Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Кенске Айда пробирался через густые заросли, ветки сильно мешались, однако ему удавалось каким-то чудом ещё не оцарапаться. Странник закрывал лицо руками от вездесущей зелени, лезущей как когти легиона Вельзевулова. Местные деревья напоминали низкие дубы, их кроны переплетались, образуя единый покров, накрывающий всё тут и не дающий пройти ни лучику света. Кенске не видел дороги, быть может, он давно блуждал по кругу? В любом случае это не имело значения, конкретной целью парнишка не располагал — он просто выполнял задание: осознать, что ты спишь и идти. В какой-то момент Кенске довелось выбраться в место просвета — деревья тут расступались, в сумерках чащи зловеще светились фосфоресцирующие грибы — их шляпки доставали до колена. Они росли прямо на трухлявых поваленных стволах, похоже, когда-то тут была такая же чаща, но часть деревьев загнила и почему-то обрушилась. Перелезая через стволы, Кенске смог вынуть свой гаджет и поднять взгляд на небо — тёмно-синее, оно выглядело рассветным, от стороны солнца по созерцаемой части свода разливалась лазурь с вкраплениями розового. Это впечатлило и обрадовало Кенске. Это была просто гладь небес — но почему-то она показалась такой красивой! Во сне эмоции подчас ощущались куда живее! Кенске остановился, не ведая зачем, интуитивно ему подумалось, что он всё это время двигался именно в эту точку. — Не удивительно, если куда-то идти — рано или поздно куда-то придёшь, — проговорил он себе под нос… Пребывая в «месте назначения», Кенске вдруг ощутил чей-то взгляд, обернувшись, разглядел странную тень среди деревьев, словно то был человек в сумерках, но уж очень густых. Приглядевшись, Айда понял, что этот призрак зыбок и полупрозрачен, словно туман. — Кто ты?! — парень тот час снял с плеча штурмовую винтовку, чей муляж использовал в явном мире для игры в войнушку, но который, как верил Кенске, мог стрелять в Мире Сновидений вполне боевыми патронами. Призрак метнулся в бок — и окончательно пропал. Кенске догадался схватить гаджет и переключил на инфракрасный режим. В таком фоне он видел незнакомца, чья крепкая и высокая фигура почудилась ему смутно знакомой. Тот быстро двигался, умудряясь проходить через заросли как сквозь нечто полуматериальное. Вероятно — он сам был таким! — Остановись! Буду стрелять! — призрак не остановился, потому, целясь немного рядом Кенске надавил на спусковой крючок — пули с грохотом пронзили чащу, что-то угодило со свистом в деревья, гильзы попадали на гнилую труху. Миг спустя тень оказалась прямо перед горе-стрелком, прыгнув на огромной скорости! — А-а! — Айда перепугался, тень выбила штурмовую винтовку, при этом становясь материальной — перед Кенске оказался человек выше него ростом — весь в военном снаряжении, в похожем маскировочном камуфляже, который, в отличие от Айды, полностью закрывал голову, ткань скрывала лицо, глаза были за очкам со встроенным прибором ночного виденья. Невесть откуда материализовавшийся незнакомец также располагал современным огнестрелом — позади из-за плеча выглядывал прихват по соседству с походным рюкзаком — как у самого Айды, справа в кобуре также хранилось нечто стреляющее компактных габаритов, слева в ножнах висела то ли сабля, то ли шашка. — «Да кто это?!» Кенске отпрыгнул назад, загадочный нападавший остановился. Айда выхватил из кармана складной ножик и резким движением выбросил лезвие — он-то оказался на порядок меньше вооружён! — Кто ты?! Незнакомец вдруг поднял обе руки. — «Вежливый человек», — представился тот сперва по-русски, потом по-японски. — Виктор? Ты что ли?.. — Кенске узнал голос, потому от сердца немного отлегло. — Я хотел испытать тебя — прости, не удержался, — Виктор приспустил зелёную ткань от лица, расстегнул что-то на затылке и убрал очки-гаджет. — Испытать?.. — Кенске окончательно успокоился, складывая нож при виде улыбающегося славянского лица. — Ага, но ничего — я тебя даже не помял, — Виктор приподнял оружие Кенске. — Ладно, я рад найти тебя… Как ты меня обезоружил? Ээ… это твоя техника бесконтактного боя? — догадался отаку, снова вешая свой «оживший муляж» винтовки за плечо. — Она самая! — Угу… А бесплотность? — Меня кейнанцы обучали по приказу Картера. В материальном мире херово выходит, но тут я решил попробовать. И тут лучше. Игнор физ. дамага! — Виктор показал большой палец и снова закрыл лицо тканью и очками. — Угу… — Кенске огляделся — над ними всё больше рассветало. — Мы в Мире Снов, я так понимаю? Я был уверен, что сплю, потому стал искать своих — как «приказано»… — Это похоже на Зачарованный лес, Синдзи говорил, тут обитают опасные невидимые зуги — они могут напасть, — предупредил Кенске. — Но мы можем их убить, верно? Они видны в тепловом спектре? — огляделся по сторонам Виктор. — Вроде мы можем их убить… Помнишь, нам говорили, наша смерть в Мире Снов от обычных обитателей обнулит наше достижение здесь? — Кенске стал высматривать путь среди листвы. — Ага… Но мы вооружены — мы бойцы! — он хлопнул Кенске по плечу. — Пошли туда, — указал Виктор на место, откуда появился, — найдём ещё кого-нибудь… — Угу, — Айда немного поправил специальную шапку-сетку, закрывающую волосы. Вместе они снова отправились через лес. — Я не могу долго быть неосязаемым, — пояснил Виктор. — То есть тебя может в любой момент выкинуть из неосязаемости среди веток? — уточнил Кенске. — Ага… Но в Мире Снов это не смертельно — мне сказали, если среди деревьев я возникну, если сильно захочу ни с чем не слиться, там всё будет о`к… Мысль тут круче материи, вот почему я могу отторгнуть от себя эти ветки и прочее, — сообщал Северов, первым пробираясь вперёд. У него получалось достаточно шустро, кроме того, его камуфляж более чем нормальным образом сливался с местностью. — Круто у тебя выходит, — похвалил Кенске. — Я так не могу. — Ничего! Можешь научиться! — Ты никого не встречал? — Бегала тут пара обезьян — кажется, зуги, мать их, Синдзи говорил — они, сука, опасны бляди, Картер советовал просто не трогать их. Дескать, суки эти — зуги — не нападут на вооружённого, подозрительного, ну, или на того, кто не выглядит откровенно безоружно, то есть не на нас, блин! — Всё ясно!.. — Кенске настроился оптимистично. — У тебя арсенал! — Ага-сь! — так как Виктор шёл вперёд, Кенске видел на его спине покоящейся — на пару с полным рюкзаком — здоровенный огнестрел, спутник присмотрелся:  — Стрелково-гранатометный комплекс ОЦ-69! Пистолет-пулемёт по «булл пап», ну ты помнишь! Калибр: 11,43×23! — Верно, садись: «5»! — Виктор что-то ещё сказал об этом, потом показал 9-мм ОЦ-27 «Бердыш» в кобуре и рассказал чего там ещё у него имеется. Зачарованный лес начал редеть, в рассветных лучах ясно показалась тропа — пока они никого не видели. Странное место встретило парочку сновидцев полной тишиною — они спустились в сырую низину и разглядели странный зеленоватый люк в окружении круга покрытых мхом каменных глыб. — Думаю, это вход в подземный мир, — Виктор достал очередной гаджет и щелчком активировал небольшую голограмму. — Помнишь «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата?» — Припоминаю… — Кенске постарался собраться на воспоминаниях. — Подземный мир соединяется с большинством участков Мира Снов в его земной части и не только, — Виктор попереключал страницы на голограмме. — Наша задача — поиск своих, потому мы можем… пройти через Подземный мир? — Но там мверзи, дхоулы, гули, гуги и гасты, — предостерёг Кенске. — У тебя 89-«тэшка» [1] — так что даже если я проснусь, ты не сгинешь прям уж автоматом! Мой ОЦ как раз для стеснённых подземелий! Бля, так просто нас не схавают! Тем паче они все мрут от любого огнестрела! — Виктор начал показывать высвеченный список обитателей подземного царства — ночные мверзии, собакоголовые гули, мохнатые гуги и низкие приземистые гасты с копытами. — Нам нечего бояться этих протоукров! — А как же долина Пнота, ну, где живут дхоулы? И что если мы куда-нибудь не туда попадём!.. — заволновался Кенске. — Похуй на понты Пнота! — складно по-русских проговорил Северов. — Нет разницы, хаживать по поверхности или там, коль уж нам надобно отыскать своих просто на одном хотении, щученном велении, бля! Мы можем выйти там, где они будут! Ясно? Там просто монстры — но они уязвимы, а долина Пнота — ну, мы поймём, чё вышли в долину и вернёмся обратно в туннели, усёк? — Ну ладно, — согласился Кенске. — Не ладно, а «есть, сэр!» — Есть, сэр! — Кенске отдал честь. — Молодчина! — Виктор коснулся рукой зеленоватой плиты и просмотрел на ней какие-то неведомые письмена. — О`кей, — он взял Кенске за руку. — Сейчас мы спустимся вниз! — То есть ты меня тоже дематериализуешь? — Да… Но это не совсем нематериальность. Мне сказали, гм, это, как его… я, короче, только меняю колебания атомов. Чтобы это не значило. Ну, типа — истинная нематериальность, это, эм, когда тебя нет в пространстве и времени. А я есть. Я всё ещё уязвим для энергетического оружия и магии, — предупредил Северов. — Осторожно… Он закрыл глаза с сосредоточенным видом, Айда увидел, как полупрозрачность и серость разошлись от головы Виктора, на какие-то мгновения позволяя словно в рентгене просветиться костям, органам и сосудам — зловещее зрелище, русский превратился в скелет, окутанный чем-то вроде «смазанности» на дурной фотографии, потом почти полностью исчез, осталась лишь зыбкая фигура. Кенске преобразился постепенно в нечто такое — он перестал различать цвета, руки сперва стали как у «смазанного» скелета, дыхание прекратилось, звуки доносились приглушённо, как из-под толщи воды. Виктор потянул Кенске с собой, тот послушно зашагал — вся одежда и снаряжение также утратили «прочность», сделались газообразными. Виктор поставил ноги на люк и стал опускаться на пару с ним. Они очутились в темноте, где, тем не менее, сумели распознать окружение — свод пещеры и путь из неё. Древние изваяния, покрытые слоями пыли, навели на мысль о том, что это они очутились в неком старом подземном святилище. Вряд ли тут почитали нечто светлое и доброе. Как только они зависли над полом в паре сантиметров, материальность к ним возвратилась, воздух разошёлся по мокрым окрестностям, мох, грибы и иные гадости распростёрлись под покровом из толстенных переплетённых корней деревьев — они тут ползли всюду, выход оказался окружён живыми стенами из них, можно сказать. — Такое чувство, — заговорил Кенске, активируя фонарь на гаджете, — что мы в игре… «Dark Souls»? — Идём, тут только один путь. Как раз тут везде будет путь, пока мы хотим идти, главное — хотеть, — спокойно направился Виктор, лёгким движением пальцев что-то поворчавшая у очков — и впереди высветился луч фонаря. — Монстры подземелий бояться света, так что… Пусть бегут от нас. — Как скажешь, — Кенске посветил назад, давая свету пасть на древнейшие каменные памятники — угадывались какие-то носатые истуканы, подле них квакнула какая-то зверушка. — Что это? Виктор, я нашёл что-то живое! — Деревья тоже живые! — Северов развернулся и приблизился к каменным истуканами. Они напоминали изваяния с острова Пасхи. — Это вроде бы Великие Боги Мира Снов… Зверюшка оказалась около семидесяти сантиметров. Её покров частично представлял собой сплочение грубых узелков кроваво-коричневого оттенка, частично — довольно-таки нежную оранжевую слизистую. Больше всего это нечто напоминало лягушку, большие трёхпалые пальцы передних конечностей перетягивались прочными перепонками и заканчивались большими присосками. Странный W–образный рот отчётливо различался на морде, пакость моргнула и начала перебираться за истукан. Виктор взялся искать в справочнике нечто похожее. — Это хемофора… тут Картер написал, они — вампиры, одна такая елда раз съела ему зебру. Вот чё писано: гермафродиты — размножаются под водой, порождая крошечных двухвостых личинок, которые являются паразитами. Встречаясь с потенциальным организмом–хозяином, личинка отбрасывает один хвост и начинает проделывать ход внутрь плоти. За несколько секунд проникает глубоко под кожу, оставляя отверстие диаметром 2 миллиметра, которое быстро прекращает кровоточить… Распространены на острове Ориабе. Иногда атакует цели, когда они бодрствуют, но предпочитает нападать на спящих. В слюне — мощный анестетик, подавляющий чувствительность в местах укусов. В любом случае, сосущие зубы хемофоры хватают очень крепко, обескровливая жертву с большой скоростью. Поглощая свою кровавую добычу, раздувается — одна 70-сантиметровая хемофора может полностью высосать кровь из взрослой зебры. Только что напившаяся крови особь будет неуклюжей и прячется, поддерживая жизнь в течение одного или нескольких месяцев. При полных насыщениях хемофора нуждается в пище лишь раз или два в год. Хемофоры могут долгое время вовсе обходиться без пищи. Сильно проголодавшись, сплетает вязкий кокон, внутри которого может провести в спячке сотню лет. Виктор убрал свой справочник и оголил из ножен шашку — один удар располовинил удумавшую было удрать хемофору, немного ярко-алой крови вытекло наружу, окрасив истукана. — Пошли! Не хер оставлять её в тылу! — Виктор кое-как вытер о шляпку гриба своё оружие и снова запрятал в ножны. — Она вроде голодная, раз мелкая — ещё чего покусает, гадина. — Угу, — согласно кивнул Кенске, ребята направились к проходу. Он оказался достаточно высоким, чтобы легко пройти — и далее расширялся. Корни деревьев простирались над головами, поддерживали всё тут, но никак не преграждали сам путь. — Такое впечатление, Вик-кун, словно этот мир — как уровень в игре, он строится, чтобы ты мог его пройти… — Ага, чудно место — леший бродит, русалка на ветвях сидит, ёпт… — Северов ступал первым, решив на всякий пожарный вытащить из кобуры «Бердыш». — Сука, слышь, Кенске-кун! Вот ты вспомнил своё нипонское «Dark Souls», — русский спокойно вставлял не меняющие особого смысла слова на родном языке, Айда интуитивно улавливал контекст без проблем, — а я вспомнил «Звёздную Месть»! — Не играл… не довелось — это чё-то тоже про монстров?.. — Это серия романов… их написал Юрий Петухов в девяностые годы — он был кем-то вроде русского нациста или типа того. Там был сюжет про православного космодесантника Ивана, он боролся с либеральными жидодемонами. Там было дохуя упоротости! Ну как в «Евангелионе» или у этого Лавкрафта! Пиздец полный! Там были охуенные порталы, другие планеты, осевые измерения, голые девки, ебля, заговоры ZOG, православие, язычество, неоязычество, Великая Россия, сотоноиды-кровососы, дьяволоиды с тентяклями, ад и жиды, конец света и прочее, прочее… Я прямо как тот Иван! Очень похоже! Такая же охуительная бадяга! У меня СПГС завались! Только, только я не главный герой, да? — Я много раз думал, что наша история — чей-то вымысел… Типа «Матрица» или… Ну, ты слышал Платона? Другое дело, э… в каком жанре наша история?.. — раздумывал Кенске. — Не знаю, но судя по тому, что Каору — главный герой, то это какой-то слэш, яой, нахуй, истории девочек про пидорасов — где мальчики ебутся! Мерзость на самом деле! Это всё болезнь и извращение! — говорил Виктор. — Девочки? Хм, я не уверен, что Автор, который пишет нашу историю — девочка… Тут как-то слишком много насилия, э, довольно продуманного насилия. И продуманный сеттинг. Я не сексист, но бабий ум такого не потянет. И не будет столько акцентировать на ебле и порно, — важно заметил Кенске. — Куда разумнее считать, что наш Автор — гей или на худой конец бисексуал, который в детстве пересмотрел «Могучих Рейнджеров» и потом в юности перечитал кого-то вроде Юрия Петухова, ну, про которого ты тут толкуешь. — Всё равно пидор короче. Это неправильно! Не хочу быть выдумкой пидора, меня точно придумал не пидор — просто пидор пишет про меня… фанфик! — осенило сержанта Северова. За такими беседами парни несколько раз повернули — наткнулись на развилку: — Эники, бэники, — Виктор при помощи считалки определил направление, раз уж оба пути казались одинаковыми. — Нас будут ждать смертельные опасности и приключения, — сказал Кенске с оптимизмом в голосе. — С тобой мне не страшно! Ты крут! — Ага! Я крут, ничего не имею против такой оценки! — принял это Виктор. Корней становилось всё меньше — это означало что Зачарованный лес поредел или они шли очень глубоко под ним. Далее в какой-то момент проход сделался ещё шире, своды показались каменными, он шёл вниз, иногда уклон становился столь резким, что приходилось держаться, чтобы не свалиться. Ребята поначалу хватались за мелкие корешки, торчащие из стен, потом, когда те исчезли, пришлось ступать ещё осторожнее. Так им довелось добраться до прохода в обширную сеть пещер, они развивались, их пришлось обследовать по пути — ничего не обнаружилось, где-то ползали какие-то мелкие букашки. Когда сеть осталась позади и ребята двинулись по ровному пути, далёко во мраке подземелья послышалось какое-то звучание — Виктор замер и жестом приказал Кенске остановиться, ребята прислушались — кто-то там сопел и чем-то цокал. Северов медленно двинулся навстречу: — Палить по моей команде. — Слушаюсь. — Если это чё-то неважное — хуй с ним, бля, падла. Может убежит, — вполголоса говорил Виктор, — от нас, я имею в виду… Ребята шли, пока не осветил уродца размером с телёнка — похожего на кенгуру, бледного и хвостатого, с копытцами, сильно сопящего, чья морда напоминала искажённое лицо человека. Обитатель подземелий сразу же дал дёру, чуть не спотыкаясь. — Не выглядит опасным… — произнёс Кенске. — Наверно какое-то неразумное животное? — Гаст, — определил Виктор, — Картер писал, я помню, они родичи гйаа–йотов, на которых в мире яви ездят в Кейнане, они, возможно, продукты снов гйаа–йотов — мерзкие уроды, они умирают от ультрафиолета. Могут забить копытами в большом числе… Но да ты прав — они не стрёмны!.. — попутно парень доставал гаджет и высветил перед собой классификацию всей подземной мерзости. — Они охотятся на гугов — а гуги на гастов. Так и живут… — русский хотел ещё чего-то про них прочесть, но Картер особо много не написал. — Мда… Виктор снова спрятал устройство. — Они наверняка живут в больших просторных подземных… пещерах или типа того. Пошли — там много туннелей, из больших пещер, наверное, чем больше вариантов пути, тем более вероятность, что наши желания выведут нас наружу! — настроился Северов. — Ага, верно рассуждаешь… — одобрил Айда. Ребята двинулись — проход расширялся. Попутно Виктор вспоминал некоторые данные по геологии, которые читали ему в ВНБ — там-то готовили народ по полной — судя по устройству пещер, их естественное образование казалось невозможным. — Картер говорил, во снах жители могут видеть сны… — вспоминал Кенске, покуда под ногами камни вроде гальки издавали звуки. — Так они переходят от уровня… Он говорил, одни Врата связывают материальный мир и лёгкую дрёму, там через следующие Врата идут уже территории глубокого сна, всё больше отдаляя нас от… не спящего мира… Думаю, мы прошли как раз Врата глубокого сна и идём от Зачарованного леса… — Ты помнишь, как поднимался по ступенькам? — спросил Виктор. — Ага… типа того, мне сознание как постепенно вернулось. И ещё — чем дальше, тем сложнее просунуться! — Но не бойся, мы выкрутимся, после пройденного… Тем паче ещё никакой крупной лажи не стряслось! — напоминал Виктор, изучая свисающие сталактиты, какие-то каменные выросты образовывались тут из стен и словно тянулись к противоположным точкам, как с потолка на пол. Среди шляпок и гадостной плесени, среди мелких камешков и пыльной грязи в падающем свете зловеще выделялись чьи-то мелкие косточки — очень тонкие и обломанные. — Гасты небось, — Кенске пнул чьё-то копытце. — Верно, у гугов должно быть больше, — Виктор обнаружил высокую арку в конце этой части подземелий — дальше проходила какая-то расщелина, откуда вздымался красноватый туман. Фосфорирующие грибки за аркой росли в ещё большем изобилии, словно глазки бдящего шоггота, покрывая всё, что только можно. Странный желтоватый мох облюбовал далее стены и сталагмиты. Мелкие косточки ещё чаще горстками валялись среди этой флоры и фауны. Ползали тут и склизкие грязноватые хемофоры, Виктор подавил нескольких, всё ещё опасаясь происков — мало ли у мерзостей хватит усилий прокусить ботинок? Картер писал — их зубы очень остры. Далее наших сновидцев ожидало кое-что громоздкое — лучи света настигли мохнатую спину, стоящая на пути «неведомая хрень» развернулась к подземным путешественникам — так и есть: исполинская челюсть с жёсткими и сухими губами, из краёв рта росли желтеющие грязные зубища, очевидно предназначенные для разрывания костей и мяса — и, наконец, что самое характерное, это ротище шло вертикально — от области лба до области подбородка, красно-розоватые глазки по бокам своим очень злобным видом дополняли странную утробу. Верхние конечности разветвлялись от локтя и завершались когтистыми лапищами, в правой паре таких подземный великанище удерживал прибитого парнокопытного. От света мохнатый урод сразу дал дёру, спешно направляясь вперёд и сильно шумя нижними лапами. — Стрелять? — уточнил Кенске, быстро озираясь назад, ибо боялся, что пока они приковали своё внимание к угрозе спереди, с тылу вполне может также забежать какая-нибудь погань. — Не-а, не будем подымать стрельбу… Мы же «вежливые люди»? Они все боятся света и сами уберутся с пути. Это гуг — их ни с чем не спутаешь… — Виктор осмотрел следы подземного хищника среди вытоптанных грибов, от гаста осталась лужица крови. Пара совсем уж мелких хемофор поползла впитывать эту жидкость — Виктор быстро их раздавил. — Пошли! Гуг двигался куда шумнее, но вскоре его звуки затихли. Путники очутились в очень большом пространстве, тут пролегало целое каменистое серое поле, устланное еле движущимся красноватым туманом. — Будем надеяться тут нет яда и спор? — Кенске осветил некие коричневатые отложения на ближайшей части свода. Виктор максимально усилил освещение и спугнул кучковавшихся гугов — среди них показался тот с добычей в лице прибитого гаста, похоже, они решили перекусить. На земле обнаружилось большое число следов — гуговских и гастовских, свежих и старых, а также пятна крови от недавно погибшего прыгнула-уродца. — Картер ничего не говорил. Моя ткань фильтрует дыхание если чё… А ты себе такое не нафантазировал! — русский указал в сторону удирающих гастов. — Если те протоукры чернобыльские не дохнут — небось дышать можно! — Мы раньше видели такой туман, но тут он гуще, — Кенске всё внимательно осматривал через гаджет, меняя спектры. — Никого теплокровного — кроме тех, блин, убегающих… — Ага-сь, сам вижу, — Виктор мог переключать режимы для каждого глаза отдельно. — Пойдём прямо. — Угу… Вскоре сделалось ясно, куда же они вышли. — Это долина Пнота, — узнал Виктор, отчётливо осознавая, что свод столь далеко отдалился к поверхности, что даже его приборы не достают и ничего не видят, грибы и плесень остались позади, всюду простирался лишь сухой мертвенно-серый песок, устланный зловещей кровавой дымкой. — Тут живут дхоулы, вот и вывел ты… — проговорил Кенске, указывая пальцем на нечто, очень похоже на след от ползущей пакости. — Бля, ну я и Сусанин нафиг! Ты прав! — развёл руками Виктор. — Ладно, не ссы, солдат, выберемся! — Теперь нам не вернуться в сети подземелий… Но да с другой стороны у нас там ещё под Зачарованным лесом только одна альтернатива была! Давай будем хотеть идти к стене! Это приведёт нас к другим ходам! — придумал Кенске. — Не спорю… Вряд ли мы из этого места выберемся как-то иначе, — согласился Виктор. — Тогда всё равно идём прямо… просто думаем, да? Думаем, что идём к путям и развилкам… — поставил себе задачу Кенске, ткнув пальцев в висок. Чем дальше они шли, тем более зыбучим становился песок под ногами и тем глубже встречались пути, прорытые дхоулами. Следов гугов более не попадалось — должно быть, даже они не появлялись в этих местах. — Давай станем тут неосязаемыми, — промолвил Виктор, когда ботинки чуть ли не наполовину провалились в зыбучий песок. — Давай… Виктор и Кенске взялись за руки, снова сделались призраками и спокойно прошли зыбкими тенями по песчаным ловушкам. На их радость впереди появился твёрдый каменистый грунт — вместе с тем у Северова закралась мысль, что они отыщут безопасный участок от дхоулов — раз те роющие черви… Как раз когда они «вышли из сумрака» и снова пошли по гальке, на пути встретился один выползень — толщиною в пару метров и длинной в полсотню — жёсткий и серый, как червяк, с мелкими склизкими конечностями спереди. Он выглядел как уменьшенный вариант тех, с кем им раньше довелось сражаться во время первой битвы в Антарктиде за Белую Луну. — Небось детеныш, да? — предположил Кенске. — Опарыш! — Виктор на всякий случай снял главный ствол из-за плеч. Дхоул не обратил на них внимание — никак не отреагировал на свет, самое поганое — он не был теплокровным, хотя и обладал температурой несколько выше окружающей среды. Гад прополз к области зыбучих песков и взялся прорываться ниже. Виктор и Кенске последовали туда, откуда дхоул полз — тут их встретили самые предгорья, земля поднималась, всюду лежали странные белесые булыжники. Впереди показался силуэт горы — словно призрак, он вырос совершенно внезапно. — Пики Трока в долине Пнота! Наверное, это мы тут, — предположил Виктор. — Ебать! Этот мир точно имитирует наш! Никакой логики и симметрии! Как мы не увидели эти горы?! — поразился Кенске, сумев в увеличиваюшем гаджете разглядеть очень даже ясно эти высоченные пики, уходящие словно в пропасть, только разверзнувшуюся над ними. Как низко они спустились? И есть ли высоко над головами поверхность — быть может там чернеет пустота космоса, кто знает, как устроена местная физика? — Синдзи говорил, в Мире Снов можно усилием воли сокращать расстояние… Может пробежаться? — предложил Виктор. — Да, Синдзи как-то тренировал меня, потому это надо сделать вместе держась, — Айда по-дружески взял Северова. Путники сорвались с места и очень быстро понеслись по просторной предгорной пустоши, всё приближаясь к вершинам Трока. Вокруг пронеслись более низкие и тонкие пики, похожие на замерших навеки гоблинов. — Слушай, мне кажется, так мы выбьемся из сил! — попросил остановиться Кенске, ощущая усталось в ногах. — А давай перекусим! — остановился Виктор. Они сели у вершин высоченной и очень тонкой скалы, словно то от земных недр к вершинам Трока тянулся зуб некого титанического великана в тщетной надежде составить конкуренцию. Ещё парочка дхоулов появилась неподалёку — пики закрывали обзор и потому раздражали. — Если эти высотные хрени не повалили, значит, все дхоулы тут такие крошечные, — логически рассудил Северов. — Ага, но это Мир Снов — здравый смысл тут компетенции не имеет! — напомнил Кенске, выкладывая содержимое рюкзака. Небольшие тюбики питательных веществ с разным вкусом, плюс — шоколадки, баллончик-нагреватель со смесью кофе и энергетика, только добавить воды и включить. Когда дхоулы окончательно убрались, путники смогли спокойно подкрепиться и направиться дальше, с шаркающими звуками шагая по на сей раз гладкой каменной поверхности, словно по огромному валуну, медленно восходящему вверх к здоровенным пикам Трока. Ещё один дхоул прополз относительно рядом. Ребята успокоились и реагировали на них более типично — небось они редко видят людей, потому вряд ли едят. — У них нет глаз, чтобы видеть, как они ориентируются? — полюбопытствовал Кенске. — Чувствуют вибрации земли, эхолокация, банальная псионика и прочая магия, ясновидение и яснослышание… — перечислил Виктор. На пути появилась странная выбоина, заполненная некой смердящей дранью — её, правда, почуял лишь Кенске, так как ткань Виктора — разработка российских нанотехнологий — полностью фильтровала трупное зловоние. Они слишком близко подошли к расщелине, поначалу им показалось, что она заполнена дёгтем или чем-то вроде того — но сразу на поверхности омута проступили склизкие плотные пузырькии- как жабья икра, только большие, они засверкали зелёным и раскрылись — падающий свет от двух путников отразился в них. — Шоггот! — Виктор схватил Кенске, чтобы в любой момент они могли стать неосязаемыми. Шоггот, однако, смирно закрыл глаза, чего сновидцы уже не увидели, дав дёру на полной скорости. — Стой! — обернулся Кенске, глядя назад через гаджет. — Он не бежит за нами! По пути они споткнулись о хвост мелкого дхоула — Виктор на нервах выпустил в него несколько пуль, Кенске присоединился к стрельбе в следующие пару секунд. — Стоп пальба, бля! — закричал Виктор. Выстрелы Кенске заглохли, парни полностью осветили издохшего монстра — с дырами, сочащимися мерзкой гадостью. От переда до хвоста выползень протягивался около трёх метров и быстро замер после того, как его изрешетили. — Ну теперь мы узнали, чё они дохнут! Падлы! Бля, сука! Нахуй! Ребята спешно огляделись, опасаясь, что разошедшееся эхо пальбы сможет привлечь кого-то. Оставив труп и гильзы, ребята снова устремились к Троку, как шли, теперь решив обходить омуты шогготов из далека. Но угроза пришла не с земли, а с «неба» — горе-путники не успели среагировать — к ним подкрались незаметно со спины — эластичные руки схватили и сорвали с места. — Сука нахуй! Ебать! — по-русски прокричал Северов, едва не начав бесполезную пальбу! — А-а! Виктор! — а вот Кенске начал грохотать бестолку невесть куда. — Не стреляй! По мне попадёшь, дурак! Бля! Они оба увидели ночных призраков — рогатые, худые, крылатые и хвостатые, бестии налетели совершенно внезапно и бесшумно — схватили двоих бестолочей и теперь с ними неслись к пикам Трока. — Погоди! Это мверзи! Они вроде служат Ноденсу! Сука, бля! — прокричал Виктор. — Ноденсу?! А… И чё делать? — прокричал рядом Кенске. — Не стреляй, сука! Бля, если они нас скинуть, нахуй, это Мир Снов, но мы можем разбиться! Или… Погоди, кажется они нас выносят! Я помню, в книге Картера они унесли его к Троку! Должно быть… они несут нас наверх! Просто подожди! — решил Виктор. — Хорошо, — согласился Кенске и просто поглядел вниз — в красных туманах напоследок среди скал переполз дхоул длинною больше километра и толщиною около десяти метров, он умудрился двигаться столь эластично и бесшумно, что, кажется, не оставлял никаких следов! — Вик, думаю, вовремя нас эвакуировали! — теперь даже обрадовался Кенске. — Ебать!.. — Виктора больше расстроил не вид монстра, а то, что зная об опасности, они забрели прямо в неё! — «Это всё моя гордыня!» — Северов не так часто допускал рефлексию, потому пожурил себя! — «Если бы не они, нам бы пиздец! Он бы нас задавил и не заметил! А чё эти пухолки против него?!» — Виктор с недовольством поглядел на своё вооружение, ночные призраки перенесли их через некий проход, где по закрученной спирали дымился красный туман — они поднялись как по изогнутому кишечному тракту. Солнце осветило лица сновидцев на вылете, в миг когда мверзи стаей вырвались из горной пещеры — Виктор и Кенске увидели большущий базальтовый склон, ниже простирались зелёные леса, там, где их не было, ясно виднелись следы давно застывшей магмы. — Гляди! — закричал Кенске, указывая рукой, и даже поначалу не поверив глазам! — Гляжу! — Виктор увидел это одновременно с ним. На горе им вслед безмолвно взирало вырезанное лицо — высотою в километры! — длинные узкие глаза, и длинные мочки ушей, тонкий нос, выпяченный подбородок, этот некто походил на истуканов, обнаруженных сразу после того, как сновидцы спустились в Подземный мир из Зачарованного леса! Этот лик, однако, казался чудеснее и того сплетения дубов, и подземных ужасов — он был изваян из чёрной лавы, сновидцы оказались не в силах избегнуть мистического воздействия! — Это Великие Боги, да? Хозяева Земли Мира Снов? — спросил Кенске, покуда они всё дальше отдалялись от этих гор, снизу понеслись леса, потом посёлки и городские регионы, на вид времён Средних веков на стыке с Ренессансом — в греческо-античном стиле с толикой персидско-турецкого духа. — Так точно, рядовой! Лик богов на горе Нгранек! А это — ясен Лавкрафт — остров Ориаб! Если он соединён подземными ходами с Зачарованным лесом, ясно откуда прибежали те хемофоры под люком! — рассудил Виктор. — Кто такой Лавкрафт? — спросил Кенске, когда они понеслись над водами Южного моря, ясно блестящими в солнечных лучах. — Писака один, блин, типа Петухова! Тоже нацик! — отмахнулся Виктор, тревожно замотав головой. — Куда это они нас несут?! Бля, могли бы там у города оставить… — Может они перенесут нас к цели? — предположил Кенске. — Может… Призраки неслись очень быстро над спокойным морем. Виктор и Кенске только успевали замечать мелькающие далёко внизу острова. — Ну и ну… Вот так прогулка! — Кенске натянул улыбку. — Ага, бля!.. Мать их перемать! — сплюнул Виктор. Приятная светлая желтизна разливалась от Солнца со стороны Южных земель. Оттенки белизны играли как на воде, так и на небе. Синева и лазурь смешивались с ней, образуя скорее некую картину, схожую с рисунками Рериха — только более тёплую, нежели так мог выстроиться естественный пейзаж. Синдзи был прав, когда сказал, что в Мире Снов, всё, будоражащее фантазии, выглядит ярче, потому что тут всё на самом деле и состоит из них. Мир — порождение сознания, а не наоборот. — Эта Земля, — осознал Кенске, часто моргая, покуда слёзы обильно сочились от ветра, — она только имитирует нашу Землю! Вокруг было влажно, соль от моря отдавала на губах и языке. В какой-то момент призраки влетели в скопления больших облаков. И следом же рванулись в рассыпную — Кенске и Виктор с криками потеряли друг друга. Им стало холодно, их обдали чем-то холодным, словно густые молочно-белые облака были по-зимнему морозными. Лишь когда они вылетели из зловещей белезны, и ночные призраки вернули прежнее построение, Виктор и Кенске увидели друг друга и заметили изменения — оставленное позади голодное облако-зверь явило напоминающие луковицы глаза, извилистые рты, забарахтало длинными тягучими конечности и другими органами… — Ебать! Это хищное облако! — опознал Айда. — Синдзи также рассказывал про них — он говорил, бля, они приходят из снов жителей других планет, чтобы охотиться! — Нас оно не съело, — Северов убрал мало нужный в таком деле огнестрел — всё равно пули не повредили бы газообразному нечто, да и граната не смогла бы развеять его… — Наверное из-за мверзий! Они слуги Ноденса! Потому их не по понятиям трогать! — предложил Кенске. — Наверное… Солнце согрело несомых по воздуху сновидцев, убрав все ощущения морозного дыхания облака-зверя. Дальнейший путь над Южным морем обошёлся без проблем, ночные призраки с ношей ещё несколько раз пролетали через молочно-белые облака, но в дальнейшем те всякий раз оказывались обычными. Появилась земля — поросшая густыми лесами, Кенске и Виктор увеличили изображения и увидели далеко и широко раскинувшиеся джунгли. — Это наверное прибрежные джунгли Кледа! — предположил Кенске. — Они на Западе! — На Западе?! А мы двигались с Запада на Юга… Зачарованный лес и Врата глубоко сна — на Западе! Значит, мы прошли под дном моря? Так далеко?! Так быстро?! — Виктор смутился. — Магия?! — Кенске развёл руками с намёком на усмешку. Плотно сплочённые леса, похожие на земные тропики, встретили сновидцев папоротниковыми и пальмовыми кронами разных психоделических оттенков зелёного, и часто непроходимо сплетёнными лианами и какими-то не так и не туда растущими изогнутыми стволами. Кое-где, впрочем, пошли очень низкие заросли, несколько раз ребята увидали дороги, где шествовали гружёные караваны слонов. — Да куда это вы нас! — наконец Виктору всё это надоело и он забубнил. — Слушай, Кенске… э… я не уверен, можно ли умереть в Мире Снов, если упасть с высоты! Может и нет! — Синдзи говорил мне, что обычно нельзя, но можно… можно упасть в небо! — вспомнил Кенске. Тут ночные призраки пошли на снижение. Виктор и Кенске увидели какое-то каменное здание среди пальм — оно напоминало индийский храм и в какой-то степени римскую базилику, основным корпусом воздвигнутое из приглушённо-зеленоватого гладко вытесанного камня, поддерживающие стены состояли из желтовато-коричневатого кирпича. Это строение оказалось очень большим — призраки опустили Виктора и Кенске у входа, сами взлетели и скрылись в дырах у крыши. Их там уже сидело несколько штук. Они как летучие мыши сжались там и закрылись крыльями. — Небось тут их гнёзда? — Виктор осмотрел всё вокруг, направляя ствол то туда, то туда. — Слушай… — Кенске прислушался к своим ощущениям. — Ты заметил лёгкую помутнённость сознания? Виктор также прислушался, закрыл глаза и вновь устало посмотрел на высоченное сооружение. — Типа того, наверное это от пролёта… — Не-а, Синдзи говорил, это значит, блин, мы в области выхода, — напомнил Кенске, — тут Врата глубокого сна — мы можем вернуться в Лёгкую дремоту и попасть от туда куда-нибудь ещё при сильном волевом усилии… или войти в обычный наш сон. Или проснуться. Там Межмирье — бездна бесконечностей, как сказала Рей, короче, область между частными снами и общим Миром Снов. — Так они привезли нас к концу уровня, хочешь сказать? — Виктор поглядел на ночных призраков, замерших под крышей. Тут он и в правду сообразил, что создание помутнено. Что должен сделать Солдат?! — Кенске, быстро осмотреть… — Виктор для отважности вскинул огнестрел. — Пошли! Осмотрим всё тут! Они заглянули в храм и увидели какие-то фрески, отображавшие сражающихся Кайдзю — тут всё покрывала пыль, из треснувшего пола выглядывали растения, какие-то вьющиеся обвивали большую часть стен. Можно сказать, это здание слилось с джунглями. — Туда! — Виктор решил отдалиться, так как и правда ощущал скорое пробуждение. Кенске на пару мгновений стал как бы полупрозрачным, он поприоткрывал глаза в постели. — Кажется я выхожу! Это место грань — сна и яви! — Айда смог только отойти назад. — Ладно, похоже они хотят, чтобы мы возвращались… — Виктор выдохнул. — Ладно… — Гляди, это точно Кайдзю, — фресок с оными героями тут оказалось очень много. Ближе к потолку, выложенные великолепной мозаикой, располагались священные образа Гамеры, Мотры, Барагона и ещё одного Кайдзю гуманоидного облика — обладавшего мордой льва, рогом и большими причудливыми ушами: Гамера состояла из чёрного оникса, глаза обозначались красноватой яшмой; Мотра была выложена золотом, изумрудом, сапфиром и серебром, она, пожалуй, оставалась самой красивой среди всех; Барагон выглядел куда скромнее — его обозначали вырезанные из красного дерева овальные «чешуйки» вперемешку с сердоликом; четвёртого участника этого собрания святых монстров формировала кладка агата и кварца. Изображение каждого Стража соответствовало своему краю света. Ниже них неизвестные архитекторы создали множество небольших сценок — бои между Кайдзю и некие ритуальные действия с их участием. Была фреска, где, представленные несколько схематично и чуть упрощённо, громадный паук — очевидно Кумонга — и столь же большая бабочка — Мотра, несколько ящеров — Зедус, Варан и Ангирус — и черепаха — возможно Гамера — боролись против рогатого дракона с тремя головами и двумя хвостами — очевидно, против Гидоры. На следующей фреске несколько Гяосов — благодаря характерным головам, их трудно было попутать с иными хтоническими бестиями — боролись с Гамерой, внизу какой-то Гяос ел человека. Другой сюжет изображал целый мир, представленный кругом с материками и океанами — и его атаковал Гидора. Противостоял этому космическому разрушителю миров некий герой, представленный антропоморфным силуэтом, испускавшим молнии, коими он поражал громадное чешуйчатое тело своего противника, пытаясь защитить планету. Мегалона с характерными руками-бурами и головой жука вёл бой с четвёртым ушастым Стражем — следом же он на пару с Барагоном и Гамерой низвергал «бурильщика» в бездну. Ниже находилось изображение, где всё тот же ушастый Страж играл или свистел в некую трубочку — ею он заклинал у горы некого ящера с рогом и хвостом, который заканчивался острым как игла шипом. На других изображениях Мотра боролась с чёрной Батрой и Гайганом. — Гляди, — Виктор указал на большой монолит в конце зала, покрытый мелкими письменами, — уверен, эта штука… почему-то, блин, я уверен… — Северов убрал ткань и взялся за лицо. — Я уверен, это — выход. — Хорошо, — Кенске подошёл первым и положил руку к священному камню. И пропал. — Хорэ, я следом… — Виктор выполнил ритуал, бросив последний взгляд на странные джунгли. — Уа-ах, — он резко приоткрыл глаза у себя в постели. — «Жаль, нет Аски…» — русский любил утренний секс сразу после пробуждения, но сейчас ему снова довелось оказаться в родном штабе ВНБ РФ — в пустой комнате. Виктор быстро поднялся с кровати и протянул руку к гаджету, где обнаружил сообщение от генерала Шевченко: «Ты должен с этим ознакомиться перед отпуском». Далее прилагалось присланное видео. «Мы по-тёмной получили это от Исламских Государств два дня назад — подробности сообщу при личной встрече. Ещё до Чёрного понедельника правительству Ирана указанный на видео человек — «доктор Деверих» — предлагал продать «псионический передатчик», якобы имитирующий те сигналы, которыми Старцы управляли Кайдзю, чтобы вызвать их к точке трансляции. Сам посмотри видео: » — Ну-ка… — Северов запустил запись. На ней стоял человек — блондин в куртке и брюках, словно он собрался в поход, на вид — средних лет, с немного угловатым и чуть выпирающим прямым лицом, с хитрыми глазёнками за прямоугольными немного мутноватыми очками и несколько суженным их разрезом — по меркам белых людей, это точно был европеец. На немецком он и заговорил: — Вы можете звать меня «доктор Деверих», как я уже сообщал вам [2]. Приветствую вас, итак, скоро начнётся демонстрация. Мои клиенты решили избрать это место, дозволив мне произвести демонстрацию для вас…  Доктор Деверих продемонстрировал некую громоздкую установку с антенной, подключённую ко множеству кабелей — камера брала её в полный ракурс. — Вы можете не сомневаться, что Токио исчезнет с лица Земли через самое ближайшее время. Когда Они придут сюда. Дальше запись прервалась и пошла следующая — тот же Деверих глаголил с куда большим задором, словно базарный зазывала. Находился он в другом помещении, как было видно на мониторах рядом, там шли репортажи о трагедии в Токио: — Вы все видели это по телевизору! Службы разведки сообщили вам даже медленнее, чем Интернет и свободная пресса! — соловьём заливался довольный блондин. — Мне остаётся сказать: представляю вам естественную мощь гигантских монстров! Являясь побочным продуктом атомной эры, они явились миру внезапно, возвестив о новом веке ведения боя! И на данный момент они чрезвычайно выгодны! Уже минули головокружительные дни обычного вооружения. Более того, сейчас оно буквально сброшено со счетов! Ядерное оружие? — деловито поднял палец Деверих. — Зачем разбираться с негативными последствиями! Зачем полагаться на нечто ненадёжное, учитывая современную противоракетную оборону? Нет, нет и нет! Тёмные века прошли раз и навсегда. Я предлагаю простое и элегантное решение мировых проблеем! Нет ничего эффективнее, чем истреблять противников, обрушивая на их головы управляемую природную катастрофу. Вы можете сделать всё это и даже больше с одним из моих новых недорогих псионических передатчиков! Очевидно, — рекламщик простёр руку к кадрам на экранах, — мои испытания в Токио показывают, что это стоит того! А эти новые модели, — Деверих указал на ещё какие-то техногенные штуки, — более компактны и переносимы, чем чуть более ранние образцы. Они заранее упакованы и готовы легко отправиться контрабандой. В качестве дополнительной опции их можно соединить вместе и создать даже более мощный и чёткий сигнал! Теперь, когда мы разобрались с этой утомительной презентацией, перейдём к сути: предлагаю первоначальную цену в размере… 50 миллиардов долларов! — Чё за нахер?! — Виктор не поверил: неужели Чёрный понедельник был чьим-то терактом?! Часом позже, когда генерал был свободен, Виктор предстал перед начальником с подозрительным видом. — Доброе утро, товарищ генерал… — Присаживайся, сержант… — начальник сидел за столом и глядел в раскрытый ноутбук. — Я просмотрел — это… что известно об этом ещё? — Что власти Ирана приобрели установку у этого Девериха. Один человек из Исламских Государств продал нам эти сведения. Он опасался продавать их GC [3], опасаясь, что те начнут крупномасштабную операцию против Исламской Конфедерации. — Установка по контроль… это — то есть по приманиванию Кайдзю — у них? — уточнил Виктор. — Тот человек не знает об этом — возможно, установка была уничтожена. Он просто продал сведения, которые во время хаоса попали к нему чисто случайно, — рассказывал Шевченко. — Даже так, это серьёзные данные… — Я понимаю… хотя, если учесть возможности NERV, Кайдзю подавно не такая опасность, — оценил Виктор. — Но этого, извиняюсь, пидараса-нелюдя Девериха нужно найти! — Мы работаем над идентификацией, есть соображения, что он мог бы секретным сотрудником Фонда Уилмарта или Delta Green или даже Комитета… Но он предал их, вероятно — раз почему-то решил торговать своими установками… думаю, только культу CCD, чтобы выполнить своё долбанное пророчество о конце света, мог быть выгоден Чёрный понедельник!.. — Когда Деверих продал установку Ирану? — спросил Виктор. — Через неделю после Чёрного понедельника… — Я всё же не понимаю… если установка была в Токио, почему они… двинули на Токио-3? — Наверное, если подумать, план Девериха и ко был в том, чтобы собрать всех Кайдзю в одном месте, где они могли бы почувствовать близкое нахождение Тиамат и Адама в Геофронте — так как если отследить движение Ангируса, Радона и Габары, — Шевченко повернул Виктору ноутбук, где отображались извилистыми линиями точек направления Кайдзю со стороны акватории к суше за некоторое время до атаки на столицу, — они идут уж очень намеренно к Токио. Какой мотив Кайдзю нападать на Токио? Более того, неизвестно что это за установка, она могла как-то возбудить Тиамат — чтобы уже тот слал ответные сигналы. У нас есть предположения, что это некий аналог наших китайских разработок… — Эта штука может всплыть где угодно… Не сподвигло ли Тэтан её использование уничтожить города Ближнего Востока? Что если ифриты тоже?.. — задумался Виктор. — Это уже неизвестно… Тэтан собирались устроить именно геноцид, — напомнил Шевченко. — Очень похоже, Виктор, где-то таким образом SEELE управляли Кловером и Зиллой, чтобы выманить их к Нью-Йорку. То, что у SEELE были такие технологии — раз они были у этого Девериха — не вызывает вопросов… — А NERV знает об этом?  — NERV не знает… Во всяком случае, мы не сообщали им. И пока не планируем. Нужно собрать больше данных. — С возможностями NERV я не сомневаюсь, они отыщут этого Девериха, из-под земли достанут, если он жив, они не простят ему Токио! — высказал Северов.   — Ясное дело… Но его знания могут нам очень пригодиться — мы всеми силами ищем у Исламских Государств те технологии или знания, которые они могли получить от SEELE, когда брали их базы, где те создали как минимум несколько серийных Ев, нам это важно… Виктор осознавал, что с возможностями NERV — это всё ернуда, даже если он приручат Кайдзю — это мало что даст. — Я понимаю, — всё равно сказал он, сделав вид, что полностью согласен с такой политикой. Когда Виктор в неспешном раздумье направлялся по коридору, на пути вдруг появился уборщик — молодой человек высокого роста, Виктор как-то поначалу не обратил на него внимания. — Здравия желаю, — обратился он к сержанту, — вы ведь Тринадцатое Дитя, Виктор Северов? — Ага, — бравый пилот почему-то не смог сфокусировать взгляд на говорившем. Только пройдя мимо, он догнал, что что-то не так. — Чем могу помочь? — развернулся Виктор, шагнув вперёд. — Да ничего, просто первый раз вас вижу, меня зовут Александр Ларкин, тут недавно, решил познакомиться с вами… [4] — «Хули какой-то уборщик интересуется моей персоной?» — не то, чтобы Виктор был межклассовым шовинистом, просто это было странно. Какой-то неухоженный, темноволосый, поросший щетиной, с треугольным лицом, в целом кого-то быдловатого вида, но не то чтобы отталкивающий. По крайней мере внешне не отталкивающий. Но было в этом Александре что-то неприятное и скверное — Виктор нутром почуял. — Ты наверное думаешь, почему простой батрак интересуется тобой? — прочёл мысли собеседник. — Э… — Виктор вспомнил Каору и Синдзи. — Да, а вдруг ты пидор? — Ха-ха! — Александр, кажется, от души посмеялся. — Нет. Я не пидор. Я хотел бы взять своего рода автограф, извиняюсь, где мои манеры? — У меня нет ручки… Но я рад вниманию к своей персоне! — прямо заявил сержант, решив, что к нему просто неудачно обратились. Он любил славу и гордился своей ролью. — Я надеюсь у тебя скоро отпуск? — Э, да… — Виктор снова заподозрил что-то неладное. — Я как раз собирался выйти! Эта работа очень утомительна!.. Я как раз спешу! — Тогда прошу прощения! Не буду задерживать, — Александр развернулся и потопал подальше от Виктора, покатив с собой снаряжение уборщика. — «Для шпиона ведёт себя слишком расковано и подозрительно — наверное, просто дуралей! Или латентный… Кто бы что не говорил, а гомосексуализм — это болезнь и извращение! Я же герой-красавец! Почему бы меня не хотеть латентному пидору?» — Виктор дальше направился по делам. — «Ну ничего, спецслужбы поймают этого Девериха! Какой бы сукой он ни был — это не моя забота!»  *** — Наконец-то в нашем аниме началась пляжная серия, — Виктор довольно вскинул руки, первым выходя из фургона, остановившегося перед пляжем. Замечание Северов вызвало ухмылку у Аски и Мари, покидавших просторный салон следом, приятный холодок кондиционера сменился жаром высоко палящего солнца. — Да, чё-то поздновато… — Аска прикрыла глаза рукой, поднимая взгляд на раскалённую звезду. Поочерёдно и по-солдатски ровно вышли Мана, Мусаши и Асари. — Лучше поздно, чем… после последней серии, — Тодзи с грустной усмешкой вывел за руку Хикари. Позади выглянули Кодама и Нозоми — старшая и младшая сёстры Хораки, первая носила длинные волосы и очки, её щёки блеклыми точками также украшали веснушки, Нозоми была смуглее Кодамы и Хикари, её тёмные волосы заплетались в одну косичку, а веснушки лёгкой россыпью покрывали область над носиком, более локально. Мисато пригласила девочек из Японии повидаться с вернувшейся сестрой, чтобы облегчить той долю. Она же позволила пилотам отправиться в отпуск и взять их с собой. Компания этих двух хорошо знакомых девочек помогла Кенске и Тодзи почувствовать прежние времена, как бы снова вернуться в довоенную жизнь, когда Сакура и Мики ещё веселились с ними в такие прекрасные летние дни где-нибудь на берегу Окинавы или в лесах подле Токио-3. — Это точно, блин! — как в те светлые года, радостный Кенске вооружился самой навороченной компактной камерой — похожей на маленький бинокль, выполнявшую, также и данную функцию. Держась за руки с блеснувшими на солнце обручальными кольцами, Каору и Синдзи ступили следом за друзьями с умиротворением на лицах, влюблённые всё время держались вместе. — Так, глядите какое место к вашим услугам? — Кадзи простёр руку, идя вместе с Рей II и Альтой-Рей в нерабочей одежде, он поправил последней кепку. — Да и мы можем оттянуться! — Рёдзи по-дружески приобнял Киёи Кэндзаки — так он представил ребятам этого мужчину, его возраста, тёмноволосого, носившего строгий костюм Второго отдела, и мало чем отличного от прочих безликих людей в чёрном. Больше овальная форма лица, чуть суженный подбородок, гладкая кожа, в остальном японец не мог похвастаться какими-то выдающимися чертами, мало того, он всё время носил солнцезащитные очки и не проявлял особых эмоций — сдержанный и сосредоточенный, идеальный агент. Кадзи, правда, уверял, что это его хороший друг, знакомый со времён учёбы. Именно Кэндзаки надлежало следить за ними, покуда Кадзи предстояло покинуть их — впрочем, Мисато позволила ему немного порезвиться с отдыхающими в отпуске героями. Не считая по-рабочему облачённого Кэндзаки, хранящего важную сосредоточенность, все прочие шествовали в туристическом прикидке, словно были простыми студентами — парни в картузах, в майках или в футболках, в шортах, в кроссовках или в шлёпках. Девочки оделись в свободные платья и обулись в босоножки. Нозоми, Хикари и Кодама, разумеется, вырядились по-приличнее Мари — щеголявшей в донельзя коротких шортиках и в топ-майке, очень плотно обтягивающей, с оголённым животом. По ходу распутная лесбиянка постоянно лапала Аску за задницу и всячески игриво поглаживал ей руки и плечи. Сама Ленгли оделась в просторное жёлтое платье и в шляпу с широкими полями — она любила так ходить летом, судя по замечанию Кадзи, упрекнувшем Сорью в отсутствии вкусового разнообразия. Схоже оделась Мана — только в чисто-белые тона. Обе красавицы ступали в босоножках. Асари и Мусаши также хотели отдохнуть от ненавистной им военщины, потому на отдых надели яркие майки, шорты и шлёпки. Кенске и Виктор вырядились в футболки и шорты цвета хаки, покрыв головы какими-то армейскими летними шапками со значками NERV — первый застегнул сандалии, второй — тонкие кроссовки. В такие же обулся Кадзи, да и в остальном облачившись во что-то похожее, только в тёмно-зелёное. Тодзи без покрытой головы топал в размашистой футболке, шортах и шлёпках. Синдзи натянул картуз с длинным козырьком, каковой всегда носил в жаркую погоду, словно желая скрыться от мира. Безрукавка и длинные шорты тёмных тонов с сандалиями ничем не выделялись. Каору уверенно шёл в расстёгнутой тончайшей мягкой светлой рубашке, чей вид дополняли обычные шорты и шлёпки. Составляя контраст избраннику, Ангел казался открытым и свободным. Длинные волосы с пышной чёлкой как бы служили естественной защитой от солнца, АТ-поле отводило от нежнейшей бледной кожи излишний свет, потому прекрасный парень сверкал! На него все невольно поглядывали, чаруясь буквально нечеловеческой красотой! Что касалось ровно идущей Рей, то вокруг II спадающий свет образовывал лёгкую лунную ауру, куда менее бросавшуюся в глаза, словно исходящую от чистой кожи. У Альтер-Рей ничего такого не наблюдалось — к слову, она тоже говорила, крем для загара ей тоже не нужен. На шее у неё находился ошейник, нужный больше по протоколу. Обе девушки оделись по советам Мари — и потому шли в предельно коротких шортиках, обтягивающих попки, в топ-майках и летних спортивных кроссовках. Кадзи выдал Альте большой картуз со знаком NERV. Впереди гостей приветствовал приятный светлый песочек, очень мягкий на вид, а за ним раздавались звуки спокойного моря. Большой просторного вида уютный домик ожидал гостей прямо на берегу. В обе стороны от этого чудесного места отходили зеленеющие леса. Словом — здесь царил Рай, красивый и умиротворённый, как Каору. Попасть сюда после всех апокалиптических битв даже показалось каким-то сюром. Тут снова оживала надежда, что после всех катастроф и схваток громовержцев жизнь может наладиться. Разве что иногда тут гудели военные вертолёты, нарушая идиллию и возвещая знамения внешнего переменчивого мира, — по пути ребята заметили два таких, пролетавших над этими землями, арендованными NERV на время их отпуска. — Располагайтесь, — Кадзи махнул рукой к домику. — Я надеюсь, Кадзи-сан, вы проверили там каждый угол — и там нет ни Ктулху, ни прочих?.. — посмеялась Мана. — Не беспокойся, — подёргал её за руку Мусаши, плотно сжимая ладонь милой. — С нами супер-гей, дорогая, — поглядел он на Каору, — с ним мы как за каменной стеной! Кенске доставал из большого числа карманов какую-то электронику и распутал на берегу, направил камеру на маяк, венчающий скалистый островок вдали. — Там небось хороший вид! Хочу полюбоваться на нормальные виды, а не на монстров! — указал Айда. — Это место кажется мне не обычным, — Альте-Рей посмотрела туда же. — Оно навевает фантазии, верно? — как-то волшебно поглядел на неё Каору, с блеском в глазах — радужки приняли магический рубиновый оттенок. Под палящим солнцем его волосы показались светло-медовыми, а не пепельными, как обычно. — И фантазии открывают Путь, — как-то серьёзно произнесла Иная, поворачиваясь к лицу Каору — и в её очах замерцали какие-то отблески. — Да хватит вам мистики! — взмахнула руками Аска. — Чё она такая жуткая?.. — Такие места вполне могут служить точками перехода между сферами для мечтателей, — вдруг пояснила Рей II. — Это обычный маяк, — присмотрелся Кадзи, он поднял ладонь, чтобы скрыть глаза от солнца. — Маяк? Я прямо вспоминаю «Звонок» и «Проклятье»… Хм, надеюсь тут нет никаких проклятых, это касается и гневных духов из телика?! — посмеялся Кейта. — Поверь, Асари-кун, после того, что мы сделали с Ньярлатхотепом и SEELE, если она появится — она об этом пожалеет! — пообещал Синдзи, очень даже оптимистично. — Если говорить о таких местах, то как сказала Рей II, верно, важны фантазии, навеваемые местом — они уже послужат ключом, — промолвил Каору, поворачивая длинную шею к Синдзи, тот погладил в ответ и немного сдвинул пальчиком мешающий картуз. Каору повторил жест и коснулся пальца Синдзи. — Фантазии не отрицают реальность, они её развивают. Кадзи, никогда не видевший Мира Снов, решил, что голубки просто ведут романтические беседы и это ничего не значит. — Идёмте, разложим вещи и посмотрим хату, а там — купаться! — Виктор первым направился к дому. Тодзи и Хораки пошли следом. Кенске изучал местность, крутясь со своим «биноклем». Аска и Мари немного посмотрели на Каору и Синдзи, словно что-то ещё ожидая, потом пошли к дому. — Вы как хотите, а я — к морю! Не могу! Так давно мечтала! — Мана взяла расстёгивать платье. Асари оставили обувь. Мусаши ожидал принять платье Маны. Каору и Синдзи не спеша пошли вслед за Кадзи к дому. Там отдыхающих встретило несколько просторных гостиных, кухня, которая, впрочем, им не требовалась особо, отдельные комнаты — и всё прочее: чистая веранда, большой чердак с частично открывающейся крышей, чтобы можно было любоваться звёздами вдали от городов. Спасательные круги, надувные лодки, несколько водных мотоциклов — много чего тут обнаружилось в специальной мастерской. — Поедим шашлыки! — Виктор разыскал нужные инструменты. — Европейщина! — Мана демонстративно осмотрелась, она уже избавилась от платья, несомого Мусаши, оставшись фактически в купальнике и трусиках. — Как я рада, что мы всё ещё в Европе! — наперекор ей высказала Аска. — Никаких хилых и прозрачных стен из бумаги! Никакой японщины, а то я погляжу, ты будешь шпионить за нами! — Я не против шпионить за вами, — Мари обняла Аску и Ману и обнажила зубы в хитром торжествующем выражении. — Кодама, а что такое гомосексуализм? — гладя на это, спросила Нозоми. — Э… — Хикари оторвалась от объятий Тодзи, пытаясь сообразить ответ, словно то был серьёзный вопрос самой младшей сестры. — Ф-ф! Ты уже можешь давно сама вести интимную жизнь! Ты знаешь! — высказала Кодама, с важным видом поправляя очки. — О, хочешь я тебе это изложу?! — Мари оставила Аску и Ману и чуть наклонилась к Нозоми, в меру упитанная низкорослая девчушка выглядела младше своих лет, потому на её фоне высокая Мари, которой-то было уже сколько лет на самом деле, показалась откровенной педофилкой. — Ты уже чмокалась в засос с Аской и показывала сиськи на весь мир! Ты-то всем показала! — сказала Кодама. — О чём вы? — Хикари не сказали такие подробности о выступлении Синдзи. — Потом скажем, — отмахнулась Аска. — Давайте веселиться. — Да, Мари, придержи киску! — хлопнул её Виктор. — У тебя же есть Аска, к чему тебе дети? Ему её интерес к Нозоми показался уже действительно омерзительным. Мари посмеялась: — Я не интересуюсь неопытными малолетками! Расслабься! — Макинами сразу уловила хмурость в лице русского. Она вальяжно распрямилась и махнула перед ним косичкой, прямо дразня гетеросексуала. — Я не лесби, но у меня не было парня и я хочу, чтобы был, — сложила руки на груди Нозоми. — Мне кажется тебе рано… — поглядела на неё Хикари. — Не рано! У Кодамы во сколько лет был первый раз?!  — Имей приличие! — повысила тон Хикари. — Да ладно, Хикари-кун, ты же знаешь, что мы либертины, — оживился по такому поводу Синдзи, впервые оторвавшись от Каору, — так что она может в нашем кругу говорить любые непристойности, среди нас такое в почёте даже… А вот скромность, целомудрие, сдержанность в сексе, строгость и прочее маралофажеское дерьмо мы отвергаем. Мы тебе уже говорили это. — Он прав, — поддержал Тодзи. — Если в чём-то нет вреда — это нельзя запрещать… — Какой пример вы подаёте Нозоми? — выдала тогда Хикари. — Отличный, — Синдзи улыбнулся Нозоми. — Если хочешь парня, мы можем тебе его подыскать… в нашем кругу, — говоривший окинул взором всех присутствующих. — Глупо сдерживать позывы природы, когда в них нет вреда, Хикари… Заняться сексом должно быть столь же просто, как выпить воды! — Я не так была воспитана… — ответила та. — Да, Хикари-чан — самая скромная среди нас, — улыбнулась Кодамы, — и самая красивая. Это была правда — среди трёх сестёр Хикари выглядела самой привлекательной. — Идёмте купаться, — поторопил Виктор. — Вечером разберём кто там кого… и как. Ребята поддержали эту идею, оставили одежду и кинулись вместе к воде… *** Открытый космос — возможно, некое совершенно иное пространство — в любом случае, тут нет ничего, кромешная пустота — некая полость, где не видно ни звёзд, ничего другого. Только ничтожные ошмётки с планеты Земля в компании группы Кайдзю плавают тут. Они как бы ещё в полёте, движутся незнамо куда — силы при этом практически не тратились. — «Спать…» — Минетт попробовала сформулировать мысль, мелькающую где-то далеко на периферии. — «Нужно выбраться…» — говорила Мэллори, пытаясь пробудить сестру. — «Не спи!» Оба мозга теперь служили лишь частью огромного тела, сейчас они могли взять над ним контроль, так как Батра ушла в полностью пассивное состояние. Им это, правда, ничего не дало. — «Куда мы будем идти?» — спросила Минетт. — «От сюда нет выхода…» — «Древние!..» — ответила вдруг Мэллори. — «Ты желаешь воззвать к ним?» — «Что нам остаётся?» — «Нельзя!» — в голос вдруг заговорили Себидзин. — «Заткнитесь! Что там нам ещё делать?! Вы уже взывали к NERV! Это ничего не дало!» — «Если это наша участь, нам остаётся принять её!» — заявили феи. — «Заткнитесь! Это не в наших интересах!» — закричала Минетт, оживившись благодаря накалу борьбы. Они схватились — два психических потока столкнулись внутри Гарганты. АТ-поле Кайдзю дестибилизировалось. Себидзин применили заклинания подавления — как геральды Мотры и жрицы Стражей они больше соображали в магии. — «Помогите нам!» — послала мысленную команду Мэллори, ибо «чёрные Себидзин» оказались в обречённом положении, для этого одна из близняшек воспользовалась врождёнными умениями повелевать творениями Старцев, а не встроенными в Кайдзю каналами и программами NERV, которые могли использовать Себидзин помимо магии. Десуторойя, не будучи продуктом военпрома Старцев, и Гайган, будучи страшно киборгизирован, не отреагировали, зато Космический Годзилла отозвался на повеление и приблизился к Гарганте, правда, девушки пока не соображали, чем сей метающий гром верзила сможет им помочь, коли они одно целое с противником. — «Пусть отдалит нас своим АТ-полем! Мы должны отделить Батру!» — быстро придумала Минетт. Это было очень рискованно, так как Космический Годзилла мог не верно всё истолковать, однако в такой ситуации было не до этого — риск представлялся уместным. Призванный Кайдзю вытянул руки и захватил Гарганту за ту часть головы, которая ранее принадлежала Батре. — «Гайган!» — Себидзин позвали бывшего врага через коммуникации NERV. Безумный киборг, которому было плевать кого убивать, с удовольствием оживился и кинулся в атаку — взмах цепного меча налетел на кристальный щит Космического Годзиллы. Тот попробовал в ответ оттолкнуть маньяка гравитационным излучением, но оно не сработало в этом измерении. Гайган в бок врезал цепным мечом — гудящие лезвия при этом не успели сильно прорезать шкуру, Космический Годзилла вовремя схватил руку киборга и отдалил её с опасным оружием — всё же он оказался физически сильнее Гайгана. — «Давай!» — Мэллори и Минетт при этом усилием воли «оторвали» Батру — монстры разделились: полностью восстановившаяся Мотра отдалились прочь. — «Убей её!»  Космический Годзилла, удерживая Гайгана отверз пасть и выдохнул неоновым выжигающим потоком в сторону сияющей бабочки. Мерцающая пыльца отбросила единый луч — из-за местной физики всё разбилось на выжигающие волны, разбросав всех Кайдзю. Отлетающий Гайган повернул голову к Батре, повинуясь желанию Себидзин, он выстрелил из руки острым шипом с протягивающимся тросом, вонзился в шкуру Батры, пробил, внутри шип цветком раскрылся, тем самым намертво вцепившись. Гайган с весёлым задором начал притягивать себя, попутно пустив разряд по тросу, ток ударил по Чёрной Мотре. В ответ её здоровенные фасеточные глаза налились фиолетовым огнём, и она извергла выжигающий шквал. Где-то одновременно с этим Космический Годзилла ухватился рукой за трос и принялся высасывать энергию из Гайгена, тот сгенерировал изумрудный экран. Выше основной противницы Мотра распрямила яркие крылья, бросая с них чешуйки, маленькие частицы искрились и высвобождали ветвистые разряды. Батра в ответ раскалилась сиреневым и пурпурным — из неё вырвался ранее вонзённый шип Гайгана. Тот, всё ещё стоя под возведённым экраном, перестал посылать разряды, чтобы не питать противника — Космический Годзилла, рывком захваченного троса резко подтянул к себе Гайгена и свободным кулачищем вмазал по изумрудному щиту. Удерживаемый скорее с помощью технологий, а не с помощью власти духа, этот чисто материальный бастион едва не прорвался. Гайган понимал, что в такой ситуации даже при всех своих навыках и благодаря обширному набору средств умерщвления, хитро встроенных в механическое тело, ему-то вряд ли удастся сделать что-то толковое, если Космозилла разозлится и станет сражаться на пике сил. Батра как бы взлетела, приближаясь к Мотре — в струях янтарных, фиолетовых и золотых искр, богоподобные крылатые воительницы столкнулись, пуская в ход заклинания… — Предательницы! — закричали феи Мотры. — Умрите! — ответили им близняшки Батры. — Умрите, мелкие сучки! Под натиском ненависти перед Мотрой пали чародейские обереги из колдовских знаков, Батра прокусила эфемерную плёнку — на лицах Мэллори и Минетт оскалились злодейские ухмылки, они торчали прямо из щели среди плотных сжатых твёрдых выростов у короны под горящими фиолетовым глазами. Чёрная Мотра почти вонзилась резцами в соперницу — лишь в последний момент остановилась, оказавшись не в силах причинить смертельный вред части себя, даже снова отделённой. Мэллори и Минетт с изумлением осознали, что не принадлежат себе — они просто не могут нанести такой вред! Это же касалось и Мотры с Себидзин — они перестали изливать сжигающие цвета и как бы замерли относительно друг друга. Правда крылатые Кайдзю всё ещё могли сражаться косвенно: — «Космозилла, убей Мотру!» — приказала Минетт. — «А мы прибьём Гайгана!» — сообразила следом Мэллори, бросая Батру против киборга. Космический Годзилла отбросил трос и рванул к Мотре — изверг дальние атаки, Мотра изящными движениями крыльев развернула перед собой красивый оберег со сложным знаком, Батра обрушилась на изумрудный экран, за ним Гайган разинул клюв со стальными резцами в безумной гримасе, кривящиеся энергетические струи Космического Годзиллы отразились от обороны Мотры, изумрудный экран рухнул; так полыхая пурпурным и сиреневым, Батра прорвалась через него, ей в тот же миг в бока устремились два цепных меча, но прежде, чем они смогли бы глубоко погрузиться сквозь покров чёрных выростов, отражённые золотой бабочкой молнии накрыли сразу трёх драчунов и опрокинули, низвергли куда-то прочь. Каменные остатки Земли с остатками Биолланте и полусонного Дестуройю понесло туда же. Мотра развернулась и полетела прочь сквозь чуждый космос… — «Успокойся, Гайган!» — потребовали Мэллори и Минетт. Сложно сказать, подчинился он зову или решил зря не погибать, но Гайган перестал сопротивляться. — «Мы должны найти нужные заклинания, может быть, они есть в памяти Батры?» — предложила Мэллори. — «Не думаю. Я не осмысляю ничего похожего…» — близняшки пропускали через себя информацию из сознания Батры, мимо проносились вереницы образов, ранее уже виденных во снах, и совершенно новых, но даже если там что-то было, сейчас недоставало знаний это определить из общего потока данных. — «Любой наследник Уббо-Сатлы может воззвать к нему через Великую Мысль…» — напомнила Мэллори. — «Он был изгнан в Иную Вселенную через Девятую с помощью Рей I и Рэндольфа, когда они преобразовали ту Еву во Врата Серебряного Ключа!» — «А мы где?» — «В языке нет слов… Мы всё ещё стараемся общаться словами…» — «Давай призовём его!» — «Да!» — «Уббо-Сатла!» Им ответили — что-то разнеслось здесь. Батра начала получать что-то входящее — в языке опять же не хватило слов для описания сего процесса. Она начала переходить куда-то, увлекая Космического Годзиллу и Гайгана, а также спящего Дестуройю и остатки Земли, включая зелёные живые ростки Биолланты. Мотра по понятным причинам не последовала за ними. Они все провалились куда-то и пропали из виду её голубых фасеточных глаз. Батра и четверо других Кайдзю вывалились возле кристаллической крепости — Космический Годзилла обрадовался при виде своего хозяйства, он вспомнил это место, где всё колыхалось и сжималось среди вихрей невообразимой странности. Сие место очень не нравилось «брату-близнецу» Короля Монстров, ни тогда, ни уж тем паче сейчас — он тоже воззвал ранее к Уббо-Сатле, когда Йог-Сотот переместил его с Земли по желанию пилота Евы-01 в этот круговорот аномалий за пределами эйнштейновского космоса; после через Врата Серебряного Ключа Космический Годзилла снова перенёсся на Землю — он появился в Нижней Догме павшего Геофронта, где NERV содержали Уббо-Сатла. Тогда Рей I и Рэндольф отворили эти Врата во второй раз, чтобы изгнать Отца Плоти с планеты туда, где они теперь находятся — то есть Соляной Дракон где-то здесь. Тогда Уббо-Сатла ответил на зов и притянул Космического Годзиллу через шлюз, однако сразу же попытался сожрать (с точки зрения Космического Годзиллы, сразу воззвавшего к Уббо-Сатле, и перенёсшегося почти сразу — прошло куда меньше времени, нежели на Земле от момента битвы в Икогама до битвы в Нижней Догме). В этой чужеродной круговерти, сколь смогли судить монстры из тех знаний, вложенных в них Старцами, их закинуло на «внешний край» Вселенной. Где-то в этой области находилась родная планета Яги-Коша и именно из этих потусторонних глубин в Солнечную систему прибыл сам Уббо-Сатла, по некоторым легендам, над достоверностью которых гадали Старцы, он восстал против власти Старших Богов и забрал из их родного мира некие Ключи, благодаря им он и смог перемещаться на столь дальние расстояния. Как бы там ни было, сейчас же им не повезло свалиться в одну из расщелин мироздания, созданную Ктулху. Неожиданно гостей снова закружило и вышвырнуло через протянувшуюся, изгибающуюся неведомо куда «трубку». Они отделились словно капля — полетели в «головке», когда «хвост» растянулся и оборвался, «капля» раскололась на частицы и вылетела, к удивлению, снова в упорядоченный космос — тут простёрлось чёрное полотно, усеянное привычными звёздами. Кайдзю они, однако, оказались незнакомы. Ближайшим небесным телом висела землеподобная планета, её также покрывали континенты, разделённые океанами — кажется, не совсем водой. Скрытую за серыми облаками сушу покрывали некие явно упорядоченные техногенные структуры — тут точно проживало развитое население, в пользу чего свидетельствовали вращающиеся по орбите некоторые механические объекты, очевидно, космические суда. Особо бросилась во внимание точка в океане, откуда исходило некое веяние. Оно казалось чрезвычайно знакомым — неужели это там сидел сам Уббо-Сатла, вернувшейся, так сказать, на родную почву после поражения в Нижней Догме, когда Рей I и Рэндольф в третий раз отворили Врата Серебряного Ключа, дабы уже через ядро своей Евы-09 изгнать изрядно побитого Ялдабаофа? *** Вода поприветствовала отдыхающих своей теплотой и мягкостью, свежестью и бодростью. Ребята поделились на тех, кто остался у берега и на тех, кто поплыл вдаль от суши. Кэндзаки и Кадзи остались пока у дома — они проводили взглядом ребят до пляжа, про них все забыли. Рей II в купальнике, следуя за остальными, вошла по колено воду и осталась стоять там, наблюдая за остальными — создалось впечатление, что она не до конца понимает, чего ей требуется делать. Где-то чуть дальше вошёл Кенске и проверил водоустойчивость своих гаджетов. Аска и Мана начали плескаться, Мусаши и Асари подключились к ним на стороне последней. Аска была вынуждена позвать сестёр Хораки — и те приступили к «морскому сражению». Каору сразу увлёк Синдзи за собой, за руку провёл никогда не плававшего парнишку до того уровня, где вода достигала носа возлюбленного. Наблюдавший за этим Виктор вспомнил момент, где голубки купались в затопленном городе в одной из прошлых реинкарнаций. — «Но сейчас ничего не будет такого», — Виктор на всякий случай решил не упускать сладкую парочку из виду. Отчасти это было оправдано — Каору, само собой, натянул на себя тонкие тёмные плавки, предельно обтягивающие, и очень короткие, чтобы минимально скрыть прелесть своих гейских ягодиц, словно бы призванных направить твёрдых гетеросексуальных мужчин на путь истинный. Виктор хотел на них смотреть. И не хотел, чтобы его взором двигало именно это желание. Рядом ещё бродили симпатичные девочки — вон Мари пошла на далёкий заплыв. Рей Sept направилась с ней и очень быстро скрылась под водой, сколь понял Виктор, ей нет нужды дышать, потому всё нормально. — «Надо бы и мне поплавать». — Я не умею…говорю же… — Синдзи оказался в воде столь глубоко, что ему приходилось вытягиваться на ступнях. Ещё шаг и он по голову. — Не бойся же, я тебе говорю, сладкий мой Синдзи-тян… доверься мне, — Каору с мягкой улыбкой очень заботливыми и нежными движениями помог Синдзи переменить положение в пространстве. — «Ладно, если чё, применю магию — не утону», — Синдзи что-то смутно вспомнил о том эпизоде, когда любовник чуть не утопил его. Каору спокойно, даже без применения АТ-поля, переместился в горизонтальное положение, словно обнимая воду. Синдзи взобрался на него — какое-то время они пытались удержаться так на воде. Икари только успевал закрывать нос, воды всё же ему довелось немного попробовать. — К-каору! — наконец горе-пловец осознал неудачливость затеи. Нагиса в ответ рассмеялся, откинувшись перед Икари на спину и обдав того потоком брызг. — Чё это вы тут? — подплыл к ним Северов с нотками беспокойства, он ясно вспомнил этот момент — сердце снова неприятно затрепетало, это в нём говорили чувства Икари!.. — Синдзи как сухопутное!.. — Каору всплеснул руками, изящно отдалился от двух ребят и нырнул с головой. Те, стоя по горло в воде, отвели взор на Рей Sept — она промелькнула глубоко под гладью едва различимой белой фигурой. Табрис устремился к ней, сверкая пятками. — Я за ним! — Виктор плюхнулся следом. Синдзи остался стоять. — Пф! — он активировал магию — и словно бы выпрыгнул из воды, разошедшейся во все стороны, сбрасывая с себя капли, Синдзи как воспарил, а вернее встал на воздухе. Вода под ним захлопнулась и он пошёл по её глади. Этим он обратил на себя внимание. — Теперь ты точно Машиах! — крикнула ему Мари, бойцовыми движениями отдаляясь от берега. Простыми глазами Рей Sept и своего любимого Каору идущий по тихим волнам Синдзи уже не видел — свет солнца отражался от воды и скрывал прекрасными отблесками то, что находилось под волнующей гладью. Разве что в поле зрения оставался Виктор, которому всё же требовалось дышать. — Ух! — Синдзи без спешки продолжал шагать «по воде», хотя на самом деле он шествовал по мистическому отражению дна — и потому ощущал стопами неровности поверхности, при этом умудряясь не влиять на них, они не продавливались под ним и он как бы взаимодействовал с ними и нет одновременно — словом: магия. Из этого также следовало, что без дополнительных магических предосторожностей Синдзи мог опуститься ниже, окажись под ним яма, «упав туда в некотором роде». Ребята-маглы насмотрелись на ходящего по морю Синдзи, покричали чудотворцу, обменялись взмахами рук и вернулись к прежним делам — поначалу Асари, Мусаши и Мана воевали одним фронтом против Аски, Хикари, Нозоми и Кодамы — потом к последним подтянулся Тодзи, Кенске повесил себе камеру на шею — она, ко всему прочему, оказалась ещё и очень лёгкой, и подлетел на подмогу первой стороне, чтобы их совсем «не смыли». — Давай, Кенске, плескайся с ними! — смеялся Тодзи. — «Неужели всё наладилось?» — Кенске обрадовался от всей души, видя друзей такими. Он и сам погрузился в эту радость среди хохота и брызгов, откинув прочие мысли. — Пойдёмте глубже, я хочу поплавать, — наконец сказала Мана, смотря на далеко заплывших. — Давай, кто не умеет плавать и… — Кенске обернулся к Синдзи, — ходить по воде, кто не Мессия, давай в лодку… — Это не для нас! Нас учили плавать, потому мы на своих четверых! — с таким девизом Асари с головой метнулся в море. — А вы оставайтесь тут — сухопутные черепахи! — махнула Аска, также следуя за Маной и Мусаши. — Давай за лодкой, Кенске, покатаем девок! — попросил Тодзи. Рей II всё стояла на мелководье. — Это, давай с нами, — предложил Кенске, выходя на берег за плавательным средством. — Что с вами? — не поняла белокожая красотка-альбиноска. — Веселись с нами! Плещись с нами! Это весело — попробуй! — подмигнул Кенске, он быстро пробежал к дому по нагретому пляжу, попутно обратив внимание, что Кадзи и его приятель расположились также у берега и первый что-то делает с неким пультом. Ребята всё веселились в воде — Мари уже возвращалась с заплыва и пересеклась с Аской, Мусаши, Маной и Асари — ясное дело, лесбиянка не могла не уделить внимание своей ненаглядной! — Куда ты это, кисонька?! — Плавать! — А вдруг русалочка утащит?! — Сама ты русалочка! — Аска плеснулась в Мари — извращенка на сей раз не взяла очки, и закрыла волосы какой-то полупрозрачной обтягивающей шапкой, чтобы косы не мешались. Ребята рассмеялись. — Акула! — в этот момент вдруг закричал Мусаши. Смех прочих не прекратился. — Ну да, ну да! — всё хохотала Аска. — Нет, бля! Правда акула! Асари и Мари поглядели в ту сторону и улыбки мигом сошли с лиц. — Правда! Акула! — Мари не поверила своим глазам, как и все прочие, увидев плывущую к ним хищную рыбу — это точно была акула! Не мегаладон, но тем не менее… — А-а! Помогите! Синдзи! Каору! Рей! Убейте её! — завизжала Аска, что было сил. — Она не пройдёт! — Мари приблизилась к Аске и осталась перед ней, готовясь заслонить от зубов хищницы.  — Я не морской биолог, но, Мари, вроде надо дать ей по носу?! — предположила Мана. — Может она и не нападёт… Откуда тут взялись акулы? — Макинами попробовал вспомнить всё, что знала об акулах вообще и в этой местности в частности. — Вроде не большая, — пригляделся Асари, прикидывая, смогут ли их спасти от ран с новыми возможностями NERV, если морская хищница их всё же цапнет. — Помогите, помогите нам! — кричал Мусаши. — Тут акула! Хикари, Нозоми и Кодама в лодке и Тодзи с Кенске рядом услышали их, но решили, это шутка. — Она направляется к вам! — прокричала что было сил Мана, когда плотоядная рыба развернулась от них и направилась к берегу. — Сука, Синдзи! — завопила Аска. — Тут реальная акула! Чуткий меланхолик уловил, голос испуганный — вряд ли они могли его подделать, потому сотворил Серебряный Меч и телепортировался к ребятам. За миг до этого между переносящимся Синдзи и компанией вызывавших о помоще плавцов промелькнула Иная Рей — сама как та ещё хищница. — Спокойно, там если чё Аянами II! — обратил внимание Мусаши. Акула подплыла к лодке. Увидев её, все резко закричали, одна лишь Рей II спокойно моргнула. — Сука! — Тодзи весь как содрогнулся от страха — столь внезапно это было. — Рей, помоги! — крикнул Кенске. — Что именно? — наблюдая за акулой, она нисколько не напряглась. В этот момент к последней подплыла «шестнадцатилетняя» Рей Аянами — Альта ловко схватила морскую хищницу, взяла под мышку и встала ногами на дно, после чего спокойно направилась к берегу — акула механически размеренно двигала хвостом из стороны в сторону. Синдзи бегом добежал со своим мечом, попутно таки убрав его. Кожа на лопатках Рей Sept вдруг пошла тонкими разрезами, вырвалась чёрная плёнка и начала растягиваться в обе стороны, она состояла из мембраны, где протягивались ветвистые сосудики — от плечей по ним побежали красные потоки крови, чернее на ходу, мембрана очень быстро приобрела заметные кости, отчётливо это вырастали крылья — сотни подробностей проявили себя в эти секунды их формирования, однако когда Иная Рей окончательно расправила дополнительные конечности, то кожаные крылья, похожие на крылья Гидоры, представителя расы Старцев или бьякха, уже сформировались, перестав быть прозрачными. Рей рывком вытянула их в небо и поднялась в воздух попутно обдав ветром и брызгами всех присутствующих, от этого лодку снесло в сторону. Хораки закричали, Тодзи и Канске пришлось их поддерживать. Рей-Альта быстро приземлилась возле Кадзи и его друга, так как все заметили пульт с длинной антенной у первого, вопросов больше не осталось. — Это ваше, — Рей безошибочно бросила механистическую рыбу к ногам шутника.  — Я просто проводил тесты системы безопасности! Вы должны оберегать своих товарищей, не имеющих магических сил! — разъяснил Кадзи, когда рядом из портала вышел Синдзи. — Кроме того, — Рёдзи почесал затылок, — давайте обедать. Ребята через некоторое время вылезли из воды и разместились прямо на пляже, куда Рей Sept и Синдзи помогли Кадзи и Киёи вынести столы и накрыть их всевозможными вкусностями — герои решили начать с серьёзных сытных блюд — жирный копчёный поросёнок разместился в окружении салатного гарнира из экзотических трав с яблоком во рту. Тонко нарезанная поджаренная рыба соседствовала с уточнёнными супами из сложного сочетания мяса и овощей. Бутылки натурального кваса, шампанского, вина, ликёра, джина, пива, медовухи и прочего в превеликом множестве занимали своё место среди прочей пищи. Минеральные воды и сладкие напитки — натуральные соки и газировка — составили всему этому прекрасное дополнение. Пар уходил с пельменей и отварной говядины, квашеная капуста с луком, квашенными помидорами и солёными огурцами из холодильника нагревалась рядом на солнце. Яйца страусов, жареные тарантулы и острые чилийские перцы составили экзотическую изюминку на этом пиру. Ложки, вилки, ножи и палочки разных мастей были разложены на европейский и азиатский вкус. Ребята ничего не ели после завтрака рано утром, потому сейчас с головой окунулись в гурманство, обжорство и пьянство — они облизывали пальчики и ели руками. Хикари не могла удержаться от замечания в адрес Тодзи, когда тот полез пальцами разрывать поросёнка: — Веди себя приличнее! — Хикари, это ты веди себе приличнее! — начал Синдзи, откусывая говядину с салатом. — В нашем обществе нельзя критиковать друг друга за рациональные вещи, у нас каждый поступает по удобству — и если тебе это не вредит, то не смей критиковать! Это ты обязана уважать свободу каждого в Братстве Друзей Извращения! Потому не вздумай возмущаться Тодзи, пусть он делает что хочет и говорит, что желает! Мы за свободу и либертинаж! — Просто… Ум… Не прилично вот так брать руками и вести себя за столом… — проговорила средняя Хораки. — Ты меня не поняла. — Синдзи с возмущением всё проживал и проглотил, да и запил сладковатым белым вином прямо из горла бутылки. Ели они все достаточно не аккуратно из-за атмосферы бодрого веселья — фрагменты пищи свободно падали на голую кожу. — Послушай Хикари, для чего нужны так называемые правила приличия? — Ну… чтобы люди вели себя не как свиньи, а как люди, для чего же ещё? — рассудила Хикари. — А как по-твоему должны вести себя люди? — Цивилизованно… — Видишь ли, Хикари-кун, прямо тебе скажу, ты согласна, что эта цивилизованность должна существовать для человеческого блага?  — Да… — А что, по-твоему, человеческое благо? — Синдзи любит философию, — сказала Аска Хикари. — Э… это когда всем хорошо? Когда людям хорошо… — выговаривала Хораки. — Совершенно верно — когда максимальному числу людей хорошо, — Синдзи окинул взглядом Каору и двух Рей, трапезничавших вместе с ними; Нагиса, к слову, охотно заполнял свой желудок пельменями и рыбой, запивал ликёрами и закусывал запечёнными фруктами, особо не беспокоясь о сочетании продуктов; Рей ели свои вегетарианские сложно приготовленные салаты с овощными супами; — ну, и квази-человеческих тоже, любых мыслящих существ, готовых вступить в договор с нами. Так вот — максимальное довольство жизнью служит нашей совместной целью. Стало быть правила поведения, ограничивающие наши желания, должны быть минимальны и только необходимы. Так кому причиняет вред Тодзи своим свинским поведением? — Никому, — промолвил Кенске. — Поняла, Хикари, — хихикнул кавалер. — Синдзи — голова. — Мне неприятно… — промолвила Хикари. — Это значит, что прилично будет, как раз промолчать, ведь если бы меня раздражала твоя манера, допустим, одеваться или стричься, — рассуждал Синдзи. — В межличностных отношения нужно в первую очередь уважать свободу другого, и наиболее счастливы те сообщества, где её больше. — Говоришь как либерал, — заметил Кадзи. — Я ничего особо не знаю об этих либералах, кроме того, что они пускают в чужие страны буйных мигрантов, — высказал Синдзи, поглядывая на Аску. — Это точно, напустили всяких обезьян — и говорят, мы должны быть толерантны! — сетовала Аска. — Вот-вот, я считаю, Запад загнётся из-за этого, — вставал своё слово Виктор. — Если говорить честно, я шутил про либерализм Синдзи в строгом смысле, он-то нормальный парень, — стал пояснять Кадзи, сам он уже по-быстрому подкрепился основным блюдом и вкушал порезанный ломтиками арбуз, этой же ягодой заинтересовались обе Рей. — Либералы Запада — это бескровные завоеватели, они дают вам сыр в мышеловке, на словах они говорят сперва то, что говорит Синдзи — что нужно уважать свободу и жить ради наслаждения, — так разговор перешёл к откровенной политике, — однако это вкусный сыр, западные либералы требуют установление выборочной демократии и рыночной экономики с минимумом госконтроля как чего-то обязательного. Якобы это исходит от первого пункта — но это не правильно: первый пункт он про то, что целью существования служит максимальное довольство, стало быть ничего обязательно конкретного об устройстве власти, экономике или о цвете газонов от сюда не следует — эти моменты определяются строго местной ситуацией. Ясное дело, сама по себе возможность поливать грязью президента по ТВ на миллионную аудиторию не делает счастливым общество. Например, в стране, где введение рыночной экономики приведёт к обнищанию населения — её введение можно назвать только преступлением. То же самое касается демократии — там где она эффективна, она должна быть, там где должно быть что-то другое — должно быть оно, например, старый добрый «бог»-император или абсолютный монарх: если общество готово всенародным голосованием избрать себе на погибель тирана, нельзя давать этому обществу право голоса — своей тупостью оно только сделает себе хуже, иногда нужен мудрый диктатор, чтобы предотвратить большие беды, ну, как слабоумному надобен опекун. Главное, чтобы государство выполняло свою работу по первому пункту. Но странам Запада этот пункт требовался для того, чтобы страны с рыночной экономикой вносили вложение в их сильную экономическую систему, так как это им тупо выгодно будет, это приведёт к краху многих за пределами «золотого миллиарда». — То есть коммунисты были правы по поводу капитализма? — уточнил Виктор. — Дурак, нет. Всё зависит от ситуации. Там, где хорошо одно, плохо другое, так как исходные ситуации разные. Это работает везде — для одного человека это лекарство поможет, у другого вызовет аллергию и навредит, — рассуждал Кадзи. — Что же касается политики, то США и прочие страны Запада, ныне собиравшиеся в «Мировое Сообщество», стремятся к порабощению всего остального мира. При этом порабощённые будут жить плохо, отвратительно, в нищете, их будут кормить ложью и грубо уничтожат в случае восстания. Ведь либералы Запада провозглашают себя объективным добром и хранителями мира — им достаточно достать колбу со стиральным порошком и обвинить во всех грехах любого, чтобы начать победоносную войну. Ну, во имя Добра. Кадзи прекрасно знал на какую аудиторию работает и кого желает завербовать. — Я с этим согласен, полостью согласен, — закивал Виктор. — Вот почему я ненавижу Америку и Запад. Нет, там может не все такие, но… — Я как-то читал в Интернете, мол, в Америке посадили учительницу за секс с семнадцатилетними школьниками, я поначалу думал это фейк [5], — сказал Кенске, — но потом загуглил — нет, правду пишут. — Я читала в Новой Зеландии арестовали мужчину за хентай, это полный бред [6], — сказала Кодама. — Да, Синдзи, ты обрушиваешься на пуританство, но тебе нужно также нещадно бичевать подобное, — сказал Кадзи. — Я совершенно согласен, психологам нужно определить минимальный возраст согласия, зачем ограничивать подростков от секса? — рассудил Синдзи. — Да, но сперва они на Западе дозволяют гей-браки, и судят за секс с семнадцатилетними! Это же маразм! Где логика! Это тирания, как если бы сажали за гомо-секс! — высказал Виктор. — Ты прав, но логика тут есть — просто на Западе народ максимально оскотинился. Видишь ли, человек — животное стадное, и когда люди толпа — они максимально тупы, и больше всего любят гнобить козла отпущения. Делается это ради самоутверждения. Когда один человек видит, что кто-то другой вопит и теснит кого-то, то по стадности и он бросается, лишь бы были яркие и понятные лозунги, — стал разъяснять Кадзи. — Козёл отпущения зависит от того, что воздето на знамя толпы. В двадцатом веке и раньше вешали лозунг Социальной Справедливости, тогда гнобят за дело и нет богатых, буржуев, предпринимателей и так далее, в Германии воздели лозунг Здорового Общества — вот тогда гнобили распутниц, геев, инвалидов и так далее. Сейчас Запад воздел лозунг защиты зайчиков от волков — вот почему мысль, например, о сексе начальника с подчинённой, учителя и ученика, и так далее вызывает там визг. Вот почему ту бедную женщину и посадили. Дело тут не в сексуальности, а в скотности толпы и в её сегодняшних кричалах. — Ха, а ещё они про русских чё-то пиздят, а сами-то… — сказал Виктор — Я думаю, русские также восприимчивы к оскотиниванию. Этот эффект толпы действует на всех людей, — поучал Кадзи. — В наше время в век развитой коммуникации — что самое главное, человек не может выйти из толпы, он всегда в ней, если в Средние века люди могли разойтись, не смотреть больше друг на друга, и так прийти в себя и ужаснуться со стороны, то сейчас такой возможности у них нет. — Потому надо думать своей головой, — сказал Синдзи. — Совершенно верно. Да, у тебя могут быть свои причуды и слабости, но за толпой ты не пойдёшь. Раньше умные люди надеялись на аристократию, далёко разделённую сословными рамками от скота и быдла, но сейчас в городах сословия ушли в прошлое… — Кадзи продолжил критику Запада перед Виктором, тактично воздерживаясь от критики самой большой страны в мире, хотя и про неё можно было высказать не мало чего «хорошего». — Есть ещё один важный момент, — говорил распутный шпион-политолог, стремясь завербовать русского разведчика, — многие геополитические противники Запада — особенно на Ближнем Востоке, до недавнего Армагеддона, и в Корее, это прежде всего откровенно безумные страны. Как сказал Синдзи, смысл жизни людей в максимальном довольстве, именно это предлагают либералы Запада в качестве сладкого сыра в своей мышеловке. Очевидно, сыр — это вкусно и полезно, он нужен. Однако именно на сыр срываются всякие ненавистники Запада — будь то Кимы из Кореи или исламисты. Они отвергают жизнь ради довольства из глубоко идеологических, и прямо скажем — безумных причин: они строят страны, где жизнь людей подчинена сумасшедшим идеям, где простой люд — рабы диктаторов, несущих иррациональные бредни, как верно говорит Синдзи. Никто разумный не хочет жить в стране-секте, где вас могут казнить за то, что вы недостаточно кричали во время изнасилования, или где вас арестуют на полжизни за порчу политического плаката. Однако такие враги Западу или — говоря более конкретно — Мировому Сообществу, очевидно, только выгоднее. Они — безумные и отвратительные, только будут служить ещё одним поводом подчиниться «золотому миллиарду», признать его правоту по всем вопросам и жить в рабстве уже у него, нищими и обманутыми, если всё же не повезёт. Хаос, царящий в мире после падения Китая, Японии и Ближнего Востока — опять же, позволит расширить влияние уже более жёсткими путями… — Но есть же NERV. Вы близкий человек Кацураги, я уверен, вы не допустите краха цивилизации и… этого завоевания, — повёлся на эту манипуляцию Виктор. — США же бросили атомные бомбы на вашу страну, они же и ваши враги!.. — Твоя последняя фраза глупа — что было в прошлом, то в прошлом, может, чёрт возьми, мне ещё Цусиму вспомнить? — не обрадовался таким суждениям Кадзи. — Многие японцы ненавидят культ императора и тот государственный строй. Дело в геополитическом противостоянии здесь и сегодня — для Йог-Сотота, быть может, прошлое, настоящее и будущее едины, но мы — люди, нам надо жить настоящим и смотреть в будущее… Но это я ушёл в философию. Сейчас формально Евангелионы доброй частью принадлежат Западу — Второй, Третий, Четвёртый… ну, один из них; Восьмой — это страны Совета Европы и Мирового Сообщества. После «Чаши Огня» Японией фактически управляет NERV, новый министр в новом Токио полностью нам подотчётен и ничто не мешает нам применить напевы принуждения или вообще заменить его двойником-големом. У анти-западного Альянса — у Китая и России — паранормальные силы смехотворны… Две простые Евы — без апгрейдов — и два Кайдзю — это раскидает один наш Евангелион. Ты же — без обид, — Кадзи обращался, само собой, к Виктору, — в наших руках и тоже не сможешь противостоять Небесным Рыцарям… Едва ли твоя Двадцатка сможет что-то, хотя она стала сильнее после ассимиляции Кайдзю, но без NERV её невозможно использовать, как ты понимаешь. — Кадзи сделал паузу. — Недавно поступила информация, Северная Корея использует неизвестные нам торсионные излучатели для контроля над Кайдзю. С помощью экстрасенсорики нам удалось выявить пока ещё неактивных Кайдзю в океане неподалёку от Кореи, Японии, Китая — в том регионе, они раскиданы в Жёлтом море, в Японском море и в Восточно-Китайском, они скоро просунуться. Джей и Кей пробуют наладить системы управления над ними — без Мотры сложно будет с ними общаться, так как изначально Старцы создали Мотру как главного связиста — её приказы Кайдзю воспринимают куда проще… Правда без указа от того, кого сама Мотра могла бы воспринять как начальника, она командовать не может — это одно из встроенных в неё ограничений. — А вот Батра такой способностью обладает, потому что Минетт и Мэллори — её побочные тела, манифестации со своим «я», что-то вроде двух новых голов со своим умом, — прояснила Мари. — Они могут свободно командовать другими Кайдзю. — Где-то у меня в Мире Снов завалялся талисман, управляющий любыми Кайдзю, но так как его дал Ньярлатхотеп, я не хочу его применять, — напомнил Синдзи. — Мне хотелось бы вернуться к прежней теме, — сказал Виктор. — Я искреннее хочу верить, что NERV не позволит более Мировому Сообществу вести войны под предлогом «мира во всём мире». — Пока они на нашем поводке — да, в первую очередь потому что самая великая сила в мире — Небесные Рыцари — по факту не подчиняются ни одной стране и могут делать чего изволят, ограничиваясь только морально-нравственными нормами, — Кадзи поглядел на Каору и Синдзи. — Если ты имеешь в виду ситуацию с Исламским сообществом, то их вот как раз надо было бы обезвредить — бомбардировки их стран были ужасной необходимостью, чтобы остановить ифритов. Да, это было выгодно Западу отчасти, отчасти — нет, в конечном итоге выгодно, чем нет — и нам выгодно, что ряд неуправляемых исламистских держав был уничтожен — никто не хочет жить со соседом, который казнит своих жён из-за того, что они мало кричали, когда их насиловали, ну, и у которых ещё есть ядерное оружие. Конечно, с ними погибли и более или менее нормальные, но ничего уж не поделать — не мы спустили ифритов. Если бы мы отдали Тэтан Евы — тогда мы вообще были бы практически беззащитны. — Однако что-то пошло не так, — сказал Виктор. — Верно — подвела разведка Израиля и Запада: у исламистов кобальтовые бомбы были не только там… — продолжал излагать Кадзи. — Исламисты много их захватили именно у SEELE. В своё время люди Комитета создали эти бомбы по заказу Фонда Уилмарта, чтобы противостоять Шудде-Мьеллу и хтонианцам. Также рассматривался план стравить с их помощью Кайдзю и кого-то из пробудившихся Древних: выложить дорожку из «грязных» взрывов от Кайдзю до цели. Да, до создания Евангелионов в ходу было даже такое безумие, все мы боялись мощи CCD и были готовы на всё что угодно лишь бы уничтожить их. На одной из баз SEELE в районе Мёртвого моря эти бомбы лежали, там же тайно создавались серийные Евы Восемнадцать и Двадцать. Исламисты уже имели ракеты достаточной дальности, тайно полученные, между прочим, от США — ещё во времена шаткого мира американцы тайно передали их Саудовской аварии, уж точно не ясно зачем… По всей видимости для войны с Ираном, которая тогда могла начаться в не прямом виде во время кризисов… Также исламистам удалось захватить устройства, использующиеся для контроля Кайдзю через торсионные «передатчики». Остаётся надеяться, ответный удар Израиля уничтожил эти образцы — сейчас этот ядерный пепел до сих пор разбирают, но ряд баз уцелел, хотя и заброшен из-за радиационной угрозы, хотя израильские ракеты были куда чище… Гамера и Мотра подъели большую часть радиации, это даже спасло много нарду в окрестных землях, не пострадавших от прямого удара. NERV сейчас посылает синтезированные продукты и трансмутированные предметы в помощь, разумеется, GC-миротворцы не говорят, откуда они — а то это ещё яростнее спровоцирует исламистов. — Исламистами вы называете Объединённые Исламские Страны Ближнего Востока? — уточнил Виктор. — Да, так как при объединении самые дрянные режимы возглавили эту конфедерацию, им не стоило труда в период смуты переродиться в очень взрывоопасных товарищей. Потому даже изначально умеренные фракции в регионе разделили экстремистские веяния просто поверив, что таки пришёл конец света, и лишь истинная религия их спасёт… Сейчас они объединились против Запада и евреев, их пропаганда уже во всю учит тому, что это NERV сбросили ифритов, — рассказывал Кадзи. — Но против NERV они ничего не могут, да мы самого Ньярлатхотепа одолели! Сколько до того религиозных придурков мы стёрли в порошок: ктулухисты, орден Дагона, орден Звёздной Мудрости, ессеи-гностики SEELE, Креативисты, Каротехия!.. Теперь исламисты! Блин, с этими любителями улетать в рай на бомбе чё ли не сладим?! — сказал Синдзи. — Да мы их всех к азатотовой матери отправим одной Евой! — Их можно задавать как насекомых, но будет больше хаоса в муравейнике, если ты бросишь в них тапок… Всё это — жизни людей. Да, они ничего не значат сами по себе, их так легко отнять… но, Синдзи, от наших врагов нас отличает наша мораль. Мы не можем взрывать кого попало направо и налево, — поучал Кадзи. — Жизнь стоит слишком мало… — По официальной версии это Ева SEELE атаковала ОИСБВ накануне Армагеддона, — Виктор поглядел в сторону Рей II, именно она вела Еву-09 впервые против людей. — Да, мы сфабриковали все доказательства, Гаагский трибунал оправдал всех. Виноватыми признали SEELE. — Ах, чего этот трибунал вообще стоит? — скривился Северов. — Совершенно точно. Сейчас ОИСБВ создали новую столицу в Пакистане, там их основные силы и туда же прибыли многие беженцы, особенно из Ирака и Ирана. Это всё создаёт напряжение с Индией, так как у ОИСБВ ещё есть эти кобальтовые ракеты… Сейчас разведка работает лучше… — говорил Кадзи. Последние слова навели Виктора на мысль, а зачем с ним ведут сей диалог. — Вы хотите меня завербовать, чтобы я работал на вас, то есть сообщал вам нужную информацию из ВНБ, если та появится? — прямо высказал Северов. — Да, хотя я только об этом думал… Но скажи, разве ты сам этого не сделаешь? Разве ты не убедился, что NERV и Небесные Рыцари — только они могут спасти Землю от CDD? Вернее не «они» — «мы», — Кадзи оглядел сидящих за столом. — Я согласен, да, если появится важная информация, я поделюсь ею с вами. Однако, знаете, — важно предупредил Виктор, — я делаю это ради интересов моей страны в первую очередь. Я вижу, вы правы, Кадзи-сан, только NERV может спасти нас, потому я буду помогать вам. Виктор подумал, что надо сблизиться с Каору и Синдзи — дружба с двумя Небесными Рыцарями станет некой гарантией, что его не «уберут» — он верил, Мисато не сделает этого без должной на то необходимости, пока он их друг, но всё же — русскому нужно больше влиятельных друзей! *** Надя стояла возле дверей, всё нервно ожидая, переминаясь с ноги на ногу и разминая пальцы. — Можешь войти, — спокойно позвала появившаяся перед ней Рей I. — Спасибо, — Надя быстро переступила через порог. Рей I повела девчушку через лаборатории, где трудились люди науки. — Как Ихт? — безутешная избранница рыболюда оглядывала неведомые штуковины и сотрудников персонала. — Процесс стабильно идёт, — Рей приложила руку к тяжёлой металлической двери без намёка на переключатели, та бесшумно поднялась. — Так как ты наверное волновалась, мы решили привести тебя до окончания процесса, чтобы ты убедилась, что всё идёт стабильно, и волнение твоё уменьшилось. — С-спасибо, что волнуетесь о моих чувствах… — Надя в этот момент искреннее поблагодарила сердцем Рей, всё же Аянами на деле внутри оказалась далеко не такой холодной и бесчувственной. За дверью этого отдела лаборатории Рэндольф и всё ещё пугающий Надю своим монструозным видом Кей или Джей стояли возле полупрозрачного резервуара, привычного в данном научно-фантастическом антураже. Ихт вертикально и без движения покоился за стеклом в некой жидкости, рыболюд сложил перепончатые руки на груди, чешуйки выглядели сглаженными и размягчёнными, даже заметно посветлевшими. Глаза закрывали тонкие прозрачные веки, судя по всему, глубоководный спал. — Верно Рей говорит, — повернулся к вошедшей Картер, мастер-оккультист стоял прямо у распустившего нижние конечности Кея или Джея. Надя осторожно переступила через его ноги — выставленные во все стороны от низа высоченного туловища, с какими-то коготками на концах — передвигалась сия крылатая кракозябра со множеством сложных рук и звёздной головой немного боком и наклонившись. — Мы снимаем все слои изменений, — пояснил Рэндольф, указав Наде на голографический прямоугольник, высветившийся подле резервуара, тут отображался просвеченный рентгеном или иными тому подобными сканерами организм Ихта — кости, мышцы, кровеносная система, бьющееся сердце и не работающие лёгкие, так как кислород поступал в жидкости через жаберные щели. Надя увидела бегущий таймер и множество мелких надписей. Рэндольф ткнул на поверхность ближайшего сенсорного экрана, рядом высветились иные показатели — Картер снова дал посмотреть на поочерёдный этап преображения человека с глубоководного, ранее он уже подробно всё излагал им двоим. — Значит, всё идёт назад… Эм… 57%… Он точно останется человеком навсегда — процесс не будет обратим, это точно? — снова спрашивала она, глядя на физиономию любимого, которая по ходу сделалась чуть менее вытянутой. — Я так волнуюсь… — Пока нет повода подозревать что-то неправильное, благодари науку, — сказал Рэндольф. — А я раньше думала, наука может только загрязнять окружающую среду, — призналась девушка. — Ты говоришь нелепости. Лучше всего среду загрязняет сама среда — извержения вулканов в древности причиняли куда больший вред экологии, нежели человек или какое-нибудь другое разумное существо в эпоху, когда была биосфера, подобная нашей, — высказал Рэндольф. — Облик этой планеты, как и всех иных, часто менялся в результате катаклизмов. — Я наверное не так выразилась, — Надя осознала свою глупость. — Я скорее подразумевала научно-тех… прогресс. И я… — Продолжительность жизни, одежда — это всё плоды прогресса, вы как та свинья под дубом, если вы ругаете прогресс, имеющий смысл лишь в удовлетворении наших желаний, — рассуждал Картер. — Да, простите… Просто такое количество видов вымерло из-за человека. Я даже хотела вступить в Движение за добровольное вымирание человечества, — говорила Надя. — Я всё равно не могла иметь ребёнка от Ихта, он бы не допустил… — Зачем создавать это нелепое движение за вымирание и так того, что есть миг в вечности? — философски спросил Рэндольф, его чуть отведённый взгляд пал на ожидавшую позади Нади Аянами. — Такую глупость могли выдумать только люди. — Это движение считает, человечество — ошибка природы, люди дурно влияют на экологию, — высказала Надя. — Вздор — чтобы могла быть ошибка природы, у неё должна быть способность намечать цели, чего нет, а раз так — не может быть и ошибки, — ответил Рэндольф. — Слушай, — Надя тут кое-что поняла и повернулась к Рей I, — ты же праматерь человечества и всего живого на Земле? — Да, хотя во многом вклад внесли они, — Рей указала взглядом на нависающего рядом Старца.  — А зачем? Зачем вы сеяли жизнь? — спросила Надя. — Лишь за тем, чтобы она могла развиться потенциально во что-то дельное и помочь Старшим Богам в войне с Богами Мифов Ктулху, — дала ответ Рей. Она сделала паузу, непринуждённо и довольно мрачно кое-что сообразив: — С этой точки зрения, лишь Небесные Рыцари — то, что должно было быть, всё остальное — ошибочно. — Однако и Старшие Боги — всего лишь ограниченные существа, хотя и куда более могущественные, они превосходят людей так, как мы превосходим бактерий, — сделал важное уточнение Рэндольф. — Абсолютен лишь Хаос Азатот, невыразимый, неописуемый, безграничный и безумный. — Самоосознающие себя индивиды живут лишь ради своих интересов, полагаю, глупо приписывать интересы тому, у чего нет интересов, — высказала Аянами. — Если ваше движение за вымирание человечества имеет интересы вымирания — это только ваши выдумки, а не интересы природы. — Вот как… Как же мне неуютно от осознания, что Вселенная аморальна… — призналась Надя. — Выходит, нет ничего по-настоящему правильного и неправильного. — А что, по-твоему, «настоящее» правильно или неправильно? — спросил Картер. Собеседница не смогла дать внятного ответа, потому учёный философ продолжил её просвящать. — Я знаю, что ты разумеешь. Ты говоришь, что есть некое нечто, реальное, как магнитное поле или радиация и это отмеряет добро и зло, верное и неверное, однако могут ли твои органы чувств или приборы зафиксировать это «нечто»? — Эм… Я иногда чувствую, когда поступаю неправильно… — Надя подумала. — Но у меня же бывает чувство стыда? — Это зависит от культуры в которой ты выросла и от твоего врождённого темперамента. Люди — социальные животные, по ходу естественного отбора у них развились определённые качества — внушаемость и предрасположенность. Есть социопаты — люди полностью бессовестные и лишённых внутренних преград перед всякой жесткостью, иногда, по вине сниженной работоспособности определённых отделов мозга. Кроме того, твои чувства правильного и не правильного совершенно не говорят о том, что есть нечто надчеловеческое, от чего они исходят, — излагал Рэндольф. — Ты чувствуешь, что поступаешь дурно или хорошо, но кто-то другой в аналогичном случае ощутит что-то иное — зло для тебя, это добро для другого. Но это не главная проблема верующих в «объективную мораль» — главная в том, что если органы чувств не могут постигнуть источник этой морали, стало быть словосочетание «объективная мораль» значит не больше, чем «бабик». Я могу придумать слово «бабик», но дабы оно было словом, а не пустым звуком, оно должно соответствовать чему-то ощущаемому. И если это нечто не ощущается, то слово это не имеет смысла. Например, однажды Йог-Сотот говорил мне о вещах, которые находятся за пределами ощущений человека, и дал мне их ощутить — однако если бы я попробовал тебе рассказать об этом, мне потребовались бы новые слова, которых нет в человеческом языке, но даже если бы я придумал эти слова, дополнил бы язык, то для тебя эти слова всё равно остались пустым звуком. Как «бабик». И старания мои были бы напрасны — конечно, я мог бы передать тебе суть откровений приблизительно и достаточно для ведения практической деятельности, но это было бы не то. Дальтоник и слепой не могут ощутить, что такое жёлтый — лишь доверяя опыту видящих нормально, они могут знать, что есть цвета, вернее, что мы воспринимаем цвета. Однако чтобы слово «бабик» имело бы смысл, хотя кто-то доложен воспринимать бабик. Безусловно, мы много чего не знаем, но говорить про это непознанное что-то конкретное — банальная ошибка языка, стало быть глупо приписывать «бабику» право говорить о добре и зле. — Изложив первый аспект проблемы, Картер перешёл к следующей части, так как сказанное было далеко не всем. — Однако, и это не есть главная проблема мнящих, что есть «объективное добро и зло» — допустим, есть нечто нечеловеческое и несоизмеримо более могущественное, чем человек, допустим даже, что это нечто является творцом людей и вселенной. Это некий желающий и мыслящий субъект — назовём его «богом» или «квадратным кругом» — неважно. Так вот этот бог-квадратный круг полагает, что дескать, пить коньяк в четверг, это — добро, а кормить котов по средам после пяти — это зло; вопрос, а на основании чего это чужеродное чудовище имеет право нам чего-то диктовать? Это право ни из чего не следует. Даже если это существо специально создало людей, чтобы они пили коньяк и не кормили котов в нужные ему моменты, это просто его желания и его действия, направленные на реализацию цели — но не более, они ни чем ни лучше и не хуже всяких желаний, целей и действий, будь то кормление наших любимых котов или изнасилование ребёнка из похоти. А коль уж если «мистер квадратный круг» будет нас пытать за корм котов в неположенное время или за неиспитие коньяка — это аргументация с позиции силы, а не логики. Стало быть, даже будь объективная мораль — ни из чего не исходит, что она имела бы над нами право. — Просто сообщество любых существ строиться на взаимности интересов, — заговорила Рей после того, как Рэндольф закончил свой просветительский монолог. — Если они не смогут сгруппироваться, они погибнут. Нет ничего, что бы меня удерживало, кроме моих интересов. — Выходит… если тебе станет… выгодно убить кого-то, ты это сделаешь? — спросила Надя, испытывая страх от равнодушной — на вид — и холодной Рей. — Возможно. Если мне станет выгодно, если мне захотеться — да. И я знаю, господин Картер говорил мне это, чтобы я перестала слушаться командующего Икари, — Рей проницательно посмотрела на Рэндольфа. — Он хотел склонить меня на свою сторону, манипулируя моими желаниями, чтобы осуществить свои желания. Я поняла это, но решила поддаться ему, так как моим желаниям его желания не противоречили, более того, мне могло быть приятно от реализации его целей как побочное следствие. Когда создаётся сообщество, его эффективность зависит от того, сколь эффективны будут действовать правила поведения участников, для этого необходимы определённые первоначальные условия — их интересы. Оно может развалиться или нет — это может стать поводом для грусти со стороны членов рухнувшего сообщества. Я тоже могу грустить, — Рей столь же проницательно поглядела прямо в глаза Наде, — потому я тебя понимаю, твои неприятные чувства. Это понимание рождает общие желания и общие интересы, единое сообщество в конечном счёте. — Э… — Надя не знала что к этому добавить. Не желая более занимать себя такими мыслями, девчушка поглядела на «любимого в хрустальном гробу». — Мне хотелось бы знать, он будет в форме человека как на старых фотографиях? Мы же договорились переменить ему облик, если… — Посмотрим, если что — пластику подкорректируем, — пообещал Рэндольф. — Так как у нас через пятнадцать минут будут с тобой работы, тебе, полагаю, следует подождать этого времени у нас, — мастер-оккультист указал на дверь. — Побудь пока там. Они прошли в обширную спальную комнату, где у кровати сидел чёрный кот. — Какой милый! Как его зовут?! — Надя обожала животных и потому сразу направилась к пушистому чернышу. — Должен предупредить — он немного… При виде Нади кот насторожился. — Я не обижу, — Надя сосредоточилась. — Я обычно умею понимать животных. — Этот полноценно разумный. — Как его зовут? — Его имя нельзя выразить на языке людей, так как они разговаривают инфразвуком. — Тогда ты будешь… Кинг, — придумала Надя, вставая подле кота. Поглядев на Картера — очень разумно — он успокоился, или во всяком случае принял для приличия менее гневный вид. — Можешь сесть куда хочешь, — Рэндольф направился к выходу. Мимо пролетел небольшой робот или может быть Ангел — кажется, состоящий из скопления наномашин, он выглядил как диск с парой пластмассовых рук, где сжимал поднос со всякими вкусностями. — Спасибо. Я вам уже говорила, — Надя уселась на постель. — Спасибо, — девушка пробежала взглядом по подносу, поблагодарив за это отдельно — никакого мяса. — Благодарю, что учли мои вкусы — не забыли, что я вегетарианка. — Аянами тоже, — Рэндольф остался ожидать в дверях. — Он покажет туалет, если что. Рэндольф разумел кота — он же указал на ещё одну дверь, которая вела, наверное, к ванной комнате. — Если чем-то ещё могу быть любезен — не стесняетесь. — Вы такой вежливый! — Полагаю, теперь ты понимаешь, что добро и зло определяется не наличием мыслящего квадратного круга, которому приписывают право на объективную мораль, а гармоничным сочетанием желаний, — поучительно проговорил Рэндольф. — Чтобы знать, сколь добр или зол субъект для тебя, тебе надо знать его типичное поведение и его желания — собственно, это очевидно. — Угу, спасибо! — Надя принялась за трапезу, попутно в чём-то поблагодарив Рэндольфа и как мужчину — он не позволил себе к ней никаких поползновений! — «Он не потянул бы тебя за загривок, хоть сама потеки, дура!» — подумал кот, слыша её мысли благодаря ментальной связи. *** После трапезы ребята снова направились к воде — но уже более лениво, многие остались греться на берегу. — Нам не помешает послеобеденный отдых, — Кенске притащил сложенный шезлонг. Ребята по-деловому разместились на пляже. — Тебе намазать спину от загара? — Айда показал Ленгли крем. — Всем надо намазать, — он поглядел на прочих. — Давайте все намажемся, — Мусаши выбирал позу. — Ну, у кого нет АТ-поля и магии, — Асари взглянул на Рей, Каору и Синдзи. — Я хочу сплавать подальше, — сказал Нагиса, смотря на маяк, он всё держал Икари за руку. — Сплаваешь со мной? — предложил друг Синдзи. — Вернее — сходишь? — улыбнулся тот. — Схожу. Парни отдалились от берега — волшебник пошёл по воде, а Ангел бодро поплыл с полным желудком, похоже, не испытывая нужны в кислороде. — Да, намажь мне, пожалуйста, — Аска вытянулась перед Кенске, радуя его своей спиной. — Ум… — парень выдавил мягкий крем на руки и взялся втирать в тёплую кожу. — Как приятно… тебя натирать!.. — Ещё бы, голубочек, — донёсся голос Мари с соседнего шезлонга — её натирала Рей II по личной просьбе. Тодзи натирал Хикари, Мусаши — Мане, Асари — Нозоми, настал час отдыха. Кто-то даже прикорнул под тёплым солнцем. Виктор продолжил за столом с Кадзи и Киёи обсуждать вопросы шпионажа и политики: — «Этот чёртов Кэндзаки всегда валил Кадзи, можно ли ему доверять в «этот раз»?» — раздумывал Виктор. — «Кадзи ему доверяет…» Киёи Кэндзаки ничего пока не говорил, разве что он отдал очки кому-то из загорающих, и сейчас флегматично сидел, потягивал коктейль, слушая их разговор. — Я не люблю ни западных коммунистов, ни западная же либералов, — выкладывал свои воззрения Рёдзи, — видишь ли, у людей есть одна особенность — особенно у европейцев после Чёрной Смерти, если не ошибаюсь, они периодически начинают устраивать массовые безумства, основанные на идее построить единственное правильное общество — этакое Царство Божие, ежели по-еврейски. Если не ошибаюсь, это начали в Европе ещё гуситы, продолжили протестанты, французские революционеры, социалисты, анархисты, нацисты, либералы… Хотя начали, очевидно, ещё евреи около 8-6 века до нашей эры. Сейчас и ранее этим на Востоке во всю отрываются исламисты — эти только смотрят не вперёд, а назад — они хотят восстановить свою древнюю истинную веру. Это всегда проходит по следующей схеме — в обществе есть некоторые реальные беды, они служат топливом для людей, которые хотят эти проблемы решить на словах, но приносят беды ещё большие, несравненно большие. Они делятся в широком диапазоне на радикалов, готовых сразу всё снести, ну, всё то, что по их мнению взывает проблемы — государство, частную собственность и так далее, и есть умеренные товарищи, которые, тем не менее, готовы поддержать радикалов. При этом последствия их действий вовсе не делают людей в массе счастливыми, они ослабляют страны, разжигают ненависть и позволяют цвести самым гнусным порокам. Потому, да, Синдзи в чём прав, это в том, что каждый — в душе эгоист. Но нормальный человек видит, где его намерения продиктованы откровенным эгоизмом, а такой человек — о котором я говорю — этого не видит, он обманывает себя, говоря: «ну это же ради общего блага!» И похуй, что это только его желания — совесть оказывается обманута. А потом, когда такой человек окончательно наломает дров, совесть ничего и не скажет. Представь ситуацию — как ты знаешь, любое лекарство — яд, оно лечит одно и вредит иному, вообрази — если начнутся реальные проблемы в фармакологии, огромное количество шарлатанов и просто сумасшедших будут лечить людей чем попало, изготовления и испытания лекарств будут проходиться с грубыми нарушениями, лобби мошенников будут продвигать свои пустышки… И вот на фоне этого появятся сторонники той светлой мысли, что всё лекарство — зло, и нужно лечиться собственным иммунитетом. Очевидно, это — бред, но относительно большое количество людей делает даже такие выводы. И по поводу частной собственности и свободного рынка — тоже. Очевидно, SEELE — да, тебе же интересно, как могла появиться организация с такой идеологией — превратить всех людей в кисель? — SEELE апофеоз такого подхода: они взялись решать все проблемы омницидом. — Безумие, что сказать?.. — Виктор чуть пожал плечами, попутно он вспомнил свой разговор с SEELE внутри их нелокального сознания Адди-Будды. Да, старики говорили об идеалах. — Безумие? Правильный ответ, — Кадзи облокотился на спинку сидения, убрал руки за голову, — но он вызывает новые вопросы — почему так? Почему люди сходя с ума на каких-то идеях. Абсурдных и поехавших. Люди страдают — это правильно, людей надо избавить от страданий — это тоже правильно, людей надо уничтожить, чтобы избавить от страданий… — это безумие. Я хочу избавиться от страданий, пока я жив, отсутствие страданий не принесёт мне ничего, если я умру, отсутствие страданий — условие любой смерти… Я так долго думал над этим, пытаясь найти причину. Подобные безумства очень распространены, чему мы видим примеры в истории неоднократно, и могут возникнуть по любому поводу, они как чума. Почему? — Люди так устроены?.. — Виктор не мог предложить ничего более правдоподобного. — Может быть это проявление Ньярлатотепа? Может быть его тень, само его присутствие подталкивало людей к безумию? К разрушительному процессу, когда они сами не понимали чего творят?.. — В любом случае, мы не сможем это проверить, — впервые что-то сказал Киёи. — Я уже теперь всё допускаю, после всего пережитого… — добавил Виктор. — Есть ещё один вопрос — именно что философский, — Кадзи щёлкнул пальцами, словно его посетила некая важная мысль, которую он ранее вертел в голове, но позабыл. — Это вопрос — а достойны ли такие люди прощения? Дескать, они хотели добро, потому их можно извинить — просто они мало знали, имели завышенные ожидания, так любят говорить их современные защитники… — Мне кажется, знаете, нет — за базар надо отвечать, — поделился своим мнением Виктор, он посмотрел в сторону моря, где к маяку по блестящей глади шествовала отдалённая фигура Синдзи в плавках. Каору с этого места не был виден. — И Нагиса-кун так тоже решил, когда прикончил SEELE. — Я думаю, тебе стоит попробовать поплавать, — Каору плыл как рыбка, умело переворачивался и запросто исполнял прочие кульбиты, которые рядом идущему Синдзи и не снились. — Не-не, я лучше пойду, — отказался тот. — Никогда не умел плавать… Лучше идти по воде как тот сын Йог-Сотота. Каору издал тихий плескающейся звук — пловец перевернулся на спину и свет солнца пал на белый живот, не удивительно, что он был так прекрасен с блаженным выражением, весь «сияющий», отражающей излишний свет для нежной тончайшей кожи альбиноса. Пепельные волосы намокли и очень мило локонами падали меж глаз. Синдзи сейчас любовался, сердце наполнялось радостью — суженый ещё раз взглянул на кольцо. — Ты всё-таки не сказал, как хочешь видеть нашу свадьбу? — обратился с таким вопросом Синдзи. — Это всё-таки важный день… вернее это мы придадим ему важность — через нашу любовь. — Я хочу, чтобы это ты решил — я совсем не разбираюсь в свадьбах Лилим… Правда!.. — крикнул Каору, вдруг резко ускорившись, двигая руками и помогая позади ногами, парнишка рванул к острову. Синдзи ускорил шаг. Морские странники вышли на островок с маяком — на обратной стороне высились приличные скалы, тут же влюблённых встретили лишь относительно небольшие прибрежные серые валуны, обточенные волнами за тысячи лет, позади чьих обтекаемых фигур зеленел густой бурьян. Как только Каору выбрался на первый попавшейся камень, проказник взял за руку аккуратно подобравшего Синдзи и будущие супруги жарко поцеловались на этом пристанище. Волна слабо била по ним, приятно омывая. Синдзи ощутил соль на любимых жадных губах, была она и на юрком язычке. Неожиданно Табрис рванул в воду, так резко, словно упал с обрыва, и прихватил с собой возлюбленного — они с головой очутились под постоянно двигающимся покрывалом из солёной жидкости. Губы Каору оставались на губах Синдзи, они не разъединились. Вопреки ожиданиям, вода не заполнила нос Синдзи, ибо светлое АТ-поле учтивого суженого закрыло ноздри от воды, зато пропустило молекулы воздуха, потому зажатый парнишка смог вдохнуть. Он приблизился головой к подводному камню, даже испугался, что ушибётся — но АТ-поле Ангела поглотило весь удар, Синдзи просто прижался к твёрдому валуну. Каору как душил его в глубочайшем подводном засосе — можно было сказать, со стороны это напоминало утопление, словно неосторожного юного заклинателя схватил и утащил морской демон. Волосы альбиноса локонами развивались в потоках воды на фоне бегущих к поверхности пузырей. Синдзи всё отчётливо видел и губами в ответ жался к Каору, особенно чувствуя мокрый и горячий язык, что так часто ласкал ему член. В трусах стало тесно. Каору рывком вытащил его из воды, она стекла с Синдзи, стоя по колено в прибое, парни выпрямились, капли обильно стекали, в том числе на глаза. Нагиса игриво убрал чёлку с него, в то время как у самого ровно меж сладострастных глаз спал один локон. Икари в ответ с улыбкой щёлкнул любовника по чуть курносому носику. Каору тот час взял эту руку и облизал пальцы. Потом они оба взглянули на трусы Табриса — также стесняющие готовый к бою агрегат… — Вот ненасытный! Даже море не может остудить тебя! — захохотал Синдзи, спуская тончайшие и коротейшие трусы будущего мужа и высвобождая ему грациозный орган. — Клянусь, моя любовь и страсть готова испарить всю эту воду… — Каору смотрел в глаза Синдзи, покуда тот брал за щёку. — Лучше не надо, — Синдзи совсем немного потискал пальцами фаллос, потом, да, опустился на колени, чтобы сосать солёный от морской воды инструмент, уже вставший. Каору сходу добрался концом до глотки, положил руки на голову принимающего и взялся ей водить по стволу. — Хочу тебя в зад… вот на этом камне, — изъявил желание Табрис через пару минут непрерывного сосания. Синдзи без колебаний спустил плавки, просунул руку в карманное измерение, чтобы достать смазку. Табрис осадил с тыла, стоило пассиву только обернуться спиной и обхватить руками здоровый валун — выше они положили снятое бельё: всё же стоит заметить, плавки Синдзи были чуть подлиннее и поприличнее, менее откровенные, что, впрочем, утрачивало своё значение, когда стройный парнишка выгнул спину, руки будущего супруга крепко взялись за таз, драгоценное копьё привычно вонзилось в поначалу рефлекторно сжавшийся анус. — Да-да, пожми меня немного, мне это так, так нравится! — простонал активный любовник, пуская в ход первые толчки. — У-ухф… — щёки Синдзи привычно окрасились, сношаемый щурился, прижимаясь к твёрдому камню. Им владели, его хорошо поимели и в него хорошо спустили — Каору со стоном наполнил задний проход горяченной спермой, и как будто этого оказалось мало, Нагиса высосал кончу из зада и передал её всю в рот Икари при помощи следующего засосного поцелуя. Вот так до святой свадьбы отрывались эти блудники! После утехов Содома нежно любящие юнцы-красавцы окончательно выбрались на берег и разместились среди кустов полностью обнажённые — Каору прямо на голом чернозёме, Синдзи на голом Каору — и так, что член Икари оказался во рту у Табриса, Ангел блуда сладострастно и активно сосал этот фаллос, покуда любимый сверху в ответ облизывал и разминал ему бледный член, только что извлечённый из зада и обмазанный солёной спермой и сладковатой ментоловой смазкой. — А-а-а! — Синдзи неизбежно спустил, заполнив глотку Табриса своим соком, Ангел всё проглотил с одного захода и ещё старательно облизал член от спермы. — Класс! — Нагиса показала большой палец развернувшемуся к нему на четвереньках Икари. — Я знаю! — Синдзи в очередной раз чмокнулся со своим ненаглядным. — Ты мой любимый содомит! Я знаю, ты готов услаждать меня вечно! Синдзи с невообразимо довольной улыбкой прижался передом к переду Каору и оказался заключён в его нежнейшие объятья! — Ни одна женщина на свете не может ласкать меня, как ты! — Икари умилительно взял ладошку Нагисы и провёл ею себя по щеке. Каору сказочно улыбался, не сводя взгляда с лица будущего мужа. Над ними высоко нависали зелёные листья, закрывая от лучей солнца, по бокам возвышались густые кустарники, словно в Эдемском саду укрывая новых Адама и Адама от всего прочего суетного бытия. — Каору, я даже подумываю окончательно встать на путь праведный и полностью отказаться от женского пола! — заявил Икари. — Платон конечно советовал именно это сделать, однако ты уверен? — чуть приподнял бровь Нагиса, словно испытывая лёгкое сомнение. — Я конечно понимаю, такие высшие существа как я — боги надмирового порядка, могут любить искренне только мужчин, но ты же просто человек?.. — Да, я несовершенен, Каору, но надо же стремиться к возвышенным идеалам, а не ползать в грязи? Любить юношей — вот единственный правильный путь для настоящего мужчины; у парней есть члены и задницы, разве они не идеально подходят друг для друга? Женщины тут нужны лишь для продления рода — больше не для чего. Их влагалища не могут соперничать по узости с мужскими жопам, потому если мужчина хочет получить от женщины настоящее удовольствие, ему надо долбить её в попу… — рассуждал Синдзи. — Словом, я могу привести множество доказательств, включая онтологическое, в пользу той точки зрения, что мужчине объективно лучше жить с другими мужчинами… — Но я уверен, стоит мне только отвернуться и ты побежишь к Аске и Мане? Тебя не отвратить от их попок… Ты мне все уши прожужжал, что хочешь попробовать попку Хикари? Тут тебе если чем и есть хвалиться, то лишь тем, что ты столь же часто жужжал мне на уши, как сильно тебе хочется в зад Кенске! Ребята посмеялись. — Но Хикари и прочее пиздатое бабьё, это всё ещё много. И как ты можешь говорить мне сейчас такие благочестивые и возвышенные речи о любви цвета неба, после того, как сам не раз доказывал свою низменную похоть к женщинам? — продолжил этот стёб Табрис. — О! За это я каюсь, мой Господь! Каору, у всех есть свои недостатки! Ох, как я каюсь перед истинным Творцом всего сущего, перед подлинным безграничным Абсолютом, перед Единым Богом всех содомитов и лесбиянок, то есть перед тобой, Каору! — Синдзи хотел сделать вид, что ему стыдно, но вместо этого только ещё пуще засмеялся. — Да, я не могу так радикально перейти сразу исключительно и только на мужской пол, о, Бог Богов Великий Нагиса Каору-кун! Не все же такие совершенные и правильные, ну, как ты, Ангел мой Небесный, Бог Богов! Они поцеловались и посмеялись, потом любвеобильные ребятки после хорошей встряски замерли, умолкли и просто отдыхали, наслаждаясь шумом прибоя и стуком вожделенных сердец. Рей Sept выбралась на валун, её руки и стопы первое время переходили в подобия ласты с когтистыми перепонками, они уточнились, светлая мембрана рассосалась и втянулась в прежние пальцы. Аянами моргнула, наблюдая за юношами — её пронзила ревность, отвратительное чувство, которого она не зря боялась: с одной стороны в ней ещё жили чувства к Синдзи, с другой — ей сразу понравился Каору — классный и добрый парень, готовый честно признаться в своих прегрешениях и простить её. Правда, судя по всему, они пока безо всяких девушек обходились — вряд ли она была им интересна. Соседствующие с ошейником жаберные щели закрылись. Рей Sept окинула взором оставленные на камне плавки и осторожно пробралась через заросли. — Рей? — Синдзи оторвал подбородок от горячей груди Каору, тот погладил ему затылок и прикрыл глаза, улыбнулся Рей. — А, ты Иная… — Я хотела бы посмотреть этот маяк… Я слышала одну историю про Белый Корабль. Синдзи и Каору приподнялись среди кустов и первый телекинезом притянул нижнее бельё. — Давайте взберёмся туда и поглядим, — предложил Каору. — А ты пока расскажи историю… — Кадзи говорил, тут никого нет, — Синдзи убрал ветки дерева, низко спадающие к их головам. До башни осталось около пятидесяти метров через не очень удобную землю с камнями и зарослями — тут было проще перелететь, чем пробраться. — Один смотритель в своих снах видел Белый Корабль — он приходил, чтобы вести к мечте… — начала историю Рей, когда они втроём перенеслись на крышу маяка. Синдзи вспомнилось жилище волшебника Яги-Коша на берегу Сумеречного моря в Мире Снов. От сюда они увидели место, куда причаливали лодки, где находилась небольшая полянка и проходила дорога. Сам маяк был закрыт и днём, ясное дело, не работал. — Этого смотрителя звали Бэзил Элтон… — Я слышал про него, мне рассказывали о нём в гостинице «Тысяча спящих котов» в Ултаре, — вспомнил Синдзи. — Да, а я такой истории не слышал, — сказал Каору. — Это грустный сказ, бедный Бэзил Элтон, как говорят, искал Катурию — запретную страну богов, якобы самый прекрасный уголок Вселенной. Разумеется, по закону жанра, Бэзила не ждало ничего хорошего… — Синдзи умолк. — Бэзил Элтон долго мечтал на своём северном маяке «Норд-поинт», — по-порядку продолжила эту историю Аянами, — однажды за ним пришёл Белый Корабль и он отправился на Юг. Члены экипажа увидели землю Зар, там обитали мечты и прекрасные мысли, появлявшиеся у людей, которые потом снова забываются. Они не стали сходить там, так как единожды сойдя там, ты уже не вернёшься никогда… Далее они проплыли мимо огромного города Талариона — города Тысячи Чудес, что люди пытались постичь, но не смогли, откуда нет возврата… — Знаем мы, — Синдзи поглядел на Каору, — это место пожирает мечты, оно лишь манит обречённых… — Корабль проплыл мимо и в течение многих дней следовал за летящей на Юг птицей, чьё блестящее оперение цветом было подобно небу, с которого она явилась. Белый Кораблю прибыл в страну Сона-Нил где нет страданий и смерти, и Бэзилу показалось, он прожил в этой стране долгие тысячелетия… Даже имея доступ сюда, Бэзил пожелал найти Катурию, — рассказывала Рей. — И он нашёл огромные базальтовые столбы на краю мира, торчащие из воды, — стал дальше повествовать Синдзи, — и Белый Корабль был смыт страшным потоком… водопадом, оказалось — там был край, с которого смыло судно… Бэзил, как говорят, проснулся и впредь за ним более никогда не приходил Белый Корабль. Его мечта стала на веки веков недостижимой. Великие Боги Мира Снов только посмеялись над жалким человечишкой. — Всё верно, — подтвердила Рей. — Вот почему, понял я, не нужно надеяться на богов, — Синдзи повернулся к Каору, — они — самодовольные обманщики. Мы сами должны искать счастье — а там, как повезёт. Увы, Бэзилу не повезло, я долго думал, почему он не остался в Сона-Нили, но… наверное, Катурия — его рай, порождение его сознания, как ты — моего, как Эфемерида — твоего, он не был бы счастлив, окажись в другом месте… Наверное, Великие Боги Мира Снов отобрали у него Катурию, как отобрали Закатный город у Картера, они забирают у талантливых сновидцев то, что они создали… Подлецы! — Синдзи посмотрел на Каору и гнев его сменился на милость. — Но тебя забрать они у меня не смогли, о мой Бог Богов! — он бросился на шею райского возлюбленного. — Мы уничтожим всех божков, вставших на нашем пути! Будь то хоть сам Азатот! Рей в очередной раз поняла, что лучшей ей не влезать в их отношения. — Наверное из маяка ради нашего отпуска выгнали смотрителя, да? — после объятий подумал Синдзи, с высоты изучая линию, где горизонт смыкается со сводом. — Достань плащ левитации, — придумал Каору. — Угу, — Синдзи вынул указанный предмет из карманного измерения. — Можешь вырастить крылышки, — с улыбкой предложил Рей Табрис, простирая руки к солнцу. — Мы поплавали в обычной воде, теперь покувыркаемся в небесах! День тянулся достаточно долго, пилоты много раз подкреплялись закусками, особенно наседая на сладости — мороженное, пирожные, холодная газировка из холодильника, всё это смешалось в желудках, иногда вызывая лёгкую дурноту. — Я думаю можно вызвать специальных массажистов, но это завтра, так как персонал стоит проверить, — предложил Кадзи, лёжа под зонтиком на шезлонге. С ним в одном ряду разместились прочие пилоты. — Давайте сыграем в пляжный волейбол, когда рассосётся, — предложила Кодама. — Я видела, там всё есть… — Хорошая мысль, — поддержала Мана. — После всех этих пирушек надобно побегать, поразмяться… Кенске, Нозоми, Мари и обе Рей, привлечённые по инициативе первой троицы, взялись возводить песчаные замки, словно дети. Аска уснула и тихо похрапывала поодаль от прочих. Мари заботливо проводила пальчиком по любимой спинке и следила, не пора ли наносить крем. Каору и Синдзи объясняли Мусаши и Асари как пользоваться плащом левитации, Киёи стоял рядом и всему внимал. Виктор решил разбавить употреблённые вкусности холодным пивом. — Эх! — русский загорал подле Кадзи. Они ещё переговаривались на тему политики и всего прочего, но уже меньше. — Не мешай всё, — посоветовал Рёдзи, — а то… — Наверное вы правы… — Виктор запрокинул бутылку. — Но это я уж потом выясню — стоило, не стоило… Хм, Кадзи-сан, а вы ведь намерены жениться на Мисато-сан? — Северов пока отставил бутылку, решив проследить за реакцией наполненного желудка. — А, это… — Кадзи призадумался, взгляд его пал на сложенные рядом вещи, мужчина, разумеется, остался в одних трусах, когда расположился загорать — он поднялся и потянулся за сигаретами. — Если ты портишь себе печень, я попорчу лёгкие — идёт? — Нет-нет, ни в коем случае не надо здесь курить! — сделала им замечание Хикари. — Чтобы мы дышали никотином! — Хорошо, — Кадзи зажёг себе сигарету и быстро направился в сторону. — Это больная тема? — Виктор спустил ноги с шезлонга, приготовившись идти следом. — Женитьба? В некотором роде… Пошли, если хочешь обсудить. Виктор захватил «зелёного змия» — так за бутылкой и сигаретой они встали поодаль прочего общества. — Я слышал трагедия проекта «Е» — в людях, — заговорил Северов. — Что тут, мол, все вы сумасшедшие… — Ну, за себя могу сказать… эм… я часто думал над тем, сколь я нормален, — честно признался Кадзи. — Тебе меня не понять, я не могу тебе сказать… — Да ну? А, мне кажется, я могу побыть вашим психотерапевтом, — предложил Виктор. — Я могу выдать военную тайну. Не всё можно рассказать посторонним… Если я выйду за Мисато — думаю, да, ей будет лучше… Хотя это просто документы, мы и так вместе… — как-то быстро свернул эту тему Рёдзи. — Насколько я понял, вы расследовали деятельность Комитета, и опасались, что из-за близкой связи вас с Мисато-сан, её могут убить? — предположил Виктор. — Именно. — Но сейчас они мертвы! Дважды мертвы! — Я знаю, потому… наверное я сделаю предложение. — Значит, мы будем играть две свадьбы? — Наверное… Кадзи подумал, быть может, было бы не лишним кому-то выговориться, так как он слишком долго и слишком много всего в себя носил — но это не могли быть Виктор, Синдзи, Мисато… Выдохнув дым, он покосился в сторону приземлившегося на берегу Каору. *** Надя немного вприпрыжку вбежала в помещение с Ихтом. — Он же почти? — Да, должен, — Рэндольф взялся изучать технические данные. Ихт сейчас напоминал обычного человека — но с какой-то смягчённой кожей, немного дряблой на вид, человеческое лицо также вернулось к нему, и по сравнению с прежним на старых фотографиях — приобрело угловатые черты, нос казался маленьким, щёки немного впали, глаза возвратили себе нормальные плотно закрытые веки. Лысая голова показалась немного приплюснутой. — Теперь нужно лишь подправить пластику, — подумала Надя, уткнувшись пальцем в губу и задумчиво смотря на погружённого в капсулу любимого. — Мы сейчас можем запустить программу коррекции внешности, — сказал Рэндольф, просмотрев данные — Может, Надя, что изменить в программе? Раз ты его женщина — это больше волнует тебя, чем его, мне кажется. До операции Надя и Ихт смоделировали черты лица последнего, которые бы их устроили. Глубоководный особо не рвался ни становиться красавцем, ни чем-то ещё выделиться — потому оставил всё на выбор своей девушки, которая, естественно, желала видеть любимого самым неотразимым Аполлоном! — Ну… А вы говорили, с ним можем связаться? — Ихт спит и мы можем во сне поговорить с ним через телепатию, да ты сама можешь, у тебя есть способности, иное дело — так ли это надо? — рассудил Картер. — Тогда запускай программу коррекции, я потом погляжу что там и как! Внесу последние штрихи! — распорядилась Надя. Стоящая рядом Рей поглядела на Рэндольфа. — Тогда будет по-вашему, — Картер набрал команду. Наномашины приступили к изменению внешности. Надя какое-то время в ожидании стояла у стекла и смотрела, как под светлым налётом происходят изменения. — Присядь, — Рэндольф указал Наде на стол, который Рей бесшумно пододвинула при помощи телекинеза вместе со стульями. — Мы можем пока сыграть, - Рэндольф активировал голограмму, отображающую шахматы. Майя Ибуки через пятнадцать минут вошла к ним, Надя и Рэндольф заканчивали партию. Рей сидела с ними в тихом ожидании, сложив руки. — Вы сейчас должны приступать к коррекции внешности? — она первым делом бросила взгляд на время, потом на Ихта, нанороботы как раз формировали ему волосы, сейчас кожа выглядела жутковатой, словно частично содранной и покрытой плотным светлым налётом. — Уже приступили, как видите, присядьте… — Рэндольф пододвинул стул. — Спасибо, — Майя кратко отчиталась, что было сделано за день. — Думаю, вам осталось немного… — Да, ещё заглянуть к доктору Акаги через двадцать минут, — Майя ещё раз посмотрела на часы. — Как раз через десять завершиться коррекция Ихта, — посмотрел туда же Рэндольф. — Может поиграем, Майя-кун? — предложила Рей, вызывая и к себе призрачную доску с шахматами. — А, хорошо… Рей, — подвинулась Майя, — спасибо… Играя с Надей, Рэндольф учтиво отключил ряд возможностей своего сознания, вроде ускоренного вычисления и ясновидения, чтобы быть честным, Рей поступила также. — Вы можете сразу отпустить Ихта по приходу в себя или будете ещё проводить исследования? — спросила Надя. — Думаю в чём-то ещё нет необходимости, механизм отработан, мы излечили множество людей таким образом, MAGI не напортачат и в этом… — заверил Рэндольф. — А повторной трансформации в глубоководного точно не произойдёт? — всё же волновалась Надя.  — Не должно. Мы переписали ему каждую клетку тела, ни оставив ничего, чтобы могло спровоцировать какие-то аномалии, — сказала Майя. — Совершенно верно, ничего, кроме внутренних преобразованных жабер, как я уже говорил, не должно напоминать о прошлом Ихта, — добавил Рэндольф. — Но на метафизическом уровне он всё ещё связан с расой Глубоководных, — добавила Рей. — Мы могли бы переписать это на более глубоком уровне, но посчитали излишним. — Почему вы только сейчас мне об этом говорите? — немного напряглась Надя. — Эта перепись души могла бы безвозвратно повредить его сознанию, и она ничего не даст, — заверил Рэндольф. — Рей же Семя Жизни, но спокойно с этим живёт. — Надо же, даже так Ихт оказывается связан с родом демонов, — сожалела Надя, — ведь эта мерзкая раса глубоководных, вы говорили, появилась из-за влияния Ктулху? — Во-первых, род не значит ничего, ты ведь любишь Ихта за его личность верно? Какая разница с чем ещё соединена эта личность, ты полюбила его ещё тогда, когда он был связан с омерзительной для большинства людей внешностью, — рассудил Рэндольф. — Для меня он не был омерзителен даже так… — Надя несколько смутилась, так как дело коснулось сексуального вопроса, ей было стыдно сказать, что даже в таком виде Ихт её весьма возбуждал. — «Какая же я извращенка!» — Во-вторых, — Рэндольф со стоическим безразличием прошёл мимо сей скользкой темы, — если бы ты была демоном в людском облике, как думаешь, Ихт отнёсся бы к тебе иначе? Есть тайны, скрытые глубоко, и неминуемые для простых людей, без соприкосновения с которыми, однако, можно довольно жить. И пока есть мы с Рей, — Рэндольф взглянул на напарницу, — таким как ты нечего переживать по этому счёту. — Угу, наверное вы правы, — согласилась Надя, вдумчиво поглядев на доску и переставляя фигуру. — Какой красавец получился, — не могла не оценить Майя, когда процедура подошла к концу. — Лягушонок стал настоящим принцем! Ихт получил нормальную кожу, без волосков и родинок, полностью однородную — как у Рей и Каору — но привычного оттенка, рост остался прежним, то есть весьма высоким по меркам людей, мускулатура также осталась превосходной — атлетичной, овальное лицо, разумеется, очень красивое и мало похожее на прежнее человеческое, с рождения искажённое чертами инсмаутского проклятья, отдавало античными чертами, выразительные миндалевидные глаза, прямой и ровный нос, уточнённые губы ни капли не походили на прежний омерзительный облик! И всё это дополняли чудесные волосы, немного кучерявые, спадающие чуть ниже конца шеи! Сейчас эти золотые кудри сказочного принца, не старше двадцати пяти на вид, казались немного беспорядочными, ибо только сейчас выросли, но стоило бы их расчесать!.. — И всё это благодаря науке, — напомнил Рэндольф, поворачиваясь к Майе. — Прекрасно! Признаться, — после всех распутств и прелюбодейств Майя сделалась гораздо раскованней, — я сама была бы не против бухнуться с ним в постельку! — Не думаю, что это невозможно, — сказала Рей, прежде всего потому, что сама захотела Ихта. — Да-да, похоже теперь столько девушек будут на моего парня заглядываться! — посмеялась Надя. — Какое падение нравов! — Скажем так, большую часть человеческой жизни я придерживался идеалов пуританства и мнил себя стоящим несравненно выше людей, одержимых похотью или хотя бы ей увлечённых, — говоривший это Рэндольф холодно взирал на Ихта, чей новый облик мог бы успешно возбудить большую часть мужей обычной ориентации и обычно не склонных к содомии, — однако, по причине лживости высоких небесных идеалов, вместо Небесного Иерусалима нам остаётся довольствоваться земным языческим Вавилоном, которым правят порочные языческие божки и меркантильные жрецы, — самокритично отнёсся к себе великий маг, — полагаю, мы его построим, сделаем оставшихся людей настолько красивыми, насколько они захотят, бессмертными и поклоняющихся лишь удовольствию и следующим лишь рациональным холодно-расчётливым ограничениям. — Ну вы и сказали! Вы всегда так изъясняетесь — витиеватыми предложениями? — посмеялась Надя. — Ладно, Вавилон — так Вавилон! Хоршо, давайте приводить Ихта в порядок! Вода спала, резервуар раскрылся. Рей напомнила Наде, что поддерживает её возлюбленного телекинезом. Мокрая чёлка закрыла глаза на юном лице. — Ихт, — Надя подошла в плотную. Тот зашевелился и раскрыл рот, сплюнул жидкость. — А-х… — он выдохнул. — Ихт! — Надя?.. Девушка убрала чёлку с лица возлюбленного. Тот взглянул на неё ясными голубыми глазами, потом ещё раз сплюнул жидкость и поглядел на руки. — О, всё закончилось!.. — Ихт стал осматривать свои руки и продолжил выплёвывать жидкость. — Полюбуйся, — Рэндольф активировал камеры и голограммы, так чтобы в ближайшей проекции отобразился сам Ихт. Со множества ракурсов. Его мужская попка сразу же пробудила у Рей языческое желание при помощи увеличенного клитора овладеть дырочкой, скрытой меж ровных и чуть плоских ягодиц. — Ух ты! — тот красиво улыбнулся самому себе, с него всё ещё активно стекала вода, моча Надю. — Рей, нужно полотенце, — огляделась в его поисках Майя. Рей телекинезом притянула откуда-то из шкафов несколько рулонов белой впитывающей ткани. — Спасибо, — Ихт принялся обтираться, — спасибо!.. Его голос звучал очень молодым и звонким. — И вам спасибо! — Надя, не обращая внимание, что мочит одежду, всё обнимала возлюбленного. — О, Ихт, ты теперь такой красивый! Мечта любой девушки! Ты моё золото! Я буду любить тебя вечно! По ходу этого дела они смогли наконец нормально поцеловаться! — Я хотела дать эту материю для одежды, — пояснила Рей, данный ею рулон начал трансформироваться, облагая Ихта в подобие халата с капюшоном, сразу впитывающего влагу. Когда радости и благодарности закончились, Надя и Ихт отправились к себе в апартаменты, Майя пообещала сходить к Рицуко и быстро вернуться. — Вот и кончился рабочий день, — Рэндольф поглядел на часы. Ему показалось, взгляд Рей в сторону уходящих Нади и Ихта блеснул грустью. Всё же ему стоит относиться к ней по-человечески. — Пойдём, — он взял её за руку, — отдохнём как мужчина и женщина. Они зашли в ту комнату, где Рэндольф попросил Надю подождать продолжения экспериментов. Аянами не заставила себя ждать и с удовольствием взяла инициативу: — Если мы строим великий Вавилон — я буду Великой Блудницей, — промолвила она обычным флегматичным голосом, тем не мене по отчётливым нотками и выражению глаз было видно, что Аянами хочет и она заведена. Она призвала ещё наномашины и трансформировала всю одежду Рэндольфа и часть своей в цепи! Оковы защёлкнулись на руках и ногах Картера и растянули его за конечности на кровати. Рей облачилась в одеяния божественной шлюхи — фиолетовая и пурпурная ткань обтянула туловище, через прорези открывая сиськи с торчащими сосками, спинку и жопку, ткань оголяла левое плечо и правую щиколотку закрывало что-то вроде чулка с открытыми пятками и пальцами. Стального вида тонкий ошейник оказался на шее распутницы-альбиноски с приятно горящими глазами. — Я сделаю так, чтобы ты меня захотел, — как-то странно заговорила Рей, похоже, догадываясь, что причиной оказанного внимания послужила дружба, а не плотская жажда. Блудница Лилит расположилась подле широко расставленных ног и взялась лобзать член. Она знала, что Рэндольф кончал быстро и ему хватало около пары раз, потому сейчас она создала с пальца ленту и перетянула ствол, как только тот встал. А после взялась усиленно сосать, то почти до половины беря в рот орган, то оставляя его и дроча рукой, а языком вылизывая мошонку. — Я больше не могу, — Рэндольфу этого хватило, но лента не давала сперме пройти! Ему оказалось довольно неудобно — и ради Рей он не стал как-то контролировать тело усилием воли. По умолчанию сперма должна была извергнуться. — Тогда я… — Рей воссела на мужское копьё и начала иметь Рэндольфа, конец погрузился в горячее влагалище, как нарочно плотно, сжавшееся. — Э-эх… — Рэндольф осознал, что это ему даже нравится — на него как жмёт, не даёт выйти, распирает — иначе он давно бы спустил. Вместе с этими цепями он ощутил себя ещё более подавленным. Рей широко улыбнулась ему, близко нависая. Они поцеловались. Тогда лента ослабла, и Картер кончил — очень много и хорошо! Но вряд ли это могло удовлетворить Рей. Она ещё раз поцеловала любовника и быстро спрыгнула. — Пойду встречу Майю, — она освободила Рэндольфа от цепей. Жёсткие браслеты расщёлкнулись и бывший пленник сел на ложе и пальцами обтер руки и ноги в тех местах, где даже появились лёгкие синяки. Кот посмотрел на всё это, размеренно мотая хвостом. — Угу, милая кошечка, ты не привык в таком положении, да?.. — обратился к нему Картер. Рей привела Майю, впиваясь ей в губы, та уже куда охотнее отвечала на все эти срамные ласки. Рей подождала, покуда Майя обнажиться и незамедлительно сковала лесбиянку в цепи, они затянули её руки за спиной и браслеты застегнулись на кистях рук. — А-ай! Это что-то новенькое, — Майя чуть содрогнулась. Рей без лишних слов заснула ей язык в рот, и орудуя им там, одновременно просунула пальчики во влагалище, особенно белокожая блудница сосредоточилась — ясное дело — на клиторе. Размявшись так с Майей, заведя её, потискав соски, Рей швырнула некогда порядочную женщину на кровать. Она оказалась на коленях, и скованные внизу за спиною руки очень соблазнительно показались над задом. Рей шлёпнула Рэндольфа, с властным взором повелевая тому разобраться с пойманной плутовкой. Картер схватил Ибуки руками и взялся вагинально овладевать. Рей легла рядом на постели и продолжила целовать и поглаживать сношаемую. — О-о… он в меня кончил! — сообщала Майя, когда после частой и достаточно продолжительной долбёжки Рэндольф разразился светлым семенем и заполнил им девицу. — Хорошо, очень хорошо, — Рей полностью обнажилась и сотворила из одежды и частей цепей влажный фиолетовый искусственный член — и одним концом вставила его себе. — Может развяжешь меня? — попросила Майя. — Это конечно заводит, но руки… — цепи раскрылись. — Спасибо. — Иди ко мне, я хочу тебя, — Рей перевернула Майю на спину, прижалась грудью к груди, впилась страстным поцелуем и толчком вогнала до предела искусственный фаллос. — Рад, что ты так удобно разместилась, — оставшейся в тылу Рэндольф направил свой инструмент в темнеющую дырочку, меж прыгающих полусфер Рей. Он до предела погрузился в ещё более узкую норку… Стоны и движения на постели ещё долго не стихали. *** Солнце клонилось к закату. Ребята продолжали развлекаться — почти минул только один день отдыха, а они перепробовали многие способы увеселения из числа обычных — пили, ели, купались, далеко заплывали, играли в пляжный волейбол, включали на весь пляж музыку. Каждый попробовал полетать на плаще левитации с далёкой Элизии. Теперь Каору вызвал АТ-полем из воды управляемые сгустки — руки, щупальца и всё прочее, часть ребят со смехом скользила среди них, в их числе резвились все девушки. — Сорви с Маны лифчик с помощью тентаклей! — попросил стоящий рядом с Каору Синдзи. — Может вообще снять с девок всю одежду? — предложил захмелевший Асари позади них. — Я как раз всё засниму, — также подвыпивший Кенске не выпускал из рук камеру. — Это невежливо, — отказался Нагиса. — И не интересно… мне. — Ладно, сейчас мы ещё порезвимся по ходу этого! — подмигнул весёлый Икари. — Поверь, Кенске-кун, тебе ещё будет чего снять. После очередных водных процедур часть ребят вернулись к волейболу — Мусаши, Асари, Кенске, Синдзи, Каору, Тодзи, Виктор, Кадзи с одной стороны и Рей II, Альтер-Рей, Аска, Мари, Мана, Хикари, Нозоми, Кодама с другой — Киёи в этом не участвовал, а спокойно занял шезлонг и наблюдал за игрой, попутно закусывая чипсами. Рей и Каору пришлось урезать себе способности, дабы не превосходить людей уж так сильно. Тем не менее, они неизбежно прыгали и бросали дальше все. В один момент мяч устремился к Нозоми, она испугалась, не ожидав такого быстрого броска — в последний момент, когда она сжалась, мяч остановился возле неё, окутанный АТ-полем, замер в воздухе и безобидно шлёпнулся на песок. — Прости, кажется я не рассчитал силу! — учтиво извинился Каору. — Вот именно! — напряглась Хикари. — Осторожнее! — Да не пугайся ты так! — Аска подскочила к мечу и бросила его в ответ. — Оп-па! — Кадзи поймал. — Я правда прошу прощения, — Каору сам перемахнул через сетку быстрее, чем его мог бы различить взгляд простого человека, и оказался перед Нозоми. — Ничего страшного… — та протёрла лицо. — В таком случае, примите мои извинения, — Табрис изящно взял её за ручку и чмокнул в тыльную сторону ладони. — Не подкатывая как педофил! — пьяная Аска демонстративно махнула ногой, запуская песок в сторону Каору. Тот улыбчиво посмотрел на неё и мигом перенёсся обратно на свою позицию за натянутой сеткой. — Мне он нравится, — сказала Нозоми сёстрам. — Тебе не рано ли? Я знаю, тебе давно исполнилось сколько надо, но всё-таки какой возраст согласия в этой стране? — решила удостовериться Хикари. — Какой к дьяволу возраст согласия?! Для любви нет преград! — подпрыгнула Мари. — Эй, это мои слова! Получи — мерзавка! — Кадзи бросил ей мяч. — Да не бойся, Каору подавно не интересуют женщины! — заверила Аска сестёр Хораки. — Очень жаль! Неужели он настолько, прости, педик? — расстроилась Нозоми. — Что верное — то верно! — Каору откинулся назад и перекувыркнулся на руки и молниеносно над собой ухватил мяч ногами! — Держи, Синдзи! Резвый Каору оторвал одну руку от земли и крутанулся на второй, бросив в сторону Синдзи ногами свой мяч. Тот поймал его обеими руками и кинул девкам! Рей II тот час поймала. Кто-то позвонил Кадзи — Киёи поднёс телефон. — Замени меня, — пихнул тот друга на своё место сред игроков. — Вас отзывают? — спросил Синдзи, когда Кадзи снова подошёл после разговора. Хитрый блудодей всё ещё рассчитывал на один план сегодня ночью — для этого требовалось занять Каору. — Нет-нет! Вернее — да-да, — Рёдзи возвратил телефон напарнику. — Но эту ночку я ещё проведу с вами, хе-хе! — Кадзи взъерошил волосы Каору и Синдзи, чем вызвал почти у всего общества непристойный смех. — Куда вы от меня денетесь, мои сладкие! — Педераст! — Аска запустила мяч в Кадзи. — Ты права, но отчасти, — объект её бывшей влюблённости прекрасно сладил с поимкой мяча. Он подмигнул: — Но в отличие от Каору-куна, я признаю куночки! — И попки! — хлопнул в ладоши Синдзи-кун. — И ротики, и подмышки, ах, — Кадзи снова принял мяч от женской команды, — и титьки! — А я больше люблю члены, — вставил Табрис, — к сожалению, женщины Лилим не могут порадовать меня этим достоинством! — Я люблю сисьски, бёдра, мордашки и попки, — высказал Тодзи. — Не знаю, чего больше! — А я люблю язычки, особенно кого ими лижут мою попку! — выкрикнула Мари из-за натянутой сетки. Мяч продолжал летать через неё. — Прости, Мари, может это потому, что ты лесбиянка, но ты не слишком похотливая для женщины? — спросил Виктор. — Это из-за проклятья Евы! До того, как меня изменили SEELE, я была обычной лесбиянкой, — рассказывала Мари, — нет, я конечно хотела! Но не сильно! И мне больше нравились прикосновения! А теперь я обожаю смотреть! И хочу всегда, когда смотрю! — К тому же, блин, это стереотип, Виктор-кун, — заговорил Синдзи. — Женщины тоже хотят! Во всём снова виноваты проклятые традиции! Они заставляют женщину быть скромной, послушной, целомудренной и ебаться только с мужем! — Но такие традиции имели же под собой рациональную базу? — не мог не напомнить Мусаши. — Я не защитник предрассудков, но… — Мусаши-кун, я это прекрасно понимаю! Более того, люди раньше не знали, что болезни — это микроорганизмы и вирусы, они могли думать, что это проклятья и гнев богов! Потому тысячи лет девочкам выдалбливали в голову, что они должны беречь девственность и не блудить. Только так в естественном отборе могло выжить общество, храня предрассудки! — рационально размыслил Синдзи. — Значит, Синдзи-кун, традиции всё же полезны? — попробовал поймать его на этом Виктор. — Совершенно верно! — подтвердил Синдзи. — Многие традиции возникли в следствии наблюдений, чтобы уберечь людей от бед, чьи причины были тогда неведомы. Но я злейший враг традиций в смысле самого их принципа — «делать так, как делали раньше». Когда наши предки скакали по деревьям, им был полезен хвост, но когда сейчас некоторые дети рождаются с хвостом — это мешает ходьбе и чаще вредит. Хотя даже от этого может быть польза в определённых обстоятельствах — например, читал, помню, в Индии родился хвостатый мальчик, религиозные идиоты сразу сочли его воплощением бога Хануману, и стали его почитать и нести семье деньги! — Полагаю, если бы этот ребёнок родился в Европе Средних веков, его бы сожгли как сына демона, — предположил Кадзи. — Вероятно — потому всегда важен контексте! — философствовал Синдзи. — Но я враг традиций как самого их принципа. Мы на то и разумные люди, чтобы думать над тем, как делать. Вот в 21 веке нам известны причины венерических болезней! Мы знаем как от них предохраняться! Потому при соблюдении гигиены, мы можем сношаться почти как угодно и блудить почти с кем хотим! Это верх разумности! Потому женщина новой эпохи должна вести себя свободно и страстно: блудить как самая последняя шлюха и конченая блядь! А новый мужчина должен уважать и чтить таких независимых и сильных женщин, так как только они могут составить ему достойную пару! И особенно главное — новая женщина должна как можно чаще давать то, что так нравится мужчинам — задницу! Они ещё немного поиграли, покуда солнце наполовину не село. Это говорило об очень позднем времени. — Сегодня был охуительный день! Пора спать — зевнул Кенске, беря свою камеру. — Тебе обязательно браниться?! Думал, глаза тебе поправили — очки не носишь, и не интеллигент! — важно сказала Хикари. — Прошу прощения, староста! Как-то само вырвалось! — Кенске отдал честь. Тодзи в этот момент взял Хикари на руки и просто понёс. — Мы домой! Веселитесь без нас! — бросил он. — Вообще-то мы тоже хотим спать… — Аска направилась следом за ним. — Но ведь ночь тоже — работа! — сказал Синдзи, хватая Каору за руку и выводя из мелководья, где альбинос ополаскивался. Блудодей всё же окончательно продумал план. — Слушай, — по пути парни обменялись поцелуями по инициативе Каору, с ними все уже возвращались в дом, — я всё же думаю, — Синдзи повернулся к позади идущему Кадзи, — мне следует на эту ночь оставить Каору на вас, Кадзи-сан. — Почему это? — удивился тот. — Чтобы вы как следует распробовали мальчика, а то вы всё в меня да меня… — Тоже хорошо с одной стороны, — почесал щетину Рёдзи, сам не сводя взора с сочной попки Табриса, всё же ему стоило распробовать это место подробнее. — То есть эту ночь ты проведёшь с кем-нибудь другим из своего гарема? — угадал Асари. — Со мной! — весело подскочила Мана, Мусаши шёл с ней за руку рядом. Она приблизилась к Синдзи и получила от него поцелуй. Потому, дабы её второй парень не остался в обиде, она отдала следующий Мусаши. — Ага! Если Синдзи-чану осточертел Каору — он изберёт мой задик! — резко придвинулась Аска. Они все много выпили разных видов алкоголя и Сорью напилась больше прочих, потому никак не скрывала себя даже отдельными намёками на пристойность. Впрочем — во славу всего рационального — они все уже готовы были видеть в гробу всякие препятствия для смелой любви. — Я рад, что у тебя столь высокая самооценка, — Синдзи поцеловал и её. — Но сегодня у меня несколько иные планы. Потому, Аска и Мана, я попросил бы вас провести ночь с кем-то ещё. — В таком случае я их возьму — обеих, — изъявил желание Виктор. — Можно же, раз тут у нас такое?.. — Я уважаю Син-тяна, потому не вижу проблем — ты мне пока не надоел, так что… — Аска чуть замедлила шаг, чтобы идти рядом с Виктором. — Если русский шпион, ха-ха, просит шпионку Империи, то как тут ей не повторить Цусиму? — Мана не стала отказывать и тот час прильнула к пилоту Евы-23, игриво повиливая обнажёнными бёдрами. Виктор прихватил Аска за таз и сразу же ущипнул Ману. — Можно? — он посмотрел на Мусаши. — Да, конечно, — тот отпустил Ману и закинул руки за голову, потянулся. — Почему нет? Синдзи можно… Да и он прав — я не в праве ограничивать Ману… — Но с кем ты спать будешь? — поинтересовался Асари, озираясь по сторонам. — С кем? — Мусаши перевёл взгляд на Мари в окружении двух Рей. Лесбиянка тот час схватила Рей II. — Моя! — Эх, — он поглядел на Нозоми и Кодаму, шедших рядом, в основном на последнюю — ростом с него. — Ох, я даже не знаю!.. Наверно я соглашусь! Почему нет, раз у вас такие нравы! — пошла на встречу самая старшая из Хораки. — Ты согласна со мной? — улыбнулся Мусаши. — Ты же бравый парень! Пилот! — она придвинулась ближе, алкоголь сделал своё дело. — Вот как ты быстро нашёл, с кем мне изменить! — Мана, идя под бочком у Виктора, не удержалась и показала язык. — А ты легла под русского! — бросил Асари. — Как так можно! А как же честь империи?! — А мне что ли тогда парня, — заговорила младшая Нозоми. — Тогда как насчёт меня? — Асари провёл рукой по коротко стриженным тёмным волосам, не красавец — но приятный парень, достаточно приземистый, чтобы даже сгодиться ей в ровесники. — Только у меня нет большого опыта, — предупредила Нозоми. — Я буду волноваться… — Неужели выпитого не хватит, чтобы выбить из тебя последние сомнения! — Синдзи подрулил к Нозоми так, словно собрался совратить как раз её, во что сразу же поверилось друзьям либертина: — Раз она девственница, я только прорву плеву. А ты, Асари-кун, сделаешь прочее, а? — Я никогда этого не делал, ну… не рвал плеву… Ладно, я не против уступить тебе… Если ты хочешь так лишать плевы малолеток! — Асари усмехнулся. — Я не малолетка! Давно! Я уже мастурбирую во всю! — потрясала кулачками Нозоми. Синдзи ущипнул её за попку — все смотрели на него как на главного развратника, и хотя это было и так, Синдзи чрезвычайно нравилось ощущать себя главным альфа-самцом, повелителем гарема. Надо сказать, Нозоми его почти не заинтересовала — она уступала по привлекательности, что Хикари, что Кодаме. Причиной тому могла послужить молодость — с возрастом формы станут более упругими и большими, черты округлого лица — выразительней. Сейчас Синдзи возжелал лишь одного — применить плеву как инструмент, попавшейся под руку чисто случайно. Что касалось главных намерений на сегодняшнюю ночь, во имя который Синдзи оставил Каору с Кадзи и отдал Ману и Аску — они были давно задуманы, и касались вовсе не младшей сестры Хикари: — Слушай, Кенске, я хочу, чтобы ты снял всё на камеру. Это будет для моего личного пользования. Я обещаю никому не отдавать её. Пожалуйста, разреши мне это, — попросил он у Нозоми. — Тодзи и Кенске говорили, ты порядочный, потому я доверюсь тебе, — Нозоми поправила тёмную чёлку и очаровательно заулыбалась. Донельзя распутный Синдзи улыбнулся в ответ. Они дошли до дома — Тодзи и Хикари сразу скрылись за дверьми и соединились прямо на футоне в праведной миссионерской позе: она широко раздвинула ноги, принимая его мощные толчки и держа за спину, Тодзи наслаждался губами и грудями, как заповедовала Библия [7], и крыл веснушчатое личико поцелуями — по больше части его стоны во всю доносились из-за двери. Мусаши и Кодама присмотрелись друг к другу, потом пожелали прочим удачи и скрылись следом. Они разделись и начали с куда менее богоугодного минета — Хораки-старшая отсосала, после чего латиноамериканец растянулся на спине и попросил японку покататься наездницей, что совсем уж не шло ни в какие ворота по части праведности — благо опыт у Кодамы имелся, потому бравый пилот не остался в обиде и на нём блудница замечательно попрыгала! Мари и Рей II вооружились фалоимитаторами и смазками, запрыгнули на ложе и взялись становиться то любовником и любовницей, то содомитом и содомиткой — пуская в ход все доступные отверстия для хорошо смазанных стволов, тем самым в сотый раз пуританство оказалось посрамлено этими смелыми, сильными и независимыми женщинами. Кадзи и Виктор соответственно за закрывшимися дверьми сразу возжелали, дабы им отсосали  — соответственно, покорно спустившись перед ними на колени, Каору принял за щёку, Аска и Мана взялись по очереди то сосать, то вместе лизать и целовать наливающего кровью русского витязя. — «Нужно больше баб!» — подумал Виктор, беря Ману за голову и сношая до глотки. — «Чтобы забыть Каору!» Аска стала рукой поглаживать яйца Виктора. Тому она нравилась больше, но товарищ сержант решил сейчас сперва как следует распробовать коллегу — глубоко поимев армейскую девочку в рот, он возжелал по-непуритански взять её раком, Мана обхватила постель и выставила зад, опираясь ногой на пол: Виктор положил одно колено на ложе и взялся непосредственно разрабатывать влагалище. — Можно Мана пососёт мне куночку? — потребовала Аска. — Рот-то у неё теперь свободен. — Пусть, — Виктор не стал противиться, «стальная подружка» тоже ничего не возразила и взялась оказывать услугу расставившей свои прелести Аски, Виктор прямо видел, как грешный сластолюбивый язычок ласкал маленький бугорок, что добавляло огня в очаг похоти. Асари, Синдзи, Нозоми и Кенске с камерой пожелали одинокой Рей Альте и сдержанному господину Киёи спокойной ночи и удалились к себе. — Ах! — Синдзи достал смазку и противозачаточные. — Раздевайтесь, ребята! Асари-кун, раздень Нозоми-кун! Кенске-кун — снимай! Всё было сделано, Синдзи попутно выдавил себе на палец немного смазки и подготовил себе трамплин. — Вот что, Асари-кун, когда я буду лишать её невинности, ты будешь трахать меня в зад! — потребовал содомит-сластолюбец. — Ладно, — согласился друг. — Сзади ты вроде не сильно отличаешься от девчонки! — А мне? — спросил Кенске, держа камеру. — Ты пока снимай! Или… может поставишь куда-нибудь камеру и Нозоми-кун сделает тебе минет? Ты когда-нибудь сосала кому-нибудь? — Нет… — Кенске твой друг детства, вот пососи у него для затравки! Вернее сперва у меня для запала! — Синдзи предложил девчушке свой пока опущенный вниз «крантик». — А потом я поставлю тебя на… нет, лучше положу на спину вот туда и буду сношать, пробивать! А Кенске встанет на колени спиной ко мне и опустит тебе в рот хуй! Ты будешь его сосать, пока я тебя ебу! А Асари-кун будет ебать меня! А я буду видеть жопу Кенске и сосать её! Последнее заставило смутиться всю троицу, невзирая на, казалось бы, полную готовность к разврату и блуду. Раздетая и выпившая таблетку Нозоми согнула коленки, чтобы взять за щёку хозяйство Синдзи и тем самым распрощаться ещё и с девственностью оральной — её грудь показалась Синдзи то ли недостаточно сформировавшейся, то ли просто маленькой, что, впрочем, не огорчило парнишку. — Постой! — остановил он процедуру в последний момент, заметив тут Асари. Кенске установил камеру. — Я вас снимаю! — сообщил он. — Так, погоди! — остановил дело Синдзи. — Ляг на спину! Я встану над тобой на коленях и ты будешь сосать у меня, а вы, Кенске и Асари, дадите мне сосать у вас! — Ладно, я не против, ты же би, — без раздумий согласился Асари. — Ну я тоже не против, если Синдзи нравится, — был того же мнения Кенске. — Называйте меня Синдзико! Когда я сосу у натуралов, я хочу представлять себя грязной девкой! А Нозоми сосёт мой клитор! Я девочка-бисексуалка, а она — лесбиянка! — вот такую картину выстроил у себя в голове бигендерный Синдзи. Все традиционалистские консервативные бредни оказались им втоптаны в грязь окончательно и безвозвратно, потому чтобы не происходило потому — сие уже не могло оскорбить или как-то задеть эту уже всплывшую брюхом химеру. И вот совращённая Хораки-младшая таки изведала главное достоинство одного из величайших защитников упорядоченного мироздания, сам же ненасытный сластолюбец взял сперва у Кейты, потому у Айды, потом вместе вставил себе в рот сразу оба органа. — Ебать! Мой хуй касается твоего! — посмеялся Асари, глядя на наливающегося краской Кенске. — Ну они в одном месте… Это, я не из этих… Я не педик. — Поцелуйтесь, — достал оба члена из своего рта Синдзи. — Ну ради меня, девочки-яойщицы. Этого никто не увидит, кроме нас… Кенске и Асари быстро чмокнулись в губы. — О, как классно! Как бы я хотела, чтобы вы друг друга трахнули! — возжелал (а) Синдзико. — Нет, мы гетеро, ты — би, ты смазливый, я не против кончить тебе в рот или даже в зад… Но мы не будем трахать друг друга ради твоей толерастии, — высказал Асари. — Я сейчас хочу кончить в девочку. — Так я девочка! Девочка! — стал заверять Синдзи, отстраняя рот от своей работы. — Но пизды-то у тебя нет? — напомнил Асари. — Сексист! — разъярился Синдзи, во время диалога берясь двумя руками услаждать инструменты друзей. — Я подам на вас в суд за то, что вы отрицаете у парня-бигендера отсутствие пизды! Это дискриминация! — Но это же констатация объективного факта! — наиграл возмущение Кенске. — И у нас свобода слова! Разве нет? — подыграл Асари. — Зачем свобода слова нужна, если она не защищает парней, убеждённых, что они иногда бабы? Если тебе говорят, у тебя четыре пальца на руке — значит, согласись, пока не отрезали пятый во имя равноправия! — тиранически провозгласил Синдзи. Кенске и Асари не стали с этим спорить — и заткнули рот борцу с сексисткой тиранией, коль уж тот ощутил себя обладательницей влагалища, тем, чем мужчине надлежит затыкать рот придурошной бабе. — Угу, ум-м… — Синдзи продолжил обсасывать. Когда они все разогрелись, то парнишка встал, его член покинул неопытный ротик Нозоми. Он опустился на колени и засосал в губы лежащую девушку. — Вот теперь я в тебя войду! Кенске, будь готов садиться! Асари, как только мы усядемся — войди в меня! — Ты хочешь кончить в Нозоми? — спросил Кейта, покуда Айда устраивался — Икари во время этого чмокнул друга в мальчишескую попку, давно ставшую предметов для похотливых желаний. — Нет, в неё я не буду… У меня уже на примете одна дырка — для которой я коплю сперму. Асари догадался, но не стал высказывать этого. Синдзи выставил перед ним своё мягкое место и без долгих раздумий активный содомит овладел предоставленной дыркой. — Не больно? — осторожничал Асари, медленно беря разгон в новых для него юношеских потрохах. — Нет, норм… — Синдзи сжал губы, всё нависая над Нозоми. Перед с собой он видел спину Кенске, тот встал раком — ягодицы раздвинулись, обнажив тёмное отверстие меж сочных ягодиц, окружённое поросшими волосиками, какими-то светловатыми. — «Какая прелесть!» Нозоми сосала у Кенске, Асари имел его сзади. — Я немного привыкну к члену… И войду сам! Ох!.. Нозоми, я вхожу! Если будет больновато — не бойся! Сам, как теряя девственность, пронзаемый с тылу, заднеприводный любовник вонзился в девичье отверстие. — Вошёл! Ты как Нозоми, ничего? — Угу! — отозвалась та с занятым ртом. — Есть… — Синдзи умудрился совершать движение. Кенске так манил задом, что после непродолжительно разогрева в женском влагалище, которое мало интересовала Синдзи само по себе из-за недостаточной узости, этот содомит взялся покрывать поцелуями столь опрометчиво выставленные напоказ ягодицы друга, под конец он даже всунул в анус свой язык. — Хватит! Спасибо! Ребята расформировали позу. — Асари-кун, вымой член и можешь дальше развлекаться с Нозоми! А ты, Кенске-кун, нужен мне! Пойдём! Это важно! Асари поглядел на Кенске с пониманием всей ситуации, да и тот сам догадался, что грозит его заднице. — Синдзи… — Кенске взял камеру и потопал за другом. — Наконец-то мы вместе! — похотливый Икари завернул с ним в свою комнату. — Ты хочешь в меня… — Я хочу, чтобы ты испытал анальный оргазм! Что до твоей жопки — я её как увидел, то сразу захотел! Я только сам этого не признавал! Когда я оказался в Маюми, я сразу захотел, чтобы тебя хотя бы девочка выебла! — делился своими желаниями Синдзи. — Я не уверен… Не, ну я могу попробовать, да… Но ты не девочка, я не уверен, что ты меня заведёшь… — Твой дружок скажет об обратном! Давай ляжем на кровать! — Синдзи достал два вибратора. — Я вставлю их в наши попки! — на свой член он натянул электронный мастурбатор. — И пусть нас снимает камера всё время! — Хорошо… На кровати Синдзи облизал анус друга и ввёл устройство. Потом он вставил и надел себе, и лёг сосать у Кенске на боку. — Как только захочешь кончать скажешь… — Ага… Это заняло не так много времени. — Синдзи… я готов уже вот… — Отлично! — Синдзи вскочил. — Давай, встань раком, я вставлю тебе член! — Чего? А ты не…  — Не бойся, я не буду им двигать, просто он будет там, когда ты будешь кончать! — Просто я не делал же клизмы… — обратил внимание будущий пассив. — Если ты не хочешь в туалет — это не так важно, — отмахнулся Синдзи, — я часто занимаюсь анальным сексом, потому знаю, даже если немного… шоколада там окажется, то так даже лучше — мой хуй упрётся в тёплую «почву», она меня погреет и надавит, я так только лучше кончу. Всё равно потом его мыть. — Ну если тебе не противно…  — Дерьмо — такая же материя, как любая другая. Есть копрофаги, которые от него млеют. Мне это далеко не в кайф, но когда я возбуждён, я готов пренебречь немного гигиеной. — Так как появилась возможность высказать кое-какие размышления, Синдзи взялся их излагать, попутно убирая мастурбатор со своего конца, смазывая зад друга и совершая прочие подготовительные процедуры. — Секс — это порыв, вынуждающий нас отбрось брезгливость к чужому телу. В обычном состоянии нам противно, например, есть слюни друг друга или что-то облизывать. Эволюция выработала этот механизм, чтобы уберечь нас от болезней, чтобы мы не заражались друг от друга, наши предки жили в антисанитарных условиях. Между тем нам требовалась страсть к телам друг друга и близкий контакт для размножения. Две столь взаимоисключающих стратегии поведения. Потому если я полностью отдамся похоти, меня не будут волновать все эти брезгливые дела… Вот, сейчас я войду! Пока просто войду! А ты — дрочи! Синдзи вогнал быстро и до конца, Кенске очень приятно сжался! — Ай-яй! — приятно всё-таки с позиции актива. — Тихо! Сейчас… я сам… тебе лучше!.. Хочу доставить тебе кайф! Больше, чем себе хочу! — Ум… — Айда принял фаллос, всунутый до предела. Икари наклонился, чтобы дрочить другу. — Главное — расслабиться! — Угу… — с членом в заднице и удовлетворяемый рукою, Кенске закрыл глаза и замер, прислушиваясь к ощущениям. Ему и правда становилось очень приятно — члена он как бы не чувствовал, зато все ощущения собрались в простате. Блаженство не заставило себя ждать, волна прошла в нижней части тела, в ногах запульсировали сосуды, сухожилия у стоп словно налились металлом, яички взялись сокращаться, светлая сперма вышибла, мелкими каплями падая то на руку Синдзи, то на постель — рай в заднице поглотил разум в эти секунды! Кенске никогда не было настолько хорошо! — Ну как? — Синдзи это также доставило немного, анус друга очень приятно сжимался в момент извержения. Понимая, что давление на опорожнённую простату вызывает боль, учтивый актив верно покинул потроха, и хотя сам юноша остался пока без большей части удовольствия, моральное наслаждение от того, что Кенске кончил благодаря его члену в заднице, тоже было чрезвычайно велико. Айда перевернулся к нему на кровати — весь красный, Икари у него на глазах лизнул извергнутую на палец сперму. — Уверен, тебе хорошо! — он прильнул к Кенске и приблизил лицо к его мордашке, где мелкие, едва заметные в обычном мягко-розовом цвете веснушки хорошо выступили на фоне покраснения. Кенске коснулся его губ первым, явно повинуясь любви! — Ага, — не стал отрицать взъерошенный парнишка, когда они поцеловались. — Очень круто! Ещё лучше, чем тогда! Надо… надо чаще этим заниматься! — Какие отличные слова! — Синдзи снова поцеловал Кенске. — Уверен, Каору это сделает лучше меня! — Хорошо… Но я всё же гетеро, даже не би… Ты обычно для меня просто друг. Когда ты… ты меня потрахал, ох, кажется… я люблю тебя! — Кенске растерялся, будучи не в состоянии справиться со своими чувствами, взрывавшимися и направившимися на того, кто вызвал наслаждение! — Вот-вот, парни любят тех, кто делает им приятно! Кенске, я понимаю твои чувства! Ум! — Синдзи ещё раз сладостно поцеловался с другом, которому хватило одного анального оргазма, чтобы по уши в него влюбиться! Вот они — мужчины! — Я буду рад… чтобы тут была Аска, — высказал Кенске, глядя на всё ещё стоящий член Синдзи — немного грязный. — А почему не Рей? Я пойду сполосну… — Синдзи вынул из зада вибратор и направился к выходу. — Рей я не… не люблю. А вот Аску — я хочу такую, как Аска! — Подумай, — Синдзи вышел из комнаты. Ополоснув член, любодей заглянул к Кадзи и Каору — суженый уже во всю принимал на себя страстные толчки будущего отчима! — Ах, какая круть! Каору, пососи мне! После того, как член Синдзи был приведён в боевую готовность, распутник снова распрощался с пепельноволосым возлюбленным, который получил свою дозу спермы в потроха и спустил от долбёжки. — Так кто тебе всё-таки по душе Аска или Рей? — Синдзи вернулся в комнату, где голый Кенске всё ожидал актива на кровати, вошедший рукой надрачивал себе. — Рей… ээ… Любая Рей для меня как нечто красивое, но… возвышенное, не для секса что ли… Мне по душе больше Аска, — говорил Кенске, когда Синдзи подошёл к нему. — Давай я лягу, а ты мне подрочишь? — предложил Икари. — Хорошо… Синдзи вытянулся и сложил руки за голову. Кенске сел рядом и взялся доставлять партнёру пока рукой. — Значит Аска? Ты говорил, она груба… — Но она всё же не такой плохой человек. Она говорила хорошие вещи последнее время. Она уже не ругается на нас. Скорее дурачится, как мне кажется. Завела роман с Мари, а раньше, я думал, она её без вины ненавидит… — Иногда люди меняются… Слушай, Кенске, а ты мне не пососёшь? — попросил Синдзи. — В награду за удовольствие? Ты же сосал клитор Маюми, чем мой хуже? Клитор — это вообще у женщин не развившейся половой член. А у меня он — во какой! Ты чувствуешь! — Э… Хорошо, — Кенске таки согласился и взял пенис в рот. — О-о… слушай, давай я тебя трахну! Именно ради себя! Ради своего удовольствия! А ты сам, если хочешь — дрочи себе, если нет — просто жди покуда я кончу… Но я хочу этого! Я так долго этого хотел! — покуда Кенске сосал, Синдзи всё сильнее заводился и от наслаждения в голову лезли более смелые желания. — Ладно, давай… — согласился Айда из чувства любви. — Может я ещё кайфану? С такими надеждами Айда развернулся и снова встал раком. — О боже, Кенске! Ты отдаёшься мне как последний педик! — глаза Синдзи восторженно загорелись, когда он поднимался с места и пристраивался сзади. — Боже, как я тебя хочу! Я хочу видеть это со стороны! Со всех ракурсов! Нам нужно зеркало! Распутник подтянул телекинезом камеру, включил режим, который вывел голограмму в виде прямоугольника в высоту больше метра и в ширину немного меньше того, её он поставил так, чтобы Кенске как в зеркале видел себя с лица, как Синдзи будет его с тылу иметь! — Разрази гром, блядь, это так классно! — Икари неимоверно завёлся благодаря обстановке. Он наблюдал сцену как со стороны — это ещё сильнее его возбуждало! Он позволил себе всё, что накопилось: — Потерпи, Кенске! Он наградил выставленную на овладение задницу несколькими хлёсткими шлепками, потом как следует вдавился в щель меж ягодицами языком, всунул в анус, потянул зубами волоски — они тут показались самыми прекрасными, потом чуть куснул попку, вставил смазанные пальцы. Подготовив всё, Синдзи вошёл, крепко ухватился за попку и начал сношать, думая только о себе! Обращался с другом как с предметом, до того совратив! Вот такие мысли порождали моральное удовольствие! Синдзи был уверен, невзирая на активную мастурбацию Кенске кончить не сможет — а вот он запросто! Однако после нескольких минут быстрого сношения и частой дрочки Кенске, Синдзи уловил характерные приглушённые стоны со стороны друга, сам он уже едва держался на грани оргазма, и мысль, что Кенске тоже спустит, ещё больше подкрепила его… и оно оказалось так — наверное Синдзи продолжал неосознанно манипулировать вероятностью! Кенске со стоном начал кончать себе в руку, багровое лицо не ушло от глаз Синдзи благодаря всё снимающей камере. От этого анус Кенске начал сжиматься и это столь завело Синдзи, что вопреки необходимости унять пыл, чтобы Кенске было удобнее, он только сильнее наскочил — и долбильщика пробило на оргазм, наконец в долгожданные потроха молнией вырвалось семя! — О-о! — Синдзи весь изошёлся в экстазе и аж закатил глаза, поднимая голову с таким же красным лицом, Кенске издал последний стон с оттенком боли, также смешанный с наслаждением. — Уф! — Синдзи отстранился, покинул горячую задницу, подрагивающие стенки столь прекрасного ануса проводили его быстрыми сокращениями — к сожалению друг немного не сдержался, а они пренебрегли более усердными мерами подготовки к анальному акту, попутно двум сладострастным содомитам пришлось немедленно перейти к гигиеническим процедурам… — Прости, что я… — стал извиняться смущённый Кенске, покуда они оба вернулись после этого из ванной. — Да ничего! Это просто дерьмо! — Синдзи вдохнул приятный запах мыла с рук. Потом он взглянул в чистое лицо Кенске, уже утратившее столь милый окрас. — Просто в другой раз ты сделаешь клизму. — Но в остальном это правда было здорово, — признал Кенске. — Оба раза? — Да, особенно второй! Как ты меня долбил! Мне это так понравилось! Да, бля, это в сраке было больно, и сейчас болит немного! Но так приятно! — Отлично! — Синдзи поцеловал Кенске в щёчку, потом в губы. — Давай я дам тебе крем, он снимет боль в заду и ускорит регенерацию трещин! Ох, как мы с тобой ещё повеселимся, раз тебе так приятно! — Я готов теперь любить тебя! Всем сердцем чую! — прильнул к нему Кенске. — Всё для тебя сделаю! — «Наверное, когда страсть пройдёт, он успокоится и это не что-то серьёзное»! — так подумал Синдзи, бухаясь на постель с новым любовником, которого он крайней успешно завербовал из лагеря гетеросексуалов и направил на путь истинный. Хикари и Тодзи, Кодама и Мусаши, Нозоми и Асари, Мари и Рей II — они все уже отдыхали и потихоньку погружались в сон. Виктор долго имел Ману, потом перешёл к Аске, попросив её встать раком. Мана попросила Аску теперь ласкать ей клитор. — У-ух! — Северов не отрывал взора от Киришимы, он был уже на грани. Ему страшно хотелось спустить в «стальную подружку», ибо та была «поновее», и в то же время хотелось дать залп в куночку рыжей цундэрэ, ибо эта была ближе. — «А-а! Чёрт, что же делать?» — Северов мог сдержаться, но не стал — удовольствие уже подкатило, потому сержант дал спуск! Горячая сперма под вырвавшейся стон наполнила влагалище немецкой сучки! — Ох, как круто! Как круто! — Виктор вынул инструмент. С него капала сперма. — А ну оближите! Аска и Мана взялись слизывать горьковатую вязкую жидкость, отчего член ещё вяло дрогнул. — «Как же круто попасть в «Еву!» Когда трахаюсь с ними — это так круто! Ни с одной девкой там у меня такого не было!» — Ну как, вы узнали поближе пасынка? — Каору, всё ещё похотливо прижимаясь к мужской груди, провёл изящными пальчиками по щеке лежавшего Кадзи. — А ты ощущаешь… — Рёдзи аппетитно ухватился рукой за бледную ягодицу, приподнял, позволив светлой сперме немного вытечь. — Отцовское тепло?.. — в этот момент самому Кадзи сделалось стыдно от чрезмерно возросшей пошлости. И именно в этом заключалась вся прелесть распутства! — Я не сомневаюсь, что вы будете мне хорошим отцом! — Каору поцеловал Кадзи в губы. — Это чувство заполненности! — гей повилял задом. — Оно самое сладкое после акта! Сладострастный голубок чуть сдвинулся, целясь, дабы его всё ещё торчащий член соприкоснулся с хозяйством будущего отчима. — Вижу, тебе надо было родиться девочкой? — хмыкнул Кадзи. — Нет, ни в коем случае! Я мужчина и я хочу им быть всегда, — сказал Каору. — У меня есть член, а это для меня — главный повод быть парнем! Такая крутая и отпадная штука!.. Это вершина физиологии Лилим, хех! — О, какая честь нашему виду от богорождённого богочеловека! — Кадзи взъерошил волосы Каору. — Я всегда имманентно осознавал это — потому блудил по чёрному! И твоя маменька желала всякий подходящий хуй! Как ты понял, как ты с ним познакомился, когда её пиздёнка вобрала в себя это… это нечто!.. Подрочи мне! Сосни! Я ощущаю, малый хочет! Каору без лишних слов приступил к минету, обсасывая сперму. Кадзи сполна насладился сыном возлюбленной, убедившись, что Синдзи не преувеличивал — Каору был превосходен, его красота пленяла и с головой бросала в страстный ураган, стоило лишь вставить член в попку, как всё сводилось к бешеному припадку — раньше Кадзи и правда отвлекал Синдзи, также чрезвычайно раздражавший похоть благодаря какой-то странной смеси взрослой распутности и детской невинности. Но что самое главное — Каору показался уже Синдзи, член в него входил туже и охватывался сильнее. Не могли не заводить и реакции Нагисы, с ног до головы гомосексуального, при этом склонного к наиболее сладострастным и пикантным способам полового наслаждения — если Синдзи во время исполнения пассивной роли более предавался моральному наслаждению, от осознания что мужчина владеет им как порядочной женщиной или продажной шлюхой, то в случае с Каору механизм наслаждения происходил на грубом физическом уровне, Ангел Содома чуть содрогался и откровенно постанывал от грядущего оргазма и мог кончить даже без рук. — Эх! Тебя долбить покуда не спустишь или мне спускать смело? — в сладострастном напряжении попросил Кадзи. — Ещё подолбите! Это так приятно! Нет ничего приятнее! А-ах! — снизу отозвался Табрис. — Ну хорошо, заднеприводный! — обливаясь потом, Рёдзи со всей силы продолжил владеть предоставленным отверстием, стараясь протянуть акт, чему уже давно научился. — Ебать, пока не кончишь? — Да-а… — Табрис немного себе подрачивал. — Ах!.. Хорошо! — А потом тебе больно не будет? — Нет! А-а… Ах… Уже… Почти!.. — пассивный сладострастник вновь отстрелялся — капли спермы быстро слетели на пол. Анус молниеносно сжимался во время оргазма, ещё сильнее усиливая наслаждение актива и доводя до оргазма уже теперь долбильщика. — О-о! Ну теперь я могу спускать! У-уф! — Кадзи дал волю — и следом также извергся и заполнил тесно сжатые юношеские потроха. — Круто! — копейщик глубоко вдохнул, покидая блаженное отверстие. — Просто отлично!.. — Как я люблю мужчин! — счастливый Каору развернулся и прильнул к Кадзи. — Какое же удовольствие они мне доставляют! — О, мой мальчик, мы ещё много-много раз этим займёмся… — обещал мужчина, поглаживая юношу, когда они на коленях стояли, прижимаясь друг к другу после страстного совокупления. — Уверен, твоя маменька будет ревновать, потому я не буду на глазах у неё слишком часто к тебе захаживать… Надеюсь ты не будешь в обиде? — Ну вы же не последний мужчина на Земле, Кадзи-сан? — игриво мурлыкал Каору. — О, конечно нет! Но я себя считаю очень классным мужчиной! — Кадзи прилёг на спину, увлекая за собой Каору, так сластолюбцы снова вместе разместились на содомском ложе и вытянули ноги. — Это всё потому, что вы не сомневаетесь в своей способности удовлетворить женщин и мужчин вроде меня? — лукаво полюбопытствовал Каору, опускаясь губами к соску Кадзи и обводя оное достоинство языком, потом похотливый гей пососал эту редуцированную молочную железу. — Ах, как я люблю мужские титьки! — не мог не поделиться он своими вкусами. — Они такие аккуратные, такие уточнённые и изящные, — во время разговора он манерно подёргивал пальчиками названые предметы страстолюбия, переходя от одного к другому. — Полагаю, женские груди тебе не по вкусу? — догадался любитель девичьих телес. — Признаться честно — сколь пытался к ним присматриваться, не по духу они мне, — признался Табрис, для довершения образа приподнимая голенастые ножки и болтая ими во время лежания под бочком у Кадзи, попутно продолжая играть с сосками копьеносца. — Грудей тебе не хватает, но в целом женщины с маленькой грудью мне тоже нравятся — посему, если ты красив, какая мне разница, есть у тебя сиськи или нет? — рассуждал Кадзи, всё поглаживая будущего пасынка. Взгляд то и дело стрелял на попку, парой полушариев сверкавшую под аппетитными игривыми ножками, особенно прекрасными в движении. Осталось дождаться перезарядки. — Я полностью уверен в своей силе ублажить всякую девку, ты прав! Кроме, быть может, Мари и прочих — с такими вкусами, как у тебя… Я больше люблю женщин, потому люблю свой пол, когда он исключительно красив. Так что сочти это за большую похвалу. Ты красивее Синдзи — спору нет, я в этом убедился и более не отвлекаюсь на его место… Вот теперь я точно уверен, что окончательно насытился его попкой. Отсталость только как следует насладиться твоей. Не бойся, Мисато-сан любит группой, как Синдзи, потому на постельном поле мы ещё встретимся не раз. Думаю, я успею как следует отвести душу на твоих полушариях. Они прекрасны! — Кадзи бросал взгляд от попки и ножек до мордашки Каору, от этого только что отстрелявшийся член снова вытянулся. — Ох, как же я мог пристраститься к Синдзи, если у меня есть теперь твои прелести! У-ум! Видя новую эрекции, Каору перешёл от сосков к копью — и всё началось у этих блудодеев-содомитов по очередному кругу… Аска представлялась Виктору более красивой, Мана же более новой — таким образом, они обе уравновешивались, потому сержанту Северову оказалось затруднительно выбрать, на какой сосредоточить внимания. Он целовался то с той, то с этой, прижимая их и всячески тиская, они обе у него сосали, брали в рот и подставляли свои нежные места. Он поставил девок раком и имел то одну, то другую, обходясь влагалищем, как прирождённый любитель именно этого отверстия. — Я-я!.. Я хочу спустить в Ману! — наконец-то решился почитатель девичьих красот, оставляя куночку Аски и снова овладевая Маной. — Я тоже хочу кончить! — заявила Аска. — Я могу это сделать от Маны! Вот так я хочу!.. — она перевернулась на спину и указала пальцем себе на куночку. — Соси пизду! Аска выставилась лоном перед Маной и руками приткнула её лицом к влагалищу. — Соси и не вздумай перестать! О-ох! Сука! Стерва! Как же мне нравится! — Ленгли приподняла согнутые ноги и положила на спину сжавшейся Киришимы, по сути бедную солдатку имели с двух фронтов — спереди её орально приложила полунемка-полуяпонка, позади отрабатывал русский, намереваясь спустить — вот так межнациональный союз покончил с японской военщиной: после страстных толчков Виктор извергся, горячая сперма наполнила куночку Маны. — У-у… Я всё, — Северов с вытащенным хозяйством откинулся отдышаться. — А ты, сука, соси мне! — требовалась Аска, продолжая к тому же шлёпать Ману по спине и размахивать ногами. — Ах! А-ах! — рыжая повелительница дошла до оргазма, крепко схватила Ману руками и жала лицом к своему разряжающемуся клитору, буквально вдавив мордашку солдатки в свою влажную от слюней и сока куночку. И этого ей оказалось мало! Когда оргазм почти стих, Аска отшвырнула Ману, резко встала на кровать и пнула ногой по лицу — не сильно, но чувствительно. — «Она пыталась украсть у меня Синдзи! Теперь она нравится Виктору! Пусть страдает!» — зло подумала торжествующая негодяйка с огненно-рыжими волосами, как пламя ада. — А-а! — Мана, всё ещё находясь под возбуждением и не ожидая такого обращения, закрыла глаза. — Эй, полегче! — заступился Виктор. Хотя ему понравилось, не могло не понравился — Аска с таким важным повелительным видом, такая варварская и прекрасная, восстала над поверженной Маной, тоже красивой, но скорее подобной жертве. — Да, полегче! — Мана не долго оставалась скромной рабой и быстро вскочила на постели с видом, готовым дать бой. — Извини, — нахально произнесла Аска, — не удержалась! Она снова опустилась. — Впрочем, я кончила — потому можешь наказать меня. Избей, выпори — я всё снесу. — Так Аска покорно предоставила себя на милость Маны. Та её несколько раз шлёпнула, ущипнула за попку, повернула к себе лицом, выкрутила соски и насела на лицо. — Соси мою пизду теперь ты! — приказала Киришима, чему Ленгли с обещанной покорностью повиновалась. Виктор со всё ещё торчащим мокрым членом наблюдал за этим без отрыва. С его перспективы попа Маны расположилась прямо над холмиками грудей Аски! Та долго и покорно сосала клитора и прямо по её лицу текла горьковатая русская сперма из влагалища довольной Маны. — Виктор-кун, подойди сюда! — попросила Киришима, щупая себя за соски. — Да… — Виктор с торчащим достоинством приблизился, надеясь, что малый друг подходит к концу перезарядки. — Поласкай, поласкай меня! — работа язычка Аски не прошла даром — и сластолюбица Мана верно подступила к грани извержения, Виктор начал спешно поглаживать её плечи, спинку и груди, они поцеловались, похотливо вытянув языки, Северов провёл дорожку быстрых поцелуев от губ девушки до торчащих сосков, когда впился в одну грудь губами и потянул, а у Аски уже уставал язык, Мана застонала и начала кончать: — Как хорошо! Сожми! Сожми меня! — крепкие руки Виктора захватили девицу, забившуюся в исступлении. — Не прекращай, а! Аска, уважая чужое удовольствие, вложилась последними силами в оральные ласки — хотя её уже тошнило от горькой спермы Виктора, а весь язык болел от усердной работы. Лишь совесть заставляла плутовку в благодарность трудиться. — «Я же встала на путь добродетели, потому должна приносить себя в жертву! Я как христианская мученица!» — подумала Аска. Мана кончила и обмякла, прижавшись вся к Виктору. Тот помог ей перелечь в другую позу параллельно Аске — лицом к её вытянутым стопам. В такой позе Виктор немного поимел Ману по-миссионерски, засим перевернул чуть на бок к Аске, поднял ей ногу и поимел так. — Аска, давай мне тоже сюда! — попросил Виктор. — Да, вот так… Ленгли встала в позе рака. Парень оставил японскую солдатку и взялся за эту — снова предстояла нелёгкая дилемма в кого кончать. — «Ладно, хрен с ним!» Бросив взгляд на Ману, Виктор в последний раз отстрелялся в Аску. Потом снова выдохнул и лёг рядом, по сути упал, и закрыл глаза и быстро отрубился в сон… Много настоящему мужчине не требовалось. Рей Sept и Киёи Кэндзаки располагались в общей комнате и пили коньяк, понемногу разливая оный по бокалам. Агент вывел голограмму, где в квадратах отображались события в комнатах. — Я раньше не думала, что так можно жить… — призналась Аянами, аристократично отпивая алкогольный напиток. — Как именно? — уточнил друг Кадзи. — Судя по тому, что я знала от Ленгли и Икари, в своей причинности, и потому что читала в «Весеннем цветении сакуры», я думала с одной девочкой может быть только один мальчик, и что если в одного мальчика влюблены две девочки — между ними обязательно будет конфликт… И что нельзя просто так заняться сексом. Киёи не удержался от умилительной улыбки, невзирая на обычную стоическую сосредоточенность. — Много людей так считает… Это во многом традиции — Синдзи объяснил тебе, откуда они взялись. — Но вы живёте вопреки. — Чтобы быть счастливыми. — Киёи подумал, что ещё спросить у Рей Sept. — У тебя есть чувства к Синдзи? — Да, но к тому, который был в моей причинности. Этого Синдзи я не так знаю. Я думаю, он мог бы мне понравиться, но я не желаю вникать… в его отношения, — Рей Sept запнулась. — Ты опасаешься ему навредить? — уточнил Киёи. — Да, я… я не прощу себе, если он из-за меня пострадает, он возлюбленный Нагисы-кун, который меня спас. — Угу… — У вас есть пара? — вдруг спросила Рей Sept. — Мне нравится доктор Кага Хитоми — она очень умная, получила докторскую степень в 24 года [8], мы с Рёдзи оба любим умных женщин, — поделился господин Кэндзаки. — Вы не желаете испытать удовольствие с кем-то из них? — поинтересовалась Рей. — Я… я пока предпочту побыть один и всё обдумать, — ответил Киёи. — Я всегда думаю головой, а не… инстинктами… Я должен заметить, среди пилотов много симпатичных девушек — это даже начинает казаться не совпадением. — Это может быть следствием желания Икари-куна, его способности могут позволять ему манипулировать вероятностью, в том числе начиная ход событий до рождения Синдзи, — нашла разумное объяснение Аянами. — Рёдзи мне рассказывал… и якобы Синдзи «создал» Нагису… Гм, выходит, на наш мир оказало такое влияние сексуально озабоченного подростка? — Киёи мог только улыбнуться с едва заметным оттенком дурости, столь причудливым казались такие обстоятельства. — Вот так дела… Выходит, древние были правы, когда полагали, что эмоции могут влиять на окружающую среду? — Именно. — Виктор говорил, я убил Кадзи… в одной из прошлых причинностей, в твоей я его не убивал? — уточнил Киёи. — Нет, в моей причинности Рёдзи убил CCD, я там вас не помню. Наверное вы не играли значимой роли в событиях. — Мне как-то раз приснился сон, что я расследовал дело об аварии Евы-04, когда я вёл дело об аварии Евы-07 — она исчезла вместе с филиалом в Неваде, — Киёи не удержался и начал делиться своими обескураженными ощущениями от происходящего, которые он скрывал ранее за маской стоицизма. — И тут оказывается, я вёл это расследование в иной жизни!.. Кенске вызвал эту «пропавшую» Еву — или другую?.. Выходит, живём мы не один раз, а бесконечное множество! Прямо вспоминаю закон вечного возвращения у Ницше… Такие тайны открываются. Рей Sept допила коньяк. — Ещё? — Да. — Кадзи говорил, это не вредит твоему здоровью? — Не вредит. — Ты ведь… ты ведь желаешь полового партнёра? — Киёи перешёл на канцелярит. — Да, но не думаю, что им будет приятно заниматься со мной сексом — я внушаю интуитивный страх обычным или почти обычным людям. Я могла бы заняться этим с равным себе существом… Мне нравится Нагиса Каору-кун, — сказала Рей Sept. — Однако, ему не нравятся женщины, он любит только мужчин… — А что тебе мешает просто стать мужчиной? — предложил Киёи. — Ничего, но… я подумаю. Мои желания и мои опасения — я должна привести их в единую стратегию действий, — высказала Рей, красиво попивая коньяк. *** Минетт и Мэллори из-за своего человеческого происхождения худо восприняли посылаемую им в мозги информацию. Дальнейшее они плохо осознавали — что-то заставило их сблизиться с большим и протяжённым судном инопланетян — оно выглядело как красноватый обелиск с вытянутыми назад и вперёд отростками, на вид казалось каменным. Батра сузила крылья и оттянула их назад, она «состыковалась», притянутая каким-то излучением. В дальнейшем с ними что-то делали — Минетт и Мэллори полубессознательно вырвались и полноценно материализовались, с ног до головы в слизи и сами все слабо-трепыхающиеся, без нормальной кожи, плоти и костей, они заново ощутили свои тела, паря в какой-то невесомости — вокруг перемещались чуждые рёбра инопланетной конструкции, протяжённостью в километры. На них ещё остались нанороботы NERV — они принялись регенерировать костюм и помогли восстановить организм. — «Нужно избавиться от них», — мысленно передала встревоженная Мэллори своей сестре. — «Через них нас могут убить в любой момент…» — «Нет, NERV тут нет… Потом — или, наверное, мы подчиним себе эти полезные маленькие штучки»… — Минетт обрадовалась, когда трудолюбивые машинки восстановили не только одежду, но и тело, позволив окончательно вернуться в привычный облик людей. Две бледные брюнетки взялись за руки и переместились куда-то в своих комбинезонах. Они двигались через меняющиеся и куда-то ползущие рёбра, через раздвигающиеся и меняющиеся туннели, чьими стенами послужили вытянутые сигарообразные конструкции с поперечными дугообразными «мостами», материалом сему служили металловидные, камневидные и стекловидные вещества — разумеется, без намёка на сварочные швы или что-то такое. Попутно гостьи сего зловещего обиталища использовали экстрасенсорику, чтобы обнаружить, словно они внутри некого живого организма! Это оказалось так — вокруг будто полезные бактерии в теле человека, перемещались какие-то другие существа, незримые и проходящие через твёрдые преграды, словно инфузории туфельки — но более устойчивые: как древесные почки, только с «ножками» — всё же у них были какие-то жгутики, ими они соприкасались с чем-то ещё — как бы вибрирующим и недоступным людскому восприятию и языку. Они как выдували из себя нечто при движении, дрожащее — как мыльный пузырь, и «перепрыгивали» при этом. Впрочем, главным центром внимания для новоприбывших послужили вовсе не они — «экипаж» этого судна. Нечто, по априорному знанию, врождённому от Батры, оказалось подобием Уббо-Сатлы или им самим, оно пребывало в ядре планеты и через точку в океане выбрасывало своё влияние, словно паук в центре паутины — эти «суда» казались его глазами и руками! Пока поражённые Минетт и Мэллори пытались до конца постичь бытие этого божества, неведомая дорожка переместила парочку к группе больших «судов» — это оказались отдельные аппарата, похожие формой на дирижабли, они состояли из коричневых «листов», словно бы неоднократно наложенных друг на друга, в ряде мест имелись щели, где проглядывались торчащие зелёные хрусталики, похожие на глаза мухи. По бокам от «судов» выходили конусовидные образования, окольцованные спиралями. Ещё тут было множество непонятных деталей — то там, то там выступали квадратные надстройки на поверхности коричневых «листов», какие-то башни — всё это, длинной в сотни метров, представлялось непостижимым технологическим месивом. Минетт и Мэллори очутились в одной из пирамид на поверхности «судна». Наверное — без кавычек, это и были космические корабли, просто другие. Минетт и Мэллори пронеслись в более привычное и удобнее помещение через туннель в виде коричневых и зелёных колец, последние обладали всё той же структурой, в виде «мушиных глаз». Тут их непосредственному восприятию предстал некто более привычный, он восседал на «парящем» троне. На первый взгляд это был человекообразный гуманоид даже с более или менее людским лицом — но при ближайшем изучении, становилось ясно, что это «псевдогуманоид». Если характеризовать его одной фразой — то это сидел человек-осьминог: оно обладало крепким туловищем, вроде бы свойственным для антропоморфного строения по фигуре, вместо рук и ног у него торчали мясистые и длинные щупальца, в качестве ещё одной у него выходило нечто вроде хвост из аналога копчика, потому его можно было счесть трёхногим. Кожа выглядела светло-коричневой и мягкой, похожей на ткань кальмара или осьминога, чем более вызывала ассоциации с земными морскими организмами, вероятно — этот пришелец происходил из жидкой среды, если он вообще являлся продуктовом естественной эволюции. Самым странным было лицо — голова по форме в виде сплющенного колокола с угловатой вершиной в виде треугольника, обладала спереди именно что смутно-людским лицом — безгубый рот, ноздри в виде пары точек-отверстий без носа и миндалевидные чуть суженные глаза. Правый перечёркивало что-то вроде шрама. Позади, как продолжение тела, образовывались складки органической мантии с костяными шипами позади головы, это было что-то вроде сложенных крыльев-плавников. — Я являюсь императором Каркаро [9], я — правитель цивилизации когов, слуг Заррианцев, слуг Владыки Тёмных Ветров Затхога, владыки планеты Зарр в галактике Ксентилкс. Вы, Минетт и Мэллори, используя общечеловеческие понятия, пока не очень складно, как я вижу в ваших мыслях, не достаточно для изящной словесности, но достаточно для понимания, я приветствую вас… — так высказал на чистом французском собеседник на троне. — Император?.. — Минетт первой заговорила, отрываясь от телепатического неземного общения на неожиданный и привычный людской манер коммуникации. — Если перевести на человеческие понятия моё положение в моём сообществе, то будет корректнее назвать меня «императором», — разъяснял Каркаро. — Заррианцы — коренные обитатели планеты Зарр, следуя на их сознание, Затхог прибыл сюда… Затхог — брат-близнец Уббо-Сатлы, он наделил Заррианцев множеством возможностей в обмен на то, что они станут его слугами. Мы стали их слугами. Вся галактика Ксентилкс принадлежит им. Сами Заррианцы достигли таких высот, что как посредников и помощников они используют нас. — Посредников?.. — уточнила Мэллори. — Для коммуникации, потому мы приобретаем многое от Заррианцев и от других, в том числе от людей, это я приобретаю — остальные следуют мне, — пояснял Каркаро размеренным голосом, скорее мужским, похоже, он осознавал концепцию гендера и сознательно говорил о себе в мужском роде (если у этих организмов имелся пол, может быть, император был мужчиной). В этот момент Каркаро послал визуальную телепатему и перед глазами парочки близняшек предстало множество подобных ему, но без нагромождения за плечами, похоже, последнее служило отличительным знаком повелителя, чем-то вроде плаща, только это была не одежда — а живая плоть, которой эти высокоразвитые существа, впрочем, придавали любую форму по желанию. — Мы собираем культурные, психологические и анатомические особенности других, которые нам показались возможными занять это место… Каркаро отчётливо следил за ходом мыслей своих собеседниц и тренировался в общении. При этом для них он был закрыт. — Вы не можете видеть мои мысли, они — военная тайна. — Вы помогли нам, мы воззвали к Уббо-Сатле… — проговорила Минетт. — Мы оказались в безвыходном положении, — добавила Мэллори. — Повелители уже сообщили мне об этом, перед тем, как мы начали принимать вас у себя, — сказал император. — Вы можете понадобиться для планов Затхога.  — Он один из Богов Мифов Ктулху? — спросила Минетт. — Верно, он один из немногих, кого не ограничили Повелители Боли, также известные как Старшие Боги, Боги Седой Старины, Первородная Раса Предков, Большинство Первых, — рассказывал Каркаро. — Вы окажите нам помощь в контроле Короля Гидоры. — Разве он не погиб? — Мэллори немного удивилась. — Его «яйцо» выжило, оно у Космозиллы, — напомнила Минетт. — Король Гидора жив в достаточном смысловом значении, чтобы вы могли им управлять. Он послужил причиной гибели нашей родной планеты. Он может быть использован для наших целей… — Каркаро приступил к важным подробностям. *** Генерал Шевченко сидел в своём кабинете, рассматривая какие-то бумаги. К нему постучали. — Разрешите, товарищ генерал? — Да, конечно, Авдей… Подчинённый вошёл и по-привычке уселся перед начальником, как тот всегда ему разрешал. — Выпить?.. — чуть улыбнулся Шевченко. — Нет, спасибо… Я хочу знать, что там с восстановлением наших? Я пытался узнать в базе данных, но оказалось, изменили правила — мой код допуска… — Только у меня доступ к такой информации теперь, да, небось ты заработался и пропустил осведомление… — напомнил начальник. — Прошу искренне прощение, товарищ генерал, я… — Не стоит лишний раз извиняться, я всё понимаю, — вновь слегка улыбнулся Шевченко. — Я полагаю… нам не стоит доверять NERV, им ничего не стоит заменить наши правителей, президента и всех прочих, — заговорил генерал безо всякой радости, тихим голосом, как-то уж очень быстро меняя эмоции — он никогда не злился, но был неестественен в переменах от доброты и расслабленности к серьёзности и хладнокровности. Авдей, как человек проницательный, это иногда замечал, при этом вспоминая разговоры некоторых знакомых, кто говорил, словно раньше Шевченко был вспыльчивым. Но это ладно — люди меняются. — Есть доказательства? — Какие ещё нужны? — генерал говорил это спокойно, без капли волнения — он почти никогда не демонстрировал страха. — Всё идёт к этому… Нам нужно уничтожить NERV. После того, как они победили CCD и изгнали их в космос, они будут править тут… А ты же знаешь, что сказано в Писании… — Я раньше думал… ну, вы агностик?.. — Факты заставляют меня верить, Авдей, как и тебя… Мы должны уничтожить NERV. Даже если нас всего несколько… Это возможно, если нанести удар в ахиллесову пяту… Благодаря Виктору мне известны их слабости — нужно… Генерал замолк. — За нами следят, — сказал он вдруг и достал пистолет. — Что?.. Кто?.. — Авдей занервничал, озираясь по сторонам. — За дверью. У меня есть псионические способности, и — у него… — генерал направился к двери, уверенными шагами, держа оружие наготове. Он открыл её, позади рядом, прижившись к стенке стоял парень в костюме уборщика. — Почему я не могу видеть ваши мысли? — без страха спросил Александр Ларкин. — Не знаю, мне твои тоже не видны, — генерал Шевченко без малейших перемен в мимике направил ствол на голову шпиона, — если хочешь, я убью тебя так, чтобы не вредить мозгу, тогда Преображенский исследует его… — Генерал!.. — Адвей подбежал к ним. — Мне позв… Начальник опустил ствол в область солнечного сплетения. — Преображенский?! Так ты тоже один из этих!.. — не говоря больше ничего, Александр схватил швабру и вонзил её конец генералу в глаз с такой скоростью и силой, что она глубоко выбилась в глазницу. — Бесполезно, моя нервная система не имеет ничего общего с человеческой — голова, это просто имитация… — с такими словами Шевченко пошатнулся, дрогнул с мерзким хрустом, немного светло-желтоватой слизи вытекло из раны. Он выстрелил с некоторым промедлением — пуля, однако, вонзилась в блекло замерцавшее АТ-поле, так отскочив от Александра. — Сука! — Авдей бросился к столику, где лежал пистолет. Вдогонку ему выбросилось щупальце и пронзило насквозь беднягу. — Не оставлять свидетеля, да?! — не меняя тона, Александр вырвал швабру из глазницы, ударом о колено разломил напополам и вонзил обе стороны в виски метаморфа — у «генерала Шевченко» — а вернее у существа, принявшего его облик — дрожала «кожа», становясь подобием слизистой кальмара, левая рука при этом перешла в щупальце, пронзившее Авдея, сейчас оно уменьшало длину. — У тебя есть АТ-поле, но ты используешь такие способы убийства? Швабра? — одежда генерала разорвалась под меняющейся фигурой — голова вытянулась угловатым колоколом, нос рассосался, оставив пару отверстий, также остались рот и глаза — ког-заррианец почти принял свой стандартный вид. — Если бы я мог смеяться искреннее, я бы посмеялся… — быстро и равномерно проговорил инопланетянин, похоже, не шибко богатый на человеческие эмоции. — Кто ты такой? — Зови меня Шут. Крог, напряжением мышц, исторг из себя воткнутые куски дерева и вытянул руки-щупальца, чьи концы раскрылись, выпуская из просторных полостей какие-то механические иглы — искры оружия Йит засветились на них… — Очень приятно, Шут, мне просто понадобиться более мощное оружие… — попутно пояснил Ког-Шевченко. — Дело говоришь!.. — Александр окутал руку мерцающим АТ-полем и плавно провёл ею, рассекая вибрирующего пришельца напополам — едва ли выражение его лица переменилось. Несколько человек появились в коридоре. Ког всё равно успел выстрелить. За неоновыми вспышками инопланетных бластеров последовал сотрясающий всё грохот и обычный выжигающий огонь заполнил коридор. Закричавших людей отшвырнуло, словно тряпичные игрушки, обдало пламенем, будь-то дыхнул какой-то дракон, как зубы в тела вонзились осколки. Небольшой гриб вырвался прямо из крыши укреплённого здания, пошли трещинами упрочнённые стёкла, кое-где их даже вышибло и выкинуло разлетевшимися осколками. Незамедлительно поднялась полная боевая тревога — целые толпы по самые зубы экипированных бойцов с ручными позитронными и эфирными пушками, мазерами и гранатомётами всех мастей окружили пострадавший штаб. — АТ-поле фиолетового спектра было зафиксировано перед взрывом! На уровне 0,3% от мощности среднего АТ-поля комплекса «Евангелион»! — осведомил командир по линии связи. — На нас напали CCD! Мы можем его пробить! Огонь быстро угас по большей части, остались лишь кости среди почерневших и пошедших трещинами стен. В месте взрыва пол обвалился и среди обломков приподнялся Александр «Шут» Ларкин — без повреждений. Кто-то там среди дыма кричал, неподалёку валялся труп с разбитой головой, насаженной на арматуру. — Как привычно, так-с… — убийца перешагнул через труп и следом через слетевшую с петель дверь. Там корчился от боли какой-то мужичок, ему ободрало кожу с руки, но в целом жить он мог. — Так, тебя убило осколком если чё, — Александр поднял осколок, вонзил прямиком в мозг мужчине прежде, чем тот смог что бы-то ни было понять. — А я укрылся за твоим трупом от осколков и потерял сознание… ты ничего не видел, тц-с! — Шут поднёс палец ко рту и лёг на пол, претворившись оглущённым… *** На посадочную полосу лило как из ведра, когда на военном аэродроме приземлился компактных размеров самолёт. Гербы Северной Кореи всюду смотрели на прибивших. Угрюмые серые тучи сплошь заслонили всякий намёк на солнце. — Господи, какая ужасная погода, — проворчал важный пассажир, следя за тем, как двое его крепких подручных бугаёв европейского вида, но довольно загорелых на ближневосточном солнце, передвигают относительно компактное соединение сложных устройств, совершенно непонятных для непосвящённого. — Простите нас, — низкорослый, но крепкий кореец в военной униформе учтиво подошёл к гостю, — господин Деверих, прошу вас — ваш прилёт был слишком внезапен, мы не успели разогнать облака… виновные уже понесли наказание. — Ладно-ладно, я не неженка, — немец пригладил светлые волосы, — просто я не взял зонт… Ему принесли. — Премного благодарен… — шагая по салону и направляясь к выходу со своей свитой из загоревших подручных и корейских военных, Деверих бросил взгляд в окно… — Что?! — безумный учёный поправил очки, узнав пузатого человечка под зонтом. — Он сам пришёл… — Да, сам Маршал явился встретить вас, вот насколько вы важны для нашего великого государства, — сообщил военный. — О, я так польщён, — заулыбался Деверих, раскрывая зонт и первым нисходя по трапу. — Я очень рад вас видеть и прошу глубокое извинение за этот беспредел с погодой, обычно над нашей страной всегда светит Солнце… — начал Председатель Государственного совета Корейской Народно-Демократической Республики Ким Чен Ын — упитанный толстяк, пухлощёкий и плосколицый кореец, видный любитель играть в солдатиков, а также тиран и немного психопат, но в целом — хороший человек. Над ним держала зонт симпатичная девушка в униформе, и позади ещё целая куча вооружённых солдат стояла в дождевиках. — Да ничего страшного! Это всё — ерунда! — Деверих поглядел в сторону самолёта, откуда спускали запрятанные в ящики образцы. — Главное, чтобы ничего не пострадало… В этот момент как на зло один из северокорейских солдат оступился, скорее поскользнулся из-за дождя — и полетел с ног, ящики грохнулись и полетели на беднягу следом. — Мои передатчики! — страшно обеспокоился Деверих, к счастью, удар оказался не очень сильным — тут же сбежались прочие бойцы в дождевиках, чтобы помочь. — Спокойно, несмотря на гибель Тяньцзинь у нас ещё хватит ресурсов для восстановления всего что угодно, — заверил Ким Чен Ын, доставая пистолет. — Я надеюсь на долгое сотрудничество… — Я тоже… — Деверих занервничал при виде оружия — в конце концов что мешало этому психопату застрелить и его, покуда он переживёт свою полезность? Солдаты окружили ящик со всех сторон и направились с ним к машине. Поскользнувшийся бедолага сильно ушибся и корчился от боли, его подняли. Он что-то промямлил и успел лишь ужаснуться при виде шагающего со оголённым стволом начальника: — Маршал… Выстрел — мозги провинившегося вылетели на трапп, быстро бегущая дожевывая вода окрасилась алым. — Эту жертвенную кровь я проливаю Небу Хананим [10] во имя наших долгосрочных отношений, — после самолично исполненной казни за халатность в полевых условиях новый Тангун Вангом [11] обернулся к успокоившемуся Девериху, ибо ствол снова оказался спрятан. — Вы выкуете мне меч из отборнейшей руды, которым я приведу мир к Порядку… Молния вспыхнула высоко над Председателем Государственного совета Народно-Демократической Республики, словно Небо ответило и в согласие парой секунд спустя огласило аэропорт своим громом. Среди льющейся воды ноги гордо стоявшего Кима окрасились растекающейся кровью — вот уж действительно, далеко не у всех сегодня была пляжная серия…