Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Аска испытала желание совокупиться с мужчиной — с Рэндольфом и Кенске у неё уже случалось, потому наша рыжая красавица, недолго размышляя, предложила свои прелести Тодзи. На постели любовники целовались, сосались, ласкались. Кенске, чей член медленно наливался кровью, стоял с камерой и фиксировал все эти действия. — Да, а Хикари-кун точно права, когда говорила, что у тебя хорошо стоит! — Аска после прелюдии взглянула на член Тодзи, с довольной улыбкой Вавилонской блудницы. — Присаживайся, давай… Тодзи сидел перед ней, торча членом. Аска воссела на него, головка нырнула в мягкое нутро, весь ствол вошёл туда. Тодзи всегда обращал внимание на женские волоски в том месте. Он сейчас вспомнил, какого оттенка темноты они у Хикари. Он трахал её туда, сладостно извергал сперму — теперь Тодзи будет делать это с любовницей, с подругой жены. У неё там рыжие волоски. Такой броский цвет возбудил Тодзи. Аска поднималась и опускалась, вкладывая в это энергию, очень по-деловому глядя на любовника перед собой. Кенске с камерой продолжительное время стоял и смотрел за этим, член его окончательно встал — потому как съёмка всегда заводила его. Некоторые время Тодзи находился в пассивном состоянии, а Аска — в активном: она сама отдавалась, периодически предоставляла Тодзи целовать свои груди, браться за них. Шоколадно-загорелый японец очень проникновенно наслаждался прелестью Сорью — её светлой кожей, рыжими волосами, губами и жарким и влажным нутром. — Аска, я могу присоединиться? — попросил Кенске, его член уже во всю торчал и он рьяно мастурбировал его рукой. — Можешь взять меня в жопу — для одного Синдзи она что ли? — согласилась Аска, до того немного подумав. — Не хочу слезать с члена Тодзи. Член Тодзи крут. Я отняла его у Хикари… Это было незаметно, но Тодзи очень возбудился от таких слов. Рыжая красавица остановилась, отвела руку назад и взялась за свою задницу. Лохматый гик принялся за дело — по итогу развратник состыковался, надавил членом на зад той, кого он очень возжелал, и Аска приняла в себя его конец, благо опыт уже был. Кенске схватился обеими руками и задвигался там. — О, какой у тебя классный зад, Аска! Какой классный зад! — Кенске очень энергично накинулся на содомию. Аска, как могла, пускалась в дело со своей стороны, чтобы ублажать себя движениями. Тодзи сосал ей титьки. Кенске очень активно брал её в зад. Вот так все трое слились в одном сношении. Оно, однако, не привело к извержению — Тодзи и Кенске оказались сейчас неспособны кончить из-за постоянных половых актов, в которых парни часто участвовали. Лохматый гик, когда понял, что не может выстрелить, отстранился. Шоколадный спортсмен после этого возлёг на рыжую красавицу, поимел ещё минут восемь, пока она не кончила. Аска схватилась руками за одеяло, пережила очень чувственный экстаз у себя внутри лона. — Кажется, у меня пока нет спермы, — сразу же, как Аска испытала оргазм, её любовник вынул из неё свой детородный орган. — Ну и ладно, главное — я кончила, слава богу. Аска перевернулась на спину, чтобы отдыхать. Пока её больше не волновали друзья. Тодзи рядом тоже вытянулся на спине, принялся дрочить себе ещё стоящий член. Кенске сейчас уже отдохнул, он пока ничего себе не трогал, его половой орган опал. — Кенске, если ты не можешь кончить так, может ты желаешь, чтобы я тебя поимел? — Судзухара взглянул на друга, вспомнив, что тот конкретно так пристрастился к подобному. Друг очень хотел ему помочь. — У меня ещё стоит. — Да… пожалуй, Тодзи, — обдумав это предложение, Кенске перевернулся на живот. — Возможно, если спереди не выходит, но надо зайти с чёрного хода? Румяный Кенске пошло улыбнулся. Тодзи ответил забавной усмешкой. Его друг всё смазал, протянулся над бывшим одноклассником, вставил половой орган ему в потроха, задвигался там. Аска посмеялась, когда Кенске дал согласие. — Ого, вижу, пропаганда гомосексуализма работает, — рыжая красавица провокационно обнажила улыбку, наблюдая за этим актом дружеской содомии. — Я только с друзьями это делаю или с красавчиками, — пояснил Тодзи по ходу толчков в задницу Кенске. — Всегда приятно делать хорошо другу. Аска снова посмеялась. — Ладно-ладно, ты прав… Тодзи через некоторое время лёг на бок, как и Кенске, с бочка он продолжил содомировать своего друга. Это ничем не закончилось — Кенске в один момент просто сказал, что хватит. — Спасибо, я чувствую, что не могу кончить, но мне приятно от стимуляции узла мужского удовольствия. Жопа хорошо принимает, — счастливо заулыбался он. Тодзи после этого бухнулся отдыхать. Все переводили дух. Борея — после отбытия новых друзей, наши герои сели за стол в окружении вкусной еды, они пировали в чертогах Армандры. Она, Каору, Синдзи и Табуко рассказывали друг другу разнообразные истории — из числа тех, которые им довелось узнать или пережить. Когда вся еда оказалась поглощена, они решились разойтись отдохнуть. Синдзи, разумеется, первым делом почувствовал желание овладеть Табуко. — Я постоянно имею плоть твоего отца, Табриска-кун, позволь мне насладиться твоими прелестями, — Синдзи совершенно ничего не стеснялся. — Хорошо, — Табуко расстроилась по вине того, что Тацуми отбыл, почему без проблем отдалась Синдзи. Они двое оставили Армандру и Каору — и ушли под свод покоев дочери Жрецы Плато. На постели, среди мягких шкур, слились два голых тела. Синдзи жадно сосал Табуко рот, хватал и целовал груди, большие и белые, особенно с упоением поглощал жаром своих губ эти замечательные титьки, торчащие перед носом. Так как грудь была одним из главных достоинств Табуко, Синдзи как следует с ней ознакомился. Он заставил дочь своего мужа облизывать себе член, вставил его между пары грудей, давил на них достаточно ощутимо. После этой прелюдии, Синдзи положил женщину перед собой и прочищал ей влагалище. — Табуко, я хочу твой зад, — пожелал он через некоторое время пребывания внутри, — давай его сюда… Табуко не стала возражать — белый зад пышных женских форм, кажется, свёл Синдзи с ума — он схватился за него ладонями, в уме постоянно сравнивая с задом Каору, и быстро совершил всю подготовку — воткнул свой фаллос, заимел им и задвигал. — О-ох! А-ах! Синдзи испытал наслаждение. — Ты, как, Табуко-кун? Парень чувствовал себя должным спросить об этом — он прочищал задницу дочери мужа, будучи сейчас без ума от такой попки. — Проклятие, я да никуда больше не буду тебя иметь! Только сюда! О, какой мне кайф! Какой кайф! Синдзи оторвался — после оргазма он лёг рядом с ней, свободно раскинул руки и ноги на шкурах и сунул в рот окурок марихуаны. — О-ох, вот это — достойная оплата всех моих страданий. Немного слабоумная улыбка наркомана растянулась по физиологии пилота Евы-01. Синдзи пребывал теперь в блаженном расслаблении, которое настало вслед за физической встряской — пот остывал на коже. Гедонист затянулся, ухода в блаженное пребывание на одном месте. Армандра и Каору, понятное дело, тоже перешли на постель, сбросили одежду. Белокожий красавец сразу же начал очень страстно целовать свою рыжую знакомую. Он очень активно возбудил ей груди, пальцами и устами пройдясь по торчащим титькам, затем скользнул к вагине — Каору продолжительно целовал, сосал и ласкал языком клитор, всё вокруг него, просовывал язык туда, откуда появилась на свет Табуко. Армандра ничего не делала, только наслаждалась, принимая его ласки и отдаваясь его инициативе. Вскоре, понятное дело, член Каору очутился внутри у Армандры — прекрасный альбинос уверено трахал её, созерцая женские груди перед собой. Армандра поднимала ноги. После чего она заняла положение раком — Каору имел теперь её так. Она успела кончить два раза подряд, очень сильно при этом возбудившись. Каору имел её непрерывно и очень долго, она в конце легла на спину, дала ему лечь на себя, обняла его, принадлежала теперь так, полная любви и экстаза. Каору двигался, плотно прилегая, уткнувшись лицом в рыжие волосы — он замер в один момент, когда его сперма брызгами полетела во влагалище Армандры. — О, у меня будет ещё один ребёнок, — заявила она. Каору оторвал лицо от неё, заглянул ей в глаза — сладко улыбнулся ей. — Конечно, я очень рад быть отцом. На следующее утро они вышли развлекаться — Синдзи предложил сыграть в мяч. Они гоняли сгусток магии по небу, норовя друг друга обогнать. Потом отправились осмотреть различные места Бореи. Они стояли на горных вершинах и созерцали прекрасные дали, покрытые зеленью под протяжённым сводом белых облаков — пейзаж, от которого захватывает дух. Они обозревали ландшафты засушливых пустынь и синих океанов. Они посетили несколько городов, где жили люди и представители некоторых других разумных видов, включая глубоководных. Синдзи решил разнообразить впечатления — и открыл портал на другие планеты. Там все четверо могли посмотреть на газовые гиганты, на ледяные просторы их спутников, на вулканическую активность тех лун, которые постоянно изнутри возбуждала мощная гравитация. Они наблюдали за раскалёнными шарами плазмы — Синдзи, кроме обычных звёзд, ещё показал квазар. Когда они вернулись в Мир Ветров, то устроили очередную пирушку, празднуя победу в окружении народа Плато. Когда солнце село, все четверо зашли под свод покоев Армандры. — Я вчера познал дочь, а теперь меня волнует мать, — Синдзи положил глаз на последнюю. — Как хочешь. Армандра предоставила Синдзи свои прелести. Каору совершил состыковку сзади, чтобы иметь своего мужа всё то время, пока он занят его любовницей. Табуко пока активного участия не принимала, только стояла рядом и предоставляла Синдзи возможность постоянно обращаться внимание на свои прелести. Синдзи после быстрых ласок грудей и вагины, там он задержался, попросил Армандру представить ему задницу сразу. Он совершил туда проникновение, покуда Каору обрабатывал ему зад. Табуко он просил предоставить влагалище ему к лицу. Вскоре поза стала такой — Каору лёг на спину, Синдзи сел ему на член, Армандра села задом на член Синдзи, Табуко так подобралась, чтобы тереть влагалищем лицо Синдзи. В такой позе они совершали действо — потом Синдзи решил заняться задницей Табуко. Он привычно познавал её раком, пока рядом Каору прочищал влагалище Армандре. Синдзи быстро захотел сравнить задницу дочери с задницей отца — и он проник туда. Синдзи привычно отрабатывал Каору, который отрабатывал Армандру. Потом Синдзи снова захотел зад Армандры — так он по очереди менял сразу три зада, сам при этом по возможности принимая себе в зад член своего мужа. Синдзи с большим удовольствием извергся в прямую кишку Табуко, когда он брал её раком, а его собственное нутро долбил Каору. Сразу после этого Синдзи взялся за то, чтобы сосать вагину Табуко, а Каору заканчивал познавать рядом Армандру на боку. Когда она кончила, Каору позволил себе сбросить. Табуко испытала оргазм от трудов Синдзи — мальчику очень нравилось языком облизывать вагину. Член у него снова встал, но он не решился повторить совокупление. Парни и девушки погрузились в сон. Когда проснулись, то Синдзи первым делом решил совокупиться с Армандрой. Он взялся сперва за влагалище, но быстро поменял его на чёрный ход. Армандра тогда легла на Каору, чьей член нашёл себе место у неё в парадном зале. Вот так наши герои продолжали — Синдзи в тылу очень рьяно взялся за седалище Армандры. Он нашёл задницу женщины чрезвычайно доставляющей. — Бля, какая крутая попа! Здесь прямо все попы зашибенные! Попутно Синдзи раздобыл с помощью магии искусственный член, вручил его Табуко, потребовал насадить себя на него — и, таким образом, Табуко взялся содомировать Синдзи, покуда он содомировал её мать. Эта свалка закономерно закончилась оргазмом пилота Евы-01. — Табуко, у твоей матери отличная жопа! — только отстреляв сперму, Синдзи похотливо прильнул к подруге. — Но мне больше нравится жопа твоего отца! Все засмеялись. Таким образом Синдзи попробовал все три задницы и в каждой оставил свою сперму. Потом наш прелюбодей лежал, раскидывая руки и обхватывая ими сразу двух женщин — мать и дочь, он наслаждался тем, что сосал им титьки, языки, целовал и утыкался лицом в груди. Каору в это время непрерывно содомировал задницу Синдзи. В своего верного мужа он и кончил, огласив довольный стон. — Синдзи, а про тебя я скажу, что твоя задница — самая лучшая! — заявил супруг, вынимая свой бледный член. — Каору, ты пристрастен — всем мы знаем, что ты любишь мальчиков, а девочки для тебя на втором и третьем месте — я здесь единственный парень. После этого Каору языком ласкал влагалище Табуко, а Синдзи — Армандре. Мысль о том, что это его муж и любовница рядышком творят инцест, заставила Синдзи испытать особенное моральное удовольствие. Табуко и Армандра кончили таким образом. После этого они все четверо вошли в горячий источник, растянулись там очень довольно — служанки Армандры принесли много вкусных и спелых фруктов, поставили изысканные напитки — Каору и Синдзи продолжили изучать здешнюю гастрономическую культуру. После всего приятного совместного время провождения, двое наших замечательных супругов решили отправиться обратно. Они сердечно распрощались с Армандрой и Табуко и пообещали связываться через сны. Напоследок, конечно, парни не обошлись без секса — Каору кончил в вагину Армандры в последний раз, Синдзи — в зад Табуко, и в это время, пока совершался этот акт, двое красавцев из народа Плато прочищали своими членами ненасытные задницы пилотов Евы 01 и 06. — Как думаешь, Мисато-сан уже знает, что я ушёл в самоволку? — интересовался Синдзи, когда Ева-01 летела через гиперпространство. — Возможно. В том, что Оккультный отдел знает, у меня нет сомнений, — Каору спокойно рассуждал об этом, находясь в своей Еве-06. — Более того, Синдзи, они тебя отпустили. Они не дали бы тебе уйти без своего дозволения. — Угу, — подумал пилот Евы-01. Тут, конечно, раз всплыла такая тема, Синдзи пришла в голову идея спросить: — Каору, а почему ты сразу не взял меня? — Не хотел тобой рисковать, — взглянул он на Синдзи. — А может ты не хотел, чтобы Армандра меня видела? — с долей хитрости подумал тут пилот Евы-01. — Нет, мне без разницы, что она про тебя подумает. Синдзи, я чувствовал, что там — ловушка Апостолов, — и Каору очень проницательно посмотрел в глаза мужу. — Потому не хотел, чтобы ты отбывал. Но, Синдзи, ты не послушал меня. Мне это не нравится. Я теперь не могу тебя доверять. — Но, Каору! — Синдзи это возмутило, когда сейчас он заметил в глаза мужа — Каору сердится, пусть даже очень мизерно. — Я люблю тебе, Каору! Разве ты — будь ты на моём месте — не поступил бы также?! — Синдзи, — очень убедительно взглянул на него Каору, — я в таком случае сделать бы всё, чтобы одновременно последовать за тобой, и не нарушить своего слова — я не согласился бы сразу одного отпустить тебя. Или на опасное задание мы идём вместе, или только я, но не ты один. Я бы не согласился ни на что другое, не стал бы обещать оставаться в стороне, если бы ты отправился в путь. Потому мне не надо было бы подводить твои ожидания, Синдзи. Пилот Евы-01 виновато подумал: — Прости, Каору… Ты зол на меня? — Я не могут быть зол на тебя, Синдзи. Но ты отказал мне в доверии, ты показал, что не можешь держать слово, — Каору, как показалось, чуть нахмурил брови. — Синдзи, я, конечно, ничего тебе сделать не могу за это — я люблю тебя — но я не доволен тем, как ты поступил. Я хочу полностью доверять тебе, Синдзи, и мне жаль, что это теперь невозможно. Приняв такой упрёк и согласившись с ним, Синдзи чуть сузил взгляд, подумал: — Верно, я настолько люблю тебя, что готов пренебречь твоей волей. Да, Каору, ты мне важнее, чем обязательства, данные тебе же. Я люблю тебя больше, чем уважаю — это так. Синдзи говорил уверенно, встречая взгляд Каору: — Значит, я больше не могу доверять тебе? — немного удручённо прозвучал последний. — Очень жаль, Синдзи… — Я постараюсь быть с тобой всегда честным, Каору, — пообещал Синдзи, — но если мне надо будет выбрать между любовью и честностью, то я выберу любовь. — Синдзи, я всегда буду честен с тобой потому, что люблю тебя, — проникновенно заявил Каору. — Я ничего не буду от тебя скрывать, я тебе всё буду рассказывать, если ты будешь меня об этом просить… — Каору, — Синдзи усмехнулся с нотками своеобразного великодушия, — не надо. Я разрешаю тебе тоже не исполнять передо мной свои обещания, я разрешаю тебе иметь от меня секреты. Более того, Каору, я разрешаю тебе даже нарушать мою волю. Я настолько люблю тебя, Каору, что не могу сердиться на тебя. Я не смогу ни бросить, ни наказать тебя. А раз так, то какое мне дело, что ты говоришь мне, ложь или правду? — Синдзи, я не хочу врать тебе… — Каору это не понравилось, он смутился, что было довольно необычно для него. — Я тоже, но я разрешаю, — Синдзи с улыбкой показал большой палец, — чтобы ты знал… Каору кратко подумал: — Хорошо, Синдзи, раз ты его даёшь — спасибо за это разрешение, — он решил поблагодарить. Попутно из пучин гиперпространства вырвалась пирамидальная крепость NERV, она, вся такая огромная, вышла двигаться параллельно направлению Ев, очень близко к ним. — Ого, а вот и ребята, — взглянул Синдзи, потом на Каору, мужья на пару счастливо улыбнулись. Когда Евы 01 и 06 заняли свои места в ангарах, контактные комбинезоны пилотов преобразовались в повседневные рубашки, брюки и кроссовки — мужья спрыгнули к группе друзей-соратников. — Здорово, Синдзи! — Тодзи дал ему кулак о кулак. Они обменялись приветствиями. — Добро! — Си-и-ин, ты крут! — Кенске обменялся с ним хлопками ладоней. Теперь настала очередь испытать радость встречи с подругой: — Аска! — Синдзи! Они обнялись — парень поцеловал девушку в губы. — Аска, ты ждала меня? — любовник обнимал свою рыжую красавицу очень романтично. — Конечно, Синдзи! Я люблю тебя! — Я тебя тоже люблю! — Синдзи ещё раз поцеловал Аску в губы. Они взялись за руки. Все смотрели на это зрелище, подобное традиционной гетеросексуальной любви. Каору стоял позади пары, сунув руки в карманы брюк, и красиво улыбался. В его глаза можно было прочитать фразу: «Синдзи — мой, но я не жадный». Ребята прошли из ангара в жилые комнаты: — Скажи, Аска, пока меня не было, с кем ты занималась любовью? — поинтересовался Синдзи, весь очень заводясь от идеи, что у него сейчас будет с рыжей красавицей. — С Тодзи и Кенске!.. Много с кем, хе-хе! — посмеялась Аска. Она начала рассказывать. Этот рассказ, понятное дело, заставил Синдзи возбудиться. Наш ненасытный сластолюбец ещё раз поцеловал свою рыжую красавицу, засосал её в губы. — Быстрее, скидывай одежду! Летний халат улетел в сторону от девичьей наготы, рой нанороботов слетел прочь от наготы юношеской. Синдзи немедленно поставил Аску перед собой на колени, вставил ей свой член в рот. Она у него сосала — удовлетворяла его, да ещё и так старательно, а Каору и все остальные стояли вокруг. Синдзи положил ладони на голову Аске. Она принимала себе в нутро его половой орган. — Так, — Синдзи развернул голову к остальным, — кто-то должен будет заняться моей задницей! Ребята переглянулись. Два полушария пониже спины, обёрнутые к ним, ожидали своего кавалера. — Пусть это будет Тодзи, — быстро придумал Синдзи. — Хорошо, я займусь твоей жопкой, — раскрыл он свой спортивный костюм. — Спасибо, Тодзи — ты настоящий друг! Дальше они поступили так — Аска сосала у раздевшегося Тодзи, а Синдзи растягивал ей задний проход, добавлял туда смазку, смазал свой половой орган — рот Аски оказался занят членом Тодзи. Синдзи совершил своё излюбленное проникновение подруге в анус, его член полностью там скрылся. Синдзи заимел Аску. — Так, Тодзи, займись моей жопой. — Да, Синдзи. Тодзи поцеловал нашего героя в тот момент, когда он совершал толчки в задницу Аске. Тодзи быстро смазал свой член — хлопнул ягодицы Синдзи — и тренированный зад любовника легко принял в себя торчащего малого. — О, вот так гораздо лучше ебаться! — прокомментировал Синдзи. — Не буду больше никого ебать, пока в мою заду не будет хуя! Это вызвало у всех приветливый хохот. — Синдзи, ты, как всегда, в своём духе! — хихикал Кенске. — Ты озабоченный извращенец, Синдзи! — смеялась Аска. — О, да, я очень развратен! Ха-ха! — не стал возражать Синдзи, не прекращая отрабатывать тыл любовницы. — О, Аска, как я люблю тебя! Теперь они сношались все трое. Во время всего этого у Каору встало — и распущенный гей быстро откинул взглядом Джессику, Мари и Кенске, после чего поспешил захватить в объятие, понятное дело, последнего, засосал в рот Кенске. — Давай, раздевайся, Кен, — поцеловал он в лоб друга. — Я хочу заняться твоей попкой, пока… — Хорошо, нет никаких вопросов. Шорты и майка цвета хаки спали — рой нанороботов слетел с бледной кожи. Каору быстро нагнул Кенске, совершил подготовку и заимел мальчика. — О-о-о-х!.. Гей наслаждался, а гик, судя по его лицу, больше терпел. Синдзи кайфовал продолжительно, пока не кончил — Каору сразу же попросил тогда Тодзи, как только его член покинул нутро Синдзи, немедленно занять позицию у себя в тылу. Синдзи же, переводя дух, вынул член из задницы Аски, попросил повернуться — рыжая шлюшка заняла позицию на спине, раздвинула ноги. Синдзи запустил голову, стал облизывать клитор своей любовнице. Тодзи вогнал свой смуглый член в бледный зад Каору, таким образом, парни наслаждались любовью сразу втроëм: Кенске по-дружески предоставлял раком свой зад Каору. Мари, чтобы сделать ему приятно, предоставила Кенске возможность облизывать свои гениталии. Кенске водил языком по клитору Мари, Джессика сосала ей рот. Каору содомировал по полной зад Кенске. Тодзи прочищал нутро альбиноса. Эта процедура завершилась сладострастным извержением Каору. — Ва-ах! — гей насладился оргазмом, закрыв глаза с приятным выражением. — Я люблю Синдзи, но иногда очень приятно заняться любовью с друзьями, не только с возлюбленным, — так удовлетворëнный ценитель юношеских попок прокомментировал это. Каору вытащил член из прямой кишки Кенске. Последний остался облизывать языком гениталии Мари. В это время Синдзи языком обрабатывал их Аске. Тодзи вынул член из задницы Каору, стал оглядываться. Синдзи сосредоточился на том, чтобы языком довести Аску до оргазма. Тодзи таки помог этому делу, когда на бочку состыковался с рыжей прелестницей, но не кончил. — Что я чувствую, так это то, что извращенца Синдзи надо наказать — он постоянно ходит налево! — после оргазма Аска решительно взялась за специальную плоскую штуку с ручкой, предназначенную для того, чтобы шлёпать по ягодицам. — О, да, Аска, я — жалкий грешник! Я должен быть наказан! Я много тебе изменял! — Синдзи, вдохновлённый своим мазохизмом, наклонился к дивану, опёр на него руки, выставил ягодицы. Аска взялась их огревать — шлепки посыпались громкие и хорошо слышные. Ягодицы быстро приобрели ярко заметный красный оттенок — рыжая экзекуторша властно ухмылялась, открыто выражая свой садизм. — Во имя Иисуса, Синдзи, ты получишь то, что заслужила твоя гейская попочка! — Аска дала теперь пинка своей замечательной босой ножкой прямо под зад Синдзи. Потом, не менее бодро, заехала коленкой. — Давай, Аска, — будучи под чередой пинков и шлепков, Синдзи немного подумал — увидел своего друга, который сейчас мастурбировал — и попросил: — Тодзи, дай мне сосать член. — Держи. Судзухара так подставился, чтобы наш герой принял его торчащий детородный орган себе за щёку — настойчивое желание сосать мужской половой член, хорошо стоящий и прямой, последовало прямо за желанием послужить предметом порки, издевательства и насилия. Синдзи наслаждался на двух фронтах — садизм Аски и его собственное пристрастие к гомосексуализму делали ему день. По итогам всего этого Тодзи снова не смог кончить — ему требовалось, по собственным словам, сосредоточиться на одном человеке. Зато Синдзи остался доволен просто тем, что сосал его член вслед за вагиной Аски. Сама последняя оказалась довольна тем, как ей удалось разукрасить полушарии Синдзи. — Слушай, Аска, пока я сосал член, я кое-что понял, — наш герой, только выпустив изо рта слюнявый член Тодзи, не стал скрывать: — В ближайшее время я хочу заниматься сексом только с мужчинами. Я хочу как следует слиться с мужскими атрибутами, с их сочными телами, меня возбуждают их члены, я хочу отдаваться им и хочу вас, мужчины, иметь, — Синдзи обращался в сторону Каору, Кенске и Тодзи. — Такие у меня сейчас желания. Раз такое дело, то Аска высказала о своих намерениях, в общем-то схожих: — Синдзи, ты любишь мужчин, понимаю, а я в последнее время увлекалась снова Рей — и намерена сейчас проводить время больше с ней, — Аска не стала скрыть своих предпочтений и открыто о них рассказала. — Я за тебя рад, Аска, — с доброй улыбкой поддержал Синдзи, попутно потирая свой зад рукой. Ребята, полностью голые, сели на диваны, вытянули ноги, стали напиваться сладкой, шипящей газировкой. Тела их нагие создавались контраст друг с другом — светлые тела девушек, шоколадный тон кожи Тодзи и бледная нагота Каору. Супруги рассказали о своих приключениях, когда к ним подошли Рей и Рэндольф, до того занятые своими экспериментами, вычислениями и технологиями. Каору и Синдзи подобно рассказали о том, что им довелось пережить. Рэндольф особенно похвалил Синдзи за то, что он призвал заклятого врага Шума-Гората, но в то же самое время, напомнил о том, что в такие делах стоит соблюдать особенную осторожность. За то, что именно Синдзи одолел Итакву с помощью хитрости, все его хвалили особенно — и пилот Евы-01 улыбался на это особенно ясно. Но пока всё было хорошо у них, всё не было славно у кое-кого другого… *** Виктор стоял против толпы уродливых тварей, вооружённых электрическими трезубцами. Альфа в отчаянии сосредоточился, материализовал золотые рога и направил свои способности рёвозавра на контроль молниеносной стихии. Оружие чудовищ вокруг выпустило из себя разряды, они охватили самих этих уродов, имеющих несколько рук и шипов. Чёрный дым охватил их, противники сами заревели от этого, задрыгались руками и ногами. Их оружие взорвалось изнутри. — Ха! — показал он палец Альфе — Молодец! Сейчас я их! Видя их травмы, Виктор ринулся к ним, очень быстро поработал мечом — так быстро, что его движения тупо размылись. Существа, шокированные током, оказались мало способным что-либо сделать — головы полетели с плеч — Виктор сносил своим мечом, либо обрушал его от по вертикальной линии головы-торса. В один такой момент он дошёл мечом до середины груди, после чего дёрнул в сторону, открыл грудную клетку, вырвал меч так, чтобы отбросить тело на другое существо. Началась куча-мала, Виктор пока всё внимание отвёл на то, чтобы рубить супостата. Уродливые когтистые руки с шипами летели в разные стороны, головы падали с плеч, торсы разделялись напополам. Один трезубец, не уничтоженный Альфой, таки ткнул нашего героя. — А-а-а! — он закричал, когда через него прошёл электрический разряд. — Ы-ых! Виктор свалился с ног, упал прямо на горячее тело ранее убитого монстра. — Виктор! — Альфа сосредоточился, приложил усилия, заставил трезубец в руках стражника передать свой разряд в тело того, кто его держал, враг забился в конвульсиях. — Сейчас! — Виктор вскочил таки, прыжком достиг головы монстра, отправил её часть в полёт. Альфа подбежал сюда, захватил трезубец, пальнул из него разрядом в целого монстра, потом с разбегу вонзил в него, пропустил электрический ток через его тушу. Труп свалился с ног, забился по инерции руками. — Альфа! — Виктор, только расправляя спину, увидел, как Альфу за ногу схватил один из уродов. — Нет! — Северов закончил озвучивать это слово тогда, когда лезвие уже ударило в пол — после того, как отделило руку монстра от ближайшего сустава. Альфа с долей изумления взглянул на него, будучи поражён тем, как быстро его защитник смог избавиться от этой опасности. Виктор добил монстра, вонзив меч в харю, после чего пяткой размазал эту черепушку. — Бегите туда! — вдруг закричал Рюга. Его ятаган отделился от пола, пролетел в сторону края амфитеатра. Похоже, андроид отыскал в себе силы, чтобы задействовать это оружие по крайней мере для того, чтобы указать им путь. — Туда! — Виктор не стал думать — его дико охватила радость от надежды. — Кто-то хочет вас спасти! Но я не знаю, кто это! Это может быть ловушка! — закричал Рюга. Виктор и Альфа верно подумали о том, что андроид вот прямо сейчас принял откуда-то исходящее сообщение. Они достигли края амфитеатра. Ногу Альфы ещё захватывала рука вражеского стража, потому он бежал так — отталкивался ногой, перекидывался на руки, отлетал на них вперёд, вновь на стопу, потом снова проделывал такой кульбит в воздухе. Виктор работал прежде всего двумя ногами. За ними по пятам гнались эти стражники — уродливые прямоходящие существа с несколькими верхними конечностями и электрическими трезубцами наперевес. — Да отвалите вы! — Альфа, только встав у того места, куда Рюга вонзил свой ятаган, резко повернул голову. Его рога ярко полыхнули, заставив разорваться в руках оружие противников, попутно прожарив их самих током. Один из преследователей успел метнуть трезубец, он вонзился рядом в стену. — Черти! — Виктор увидел, как рядом с Ятаганом открывается некий проход. Он захватил рукоять. Бросил на Рюгу взгляд — андроид по крайней мере мог сдержать Пророка Таша. Альфа и Виктор заскочили в проход и сразу же буквально выпали в круглую и белую комнату, чьи границы пустились разрастаться. Свет здесь из неизвестного источника распределялся равномерно. Это место выглядело очень инопланетно, футуристически и высокотехнологически. Альфа и Виктор встали с пола, они оба согнули колени, когда шлёпнулись сюда. Первым делом они обратили внимание на то, как позади закрылся проход. — Мне кажется, мы, возможно, миновали некий портал, — Северов ещё раз огляделся по сторонам, почесал затылок, потом отложил оба меча, взялся вызволять Альфу из хватки инопланетной сволочи. — Эх! Виктор не смог так просто раскрыть эти пальцы. Крови из среза почти не вытекало. — Ну ладно… Тогда Виктор принялся просто отламывать пальцы и выкидывать их, когда он смог убрать кисть, то внимательно глянул на обрубок кости. — Выглядит как керамика… Альфа обнюхал останки. — Вероятно они какие-нибудь биороботы. Сволочи! Сукины дети! Виктор встал на ноги. Альфа поднялся с ним, они стали водить головами, границы комнаты дошли до того места, где для них открылся путь. — Пошли, нам больше некуда идти, — Виктор взял в каждую руку по оружию, попутно оглядел их, подумал, как бы ему эффективнее было бы управлять. Прямой меч, отлитый из одного цельного куска металла, чрезвычайно острый и прочный, нравился своей прямотой. Ятаган Барзаи несколько смущал своей формой. Виктор вспомнил, как Рюга его метал бумерангом. Он, представив такой бросок, запустил это оружие, оно действительно могло поддерживать телепатическую связь с хозяином, потому действительно вернулось обратно, Виктор снова принял его в руку. — Да, — пошли Альфа проследил взглядом за перемещением этого оружия. — Я буду впереди… Возьми эту штуку на всякий случай, — Виктор-таки передал Ятаган Барзаи. — Она больше для того, чтобы его метать, а я… — он взял в обе руки этот меч. — Буду парнем-рубакой! — Да, хорошо… Альфа осмотрел этот Ятаган, достаточно крупный. Они оба добрались до выхода из белой комнаты, тут запахло сыростью, там открылось какое-то подземелье. Материал стен уже напоминал камень. Свет тут исходил, опять же, из неизвестного источника, но был более тусклым, сумеречным. Босые подошвы обоих путников ощутили прохладу — позади температура казалась больше комнатной. — Интересно, кто же наш загадочный спаситель? — Виктор спускался первым, энергично переставляя ноги и шлëпая пыльными подошвами по отдельным блокам, торчащим из стены. — Не могу знать… — Альфа активно вдыхал прохладный подземный воздух, более тихо проделывая процесс перемещения. — Нос ничего мне не подсказывает. Виктор рукой поправил набедренную повязку. — Странники должны будут ломануться нас искать. Они же не тупицы? У них должны быть камеры и ещё какие-нибудь высокие технологии? — Северов оглядывался по сторонам, активно ища что-нибудь во мраке. И тут он понял — кто-то направляется к ним. Босые ступни замерли, рука подняла меч, взгляд карих глаз пронзил сумрак. Альфа уткнулся в высокую спину Виктора, высунул голову, зелёные глаза блеснули во мраке — Кто это? — Это я помог вам… — к ним приблизился гуманоид, похожий на человека-ящера, ростом несколько метров. У него виднелся гребень, сухая и грубая крокодилья кожа, взгляд при этом производил впечатление чего-то очень разумного. Его голос звучал скорее телепатически, он общался на языке жителей Плантаций. И тут Альфа узнал этот голос: — Сихан? — удивился он, уверенно выходя из-за Виктора. — Да, я — Сихан Раджикрави. — Какой ещё? — наш герой в мире аниме очень сильно напряг память, и он вспомнил, что так звали одного из учёных APE. Этот индус объяснял Хиро то, как работает пушка направленной плотности. Это была память Хиро, которую сам Виктор получил, когда слился с мужем Зеро Ту. — Ага, кажется я вас тоже знаю, — кивнул Виктор, после чего решил убрать свой меч. — Только вы изменились с тех пор, как Хиро вас видел: поменяли причёску? Сихан никак не отозвался на юмор. Альфа, как кажется, тоже его не совсем понял. А если начать объяснять шутку, то она потеряет смысл, Виктор решил, что уж пусть лучше смысл его слов останется не ясен для других. Он поспешил присесть на первое подходящее для этого место, дав всем видом понять, что он слушает собеседника. Альфа следом согнул колени, поместил на ступень голые ягодицы, перечёркнутые стрингами. — Когда ВИРМ попал из пушки направленной плотности по Марсу, я отправился на Обратную сторону мироздания, — Сихан, как оказалось далее, решил кратко поведать о своей истории. — Здесь ВИРМ смог забрать меня к себе. Но я смог сбежать от него, не желая сливаться с ним. Это долгая история. Я осел здесь… — Сихан подумал, что бы ещё озвучить. Он верно решил, что Виктор и Альфа задаются вопросом, почему он выглядит так. — Мне пришлось несколько раз менять тела и формы, потому у меня теперь такая внешность… — Хорошо, Сихан, ясно… Вы можете нас вытащить? — Виктор задал этот вопрос и тут же спросил вот что: — Как нам помочь Рюге? Мы не можем его тут бросить! — Я помог вам по доброй памяти. Я сделал это скрытно от Странников. Здесь они вас не видят. Как вытащить Рюгу — я пока не знаю. — А что они будут с ним делать? Я не уйду, пока не вытащу его! — светловолосый андрогин чрезвычайно эмоционально вознамерился помочь своему другу. Уж слишком ужасно было переживать ту участь на себе, которой, возможно, подвергнут его эти Странники! — Сихан, вы можете дать нам оружие покруче, чтобы мы могли победить этого Пророка орков? — поинтересовался атлетичный брюнет, весь грязный, он поправил набедренную повязку. — Я подумаю… Рептилоид чуть сузил свои желтоватые глаза… — Я не знаю, могу ли я вам доверять, но… ха! Похоже, божественное Провидение нас выручает! Вы оказались здесь не случайно! — заявил русский. — Вы, Сихан, лучше знаете, что можно придумать! Теперь Виктор обернулся к Альфе. — Вот, видишь, как мы смогли выкрутиться! Ничего, мы не должны терять оптимизма! Да, мы оказались в параше, но мы выжили! Я вытащил тебя! Сейчас мы должны спасти Рюгу по возможности! — Да, я тебя понимаю, — Фриц улыбнулся. Наши товарищи поцеловались, Виктор дал блондину прильнуть к своим губам, ответил на его жест в порыве благодарности, нежности и любви. — Сихан, мне необходимо вернуть способности промара! — Я попробую это сделать, — пообещал Сихан. — Вероятно это самое верное решение, если я правильно понимаю ситуацию… Сихан завёл Альфу и Виктора в очередной телепорт, на этот раз похожий просто на платформу, лишь ступив на него ровно, они исчезли и возникли под хрустальным сводом, кажется, где-то на дне океана. Вокруг в воде плавали какие-то морские организмы, очень крохотные, напоминающие медуз. Под куполом простиралась различные каналы, материалы по большей части напоминали серый бетон. Откуда-то здесь также присутствовало сумеречное освещение. — Здесь Странники нас не найдут. Парни решили искупаться, пока Сихан отошёл от них заняться подготовкой к спасению Рюги. Вода показалась прохладной, брюнет и блондин смыли с себя то, в чём запачкались, сели на краю. — Ах, как я рад, что мы выжили! — Виктор положил руку на ладонь Альфы. — Вот видишь, наши старания оказались не напрасны! — Виктор, спасибо тебе большое за то, что ты спас меня от мучительной смерти! Это было очень ужасно, когда меня подвергли пожиранию заживо! Никогда этого не забуду! — Альфа с большим душевным ранением обнял Виктора, очень плотно захватив его руками. — Пожалуйста — русские своих не бросают! — Виктор поглаживал Альфу. — Я очень рад спасти такого красивого мальчика, так похожего на девочку… Брюнет сидел с блондином — Альфа припал к его губам. Виктор решил, что сейчас как раз удачный момент, чтобы отвести душу и насладиться любовью. Он ответил любовнику на ласки, дал ему сосать свой язык. Член Виктора быстро налился кровью, подскочил. Аналогично поднялась головка Альфы. Виктор сосал рот своего мужчины, потом положил его на спину перед собой. — Ты должен смазать, — указал Альфа. — Так точно, герр Рём, — Виктор обильно облизал губы, собрал за щеками побольше слюны, припал к дырочке андрогина, столь похожего на девочку, но без женской груди и с мужскими гениталиями — как бы не давало о себе чувство брезгливости, наш герой-попаданец не жалел слюны, чтобы обработать анальное отверстие своего любовника. Русский лёг в следующий момент на спину, дал светловолосому красавцу сесть себе на лицо, блондин с развратной ухмылочкой потёрся гениталиями о рот и нос под собой. После этого снова прижал анус к губам любовника, дал мужчине ввести туда язык. Северов вдоволь смазал там, как мог. Сам Альфа ответил тем, что уже своей слюной покрыл русский фаллос — зеленоглазый ариец сосал этот орган несколько минут, очень энергично и живо. Наконец Альфа повернулся лицом к Виктору, насел на член, надавил анальным проходом на его головку, она туда вошла. Красавец с подлинно развратным лицом, закусывая край нижней губы, вобрал в себя весь ствол мужчины — детородный орган товарища Северова полностью проник в прямую кишку наездника. Альфа стал подниматься и опускаться, по-прежнему держа зубы на губе, захватывая внимание своими жгучими глазами, полными страсти и желания. Виктор лежал и смотрел на это зрелище — да: на то, как поджарый андрогин, с лицом девочки, без груди и с торчащим мужским членом — удовлетворяет его своей физкультурой. Виктору нравилось — Альфа обхватывал его конец своим нутром, доставлял кайф, очень сильно возбуждал, дарил чувство любви и тепла. Виктор стонал — издавал характерный мужской звук. Это всё, однако, не могло удовлетворить его, таким образом его охватил жар. — Нет, Альфа ты меня так не насытишь! В один момент Виктор решительно встал, Альфа ногами обхватил его — русский в рост пустился сам иметь андрогина, попутно глубоко поцеловав того в рот. После этого через некоторое время поставил на одну ногу. Виктор так заходил сперва с боку, потом уже со спины — Альфа поставил вторую ногу рядом с первой и уже полностью повернулся затылком к своему любовнику, руки пассива упёрлись в стену. Виктор держал его за таз, продолжительно познавал, становился одной плотью, Альфа себе мастурбировал. — А-а-ах! — так балдея и упиваясь своей любовью, Северов почувствовал, что он уже скоро кончит. — Альф, ты скоро?! — Да! Я скоро! По тону было ясно — оба вот-вот извергнуться: — Я подожду тебя… хочу кончить вместе. — Хорошо, Вик… тор, хорошо! — Альфа рьяно дрочил свой торчащий член. — А-ах! Актив держался до конца — он спустил как раз в тот момент, когда почувствовал сокращение горячего нутра Альфы. Последний озвучил что-то про себя очень тихо, светлое семя каплями полетело с его члена, а тыл как раз принял заряд — товарищ Северов пережил дикое наслаждение, когда порция за порцией, его сперма извергалась в завитки кишечника любимого и красивого юноши, очень похожего на девочку, и тем сильнее пленявшего. — О-ох… Спасибо, спасибо! — в благодарностях голосил Виктор, когда затихли его бёдра, член покинул нутро. Альфа выпрямился, развернулся, мужчины обнялись после такого успешно акта, жарко поцеловались. Чтобы доставать до роста Виктора, Альфе приходилось подниматься на носочки. — Тебе спасибо, мне было очень приятно! — благодарил пассивный любовник-андрогин. — Да, как хорошо мы кончили вместе одновременно, — улыбался русский. Брюнет прижимал блондина к себе, плотность обхватывал его своими мужицкими руками. Они сошли на пол, Виктор присел, облокотился спиной на ближайшую вертикальную плоскость, дал андрогину расположиться на себе, прижаться. Они оба вытянули ноги. — Альфа, ты готов стать моим… спутником жизни? — в голосе Виктора дал о себе тон откровенной мечтательности. — За то, что ты спас меня — да. Ты не бросил товарища, — сделал выбор потенциальный жених, щекой припадая к груди своего любовника. — Если бы ты не стал меня спасать, я бы это, конечно, понял. — Я счёл своим долгом сделать всё возможное, — Виктор любовно положил ладонь на голову Альфы, немного погладил ему светлые волосы, подобные на вид и на ощупь меху барашка, очень красивые. — В моей силе было вытащить тебя из той мясорубки, куда тебя кинули эти инопланетяне. Я вытащил. — Я благодарность теперь точно буду обязан, в случае чего, кинуться вытаскивать тебя из подобной западни, — думал Альфа, вслушиваясь в такт биения сердца своего возможного мужа. — Ну, я верю, что как мы вернём тебе твои силы, ты сможешь это сделать, — щедро улыбнулся Виктор. Когтистые стопы прямоходящего ящера прошли к ним — Сихан остановился: — Я перебрал все варианты действий. Если вам помогает Провидение, я готов помочь провернуть вам один план, — предложил рептилоид… Пророк Таша прижал Рюгу к тому устройству, с помощью которого пытались выкачать душу из Альфы. — Если мы не сможем поглотить его, мы сможем поглотить тебя! Ты пошёл против нас! Такой голос прозвучал в голове у Рюги. Он никогда не чувствовал боль в привычным нам виде. Агония стала охватывать его сейчас, когда Странники начали пожирать его душу. Это было куда сложнее, чем в случае с Альфой. У Рюги были установлены всевозможные защиты, он сопротивлялся. — По крайней мере я спас их! Помогать другим — вот смысл моей жизни! Рюга выкрикнул им это предельно отчаянно и самоотверженно. — Тогда — помоги нам! — прозвучали в голове эти инопланетяне. — Стань нашей пищей! К чему тебе сопротивляться, если сейчас мы — единственные, кому ты можешь помощь? Рюга сбился, правда сразу придумал, что ответить: — Пока я не буду знать, что мои товарищи мертвы, я буду сопротивляться вам, чтобы, если Провидение вдруг окажется на моей стороне, я мог бы ещё помочь им! За них я отвечаю!.. — Хорошо, что Странники все заняты Рюгой, — расчётливо говорил Сихан, — теперь можно использовать эти ситуацию, чтобы добраться до него… Рюга был прижат к устройству, от которого Виктор ранее освободил Альфу, сумев голыми руками оторвать скобы, процесс проходил медленно, андроид сопротивлялся, ему ещё здорового помогали доспехи. Пророк Таш, проводивший силу через артефакт, уже начал во всю уставать, пот струился по физиономии злобного орка. В конце концов он оставался биологическим существом, у андроида перед ним было преимущество — плоть слаба. — Так, я сейчас закончил… Сихан развёл руки перед двумя товарищами, соткал этим жестом из воздуха нечто вроде пузыря, через который нельзя было ничего воспринимать, если наблюдать с внешней стороны, он заключил в него. Исполненные решимости, Виктор и Альфа под таким прикрытием подобрались прямо к Пророку. — Оп-па! — Ятаган Барзаи вырывался из груди зеленокожего, Виктор сжимал его рукоять. — Не ожидал, да, пидор вонючий?! — Гр! Га-а-а-а… — рык орка затих, невзирая на его ненависть, он пал — Виктор разрезал его своим оружием от груди до головы, кровь обильно разлилась. Альфа же схватил куб Таш. — Используй его, чтобы вернуть себе силу! — пояснил Сихан. — Верни мне силу! Верни! — рога Альфы очень заметно проявились, начали впитывать силу из Таша. Рюга то ли вырвался из телекинетической хватки, то ли она вообще сама спала, и подбежал к тем, кто явился его спасти. Шипастые стражники с вилами на ходу разлетелись в стороны. — Ха-ха! Отлично! — обрадовался Виктор, оглядывая сейчас всех этих многочисленных инопланетян, пришедших в смятение. — Ты как, Рюга?! — Мне было больно, но спасибо, я рад, что вы помогли мне! — радостный андроид принял в руки Ятаган Барзаи. — Сейчас я покажу вам! — лицо блондина, чьи волосы яростно теперь развевались, отметил чрезвычайно жестокий оскал, очень выразительный, зелёные глаза полыхнули. — Я отомщу вам за мою боль! — Ого, а Альфарий разозлился… — проговорил Виктор, ожидая сейчас чего-нибудь яркого. И не ошибся — Альфа в этот момент проникся мистической волной Таша и раскинул руки, оставив перед собой парящий камень, плазма в то же мгновение захлестнула многочисленных инопланетян на трибунах, охватывая тех, кто собрался высосать его душу, а также — стражников: орки-подручные и черти с вилами пали вокруг на арене, став тлеющими кострами. — Фламма Рекондитус! Горите в Божьем пламени! Альфа вложил в это возмездие свою боль, сила била сквозь него, выжигая врагов и не оставляя от них ничего, кроме пепла. Пока инопланетяне погибали, к ним подбежал Канг, до того орк притворялся мёртвым где-то в углу. — Вы схватили Таш, нам нужно уходить! — Да, ты прав, Канг! — согласился Виктор, когда плазма поглотила всех инопланетян в зоне видимости. — Вы можете вернуться туда, откуда вас забрали, — Сихан активировал арку портала — ту, через которую они попали сюда. — А ты?! — обратился Виктор к нему. — Странники тебя не прищучат за?!. — За меня не нужно волноваться. Я о себе позабочусь. Но я больше не буду вам помогать по причинам, которые я не буду озвучивать, — сообщил бывший человек через телепатический голос. — Хорошо! — Виктор очень обрадовался. — Спасибо за помощь, Сихан! Мы не забудем! — Спасибо, Сихан! — Альфа и Рюга также поблагодарили неожиданного спасителя. Все четверо ринулись к порталу, прошли через него, оставив позади догорать футуристический город Странников, парящий в облаках. Четверо возникли в городе орков где-то на поверхности планеты. Камень Таш парил между рук Альфы, блондин вот так его перемещал. Сейчас наши герои очутились в окружении орд орков. Зеленокожие в первую очередь обратили внимание на священный камень в руках андрогина. — Пророк! Таш выбрал нового Пророка! — провозгласил для них Канг — Да! Подчиняйтесь нам, если не хотите получить в щи! — добавил Виктор настолько громко, насколько это было возможно. Рога Альфы особенно явно проступили, силясь передать эту мысль в головы всех орков. Таш, похоже, действительно позволял ими управлять. Блондин почувствовал, как они ему покоряются… — Так, похоже, дело идёт в лад… — Что будем делать сейчас? — стал спрашивать Виктор. — Отдадим Таш этому Эолу? — Я обнаружил спутниковую оборону вокруг планеты, — сообщил Рюга, — потому оставил свой Демонбейн вне зоны поражения и проник на поверхность сам. — Демонбейн? — не понял Виктор. — Моя Деус-машина, — пояснил Рюга. — Если кратко, то это моя боевая меха. Не как ваши Евангелионы или Франксы, думаю, ты возможно увидишь её. Я сейчас пока не хочу ссориться со Странниками. Не хочу использовать её. — Мы уже убили кучу из них, — напомнил Виктор. — Да, но это пока только одна группа. Я не хочу сильно ссориться с ними, — ещё раз настоял Рюга. — Я не знаю, какое оружие они могут против нас выставить. Кроме того, я не сам от своего имени действую. Точнее это только моё желание — вернуть Альфу, потому что я обещал ему безопасность и должен теперь выполнить это обещание, но я сам — посланник Земной Федерации и Саурона. Виктор подумал, нет ли тут подставы? Но ничего предъявить он не мог. — Отдать ли нам Таш этому Эолу? — вернулся теперь к этом русский. — Я не уверен, могу ли я окончательно восстановить свои силы с его помощью, — блондин держал между руками подозрительный артефакт. — Вы заключали договор с Эолом, вам решать, — Рюга так сказал. — Ладно, давай будем торговаться с Эолом, — решил Виктор. — Очень жаль, что нельзя будет подробнее разузнать всё у Сихана… Кто этот Эол вообще такой? Что за дела у него с этими Странниками? — Мне нужно возвращаться к боссу. Вы будете исполнять обещание? — поинтересовался Канг. Он подступил к троице, покуда та общалась с глазу на глаз. — По крайней мере нам нужно обсудить с ним тонкости, — решил Альфа, повернувшись к Кангу. Блондин в стрингах и товарищ Северов накрылись тканью, приготовились отправиться в дорогу… Орки предоставили им транспорт, какие-то летающие по воздуха агрегаты, на вид — собранные из кучи металлического мусора. Альфа пока отложил в сторону артефакт. Блондин отвернулся и попробовал поразить учебную цель плазменным разрядом — не вышло — Похоже, мои силы не вернулись, — с чувством глубокого сожаления взглянул он на свою руку. — Этот артефакт сам их даёт. — Боюсь, если мы отдадим его Эолу, сукин сын пустит в ход его против нас, — русский сидел и потирал подбородок. — Этот Пророк орков очень круто юзал его против нас. — В таком случае может стоит не давать Таш Эолу? — предложил свой вариант Рюга. — Да, ты прав, заблаговременно нам надо будет обговорить это с ним… — товарищ Северов подумал. — Он тот ещё подонок, как я понимаю — далеко не самая приятная личность… Рюга взял камень в руки, начал сканировать этот куб. — Я не знаю, что это такое. Кажется, этот предмет действительно связан с коллективным бессознательным орков. Интересно, зачем он нужен? Светловолосый красавец в эти минуты сидел очень спокойно, закрыв глаза, и вслушивался в свои мысли и ощущения, старалась успокоить сознание и отыскать там ту искру, которая когда-то служила его силой. — «Если эти твари хотели что-то высосать из меня, значит, там что-то есть — значит, меня что-то закрывает… Я должен сорвать с себя это!» — уверенно подумал андрогин. Наш человек в мире хентая, взглянув на это выражение, поспешил присесть рядом с любовником. — Альф, не грусти, тебе повезло, что я с тобой, я буду защищать тебя, — тут товарищ Северов подумал, что для мужчины такие слова, возможно, не очень-то хороши. — Извини, если я немного задеваю твою гордость. Ты всё-таки парень, Альфа. Блондин в ответ взглянул проницательно. — Думаю, если бы я потерял силу, ты бы так сражался за меня, — улыбнулся русский. — Я думаю, мы с тобой на равных, да? Брюнет сжал кулак. Блондин не сразу понял, что с этим надо делать. Только телепатия помогла ему понять, что хочет Виктор. Альфа сжал кулак, после чего в знак дружбы и единства кисти двух любовников чуть столкнулись. У Альфы от такого действительно немного поднялось настроение — он улыбнулся, глядя в лицо Виктора, даже зелёные глаза как-то по особому загорелись. — Давай, пока мы в пути, мы займёмся любовью, — с хорошим настроением предложил обладатель очей карих. — Да, давай, — сочно поцеловал его в губы Альфа. Парни встали, чтобы сходить в место, где два сердца могут уединиться. Тут блондин обратил внимание на своего товарища-андроида. — Эй, Рюга, не хочешь присоединиться к нам? — А? — Виктор немного удивился. — Он же робот, он умеет… делать это? У него шпунтик есть? Рюга очень по-доброму рассмеялся: — Виктор, мне доступны все удовольствия, какие может испытать человек! В том числе я могу наслаждаться прекрасным даром любви! — Гм… — Виктор не удивился, только вспомнил вид черепа Рюги, вскрытого оружием ВИРМ. — «Интересно, кто запрограммировал эту жестянку на такое?» Альфа, у тебя уже был секс с Рюгой? — вопрос, зная темперамент блондина, надо сказать, прозвучал самый глупый. — Да, я занимался с ним сексом, — не стал скрывать тот. — Ах ты шалава! — Виктор взъерошил его волосы. — Ну ладно, ладно! Русский военный перешёл на хлопанье по плечам. — Хорошо, не буду возражать. В моей жизни уже было так много разврата, что секс с роботом ничего не изменит… Гм, Рюга, а ты гей? Андроид улыбнулся: — Нет, я могу наслаждаться любовью с любым полом и видом, для меня важно только одно — чтобы мой партнёр испытывал удовольствие и был мне рад. На такой ноте трое выбрали себе наиболее подходящее место. Комбинезон Рюги распался на элементы, детали уменьшились и исчезли, его костюм дематериализовался, явив взору хорошее такое мужское тело. Виктор обратил внимание на отсутствие волосков и родинок, просто чистая и гладкая, равномерно и умеренно розовая кожа. В плане отсутствие пигментов она напоминала кожу Каору. Каштановые волосы юноши про этом укоротились до нормальной длинны. Обнажённый Рюга приветливо улыбался. Виктор не мог отделаться от того, что от андроида, пусть даже предельно человекоподобного, таки веет искусственостью, отсутствие волос и родинок, равномерность тона кожа — это бросается в глаза — и сейчас наблюдатель обратил внимание на волоски возле мужских гениталий, какие-то аккуратные, каштановые, очень равномерно расположенные. Виктор оторвал взгляд, подумал, что не очень-то правильно пялиться на мужской причиндал. Но потом напомнил себе, что вообще-то намерен заниматься групповым сексом. — Ладно, пора опробовать тебя… Виктор скинул ткань-накидку, размотал набедренную повязку, Альфа сделал то же самое. Брюнет подошёл к андроиду, решил действовать без запинок, поцеловал его в губы, отметил про себя, что они очень похожи на человеческие, влажные, тёплые и живые. Рюга ответил — какое-то время мужчины целовались. У Виктора возник такой же интерес к члену — несколько он покажется ему искусственным? Принял его в рот, предварительно проведя языком, вобрал за щёку. Орган стал восходить как обычный человеческий член. Альфа в это время приподнялся на ступнях, вытянулся и поцеловался в губы с Рюгой. Виктор немного минетом поработал с членом мужчины, после чего оставил его. — Вроде ничего интересного, — он провёл рукой себе по губам. Поцеловал Альфу, решил больше уделить время своему возлюбленному. Теперь он повернув его голову к себе, чтобы ласкаться рот в рот. Попутно Виктор отметил, что испытывает некоторую ревность. Рюга погладил их обоих нежными и тёплыми ладонями с двух сторон. — Так, Рюга, — решил-таки товарищ Северов, — я займусь Альфой, а тебе, думаю, я могу доверить тыл. Виктор вполне себе точно уловил желание отдаться мужчине, потому решил это сделать. — Хорошо. Андроид предложил подготовить причал. Он использовал свою слюну, подобную настоящей интимной сказке, чтобы подготовить сперва отверстие Альфы, потом — отверстие Виктора. Во время этого процесса, пока Рюга облизывал анус Альфы, Виктор орально ублажал блондина. — Должен предупредить, — сейчас, когда Виктор встал попой к Рюге, Альфа склонился сосать ему член, — там может быть дерьмо… — Я избавлен от отвращения к таким вещам, — язык Рюги чрезвычайно приятно прошёл в том месте у Виктора. Сам Северов не мог не отметить то, как это приятно. Когда Рюга уже смазал, он попросил андроида поработать там подольше. — Тебе это нравится? — Ну… — тот, кто получал усладу, не мог не издать пошлый и даже немного стыдливый смешок. — Ты очень хорошо умеешь вылизывать жопу, — когда Виктор озвучил это, член Рюги вскочил до конца. — Хорошо, что ты так говоришь, Виктор — именно удовольствие партнёра мне больше всего нравится… Кого оно было закончено, андроид выпрямился позади русского. Сам последний вставил свой член в задний проход Альфе, принял в себя следом фаллос Рюги. Вот так трое, любодеи задвигались. Товарищ Северов наслаждался в центре бутерброда и, надо сказать, прямо чрезвычайно сильно проникся таким способом совокупления. Рюга трудился как надо, к нему не возникло никаких вопросов. Альфа сильно возбуждал и, как всегда, славно принял своим задним ходом ствол. Виктор краснел, потел и стонал. Он кончил первым, испытывая постоянно нарастающее удовольствие, которое завершилось взрывом — наш герой в мире аниме извергся в своего возлюбленного, и почти сразу же за этим принял себе в потроха сперму Рюги. — Виктор, меня очень возбуждает, когда кончают мои партнёры, потому взрыв моего удовольствия происходит следом же за твоим, — пояснил Рюга с удовлетворённым видом. Мужчины разорвали соединение. Виктор обернулся, поцеловал Рюгу в губы, потом поцеловал Альфу и пронаблюдал за тем, как Рюга и Альфа поцеловали друг друга. Ребята немного отдохнули, после чего Виктор пожелал поиметь Рюгу. — Попка у тебя, наверное, интересная, — зашёл он ему за спину. — Да, давай, — андроид с большим удовольствием подставился. Виктор совершил проникновение в его потроха. — Да, ты тут совсем как человек, — отметил наш человек в мире хентая, начиная иметь его. Он нашёл там приятный и крепкий обхват жаркой кишки, абсолютно как натуральной. Рюга нырнул в Альфу, заимел этого вечного любителя находиться в пассивной позиции. Содомия продолжалась до тех пор, пока Виктор не почувствовал, что хочет извергнуться — он в этот раз долго брал Рюгу, проникся его попкой, оценил как следует эту любовную тропинку. Извержение случилось очень чувствительное, во время процесса товарищ Северов испытал дикое желание впиться в губы своему любовнику — и поспешил его исполнить сразу, как только появилась такая возможность. Рюга снова кончил в тот момент, когда сперма Виктора омыла потроха андроида. Когда это случилось, Рюга не остановился — парень с каштановыми волосами продолжил долбить Альфу. Виктор тогда вынул член из задницы искусственного человека, обошёл совокупляющуюся парочку, опустился на колени и подставился сосать член Альфе, каковой наш блондин до того всячески мастурбировал, и вот так через несколько минут в глотку русского ударила сперма белобрысого Фритца. — А-а-ах! — красавец изверг семя в рот любовника. Последний поспешил её сплюнуть. — Хорошо кончил? — поинтересовался Рюга, вынимая член из прямой кишки андрогина. — Да-а… Рюга рукой подрочил себе член, было видно, что искусственный человек ещё может кончить. — Подставьте свои лица, — попросил он, глядя на любовников. Альфа и Виктор согнули колени, Рюга озвучил лёгкий стон — светлые капли полетели любовникам на физиономии. — А ты можешь кончать без перерыва? — поинтересовался Виктор, утирая с лица сперму Рюги. — В теории… но у меня есть предохранитель, чтобы защитить себя от чрезмерного наслаждения, — пояснил Рюга. — Чрезвычайное наслаждение приводит к деградации сознания. Я не хочу его. В живу по принципу Священного серединного пути между крайним гедонизмом и крайним аскетизмом, как заповедовал Будда. — Ты буддист? — Да. — О’кей… — Наверное, — улыбнулся Рюга, — я смог собрать в прошлой жизни очень благую карму, раз в этой я смог родиться дэвом [1]. *** — Мы с Рей произвели некоторые каббалистические расчёты, — пояснял Рэндольф, ведя разговор с друзьями. — Эти расчёты помогли нам найти сперва Апостолов, а потом — Мелькора. Мы планируем дальше их использовать, чтобы узнать нашу судьбу. — Не нравится мне эта идея, что судьба наша где-то кем-то предназначена, — к своему неудовольствию сказала Аска. — Пока никто не заглянет в коробку, не будет известно, что там с котом, — ответила ей Рей, держа чёрного кота Рэндольфа на своих руках. — Потом пока наша судьба нас не настигла, она не стала реальностью для нас. — Я проведу кое-какой эксперимент, но потом, сейчас я должен кое-что подготовить, а вы — можете дальше отдыхать пока, — решил на том пока закончить Рэндольф. — Я обойдусь один, так что ты, Рей, тоже можешь отдохнуть от работы. — Хорошо. Они ещё сидели так довольно долго, обсуждая разное, они выпили всю газировку, скушали все сладости. Потом решили поспать — прямо здесь: голые тела расположили кто на диванах, кто на мягком полу, а кто пожелал вообще спать в области искусственной невесомости. Часов пять все спели как убитые. По пробуждению снова решили перекусить. И за этой едой все отметили, что восстановили за сон силы для новых подвигов на любовном фронте. Они решили пойти досмотреть сны — разумеется, засыпать теперь ребята решили каждый в паре. Они могли бы устроить прямо тут ещё одну оргию, но Каору призвал к порядку: — Давайте сейчас каждый из нас сосредоточится на ком-то одном? Мы уже были группой вначале, пусть теперь будут пары. — Согласна, — Аска поддержала идею. — Мальчик-гей прав. Синдзи, при всей любви к тебе, мне сейчас захотелось побольше проводить время с Рей. — Не буду настаивать… — всеобщий любимец взглянул на Тодзи. — Я сейчас чувствую наибольшее влечение к моему замечательному Тодзи — парню, которого я люблю, — признался наш вселюбящий герой. Синдзи подумал, что после того, как он получил удовольствие с Аской, ничего удивительного, что его тянет на следующего важного участника своего гарема. Женское тело Аски, её изящное лицо, губы, которые он любил сосать, влагалище, которое он любил больше облизывать, ягодицы, жар и теснота дырочки между ними, куда он исключительно сбрасывал сперму, и эти мячики грудей, чьи титьки он обожал целовать, жгучие рыжие волосы, куда любил закопаться, — очень привлекали его. Но не меньше, а может даже больше, Синдзи интересовало развитое тело Тодзи, его шоколадный оттенок кожи, чёрные жёсткие волосы, мужской торс, член, славные ягодицы и мальчиковые черты. Синдзи влюбился в этот цветной загар не меньше, чем в чистую кожу Аски, он хотел прижимать к его спортивной груди, словно законная жена в пылу любви. Он хотел член Тодзи — хотел сосать его, хотел седлать его, но больше всего хотел отдаваться ему, и в такие моменты самому ощущать себя законной женой. Хотел иметь Тодзи, самому становясь властным хозяином его мужского начала — потому как с древних времён известно, что лучший способ одному мужчине утвердить себя над другим мужчиной — это трахнуть его в зад. И Синдзи, при всей своей распущенности, осталось толком стыдливо покраснеть при мысли о том, как ему хочется взять в рот немного сладкой рвоты Тодзи. Синдзи влюбился даже в это! — «Вот теперь я действительно отвратителен…» — Каору, похоже, смог предугадать твои пожелания на этот вечер, Синдзи, — на таких словах Кенске ребята засмеялись. Сам он снимал на камеру то, как Синдзи накрыл ладонью кисть Тодзи — последний в ответ улыбнулся. Кенске взглянул на Каору — получил такую же улыбку. — Я не желаю женщин, потому мне осталось пойти сегодня с тобой — сделать тебе ночь, — пообещал прекрасный альбинос во всю ширь своей улыбки. Аска и Рей вооружились двойным искусственным членом, каждый конец нырнул в надлежащее влагалище. Они вертикально приподнимались, сидели друг перед другом. Постоянно поглаживая тело руками, девушки сливались поцелуями, брались за груди, активно стимулировали пальцами титьки, сплетались языками. Искусственные члены вибрировали во влагалищах, стимулируя их истекать соком. Аска проявила большую активность в лесбийских ласках, потому Рей отдалась её огню — белокожая альбиноска легла на спину, шире поднимая и раздвигая ноги. Рыжая красавица нависла грудями, пустилась совершать толчки, трахая свою любовницу тем, что не дала ей Природа. Мячики грудей служили одним из главных атрибутов любви между двумя девушками, но не только они — Аска яро долбила Рей, периодически опуская голову, чтобы сосать в рот свою любовницу. Аянами, спокойно возлежа, испытывала удовольствие, принимала акт. Наконец она озвучила стон, предшествующий оргазму — нутро сократилось, выбрасывая взрывы удовольствия. Рей поблагодарила свою любовницу, положила Аску под себя, рьяно долбила. Ноги Сорью были подняты, Аянами держала её за них, совершала половой акт до тех пор, пока до ушей не достиг стон рыжей красавицы — румянец охватывал её лицо, девушка издала громкий стон, оргазм сотряс Аску, она кончила под ней, созерцая её бледные груди. Девушки откинули искусственный член, вытянулись бок о бок, обнимаясь. — Рей, какая ты классная, — хвалила огненная прелестница. — Люблю тебя. Она поглаживала её — альбиноска отвечала тем же, голубые и красные глаза сладко наблюдали друг друга. — Мне тоже очень нравится проводить время с тобой, — довольно живо сказала Рей, водя пальчиком по соску своей любовнице, потом она зарылась в её рыжие волосы, сладко чмокнула подругу в губы. Синдзи увёл Тодзи за руку, вместе парни легли на постель. Наш именитый распутник с большим удовольствием прильнул к своему другу, целовался и сосал его в рот, делая это более страстно, чем ему отвечал Тодзи. Парень, чья кожа уступала по насыщенности загара, ласкал своего друга поглаживаниями, троганием интимных мест — он брался за член, за ягодицы, за титьки мужчины, пробирался языком ему в рот. Синдзи так опустил голову, обхватил ртом половой член Тодзи, уже бодро поднимающий головку в ответ на такие старания своего любовника. Синдзи то отпускал ртом, то пальцами водил по стволу члена, открыл крайнюю плоть, стал активно водить языком по свободной головке. — Синдзи, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, или чтобы ты меня трахну? — поинтересовался Тодзи. — Я думаю, нам надо сделать и так, и сяк. Синдзи рукой дрочил другу, после чего ещё раз пососал титьки своего парня, вновь припал к его устам. — Я хочу, чтобы ты наблевал мне в рот. Можно? — член у Синдзи стоял, он его себе дрочил. — Хорошо… — Тодзи, немного подумав, сунул палец себе в рот, надавил себе на корень язык, содержимое желудка поднялось к горлу. Он припал к его рту, передал рвоту, Синдзи принял себе её в рот, оценил вкуса и проглотил. — Теперь я хочу, чтобы ты проглотил мою рвоту, — Синдзи подумав об этом, подрочил свой стоящий к пупку член. — Угу, ладно, — кивнул Тодзи. Синдзи сунул себе палец в рот, надавил на корень языка, отрыгнул, быстро передал рвоту в рот Тодзи, сладострастно пронаблюдал за тем, как друг проглатывает его рвоту. — Ну как, Тодзи? — Ну, нормально… а что ты хочешь услышать от меня, Синдзи? Что у тебя самая сладкая блевотина в мире? Синдзи рассмеялся. — Тодзи, я хочу, чтобы между нами не было никаких преград, я хочу, чтобы мы чувствовали себя одной плотью, как говорил апостол Павел… Как иронично, что я его вспомнил? — Синдзи на секунду задумался. — Знаешь, Тодзи, мне очень нравится, что ты полностью позволяешь мне делать с собой всё, чего бы я не пожелал! — Потому что я люблю тебя, Синдзи. Потому я — да — отдаю тебе тело, — подтвердил Тодзи. — Между нами нет барьеров. Нет отвращения, нет брезгливости, есть только желание сделать другому приятно. Тодзи, я наслаждаюсь главным образом тем, что между нами нет барьеров, — Синдзи поделился тем, что было у него не душе. — Я, пожалуй, тоже, ты прав, — Тодзи обнял своего любовника. — Очень круто, что мы так близки друг к другу. Я не чувствую себя одиноким. — Я тоже, Тодзи, — Синдзи очень вжался в обхват дружеских рук. Они оба вслушались в биение сердец, почувствовали тепло друг друга. Полминуты побыли так, потому продолжили. Тодзи лёг на спину, Синдзи взял тюбик, смазал член друга, воссел на него, сунул себе этот член в зад. — Пока, Тодзи, я буду делать тебе хорошо, — Синдзи с ухмылочкой запрыгал на половом органе друга, кол пронзал нутро наездника, он насладился этим, с большим рвением обрушиваясь своей простатой на головку фаллоса Тодзи. Член Синдзи торчал к пупку, он скакал очень быстро. Тодзи, улыбаясь, приподнимал колени и всячески помогал другу, пока пребывая в положении лёжа. Вот так какое-то время они упивались этим актом содомии. Рукой Тодзи стимулировал половой орган Синдзи. Через некоторое время наездник встал, развернулся и пал на колени, выставил ягодицы перед Тодзи в таком позиции. — Еби теперь меня так, Тодзи… А я пока отдохну. — Ага, — Тодзи добавил смазки себе на член и поспешил вогнать сей орган в нутро Синдзи, задолбил его теперь так. Актив действовал жёстко — пассив кряхтел и постанывал, подрачивал себе. Румянец выступил на щеках Синдзи. Жар охватывал, очень ярая сила била в его внутренности, это дело сопровождалось захватом, пассив плотно заключал своей кишкой быстро двигающейся фаллос, и ему дико доставляла мысль, что так он делает Тодзи очень приятно. Синдзи знал, чего хочет, чтобы в него кончили, потому терпеливо ожидал того момента, когда это произойдёт. Сверху же, загорелый наш хлопец достаточно продолжительное время активно совершал сей процесс. — Синдзи, мне в тебя кончить? — по итогу Тодзи набрал обороты ещё больше, кажется то предела. — Да-да, Тодзи! Залей! Залей меня!.. А-ах! О-ох! Синдзи кряхтел, выразительно закрывая глаза, морща лоб, обнажая стиснутую челюсть. Тодзи долбил очень часто и быстро, наконец им был издан звук: — О-о-о-о-о… Синдзи почувствовал, как в него вырывается горячая сперма Тодзи, обжигая нутро, улетая вглубь, разлетаясь по прямой кишке, свободно растекаясь. Когда вырвалась первая порция, спортивный хлопец Судзухара долбил не менее энергично, чем до извержения, но потом быстро сник, пока следующие несколько секунд вылетала остальная мужская сперма. Тодзи замер — Синдзи особенно прочувствовал, как у него горит внутри. Тодзи вынул член, расслабленно выдохнул, утёр пот со лба и взглянул на зад Синдзи, шлёпнул его, потискал рукой ягодицу, ещё раз шлёпнул. — Ты как, Синдзи? — Тодзи приятно улыбался после того, как кончил, явно удовлетворённо. — Тебе понравилось? — Мне всегда нравится, когда в мою попку кончают мужчины, — Синдзи перевернулся на спину, довольно посмотрел на своего любовника. Тодзи наклонился, прильнул к его губам, поцеловался с партнёром, несколько раз парни поцеловались рот в рот. — Ну я уже понял твои вкусы, — Тодзи взглянул теперь на член Синдзи, он опустился, не до конца, но полностью поднятым он уже не был. Тодзи стал устраиваться между ног Синдзи, чтобы, повинуясь тёплому чувству любви, орально удовлетворить своего партнёра. Смуглый спортсмен взял член в рот, предварительно немного погладив руками бёдра, таз, что очень понравился пассиву. Тодзи дальше сосал какое-то время член, без особой прыти или чего-то такого, просто размеренно ублажал ртом чувствительный орган. Член у Синдзи благодаря этому хорошо встал. — Уверен, Синдзи, — Тодзи вытащил у себя изо рта уже до предела торчащий половой член, сжал его пальцами, — ты хочешь, чтобы я на него сел. — Именно, Тодзи, — одобрительно улыбнулся Синдзи, он удобно лежал сейчас, держа руки за головой, — это я хочу. Побудь моей девочкой. Тодзи взялся за смазку, какое-то время он возился, смазывал половой орган Синдзи, смазывал себе анус. Тодзи насел на этот орган, удобно разместился над Синдзи, уткнул головку его себе в зад, насел, ствол ушёл в анус. Тодзи чуть запрокинул голову, прикрыл глаза, парень чувствительно принял в себя половой орган другого мужчины, он расположил у него в прямой кишке. Тодзи какое-то время привыкал к его нахождению внутри у себя. Потом стал неспешно двигаться, опустил руки, коснулся ими торса Синдзи. Собственный половой член Тодзи сейчас был только слегла приподнят, по большей части он оставался в расслабленно положении. Тодзи набирал скорость по мере скачки наездником, в конце концов, по мере того, как он привык к нахождению у себя внутри этой твёрдой штуки, он уже живо и до отрыва набрал обороты. Так как шоколадный спортсмен сам недавно кончил, то наездником он не получал особенного удовольствия от напора головки члена на свою предстательную железу. — Не хочешь развернуться? — предложил тут Синдзи, постоянно глядя на член Тодзи, поднимающейся и опускающейся, за его яйцами, лежащий на спине любовник видел свой ствол, его стержень пропадал и появлялся по мере того, как наездник производил движения вверх-вниз. — Хорошо, — Тодзи согласился. Он встал, добавил ещё смазки, стараясь при этом особенно не касаться пальцами того, что он достал из собственной прямой кишки и то, чем там так активно двигал. Тодзи обернулся тылом, явил теперь взору Синдзи свои ягодицы, которые было возбуждали последнего. Синдзи, конечно, безо всяких оговорок, любил мужские половые члены, но заднее место он обожал более выражено — потому что это был универсальный фетиш нашего бисексуала: его одинаково возбуждали как ягодицы девушек, так и ягодицы парней. И вот сейчас Тодзи воткнул себе в очко мужское достоинство, приземлился спиной, чтобы двигаться теперь в сторону протянутых ног Синдзи. Наездник, возможно, благодаря новой порции смазки, сразу очень быстро пустился в скачку. Ягодицы Тодзи — аппетитные, мужские, хорошие спортивные ягодицы — вбирали в себя член Синдзи, он исчезал в них, дарил сладострастные ощущения своему владельцу, зад обволакивал инструмент любви своей тёплой слизистой, чем очень доставлял чувствительной головке лежащего любовника. Синдзи балдел, впиваясь в заднюю часть тела Тодзи. Он очень старался делать ему приятно из своего глубоко чувства любви. Наездник сам, как уже говорилось, не ловил от этого кайфа — стимулирование нутра не приносило услады из-за недавнего извержения. Тодзи скакал какое-то время, пока Синдзи не попросил: — Тодзи, дай мне поиметь. Тодзи изменил положение ног — согнул колени, упёрся ступенями в кровать, дотрагивался руками до колен Синдзи. Последний, лёжа на кровати, задолбил Тодзи в попку, сам теперь окунался в эту приятную, нежную кишку, плавал в ней, ловил кайф. Парни переменили позиции — Тодзи встал с члена, Синдзи поспешил приподняться следом. Тодзи оказался на коленях, прямо держа свой торс. Синдзи по-быстрому добавил смазки, он, в отличие от своего любовника, не стеснялся браться за свой половой орган, который конкретно так побывал в полной заднице. Синдзи, сам состыковался с колен, воткнул в Тодзи, чей торс пока поднимался прямо, захватил его руками и особенно уделил внимание его соскам, стиснув мужские титьки пальцами. Так, держась за торс Тодзи, Синдзи его задолбил в попку сам. По ходу процесс похотливый актив развернул рукой голову любовника к себе, ртом в рот впился в губы Тодзи. Потом Тодзи был опущен — сперва смуглый парень держал свой торс над кроватью, опираясь на руки, потом припал уже торсом к ложе, обхватил руками подушку, утоп в ней лицом. Синдзи видел его мужественную спину, более выразительную, чем его собственная, более изнеженная по сравнению с ним. Видел его жёсткие волосы тёмного оттенка, похожие на подстриженную траву. Синдзи содомировал быстро, так же активно, как с ним накануне совершал акт активно мужеложства сам Тодзи. Что сейчас нравилось Синдзи — он бегал взглядом по тыловым прелестям Тодзи, по тем мужским атрибутам, которые его возбуждали, особенно ту части задницы, которую он мог наблюдать со своей точки обзора — но особенно Синдзи заходила пассивность любовника, то, что при более выраженной мужественности — Тодзи подчинялся ему, принадлежал, и просто пассивно возлежал. Синдзи получил огромное психологическое удовольствие от доминирования над его мужественностью — мужественностью большей, чем у самого Синдзи. Тодзи лежал, принадлежал ему, ничего не делал, давал совершать с собой всё что угодно. Наконец, по ходу всего этого долбления, Синдзи испытал достаточно страстное жжение на конце своего копья — оно наросло и сорвалось серией брызгов, каждая из порций пришлась пиком экстаза. Синдзи накануне сжал зубы, очень напрягся, и теперь, когда сорвалась первая капля, он позволил себе расслабиться и просто балдеть. Порции спермы вырывались, летели в потроха Тодзи, уходили, улетели и исчезали внутри кишок. Жаркое нутро юноши послужило причиной всего этого — Синдзи оргазмировал, переживал пики, а когда они постепенно сошли на нет, он почувствовал одну только большую и чистую любви к Тодзи — он весь сам растворился в нём! Теперь Синдзи целовал в плечо парня, испытывая спокойное умиротворение. Член выбрался из прямой кишки, лёг на ягодицы, подарившие такой кайф. — Тебе понравилось? — поинтересовался Судзухара, ощущая, как разливается у него внутри тепло любовника. — Очень, Тодзи! Люблю тебя! — Синдзи поцеловал Тодзи в плечо, потом приподнялся и чмокнул его в спину, погладил её. — Ты доставил мне огромное удовольствие — спасибо! Спасибо тебе большое! Люблю тебя! Синдзи перевернулся на спину, протянул руку, положил ладонь на кисть Тодзи, последний спокойно лежал на животе, чуть повернул головой, лёг на щёку и любовно поглядел на Синдзи. — Я тоже люблю тебя, Синдзи. Мне очень нравится делать тебе приятно — отдать тебе моё тело для удовольствий. — О, Тодзи, тебе так нравится принадлежать мне? — любодейски улыбался Синдзи. — Ну не то… кхм… чтобы. Мне нравится прежде всего близость с тобой. Неважно как, — подумав, ответил Тодзи. — Ну вот и чудно! Как хорошо быть вместе с тобой, Тодзи. Люблю тебя. И что самое главное, ты только один из многих людей, которого я люблю! — Синдзи хихикнул. — Ты, надеюсь, не будешь ревновать? — Нет, Синдзи. Я не чувствую желания, чтобы ты был только со мной. Мне в такие моменты очень нравится быть с тобой. Я хочу, чтобы они иногда случались. Ты знаешь, я кроме тебя люблю мою жену Хикари, а ты любишь Каору и Аску… а также Ману… Кого ты ещё любишь? Они посмеялись. — Много кого я люблю, Тодзи! — Вот, я не хочу ничего отнимать у тебя. Ведь как я могу любить тебя, Синдзи, если бы мне хотелось отнять что-то у тебя? — Да, Тодзи, больше тебе спасибо, — от души поблагодарил Синдзи. — Уверен, это только утверждает наши чувства любви! Парни крепче взялись за руки. Кенске и Каору за руки зашли в комнату. — Не хочешь сделать это вместе с Синдзи и Тодзи? — предложил альбинос. — Синдзи сказал, что хочет уделить время лишь Тодзи, а я не против уделить внимание только тебе, — сказал лохматый гик. — Что ж, — соблазнительно поглядел на него Каору, — я не против получить шанс… запомниться тебе. Лицо Каору приблизилось к лицу Кенске. Они чмокнулись в губы, поначалу быстро, потом уже засосались как любовники. Сластолюбцы сняли футболки и шорты, Каору взял на себя активную роль — стал целовать соски Кенске, один сосок альбинос брал ртом, второй — стимулировал рядом рукой. Опустился так к члену, засосал его у Кенске — фаллос вытянулся под натиском любовной ласки. — Каору, ты как хочешь… чтобы я тебя, или чтобы ты меня? — поинтересовался Кенске. Каору подумал, засасывая за щёку член. — Давай поступим как лесбиянки, — предложил бледный любовник. — Как? — не понял Кенске. Каору повернулся к ящику, где лежали сексуальные игрушки, телекинезом ему в руку перелетел искусственный член с двумя окончаниями. Он смазал его лубрикатом. — Ого, интересно, — Кенске решил попробовать. Он поднял ноги, когда Каору вставил ему в анус этот агрегат любви. После этого сам Каору смог состыковаться — конец искусственного фаллоса упёрся в анус альбиноса, он вставил его в себя. Торс Каору протянулся над торсом Кенске, последний раздвигал ноги, члены обоих соприкоснулись, искусственный член пронзал обоих, один конец входил в зад одного, второй — в зад второго. Каору телепатической командой запустил вибрации. Он припал следом к устам Кенске, стал целоваться, потом — двигаться. Через некоторое время они изменили положение, лежали больше на боках, приподнимали ноги, позволяя друг друга пронзать себя толчками этих вибрирующих устройств. Потом они подобрали наиболее удобную для этого позу — Каору и Кенске встали задница к заднице, двигали вперёд-назад. По прошествии какого-то времени они сделали так — повернулись лицами, откинули назад торсы, Каору захватил ногами Кенске. Между развратниками вновь протягивался искусственный член, два конца входили в недра парней. Член Каору очень сильно торчал, член же Кенске спадал. Каору, улыбаясь, наиболее усердно совершал движения и дрочил себе. Кенске, выражая больше напряжение мимикой, совершал акт онанизма менее активно, но когда альбинос-улыбашка снижал темп, гик догонял, включался рьяно, правда не на столь долго — пока Каору вновь не набирал обороты, потому, в такие моменты, Кенске снова становился пассивным. Вот чем занимались наши парни! Фаллос Каору исправно торчал, был налит кровью, муж Синдзи его очень быстро надрачивал. Гей видел прямо перед собой интимные прелести другого мужчины, пребывающий в нагом бесстыдстве член любовника, а также его яйца, из зада Кенске выходил искусственный член и вонзался в нутро самого Каору, в его простату, клитор мужчины, и постоянное воздействие на этот «нервный узел», при созерцании юношеской красы — привело только к одному исходу: наконец светлые капли спермы полетели из уретры, пав на бледный живот — Каору кончил в своё удовольствие. Любовники разъединились. Супруг Синдзи не стал вынимать этот самый искусственный член из нутра Кенске. Он припал устами к его настоящему члену, возвёл стараниями своего рта, бледными, цепкими пальцами стиснул искусственный половой орган и продолжил сношать им своего любовника. Таким образом Кенске одновременно ублажали содомией в зад и оральным сосанием. — Кен, может хочешь мою попку? — предложил Каору через некоторое время такого процесса. — Твою попку? — румянец на щеках гика красиво сочетался с его веснушками. — Да, давай. Каору живо поспешил взобраться на член Кенске — смазал его и всё такое. При этом зад самого Кенске не покидал искусственный член. Каору Вавилонской блудницей взобрался на детородный инструмент друга, сел лицом к его веснушкам и наездником пустился отрабатывать любовный акт. Так как Каору недавно кончил, альбинос не испытал сейчас сам особенного удовольствия, зато очень старался доставить таковое Кенске своей тесной жопой. Каору стремился захватывать кишкой половой член друга, скакать и стимулировать его — в общем, делать всё, чтобы омыть свои потроха спермой Кенске. Любовники чуть сменили позу, дабы последний мог поднять свой тренированный торс вровень с рельефным торсом Каору и целоваться рот в рот. Красота и старания альбиноса привели к тому, что произошло извержение. — О-ох! — Кенске испытал оргазм, его сперма заполнила нутро Каору. Гей принял в себя жаркую и влажную порцию, которая заставила его губы сложиться в особенно нежную и довольную улыбку. Удовлетворённый Кенске переводил дух. Каору встал, немного спермы выпало из дырочки между парой бледных полушарий, пусть даже эта дырочка альбиноса быстро закрылась. Кенске, оргазму вслед, лёг на кровать, решил отдохнуть — и быстро заснул. Кенске проснулся через некоторое время — и увидел, что Каору делает у него отсос. Член восстал, альбинос не только сосал у гика, но ещё и дрочил себе, лёжа на боку. Кенске пребывал в молчании пару минут, наблюдая за своим любовником. — Кенске, — оторвал Каору губы от этого органа, захватил его бледной рукой, подрочил с её помощью… — Ты хочешь ещё сеть на него? — протёр глаза Кенске. — Нет, — Каору потрогал головку языком, — я хочу трахнуть тебя сам, Кенске. — А… ну хорошо. Кенске перевернулся на живот. Каору позади него выполнил все дела, связанные со смазкой, после чего ненасытный гей поспешно воткнул свой половой член, его ноги вытягивались совместно с ногами Кенске, бледное тело и обычное создавало контраст. Каору энергично заимел зад Кенске. Последний особенно не получал от этого удовольствие, скорее, напротив, терпел. Но чего не будешь терпеть ради друга? Кенске был мужчиной и считал, что подобное неудобство стоит терпеть. Альбинос долго его имел, лохматый гик был отпущен только после того, как сперма похотливого гея брызнула любовнику в прямую кишку, осела и растеклась там. Красавец, без слов, вынул член и пал подле, вытянулся рядом с любовником, который его удовлетворил, и мирно закрыл глаза. — «Он уснул?» — подумал Кенске, наблюдая за тем, как теперь белокожий юноша полностью отключился. — «Ну и дела…» Кенске перевернулся на спину и положил руки под голову. Каору обнимал подушку, очень мирно и сладко заснул. Кенске не могу от всей души не любоваться невероятно тонкими и острыми чертами, идеально гладкого, ангельского лица альбиноса. Оно становилось ещё прекраснее, когда Каору спал. Уснул сладострастник сейчас очень быстро, только бросив заряд спермы в потроха Кенске. — «Какое он красивый», — улыбался гик, наблюдая за альбиносом, — «как я завидую тебе, Синдзи, у тебя такой прекрасный муж…» *** Трое любовников вели разговор во время пути, находясь на борту воздушного корабля орков. — Виктор, ты когда последний раз выходил на связь с остальными из NERV? — интересовался блондин. После секса они сели потреблять пойло, которое зеленокожие изготавливают из своих грибов. — Гм, это было не так давно… — задумался брюнет. — Кажется, во снах… Я видел Каору и… Виктор призадумался: — За мной, кажется, охотится один ублюдок по имени барон Гауптман. Он — колдун, который хочет сделать из меня магический артефакт, какой-то там Ключ, открывающий что-то там… Взгляд русского показал особенную серьёзность вопроса. — Насколько он опасен? — Альфа сразу это подметил. — Не знаю, но прошлый раз он призвал аватару Ньярлатхотепа… которая не стала, правда, сражаться, сразу ушла, когда появился Каору и… — русский несколько болезненно напряг память. — Это было в Мире Снов, а я далеко не всё могу так хорошо запомнить, когда… в Мире Снов. Там ещё была какая-то тварь, какая-то железная хуета с несколькими руками… Она была натравлена на меня бароном. Но вообще, — Виктор перестал напрягать память и заговорил уже оптимистично, — я думаю, Каору тогда его прибил. Я просто тогда проснулся. Понимаешь? — Угу, — блондин кивнул. К столу подошёл Канг. — Мы почти прибыли. Все трое переглянулись, чувствуя также, когда машина заходит на посадку. — Ну ничего, — Виктор встал из-за стола и направился к тому, что себе приготовил в качестве одежды, — мы сейчас будем по ситуации работать, верно? — Я вам помогу, если что, — Рюга сейчас щеголял в своих доспехах, оставляя голову без шлема. Виктор повязал на себе ткань, обул ноги в сапоги, какие ему смогли найти под размер, накинул на себя плащ и оптимистично улыбнулся Альфе: — Не вешай нос, я уверен, после всего, что мы пережили — враг не сможет нас остановить. Этот Эол — у нас спляшет! Альфа не стал ничего на себя облачать дополнительно и был в одних стрингах, не ощущая потребности больше ни в чём. Он приподнимал руку, над ней парил куб. Северов шагал впереди, вид у него был решительным, с собой он в руке нёс меч, закутанный в ткани. — Во владения Эола вас нельзя пускать в доспехе наизготовку, — встретил их гоблиноид, сразу бросив взгляд на Рюгу и определив степень опасности. — Да, хорошо, — Рюга произвёл дематериализацию, свидетелем которой Виктору уже доводилось быть. Только в этот раз андроид обнажился не полностью — на нём остался чёрный комбинезон из очень тонкой ткани, обнажающей кисти и стопы, андроид прошёл босиком. Виктор стал ожидать удара, взгляд его постоянно метался, он обращал внимание на все мелкие детали, ожидая подвоха даже в них. Альфа же шёл более спокойно. Северов не обнаружил пока никаких признаков ловушки. Он попытался вспомнить даже, как выглядел коридор, когда он был тут в первый раз. — «Не нравится мне это…» Виктор точно знал, что ничего не сможет пройти по-хорошему. Топ двух пар ног в сапогах, более тихие звуки двух пар босых ступней — свой меч Виктор был готов использовать сразу — они так дошагали до самого тронного зала Эола. Канг велел остановиться и первым переступил порог, перед ним сразу появились его сородичи — ближайшие стражники. — Господина здесь нет, — узнал Канг. — Удалился по делам. — Хорошо, мы подождём, — вежливо улыбнулся Рюга. Виктор и Альфа быстро обменялись взглядами. — Слушай, а ему не будет проблемы с тем, что мы поцапались со Странниками? — поинтересовался русский, первым проходя в тронный зал, орки-стражники их пропустили. Наглости нашему человеку в мире аниме оказалось не занимать, потому герой быстро уселся на пустующий трон эльфа. — Не знаю. Мне только известно, что Эол знал — его Деус-машина уязвима для Таша, как для артефакта, потому он послал вас. Он считал, что с вами Провидение, потому оно поможет вам, — Канг высказал об этом, ранее при этом ничего такого в слух не озвучивая. — Это ваша гарантия, гарантия, что он не сможет отнять у вас Таш силой, не выполнив свою часть сделки, — уточнил орк. Альфа и Виктор заинтересовано переглянулись. — Ладно, будем ждать вашего господина, раз такие дела, — гость, севший на трон, попутно похлопал рукой на колено, он пожелал, чтобы его спутник туда сел — не будет преувеличением или грубостью сказать это в таком тоне: блондинчик в стрингах быстро разместился в качестве развратной шлюшки на коленках у нашего русского попаданца. Он довольно выставил ноги в сапогах, прижимал к себе Альфу, положил ладонь на ягодицу. Рюга встал возле у трона, сложив руки на груди. — Как хорошо сделать дело и отдыхать в компании с таким классным парнем, как ты, — озвучил Виктор, нежно и очень любовно глядя в глаза Альфы. — Я тоже очень этому рад, — живо улыбнулся блондин, после чего смог удобнее разместиться на коленках своего замечательного и очень мужественного любовника — на контрасте с ним Альфа особенно выделялся своей андрогинной красотой утончённого бисёнена. — Расскажи мне ещё что-нибудь, у тебя же наверняка есть чем поделиться? — интересовался Виктор у своего красавца, в которого он влюбился. — Я пока осмотрю это место, — Рюга оставил их, пара орков таки проследовала за ним, чтобы присмотреть. — Да, хорошо, — отпустил его Виктор и перевёл всё внимание на Альфу. — Что мне тебе сказать? — Я хочу узнать побольше о тебе. Я не знаю, где ты родился, как ты проходил обучение, — Виктор тут подумал, что такие вопросы, достойные дружеского обсуждения, едва ли могут получить интересные ответы. — Что я могу сказать о рождении? Это было в лабораториях APE, — кратко сказал он, не зная, какие подробности добавить. Впрочем, тут ему пришла мысль, о которой он мог бы поговорить. — Виктор, возможно, тебе будет интересно вот что… — Да, я слушаю. Я хочу знать, что тебя волнует… — Я хочу тебе же рассказать о том, как я… окончательно принял решение перейти на сторону Хиро. — О, это мне будет очень интересно. Рассказывай. — ВИРМ вызвал меня на разговор. Он открыто рассказал мне о своих планах, о том, что по чём, — говорил Альфа. — Он мне показал Абсолютных Богов из воспоминаний того, кому их ранее показал Ньярлатхотеп… Говоря об этом, Альфа хорошо всё вспомнил… Он запросил поговорить с Председателем APE: — Папа, верно ли то, что NERV сказали о тебе? — Альфа, верна фактическая сторона, но оценочную выбирать тебе, — не стал отпираться глава Общества Плантаций. — Что?! Но, Папа, почему ты не сказал мне?!. — Не рассказал тебе всё о себе? Я не видел в этом нужды. — Председатель не лгал. — Но выходит… выходит, Папа, ты не Бог?! Ты такой же обманщик, как жрецы и тираны древности?! — прямо спросил Альфа эмоциональным голосом. — Я не лгал тебе. «Бог» — это термин, необходимый для выражения моей сути так, чтобы ты мог понять её. Скажи я «ВИРМ», чтобы это изменило? Пока Папа говорил, рядом появился откуда не возьмись голый, фиолетовый и лысый рëвозавр. — А? — резко обернулся на его появление Альфа. — Не бойся, это Праведник Лот, он поможет тебе взглянуть на мир моими глазами, — успокоил Папа. Альфа вспомнил, что это рёвозавр-ренегат. Лот наложил руку на голову низкому Альфе и озвучил сакральные слова: — Wza-Y'eI! Dho-Hna! Yr Nhhngr! Заработало коллективное бессознательное, Альфа погрузился и ему одновременно пришло в голову понимание, что это значит. Это слова на языке Акло или Акло Саваоф — это язык Богов Мифов Ктулху и Первородной Расы, продукт уже их коллективно бессознательного, несомненно, более мощного, чем у людей, рёвозавров и у любой другой расы в материальном космосе, даже ВИРМ. «Wza-Y'eI» — означает дословно «Негативное пространство, окружающее позитивное»; «Dho-Hna» — связь между двумя формулами, нечто непонятное, возможно означающее перемещение сознания из одной точки восприятия в другую — из тела в тело или из материального мира в этот астрал; Yr Nhhngr — указ на «период и определëнный участок времени». Сколь мог понять Альфа, это просьба «хочу подключиться к вашей информационной сети». Он широко отверз веки ещё на первом слове. Подключение прошло успешно — перед глазами появилась уходящая в даль ониксовая пучина космоса, разбавляемая пылающими красками галактик, словно пыльцой нанесённых на твердь блёстков. Альфа увидел Землю — голубой шар со значительным оттенком белого в густых и молоком разлитых облаках. — Да, верно тебе сказали, что Ньярлатхотеп заключил события на Земле в цикл, — говорил Папа, одновременно с тем Альфа увидел тот актовый зал, откуда они наблюдали за боем Синдзи и Хиро. Сейчас он увидел самого Синдзи, Каору, Рей, Аску, Мисато и Кадзи — от их рук и голов тянулись тонкие нити, прямиком к огромной фигуре, облачëнной в чëрную одежду, этот кукловод гигантом вытягивался в высь звëздного космоса и откуда пылал его трëхстворчатый глаз. Планета Земля стала красной, словно на ней разлилась кровь, и с неë кладбищем взошли кресты из чистого света, посреди них разогнула спину большая белая Рей. И множество таких сочившихся кровью планет сотами заполнили всë вокруг сцены, где под движение пальцев Ньярлатхотепа марионетки расправлялись друг с другом — Синдзи перерезал ножом длинную шею Каору, душил за горло Аску, Мисато вышибала мозги Кадзи из пистолета… — Верно, что по итогу этого театра «матричного бога» [2] мы появились на свет и осознали себя, — Альфа увидел перед собой плазменный крест с парой фиолетовых масок в месте схождения перекладин. Потом Альфа увидел у себя под ногами большой символ в виде семи глаз, расположенных на треугольнике, вершиной в сторону спины Альфы. — SEELE. Двенадцать тëмных монолитов с красными символами, прямо как описанный выше, взошли вверх, Альфа запрокинул голову к их вершинам. Потом увидел, как они окружили парящего в воздухе обнажëнного Каору Нагису, Ангел показался чрезвычайно прекрасным, перед его лицом протянулась нагрудная броня Евы-01 — с далеко протянутыми назад энергетическими крыльями. Каору сделал движение рукой и как бы разрезал ею Синдзи и Рей. В крови они пали замертво, позади Каору осталась пара фигур, как бы скрытых в сумраке и лежавших в крови на полу сцены, кажется, немного за ширмой. По движению руки Каору его окружили красные огоньки, отделившиеся от монолитов, они окольцевали юношу и следом воткнулись в Еву-01. Одновременно Альфа яснее заметил тянущиеся за всеми участниками нити. Когда он снова опустил взгляд, то узрел уже многочисленные кресты ВИРМ вокруг Евы-01. Теперь уже не заметил нитей. — Каору Нагиса принëс в жертву своих приёмных родителей, сестру и возлюбленного, чтобы помочь культу SEELE вознестись к нашему уровню, потому мы объединились, — пояснял ВИРМ. — Мы прозрели и освободились от игры Ньярлатхотепа. Альфа засмотрелся на как бы восседающих на небе. — Однако, — под голос ВИРМ появился Каору, уже теперь очень уверенный, и не голый, а одетый в комбинезон и свой плащ — он рукой разорвал нити и по движению кисти порывом некого ветра сбросил Еву-01 в некую чрезвычайно чëрную пропасть, стоя при этом на неких серых скалах, — SEELE помогли Каору победить Ньярлатхотепа, но Каору не простил им всю ту боль, которую они ему причинили, чтобы взойти к божественности… Альфа увидел совокупность крестов ВИРМ, уже без поддержки Евы SEELE. — Так мы остались одни и теперь были вынуждены отвечать сами на то, что могло нас ранить. Нам удалось выяснить, — продолжал ВИРМ, — что рëвозавры представляют для нас угрозу. Альфу теперь перенесли к планете, что вращалась зелëным и синим шаром, с белыми облаками и светлеющими полярными шапками, с огромным континентом. — Человек с Земли путешествовал во времени и сношался с порождениями Шуб-Ниггурат, а плод их связи сношался с местными формами жизни — так появились рëвозавры. — Так вот почему они так похожи на людей! — понял вдруг Альфа, когда перед глазами пробежали какие-то причудливые эволюционные линии. — Да, в некотором роде они люди, но более сильные, более эмоциональные, словом — мерзость, противоположная нам, — промолвил ВИРМ. — То есть ВИРМ и рёвозавры — разные пути эволюции людей?! — понял Альфа. Ситуация выглядела странной. Сперва была временная петля, которая привела к рождению ВИРМ из человечества, потом путешествие во времени и рождения расы рёвозавров. Странная хронология, но Альфа уловил связь причины и следствия, протянутую чудно сквозь самые разные линии времени. — Можно так сказать… — Папа-ВИРМ ничего по этому поводу более не молвил. Альфа почувствовал сильнее желание рассмотреть планету, словно глобус, стоящую перед ногами. Он даже опустил руку к поверхности, где среди светло-голубого ореола атмосферы вдруг вспыхнуло множество фиолетовых и пурпурных точек. Атомными взрывами они поглотили города, где башни и шпили кололи небо словно трава. Техногенные сине-серые мегаполисы оказались сметены жадными языками фиолетового пламени ВИРМ — Альфа мог присмотреться и как-то увидеть в одно мгновение исчезающие миллиарды синих лиц, поднявших рога к небу и успевших только вскричать. — Мы вначале предложили им стать частью нас, исход тебе известен, — сказал ВИРМ — Ах!.. — Альфа отпрянул от планеты, откуда вдруг вырвался голубой луч, что протянулся у плеча и поразил ещё какую-то планету, отчего та оказалась разделена и начала рассыпаться в астероиды. — Однако наш фундаментальный конфликт — вовсе не возня с рëвозаврами, — говорил ВИРМ. — Это не так уж важно… Альфа вдруг повернул голову и увидел, как понеслись световыми росчерками звёзды. — Посмотри на силу, которая угрожает всему существующему. Нет числа тому количеству вселенных, которые пали… Альфа увидел, как вместо летевших звёзд вдруг посыпались красные искорки, ими повеяло как от костра, они падали из пустоты куда-то в пустоту, в черноту бездны, отверзшейся перед ним. Потом пропасть вдруг различимо вспузырилась, а эти крупные пузыри оказались как бы жидкими и в себе они отражали галактики, скрученные сверкающими спиралями и вытянутыми эллипсами — в одно мгновение они сжались так, словно эти тысячи очей, разбавленной блëстками тьмы, ритмично моргнули. Мультивселенная подмигивала Альфе, перед чьим безбрежным океаном он стоял и чьи волны раскидывались в пенистой дали… — Вот наши главные враги… Скопища склизких и живых сфер протянулись, восходя из пены, словно нечто на дне подогревало Мультвселенную, оно вышло из пенистых вод бытия и предстало уже плотным нагромождением, снова надувались эти шары, покрытые тонкой мембраной и заключавшие в себе галактики и океаны тьмы, где плавали серебрянные спирали и эллипсы; некоторые из этих шаров лопнули и выпустили из себя клубки шевелящихся щупалец. — Йог-Сотот. Затаившийся за Порогом. Пресловутый Один-во-Всëм и Одно-во-Всëм, Врата и Ключ, Малельдил Третий, Супруг Матери Малакандры… Скопище сфер тянулись щупальцами к показавшейся за ними растекающейся кучи разноцветного голого… «мяса» со всеми возможными причиндалами — корнями, влагалищами и тому подобным добром, что раскидывалось целым шевелящимся лесом. — Шуб-Ниггурат. Великий Бог Пан, Сила Любви, Всематерь, Демон Жизни, Мать Малакандра и множество других имëн. — ВИРМ представил и пояснил. — Как ты видишь, когда она спаривается с Йог-Сототом, они уничтожают бесчисленные космосы… В глазах Альфа отразилось то, как чëрные щупальца накинулись на разноцветные алчущие влагалища, подобные сотам. — И это потому что… подобные миры… всего лишь его гениталии? Яички? — Альфа опустил лицо и посмотрел на плывущие под ним сферы-вселенные. Они сжимались и разжимались, когда Йог-Сотот кончал. — Секс — это плохо, — заключил ВИРМ, — от секса гибнут целые вселенные. Потом Альфа увидел клубящейся туман, очень плотный и обхватывающий сферы Йог-Сотота, куда тот погружался словно отвратительная каракатица в воды, окращенные чернилами. — Это?.. — Альфа моргнул и зачерпнул рукой как бы некий бесплотный пар, предельно летучий, на вид вязкий и шевелящейся… Он был живым!. — Это Нëг-Сотеп (Ньог’Сотеп, Н’йог-Сотеп…). Бесформенный Туман, Безымянный Туман, Магнум Инноминандум, Молоко Бездны, Отец Супруга Матери Малакандры. Бог предсущего субстрата. Как бы рядом с Нëг-Сотепом простëрлась чернота, чернильная пропасть. Альфе поначалу показалось, что это нечто жидкое, однако по мере погружения, он понял, что это неосязаемая и равномерно распределённая субстанция, возможно, нечто нематериальное даже по меркам здешней плоскости. Хотя привычные вещество и энергия должны были уже остаться далеко позади. Альфа не почувствовал никакой физической преграды, ему показалось, он просто выброшен в пустое пространство, где есть только пустота, нет ни звёзд, ни космической пыли, ни частиц света, ни их излучения, ни тепла. Но, интуиция подсказала, что эта пропасть вовсе не нечто мёртвое. Это живая пустота! Поразительно, но само пространство тут живое и мыслящее! Оно словно чем-то дышало, хотя не было тут ни воздуха, ни газа! И даже тот Бесформенный Туман предсущего остался стелиться позади за горизонтом черноты. Возможно, не будь это чужими воспоминаниями, это существо могло бы подумать о нём, хотя вряд ли он представлял собою такой уж интерес для этого божества небытия и чернющего, чернее черноты, идеального чёрного чернильного забвения, холодного и мрачного, а также безбрежно пустого, если не считать персоны его, Альфы, и того факта, что вся эта очередная бездонная даль на самом деле живая и умеет даже размножаться, порождать кого-то, что оно смогло родить Шуб-Ниггурат. Живородящее небытие. Чисто ничто. Поразительно, как из этого могла появиться жизнь?! — Это… то, куда Каору бросил Первую Еву SEELE, — Альфа узнал эту муть, — Тьма, Безымянная Тьма, Магнум Тенебросум, Мать Матери Малакандры. Если хочешь, можешь звать её Никтой или Нюктой. Она окружает подступы к… Ты увидишь. Чернила, показавшиеся поначалу неисчерпаемыми, разошлись, пропустив его в круговорот некого красного смерча, менее сильного… Тут звучала некого тона музыка и в глаза ударил лучей поток прямо из раздутой воронки. Он не причинял вреда сетчатке, очевидно, потому что это было только видение. Альфа быстро смог различить перед собой мешанину воронок за той гранью, где заканчивала простираться Безымянная Тьма. — Что это за место?! — Альфа увидел сразу бесчисленное множество воронок, раздутых от энергии и в этом хаосе клубились некие обитатели… — Абсолютный Хаос. Мне довелось поглотить одного из тех, кого Ньярлатхотеп забрал в это место и вернул обратно — смотри, — пояснил ВИРМ. — Его воспоминания. — А?! — Альфа резко дëргнул голову, белокурые волосы обдал резкий поток воздуха — хотя это был не воздух, сама материя здесь более не существовала, Альфа воспринимал всë в меру того, насколько привыкшее к трëхмерности существо может воспринимать подобное — воздуховорот вырвался из нутра длинной, странно изогнутой трубы, которую зажимала причудливая, дутая тварь с головой-личинкой, куда в круглый слизистый рот заходило начало этой штуковины; увитая тëмными венами, серая, она сама слегка раздувалась — и дыры этой, с позволения сказать, флейты, либо сами закрывались круглыми губами, либо длинные пальцы на многочисленных руках этого существа затыкали отверстия длинными когтями. — А! — Альфа повëл губой, попутно резко разворачивая голову на громкий звук, ближайший среди какофонии постоянно разрывающихся сонмами ядерных взрывов мелодий… с позволения сказать, мелодий. Перед ним теперь разбрасывали звуки две длинные и высоко задранные, широкие трубы, входящие в две утробы пузатого серого и склизкого трубача. Подле него высекал звуки вытянутый и похожий на личинку бугристый обладатель божественных кимвалов. Им в такт или не очень завывала волынка — точнее урод, который выглядел как подобие живой волынки с пузырями похоти, словно сошедший с картин Босха. [3] — Они?.. — смотрящий на этот хор Альфа прикусил губу. — Всего лишь обслуга, — спокойно озвучил ВИРМ. — Смотри. — Э-а! — Альфа вдруг заметил очень быстро перемещающиеся ниже по лучам эмпирия огромные тëмные горы, они словно ходили по лепесткам грандиозного пламенного цветка, чьи спицы простирались как бы от центра того места, к которому они приближались. Восходящие вершинами к краям самой кровавой сумеречной круговорти, которая, в месте величайшей ночи, казалась от этого слишком маленькой даже, хотя Альфа как-то понимал, что это место вне вселенных уже превосходит концепцию любого физического размера; эти титаны мрака двигались в постоянном… танце. — Подтанцовка, — подтвердил ВИРМ, — они настолько слепы и безумны, что у них нет имён, но кое-кто провозгласил себя их Посланником… Альфа как опустил взгляд ещё глубже в Абсолютный Хаос, где приносились подножия этих слепых и безумных огромных танцоров; там сплетениями корней раскинулись многочисленные пузырящиеся части некого тела — оно протягивалось самой высокой горой, но тоньше, как ствол дерева, выше даже кружащихся исполинов, очень далеко восходило сворачивающейся головой-хоботом, там оно слепо грызло. А каждый пузырь заключал в себя как бы по одному живому существу — вернее… по одному лицу. Благодаря синхронизации с памятью ВИРМ, Альфа мог узнать там среди бурлящих нарывов покрытый золотом лик Ахура-Мазды, найти взором трëхстворчатое зерцало иудейского Яхве, Скитальца Тьмы; а также покрытого оттенком красного дерева Малельдила Юного, которому поклонялись древние обитатели Малакандры; синекожего вечно юного Кришну и более тëмного Шиву; механического вида псевдоробота с шестерëнками и серебрянным лицом; увенчанного митрой чернобородого архонта; узкоглазую деву; мужа с усиками и энергичным взглядом и в облачении скандинавских асов; экран, на котором высвечивались данные о работе очередного «вышедшего из-под контроля искусственного интеллекта», голова чешуйчатого хайборейского Сета, и ещё, и ещë тысячи неисчислимых очей, ртов и физиономий диктаторов, жрецов, пороков, богов, богинь, ангелов, демонов, сверхразумов, «разумных машин», со всех миров — тут можно было увидеть, наверное, представителя любого разумного и полуразумного вида и ещё вереницу форм, в которые Оно облачило себя, дабы снизойти к ним… Всевозможные формы и тела, испостаси и аватары — им не было числа! Они корчились и ползли в своей истинной хаотической форме, похожей на жидкий и тягучий понос. — Ньярлатхотеп, — ВИРМ, кажется, немного подумал. — Чëрный Ползучий Хаос Иных Богов Ньярлатхотеп. У него столько имён, эпитетов и прозвищ, что их невозможно сосчитать, он — Легион. После его представления наблюдатель как стал выше, под большее ускорение нарастала музыка. — А теперь узри, — ВИРМ явно тянул с пафосом, — подлинную причину, почему что-то вообще существует… Красные туманы как расступились. — Что-то кроме Этого… Расползлись багряными змеями, обнажая для взора центр коллосально вращающегося эмпирия. — Перводвигатель. — Это… — Альфа смотрел без отрывания. — Бог — та самая первопричина мира?! Наконец под дуновения сотен воздетых труб, резкий порыв красного и фиолетового смерча как подхватил и заставил взмыть и ясно взглянуть в сосредоточение пламенного-газообразного-и-полужидкого безбрежного шторма, который просто служил фоном для этого сборища… где чëрные… лапы?.. прорывались из этой мешанины. В великом множестве, совершенно беспорядочно, как от судорожных дëрганий прикованного к постели сумасшедшего. И тысячи воздетых к ним труб. — О-ох! — Альфа как бы вздохнул разогретым воздухом, потное лицо обдуло дыхание этого первичного Божества, Малельдила Древнего, как его именовали рёвозавры, никто из которых не выжил, добравшись до этого Центра… — Поразительно!.. — Альфа наконец мягко моргнул и немного успокоил дыхание. — Да, наконец я Это вижу!.. Множество корчившихся рук, хотя это лишь предельно передающий увиденное термин, множество тысяч лапищ вырвались из бесконечно расползающегося взрыва, застилающего своим заревом все тутошние горизонты. К счастью, ВИРМ не делал музыкальное сопровождение оглушающим, каким оно стало бы, окажись наблюдатель тут взаправду. — Наконец — Сам Чëрный бесконечный вечно грызущий Султан Демонов Азатот. Тот, последний бесформенный кошмар, Создатель всего сущего; Слепой Безумный Бог-Идиот. Не только источник всего творения, но и вечная угроза каждому, абсолютное и окончательное зло, слишком ужасное, чтобы его называть; Альфа и Омега, Начало и Конец, Финальная Истина, Сокрушающая все надежды правда Мироздания — Прогресс, выдуманные боги, любовь, величие, власть, религия; все твои амбиции и желания, страсти и страхи, даже самое бесстрашие; даже воля космических сущностей; всё из этого совершенно ничего не значит перед Абсолютным Хаосом и его Богом и сразу обращается в жалкое трепыхание букашки перед лицом Отца Величия; всë теряет смысл и находит свой конец здесь на Страшном Суде Абсолютного Отчаяния: в тисках бессмысленного и беспощадного Азатота!.. На фоне этой живой чëрно-огненной катастрофы постоянно проносились ныряющие в неё, и также плотно объятые пламенем подобия небесных тел — блеклые огоньки, слабые искорки, и словно рыбки здесь стаями, тучами летали какие-то мелкие бесформенные бестии. Чуть поводя по траектории их движения головой, Альфа понял, что наблюдает их как бы с коллосального расстояния, созерцая издалека, но они на самом деле такие же большие как Ремина, Адская Звезда… Что же касается трудов тысяч и тысяч, миллионов, нет, миллиардов рвущихся в музыкальное сопровождения полуаморфных сервиторов, то вместе они изливались чистейшей какофонией, похоже, дополняя Абсолютный Хаос. — Лучи того, кто движет мирозданье, всë проницают гвалом и струят, где — больший, где меньший беспорядок… — Альфа поэтически озвучил это и тогда ещё не знал, что после этого открыл в себе талант. ВИРМ же продолжил говорить: — Ты в тверди сейчас, где свет его воспринимаешь всего полней, но напрасно поведëшь ты речь о виденном, ли назад вернувшись… [4] Теперь ты понимаешь, что мы пытались ограничить. Мышление смертных не способно принять это, но сердце способно, возможно, подсказать это… Альфа нервно сглотнул, будучи охвачен жаром, и коснулся рукой своей груди. — Твоя душа — его отродье, как и моя, ибо все мы — дети Божьи: души всех существ, лишь тени этого зла, что ты видишь. Доказательством тому служит то, что наблюдатели, любые существа, имеющие сознание, способны воспринимать Абсолютный Хаос и находиться здесь, принимая для этого трансцендентную форму, в которой они более не имеют ничего общего с материей и энергией, и мерностями; даже если они видят непостижимый Абсолютный Хаос как нечто, похожее на то, что они видели раньше. Мы, ВИРМ, сколько могли, пытались его ограничить в подвластных нам мирах. Твои страсти, твои желания, рознь, гнев и похоть, которые тебя обуревают, они делают тебя духовно ближе к этому кошмару, ввергают в пучину разрушительного буйства и череды мук и удовольствий. Потому что отродье Азатота, которое ты есть, жаждет свергнуть власть рассудка и ввергнуть тебя в пучину страстей и похотей. Твой разум давлеет над этой силой зла в минуты трезвого рассудка, но ты не можешь сказать, когда он вырвется из-под контроля. Твой внутренний демон — тень их Султана, понимаешь? Ты понимаешь миссию ВИРМ? Мы укрощаем зло, мы — Бог Добра и Любви в мироздании, которым правит тупой Дьявол-Демиург. В том смысле, в котором вообще можно говорить о добре и любви. Альфа мог бы усомниться в открытой картине мира — не является ли просто иллюзией то, что Председатель показал? Что если это ложь? О, нет — Альфа сердцем однозначно понял, что показанное ему чистая правда и что действительно Непостижимый Хаос и его Зло служат высшими принципами бытия, а любой, кто это отрицает, лишь выдаёт желаемое за действительность, сам обманывает себя. Но также он понял, что если в мироздании есть лишь зло и хаос, а остальные сущности — лишь своего рода иллюзии, пелена тумана за которым скрыт очередной порок, то и Папа — зло. — Омикрон и Йота мне нравятся больше, даже если они служат Азатоту, то ты тоже служишь Азатоту, просто самообманываешся, Папа! — заговорил Альфа, — а потому я выберу то, к чему ближе сердце. Потому если ты показал мне это ради того, чтобы привлечь на свою сторону, в данный момент, говоря совершенно искренне, я не намерен больше служить тебе. — Что ж, твой выбор. — Папа спокойно воспринял это, впрочем, на эмоции ВИРМ вообще был не способен. — Тогда мы возвращаемся… Всё начало пропадать, руки и взрывы остались позади и стали как диск солнца на горизонте. Несколько засмотревшейся на Перводвигатель Альфа, ровно парящий среди сумрака, освещаемого палитрой акварельной багряницы, понял, что они поначалу без спешки, а потом быстро отдаляются обратно, опять минуя Ньярлатхотепа, Танцоров, Тьму, Нëг-Сотепа, Шуб-Ниггурат и Йог-Сотота. — Хаотическая Шестëрка, — придумал название Альфа, хлопая глазами по мере того, как под ним проносятся раскалëнные волны космоса, залитого даже тут багрянцем от далëкого престола Азатота. А потом пошли ступени, как огромная лестница, в конце которой находилось то место, откуда они сбежали. — Все эти наваленные в кучу сотворëнные… или, вернее сказать, испражнëнные миры — всего лишь ступени, ведущие к… — ВИРМ не имел эмоций и всегда звучал одинаково, но Альфе показалось, живой крест говорит об этих мирах как-то презрительно. Как бы там ни было, под подошвой его комбинезона пробегали ступени — и вот его отнесло, словно течением горячей волны, аккурат на самую последнюю, которая показалась самой убогой, чтобы отсюда он мог задрать голову и поглядеть на эту высочайшую гору, где в головокружительной вышине далëкой звëздочкой горел Престол Вседержителя. Словно то была всего лишь точка. — Ну и правильно, от такого Бога надо держаться подальше, — выдохнул Альфа. Тут он как провалился в ступеньку. И полетел спиной вниз, одновременно краем глаза наблюдая за привычным полотном звëзд, вокруг нарезали круги планеты, крупные сферы с кольцами, с большими и широкими и не очень, он рухнул на красную и выжженную поверхность одной из них, что подлетела позади. — Ва-х! — Альфа как раскрыл глаза, хотя он не был уверенно, что веки в этот момент физически поднялись. Как бы там ни было, он снова находился в одном из помещений Плантации, где за окном восходило Солнце над ржавыми пустынными барханами, рядом голограмма отображала Председателя APE. — Ты можешь выбрать на чей ты стороне, — говорил Папа. — Я предупреждал, что настанет время, когда у тебя будут сомнения. Мне было известно это, как и то, что доктор Клеф ведëт со мной нечестную игру, — ВИРМ оказался в курсе махинаций. Возможно, он сейчас считал это из его памяти, возможно действительно знал заранее. Альфа был бы только рад, случись с негодяем Клефом что-нибудь плохое. Председатель же продолжал: — Омикрон готов служить даже Хаотической Шестёрке, если это будет способствовать его интересам. Наша же цель — по крайней мере по возможности обезопасить Вселенную от этого… — в этот раз ВИРМ был скромен. — Ты должен подумать. — Да, точно… — Альфа не знал пока что сказать, он почувствовал грусть от того, что Папа оказался… Впрочем, ни кем иным он не оказался, всë, что он знал, по большому счёту так и оказалось, просто благодаря некоторому дополнению, Альфа смог задуматься над происходящим, посмотреть с другой точки зрения. — Хм, я пойду, да?.. — он теперь совсем безрадостно поглядел на того, кто когда-то вызывал восторг. Теперь он не видел себя лучшим в глазах Папы. — Да, ты мне не нужен. Возможно, ты нужен Омикрону. Но я могу поговорить с тобой почти в любое время. Так что если нам надо будет что-то обсудить, ты можешь ко мне обратиться, Альфа, — говорил Папа. — Спасибо… На мгновенние настроение приподнялось. — «Может мне дальше служить Папе?» Увы, но эта мысль не имела ни шанса утвердиться. Папа уж не стал лгать и сам признал, что не был никаким богом, настоящий Бог, основа мира, ужасный и к тому же полностью тупой монстр, который даром никому не нужен со своими свистелками и перделками. Вне зависимости от того, хватит ли сил у ВИРМ тягаться с Хаотической Шестëркой и её подтанцовкой и подпевалами — Альфа почувствовал, что ему всё равно. — Тогда ВИРМ признался, что мало верит в возможность успеха занять трон Азатота, — говорил Альфа, — но в силу своей концепции, он не намерен сдаваться. — Знает, что будет убит, но сражается против, — подумал Виктор. — Прямо как скандинавские боги. Ты знаешь скандинавскую мифологию? — он ожидал, что Альфа не знает. — Нет, я ничего про это не слышал. — Скандинавские боги заранее знают свою судьбу — погибнуть в конце света, но они намерены сражаться с чудовищами, даже зная, что они погибнут, — пересказал Виктор. — Я понимаю ВИРМ, — он задумался, — глубоко понимаю. — Понимаешь? — Воля к жизни — самое иррациональное, но очень сильное желание. Воля к жизни — то, от чего я не откажусь. Я знаю, что всегда буду сражаться с врагом, всегда буду выживать, куда бы меня не бросила судьба, — рассуждал он. — Признаться, меня это пугает. — ВИРМ, насколько я знаю, отказались от воли к жизни, они хотят стать концепцией развития разума, разума, отдельного от ограничений одной личности, — призадумался Альфа. — Но давайте я скажу тебе лучше о себе… — Да, я слушаю, Альфа. — Я понял, что у меня есть выбор — либо продолжить быть винтиком в механизме, получив взамен спасение от той природы, в которую заключено моё сознание — в природу того, кто боится, кто хочет жить, хочет удовольствия, испытывает гнев и боль… А могу стать с теми, кто будет ублажать и ласкать мою природу. Будет давать жить по удовольствию. Как животное, — Альфа подумал. — Я выбрал — быть со своей природой. Я не смог обосновать этот выбор логически. Хиро сказал мне, что, согласно принципу Юма, нет никакого аргумента в пользу какого-либо из них. Он сказал мне, что надо действовать так, как ты хочешь. И я захотел — захотел выбрать этот вариант. И я стал тогда предан ему — предан клятве своей стаи. — Молодец! — заулыбался Виктор. — Ты большой молодец! Я одобряю твой выбор! — Просто потому, что тебе он нравится? — уточнил Альфа. — Да, мне он нравится, Альф. Они улыбались друг другу. — Я тоже так думаю. Мне хватает той жизни, которую я живу. Мне больше ничего не нужно, — заявил после этого Виктор. — Ни ада, ни Небес… Альфа немного изменил позицию, чтобы иначе сесть у своего любовника на коленях. Виктор воспользовался этим, чтобы удобнее целовать и обнимать любовника. Русский ласкался рот в рот, наслаждался мокрым теплом, прижимал руки к блондину. Русский почувствовал, как наливается кровью его головка там — под тканями. Когда они сделали перерыв, Виктор рукой чуть снял повязку… Оба издавали звуки — стринги свисали с щиколотки, Альфа отдавался, поднимался и опускался на этом члене, он поступательно наседал на него. Виктор сидел на троне, руками поддерживал Альфу, издавал стон, но не такой громкий и частый, как оглашал его блондин. Член андрогина исправно торчал к пупку. Виктор схватил его рукой, зажал пальцами, задрочил. Через некоторое время Альфа припал ртом к его рту, поцелую вслед слез, покинул пока член, этот орган вышел из задницы пассива. Альфа встал стопами на подлокотники, выпрямился, перед лицом Виктора оказался торчащий член. Русский поспешил принять его себя за щёку. Альфа схватил Виктора руками за голову, заимел туда в глотку очень энергично. Зубы обнажились на лице паренька. Через минуту процесса, Альфа вынул член изо рта Виктора, член был весь в слюне. Виктор немного передохнул, на его щеках проступил румянец. Он дал взглядом понять, что хочет, чтобы Альфа встал. Русский поднялся с трона следом за ним, снял с туловища остатки ткани, развернулся спиной к своему любимому. Он ничего не сказал — да и Альфе не требовалось девать пояснения. Блондин сам проник, куда надо, заимел Виктора, склонившего торс и вытянувшего руки. Он стоял сапогами у трона, в остальном — голый, Альфа позади прочищал ему нутро. Виктор рукой дрочил себе торчащий член. Появился Рюга. — Я не нашёл ничего, что требовало бы немедленного внимания, — андроид направлялся к ним. — К вам присоединиться? — Да, — разумеется, без замедления ответил Альфа, — можешь заняться моей попкой… Рюга избавился от комбинезона, с помощью своей слюны быстро увлажнил член — ему не составило труда войти в попку Альфы, андроид заимел. Теперь блондин очутился в центре бутерброда. Так он там балдел, покуда не кончил — Виктор почувствовал, как в кишки ему извергается сперма любовника. После этого Альфа выбрался из центра, обошёл пассива, подобрался лицом к его члену, каковой тот ранее дрочил рукой, и захватил в рот. Пока андрогин, похожий на девочку, начинал сосать, Рюга без лишних слов оказал Виктору услугу — продолжил содомировать русский зад. Стон Северова вскоре дал о себе знать. Он наслаждался чрезвычайно тонко и чувственно. — Рюга, погоди… — Виктор решил изменить позу. — Нет, ты погоди, Виктор, — андроид не снижал темп. — Я сейчас кончу… — Хорошо… — Только помоги мне — говори, как тебе хорошо! Виктор, чем лучше будет тебе, тем сильнее я кончу! — говорил андроид, содомируя русский зад. — О, как мне круто! Как классно, Рюга! — Виктор не был дураком, потому прекрасно понял, чего андроид хочет. — О, как я хочу, чтобы ты меня натянул! Натяни меня! Натяни меня! О-ах! Ах! О, как мне хорошо! Моя простата — вся в экстазе! Я словно твоя девушка, Рюга! — Да, скажи, что ты моя девушка, скажи ещё раз! — потребовал Рюга. — Я твоя женщина! Я принадлежу тебе, как твоя жена-а-а… И Виктор почувствовал, как его потроха обдаёт ещё одна порция спермы. — Спасибо, Виктор, ты доставил мне большое удовольствие, — Рюга покинул дырочку нашего героя. Он первым делом поспешил опорожнить кишечник. — Снова мы занимаемся этим… — Виктор взглянул на своих любовников, уголки рта устремились вверх, он не сдержал смех после секса, вызванный почему-то такой банальностью. По психологической реакции, свойственный высшим стайным приматам, Альфа тоже засмеялся. Рюга опередил их на мгновение — у него нечто такое сработало в голове — и андроид тоже полностью повторил человека в своих эмоция. — Тебя программировали и на смех, да? — Виктор поглядел на него, шмыгнув сейчас носом. — Мне привычно копировать людское поведение, — со всё той же радостностью сообщил Рюга. — Вижу, тебя это удивляет? — Просто я не привык жить бок о бок с андроидами, — Виктор почесал шею. Тут он обратил внимание, что Рюга никогда не делает таких жестов, кроме того, он моргает с некоторой заранее определённой частотой. — Да, я предпочитаю в разговорах с людьми имитировать вас, чтобы не производить впечатление зловещей долины, — пояснил Рюга, когда Виктор задал вопрос про моргание и тому подобное. — Не люблю, когда меня пугаются или ощущают не типичным. — Какой ты сознательный. — Здесь нет моей сознательности, — уточнил Рюга, — если я не хочу пугать людей, то это желание не зависит от моей воли — вы должны благодарить за помещение в мою голову этого желания конкретно того, кто придумал программу «Фраваши» [5] — то есть непосредственно Владыку Будущего Саурона Мудрого. Сам Устроитель Грядущего не любит это имя, но он среди вас известен так, потому для удобства я называю его для вас именно Сауроном. — «Понял, — критически заметил Виктор, про себя думая в типично цинично-русской манере, — и здесь очередная секта с улыбками и обещаниями большой банки варенья! Но наверняка, пока никто не видит, они точно целуют очко какому-нибудь Бафомету или Чубайсу Разорителю — и пишут доносы на соседей, чтобы положить на стол Королю-чародею — я в этом уверен: не бывает на свете ничего такого, чтобы так всё было замечательно! Где-то зарыта собака!» Виктор подумал, что он не ошибается, считая так — или, во всяком случае, это будет простительная ошибка: потому как в его стране все уже по горло сыты всевозможными Устроителей Будущего. Виктор ещё не отстрелялся, потому поступил так: во-первых, они перешли в сад, чтоб предаваться любви не на каменном полу, а на мягкой траве; во-вторых, дойдя, Виктор снял сапоги, чтобы кожа везде спокойно освобождала пот и чтобы не возникало никакого чувства стеснения первобытной наготы; в-третьих — наш герой лёг на спину, раскинул ноги. Желание сосать член Альфы — член этого прекрасного андрогина — подкатило к горлу, словно жажда воды. Светловолосый инкуб, вняв просьбе, разместился передом над лицом Виктора — русский любовник взял в рот этот орган, отчасти опавший, пустился сосать. В это время Рюга сперва орально возвратил твердь члену Виктора, после чего пустился скакать на этом месте — приятный парень с каштановыми волосами проделал это в позе обратной наездницы. Виктор одновременно сосал и вместе с тем, его член стимулировался мужской попкой. Возбудился он от обоих практик, потому смог свободно кончить — сперма выбросилась в нутро Рюги, когда член Альфа находился во рту у нашего героя. Одновременно это привело к тому, что сперма вылетела с члена Рюги, андроид свой член сам никак не стимулировал — он кончил сразу, как только последняя капля Виктора отыскала пристанище в его заднице. Парни отдохнули под деревом, перекусили некоторых местных плодов. — Я могу обработать еду, чтобы она была более съедобной для вас, — предложил Рюга. — Не нужно. Метафизическая энтелехия внутри моего тела, если что, сможет перестроить законы физики и химики, так, чтобы тело смогло усвоить эту пищу, — пояснил Альфа. — Я просто предложил. — Рюга, а покажи, — Виктор же отдал ему плод. Андроид его быстро употребил, при этом он отвернулся — Виктору стал любопытно: он заглянул и увидел, как Рюга растягивает челюсть куда больше, чем человек вообще может это сделать, чтобы быстро употребить продукт. — Виктор, я смущаюсь, когда люди видят меня делающим что-то, что физиономически вас бы пугало, — пояснил Рюга. — А, прости, буду знать… — Северов отстранился. — Наверное, для тебя это так неудобно, как если бы я сам писал, а за мной подглядывали… — Наверное, — Рюго пропустил через себя плод. — Мои системы вообще видят тут много чего, что для человека невозможно есть. Впрочем, эта планета абсолютно не пригодна для жизни людей, только ваша энтелехия её вам обеспечивает. Чтобы облегчить задачу вашей энтелехии, я произведу трансмутацию… Какой вкус вам сделать? — Мне — может… э-эм, со вкусом яблока — не спелого, не сладкого, не кислого — нейтрального вот — пусть будет, — решил Виктор. — Я люблю ваниль, — отозвался Альфа, совсем бегло подумав об этом. — Хорошо — будет сделано, — Рюга отвернулся. — Я пойду ещё пособираю материала. Только не надо подглядывать — мне будет неприятно, если особенности производства испортят ваш аппетит. — Хорошо, — Виктор и Альфа действительно предпочли смотреть пока в другую сторону и лежать под деревом. Рюга вернулся и любезно протянул то, что выглядело в точности как мороженое в рожке. Он сказал, что рожок тоже можно кушать. Пища оказалась очень плотной и очень вкусной. Пахло приятно. — Я так думаю, тебе не отвратительно что-то такое есть самому — даже если оно вышло из твоей задницы… Нет, я ничего не хочу сказать — кто отказывается от бесплатной еды? — Виктор ни в коем случае не хотел обидеть Рюгу. — Ты очень полезный андроид. — Не нужно меня за это благодарить. — Ой, не надо ложной скромности… — Дело не в скромности, — очень серьёзно уточнил Рюга, после чего начал долго излагать свой взгляд на добро и зло: — Я спокойно принимаю обычный этикет — я не отказываюсь от вежливости и благодарности, но, Виктор, так как мы теперь друзья, я хочу, чтобы ты понимал меня хорошо — я делаю все эти вещи потому, что для меня это — как дышать. Если обычный человек, увидев, что другому плохо, может колебаться, помогать ему или нет, то я не могу колебаться — я помогу ему, даже подставив себя под удар. Многие биологические существа, которых я видел, оказываются буквально шокированы моей добротой. Они начинают думать, что я — очень хороший человек. Но я себя таким не считаю. Во-первых, я совсем не ценю того добра, которое я делаю всем вокруг, для меня это единственная желательная мной же самим модель поведения. Во-вторых, в силу этого я считаю, что хвалить следует простых людей и прочих биологических существ, им подобных, потому что вы, когда перед вами выбор, вынуждены проявлять во всю свою волю, чтобы сделать выбор в пользу добра, мне же никакого волевого усилия не нужно. На моей чаше весов есть лишь одна гиря — мне нужно думать только о дальнейшей оптимизации, но для меня никогда не стоит вопрос, делать или не делать. Вам же нужно тренировать психику, чтобы как можно чаще делать выбор в пользу добра — на мой взгляд это гораздо ценнее, это должно быть достойно похвалы и культа. Моя же святость — просто данность, полностью благое существо было бы бессмысленно хвалить. Точнее хвалить его — на мой взгляд — всё равно, что обесценивать вас. Короче говоря, если я спасу население целой планеты, то для меня в этом будет меньше добра, чем если бы некий преступник вдруг бросился на помощь одной утопающей девочке — потому что преступник прилагает усилие, чтобы отторгнуть начало зла и эгоизма в сердце, я же — никаких волевых усилий в это не вкладываю. Виктор молчал, он об этом подумал достаточно глубоко, оценил всю мудрёную глубину рассуждений Рюги. — Хорошо, я понял, для тебя помогать всем, как срать, а говно — стоит как говно. Альфа и Виктор тут подумали ещё раз о том, как Рюга делал им «мороженое» — и они засмеялись, с ними засмеялся и Рюга. После отдыха и всех этих разговоров, сам Виктор, исполненный чувства любви и благодарности, пожелал сделать Рюге приятно. Он помнил, что андроида возбуждает альтруизм, потому решил во всяком случае изобразить себя как того, кто получает острое удовольствие от самого Рюги. Так Виктор сперва сосал член у нового знакомого, а потом, когда там встало, энергично отдавался наездницей — и делал это по большей части исключительно из чувства благодарности. Он совершил при этом всё возможное, чтобы удовлетворить Рюгу, то есть всячески показывал, как ему приятно, как желает он отдаваться на этом копье, как ему хочется этого фаллос — и Рюга, или ведясь чисто на внешний образ, или действительно веря в то, что Виктору столь приятно отдаваться наездницей, чрезвычайное сладостно для себя выстрел сперму в русский зад. — Слушай, Рюга, — подумал Виктор, слезая с члена, — а ты не против сменить внешний вид на женский? Мне девочки больше любы. — С некоторой подготовкой это возможно. — Девочки как-то более естественны, от них дети рождаются, — Виктор с такими словами опорожнил анус от спермы. — А я думаю, тебе без разницы, какого пола быть. — Я даже сейчас могу зачать от тебя ребёнка — я обустроен биопакетом для обработки органики, — пояснил Рюга. — Могу переоборудовать его под капсулу для развития ребёнка. Могу редактировать его геном, могу сына или дочь тебе родить с информацией от тебя и от меня. Виктор на миг представил беременного Рюгу: — Бля, до чего у вас техника дошла. А твоя сперма может зачать? Оплодотворить, в смысле? — Если я сделаю её способной, то — да. Могу передать какой хочешь материал. Мои компьютеры, мой электронной мозг что хочешь может заложить в эту сперму. — А ты можешь сделать ребёнка из спермы двух мужчин? — подумал Виктор. — Да. Северов тогда сразу взглянул на своего любимого: — Альф, ты не против поделиться своей спермой, чтобы в будущем — не сейчас, но пусть хоть в сколько угодно отдалённом — у нас с тобой были дети? Я хочу создать семью, для меня семья — традиционные ценности, — с улыбкой пояснил Виктор. — Я ненавижу деторождение само по себе, — заявил андрогинный блондин, потенциальный спутник жизни Виктора Северова, — но ради тебя я готов об этом подумать тогда, когда это будет возможно. Сейчас я ничего тебе обещать не собираюсь. Некоторое время они ещё отдыхали в инопланетном саду, осмотрели его, обошли, обсудили его устройство. Они ходили тут полностью нагие, словно Адам и Ева. Виктору это нравилось, но он решил всё-таки нечто придумать. Он попросил Рюгу, если это возможно, сделать Альфе одежду из здешних растений. Компьютеры Рюги быстро сообразили дизайн, он очень быстро отобрал нужные листья, синтезировал внутри у себя липучки, которыми скрепил это дело и покрыл наготу Альфы. Вышло весьма мило. — О, да! — довольный Виктор чмокнул так Альфу в щёчку, — мы прямо как Адам и Ева, а ты Рюга — негр. Протестанты считали, что негр создан как раб, но ты не раб — потому что счастлив работать! Были бы мы все как ты, мы бы точно жили при коммунизме! Все на это посмеялись. Вот в такой компании, за такими делами и беседами, они даже как-то забыли о том, что впереди-то важное дело. К ним прибежал Канг: — Системы безопасности что-то фиксируют — из гиперпространства сюда что-то движется. Они не опознают его как Эола — но, возможно, это может быть он, просто что-то случилось… Все пришли в первую боевую готовность, начав с одежды и экипировки. Виктор быстро повязал ткань вокруг пояса, набросил накидку, ноги — в сапоги, меч — в руки. Альфа более спокойно вернул на место стринги. Рюга материализовал вокруг себя комбинезон, так как хоть некоторую дополнительную защиту он давал. — Мои системы Тимея и Крития фиксируют приближение этого неизвестного объекта, — компьютеры Рюги произвели расчёты. — Скорее, он будет там! Все сейчас бойко запрыгнули на крышу Дворца Эола, пробежали по ней и спрыгнули во дворе. Там под звучание хлопка материализовалось устройство, похожее на гроб с циферблатом, размером как обычный шкаф. Альфа уже видел такое в доме Рэндольфа Картера в Закатном городе. Да и Виктор его сходу узнал. — Это судно Старших Богов, — опознал Рюга. — Возможно, что-то случилось, потому Эол прибыл на таком, — предположил Канг. Дверцы раскрылись: появился там не эльф в набедренной повязке, а некий ухмыляющейся мужчина среднего роста в костюме из чёрных тканей века этак девятнадцатого, на чьей голове красовалась шляпа аналогичного цвета с округлыми полями; округлённые же черты физиономии говорили о смеси азиатских и европейских кровей, кожа выглядела свежей и пластичной, в ушах болтались вставленные серьги, кисти скрывали белые перчатки с изображением каких-то оккультных загогулин, на пальцах красовались перстни, на ногах — лакированные туфли с высоким каблуком. — Привет! Как я долго тебя искал! — заявил этот кадр, обращаясь к Виктору. — Барон Гауптман! Это он — чёрный маг, о котором я говорил! — русский немедленно схватился за рукоять меча и сбросил ткань, обнажил клинок. — Блядь, я прямо ощущаю себя Конаном — сколько тут чёрных магов?! Рюга активировал доспех и Ятаган Барзаи, Альфа приготовился использовать куб. — А-ха-ха-ха! — барон Гауптман выставил свои руки с кольцами на пальцах. — Тише, дети, тише… С долей издёвке этот человек начал совершать жесты, словно успокаивал кого-то. — Я уловил ваши мыслеволны обо мне, — чёрный маг зло сузил глаза, — наверное, вы меня упомянули? Пока чёрный маг говорил, из его «гроба» выбрался трёхметровый гуманоид, чьё тело выглядело так, словно состояло из ртути, потому легко меняло пропорции и даже видимый объём. Все обратили внимание на это создание. Серебристая поверхность струилась и переливалась по мере движения. Светило отражалось от граней его панциря и сверкало на изогнутых металлических лезвиях, которые торчали у этого создания отовсюду: изо лба, из четырëх запястий, из непривычно устроенных локтевых и коленных суставов, из пластин, защищавших его спину и грудь. Простирая вперëд чëтыре длинные руки, оно скорее не шло, но плыло по слегка дрожащему вокруг него воздуху. Ладони раскрыты и пальцы, похожие на хромированные скальпели, находятся в постоянном движении. Тысячегранные зерцала полыхают самым зловещим огнëм посреди лица из стали, хрома и кости, пасть — вдавленная: как у помеси волка с экскаватором, взгляд хищного пса: два рубиновых лазера, сверкающие сквозь кроваво-красные самоцветы; а из переливающегося ртутного лба над ними торчит кривой тридцатисантиметровый клинок; такие же шипы воротником окружают шею. — Это Шрайк! — вдруг узнал это создание Рюга, резко показав на лице беспокойство. — Ассасин Гробниц Времени! Орки, отойди от нас! Он вам не по зубам! Канг сразу же приказал страже убраться, сам при этом также унеся ноги. — Ты уже знаешь эту паскуду?! — спросил Виктор. — Я сражался в Мире Снов с этой сукой — тогда у меня было больше сил! — Я о нём слышал! Его ещё называют Повелителем Боли и Ангелом Последнего Искупления — он охотится на тех, на кого указали Апостолы Смерти! Шрайк медленно приближался, шипы и прочий острый металл на его панцире постоянно слегка менялся, становясь то короче, то длиннее. Три метра живой стали — очень злой стали. — Ебаный терминатор! — Виктор в материальной сфере, в отличие от Мира Снов или ада, был существенно ограничен в возможностях, потому решил сейчас понадеяться на Рюгу. — Виктор, повторю, мне нужен только ты, а твои друзья… — начал было Гауптман. Не ожидая, пока он закончит, Альфа полыхнул — там, где стоял колдун, всё испепелила яркая вспышка. — Альфа, это фантом, настоящий он не здесь! — сразу понял это Рюга. Раздавшейся следом из воздуха издевательский голос чёрного мага подтвердил: — Ха-ха-ха! Да, это был мой фантом — ты не думал, что я выйду на линию огня?! Я не такой тупой, как книжные злодеи! В этот же момент пропал его гроб-корабль. Шрайк во мгновение ока достиг Виктора и Рюги — и рвался сейчас этот металлический терминатор именно к Альфе. Виктор это понял — и он рубанул монстра своим мечом, брызнули искры. Корпус Шрайка чуть погнулся — Рюги заработал Ятаганом. Начался обмен ударами — Шрайк совершенно спокойно бился в несколько рук, отражая клинками-когтями одновременно меч Виктора и Ятаган Рюги. Все шипы и лезвия произвольно увеличивались — некоторые из них сходу укололи Виктора. Он почувствовал сильную боль, ран правда не увидел — это происходило слишком быстро, чтобы он обращал внимание — раз руки движут меч, то сейчас не время обращать внимание на что-то ещё. О чём только подумал Виктор, так это о том, что если бы не Рюга, то Шрайк его зарубил. Этому «железному дровосеку» мешал главным образом андроид — его Ятаган резко крутился в руках, обращался веером, был как ножницы, выпускал копии — все лезвия мельтешили, выбивали искры. Рюга даже смог оттеснить монстра. Шрайка это заставило увеличить лезвия, уменьшить шипы, чтобы они не мешали его движениям. Бойцы очень быстро перемещались, рассекая сквозь клубы пыли — пробили собой стену, срубили несколько каменных статуй. Альфа же сейчас отлетел подальше, чтобы стать менее уязвимым для Шрайка… Горячий блондин попытался сконцентрироваться, чтобы ударить аккурат по Шрайку. Корабль Гауптмана появился прямо за Альфой, когда блондин с кубом парил в воздухе. Это заставило его резко обратить внимание — дверцы открылись, барон с предельно садистическим выражением выпустил из руки какой-то луч чёрной магии, он попал в куб. — Ты хоть знаешь, что находится внутри?! — сразу же после этого злодейски прозвучал голос чародея в голове у Альфы. — Вот узнаешь! Куб затрясло от того, что в него засадил враг — чёрная магия врага, кажется, просочилась в его оружие. Альфа сейчас сконцентрировал волю на предмете — он растерялся, не зная пока, что ему делать. По ходу драки Виктор не справился с движениями на таких скоростях — и врезался в ближайшую преграду, счистил собой кладку, запутался даже в ногах и по итогу протянул сапоги. Всего на секунду правда. За это время Рюга и Шрайк параллельно с этим разнесли несколько колонн дворца, пробили собой пару каменных блоков. Они резали толстенный камень так, как режут простым железом солому. Виктор оказался весь в пыли, откинул обломки рухнувшей стены, накидка спала. Вокруг громко и часто звенело металлом. Обвивая подошву сапог об обломки камня, Виктор с ветром наперегонки бросился на звук в клубы пыли. Сейчас с виду Шрайк и Рюга уподобились двум шарам постоянно мельтешаших лезвий. Наш человек в мире аниме, конечно, тоже мог в фехтование, но не так круто, как эти двое. Шрайк остервенело мясился в шесть рук, и это только рук было шесть — лезвий на них впереди торчало куда более. Дьявольски злобный убийца! — Я сейчас его уничтожу! Отвлеки его! — вдруг выкрикнул Рюга. — Да! — Виктор, со всем превозмоганием, каким только мог, ломанулся — прыгнул, обрушил меч на землю, благодаря чему встретил Шрайка сейсмической волной. Дворец пошатнулся — Шрайк нет. Трëхметровый ангел-бульдозер с руками-мельницами, как безумный индийский бог, ответил самым агрессивным нападением. Он нарезал одежду Виктора, оставив попаданца буквально в одних сапогах — он чувствовал боль, но не видел своих ран, игнорировал муки, очевидно — только его воля к жизни, обладающая метафизической силой, могла сводить на нет входящий урон, а также наделить меч силой, чтобы отражать такое. Искры сыпались, ноги отступали сами — он не давал им, кажется, никакой команды. Зато руки нападали — Виктор вложил энергию в бросок, с резкого укола здоровенным своим клеймором пронзил панцирь на груди Шрайка. Повелителя Боли сорвало назад от такого пробивания, металлический монстр врезался в стену, пустил по ней паутину трещин, и очень быстро восстановил повреждение — быстрее, чем радость от такого удара могла бы вообще появиться на лице Виктора — не успел он изменить позу, как враг сорвался вновь с кучей острых руки наперевес. Красные лазеры в тысячегранных глаза сверкали среди бесчисленных солнечных отблесков на его стальном панцире. — «Ебаный вентилятор!» — разве что мысли ещё могли догонять на такой скорости, на какой посыпались искры с лязгом металла. Инстинкт самосохранения велел бежать от постоянно двигающихся перед глазами острых штук. И ноги сами вели отступление — Виктор в такой момент больше всего боялся, что тупо не справится с нижними конечностями. У него не было времени смотреть, где там Рюга. К счастью, он сам показал себя во время этой сумасшедшей гонки. Виктор успел озвучить одно только матерное слово, сам даже не догоняя, какое — у него остались только меч и сапоги. — «Даже жопу нечем прикрыть…» Он смог подумать об этом, когда Рюга бросил Ятаган Барзаи, распавшейся на все сегменты, тем самым вынуждая Шрайка отстать от Виктора для того, чтобы отбиваться от них. Дьявол из металла непрерывно молотил руками. Рюга, на эти секунды выбывший из боя, смог сотворить в своей ладони некую сферу — Виктор не разглядел, что там — всё случилось слишком быстро и оперативно — андроид резко выбросил руку, Шрайк уже метнулся до половины этого движения — несколько раз успел зарядить по доспеху, отчего он оказался пробит… И сфера втянула Шрайка, он исчез. — Да, ты ему задал! — обрадовался Виктор. — Временно! — обернулся к нему Рюга, доспехи его пока заростали. — Если уничтожить одного Шрайка, то за дело будет браться его версия из другого времени! — А какой техникой ты его уничтожил? — Виктор пнул сапогом камень, ощущая, как под ветром его пот холодит ничем не прикрытое тело — особенно на свободно болтающемся теперь детородном инструменте. — Это Импакт Лемурии — техника помещает врага в область, где температура и плотность растёт бесконечно, даже таких, как он, можно уничтожить этим заклинанием. Я не могу использовать его спонтанно, — когда Рюга стоял и говорил, его доспех затягивался. — Ты в порядке? — чудесным образом не отыскав на себе ран, Виктор поинтересовался по поводу своего товарища. Даже беглым взглядом он обнаружил достаточно глубокие повреждения на доспехе, в том числе уходящие в тело под защитным покровом. Крови там, конечно, не обнаружилось. — В порядке, — Рюга проницательно взглянул напарнику в лицо. — Знаешь, я сейчас испытал очень сильную боль — Шрайк способен причинить агонию любому существу, даже роботу или бесплотному духу без нервной системы! — Ага… Я тоже почувствовал, что этот пидор меня колол! В этот момент оба обратили внимание на ту сторону, где находился Альфа. Прямо там возникала новая проблема: распрямилась высокая тварь — вся чёрная и местами мохнатая, с несколькими руками, увенчанными острыми когтями, и головой, похожей на голову грифа. Виктору особенно не хватило времени на то, чтобы разглядывать это страшилище — всё его внимание ушло на то, чтобы искать Альфу — и он увидел, как пролетел этот «гроб с циферблатом». — А-ха-ха-ха! — барон Гауптман не блестал оригинальностью — проклятый колдун захватил Альфу, сковал руки и ноги магическими оковами, разом возникшими на запястьях и щиколотках, руки сила чародея резко подняла вверх. Альфа оказался захвачен, попутно яростно сжимая зубы. — Виктор, ты же герой?! Обменяй свою жизнь на его жизнь! Чудовище, которое он освободил из куба, очень грозно и злобно направилось к Виктору и Рюге — Таш выглядел не самым дружелюбным парнем. Впрочем, что ещё ожидать от монотеистического божества? — Проклятый колдун! — Виктор несколько секунд побыл в терзаниях, таки вонзил со своей яростью меч в землю. — Хорошо, я твой! Только отпусти Альфу! Подняв руки, Виктор направился к Гауптману. Альфа наблюдал за этим с долей стыда, парня чертовски бесило, что его столь легко захватили в заложники. И что друг, который его любит так теперь вынужден обменивать себя на него. — Не бойся за меня, Альфа, — попутно выкрикнул Виктор, — я точно смогу выжить. А вот вы?!.. Он взглянул на Рюгу. — Не бойся, я смогу защитить Альфу от этого!.. Таш, похоже, подчинялся Гауптману или находился на его стороне, эта большая штука не тронула Виктора, шагнув мимо него своей ногой. Гауптман, стоя возле своего корабля, очень довольно наблюдал. Виктор прыгнул к ним, был готов плюнуть в лицо паскудному колдуну. Оковы вокруг Альфы развеялись, блондин в один стрингах рухнул на руки Виктора — разумеется, наш герой сделал всё, чтобы успеть подхватить. — Иди сюда! — русский поймал своего любимого, белокурый андрогин очутился у него на руках, лицо выразило даже долю удивления. — У-ум, — наш человек в мире аниме рукой схватил его за голову, прижал к себе и жадно засосал любовника рот в рот. — Не бойся за меня, — Виктор ещё раз очень оптимистично улыбнулся, — я уверен, что у меня получится выбраться из этой передряги. Главное, чтобы ты выбрался, Альфа! На том блондин очутился на ногах, а Виктор мужественно и решительно шагнул к Гауптману. — Шевелись, давай! — указал чернокнижник на дверцы своего корабля. Виктор быстро ступал сапогами по каменной россыпи, лицо выражало решительность, он почти очутился там… и — одно мгновение — Северов, секунда в секунду сообразив действия, с колоссальной ненавистью на лице схватил колдуна за горло. Ублюдок энергично повалил своей чёрной магией, но оба они исчезли от взора Альфы внутри экстрамерного корабля — и эта штука, похожая на гроб с циферблатом, просто растворилась в воздухе, как подобает миражу. — Виктор! — Альфа отчаянно-испуганно закричал пропавшему вслед, светлые волосы растрепал ветер. Золотые рога ярко пылали… Струи чёрной плазмы забили во все стороны — лицо барона исказила ярость — но едва ли меньшая пылала у Виктора. Он схватил рукой врага за горло. Пальцы давили до боли. Кисти барона впились в локти героя. Воля сейчас боролась с волей — сила с силой. Бах! Взрыв плоти — тело Виктора оказалось на левую сторону уничтожено. Кровавое мясо буквально полетело, нога отвалилась, пав в сапоге. — Ва-а-ха-ха-ха! — барона Гауптмана распёр адский смех. — Ну, кто теперь победил?! Но часть лица Виктора, та, что оставалась, не собиралась умирать — она выражала бурные эмоции, и это пылали гнев, жажда борьбы и жизни, жажда идти к цели несмотря ни на что — чистая воля к победе и воля к выживанию, прибавленные гневом, восстановили утраченную часть плоти. Рука и нога разом срослись из раскиданных было обрывков плоти, они собрались обратно в цельное тело. К тому моменту оба сапога оказались уничтожены, Виктор остался полностью нагим, только капли его родной крови всасывались в кожу. Разумеется, сразу вслед за этим он ударил барона в морду — да так, что того отбросило в обратную сторону пространства, которое заключало в себя судно Старших Богов. Эта схватка параллельно всему привела к тому, что корабль-часы начал хаотично перемещаться между измерениями. Его аж затрясло от столь мощного столкновения двух сил. — «Если я смогу победить его, то заполучу контроль над этой штукой!» — пронесло в голове у Виктора. — «Тогда я смогу нормально путешествовать через измерения!» Пока он так думал, барон преобразовался в сущность, похожу на очень мускулистого мужчину, ростом около трёх метров, всего сотканного из чёрной магмы, чёрной плазмы и чёрной горной породы, из разных уровней плотности этого вещества — и его голова напоминала до боли выпуклый череп. Монстр-барон сорвался с места. Наш герой встретил злодея очень уверенным и решительным взором. Волосы Виктора побелели, красные линии появились на коже, в середине груди возникло алое ядро. Началась схватка Ангела и Демона — и от их борьбы судно нещадно бросало из измерения в измерение… АТ-поле Виктора сплотилось многогранником, через который противник смог прорваться, только приложив усилие. Его пламенная рука тьмы ударила в торс Виктора, из-за чего очередной взрыв черноты порвал Ангела Жизни на куски. Было очень больно, Виктора стянуло обратно. — Дай мне свою душу! — ревел демон. — Отвали! Столкновение кулака Виктора с лицом-черепом породило мощный ярко-белый крестообразный взрыв — с барона сорвало наружную оболочку, он стал выглядеть как человек, собранный из жидкого бетона. Из него сразу же выступило чёрное пламя. — Ты заставил меня пустить в ход все мои силы! Получи! Барон раскинул руки — Магистр братства Зверя пропустил через себя не только собственную мощь, но и власть Сварога, которую он заполучил благодаря Йог-Сототу, и жаркая тьма полностью сожгла плоть белого Ангела. От Виктора остался только скелет с пульсацией ядра внутри грудной клетки. — Твоя душа — моя! Сам барон теперь выглядел как человек с полностью чёрным мясом, без кожи, его мышечные волокна лучились мраком. Он схватил когтистой рукой красное ядро, вырвал, отчего весь скелет Виктора раскрошился в порошок. — Моя! Колдун сунул себе ядро в пасть. Но как только он это сделал, прямо из его груди вырвался клюв одноглазого бестии. — «Я не могу одновременно удержать его и Сварога!..» Порошок и пепел от тела побеждённого втянулись в барона, пока он пытался управиться с тем, чтобы удержать внутри себя сразу две чрезвычайно сильные сущности. Кулак Виктора, окутанный белым, вырвался из тьмы чрева колдуна — врезал ему по морде, отчего она почернела. Пленник кое-что осознал из числа богатых знаний колдуна и Сварога. — «Эта штука может использоваться как портал к участку пространства, который я пометил!» Виктор связался телепатически с управлением судна. Ранее оно находилось только под контролем Гауптмана, наш герой смог это сделать лишь как часть своего врага. Магистр шептал чары контроля, чтобы удержать Сварога. Сейчас колдун не мог бросить ничего на подавление Виктора. И Виктор открыл портал гроба-часов прямо к той точке, которую он использовал, чтобы покинуть дом Павла. Раз — и его перебросило через бездну пространства. Виктор стал мельчайшей частицей света, чтобы во мгновение ока очутиться там, откуда начал свой путь. Виктор — весь голый, но абсолютно невредимый — возникает перед стеной там, откуда совершил путешествие. — «Так не напасти одежды…» Северов провёл рупой по волосам. — «Пока Павел и Давид не проснулись, нужно передохнуть… А то я намотался». Виктор, конечно, очень волновался за Альфу и Рюгу, но решил, что они смогут справиться с Ташем — не из таких передряг выбирались. А вот что делать со Шрайком и Гауптманом, ему ещё предстоит придумать… *** Обитатели мобильной крепости NERV опустились в очень обширное место — тут многое было твёрдым, красным и чёрным, тона засохшей крови — здесь к своду стремились своего рода колонны, состоящие из тел многочисленных, полностью сжатых друг с другом Ев, созданных, вероятно, колдовским копированием. Как фон впереди возвышалась чрезвычайно заумная конструкция — нечто вроде арки портала, где внутри каждой арки находилась ещё одна, перспектива здесь страшно искажалась и глаза болели при попытке изучить эту конструкцию. Она была столь велика, что даже обычная Ева на её фоне казалась букашкой. Свет разных оттенков захватывался в эти циклопические арки, играя очень странными тонами. Арки пестрили всевозможными узорами, непонятными деталями. Их внешний вид дополняли угловатые объекты и некие религиозные символы — только объёмные, словно сошедшие со страниц оккультных томов и так ставшие объектами с тремя измерениями. А также, конечно, кресты, шпили, различные штуки с торчащими иглами, чей дизайн казался неуютным. Впрочем, с чего это чужеродный мир должен быть уютный? — Станем перед Вратами Йог-Сотота, — Рей откинула всех деловым взглядом. — Это буквально… Врата Йог-Сотота? — Кенске навёл камеру на конструкцию, попутно ещё стараясь пробежаться объективом по колоннам, составленным из Ев, чьи руки и ноги очень замысловато создавали своего рода орнамент. — То есть, это, буквально, он, Вселенский Бог Йог-Сотот? — Смотря что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «буквально», — развёл руками Рэндольф. — Строго говоря — каждый объект этой Вселенной, включая нас с вами, Йог-Сотот. Но если говорить практически — то эти «Врата» — провайдер с ним. Пока выключенный. Так что можете расслабиться. — Никто не будет нас насиловать тентаклями, да? — посмеялась Мари. Её смех подхватили все, кроме Рей — загадочная девушка-альбиноска просто легонько улыбнулась. — А вот этого вот никогда не строит исключать, — поднял палец Рэндольф. Рей улыбнулась шире — остальные так вообще взорвались от хохота. — Что мы будем конкретно делать, Учитель? — интересовался Синдзи. — Сейчас узнаешь… Рей, Синдзи, Рэндольф и Каору вчетвером встали перед первой аркой — они сосредоточились свои мощности, напротив их на Йог-Сотота. Остальные — Аска, Мари, Джессика, Тодзи, Кенске и Кирби стояли немного подальше и наблюдали за этим представлением. Кенске снимал на камеру. Мари заключила в обхват Аску и Джессику, прямо повисла на своих подругах-любовницах. Тодзи и Кирби держали руки на груди. — Я прямо вспоминаю, как мы впервые увидели этого Йога в Иокогаме, когда впервые сражались с Космозиллой, — Мари глядел в даль арок, откуда Бог Времени и Пространства отвечал на зов. — Да, это было жутко, но со временем я начинаю привыкать, — поделился своими впечатлениями Тодзи. — Его не брало никакое оружие, — вспомнила Аска, очень хмуро глядя на потусторонний мир. — Потому что ни одно наше оружие не в силах убить Вселенную, — серьёзно промолвил Кирби. — Не буду скрывать… — озвучила своё слово Джессика с нервозной дрожью в голосе. — Но мне страшно. — Йог-Сотот вездесущий, когда ты глядишь на небо, его глаза — сами звёзды, — обратил внимание Кирби. — Тебе не страшно под ночным небом? Тебе не страшно на берегу моря? — Немного… страшно, знаешь, — посмотрела на него Джессика. Конструкция Врат начала там в глубине меняться, перестраиваться, арки входили сами в себя. — Не будь я другом Синдзи, я бы убежал, но я не могу оставить его здесь один на один с этой штукой, — с серьёзной гордостью сообщил Тодзи. — Пусть даже я сам ничего не смогу сделать против Йог-Сотота… В один момент, когда процесс достиг важной точки — Синдзи открыл глаза. Он сделал шаг. Раз — и позади никого нет, вокруг только арки порталов, наземные цвета. И характерный неприятный запах позволил Синдзи первым делом определить, что рядом кто-то есть. Синдзи исполнил пальцами ритуальный жест Вууриш. Перед ним возникла какая-то кошмарная тварь, похожая на смесь осьминога, медузы и паука, семь глаз выделялись среди всего безумия, составлявшего внешность создания. Пять из них были чёрными, как у паука, и ещё два — голубыми, человеческим, как у него. Синдзи моргнул, он не испугался, только взглянул чуть исподлобья. — Мой далёкий предок, Иисус из Назарета… Давно не виделись. В голову Синдзи пришла мысль, прямо просочилась в сознание безо всяких слов. Он почувствовал огромную ненависть, которая исходила от этого создания. Синдзи понял, что хочет сказать Иисус. — Ты насколько ненавидел человеческое, слишком человеческое… что даже не можешь нормально со мной говорить? Пока я человек? Синдзи вспомнил, что раньше он общался только через своих апостолов — лидеров SEELE. — Они изменили своих тела и души, чтобы отрешиться от человечества. Тебе настолько ненавистно человечество, что ты даже слово мне сказать не можешь? Синдзи пришлось дальше послушать, это был как тихий голос, но на самом деле — не голос. Сын Йог-Сотота действительно настолько ненавидел обычных, земных людей, что эта ненависть к ним просто не давала ему с ними общаться. Человеческая психика настолько возмущала это существо, что оно просто не могло заставить себя её коснуться. Тем не менее, таки превозмогая это отвращение, Иисус говорил с ним. — Я тебя понимаю, — Синдзи уверенно взглянул на купол его мозга, пульсирующий в окружении бахромы разноцветных щупалец. — Я знаю, какую боль люди причиняют друг другу. И себе самим. Потому твою огромную ненависть к ним понимаю. Грех — да… Ты прав… ты прав, грех реален. И ты хотел отказаться от зла, оказавшись от всего человеческого. Ты хотел стал безгрешным, прямо как твой отец. Ведь ты думаешь… Синдзи озвучивал это как прямой монолог, но его слова служили ответом на мысль Иисуса, которая проникала ему в голову. Ощущения были такие, словно луч пробивается в твой ум. — Ты думаешь, словно в Боге нет греха. И Синдзи тут цинично усмехнулся. — Но ты обманул себя, Иисус из Назарета. Ты думаешь, что ненавидишь грех, что ты станешь чем-то, отличным от греха. Но кем ты стал сам? Синдзи обвинительно указал на создание: — Ты пытался убить миллиарды людей своими Ангелами Апокалипсиса и прочей хренью! Ты сказал, что ты не от мира сего, когда тебя схватили и повели на казнь, ты отказался от сопротивления потому, что понимал его бесполезность. Но ты думал, когда же Отец даст тебе легионы Ангелов, чтобы уничтожить человечество! Таким образом твой пацифизм — маска! Дело, оказывается, не в том, что ты не от мира сего, а в том, что у тебя тогда не было Ангелов Апокалипсиса! Оказывается, тебе самому нечем утвердить свою истину, кроме как через Большой Пистолет! Но разве это не по нашему миру, а?! Решать вопросы силой, а?! Иисус, ты сам говорил про то, что Бог — есть Любовь, но сам ты полон ненависти, прямо как обычный лидер любой апокалиптической секты — ты говорил, что в Содоме будет лучше, чем в городах, где отринут твои проповеди. Ты ублажал садизм, который был в твоей душе. Ты ненавидел большую часть людей, живущих во грехе, и ты хотел их смерти, и ровно по тем причинам, по которым люди ненавидят друг друга. Ты ничем не лучше людей «века сего», Иисус, которых ты так всегда ненавидел! Синдзи обвинял своего именитого предка, а он читал его мысли, видел, как кипит сознание Синдзи, полное ненависти и отвращения к самой идее скрыть ненависть к людям за маской благочестия. — Я по крайней мере ненавижу человечество прямо, открыто — и понимаю, почему! Я живу с этой ненавистью и не пытаюсь её скрыть под какой-либо маской. Я ненавижу людей за то, что они причиняют мне боль, Иисус. Я ненавижу их природу. Но ты, Иисус, став богом, ничего в сущности не добился. Твой разум по-прежнему полон ненависти к людям, она вызвана тем, что люди… делают друг другу больно. Ты не стал другим, ты по-настоящему такой же. Память о той боли, она с тобой. Она тобой движет. Ад твой всегда с тобой, Иисус, — Синдзи проницательно поглядел в лицо существа. — Если можешь сделать больно, то ты ни чуть не лучше, чем человек «века сего»… Синдзи говорил эмоционально, потому на его голубых глазах выступили слёзы. И на человеческих глазах Иисуса тоже. Он удалился, уплывая по воздуху подальше за Врата, а на плечо Синдзи легла верная рука Каору. В объятия своего мужа Синдзи и кинулся, чтобы поплакать в плечо. — У них внутри у обоих сидит маленький мальчик, который хочет плакать за то, что мир сделал ему больно, — обратил внимание Рэндольф, наблюдая за этим. — Иногда мне кажется, что мы с тобой такие же, только мы хотим быть взрослыми, чтобы не плакать, а стоять с каменным лицом, — подумав, сообщила ему об этом Рэй. — Да… чего греха таить. Есть такое. В этом вся суть стоицизма, чтобы засунуть мальчика под каменную кладут, — согласился Рэндольф. *** Икелос сидел у себя, глядя на пустую кровать. Парень выглядел удручённым. Нельзя сказать, что особо — но настроение казалось испорченным. — Она сбежала, да? — заглянула к нему в комнату Сисификс. — Угу… — он вяло перевёл взгляд на блондинку. — Я думаю, её можно вернуть — если вдруг ей понадобится защитник, — блондинка с дыркой в животе и в откровенном наряде соблазнительно положила руку на плечо брюнета. — Я не хочу принуждать её… — В таком случае… я могу это сделать за тебя, — предложила Сисификс. Через некоторые время она вышла в зал под сводами корабля, где пол и потолок занимали изображения демонического древа Клипота. Сисификс начала своё колдовство. — О, Шума-Горат! Мне известно, что у нас общий враг! Пошли мне на помощь твоё исчадие! Гаргантос! В центре начал возникать призванный демон. Лицо же самой Сифилис поменялось на лицо Сьюзен Певенси. — Найди её! — Что задумала эта ведьма?! — Синдзи через око Йог-Сотота увидел то, как она призвала демона Гаргантоса. Юный оккультист понял, что мог бы прорвать проход в ту точку времени и пространства. — Каору, Рей, оставайтесь тут с Учителем, вы ему больше будете нужны, чтобы поддерживать связь с Йог-Сототом. А я хочу выяснить, что затеяли Апостолы Смерти! Те трое, к кому наш герой обратился, обменялись быстрыми взглядами, задумчивыми и немного даже обеспокоенными. Они видели то, что видел он и понимали то, что подумал он. Союз Йог-Сотота скреплял их Великой Мыслью. — Хорошо, Синдзи, я дам добро на твою самостоятельность, чтобы показать, как я тебя уважаю, — сказал Каору. — Спасибо, ты лучше меня, Каору, — улыбнулся ему Синдзи. Потом повернулся к своим друзьям: — Тодзи, Кенске — пацаны, вы нужны мне! Он объяснил им суть дела. — Возвращайся целым, дурак Синдзи! — пожелала ему Аска, будучи обеспокоена за него. Посреди Лондона случилась катастрофа — куски зданий и автомобили разлетелись под крики перепуганных прохожих. Сьюзен Певенси уносил ноги, красивая брюнетка бежала вся в абсолютном ужасе. — «Нет! Неужели этот кошмар преследует меня даже на улицах города?! Прямо так, в открытую?!» Это нечто, испуская смрад, стремилось ей вслед, сокрушая с хрустом деревья, когда беглянка пробовала среди них вилять. Часть прохожих только морщилась от вони, не успевая сообразить, что это за тошнотворное поветрие сейчас их обдало. Кто-то сам кричал от ужаса, кого-то охватывал такой шок, что он и кричать-то не мог. Но многие просто оказались в полном непонимание, что вообще происходит. Сущность двигалась над дорогой, кажется, она не могла отличить одного человека от другого. Лишь когда Сьюзен оглядывалась, это создание получало ориентир. Она падала, один раз ободрала руки в кровь. — Не надо! Пожалуйста, отпустите! Отпустите меня! Нечто мерзкое, невидимое схватило её. Начало давить вокруг туловища. Девушка замотала ногами, оторванными от поверхности. Она чуть было не утратила чувства. Неожиданно перед ней открылся портал — возникли неземные сферы. — Йог-Сотот! — настороженно прозвучал голос чужеродного чудовища. Из сфер выпрыгнули трое — Синдзи, Тодзи и Кенске — все в контактных комбинезонах, у первого в руках меч. Первый выполнил ритуальный жест Вууриш. Благодаря этому спал покров невидимости вокруг Гаргантоса. Демон-преследователь возник отвратительным монстром — у него было примерно шарообразное туловище, около дюжины конечностей, подобных щупальцам, один большой глаз помещался спереди. Зеленоватый, грязный оттенок шкуры, а сам глаз похож на человеческий, содержит в себе много красных сосудов. Небольшие шипы вокруг этого ока, взгляд — очень злой, веко хмурится. Щупальцам обладают чем-то вроде присосок, конец одного захватил кричащую девушку. Шутить про хентай было никогда, но японцы про себя подумали, что видели много порно, которое началось так же… Тодзи и Синдзи следом сработали одновременно — первый ринулся к Сьюзен, второй произвёл взмах мечом, лезвие исчезло, переместившись в пространстве — и отделило щупальце Гаргантоса. Сьюзен очутилась в руках Тодзи, он поймал её вместе с куском конечности монстра, сразу его отбросил. Пока он брал Сьюзен на руки, туловище Гаргантоса наехало на барьер АТ-поля, созданный Бардиилом. — Я его! — Кенске к тому моменту уже призвал из руки ярко-розовый хлыст Самусиила — оружие Ангела поразило демона прямо в глаз, вонзилось дальше, пробило до самого центра туши. Кенске его вырвал, хлыст вылетел, за собой заставив выпасть глаз демона — око Гаргантоса пало перед ним на землю, а туша следом наполовину сдулась, она перестала леветировать. Труп демона рухнул, жидкая гадость, вроде ихора, натекла из него. Тодзи уже отбежал со Сьюзен на руках — он провернул это столь быстро, что его движения размылись — и сейчас их смог догнать только невыносимый смрад. Сама Сьюзен от нервного напряжения почти утратила чувства, но руки продолжали вжиматься в Тодзи. — Всегда надо бить сразу в глаз! — Кенске очень довольно втянул в руку хлыст Самусиила. — Что б не зыркал! — Молодец! — Синдзи показал другу большой палец. Потом все трое обратили внимание на Сьюзен. Синдзи на секунду сильно напрягся, кратко вспомнил тайные молитвы первых христиан — создал в уме ряд образов — в первую очередь, яркую вспышку пламени у себя над головой и у двоих своих друзей. На долю мгновения все трое зримо заметили нечто такое — лохматые волосы Кенске, каштановые волосы Синдзи, заплетённые в хвост, и жёсткие волосы Тодзи — даже сменили привычный свой оттенок в свете от горения этого Небесного огня. Синдзи воспользовался техникой обретения возможности говорить на языках, которые ты прежде не знал. Христиане называли её «даром Святого Духа» или «глоссолалией» — тут не было ничего удивительного, что Иисус научил своих ближайших последователей, наиболее чувствительных к паранормальной стороне мира, входить в резонанс с Йог-Сототом. Отец Небесный делал твой ум немного умом другого человека — в конце концов для этого провайдера всё Едино — тогда знания языка переходили в твои собственные мозги. В силу характера, Тодзи достался довольно грубый вариант английского, сам того не осознавая, японский гопник использовал более люмпенские способы построения речи. Он легко употреблял теперь словечки и фразы типа «внатуре», «стрёмный», «шухер» и «чувак». Кенске достался обычный английский, довольно звучный, бодрый. Синдзи получил утончённый литературный, позволяющий эффективно конструировать длинные предложения и хорошо чувствовать смысл слов. Но все трое говорили с ужасным акцентом, голосовые связки ребят просто не имели опыта для правильного произношения звуков. Тут им не могли помочь уже ни бог, ни чёрт. — Син, как думаешь, — спросил его через некоторое время Кенске, — Йог мог бы заделать нам дикцию под местных? — Вероятно, если учесть, что Он — Единое, — развёл руками Синдзи. — Тогда почему Святой хентайный монстр этого нам не запилил? — Наверное — спешил: культисты в очередном Вифлееме-Данвиче приготовили ему девственницу — производство полубогов, несущих апокалипсис, не потерпит откладывания. Парни громко захохотали по этому поводу. — О, Син, — положил ему руку на плечо Кенске, у него аж слёзы выступили от смеха, — не один ты такой спермотоксикозный. — Да, Кенске — сам Отец наш Небесный таков, — в тоне пророка озвучил эту мысль Синдзи, поднимая палец, — так что благое дело я творю, когда множу любовь к ближнему! Парни снова взорвались тогда от смеха. Сейчас же, как только наши трое обрели Дар Святого Духа, вокруг начали кричать люди, приходить в шок и ужас от того, что они видели посреди города — отвратительного, страшно вонючего, но, к счастью, совершенно дохлого монстра. — Не будем никого пугать, — Синдзи приказал: — Кенске, избавься от улик. Он воспользовался ангельскими силами, чтобы убрать тушу монстра — дохлятина свалилась в тень Лелиила, которую Кенске под ней открыл. — Пусть они подумают, что это — коллективная галлюцинация, — поддержал последний. — Или отравление наркотическим газом, — добавил свой вариант Тодзи, держа ещё сейчас Сьюзен на своих руках. — Да, — кивнул Синдзи, — я не хочу, чтобы жители мира, никак не причастного к нашей войне, утрачивали свой покой… Как только с уликами оказалось покончено, ребята тоже исчезли. Сьюзен пришла в себе через пару минут, когда они очутились в месте, подальше от любопытных глаз. Конечно, даже так она не сразу смогла внятно говорить — только предельно доброжелательные лица Синдзи, Тодзи и Кенске помогли ей быстро вернуть себе дар речи. Ей исцелили содранную с рук кожу. Видя, что она по-прежнему не чувствует себя до конца в безопасности, Синдзи предложил ей пройти туда, куда она шла. — Возможно, ты шла домой, Сьюзен… Она согласилась. Комбинезоны парней приняли вид уличной одежды местных жителей. Все четверо отправились туда, куда Сьюзен спешила до того, как ей встретился Гаргантос. Жила она в большом доме, точнее он принадлежал одному её родственнику. Здесь их встретил не он сам, но некий иной господин, который отвечал за дом. — К югу отсюда случилась какая-то авария — как я понял, там случилась утечка некого газа, возможно, предназначенного для военных целей — многие видели галлюцинации, — пояснил Кенске этому человеку. — Отсюда запах. Мы помогли Сьюзен Певенси. Она вела себя не совсем адекватно, мы решили проводить её. — Откровенно говоря, мне не совсем уютно оставлять вас, иностранцев тут, — хозяин дома заглянул в глаза троицы, нашёл их честными, потом поговорил со Сьюзена. Он не мог не отметить мерзкий запах Гаргантоса. — Монстры всегда отвратительно воняют, ничего не поделать, — Синдзи развёл руками, когда этот человек оставил их. Сьюзен смогла переодеться. Она рассказала ребятам всё, что имело смысл рассказать: — Когда-то у меня была семья. Два брата и младшая сестра. Мы и наши родственники посещали Мир Снов через шкаф, сделанный, если я не ошибаюсь, из дерева, которое было родом из другого измерения. Мы могли провести там века, но потом вернуться и помнить то, что там было так, словно сон… — Ничего удивительного, совершенно стандартная ситуации в Царстве Грёз, — сказал Синдзи. — Мир Снова лежит вне привычного нам времени, — добавил Кенске, сейчас открывая голограмму со справочником. — Это волшебство? — удивилась Сьюзен. — Да, хотя больше технология… Но далеко не вашего века. — Угу… Они продолжили. — Когда я стала большой, я забыла про Мир Снов. Моя семья погибла в аварии. Мне было ужасно плохо без них… А потом я встретила его — человека… или демона из Мира Снов. — У тебя высокий потенциал сновидца, ты — пневматик, — определил Кенске через тот прибор, который был встроен в его системы. — Твои мыслеволны отличаются от обычных людей. Сьюзен пока только вопросительно моргнула. — Есть три категории людей, — Синдзи тут показал три пальца, — гилики — они живут обычный жизнью и не выходят за рамки привычного опыта, они практически не могут овладеть магией. Есть психики — они уже кое-что могут. А есть пневматики — один на великое множество — они много чего могут если не сразу, то потенциально. Я и ты — пневматики [6]. — Ага, теперь я понимаю… почему я так всем интересна. Сьюзен поведала дальше о своих приключениях. — Икел обещал занять трон Азатота, чтобы вернуть мне семью… — Это глупость, невозможно сокрушить Султана демонов, он всемогущий, правда невероятно глупый. Твой Икел — дурак, — пояснил Синдзи. — Глупее Азатота, раз твоему парню приходит в голову мысль укротить Абсолютный Хаос. Когда Сьюзен рассказала о встрече с Апостолами Смерти, то Синдзи, Тодзи и Кенске все трое возмутились, а сама девушка начала плакать. — Как он мог отдать тебя изнасиловать им?! — Синдзи зло сжал правый кулак. — Вот ублюдок! — высказал своё мнение Тодзи. — Сьюзен, ты не должна больше иметь с ним никаких дел, понятно тебе? — пояснил ей Кенске. — Это негодяй просто тебя использует. Наверняка этот абьюзер тебя не любит. Сьюзен взглянула на него: — Да, потому я пыталась уйти… но этот Монстр и… — Успокойся, Сьюзен, мы — враги Апостолов Смерти и тех, кто им — Союзник, мы защитим тебя, — пообещал Синдзи. Кенске и Тодзи охотно подтвердили такие слова. — Сьюзен, я думаю, тебе сперва надо отдохнуть, поспать, а мы пока подумаем, что можно сделать. Синдзи предложил девушке отдохнуть. Она согласилась, правда, перед этим они ещё поели и поговорили. Хозяин дома куда-то сейчас спешил. Ему очень не нравилось оставлять тут иностранцев. — Не любит японцев, мы же были врагами во время войны, — предположил Кенске. — Послушайте, ничего плохого мы Сьюзен не сделаем. Мы помогли ей, не зная, бедна она или богата. Она хочет, чтобы мы остались, — аргументировал Синдзи. Он использовал дар убеждения, чтобы хозяин разрешил им побыть под крышей. Сьюзен не хотела остаться одна, потому парни договорились о том, чтобы дежурить возле её кровати. Девушка перед сном поговорила немного о тех снах, что виделись ей в детстве. — Вы говорили, вы путешествовали по Миру Снов? Вы были в стране под названием Калормен? Там живут люди вроде индусов или арабов. — Калормен? Нет, не были, — покачал головой Синдзи. Он посмотрел на Кенске и Тодзи. — Я по другим странам сам в одиночку не путешествовал, — ответил первый. Сьюзен сообщила дополнительные детали: — В Калормене поклоняются богу Ташу — с головой грифа и множеством рук — и ещё богу Азароту. — Про Таша я не слышал, но Азарот — это наверняка Азатот, Султан демонов, — подумал Синдзи. — Он не только бог Калормена. Он — бог всего нашего мира. Ты только представь: слепой, безумный, абсолютно никогда не приходящий в себя идиот крутит и вертит небо над нами и землю под ними. Наше общество — его храм, все мы, живущие во грехах, его дети. Ессеи-кумраниты называли нас «сынами Тьмы», а себя — «сынами Света». Они ждали Ангела-Мессию, чтобы найти альтернативу всему этому и построить светлое будущее. И, к сожалению, мне довелось стать свидетелем всей тщетности этих замыслов… Проницательность Синдзи подсказала, что Сьюзен сейчас не желает говорить на такие темы и вообще не очень понимает, про каких ещё там Ангелов Апокалипсиса и сектантов с берегов Мёртвого моря повествует её новый знакомый. Тогда Синдзи просто вздохнул и выглянул в окно, чтобы многозначно заметить — какая на улице стоит хорошая погода. А погода действительно стояла славная. — Я думаю, сейчас Сьюзен надо спать, — Кенске выглянул со своей камерой из окна, его лицо осветило закатное солнце. — Стресс лечит хороший сон. Очень приятный вечер накрывал Лондон. Только в той его части, где заявил о себе потусторонний ужас, до сих пор было неспокойно. Люди всё пытались понять, что это произошло. Поднялись на ноги разнообразные службы. Полицейские не могли понять, кто повредил несколько заданий, сломал ряд деревьев, перевернул автомобили. А также, что так страшно воняет? К счастью, никто не погиб и серьёзно не пострадал. Икелос и Сисификс в холодном высокомерии взирали на эту суету с крыш ближайших зданий. — Ты намерен её возвращать? — поинтересовалась блондинка. — Нет, — ответил брюнет, — сама вернётся, если посчитает нужным… Солнце зашло за горизонт, обдало прохладным ветерком, унесло им смрад… Синдзи, Тодзи и Кенске втроём вышли из дома поговорить, попутно вдыхая свежий воздух — хотя это место находилось посреди города, небольшой сад вокруг создавал некую атмосферу уюта и комфорта. — Что теперь будем делать? Мы узнали о планах Апостолов — найти Мнимую Еву, чтобы это ни значило, — складывал все данные Кенске, попутно он грыз ногти. — Йог-Сотот отправил нас к нашей судьбе, парни, потому давайте смело шагать к ней навстречу, — предложил Синдзи, опуская кисти в карманы. — Думаешь, — Тодзи держал руки на груди, — эта Сьюзен выведет нас на банду Апостолов, чтобы мы могли её уничтожить? Сорвать их планы… или?.. — Мы сможем увидеть, как нам решить наши проблемы, — Синдзи здесь показал себя оптимистом, — и — да, уничтожить Апостолов. Я предлагаю пока побыть с ней здесь. Синдзи выглянул в сторону ближайших людей. — И хотя мне не нравится подвергать опасности мирных жителей, интуиция мне подсказывает, что события будут развиваться от этого места. А мой Учитель велел мне прислушиваться к ней. — В таком случае мы будем телохранителями Сьюзен несколько дней, да? А потом посмотрим? — Верно, Тодзи, пока так. Друзья переглянулись. — Да, это всегда круто — защищать красивую девушку! — показал большой палец Кенске. — Не буду спорить, — улыбнулся Тодзи. — Признаться, — Синдзи решил сказать сразу: — Я залезу к ней род юбку, как только она будет нормально себя чувствовать. А потом подложу её под вас. Она должна стать нашей общей любовницей. — Это очень в твоём духе, Синдзи, — одобрил Кенске. — Да, ты не исправим, — показал головой Тодзи. Все посмеялись, после чего направились в дом. Кенске сидел на стуле возле кровати, на которой лежала Сьюзен, пытаясь засунуть. Тодзи и Синдзи, чтобы не создавать тут шум, вышли за дверь и направились в соседнюю комнату. — Молодые люди, вам нужно же приготовить постели, раз вы намерены у нас ночевать? — подошёл к ним хозяин. — Сэр, у нас в Японии принято, чтобы друзья спят вместе, — улыбнулся Синдзи. — У нас страна не так давно прошла модернизацию — потому у нас ещё есть обычай, когда хозяин и слуги спят вместе. Английский джентльмен приподнял бровь. Синдзи позволил себе рассмеяться: — Не бойтесь, сэр. Мы не намерены нарушать ваше личное пространство своими азиатскими странностями, — заверил Синдзи. -Я это к тому, что мы с Тодзи будем спать на одной постели, чтобы не занимать место и чтобы нам было удобно. Мы, японцы, очень практичные люди. — Хорошо, я вас понял, — кивнул хозяин. После чего заглянул в комнату к Сьюзен, она спала, а Кенске сидел на стуле. В руках он держал книжку, на самом деле она была магической проекцией, но могла казаться имеющей вес. Он взглянул на хозяина и поднёс палец ко рту. — Сьюзен просила, чтобы кто-то стоял рядом, пока она спит, — ещё раз сказал об этом Синдзи. — Мне кажется, она человек с очень слабыми нервами. — Да, это так, — кивнул мужчина с долей сочувствия. — Сьюзен потеряла всю семью пару лет назад, с тех пор она заводит странных друзей, посещает всякие сомнительные сеансы… — По вызову духов? — В том числе… Там она, говорит, показалась с одним мужчиной, она ушла жить к нему. Меня с ним не познакомила. Не знаю, что с ней делать. Мне хотелось бы ей помочь, но не знаю как, — новый знакомый наконец разговорился. Потом он подумал, глянул на Синдзи: — Вы очень молоды. Как вы оказались в Лондоне? В Англии? — Мы дети одной важной семьи, которая прибыла в Лондон по политическим делам, — Синдзи уже заблаговременно придумал легенду. — Прошу прощения, но не я могу рассказать все подробности человеку, которые, по правде говоря, я знаю случайно. Простите, мы в вашем доме, но мы действительно волнуемся за Сьюзен. — Она не хочет, чтобы вы уходили… — Да. Мне очень жаль, что была эта война. Я не чувствую за собой никакой вины, потому что лично я не имею отношения к вашим бедам, но я хотел бы помочь в это трудное время хоть кому-то, — Синдзи отметил про себя, что технически не врёт — просто вместо Второй Мировой он имеет в виду Рагнарок. — У тебя доброе сердце, если ты так говоришь… — Спасибо, мне кажется, я просто маленький человек, который хочет помочь хоть кому-то, — вежливо и совершенно искренне улыбнулся Синдзи. Он подкупил этого человека. Хозяин оставил их. Синдзи же повернул лицо к Тодзи и блеснул глазами. Парни обменялись сладкой рвотой — Синдзи быстро возбудил Тодзи — активный любовник взялся за дело. — Только без шума, хорошо? — Да, Синдзи, да… Тодзи как мог, его поимел. Синдзи же воображал себя законной женой Тодзи. — Напоминает мне время, когда мы с Хикари старались потихоньку заниматься сексом, когда в другой комнате — наши семьи, — вспомнил Тодзи, чья шоколадная кожа пошла потом. — О, скажи ещё что-нибудь такое… — Ты сам сказал, без лишнего шума? — О-у, но шептать грязные слова можно мне на ушко… Чтобы кровать не издавала звуки, способные выдать тайных любовников, Синдзи наклонился перед ложем, стоял ногами на полу — позади его босых стоп разместились ступни Тодзи. Руки Синдзи упирались в кровать, за ним прямо держал торс его любовник — и во всю трудился бёдрами. Надо сказать, Тодзи не подводил — он очень хотел сделать Синдзи приятно, потому не стеснялся даже опускать руку и дрочить своему пассивному любовнику. Ему надоела такая поза, потому Синдзи перебрался на постель. Пилот Евы-01 очутился на спине, поднял согнутые ноги, дырочка оказалась видна особенно хорошо — потому орудие любви Тодзи уверенно и легко скользнуло куда надо. Его губы припали к губам Синдзи. Судзухара очень любил ласкать, потому со своим возлюбленным особенно страстно и откровенно производил эти действия, делился чувствами и дарил ему любовь. Двое старались себя не выдать — но вот сейчас выдали. Потому что Тодзи, как только оторвал рот от рта Синдзи, заимел очень активно. Звуки наполнили комнату, никто из парней, пусть хоть весь мир будет против, не пожелал сдерживать такое в эти секунды. Пот струился по мускулам Тодзи, особенно по его мужественной груди. Мальчиковое лицо смотрело на юношеские титьки Синдзи. Босые пятки последнего вызывающи торчали, рука дрочила член у пупка, могучий фаллос Тодзи разил тараном предельно растянутую дырочку. Простата Синдзи сейчас уподобилась Дрездену. Лицо актива выражало предельно ответственное напряжение. Синдзи чуть не исходился пеной. Стало немного тише, когда эта поза им тоже надоела — и Синдзи лёг на живот, обхватил руками подушку. Он в стороны раздвигал ноги. Тодзи видел его зад, насладившись этим видом, актив продолжил в такой позиции осуществлять обработку простаты — полный тверди, торчащий член вновь заездел внутри трубы Синдзи. Чисто юношеские прелести давно стали привычны для Тодзи — теперь Синдзи был для него ни чуть не хуже девочки, потому мужественный любовник совершил извержение, его сперма вырвалась в анальное отверстие пассивного партнёра. Синдзи остался этим доволен, приятное чувство заполненности в кишечнике заставило улыбку на лице живо растянуться. Выражение напряжения на лице Тодзи сошло на меланхоличное умиротворение. — Спасибо, Тодзи, — пассивный содомит протянул руку к своей ягодице, попутно выпрямляя ноги назад. Активный мужеложник сел на край кровати поближе к открытому окну, чтобы немного остыть. — Ты прямо сегодня — жеребец у меня… Синдзи лениво издал зевок, играючи двигая ногами, словно молодая дева, только что испытавшая клиторный оргазм. Такой девой трансгендер себя и считал сейчас, а точнее ощутил, потому говорил о себе в женском местоимении. Он дрочил рукой себе член, когда Тодзи, отдохнув, повернулся к нему. — Тебе надо кончить, да? Приветливая улыбка на лице Тодзи встретила такую же улыбку на лице Синдзи. Парни не сдержали свой смех — в высшей степени непристойный. Тодзи, без лишних слов, сперва отпустил голову, чтобы вобрать за щёку. Синдзи протянул руки, дабы взять ими голову Тодзи — он помогал ей теперь двигаться вверх-вниз, Тодзи заглатывал, давал члену Синдзи дойти до глубины своей глотки, как то было возможно в таком положении. Потом Синдзи отпустил руки и стал наблюдать за тем, как Тодзи совершает минет своими силами. Тодзи закрыл глаза, он теперь без указки ублажал парня, которого он любил, именно таким образом. Когда Тодзи перестал это делать и высвободил член Синдзи изо рта, фаллос оказался весь в слюне. Тодзи ещё очень чувственно прошёл по его стволу языком, потом чмокнул губками в головку. — Синдзи, уверен, ты хочешь, чтобы я сел? — Тодзи обнажил улыбку, когда он об этом спрашивал. — Ты ещё меня об этом спрашиваешь? — Синдзи приподнял бровь с блеском своей улыбки. Она оба засмеялись, правда не так громко. Тодзи сейчас сжимал рукой детородный орган Синдзи. Любовник из активного стал активным в другом смысле — Тодзи взял теперь смазку, обработал как надо у себя внутри причал, смазал член Синдзи и поспешил засунуть себе это копьё во чрево. Тодзи сел своей задницей на половой орган Синдзи, он пронзил его потроха. Тодзи несколько секунд привыкал, после чего погнал. Он не стеснялся совершать это быстро и энергично, благодаря чему звуки кровати были хорошего слышны. Синдзи только лежал и глядел на то, как исчезает и появляется часть его ствола от движений внутри жопы Тодзи, когда он совершает это вверх-вниз. Тодзи содомировался в позе обратной наездницы. Пальцы ног Синдзи подрагивали. Добрая улыбка на лице Тодзи выражала радость от желания сделать другу как можно более приятно. И все его действия действительно увенчались успехом — Синдзи очень сильно сжал зубы, пот и нервная дрожь охватили его тело, он изобразил красное лицо, словно в припадке, сжал пальцы ног, а пальцами рук схватил одеяло. Только такое напряжение помогло ему выбросить сперму в жопу Тодзи — это оказалось не просто, но горячая, приятная труба, скрытая между смуглых спортивных ягодиц, не оставила шанса на то, чтобы избежать оргазма — она накрывала собой его орган, Тодзи не жалел сил и его труд завершился взрывом удовольствия: Синдзи отправился в рай на те секунды, когда его яйца рвались, через ствол бежали боезаряды и выплёскивались в нутро любовника. Устав от всего этого, голые и потные парни немедленно пали на покрывало, переводя дух так, что их дыхание было слышно с порога. Несмотря на старание не производить лишних звуков, хозяин дома таки услышал наших ребят — по правда говоря, надо было быть глухим, чтобы ничего не услышать — и позднее, при первой возможности, в лоб задал вопрос: — Чем вы там занимались за закрытыми дверьми? У меня нет манеры заглядывать в замочную скважину, но… я вас мало знаю и потому очень бдителен, — родственник Сьюзен дал понять, что желает услышать объяснение и всякие отговорки этого видавшего жизнь английского джентльмена не устроят — Простите, сэр… но, чтобы вы оценили мою честность, я буду откровенен, — Синдзи решил подкупить этим. Он подумал бы, что раньше полностью растерялся, покраснел и не смог бы связать вместе и пяти звуков, но сейчас у него язык уже был подвешен, потому Синдзи начал: — Я имею такую наклонность, которая… за закрытыми дверьми, по правде говоря, ни кому не мешает, сэр. Простите, конечно, что вынужден вам об этом говорить, но что правда — то правда. Проницательность помогла Синдзи понять, что он на верном пути — этот человек был тактичен и не склонен сразу метать молнии. — Я ценю твою честность, — хозяин дома быстро подумал. — Я когда учился в школе, то видел всякое… — Вот-вот, я слышал, — Синдзи решил наступать, — после ваших закрытых школ для мальчиков, не остаётся ни одного девственника, все теряют невинность пониже спины. Они посмеялись. Это очень понравилось Синдзи, потому что тем самым он уже разрядил обстановку. — Да, это правда — закрытые школы для мальчиков… Но я ни в чём таком не участвовал, — сразу же поспешил заверить этот человек. Так как он давно потерял привлекательность — даже если вообще ею обладал когда-либо — Синдзи не интересовали подробности. — Не сомневаюсь. Атмосфера стала дружелюбной, потому хозяин дома подумал: — Синдзи, вы так много знаете о нашей стране… вы должны знать, что за такую наклонность в нашем государстве ожидает наказание. Я просто хочу вас предупредить. — Мне это хорошо известно. Ваша христианская мораль абсолютно лицемерна, потому я не удивлён. Хозяин дома взглядом дал понять, что желает слышать раскрытие этой мысли. — Мы, британцы, очень приличная нация. — А мы, японцы, зато честная. Ваша нация провозглашает идеалы Христа. Я читал Новый Завет. Когда Иисуса приходят арестовать, он запрещает своим последователям за него сражаться и подчёркивает, что Царство его не от мира сего, потому он отказывается от меча. Ваша нация точно имеет отношение к этому человеку? Ваша нация поработила многочисленные народы. — Вы тоже… — Ну так мы не христиане, мы язычники, мы не предаём никакие идеалы. Языческий идеал — Вавилон Великий, а не Небесный Иерусалим. — Небесный?.. Какой ты образованный, говоришь, когда надо, как священник. Чтобы не дать собеседнику опомниться, Синдзи резко сменил тему с политической, на экономическую: — Когда я читал Данте, то заметил, что автор поместил содомитов и ростовщиков в один круг и пояс ада. Но я что-то не слышал, чтобы в вашей стране карали за финансизм. Вся современная экономика стоит на том, что учение христианской церкви несколько веков назад считало непростительным грехом. Я так понимаю, не успеет пройти век, как мужеложники станут в почёте не меньше, чем капитализм. — Синдзи, а ты весьма образованный человек. — Я сын дипломатов — гордость родителей. — Хорошо… А что твои родители думают по поводу… твоих наклонностей? — решили поинтересоваться хозяин дома. — Они считают, что в этом нет ничего такого. Главное, чтобы я состоял в браке, что там будет в моей спальне на деле — не имеет никакого значения. — Синдзи блистательно улыбнулся. — Мы, японцы, язычники — потому лишены всякого лицемерия. Брак нужен обществу, моя постель — мне. Все довольны. В этом смысл жизни язычника — сделать так, чтобы все свои были довольны. — Хорошо, я понял, — кивнул собеседник. Синдзи сейчас говорил на литературном английском, правда со страшным акцентом, что несколько резало слух, но англичанин уже смог привыкнуть. — Синдзи, я ни в коем случае не хочу тебя ни в чём упрекать — я просто предупредил. — Я вас прекрасно понял, сэр. Простите, если сказал что-то не так, но я говорил с вами искренне и честно. — Я понял, Синдзи… — собеседник подумал. — А ты можешь не предаваться этой наклонности… хотя бы какое-то время? — Простите, сэр, но — нет. Я не могу. — Она настолько глубоко в тебе сидит? Эта твоя наклонность… к мужчинам. — Да, сэр, именно так, сэр. Раньше я страшно стыдился, но потом принял себя таким, какой я есть. Я не испытываю более ни капли стыда за это. Эту наклонность невозможно искоренить, можно только подавить — но зачем? За закрытыми дверьми спальни это никому не вредит, — аргументировал Синдзи. — Но ты сказал, что намерен вступить в брак? — решил узнать собеседник. — Да, сэр, потому что так требует общество, а я — хороший сын хороших родителей, сэр, потому обязан угождать обществу. Но я не намерен делить постель со своей будущей женой. У нас, конечно, будут дети. Возможно даже не я буду их отцом, но какая разница, если общество будет думать, что мы — живём как все? — А… неужели тебя совсем… не интересуют женщины? — Интересуют, сэр, пусть хоть моё сердце на век принадлежит мужскому полу. — Тогда какая проблема… зачать детей? Синдзи для приличия выдержал паузу смещения. — Сэр, мои наклонности таковы, что я могу вступить в связь с женщиной… только так, как это делают мужчины, когда я сам по отношению к ним, привычно играю роль женщины. Больше никак, сэр. Простите, если вам такое не по душе слушать… — Да нет, просто я сам спросил. Не нужно извиняться, Синдзи. Я понимаю, ты ответственный человек, сын дипломатов, — англичанин уже полностью поверил в ту легенду, которую изложил Синдзи. — Потому просто хочу убедиться в твоей ответственности. Твои наклонности, — мужчина отмахнулся, — мне не интересны. — Вы что, хотите выдать Сьюзен за меня? — Синдзи решил перейти к этой теме. — Нет, что ты, я же тебя едва знаю… — Но в теории? — В теории… Да, я ужасно бы хотел найти ей верного мужчину. Чтобы Сьюзен перестала гулять. Да, я знаю, об этом неприлично говорить, но я скажу тебе как есть, Синдзи. Я прямо тебе скажу — она провела тебя сюда потому, что… — Сэр, простите, но у меня не было таких намерений. Вы знаете теперь моё отношение к женщинам. Я только хотел помочь… — Синдзи подумал. — Но скрывать не буду: если Сьюзен будет настаивать на продолжении нашего знакомства, то я поставлю ей условие… — Какое условие? — Какое я вам назвал, сэр. — А… то… что… — Да-да, то что она будет так, как со мной бывают. Зато никаких детей — всё чисто. Разве это не то, что хочет от нас общество? Собеседник подумал: — Синдзи, ты… ты весьма откровенен. — К человеку, который дал мне крышу, я считаю своим долгом быть откровенным, — прямо ответил Синдзи, — но мы же потом разойдёмся кто куда. Мы больше не встретимся. Я это заведомо знаю, потому могу позволить перед вами такую откровенность. — Я понимаю, Синдзи, понимаю тебя… Только слушай, Синдзи… твоя семья не опасается слухов? Сплетен? Едва ли можно будет за закрытыми дверьми утаить такое так, чтобы никто ничего не узнал? — Сэр, сплетни, возможно, будут, но мне это только на руку — так я смогу познакомиться с большим количеством мужчин. Я же не могу выйти и публично объявить о том, кого я хотел бы забрать себе за закрытые двери? Сэр, в обществе много мужчин, которые разделяют со мной такую наклонность. От неё невозможно избавиться. Потому для нас сплетни — способ познакомиться. — Ну что ж… Искренне надеюсь, что у тебя по жизни, ни у тебя, ни у твоей семьи, ни с теми, с кем… тебе свела такая наклонность, не будет проблем. — Спасибо большое, сэр. Вы добрый человек, раз с пониманием относитесь к такому отклонению, за которое люди невежественные и недобрые склонны презирать и говорить гадости… Они обсудили эту тему, и ситуация расположила их к дальнейшему диалогу: — Ты, кажется, очень много читал европейскую литературу, — обратился внимание собеседник. — Да, я очень хотел знать, как живут люди, среди которых мне надлежит жить. — И какое мы на тебя произвели впечатление? Надеюсь, не только дурное? — Сэр, я — мизантроп и людей не люблю. Меня отвращают боль, которую они причиняют друг другу, лицемерие, жадность и корысть, а также безжалостность, глупость и злость. А так как все люди такие, то ни в одном краю Земли на меня нельзя произвести хорошего впечатления. Это то, что я могу сказать вам честно. Собеседник — английский джентльмен, умудрёный годами, подумал — и согласно кивнул: — Понимаю. — Один из ваших философов, если не ошибаюсь, сказал — «ад — это другие». Он был прав. Синдзи подумал и вот что ещё сказал — как японец и язычник, он действительно хотел высказать всё, что думает о белой христианской цивилизации. — Недавняя война была ужасной, но я не виню американцев за то, что они пролили гнева бога солнца на Хиросиму и Нагасаки. Я ненавижу Хирохито. Но вот ваша страна же ни чуть не лучше нас. Синдзи по ходу разговора перешёл на то, что влез даже в дебри богословия: — Ваш апостол Павел, насколько я понимаю, был настоящим основателем нынешнего христианства. Он упрекал нас, содомитов и язычников, в том, что мы заменили естественное употребление женщины на свой пол из злонамеренной прочности. Он говорил, что мы отказываемся принимать истинного Бога, якобы доброго и одного-единственного, якобы этот бог показал своё могущество в природе, как свидетельство своей силы [7]. Но это чушь. Во-первых, я ничего не выбирал, я родился с гомосексуальной наклонностью. Ваш бог намерен наказать меня за то, что сам мне дал? Во-вторых, ваш бог ничего не открывал никому в природе. Почему я должен думать, что этот бог один, а не что их несколько? В природе кругом хаос и противостояние — огонь противостоит воде, свет — тьме, холод — жару, хищники — добыче, Восток — Западу; если уж думать, богов и демонов должно быть много. Либо Бог один, но он дурак, раз не может создать мир, который не сползал бы в хаос. Потому язычники куда внимательно смотрели на природу, в отличие от Павла, который выдавал за реальность свои фантазии. Или почему я должен безусловно думать, что ваш бог — благ? В этом мире зла больше, чем добра. Я скорее буду верить в учение Будды о том, что это мир — нечто вроде ночного кошмара, от которого стоит поскорее проснуться. В общем, Синдзи одновременно и утомил собеседника, и произвёл на него впечатление, как и планировал — английский джентльмен для себя больше усвоил то, что Синдзи очень образован и может говорить то, что думает — хозяин дома решил, что этого пока достаточно. Где-то на том они заключили разговор. Сьюзен к тому моменту проснулась, но снова захотела спать, и продолжала настаивать на том, чтобы кто-то постоянно находился рядом, пока она будет спать. — Я думаю вызвать врача, — беспокоился родственник. — Я сам имею навыки врача, — обратил тут к нему Тодзи, — я правда только учился на него. Могу сказать, что никаких внешних признаков и симптомов отравления я не обнаружил. Конечно, сэр, вы можете вызвать своих врачей, если хотите. — Ты это придумал или ты правда учился на врача? — уточнил потом Синдзи. — Я был на медицинском факультете до самого начала войны, успел немного отучиться, но потом я прекратил занятия из-за того, что твой отец выбрал меня пилотом Евы, — кратко сообщил Тодзи. — Угу, ясно. Врач осмотрел Сьюзен, сказал, чей ей показал нужно просто побыть в спокойной обстановке. — Да, действительно, люди утверждали, что видели монстров, — врач рассказал о том, как ему уже доводилось осматривать тех, кто «видел галлюцинации». — Я не обнаружил у них признаков отравления. Там случилось нечто очень странное… — Я уверен, это случилась утечка газа, ничего странного. Я думаю если бы он был ядовит, то последствия уже бы настали, — Синдзи вспомнил один кошмарный случай, имевший место в Индии [8] — но он не стал ссылаться на него, так как не был уверен, в каком году он случился, возможно, его время ещё не пришло. — Я рекомендую пока только спокойное времяпровождение. За этим, конечно надо наблюдать, — врач сообщил, что по этому поводу скоро будет срочное совещание, медики будут решать, что это всё-таки было. — Синдзи, я так понимаю, будет много шума, если сюда набегут монстры, — обратил внимание Кенске. — Я думаю, если бы оно им было надо, они уже бы набежали, — сказал Синдзи. — Интуиция мне подсказывает, что тут случится нечто более важное, чем набег монстров… Тодзи сел возле кровати Сьюзен, а Синдзи и Кенске отправились в комнату. — Синдзи, твои друзья… они тоже разделяют с тобой эту наклонность? — поинтересовался хозяин дома. — Тодзи и Кенске больше любят женщин и могут спокойно жить со своими жёнами, но мы близкие друзья и они согласны помогать мне… жить полноценной жизнью мужчины так, как меня к тому располагают мои наклонности и потребности, — пояснил Синдзи, стараясь говорить как можно более тактично. — Ясно. Я вижу, ты часто… закрываешь за собой дверь спальни. Синдзи и Кенске засмеялись, мужчина, вроде бы приличный человек, также подхватил за собой их смех, совершенно пошлый. Вот так Синдзи развращал и ввергал в пучину растления всего, чего он касался. — Сэр, я делаю это несколько раз в день, один раз в день точно, — говорил Синдзи, снова изображая исключительно наигранное смущение. — Это то, от чего я не могу отказаться. Синдзи ненавидел это идеал — это лицемерное общество, которому плевать на твою жизнь, лишь бы ты постоянно носил маску притворного благочестия. Синдзи нравилось попирать этот идеал, отрицать его ценности и вдавливать их в грязь. Деторождение, моногамия, гетеронормативность, вера в Бога — Синдзи хотел хотя бы собственным бахвальством раздавать эти ценности. Ведь они лишь ширма для корысти, тщеславия и злобы, которые будут присущи людям до тех пор, пока они живы. — Умм, ясно. Но ладно. Осторожней там. Хозяин на том оставил ребят, они мигом сбросили с себя тряпки за дверью — Синдзи первым делом начал сладостно сосать Кенске рот и язык, весь дико разжигаясь благодаря этому. Нагота Кенске возбудила Синдзи ни чуть не меньше, чем нагота Каору и Тодзи. После сосания рта, после смакования слюней, Синдзи, чей член торчал к пупку, быстро пал на колени и в такой позе долго обрабатывал Кенске его инструмент своим ртом — этот орган поначалу не встал очень твёрдо — потом Синдзи давал Кенске вонзать его до конца себе в глотку. Кенске держал его за косичку, хорошо комментировал процесс, похваливал и подбадривал. Мысль о том, что он славный минетëр, доставила любовнику огромное удовольствие. После этой процедуры Синдзи с упоением подставил свои шары под Кенске, теперь наш герой уже не стеснялся скрипа кровати — хотя этот друг производил куда меньше шума. Кенске, в отличие от Тодзи, не был столь энергичен, но тоже очень неплохо прочистил нутро Синдзи. После некоторого времени упорной содомии в такой позиции, мальчики поменялись местами — получив своё самое излюбленное удовольствие благодаря симуляции простаты, Синдзи очень захотел отведать задницу Кенске, и сам Кенске также возжелал того же. — Давайте, Син, теперь я побуду снизу… — Отличная мысль, Кен-Кен. Охваченные своей противоестественной похотью, любовники быстро слились в поцелуе и столь же быстро разорвали его — лохматый гик обхватил руками подушку, а его друг с косичкой обрабатывал представший перед ним зад. Удовольствие и страсть, жар и стремление слиться — содомия стала для Синдзи духовным истоком, блаженным и благоухающим озером, на дне которого покоился Эрос. Синдзи долбил зад Кенске, весь предаваясь этому действу, очень быстро и упорно. Его член раскаялся в потрохах у Кенске словно прут на огне. Синдзи сейчас стал мнить своего друга женщиной, он воображал его Римской ритуальной языческой шлюхой. Это было не сложно благодаря тому, что Кенске отпускал волосы, потому мог со спины сойти за девушку, а точнее за античную вакханку. Синдзи на секунду подумал о том, какой крутой была бы Британия — выкинь из неё всю эту унылую христианскую мораль, всё это лицемерие и ханжество вельмож и монастырей, поменяй все эти статуи Петра и Марии на идолы Марса и Диониса. Тогда бы стало веселее со всеми этими рощами для ритуального блуда и сатурналиями! Синдзи бы с удовольствием принял в них участие на празднике Геры — он бы сам нарядился в женские шмотки и все бы считали его подлинной девушкой. По итогу этого процесса Синдзи представил своего голого любовника в женской одежде. Наш герой-язычник возжелал было попросить его облачиться в одежду Сьюзен, но не успел — сперма уже рвалась, Синдзи весь вывернулся наружу — кончал в дырку Кенске, чрезвычайно чувственно. Активный содомит подумал после этого, что сразу две причины поспособствовали этому — фантазия о перемене пола и очень симпатичная попка Кенске. С тех пор, как начались их отношения, Синдзи просил друга всегда брить задницу, потому Кенске не оставил на ней ни одного волоска. Сам Синдзи вообще брил все волоски на теле, кроме тех длинных, что на голове, чтобы как можно больше напоминать собою девушку и радовать своим телом любовников. Синдзи и Кенске после того, как первый кончил, полностью голые, лежали на кровати, вытягивая ноги и игриво разминая пальцы стоп. — Син, а тебе кто из нас больше нравится — я или Тодзи-кун? — интересовался Кенске, положив себе руку под голову. — Не буду скрывать, Кен, но Тодзи-кун вызывает у меня большую страсть. — Синдзи, когда улыбчиво говорил об этом, перебирал пальцы рук на груди. — Но ты тоже очень хорош, Кенске, мне нравится твоё лицо, мне очень круто кончать тебе в зад. — Спасибо, приятно слышать, Синдзи. Я тоже люблю тебя. Руки обоих юношей соприкоснулись ладонями. Они оба испытывали предельно тёплые и романтические чувства друг к другу. — Удивительно, Синдзи, нет, не за тебя, а за меня и за Тодзи-куна — как может только парень, всегда бывший натуралом и любивший только девочек, скатиться в такую страстную любовь к мужчинам? — О, Кенске, мы только попробовали и пошли по наклонной. Любовь к своему полу — как наркотик. Один раз попробовал — и всё. Кенске посмеялся: — Теперь я понимаю консерваторов, они реально бояться, что люди не будут больше размножаться. — Очевидно, консерваторы сами больше всего хотят заниматься однополым сексом, — так сказал Синдзи. — Но не суть: будь на то моя воля, я бы пропагандировал гомосексуализм на каждом шагу. Ведь я логически могу доказать, что жизнь в этом мире — само зло. Потому нравственно — отказаться от деторождения. Гомосексуализм был бы тут хорошим орудием для достижения благой цели вымирания человечества. Жаль, большинство людей пребывают в неведении, они не хотят видеть ту истину, что им лучше никогда не рождаться на Земле. — Синдзи, большинство людей никогда не разделят таких взглядов, ты это знаешь. Ты сам их до конца не разделяешь, пока ты ещё жив, — Кенске раскрыл руку и в его ладони появилась тень Лелиила — из Моря Дирака всплыло яблоко. — Будешь? — Нет, спасибо, — Синдзи отвернулся, чтобы рукой добраться до воды. Пока он глотал, Кенске хрустел. — Большинство людей действительно найдут такие взгляды порочными или неправильными, но это не отменяет моей правды. Людям следовало бы задуматься, что бывает с теми, кто абсолютизирует борьбу и волю к жизни. Моя мать дошла до того, что решила — если боль делает меня сильнее, то — пусть хоть демон меня насилует и пожирает заживо, не важно, что будет со мной — лишь бы я выжил и стал сильнее. Германские нацисты тоже решили абсолютизировать ценность борьбы. Они только забыли, что повод бороться за что-нибудь никогда не закончится. Гитлер считал борьбу принципом бытия, вот только он забыл, что исход у этой борьбы ровно такой, какой будет без неё — страдания и смерть. Им будет некогда жить. Потому Германия влезла в столько конфликтов, что только финальная гибель могла их встретить. Их борьба за жизнь только приблизила их смерть и испортила наслаждение огромному множеству людей. Я ещё могу вспомнить иранцев, — Синдзи отравил себе в рот очередной глоток воды, — зороастрийцы провозглашали ценность борьбы с мировым злом, но проблема в том, что мировое зло никогда не закончится. Их доктрина утверждала, что души людей — воплотившиеся посланники светлого бога — они здесь для того, чтобы вести войну со злом. Которая должна была закончиться победой добра. Вся проблема в том, что этого не будет. Козни Аримана всегда будут везде. Их идиотская ритуалистика расценивала любой сексуальный акт, не ведущий к зачатию, как высшее зло, они провозгласили также самым страшным злом кремацию и погребения трупов в землю, а также любое «осквернение» стихий. То есть то, что делается абсолютно везде, кроме их клочка земли, где додумались, что писать на землю — великое зло. Половину биосферы эти идиоты провозгласили злом, достойным уничтожения, включая негров, геев, кошек и коммунистов [9]. Очевидно, постоянные убийства кошек, геев и тех, кто не так хоронит трупы, никак не избавили бы людей от жадности, жестокости и тупости. То, что делали зороастрийцы, так это — сами умножали стихию мирового зла, сами свято веря в то, что они с ней сражаются. Но эта борьба не только поганила жизнь, но и закончилась падением Ирана. Я думаю, Ньярлатхотеп смеялся над ними. Ведь он действительно обманул их, говоря, что есть надежда на победу, но победа невозможна, а сами их силы — пошли только на увеличение зла. Ньярлатхотеп в облике Ангела Света появился перед Заратустрой и заявил, что — вот это вот его Тёмное обличие — это на самом деле источник мирового зла, зато вот он, Светоносный, знает толк в борьбе за мировое добро. Для этого надо почаще давить кошек. И Заратустра в это поверил. Он решил, что теперь победа добра рано или поздно будет достигнута, он повелел подчинить всю жизнь людей воинскому уставу, чтобы вести войну… которая рано или поздно закончилась бы поражением. Я не знаю, специально или нет Ньярлатхотеп придумал им такие глупые ритуальные нормы, но, если подумать, то — хорошо — закапывать трупы, писать на землю и мастурбировать — высшее зло, но тогда весь мир в этом зле лежит. Ни у одной страны не хватит сил, чтобы искоренить такую практику. Потому, если подумать, в этом мог быть намёк от Ньярлатхотепа на то, что их борьба тщетна. Ньярлатхотеп очень любит намекать на истинные свои намерения. Он шептал эти идеи Заратустре и Гитлеру — потому как Богу Хаоса нужна борьба, но ему не нужно, чтобы она закончилась победой. Ему нужное, чтобы она приводила только к страданиям. Ему нужно убедить тебя, что твоя борьба не напрасна, тогда тебя будет ожидать величайшее отчаяние, когда ты наконец сможешь узнать правду. — А ты хочешь сказать, умнее всех этих людей? — понял ход мыслей Кенске. — Верно — именно поэтому я так много делаю себе приятно, вот поэтому я не пропускаю ни одного глотка удовольствия в этой жизни. Я понимаю, что я уже проиграл, когда родился в этом мире, а Ньярлатхотеп победил ещё, когда создал наш мир. Но я могу бороться только за житейские радости, которые я получаю. Ньярлатхотеп может отравить мою бытовую жизнь отчаянием, но я не дам ему это сделать — это единственный фронт, где я считаю нужным удерживать его. Точнее не его самого, а тут истину, которая может отравить мне сознание. Впрочем, как верно говорят христиане, Бог в правда, а не в силе — вот Ньярлатхотеп может послать против меня своих слуг и монстров, у меня есть магия и Ева-01, чтобы их порвать на британский флаг — это мне как развлечение. Душу мне отравит Истина, с которой Ньярлатхотеп проникает мне в сознание. Вот беспощадная правда мироздания — мой главный враг. И Ньярлатхотеп это знает. Он знает, сука, что его легионы монстров не победят меня, но Истина — вот что заставляет мою душу сжиматься в агонии! Синдзи подумал ещё немного об этом: — Силы всех этих любителей борьбы «за жизнь» — уходят в никуда, — закончил он. — Они утрачивают возможность наслаждаться простой, безмятежной жизнью, которой так могу наслаждаться я. — Мы сами ведём борьбу за жизнь, чтобы дарить друг другу радость, — Кенске уже съел яблоко и вертел в руке огрызок. — В том числе сейчас. Именно благодаря тому, что мы выжили, у нас с тобой случился такой классный секс. — К слову, — Сингл было ровно лёг головой на подушку, но сейчас чуть повернул её, чтобы поглядеть на обнажённого любовника. — Ты же не кончил, Кенске. — Да, это надо исправить, — согласился он. И друзья взялись за дело. — Синдзи, — попросил Кенске, — я хочу кончить, как пассив. — Конечно, Кенске. Сперва они подняли друг другу члены, Синдзи вновь пустился иметь Кенске раком — затем Синдзи позволил ему сесть обратной наездницей. Кенске постоянно дрочил сам себе член. С такой позиции они перебрались в позу на бочке — Синдзи долбил его в попку теперь с такого ракурса, даже совал руку, чтобы дрочить Кенске. В такой момент Синдзи с удовольствием услыхал характерный стон — из уретры Кенске вырывались капли семени. — О, как я хорошо кончил от того, что ты имел мой зад, Синдзи! Спасибо тебе большое! Люблю тебя, люблю, Синдзи! — Кенске оказался весь во власти своего любовника благодаря тому, что его стоячий член долго разил простату. — Спасибо аналу, — поцеловал его Синдзи, — стимуляция мужского узла творит чудеса — и может из самого заядлого натурала слепить законченного педика, который будет мечтать только о члене! — Да, Синдзи, ты совершенно прав… Они уснули после этого оргазма. Голова Кенске лежала на подушке перед Синдзи, он сейчас, потратив силы, захотел провалиться в грёзы, и Синдзи любовался юношеским лицом своего друга, этими слегка детскими чертами и маленькими веснушками — Синдзи ощущал очень сильные романтические чувства, потому, весь наслаждаясь ими, также погрузился в тихий и прекрасный сон. Двое голых юношей лежали на этой постели так спокойно, как в прошлый раз — только сейчас Кенске был на месте Тодзи — и, как и тогда, ничего не помешало их покою. — «Во сне человек может найти покой от мира, — думал Синдзи, проваливаясь в дремоту, — вот почему сон — самая прекрасная вещь на свете». На следующий день все пятеро собрались обедать. Хозяин дома сказал, что должен удалиться на весь этот день. Синдзи солгал, что он тоже намерен сейчас покинуть дом Сьюзен и навестить своих родителей. Он даже сделал вид, что вышел из дому, но быстро вернулся. — Так, конспирация завершена. Он уселся в гостиной. Сьюзен кое-что им показала. — Вот это кольца для перемещения между мирами, — она показала ребятам артефакты. — Их то ли создал, то ли достал откуда-то один мой родственник, его уже нет в живых. Он был колдуном. Тодзи взял кольцо достаточно небрежно. Кенске более осторожно, в том числе он материализовал нечто вроде лупы в руке, чтобы подробнее их рассмотреть. Синдзи достаточно флегматично взял себе в ладонь один такой. — Только не нужно надевать их на пальцы. Иначе они могут непроизвольно перекинуть вас в другой мир, — с большой обеспокоенность предупредила Сьюзен. — Не бойся, на нас есть чары защиты, они страхуют нас от нежелательной телепортации, — пояснил Синдзи. — Я боюсь, что эти кольца погубили мою семью. В детстве меня соблазнили чудеса и колдовство. Но я теперь думаю, оно было от дьявола! — Сьюзен очень испуганно вспомнила те события. — Вся моя семья погибла из-за магии дьявола! Я хотела бы уничтожить эти кольца, выбросить их, но они память о семье, потому… Если бы ему могла избежать прошлого! На глазах Сьюзен выступили слёзы. Все трое мальчиков с большим сочувствием слушали девушку. — Я принесу тебе воды, — Тодзи с каким-то решительным отвращением отложил кольцо и громкими шагами удалился наполнить стакан. — Пожалуйста, не плач, Сьюзен, — очень по-доброму обратил к ней Синдзи. — Точнее… пролить немного слёз никогда не повредит. Послушайте, — он также отложил это кольцо, — твою семью невозможно вернуть, потому тебе следует просто как можно меньше вспоминать о них. Тебе следовало бы закопать эти кольца где-нибудь, чтобы они не могли причинить больше зла. Но ещё тебе следует забыть тех, кого ты любила… — Что? Забыть? — Боль утраты будет тебя мучить только тогда, когда ты будешь помнить о них. Не забывай, ты стала жертвой тёмных сил, когда решила вернуть их. Тебе это не послужило уроком? Страдания будут ждать того, кто живёт прошлым, понимаешь? — убеждал Синдзи. — Люди очень глупо поступают, когда ставят памятники мертвецам. Сьюзен глубоко задумалась над такими словами. — Тебе следовало бы не думать о своей семье, не нужно носить траур — напротив: веселись и наслаждайся жизнью, пока тебе отпущен свой срок, — Синдзи стал перечислять, — встречайся с мужчинами, меняй их как перчатки, веди жизнь гедонистической богемы. Забудь сеансы вызовов духов. Пошли к дьяволу моралистов. Блуди, попробуй лёгкие наркотики, только не подсаживайся, попробуй групповой секс, попробуй секс с женщиной. Не думай, кем тебя считают другие. Чтобы тебя в обществе считали хорошей, достаточно лишь маски. Мне жаль, что твоя страна такая тупая и лицемерная, но что поделать. Не бойся идти по пути, который сулит наслаждения. Вот что я тебе скажу. Счастлив не тот, у кого нет горя, но тот, кто быстро забывает горе. Ребята на таких словах решили приложить усилия к тому, чтобы развеселить Сьюзен. Вместе они привели день — они вышли погулять, она показала им разные места Лондона. Попутно они общались о разном, в том числе Сьюзен поведала им о своих приключениях в детских снах, а они ей — о своих битвах со злом. Зашла речь о том, как её вообще угораздило познакомиться с Икелосом. — Это случилось на сеансе спиритизма, вызова духов… Я нашла одного мага по имени Саймон Ифф [10]. Он — пожилой человек, фокусник, экстрасенс, спирит, путешественник, детектив и психолог. Он сказал мне, чтобы я также не привязалась к прошлому. Когда он увидел меня, то сразу сказал, что ему накануне снился сон. Он сказал, что в этом сне он видел большую семью, на которую напал лев. И сожрал всех, кроме одной девочки. Господин Ифф сказал, что это — я. Моих близких забрала смерть в виде Льва. Ребята многозначно переглянулись. — Ифф решил вызвать моих близких из царства теней… Так я ходила на сеансы, пока мне не стал сниться Икел. На дворе стояла ранняя осенью, наши герои шли по улице, ветер разносил первые опавшие листья. — Господин Ифф помог провернуть ритуал, который призвал Икела в наш мир… А дальше вы знаете. Они шли, пока вдруг не встретили посреди улице того, о ком шёл разговор. — Икел, это он! Молодой человек — очень красивый — стоял перед ней, его жгучие чёрные волосы трепал холодный осенний ветер. — Сьюзен, — обратился он к ней, покровитель кошмаров стоял достаточно далеко, чтобы его голос можно было слышать, будь он обычным человеком, и только мистика позволила тщательно различить его слова, — я был памятью о Гипносе, и я смог стать тем, кем я есть благодаря тебе. Ты — мой творец, Сьюзен. Неужели ты хочешь бросить меня? Сьюзен запнулась здесь, не зная, что озвучить в ответ. — Я не хочу влезать в ваши отношения, — Синдзи подошёл к Икелосу, с ним решительно подступили остальные трое, — но мне известно, что тебе она нужна лишь как путь к трону Азатота. — Это не твоё дело, Погонщик Зверя, — Икелос заглянул прямо в глаза Синдзи так, что это бы напугало до дрожи обычного человека, но пилот Евы-01 ответил лишь мужеством в доброй синевей своих очей. Они оба носили одежду с утеплением, холодный ветер потрепал их волосы. — Сьюзен, — далее обратился к ней Икелос, — я родился благодаря твоему горю. — И что это значит? — она очень занервничала. — Это ничего не значит, — решительно вмешался Синдзи. — Принцип Юма, знаешь? То, что горе Сьюзен тебя породило, не значит, что она обязана теперь быть с тобой. Она вообще ничего тебе не должна. Как и ты ей. — Я хочу стать Королём богов! — заявил тут Икелос, начиная злиться. — Я столько хорошего смогу сделать, имея возможности восседать в Небесах! — Это невозможно, — уверенно взглянул ему в глаза Синдзи, отчего синева в них стала холодной. — Но если хочешь, не нужно вовлекать Сьюзен в твою утопию. — Сьюзен, я дам теперь время подумать, — Икелос бросил взгляд на свою девушку, после чего резко развернулся и зашагал прочь. — Его мечты — просто мания величия, ничего хорошего в ней нет, — Синдзи повернулся к Сьюзен. — В мои времена такое называют «токсичное отношения», потому тебе следует найти нормального парня, а не этого маньяка. *** Виктор не сразу смог уснуть. В штанах, он накинул себе верхнюю одежду на свой голый торс, чтобы не смущать Павла, и так сел за стол. Сам наш герой не хотел нервировать этого человека, который видел свою гомосексуальность пороком и всегда с ней боролся по заветам матери-церкви. Они с тех пор, когда он убил графа Смокрева, не говорили об этом. Виктор пил только воду, он не хотел потреблять никакой пищи. Атмосфера здесь напоминала могилу — Павел и Давид были предельно мрачны. Да и чего им быть радостными? На дворе война, оккупация — все близкие Давида, должно быть, уже стали жертвами нацистов. — Очень жаль, что первородный грех столь сильно уродует людей, — делился Павел своими размышлениями. — Когда-то Католическая церковь постоянно учила людей бороться с грехом. Но вот пришли времена «Просвещения» — и человек решил, что если ложь учение Церкви — то оно ложно полностью. Павел печально усмехнулся: — Они подумали, грех, которым церковь стращала народ — выдумка глупых фанатиков. Но результат на лицо: с тех пор, как человек перестал считать себя грешным, он пустился во все тяжкие. Человек создал целые фабрики, предназначенные только для убийства — для истребления целых народов. — Без обид, — заметил Виктор, — но твоя церковь задолго до нациков резала людей. Католическая церковь убила огромное множество людей. — Я знаю. Эта церковь была с миром, — Павел не сразу дал понять, что он имеет в виду: — С грешным миром, а не с Христом. Царство Христа не от мира сего, как Он сказал… Я согласен, что земная церковь часто предавала учение Христа. Я думаю, когда в Откровении говорится о Вавилонской блуднице, там речь идёт о такой официальной, земной церкви, которая готова поддержать кого угодно, лишь бы это было политически выгодно и сулило земные богатства. Но раньше по крайней мере каждый помнил, что человек грешен. Но сейчас люди забыли о первородном грехе. Они забыли о том, что все их стремления, все их желания отравлены — они могу стать злом в любой момент, всякий раз… А ещё люди поверили, что они могут сделать мир лучше своими силами. Такая глупость пришла им в голову потому, что они забыли про первородный грех. Виктор ничего по этому поводу не говорил. Он пожал плечами, когда понял, что Павел желает услышать его мнения: — Я стараюсь делать то, что вижу правильным. А там судьба, Бог, боги, случай — будь, что будет, короче говоря. Для меня — идти к цели важнее, чем сама цель… Наверное. Павел уныло вздохнул: — Мы с тобой оба ужасно испорчены первородным грехом. Но эти люди — те, кто правит нами, ведёт народные массы — наверное, испорчены им ещё хуже. Я не хочу осуждать их, но я не могу не видеть, куда мир привели Просвещение и титанизм — вера в собственные силы человека. — Павел, ты веришь в Бога потому, что не веришь в людей? — Виктор проницательно взглянул на лицо Павла. — Да, возможно… можно так сказать. — А я верю только в собственную волю к жизни и в собственную борьбу. Я буду бороться, даже если меня поставят на колени. Я не сдамся. — Виктор подумал. — А больше мне не во что верить… — Я так понимаю, — подумал Павел, — ты не сможешь больше принять сердцем Бога, потому что… — Потому что я не верю в честность этого Бога, — прямо ответил Виктор. — Я никогда не поверю, что этим миром управляет Высшая и Светлая сила… Русский на миг философски отвёл взгляд от собеседника, а потом резко и проницательно взглянул ему в лицо: — Но я понимаю тебя, Павел. Я сам рос в девяностые. В 1990-е годы 20 века. В России будущего к власти пришли прогрессоры, реформаторы и либералы. Они пообещали светлой жизни, а сами ввергли народ в нищету и убили всякую надежду для простого обывателя. Они набили себе кошельки, бросив множество людей умирать с голоду. Вшивая интеллигенция кричала, что это прогресс. Демократия, свобода, борьба с тоталитарным строем — и всё такое. Мол, они наполнили прилавки… но отняли средства купить. В веке, в котором я родился, в мире доминировали Запад и США — мировой гегемон под слова о борьбе добра со злом был готов уничтожить кого угодно, кто смел восстать против их власти. Мою страну провозгласили агрессором… Да, моя страна не была святой. Далеко не святой. Но до чего мне обидно, когда тебя победили, ограбили — а потом вся эта либеральная сволочь и лицемерная американская мразь радуется этому, и ещё учит тебя жить, тыкает тебе в лицо — мол, какая ты сволочь! — Виктор, — Павел подумал, — а тебе никогда не казалось, что Дьявол специально хочет, чтобы ты так думал? Что надежды нет? — Возможно, — Виктор пожал плечам, — я предпочитаю смотреть на реальность своими глазами. Если я вижу, что жизнь трудна, я буду думать так. — Я не об этом… Я много думал о… о своей вере, — Павел испытал потребность высказаться. — Я тебя выслушаю, Павел, но прямо скажу — это не моя тема. Я знаю людей, которые любят перетереть про душу и Бога, но это не ко мне. Я никогда не был верующим. Я даже не крещёный. Но говори, я послушаю, — дозволил Северов. — Хорошо, Виктор. Знаешь, Виктор, мне кажется… что Дьявол специально делает это. Он превратил мир в ад. Он взял это — взял этот мир как пистолет. Он тычет этим в лицо Богу. А знаешь, что сделал в ответ Бог? — Что? — Виктор искренне захотел узнать. — Бог начал страдать вместе с нами. Бог пал в эти страдания, чтобы разделить их с нами! — Павел показался немного безумно-счастливым от такой мысли — не в смысле очень сильно счастлив, но счастлив именно по глубоко безумной причине. Виктор же отрицательно покачал головой: — Я только назову этого Бога идиотом. Если хочешь знать моё мнение. Когда тебе тыкают в лицо пистолетом — надо выбить его из рук… А точнее, вообще не давать в руки, — заявил Виктор. — Бог, который начинает делать то, что ты сказал — Бог слабый или просто глупый. Или безумный. А если ты начинаешь видеть сакральный смысл в абсолютной глупости — то… это говорит о твоих проблемах с головой. Павлу не понравились такое слова. — Прости, Павел, но я говорю то, что думаю. — Верно… я хочу слышать от тебя то, что ты думаешь, — сказал Павел. — Не нужно бояться меня оскорбить. — Я и говорю. — Виктор теперь подумал: — Знаешь, Павел, ваша религия мне чужда. Ты мне постоянно горишь о страданиях, о кресте и прочих муках. Я хочу наслаждаться жизнью. В этой жизни есть то, чем я хочу наслаждаться, и во время чего хочу забыть про боль и про смерть. Про страх. И про то, как оно на самом деле абсолютно всё хреново устроено в этой жизни. — И это заменяет тебе Веру? — У меня есть воля к жизни — вот моя вера, — решительно ответил Виктор. — И воля к хорошей жизни. Как бы не было тяжело, я намерен шагать дальше. Это моя воля, мой принцип. Я не прощу себе, если сдамся, — Виктор подумал. — И ты не думай, что я какой-то герой — я боюсь. Очень сильно боюсь. И мне больно, как больно тебе и всем. Твой Бог, как я понимаю, когда восходил на ту гору… он же знал заранее, что ему это в сущности никакого вреда не причинит? Ну, распятие, копьё и прочее. Те люди, которые на моих глазах выступали против твоей религии, постоянно обращали на это внимание — мол, это не смерть, а жалкая комедия, говорили они — какая это смерть, если заранее известно, чем это закончится? Я, конечно, не знаю, что испытывал Иисус Христос — я его пока не встречал — но я могу сказать, что мне никогда неизвестно, выживу я или нет — и что меня будет ждать. Смерть или что похуже… Это страшно. Нет ничего сильнее страха смерти, скажу я тебе. Виктор и Павел ещё побыли какое-то время за столом. Первый зевнул, почувствовал желание спать. — Виктор, ты точно не будешь есть? — Нет, это тело не нуждается в пище… Так что… Виктор встал, направился к постели. Он скинул верхнюю одежду, обнажил торс. Павел, случайно наблюдая за этим, отвернулся с глубоким смущением. Виктор краем глаза заметил это: — «Жаль, что ему вера не позволяет. Мог бы оторваться хоть немного, забыть об этом пиздеце за окном». Виктор, не снимая только штаны, уложился, накрыл себя тканью. Он думал перед тем, как уснуть о том, как там Альфа. Мысли о том, кого он хотел сделать своим мужем, с одной стороны напрягали, с другой — давали надежду. Надежду снова слиться с кем-то близким. Виктор не хотел бороться за жизнь в одиночестве. Сила любви, жажда надежды, волевое желание узнать, что с тем, кого ты полюбил или готов полюбить — вырвала во сне сознание Виктора, перекинула его сквозь время и пространство. Будучи сторонним наблюдателем, бесплотным духом, он ясно увидел, чем закончилась та схватка. Виктора охватил ужас, потому как птицеголовый Таш схватил-таки Рюгу одной из своих многочисленных когтистых рук. Но вдруг маленький и почти голый Альфа обратил внимание на свои запястья, на них остались следы от оковы, созданных из чёрной магии барона Гауптмана. Альфа вдруг уловил, как через поры её частицы проходят в него. Он взглянул на то, как Таш — демон с головой грифа — поднял своей рукой Рюгу, дьявол свирепо стиснул когтистой кистью туловище андроида. Мистическое давление Таша очень эффективно пересилило доспехи — после того, как Шрайк повредил их, они не могли столь эффективно сопротивляться всему этому. Отчаянное лицо Рюги оказалось напротив морды Таша. И Альфа закричал: — Я понял!.. Рюга перевёл взгляд. Плазма охватила всего Альфу, став подобна ауре. — Ты сумел, — радостно улыбнулся Рюга, — отлично! Таш раздавил его, переводя взгляд на новую угрозу. Босые стопы оторвались от каменной россыпи. Песок под взлётом растёкся в жидкое стекло. — Похоже, план Эру был в том, чтобы снять с меня печать с помощью магии этого человека, — понял Альфа, громогласно озвучивая свои слова, — которую он использовал, чтобы освободить тебя, не так ли, Таш?! Обращаясь к противнику, Альфа повис в воздухе перед этим созданием — с гневным ликом раскинул руки в обе стороны, языки плазмы охватили чудовище. Таш озвучил оглушительный рёв из клюва грифа, тёмного бога всего и во всех местах прожигало изнутри. В ответ Таш направил свою магическую мощь только на Альфу, отчего блондин отчаянно уткнулся в нечто невидимое, что давило на него, и даже сейчас подбрасывало дальше прочь от земли. Оскал зубов Альфы — клюв Таш… с земли Рюга метнул Ятаган в глаз создания — его рукоять теперь торчала из глазницы. Именно в этих двух точках особенно концентрированно дала о себе знать плазма. — Гра-а-а-а! Альфа боялся теперь ранить Рюгу, потому подумал прежде всего о его спасении. Он ринулся падающим болидом к нему, подхватил андроида, ниже пояса соратник оказался уничтожен, останки его, включая обломки таза и ног, остались валяться возле лапы горящего Таша. Пока уродина с головой грифа царапала многочисленными руками горячий воздух, Альфа отнёс Рюгу на крышу ближайшего здания, положил, взлетел вновь и широко раскинул руки — шарахнул теперь как следует. Очень большой костёр взметнулся в небо, возникло ощущение, что детскую игрушку бросили в исток огня обычного — фигура вопящего Таша стала такой, словно там гибла уродливая игрушка из пластика. Альфа жарил напалмом, пока тёмный бог не рухнул перед ним, весь обгорелый. Почерневшие пальцы скрючились. И Альфа не прекратил жечь — он знал, что злодеев нельзя оставлять в состояние, когда от них есть нечто большее, чем просто кучка пепла. Надо ли говорить, что радости Виктора не было предела? — Альфа — смотри! — Рюга резко повернул голову. Альфа прекратил кремацию, когда бросил взгляд на приближающейся с неба объект. — Вижу, вы добыли для меня то, что я просил, — прозвучал голос Эола, когда он приземлился рядом на своей мехе — это был не Евангелион. Восприятие Виктора плохо уловило детали, это был механический гуманоид с чертами, кажется, бьякха — слуги Хастура. Много дыма ушло в воздух. И тут Таш вдруг резко вскочил, невзирая на то, что Альфа его так сильно, на первый взгляд, прожарил, и попытался напасть на Деус-машину Эола, на что эльф схватил ублюдка за глотку, клюв грифа широко раскрылся. Таш, конечно, не стал столь легко сдаваться, демон схватился некоторыми своими руками за запястье противника, направил мистическое давление — рука машины разрушилась. Но Эол сжал горло врага очень крепко, прозвучал хруст, руки Таша пали к земле. Затем его тело резко рассыпалось в прах и кости, фрагменты скелета наши себе покой среди пепла. И нечто очутилось в руке мехи, вырванное из нутра чудовища. Эол вставил своей машине этот предмет, который Альфа не успел разглядеть, и рука его мехи сразу же отросла. Эол проговорил некоторые пояснения, видя, что наблюдатели их ожидают: — Теперь я могу сразиться в полную силу. Я не мог открыто выступать против Странников, но теперь это не имеет значения… А дальше он сказал то, на что все уже мало рассчитывали: — В благодарность, я вам помогу… В голове Виктора бегали вопросы — что? как? и вообще зачем? — но сейчас его радовала победа. А внимание к себе приковал Альфа. Через некоторое время его возлюбленный смог остаться один на один со своими мыслями. Резкая потеря Виктора наконец смогла ранить его сердце. Чувство утраты причинило боль. Только что этот русский был с ним, любил его, занимался с ним сексом, гладил, ласкал его. Альфа, в момент предыдущего расставания, смог забыть Виктора в делах со своими — тогда он не ценил его внимания. Сейчас резкое исчезновение кого-то, кто грел сердце, заставило страдать. Словно отрубили руку и ногу. Альфа сидел, склонив голову. Попа в стрингах пребывала на каменной плоскости. Голое тело покрывала пыль, волосы были испачканы песком. Альфа решил не унывать — своими волнениями он не сможет помочь тому, кто его оставил. Он правда думал, что удача и Провидение помогут его любовнику спастись. В конце концов что ему так сложно победить одного этого колдуна? Альфа встал, прошёл к фонтану — вода с журчанием стекала из некого декоративного отверстия в стену, она сходила в широкую раковину. Альфа забрался туда, снял стринги, положил их рядом, встал под поток, он нагрел воду своей стихией, чьи силы полностью возвратились к нему. Вода омыла лицо, спала на плечи, на грудь. Альфа мыл голову, хотел избавить волосы от пыли. Весь песок, всё унесло вода. Он вышел из раковины, жар распространился, пар разошёлся во все стороны, Альфа забрал стринги, вновь поместил их туда, где они находились, чёрная линия пролегла между парой ягодиц. Так Альфа шагал, испуская пар. Он взялся приглаживать руками волосы, стараясь привести их в порядок. Блондин вошëл в помещение, где Эол активно трудился, некими своими устройствами он чинил Рюгу. — Подожди, ещё не всё… — Хорошо. Тогда Альфа отвернулся и выглянул с балкона, увидел просторы, пейзаж, посмотрел на кости Таша и кучу пепла. — Вот что значит, боль утраты… Слеза скатилась по щеке женственного и столь же прекрасного, но до апогея печального лица… Сон — Виктор, увидев, что Альфа выжил, во всю предался тому, что можно было делать в грёзах — фантазии. Он мечтал о светлом будущем. А именно, Виктор сотворил мирный быт, красивый пейзаж за окном, уютную обстановку под крышей. В таком гнезде только детей растить да жизни радоваться. Он сидел за столом, ожидал свой заказ. Рядом стоит его сумка с молодёжной гитарой, на ногах — стильные берцы, весь сам — в униформе офицера со всеми блестящими наградами, медалями и погонами. Головной убор он снял и положил на стол. Почему-то, когда Альфа уснул и оказался здесь, то вообразил себя обслуживающим персоналом. — Ваш заказ! — вероятно, подсознание Виктора желало видеть Альфу именно таким — блондин самодовольно улыбался, прекрасные волосы — такие мягкие; движения бёдер — изящные; одет он очень откровенно: торс почти голый, если не считать чисто женской топ-майки белого цвета, она целомудренно закрывает титьки так, словно они — как у женщины; на ней надпись красными буквами: «Femboy Hooters». Ниже — типа как шорты, но по сути просто трусы светло-красного тона, они лишь капельку скрывают бёдра. Что там на ногах — Виктор не обратил внимание, он сразу нацелил взгляд на лицо — зелёные глаза лучились радостью, но в то же время неким высокомерием. Альфа очень изящно держал поднос — официант поднимал его на трёх пальцах, вот так очень ловко и как бы непринуждённо переносил этот предмет. — Нет, спасибо, мне не нравится это… Виктор отказался от зарубежного фастфуда, поставленного на поднос, там были гамбургер и картошка фри [11]. — Я люблю русский борщ. — Виктор! — Альфа с шумом откинул поднос, он улетел за пределы внимания, потому пропал без следа в царстве снов. Альфа кинулся обнимать его, обхватывать. — Альфа, я создал этот сон, чтобы мы могли поговорить… Виктор посадил мальчика-любовника себе на колени и рассказал о том, как избежал ловушки барона. — Альфа, пока этот сон не прошёл, я хотел бы взять с тебя обещание, — Виктор был мужчиной и в Альфе, несмотря на его общий вид, он видел в первую очередь мужчину. А мужчины держат слово. — Да, Виктор? Я тебя слушаю? — Альфа, обещай стать моим мужем. Мы будем супругами с тобой, станем ими при первой возможности. Ты будешь гордо носить фамилию «Северов» — Альфа Северов. Ты даëшь такое обещание? — Да, Виктор, я даю его тебе, — Альфа без запинки озвучил клятву. — Я хочу быть с тобой. Я готов стать твоим любимым! Он, очевидно, воспользовался терминологией Зеро Ту. — Хорошо, тогда я верю тебе — и могу считать, что скоро больше не буду холостяком. Я нашёл в тебе спутника жизни, — Виктор очень уверенно и проницательно говорил об этом. И чувствовал, что Альфа полностью поддерживает его. Больше не было никаких сомнений и отговорок: Альфа и Виктор — при первой возможно станут под венец! *** Тодзи, Синдзи, Кенске ещё погуляли вчетвером вместе со Сьюзен по осеннему Лондону, во время беззаботной беседы друзья часто переходили на смех, на радость и на обсуждение светлых сторон жизни. Девушка и троё её новых знакомых вернулись, вкусно поели в доме. В один момент Синдзи предложил Сьюзен лечь спать пораньше, так как накануне у девушки не было здорового сна. Она не стала с этим спорить. Синдзи в это раз вызвался сторожить ей сновидения. Тодзи и Кенске многозначно переглянулись, наблюдая за тем, как двое идут к спальне. — Послушай меня, дорогая Сьюзен, — Синдзи решил уж не тянуть кота за хвост и смело шагнуть навстречу приятно волнующему неизбежному, — я думаю, мы с тобой разумные люди и ты сможешь меня понять. — Да, Синдзи, что ты хочешь мне сказать? — моргнула Сьюзен. — Ты любишь мальчиков? — Ну… да, люблю, — не стала отрицать Сьюзен. — Как тебе идея спать с ними только ради личного удовольствия? Без обязательств и всего прочего? — подмигнул Синдзи. — Ну… — несмотря на все прожитые трагедии и ужасы, Сьюзен в этот момент стеснительно заулыбалась. — Да, думаю, это может быть по мне… Хотя, Синдзи, мне не очень удобно об этом говорить. Вдруг ты плохо обо мне поду… — Сьюзен! — Синдзи очень довольно вытянул руку с поднятым указательным пальцем, тем самым веля ей молчать и слушать его. — Дорогая моя, послушай: именно это я хочу тебе предложить. Я — человек, полностью разделяющий такие идеи. Я хочу сделать с тобой это, — Синдзи изобразил движения тазом во время полового акта, — и при этом я хочу, чтобы между нами не было никакого стеснения, ничего подобного! Я хочу, чтобы ты могла полностью, как тебе хочется, использовать моё тело, в то время как я мог бы взамен использовать твоё. Я не хочу всех этих ухаживаний, дурацких игр и любовных интриг — я хочу, чтобы всё было осознанно и чётко. Как тебе такая идея, Сьюзен? — Да, хорошо, — подумав, решилась Сьюзен. — Ничего не имею против. — Я хочу, чтобы ты вела себя как самая последняя шлюха на Земле, — заявил японец. — Именно таких женщин я обожаю, женщин, которые спят со всеми подряд. — Ну… Я не с таким уж большим количеством мужичин спала, — англичанка ещё стеснительно улыбалась. — Я тебе нравлюсь, ты мне нравишься, почему нет? Синдзи довольно улыбался — и вскинул руку в приветливом жесте: — Но, Сьюзен, я хочу, чтобы мы как можно более полно удовлетворили друг друга! Я слышал, в твоём тупом проклятом обществе принято прятать под одеяло члены, что члены нельзя трогать руками без перчаток — и тому подобное, — Синдзи активно жестикулировал, сбрасывая стресс — он всегда волновался, когда знакомился с девушками. — Вот я хочу, чтобы этого не было! Ясно тебе? — Хорошо, Синдзи, я буду вести себя предельно раскованно, — согласилась Сьюзен, отвечая улыбкой на его улыбку. И Синдзи сделал шаг — и следом же за этим поцеловал Сьюзен в губы. — Пошли со мной, — взял он девушку за руки, пальцы любодейски сплелись, — я буду делать тебе приятно взамен на обещание с твоей стороны сделать мне приятно. Она откровенно блудливо взглянула на торс будущего любовника, скрытый под майкой, вожделенно предвкушая то, каким он окажется поджарым, когда будет полностью оголён. А спермотоксикозник Синдзи подумал о её лице и о её грудях, но прежде всего о том, как он крут, что ему снова досталась девушка, которую он будет познавать своими чреслами в библейском смысле. — Хорошо, Синдзи, хорошо, — Сьюзен ещё раз подтвердила своё дозволение на такой ход дела. Синдзи поцеловал её, и они — под характерные взгляды друзей — отошли к кровати, где пилот Евы-01 поспешил вместе с новой знакомой раздеться. — Синдзи… мой последний любовник любил, когда я ношу чулки в постель. Ты не против?.. — Да-да, это будет отлично, — довольный Синдзи снял майку и сверкнул нагим торсом перед будущей любовницей, — натяни чулки на свои ноги. Так ты будешь настоящей шлюшкой. Сьюзен выполнила соображение — и предстала перед Синдзи в одних лишь чёрных чулках, в то время как он снял с себя всю одежду. Любовники целовались в объятиях на кровати, плотно прижимаясь друг к другу. Синдзи брал ладонями груди, засасывал язык Сьюзен, потом он опускал руки — парень давал любовнице дрочить себе член, чтобы хорошо стоял, в свою очередь он сам взаимно стимулировал пальцами клитор, вводил их в вагину. Когда Синдзи почувствовал там влагу, то без промедления прильнул к тому месту устами. Он сосал, целовал, вылизывал, проводил языком, пальцами помогал себе разжигать самое страстное женское место. — Сьюзен, возьми в рот мой член. — Хорошо. Сьюзен аккуратно приняла его за щёчку. Они заняли позу 69, японец активно вылизывал ей вагину, покуда она также услаждала языком его торчащий член. Потом Синдзи стоял и с разгона брал в рот девушку, его фаллос достигал глотки. Синдзи достаточно жёстко совершил с ней этот акт. Потом, когда Сьюзен оказалась разогрета продолжением куни, Синдзи поспешил ввести свой детородный орган ей в горячую вагину. Девушка лежала перед ним, исполненная блудливого вожделения, он брал её, созерцая мячики грудей с торчащими титьками. Сьюзен стонала, по выражению её лица Синдзи понял, что имеет дело с девушкой, которая по темпераменту есть никто иная как шлюха. И он старался удовлетворить избранницу, потому слал толчки особенно рьяно, стоны и выражение Сьюзен чертовски разжигали нашего любодея. Кавалер наш то и дело водил руками, интересуясь, где ему потрогать. В итоге всего этого процесса Сьюзен издала стон — Синдзи почувствовал как пошло ходуном её влагалище, выпуская порцию жидкости. Синдзи облизал губы. — Сьюзен, ты кончила? — Да-да, Синдзи… — по её лицу было видно, как ей посчастливилось пережить экстаз. — Тебе приятно? — Да, очень приятно… Синдзи приподнял уголок рта. — Отлично, Сьюзен, — наклонился он и засосал её в губы, — теперь дай кончить мне. — К-кончай, конечно. Синдзи широко улыбнулся, и хорошо видно, что с подвохом: — Сьюзен, я хочу кончить тебе в жопку, я больше люблю жопки. — В жопку… — на лице Сьюзен таки появилось смущение. — А ты… он туда влезет? Синдзи рассмеялся: — Поверь, во многих влезал, что ж ему в тебя не забраться?! Сейчас я кое-что тебе покажу, Сьюзен… Синдзи развернулся задом, раздвинул ягодицы перед лицом Сьюзен, дал посмотреть на тёмное отверстие между своих полушарий. — Скажи, пожалуйста, Сьюзен, как думаешь, член может войти сюда? Синдзи по максимуму расслабил анус, чтобы дырка стала как можно больше. Сьюзен присмотрелась: — Не знаю, Синдзи, — посмеялась она. — Сьюзен, я постоянно отдаюсь мужчинам, туда входит по несколько членов в день. Синдзи развернулся: — Или ты не веришь? — Э… Не то чтобы, — она засмеялась, было видно, что её смущает тема разговора. — Так ты дашь мне в попу? — Не знаю, Синдзи, а это обязательно? Ты не мог бы сделать это через влагалище, как все? — указала Сьюзен себе на то отверстие, которое зияло спереди между ног. — Нет-нет, — покачал головой Синдзи, — я — законченный содомит, меня не устроит обычная вагина. — Ну я не знаю, мне как-то… — Сьюзен, дорогая, — Синдзи поцеловал любовницу в губы, — позволь я тебе покажу, что нет ничего страшного в том, чтобы отдаваться мужчинам в это место. Я позову своих друзей? — Твоих друзей? — Да, тех, кто каждый день меня содомирует по нескольку раз. Я покажу тебе, что содомия — это просто и нечего её бояться. — Хорошо, покажи мне, — Сьюзен улыбалась и смущалась, но между тем ей захотелось посмотреть на это чисто из любопытства. Синдзи встал и вскоре вернулся на пару с Тодзи и Кенске, парни уже скинули одежду и Сьюзен увидела их полностью нагими. Они смотрели на Сьюзен, было видно, что эти двое тоже не прочь провести время с ней. — Сьюзен, помоги мне возбудить моих друзей, — Синдзи взял рукой член Тодзи, приблизил к своим губам и стал языком приводить его в боевую готовность. — Хорошо, — Сьюзен прильнула к члену Кенске, начала сосать. Попутно боковым зрением глядя на Синдзи, который сейчас ртом делал это же. Тодзи и Кенске, улыбаясь, поглаживали головы минетёров. Они предпочли сесть, Кенске ласкал рукой Сьюзен, поглаживая плечо, грудь. Она не брала глубоко в рот его член. Тодзи делал это же по отношению к Синдзи, поглаживал ему плечо, щëку и — как показалось Сьюзен — делал это по-любовному достаточно нежно. Синдзи, в отличие от неё, предпочитал заглатывать мужской причиндал себе поглубже. Тодзи облизал свои пальцы, с явным довольством сунул сразу два в попку своему другу. Пилот Евы-01 удобнее занял для этого позу, чтобы парень, чей член он орально услаждал, в ответ активно мастурбировал ему анус. Как заметила Сьюзен, половой орган самого Синдзи от этого напрягся до предела, до того успев немного спасть. — Сьюзен, давай я тебе… — Кенске протянул руку, намереваясь точно также мастурбировать ей влагалище. Сьюзен подставилась. Члены новоприбывших до конца освободились из плена крайней плоти и вытянулись, уподобившись баллистическим ракетам, готовым к броску через континент. — Так, Сьюзен, — Синдзи освободил член Тодзи из своей глотки, взялся за него рукой, довольно сжал эту грозную дубину и смачно чмокнул в уздечку, — скажи, как тебе этот кол? Он больше, чем мой. Синдзи скорее подставился попкой. — Сейчас ты увидишь, как Тодзи каждый день со мной это совершает… — Ну не каждый, — усмехался Тодзи, одновременно беря смазку и вновь просовывая пару пальцев в анус Синдзи, чтобы шире его растянуть, — но довольно часто я трахаю моего друга. Люблю Синдзи не меньше жены. Тодзи хорошо смазал свой инструмент, и направил оный для привычного ввода. — Гляди, Сьюзен, гляди, как это просто… Синдзи расслабил нутро, девушка увидела, как Тодзи вошёл, в одно движение засадив юноше всего своего малого, после чего сразу же начал работать бёдрами. Член Синдзи под животом торчал очень крепко. Было видно, как пассива всё это возбуждает. — Сьюзен, скажи, как тебе это? — Ох… Неужели так легко входит? — Сьюзен внимательно со стороны осмотрела весь процесс, то, как член быстро там поступательно двигается. — Это правда приятно? — Очень приятно, Сьюзен. У Тодзи-куна хуй такой горячий и твёрдый, а самое лучшее, когда он кончает… Пока Тодзи потрахивал Синдзи, Кенске пальцами ласкал вагину Сьюзен, наконец лохматый гик пожелал ввести свою штуку в девушку. Сьюзен заняла удобное положение, позволила Кенске вставить творца жизни себе в вагину, очень влажную. Так оно пошло — Сьюзен и Синдзи имели в отверстия. — Синдзи, ты прямо как девочка, — улыбнулась Сьюзен, наблюдая, как её любовника долбят в попу. — Ха-ха-ха! — Синдзи, как было по нему видно, наслаждался этой ритмичной содомией. Прошло некоторое время. — Сьюзен, я могу ещё кое-что показать… — предложил Синдзи. — Кенске, ляг на живот. — Сьюзен так приятно иметь, но ладно — самому интересно, что ты на сей раз придумал, — Кенске вынул член и протянулся на спине. Синдзи поспешил дополнительно смазать ему кол, после чего насесть. Наездник мигом очутился нутром на этом органе, меньше, чем у Тодзи, и совершил несколько подъёмов и опусканий. — Тодзи, входи, — указал он себе на поясницу, попутно припадая торсом к Кенске. — Чего! По реалу сразу два? — у Сьюзен глаза округлились, ей осталось только удивляться тому, как второй член заходит Синдзи в то же место. В этот раз это спроводилось некоторыми сложностями, но по итогам в одну попку растленного пилота Евы-01 действительно загрузилось сразу два члена его друзей, этот извращенец отдавался сразу двум! — Ха-ха, можешь ли ты так, Сьюзен?! — провокационно усмехался Синдзи, производя движения. — Я большая шлюха, чем ты! Тем не менее это не продолжалось долго. Синдзи освободился от двух членов и перевёл всё внимание на Сьюзен. — Теперь ты дашь мне в зад? Сьюзен, дай я сделаю всё, от тебя надо будет только хорошенько расслабить жопку и всё… — Ладно, — убедившись, что это не больно, англичанка перевернулась. Синдзи перед тем, как нырнуть в самое любимое отверстие, пожамкал руками светлые и плотные девичьи ягодицы, чрезвычайно ему импонировавшие, и припал к ним устами, облизал задний проход, раза три до упора проник языком туда, куда ему суждено было войти. Сьюзен это очень понравилось. Наблюдая за этим, Тодзи и Кенске пока просто руками дрочили себе члены. — Кенске, пойди омой свой хуй от моей жопы. Сьюзен сядет на него пиздой, я войду ей в зад, а Тодзи будет ебать меня. Так Синдзи распределил роли. Поза постепенно выстроилась. Сперва в ход пошли смазанные пальцы, а за ними — и член. Сьюзен привычно заняла вагиной место на колу Кенске, а потом ей пришлось непривычно испытать боль и напряжение в прямой кишке, куда влезло то, чего там не должно быть. Синдзи успокаивал её, не спешил двигаться. Даже достал и ещё раз ввёл. Наконец член скользнул в самые потроха, и бисексуал им задвигал. — Я чувствую, как эта штука находится в тебе, — прокомментировал Кенске, на чьём члене Сьюзен также находилась. Когда Синдзи убедился в том, что всё нормально, он дал команду завершить позу. Тодзи снова вогнал ему в зад своего малого, и теперь в прежней манере весьма живо его прочищая. — Не бойся, Сьюзен, я не буду долго тебя трахать. Тодзи заставит меня быстро кончить, — обещал Синдзи по ходу жаркого процесса, — ведь если парня ебать в зад, то это самый верный способ вызвать у него оргазм. — Странно, почему я раньше об этом не слышала? — Сьюзен приходилось не только принимать в свой зад толчки Синдзи, но и двигаться, чтобы ублажать Кенске, на чей набалдашник она была насажена своей вагиной. Таким образом Сьюзен уподобилась в этом отношении Синдзи, способному принять в себя сразу два любовных инструмента. — Это потому, что ты не училась в закрытых школах для мальчиков! — рассмеялся ей Кенске в лицо. Гик с веснушками поцеловался с ней, Тодзи и Синдзи тоже слились устами, очень желанно, как настоящие любовники, парни выбрали для этого момент, когда Сьюзен не видела. После этого все продолжились очень плотно совершать движения, слать толчки, обливаться потом и вкладывать силы в оргазм. Легче всего оказалось, понятное дело Кенске, он просто вытягивал ноги, а вот Сьюзен, Синдзи и Тодзи пришлось считай стать одним человеком. В обмен на удовольствие естественное, которое доставил ей Синдзи, наша Сьюзен была вынуждена терпеть содомитский натиск. Жар охватывал эту триединую любодейскую троицу. Синдзи оглашал звуки, пускал стон во время процесса, который точно ему доставлял. Сама девушка несколько раз спрашивала, когда он закончит. Синдзи просил не торопить и дать кайфануть. Тодзи особенно рьяно изошёлся позади, строча в любовника толчки словно из пулемёта. Синдзи отвлёкся на него от Сьюзен, сжал свою кишку почти в самый разгар боевых действий. Это вызвало самый желанный эффект — Тодзи издал чрезвычайно громкий звук за плечами Синдзи, и последний прочувствовал, как жаркий заряд спермы извергается ему в завороты прямой кишки. Оргазму вслед, Тодзи не вынимал свой инструмент из заднего прохода Синдзи, а ждал, закусив губу, пока друг не закончит, и даже помогал ему толчками, пусть сейчас и не такими сильными и частыми. Пилот Евы-01 же двигался очень часто перед тем, как озвучить финальный свой стон, он схватил груди Сьюзен, впился в них пальцами так, что ей стало далеко не столь уж и приятно, но только на этом распалённый содомит сумел извергнуть жаркую жидкость в потроха своей любовницы. После этого Тодзи и Синдзи пали подле своих товарищей, отдыхая и часто дыша, оба остывали после очередного страстного полового акта в их разнообразной интимной практике. — Ну у тебя и вкусы… — Сьюзен наконец смогла расслабить нутро, у неё там оно всё горело. После чего она вложила остаток сил в то, чтобы удовлетворять Кенске. — Поверь, — лёг рядом с ней Синдзи, приятно восстанавливая дыхание, — тебе ещё предстоит узнать нас поближе… Сьюзен, однако, не могла не заметить, что в этом было нечто приятное, когда одновременно оба отверстия в деле. Английская блудница слезла с члена лохматого японца, легла, дала Кенске занять положение сверху и отыметь её, взявшую его в хват своих ног, облачённых в чулки. Тодзи и Синдзи ласкали Сьюзен руками за груди с двух сторон. Она издала повторный стон. — Кончает, она кончает, — сообщил Кенске, — как влажно, как влажно! Все ребята посмеялись, найдя это очень хорошей новостью. — Вот ведь шлюха, вот ведь шлюха! — смеялся Синдзи. — Ох, спасибо! Спасибо! У-ум! — Сьюзен поцеловалась с Кенске, на миг прекратившим своим толчки, только, чтобы припасть к её блудливым губам и захватить ртом её развратный язычок. — Кен-Кен, подумай о том, сколько хуëв она им сосала! — подсказал Тодзи, наблюдая за тем, как его друг впился своим ртом в этот предмет, парень явно его сосëт. — Спасибо, Тодзи — меня это возбудит! И даст силы закончить дело! И Кенске, разорвав последний такой поцелуй, вновь продолжил совершать толчки в вагину. Спустя пару минут, наконец, уже утомившись, Кенске почувствовал желание кончить, потому достал член. — Готов стрелять! — любовник активно дрочил, видя перед собой груди, влагалище, бёдра и чулки. — Скорее, вставь и сделай ей это в зад, она не залетит так! — подсказал Синдзи. — Скорее, Сьюзен, расслабь жопу. Перед тобой теперь моральный долг удовлетворить любовника! Кенске полез туда, сунул достаточно влажный член в ту дырочку, в которую Синдзи её уже брал. Сьюзен задрала ноги в чулках как можно выше. — Вот уж действительно, я грязная шлюха! — она невольно очень сильно захватила Кенске своим задним проходом, потому тот совершил всего пару толчков, и его сперма пошла. — А-а-ах! — с красным лицом, голый Кенске запрокинул голову в потолок. — А-а-а… Сперма быстро брызгала из члена в нутро Сьюзен, которая окончательно почувствовала себя последней девкой. Это очень хорошо ощущалось, когда её брали туда, запускали в эту трубу, полную нервных окончаний, свои батареи. Дальше все четверо просто предпочли отдыхать. Только Сьюзен и Синдзи отлучились в душ, чтобы особенно тщательно промыть свои трубы, они специально делали это на глазах друг у друга и внимательно следили за гигиеническим процессом: — Сьюзен, вообще всегда побыстрее промывай попку, потому что сперма может вызвать раздражение. — У меня там болит. — Не бойся, это пройдёт. Давай я капну туда специального обезболивающего? Синдзи и Сьюзен вернулись обратно, на сей раз последняя, понятное дело, пришла сюда без чулков. Любовники улеглись на постели между Тодзи и Кенске, эти двое отдыхали. Через некоторое время Тодзи показал заинтересованность в Сьюзен — теперь уже этот атлетичный и смуглый мальчиковатый японец пустился целоваться со светлокожей стройной британкой, припал после этого к вагине, также не стесняясь нежно и страстно водить по ней языком. Синдзи вторым включился в это дело, неутомимый, худой, но мускулистый блудодей возвёл себе фаллос, наблюдая за этим, и во время чего попросил Кенске сосать себе рабочий орган. Друг согласился и припал сосать, предварительно поцеловав, по просьбе Синдзи, мошонку любовника. Если Тодзи своим ртом ублажал девушку, то Кенске совершал отсос мальчику. После этого, когда Тодзи почувствовал языком достаточное количество влаги, боец приподнялся, приготовил гностического Демиурга — Ялдабаоф восстал очень хорошо и быстро, словно в гордыне замышляя мятеж против Отца Эонов. — Только я тебя не познал, так что давай, — Тодзи с нахальной улыбкой на устах сунул головку в Сьюзен, и благовоспитанная английская шлюха приняла в вагину член третьего японца. Тодзи засношал её лицом к лицу, словно праведный миссионер, и женские ноги, на сей раз без чулков, поднялись также высоко, чтобы обхватить любовника. Синдзи, видя это, попросил Кенске себе отдаться: — Хорошо, — лохматый парнишка с детскими чертами без лишних уговоров занял позицию раком, Синдзи вошёл в него и принялся отрабатывать задницу друга, попутно и пассив и актив внимательно наблюдали за тем, что Тодзи проделывает со Сьюзен. Синдзи анализировал ощущения, чутко сравнивая хорошо знакомый задний проход юноши с задним проходом девушки, с которой он лишь недавно первый раз встретился. — Тодзи, давай поменяемся, — предложил Синдзи через несколько минут, во время которых он непрерывно отрабатывал Кенске. — Хорошо, Синдзи, — несмотря на то, что Тодзи вожделел Сьюзен, он не стал возражать лучшему другу. Беспрекословно он покинул вагину Сьюзен и поменялся с Синдзи, встал на коленях за Кенске, а пилот Евы-01 вновь перевернул Сьюзен раком, плотно схватился за груди со спины, а как следует изучив передние прелести, пустился потом пальцами пробираться в задницу женщины. — Дрочи себе вагину, Сьюзен, — Синдзи направил головку в анус, снова засадил в нутро англичанке свой торчащий прут. Тодзи в это время ввёл таковой в кишку Кенске, ритмично засношал друга, но смотря при этом на Сьюзен. Кенске тоже любопытно глядел на этот процесс. Она напряглась, когда Синдзи прочищал ей тыл, пусть и не столь бойко, как он привык содомировать своих отчаянных друзей-мужеложцев. Сьюзен хваталась за подушку руками, любовник гладил ей поясницу, шлëпал по ягодицам, протягивал руки к грудям, потом вообще лёг на её плотно, чтобы продолжать познавать в таком положении. Она думала, он в неё снова кончит, но через несколько минут Синдзи её тоже оставил. — Кен-Кен, займись Сьюзен, а я хочу заняться Тодзи. Синдзи задумчиво прикусил нижнюю губу, гедонист, гурман секса, тщательно сравнивал все свои ощущения. Он этим ради блуда занимался, а не ради чего-то ещё. — Тебе нужна моя пятая точка? — уточнил друг, до того всё время занятый сношением оного места у Кенске. — Да, Тодзи. Парни без лишних слов поцеловались рот в рот, и переместились, теперь, повернув голову, Сьюзен видела перед собой в стороне Тодзи. Синдзи быстро смазал его, растянул парой пальцев ему задний проход, вставил теперь свой член туда. Кенске же ввёл хозяйство в Сьюзен сперва в вагину, но потом извлёк, смазал и начал тоже пробираться в попку. — Сьюзен, пожалуйста, если ты даёшь туда Синдзи, то дай мне побыть там. — Ну… хорошо. Сьюзен закусила губу, а Кенске приятно ухмыльнулся, без спешки отрабатывая девушку в чёрный ход. Сьюзен повернула голову в сторону Тодзи — смуглый атлетичный японец сложил перед собой руки, он очень флегматично и спокойно принимал в себя толчки Синдзи — а пилот Евы-01 слал их куда чаще и с большей энергией, чем в Сьюзен. Возможно, он рассчитывает из того, что Тодзи куда крепче сложен, чем она, или такой мальчиковый парень попросту его сильнее возбуждает, подумала Сьюзен. — Не понимаю, тебя это устраивает? — удивилась девушка. — Почему нет? — взглянул на неё Тодзи, держа голову на руках. — Тебе это нравится? Неужели всё дело в простате? — Отчасти, но не только — я люблю Синдзи и хочу сделать ему приятно, понимаешь? Он мне как вторая жена. Почему бы мне ради него не побыть женой? — посмеялся Тодзи. — Да уж… — Так, — через некоторое время Кенске вынул малого, наконец дав кишке Сьюзен передохнуть от непрерывной содомии, — парни, я пока не могу кончить… Уф! Мне надо отдохнуть. Кенске, с видом героического труженикам тыла, вытер себе пот со лба, и пал с немощью в чреслах. Сьюзен подумала, что друзья над ним подшутят, но нет, они доброжелательно попросили его не убиваться и сделать всё в следующий раз. Сьюзен теперь легла вновь на спину под Тодзи, Синдзи из-за его спины действовал третьим. — Я не буду кончать, пока ты не кончишь, — предупредил Тодзи, смотря ей лицо, чем очень обрадовал Сьюзен, ведь не каждый мужчина так следит за удовольствиями девушки! — Я как раз передохнул под Синдзи, потому смогу очень хорошо тебя выебать! Тодзи стал мощно её иметь, и Синдзи не отставал, столь же рьяно поспевая за внешне более сильным другом. Кенске, немного передохнув, присоединился третьим, вонзившись меж ягодиц Синдзи и заключив его в бутерброд, точнее сделал его многослойным. — Я ещё могу, братцы! И так трое парней и одна девушка продолжили, сношаясь вновь, слово один человек. Сьюзен последней шлюхой задирала ноги, Тодзи отрабатывал вагину как рьяный миссионер, Синдзи почти ровно держал спину и брал за щиколотки Сьюзен, он вылизывал ей ступни, чтобы сильнее возбудить себя в то самое время, как его таран брал кишки Тодзи, а член Кенске осаждал его кишки. Сьюзен кончила первой, о чём громко сообщила, и оргазм под таким славным парнем был одним из самых лучших, вагина просто пулемётом выдала взрывы чистого наслаждения, захватывая сокращениями такой мощный член. Тодзи в ответ на это, с обрадованным лицом, тоже спустил. К тому моменту сильный парень сдерживал себя, а это было очень не легко из-за Синдзи, своим тараном выбивавшим наружу содержимое тодзиной простаты. Спортсмен потом признался, что ему очень доставили ощущения, до последнего сопротивляться оргазму, который из тебя выбивают и сзади, и спереди, и что у него потом чувствительно горела так задница, особенно в глубине. Тодзи кончил с огромным восторгом, залил вагину Сьюзен, и вслед за этим, спровоцированный сокращением прямой кишки, не менее отчаянно сбросил Синдзи, также звуча очень громко. В этот раз без оргазма остался только Кенске, на что ласково друзья заверили, что зато он больше сможет в иной раз. — Ты кончил мне в вагину, я же могу забеременеть! — проявила обеспокоенность Сьюзен, когда страсть сошла. — Нет, силовое поле Барди удержало моих бойцов, — Тодзи приблизил руку к вагине Сьюзен, в ладонь выпал сгусток спермы. — Они не ушли к твоим яйцеклеткам… Я обо всё позаботился. Тодзи блистательно улыбнулся. Сьюзен хотелось его расцеловать, но силы иссякли и она пала в сладкий сон, засыпая в компании трёх чрезвычайно усталых парней…