты впервые видел во сне, они его опознали. — Задержать, — приказал Гендо. — Вот так сразу? — уточнил заместитель. — Да, Фуюцуки, пусть его отвезут туда, где рядом будут готовы Евангелионы. Когда он заснёт, то появится Крэсклер. Тогда мы его уничтожим. Это по предварительный план. «Хозяин» Крэсклера ехал на заднем сидении, рядом с ним и впереди находились люди в чёрном. Поначалу серийного убийцу охватило волнение, потом — надежда. Он был уверен, что его наконец признают! Будут изучать как феномен. Где это ещё видано, Кайдзю вступил в симбиоз с человеком?! Только здравая предусмотрительность помешала ему рассказать обо всём сразу же. Ему поместили повязку на глазах, сняли только тогда, когда он очутился в бараке. Здесь его заперли. Разумеется, злоба и ненависть бурлили в душе, когда он пытался заснуть. И с ними на сердце он заснул. Во сне мизантропа охватила жажда показать себя. — MAGI фиксирует АТ-поле цели вокруг указанной точки! — доложил Макото. — Пилоты, вы слышали?! — Мисато обратилась к ним, когда сейчас, поздним вечером, они все начали уже сами засыпать в своих капсулах. Всё это время они сидели там. — Почему бы сразу его не прибить?! Этого «хозяина»? — до того спросила Аска. — Потому что мы должны убедиться, что всё это так, как мы думаем, — ответила ей Мисато. — Возможно, мы с Рей ошиблись. Может эти сны наслали враги, кто знает? — Синдзи счёл нужным допускать такую возможность. Но вот молнии появились над полигоном. Крэсклер сформировался во всём своём безобразии, соткался из множества разрядов. Вокруг стояли Ева-02, Ева-03, Ева-04, Ева-08 и Ева-09 — Аска, Тодзи, Кенске, Мари и Рей одновременно: — АТ-поле на полную! Она зажали Кайдзю сразу. АТ-поля задавили одинокого Крэсклера, уродливый монстр под их давлением быстро сжался. Он ничего не мог поделать против такой многократно превосходящей мощи. Камера из барака показывала, как «хозяин» в постели сотрясается в агонии. Кайдзю-призрак весь искрился как новогодняя ёлка. Раз — и всё ужалось до крохотной точки. Исчезло. Мизантроп бился, ненавидел, ненавидел всё, но вот мир его раздавил. Камера засекла, как точка света просочилась в тело на кровати, его отхватил огонь, потом — взрыв, перед Евами случился гейзер быстро погасших искр. Больше электрический Кайдзю-призрак не возникал. Рей стояла у стекла, за которым начинался ангар. Евангелионы пребывали в специальной жидкости. Рей уже переоделась в повседневную одежду. Она увидела боковым зрением, как пилоты Ев встретились с Синдзи, чья Ева-01 находилась в заморозке и не могла быть пущена в ход без прямого разрешение Совета Безопасности и Комитета Содействия. Красные глаза Рей отражались в стекле. В этом же стекле вдруг отразился уже знакомый ей красавец с лицом юного фараона, одетый в чёрное. — Ты уже поняла, что это чудовище породило человеческое сердце, — звучал Ньярлатхотеп. Из облика Чёрного фараона справа, Безликий Бог с тысячью лиц перекинулся влево. Там за Рей стояла грудастая китаянка — тоже в тёмной, бархатной одежде. Хальян Поттер. — Делай выводы о том, что стоит за людскими отношениями… Рей водила взгляд туда, где возникал Ползучий Хаос — в разных своих личинах. — Подумай хорошо о том, — Ньярлатхотеп принял облик полностью чёрного, лысого человека в робе, он возвышался за головой Рей, — что люди — настоящие монстры. Человеческие отношения абсолютно не надёжны, — Ньярлатхотеп говорил об этом сразу со всех трёх сторон, в трёх показанных формах, — это ты сама по себе хорошо знаешь… — Рей! — окликнула её Аска. Рей обернулась — акт визионерства, естественно, завершился. Когда Рей бросила взгляд за стекло, он отражал только ей бледное лицо и красные глаза. — Ты чего тут застыла?! Пошли! — Иду, — Рей поспешила взять Аску за руку. Когда она уходила, то обернулась — увидела тьму в стекле и тройной огненный глаз: — Истина — в тёмной стороне вещей, — напоследок прозвучал Ньярлатхотеп и закрыл свои глаза. Рей повернула голову вперёд, вокруг звучно беседовали Кенске и Синдзи. Тодзи закидывал руки за голову. Мари закинула руку на плечо Аске. Они шли по коридору — шагали компанией к себе домой после успешно выполненной миссии… *** Мари и Рей отсутствовали в Токио-3. После всех дел девушки очистили свои лёгкие от LCL и встали под душ. — Мари, — обратилась к ней Рей, накануне Мари просила, чтобы к ней обращались по имени. — Да, Рей? — Сегодня я не могу заниматься сексом с Икари-куном. — Угу. — Я могу заняться сексом с тобой? — С мной? Конечно можно. Но как на это будет смотреть твой возлюбленный? Мари и Рей разделяла перегородка. Обладательница синих волос немного удивлённо моргнула — ей потребовалось сообразить, что в этом может быть такого. Потом она вспомнила о том, что такое считается чем-то неприличным или нехорошим — состоять в сексуальных отношениях с кем-то, когда ты уже состоишь в сексуальных отношениях с кем-то. — Икари-кун совершенно не против. — Точно? — Мари выключила воду. — Я могу уточнить у него и показать СМС. — Хм, хорошо… Рей передала телефон: — Да, Мари, меня очень возбуждает такая идея, потому я даю добро. Только, пожалуйста, не пытайся отнять у меня Аянами. Если у вас будет только разовая связь, то я не имею ничего против. — Хорошо, я согласна. Не бойся, Щеночек-кун, у меня есть две девушки, мы трое состоим в совместной связи. Твою Рей я погрею в эту ночь. Мари улыбнулась Рей. Женщины в этот раз выбрали одну кровать — в комнате первой из них. Мари и Рей, сняв халаты, обнялись, поцеловать, осмотрели наготу друг друга. — Любимица, у тебя уже был опыт с девушкой? — поинтересовалась Мари. — Да. — С кем же? — Ты её знаешь. О том, что Синдзи состоял в отношениях с Рей и Аской, все знали. Следовательно, думать долго не пришлось. — Неужели… Рей рассказала о том, что обычно они занимаются сексом втроём и Аска активно участвует в сексе с ней, Рей, и ей нравится это. — Очень интересно. Впрочем, верно говорят, гомофобы — сами латентные. Наверное, принцесса считает, что раз это наполовину с парнем, то это не считается. Мари на том велела Рей лечь на живот, после чего начала облизывать ей гениталии. Рей сразу попросила принять участие в удовлетворении Мари. — Хорошо, — она переместилась в позу 69. — У тебя есть член? — захотела его Рей. — Угу. Да. — Засунь в меня. — Хорошо, — Мари быстро вынула двойной имитатор. Сперва хорошо смазала и вводила его в отверстие своей любовницы, пока та ласкала ей гениталии языком, губами и пальцами. Потом Мари передала Рей этот предмет — он оказался вставлен во влагалище лесбиянки с косичками. Белокожая бисексуалка продолжила принимать чужие ласки и вместе с тем сама творить удовольствие своей любовнице. Она массировала ей пальцем анус. Мари попросила Рей языком ласкать себе это место — у Рей не возникло никаких проблем с тем, чтобы исполнить такую просьбу. Попутно Рей рукой стимулировала клитор или двигала стволом предмета. Реакция оказалась очень острой — Мари озвучила разительный стон, аж закатила глаза, румянец окрасил щёчки. — Я кончила, спасибо, любимица. Рей вынула язык из ануса Мари — альбиноска почувствовала сейчас, как задний проход дрожал и сжимался во время вагинального оргазма. — Мари, теперь я хочу, чтобы ты отблагодарила меня тем же. — С удовольствием, мой Ангел, с большим удовольствием!.. Мари сейчас кинулась всеми оральными силами ублажать гениталии Рей. Когда рот устал, Мари встала и вынула двойной член из своей вагины… Рей и Мари пока встали возле кровати. Альбиноска поместила колени на край, склонилась, опёрла свои руки на покрывало. Грудастая обладательница пары косичек воткнула искусственный член себе во влагалище, второй конец направила во влагалище партнёрше. Рей принимала в себя её прочистку — благодаря такой модификации Мари из женщины превратилась в мужчину. Вот так теперь наши лесбиянки ублажали друг друга! Рей завела руки назад и приподняла торс, взялась пальцами за бёдра любовницы. Мари же придерживала руками альбиноску за таз. — Ну как? Тебе нравится мой член? — Мари во время этого дела успела разок провести языком по шее своей любовницы, схватить её рукой за грудь, попутно сжимая ей кисть. — Аххх! — Рей ответила только таким звуком, она следом пала на четвереньки. Мари снова сладострастно держала любовницу за таз. — Надеюсь, ты наслаждаешься этим также как я, потому что я хочу стереть твою киску в порошок! Мари точно почувствовала, что её любовница испытывает оргазм. Она, конечно, не собиралась останавливаться на этом, потому как сама стимулировала себя этой штукой. Она продолжала дальше ворошить своё осиное гнездо. Мари очутилась теперь на боку — лесбиянки заняли такую позицию. Мари рукой держала Рей за бедро, альбиноска задирала ногу во время последующей прочистки. Мари воспользовалась такой позицией, чтобы облизывать языком шею и потом щёку Рей. Мари рукой захватила Рей за лицо, направила его себе глаза в глаза, шлюховатое выражение — секунду спустя она впилась сладострастным поцелуем в клона Юй. — Оох! — большие груди выражали возбуждение сексуальной лесбиянки, когда она очутилась следом над Рей. Рей закрывала глаза и в полный рот стонала. — Я чувствую… что-то выходит! — Мари испытала чрезвычайно сладострастную, горячую и яркую дрожь стенок своего влагалища, каковое всё это время занимал и стимулировал обратный конец искусственного члена. В сам момент начала такого оргазма, Мари пала грудью на груди Рей, буквально погребла её шары своими шарами. Рей в это время захватывала её своими бёдрами. — Аах, хах! Лесбиянка следом, когда оргазм закончился, оторвала своё нагое, горячее тело от нагого горячего тела своей любовнице, широко открыла свой рот, слюна потекла с губы. — Любимица, у меня там так мокро… В следующий момент Мари стояла на коленях, держала руками голову своей любовницы — Рей в это время языком орудовала внутри её влагалища и забирала оттуда естественный женский сок… Надо ли говорить, какое восторженное выражение посетило лицо Мари?