Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Кришна подобен океану, и волны Его игр приводят в изумление все живое в трех мирах». Игры Кришны всегда в высшей степени сладостны и исполнены нектара. Они намного превосходят игры любой другой формы Господа, включая Нараяну. Никто более не проявляет таких чудесных игр, как Кришна.

— «Религия сердца» [1].

Храм Старших Богов на самом высоком холме. Аска появилась перед ним после того, как поговорила с некоторыми жителями Мира Снов. Богиня любви на виду всех жителей Ультара щеголяла в своём откровенном наряде и получала огромное удовольствие от любующихся ею взглядов. Здесь девчонка с пылкой рыжей шевелюрой за спиной совсем не стеснялась. — Мне нужно поговорить с Аталом Древнейшим по важному делу, — обратилась Аска к одному из жителей Ультара. Ей указали путь. Стопы — обнажённая и полуобнажённая — остановились возле входа, Аска держала руки на груди, казалось, пыталась даже насколько прикрыть свой вызывающий вид. Голый пупок, впрочем, это не скрывало от взгляда почтенного старца. Атал взглянул с пониманием. — Я чувствую, что тебе нужно. — Угу. Я слышала, вы знаете, как можно приготовить зелья, с помощью которого можно проснуться с самого глубокого уровня сна… — Да. Тёмный лес вокруг, полная белая Луна в небе, звучат ночные насекомые. Мост через реку Скай, в которой невероятно ясно отражается звёздное небо. Аска, накрытая мрачным балахоном, ожидала на мосту. — Я пришёл один, как ты хотела, — прямо с лунной дорожке сюда спрыгнул Эмма. — Да, — сразу зашагала она к нему, — я хотела встретиться с тобой один на один. — Какой чудесный сон, — бегло огляделся Эмма. — Сорью Аска Ленгли, ты готова вступить в наши ряды? В ряды NOD, в ряды слуг CCD? — Я согласна сделать это в одном случае, — поставила условие Аска. — Если ты не готов меня кинуть. — Как мне тебе это доказать? — сразу решил спросить Эмма. — Вот как, — Аска скинула с себя балахон, явила сексуальную красоту, на которую пал взгляд Эммы. Балахон раскинулся волшебной скатертью-самобранкой: являлся столик с эликсиром в изящном флаконе и парой пустых рюмок. — Это сыворотка правды — если её выпить, то не сможешь соврать. Мы его оба выпьем. Эмма поглядел подозрительно, после чего взялся за флакон, понюхал зелье. — Это какие-то травы Мира Снов… Ладно, — он налил сам в рюмки. Аска взяла свою. Они оба поднесли их ко рту, Аска сделала первый глоток. Эмма опрокинул как раз в этот момент, выпил всё. И, как пьяный, зашатался на месте и начал неуверенно отступать, качнулся и выпученными глазами уставился на сжатый в пальцах флакон. Аска пила спокойно: — Это зелье, которое заставляет сновидца проснуться с самого глубокого сна. Если его выпьет коренной житель Мира Снов или сновидец, чьё тело погибло в мире яви, то он исчезнет навсегда. У тебя нет своего тела, Эмма. Пока он говорила, очертания их фигуры начали дрожать и расплываться. Эмма взглянул в ненависти, прыгнул и попытался захватить руками её шею. Они распылились в воздухе, превратились в дымку, в воздухе повисло эхо — бессильная ярость Эммы и мерзкий смех со стороны Аски. *** — Фиксируем мощное АТ-поле, над… цель быстро движется, — Шигеру докладывал координаты, сменявшие друг друга. Рей, Аска, Синдзи, Мари, Кенске и Мари первыми прибежали в командный центр. — Это наши новые друзья с Юггота или это старые знакомые Кайдзю? — Мари как бы беззаботно рассматривает свои ногти на пальцах. Рей спокойна. Синдзи недоверчиво косится на неё, но сразу отводит взгляд, как только Рей замечает это и что поворачивает своё лицо в его сторону. Аска медленно перебирает пальцами край своих рыжих локонов, голубые глаза бросают суровый взгляд на экран. Мария тихо молится. Кенске в который раз трогает свои очки, взлохмаченному гику с россыпью веснушек на щеках постоянно из-за нервов кажется, что оправа сползает. Синдзи, ещё к слову, таки привычно сжимает и разжимает руку. В горле дрожит, ещё начинает хотеться в туалет. — Я думаю, — говорит пилот Евы-01, — если это обычный Кайдзю… я с ним в два счёта справлюсь. — Синдзи, — голос Гендо звучно разносится по центру. Командующий как раз сейчас кладёт трубку. — Приказ от Комитета — без крайней необходимости Первую не использовать. Синдзи отворачивается — нервно дёргает шеей. — «Да что ж такое! Похоже, эти культисты обо мне волнуются — делают на меня ставку и пылинки с меня сдувают. Вот мрази — а?!» Синдзи злится, почти сразу же за этим иронично ухмыляется, потом снова являет недовольную гримасу, но ничего не говорит. — Рей, мы тебя тоже должны оставить здесь на тот случай, если это попытка Тэтан выманить из Геофронта серьёзные силы, — говорит Гендо. — Приказ Комитета и Совета Безопасности. Кайдзю под кодовым именем «Гфантис» приземлился где-то там, где они сражались с Кайдзю раньше. К счастью, местность уже давно обезлюдела. Неземной цвет уже стелется тут дьявольским туманом. Из примечательного — рядом находится брошенная фабрика, чей комплекс печально зияет посреди холодного небытия. Унылое солнце зашло за серые тучи. В полёте Кайдзю выглядел как сфера золотого света, он оставил протяжённый след в небе, словно самолёт. Его появлению предшествовали всполохи северного сияния. Когда всё это богатство угасло, то взору предстало тело, похожее на тело Годзиллы, примерно такого же размера и такой же выразительной мускулатуры. Коричневый и желтоватый, со скалистыми выступами и выростами на спине, рогами на голове. Они загибаются, торчат вперёд. Глаза белые — как затянуты катарактой. Золотые разряды мерцают и потрескиваются на его наростах. Когти, зубы, грубость во всём, немного тяжёлые шаги. — Говорит Синдзи, готов открыт портал! — Синдзи хочет открыть его так, чтобы сразу на выходе разрезать Кайдзю. Портал начинает раскрываться прямо перед носом у монстра, идёт к нему. И Кайдзю хватает рукой край портала, отбрасывает его. Край портала. — Что?! — Синдзи! — обращается к нему Рэндольф Картер. — Это сильное существо, его воля может закрывать твой разлом! — Эх! Синдзи открывает портал с другой стороны. Гфантис сразу поворачивается туда, мешает хвостом, с когтей и рогов летят разряды. — «Может лучше вообще позвать Каору?» — Синдзи решает, раз он в Еве, попробовать открыт портал на Луну. Не выходит. — «Ещё не время!» — во сознании совершенно ясно вспыхивают три слитых воедино горящих глаза. Ньярлатхотеп! Лицо Синдзи исполнено ненавистью. — Да в жопу оно всё! Вопреки приказам, Синдзи сам распахивает портал перед врагом и проскакивает через него, начинает избивать Гфантиса. Кулак о морду, кулак о грудь. Прямо, чтобы дать выход всему накопившемуся напряжению. За то, что Рей его бросила!.. За то, какой выбор она сделала! Рука Евы врезаются врагу в морду. Гфантис пятится. Годзилла бы на его месте пытался резко развернуться и нанести по неприятелю удар хвостом. Этот же Кайдзю наливает все свои костяные пики раскалённым золотом — плазма широко валит из пасти. Всё сейчас вокруг вспыхивает. Евангелион-01 принимает дыхание себе на до боли быстро мерцающий щит, отъезжает назад под его давлением. Синдзи пытается открыт портал, чтобы плазма сливалась туда — не выходит. — «Похоже, воля Кайдзю блокирует мои способности!» Синдзи с ненавистью на лице утыкается ступнями Евы в землю. Он всё равно едет назад, за ним тянутся траншеи. Гфантис прекращает извергать дыхание, вместо них он с рыком бросает молнии вроде тех, какие были у Гидоры, бросает под ноги Евы-01. Тогда небольшой остров земли взлетает в небо, прямо на нём стоит киборг. — Дерьмо! — ругается Синдзи, он видит, как под ногами беснуются разряды. — Да шёл ты нахер! Синдзи аурой разворачивает АТ-поле, островок земли разлетается, фиолетовый титан падает на останки фабрики. Кайдзю принимает позу эмбриона и обращается жёлтой шаровой молнией. Он летит в сторону Евы-01. У Синдзи получается открыт портал в космическое пространство. Он рассчитывает, что противник просто залетит туда и он закроет его. Увы, Кайдзю буквально пробивает собой гладь космоса, за ней оказываются привычное пространство и Ева-01! — «Что! Он закрыл мой портал вместо того, чтобы сгинуть там!» Пока Синдзи изумляется, столкновение с Гфантисом отбрасывает Еву-01. Она летит кувырком. В таком броске Синдзи отходит от изумления, возвращает себе остроту воли, после чего её усилием приземляется как надо на ноги, пусть сгибая одно колено. Синдзи одной рукой опирается на землю, второй, до боли нервно вытянутой, держит Гфантиса — раскрытая ладонь стала прямо на пути жёлтой шаровой молнии. Рука трясётся и вся исполнена крайне грубого и мощного физического напряжения. Постоянно противно трещат золотые молнии. Синдзи физически держит Кайдзю, эта небольшая звезда размером с Еву его не обжигает. На лице Синдзи — ярко выраженная борьба воли и энергии. Оскал растёт. Ева-01 вся тонет в мерцании. В конце концов яростный мальчик отбрасывает от себя этого противника, запускает улетать прочь всего одной сильной рукой — далеко и с ускорением; ещё, резко вскочив с колена, догоняет и даёт изщяного пинка. Слышит, как его хвалят в штабе. Ева-01 пылает взглядом, распространяет вокруг себя багряную ауру, что гасит пламя и сметает всё остальное, всякий мусор, уничтожает полностью фабрику, высоко поднимает клубы праха и пыли. Кайдзю на десять километров отлетает по земле, вращается на ней, разрядами оставляет за собой траншею, полную огня. Инопланетный цвет погибает среди такой битвы. — Рей, а ну марш сюда! — Синдзи плевать на все приказы. Он отпрыгивает далеко, как можно дальше, чтобы воля Кайдзю не мешала ему, открывает для Рей портал. Ева-09 делает сюда шаг. Попутно Синдзи видит лица операторов и командования — кажется, они все смирились и не выступают против. Мисато смотрит серьёзно, глаза Гендо не видны за отблеском очков. Рэндольф бормочет какие-то заклятья. Как только Рей появляется, Гфантис снова взлетает гигантской жёлтой шаровой молнией, кажется, с мыслью убраться подальше. — Не уйдёшь! — Синдзи прыгает ему вслед. Первая Ева сталкивается с ним ногой, футболит врага в склон ближайшей горы. От такого небольшой массив буквально проламывает, молниеносный Кайдзю врезается в породу, разносит её в пыль, поджигает лес. — За мной, Рей! — Да! Ева-01 и Ева-09 совершают прыжок на километры, несколько раз переворачиваются в полёте, ногами вонзаются в живую шаровую молнию. Среди расплавленной породы Гфантис верится юлой с ужасным электрическим треском. Потом Ева-01 и Ева-09 стройно становятся с двух сторон, захватывают его АТ-полем. Рей сейчас в астральной связи с Рэндольфом — она бормочет вслед за ним слова заклинания. Синдзи узнаёт там только имя одного из Великих Древних — Гатанотоа. Когда их АТ-поля превозмогают Гфантиса, Кайдзю вдруг покрывается камнем. Его пластины гаснут, он весь становится серой каменной статуей. После чего покрывается трещинами и рассыпается. Две Евы только стоят посреди разрушенной горы и разводят руками. Синдзи наблюдает за тем, как сквозь пальцы его боевой машины ускользает прах врага. Рэндольф перестаёт читать заклинание и довольно глядит на свой результат. Синдзи ничего не говорит Рей — просто движением руки закручивает ткань бытия в воронку портала. — АТ-поле цели не фиксируется, миссия завершена, — привычным голосом говорит Мисато… *** Мисато Кацураги теперь вернулась к тому, от чего штаб отвлёк сегодняшний Кайдзю — она наблюдала за интерактивной картой, где отображались разрастающиеся ураганы раскалённой субстанции, сформированные миазмами инопланетной инфекции. — Я могу только сказать, что Стражи Земли могут противодействовать этому, — сообщил Рэндольф, входя вместе со старшими сотрудниками научного отдела в командный центр. — Вы выяснили, с чем мы имеем дело? — спросила Мисато. — Это совершенно иная форма жизни, созданная как оружие расой Ктулху миллионы лет назад. На данный момент — если верить словам мистера Картера — ESW — это модифицированная форма, — пояснила Рицуко. — Эти «существа» — если можно их так назвать — поначалу размером с вирусы, попадая в клетки, они поглощают их, и потом они формируют образования размером с клетки. Их ДНК настолько сложно, что на расшифровку уйдут годы. Образования ESW содержат многочисленные неизвестные на Земле элементы. Картер говорил, что жизненный цикл ESW меняется в зависимости от заданных целей. Я могу много чего рассказать поподробней… — Меня сейчас интересует, как их остановить. — Гамера и Мотра могут обеззараживать от них территорию, — сказала Майя. — Командующий уже распорядился о доставке биомассы и ядерного топлива для них, чтобы они могли скорее восстановить силы, — доложил Макото. — Отлично — ну хоть что-то, — сложила руки на груди Мисато, немного уняв себя. Кадры разорений, постигших Японию и ряд стран Востока не сходили с экранов телевизоров. Всё человечество — почти все семь миллиардов находились в ужасе — и требовали от ООН и NERV бороться до конца с инопланетными захватчиками, которые так нещадно обрушивались на злосчастный голубой шарик раз за разом. *** Батра завершила процесс метаморфозы во временном Французском филиале NERV. Уродливая чёрная куколка начала вскрываться изнутри. Довольные этим Минетт и Мэллори наблюдали этот процесс, затаив дыхание. Подле них стояли встревоженный офицер Пуссен и довольный представитель Комитета Избицкий. — Прошу прощения, господин Избицкий, но не опасно ли это, доверять им даже с бомбами на шеях? — спросил военный, когда из куколки уже показалась блестящая чёрная лапа Батры. — Они выглядят подозрительно довольными! Избицкий насмешливо поглядел на Пуссена. — И как видите — я тоже. Пуссену это ещё больше не понравилось. — И мой вам настоятельный совет — не стоит вам задумываться по этому поводу, — самодовольно заявил Избицкий. С хрустом куколка окончательно распалась, похожая на чёрную бабочку, размахом крыльев до сотни с лишним метров, Батра выбралась на свет заходящего солнца. Всё её тело покрывали мощные наросты, вертикальный рот величали острые резцы. Покров её тела больше напоминал вороненую сталь, нежели хитин насекомых. Её грозные крылья больше напоминали крылья Гидоры и Предтечей, чем крылья какого-либо земного насекомого: они состояли из длинных выростов с остриями на концах, соединенные мембраной. Минетт и Мэллори охватило настоящее восхищение при появлении этого чудовища. — «Да они все в Комитете вконец слетели с катушек!» — подумал Пуссен, инстинктивно пятясь назад от прежде невообразимого монстра. Все военные приготовились открыть по нему огонь, если Кайдзю проявит какие-либо признаки агрессии. — Стой, Батра! — в голос повелели близнецы. Кайдзю их послушался и замер в ожидании. — Поглоти останки куколки и приготовься, — повелела Минетт. — Скоро нам предстоит битва! — добавила Мэллори. *** Фуюцуки вошёл в кабинет командующего. Тот заканчивал совещание с правительством. Когда голограммы пропали, Икари поправил очки и поглядел на вошедшего. — Чего там ещё, Фуюцуки? — Батра завершила преобразование во взрослую форму только что. Взгляни. Икари нажал несколько кнопок, вызвав голографический экран, где отобразилась взрослая форма Кайдзю. — С этого момента Избицкий от имени Комитета взял всё, касающееся Батры под свой личный контроль, — добавил Козо. — У меня такое чувство, что мы зря оставили в живых тех двух девчонок — их стоило бы устранить, чтобы Кил не мог их использовать против нас… Хотя, что они могут? — Не могу знать, что задумал Кил, но, Икари, меня сейчас в первую очередь беспокоит ESW. Если мы не разберёмся с этой заразой, то русские, боюсь, пошлют ООН далеко и надолго и запустят по нам своим арсеналом. Ведь мы сами создали прецедент, когда произвели термоядерную массовую зачистку ифритов, — рассудил заместитель. — Я знаю, но меня сейчас больше беспокоит Комитет, — отключив голограмму, командующий поднялся с места. — Если верить тому, что Пятое Дитя сообщил Синдзи, Марк-06 скоро будет завершён. Тогда и зараза, и Кайдзю, и даже Тэтан не будут иметь никакого значения. Я до сих пор не определился, как мне действовать… Зазвонил телефон. — Да, командующий слушает? Да. Я скоро прибуду на место. — Гендо положил трубку и многозначительно поглядел на Фуюцуки. — Синдзи — тот Синдзи, который находился в коме — вышел из неё. *** В больничной палате врачи помогли худощавому парню с распущенными волосами приподняться. Его вырвало. — Ч… чёрт! — выругался он, когда его закончило рвать. После этого он откинулся на кровати. — Быстрее-быстрее, приведите его в порядок! — приказывал врач суетящимся санитарам и медсёстрам. — Скоро сюда придёт командующий! — Ему уже сообщили? — поинтересовался другой врач. — Да — как он и приказывал… Легкий на помин Гендо заявился в палату. Вместе с ним сюда прибыл и Фуюцуки. Они оба пока ещё не знали, что им думать. Расспросив о состоянии парня, они подождали, пока санитары сменят ему бельё. После этого тщедушный парень снова разместился на кровати и поглядел на Гендо блеклыми глазами. — Отец… — Если его состояние относительно стабильно, я приказываю всем покинуть палату — кроме Фуюцуки, — повелел командующий, становясь возле кровати. Медперсонал без лишних слов поспешил удалиться. — Синдзи, — обратился к сыну Гендо, — что ты помнишь? — Я… отец, я должен тебе сказать! — парень взволнованно уставился на него. — Он принял мою форму! — Кто? — Н-ньярлатхотеп! Командующий и заместитель обменялись понятно дело, какими взглядами. Юноша же продолжил выдавать свои откровения тревожным тоном: — Я… я смутно всё помню… Но это была ловушка! Ньярлатхотеп знал, что ты будешь доверять Юй, поэтому он создал себе тело из LCL Евы-01… Мы с мамой пытались предупредить тебя… и только я сейчас смог вернуться в своё тело! *** Мана и Синдзи играли дуэтом в комнате, когда их романтическую обстановку прервали агенты Второго отдела. — Лейтенант Икари — будьте добры пройти с нами! — потребовали люди в чёрном. — Господи, ну зачем так врываться?! — возмутилась Киришима. — Да, кстати, — оставил в сторону виолончель Синдзи, — могли бы позвонить — я бы сам прибыл. — Командующий требует вас арестовать, — сообщил агент, доставая наручники. Синдзи и Мана обменялись тревожными взглядами. — С какого фига?! — возмутился парень. — Все вопросы — не нам, давайте руки! — потребовал агент. — Да дайте мне хоть натянуть тёплые штаны! — потребовал Синдзи, но агенты были неумолимы. В чём было, они защёлкнули наручники и вывели его. Немногим позже Синдзи отправили в одиночную камеру. Нервничая и злясь, он ожидал, когда явится отец и всё ему объяснит. — «Наверно, ему стал известен мой сговор с SEELE», — подумал парень. — «Может быть, Рёдзи тоже арестовали. Других объяснений нет». В камеру вошли двое сотрудников Второго отдела, один из них поставил перед ним стул, другой установил на него ноутбук. После этого они без слов удалились, закрыв дверь. — Что за фигня? — спросил Синдзи. На экране появился командующий Икари. — Что ещё за клоунада, отец? Ты сам не мог прийти? — У меня есть сомнение, что ты — это ты, Синдзи, — сказал командующий как-то особенно напряжённо. — Да? И что заставило тебя в этом сомневаться? — спросил Синдзи, смотря через камеру на своего отца как на сумасшедшего. Гендо отошёл и указал на… его двойника, стоящего позади в больничной пижаме. Он выглядел практически как он до восстановления из Евы… И Синдзи всё с ужасом понял. Ведь его тело, пострадавшее из-за наркотика, всё это время пребывало где-то в NERV. Его мать создала для него новое тело, но этот юноша — стоящий подле отца — наверняка его двойник, который смог проникнуть из Мира Снов! — Ах, ты сволочь! — прокричал Синдзи. — Отец-отец, это не настоящий я! Это мой двойник, созданный Ньярлатхотепом! Это он убил Маюми! — Я в данный момент не могу верить ни кому из вас, — отец жестом обратил внимание Синдзи на то, что на шее его двойника находился чёрный ошейник. — Поэтому вы оба на мушке. — Но отец, это я настоящий! Я! Спроси меня что угодно, что могу знать только я! — Он правильно ответил на все мои вопросы — я не сомневаюсь, что ты это тоже сможешь, — возразил Икари-старший. — Ты пробудешь в заключении, пока я не приму решение. — Отец! — Синдзи хотел что-то ещё сказать, но расстроено замолк, поняв, что ничто не проймёт командующего. Ведь тот любые слёзы и откровения спишет на попытки психологически им манипулировать. — Хорошо, отец, думай, но только побыстрее! *** — Как Синдзи под стражей? — возмутилась Мисато, вечером узнав эту новость. — Я пока ничего не знаю. Это приказ командующего, — ответил ей Кадзи, сам будучи поражён таким поворотом событий. — Он ничего не поясняет. — Странно… — Я постараюсь разузнать всё, что смогу. — Да, конечно… — Ещё один момент, я связался с одним моим старым другом из Франции — Пуссеном, он офицер, призванный следить за Батрой и теми двумя психопатками. Так вот, он мне не прямо — но довольно прозрачно намекнул — что Комитет активно вмешивается в этот проект. Учитывая способность тех психопаток контролировать Кайдзю, мне кажется, они планируют воспользоваться этим против нас, — высказал своё предположение Рёдзи. — Но ещё одну атаку Кайдзю мы выдержим, — немного подумав, ответила Мисато. — Даже без Синдзи — со способностями Рей у нас не будет особых проблем… Но с другой стороны, всё зависит от дальнейшего расклада событий. — Это точно — если SEELE дождутся следующей атаки Тэтан, то ударят по нам при удобной возможности, — рассудили Кадзи. — Я уверен, эти фанатики ради своих целей пойдут на всё и тогда всё будет потеряно для нас. В противном случае — всё будет кончено для них. *** Синдзи по-прежнему пребывал в камере, когда перед ним заявился его двойник, в призрачной форме пройдя через стену. Синдзи не мог точно различить его лицо, но он был уверен, что враг дьявольски насмехался над ним. — Привет, как видишь, я смог проникнуть в явный мир. Ничего, что я занял твою старую тушку? — Ублюдок! — воскликнул на него Синдзи, вскочив с кровати. — Отец, мой двойник здесь и я разговариваю с ним! Твоя камера его не видит, диктофон не записывает — но клянусь душой — он здесь! — Не тревожь старика, — сказал Эмма Икари. — У него и так голова болит после всего услышанного… — Мразь! А ну немедленно признайся ему! Иначе я порублю тебя Серебряным Мечом в ёбаную капусту, когда усну! Сейчас я спать не хочу, но когда-нибудь я засну! — Не выйдет, — двойник указал пальцем на чёрный ошейник, что теперь находился на шее юноши. — Если попытаешься выйти из тела в явный мир — ошейник сработает. Если уничтожить тело — твой дух будет поглощён Азатотом. — Чего?! — возмутился Синдзи. — Ты несёшь какой-то бред! На тебя надели такой же ошейник и почему меня, если я погибну, поглотит Азатот?! — Ну, — двойник присел рядом, словно приходился Синдзи приятелем, — во-первых, тутошние приборы реагирует на АТ-поле. Когда твоя душа выйдет из тела, на неё среагируют. Я умею обманывать приборы, я лучше разбираюсь в этой области — меня Ньярлатхотеп многому научил. Это ответ на твой первый вопрос… — А если ты врешь?! — Можешь попробовать, но тогда ты умрёшь! А теперь к тому, что происходит со всеми умершими… Души живых существ при обычных условиях оказываются оторваны от материального мира. Помнишь, что случилось, когда ты далеко отделился от трёхмерного мира? Ты потерял всякий намёк на него. И ты смог вернуться обратно только благодаря своему телу, которое пребывало в коме, но ещё не погибло. А вот если бы ты умер, то тебя бы сразу закинуло далеко-далеко — прямо к Истоку Всего. Азатот суть есть Начало и Конец всех вещей. Тогда в Чёрный Понедельник тебя спас Ньярлатхотеп, вернув твою душу в восстановленное им тело. А так… ты бы разделил участь всех умерших… — Неужели?! — поразился Синдзи. — Так вот что ждёт всех людей после смерти! — Верно, люди после смерти предстают перед Богом. Этому учат многие религии… Только глупые люди думают, что Творец Всего будет разбираться в том, с кем они там трахались и во что верили… На самом деле всех ждёт одна участь — пожирание, — сообщил двойник Синдзи. — Вот почему тебе не следует делать глупостей. Хотя глупо то, что ты бежишь от этого. Ведь что такого плохого в полном уничтожении? Это неизбежно, это надо принять. — Чего ты добиваешься? Зачем работаешь на него?! — На Ньярлатхотепа? Ну, если честно, это неизбежно, — начал рассказывать Эмма. — Синдзи, мы ведь с тобой оба ненавидим мироустройство. Я хочу его разрушить лишь из своей ненависти к нему. На самом деле, я хочу избавить от страданий, тех живых, что родятся, если я не добьюсь своей цели! Родятся, прежде чем когда-нибудь Азатот пожрёт эту Вселенную! Иными словами, я хочу всех спасти: спасти от боли, страданий и бессмысленности! — Ага, ничего себе — спасти! — возмутился Синдзи. — Да — разве тебе не приходили в голову такие мысли?! — напомнил ему Эмма. — Подумай ещё раз хорошенько над этим, брат мой! Знаешь, я не отступлю, ибо у меня нет любви, меня некому ценить и у меня нет никаких причин, чтобы жить дальше и сопротивляться божественному року, который неизбежно падёт на всё сущее. Я хочу ускорить неизбежное, сделать эвтаназию Мирозданию! — Вот потому, что меня любят, я не буду помогать тебе! — парировал юноша. — Да, но другие любят, прежде всего, себя самих! — возразил Эмма, повысив тон. — Мы же оба знаем, что все люди в корне эгоисты! Вся их любовь — в конечном счёте двулична! — Слушай, я конечно во всём понимаю тебя, но… нет, я не поступлю так! — закричал Синдзи, взмахнув рукой. Она прошла насквозь двойника. — Убирайся прочь! — Как скажешь, не буду надоедать тебе, Синдзи, — молвил двойник, бесшумно взлетая с кровати и отступая к двери, — если тебе так уж приятно тут сидеть одному… — Да уж лучше одному, чем с тобой! — прокричал ему вслед заключённый. — Как знаешь, дорогой брат. Меня, кстати, Эммой звать! Я — Эмма Икари, чтобы мы могли знать друг друга по именам! — представился призрак и пропал, пройдя через дверь. — Я как-нибудь потом загляну! — Да что б тебя! — Синдзи уселся на кровати и закрыл лицо руками. Отчаяние охватило его о той мысли, что брат прав и ему нечем возразить против чудовищной истины Вселенной. *** Синдзи ворочается во сне — в который раз? Ему снится, как из вулканических недр появился очень мощный Кайдзю, подробный Годзилле, только лавовый, и закованный в золотые шлем и панцирь. Нападающий вызывает здесь извержение настоящего вулкана, заливает Геофронт веществом мантии. Синдзи видит, как Мехагодзилла и Ева-03 встают у него на пути — одни удар, брызги расплавленной породы, луч насыщенной лавы — всё это с одного тычка распыляет сразу два Юнита. Мана… Мана мертва! Синдзи просыпается в своей камере, лицо — нервно кривит брови, босые ноги дрожат. — «Похоже, это предвидение будущего!.. Я должен это остановить!» NERV наблюдают за Гамерой и Мотрой. Внезапно вокруг Гамеры появляется какая-то световая аномалия. Потом она пропадает. Чёрная черепаха вдруг поднимается и улетает. За ней все следят. В какой-то момент она находит лагерь выживших и извергает в него огненный шар! Все в недоумении и возмущении. — Это обман! — перед глазами Рей и Рэндольфа вдруг появился образ миниатюрных фей, сопровождающих Мотру. Близняшки обнимают друг друга и прямо-таки кричат от возмущения. — Мотра знает, что происходит, но не может победить Иллюзиониста, погрузившего в сон настоящую Гамеру! Синдзи, как психически чувствительный, тоже слышит обращение фей Мотры. — «Это ещё что за напасть?!» Годзилла пропал с глобальной карты. Он вдруг появился там, где Гамера уничтожала уже третий лагерь беженцев. Годзилла, внезапно преодолевший чрезвычайно большое расстояние, приземлился там же, чтобы щедро полить атомным дыханием всё, что ещё оставалось целым. Кайдзю эти начинают летать с одного конца Японии в другой, поражая то намного, что ещё осталось целым! Все в панике, из-за ареста Синдзи нельзя использовать Евы-01 и её мобильные порталы. Сам Синдзи в этот момент находится в состоянии дрёмы. — Каору! Каору-кун! Нагиса! Нагиса Каору-кун! Синдзи рвётся к нему своим умом, своей душой и своим сердцем. — «Ещё не время! — на пути его души открывается тройной огненный глаз. — Я дал вам поговорить один раз! Один раз я проявил доброту и не стоит испытывать моё терпение! Всему своё место и время! Ньярлатхотеп легко отбрасывает одну отчаянную душу обратно на Землю. Синдзи падает обратно. Тут его привлекают Феи Мотры, отчаянно зовущие на помощь. У Синдзи получается очутиться духом возле того места, где находилась Гамера. — Что за?! Синдзи видит купол, под которым находится… да, Гамера: её целиком покрывает какой-то тонкий слой непонятного металла, а рядом — ранее неизвестный Кайдзю. Этот монстр выглядит как прямоходящий ящер, такой же как Годзилла и его подобия, но у него полностью металлическая голова, включающая в себя подобие клюва, она вообще напоминает какой-то истребитель по форме, включая красные электронные глаза. У него есть длинные антенны, от которых исходят, хорошо различимые для астрального восприятия, дрожащие вибрации — они-то формируют иллюзорный купол, внутри которого визуально можно показывать что угодно! Настоящая Гамера пребывает в отключке под коркой неземного металла, похоже, способного к самостоятельному росту и развитию. Мотру тоже поглощает такая корка и над ней чахнет ещё один внешне невидимый окологуманоидный-околоптицерептилоидный Кайдзю-киборг. Выглядит этот так — вся его голова, верхняя часть тела и хвост полностью сделаны из металла. У него есть большое сверло, имплантированное ему за шею, и длинное лезвие, заменяющее его правую руку. Органические части производят впечатление рептилии-птицы-монстра с клювом и жёлтой чешуйчатой шкурой. Мотра тоже захвачена в насильственный сон! Грибы с Юггота не могут так просто убить Гамеру и Мотру — феи пояснили, что в ответ на погружение в сон, Стражи Земли использовали заклинание, которое Ктулху в Р’льехе использовал для того, чтобы сделать неуязвимыми спящие тела Древних. Короче, пока Мотра и Гамера вот так «спят», они неуязвимы для Кайдзю с Юггота, но при этом сами ничего сделать не могут. Синдзи это понял. Феи Мотры поют. Синдзи, слушает их, понимает, немного думает, а потом, как обычно, самоотверженно рвётся в атаку. Юный астральный путешественник врезается своей фантомной оболочкой о голову Кайдзю-иллюзиониста. Сейчас враг расходует все свои собственные силы на то, чтобы удерживать Гомеру и Мотру в состоянии сна и генерировать иллюзию отсутствия первой — в то время, как двойник Черепахи творит дела. Внутри этого Кайдзю находится капсула с пилотом Ми-Го. Синдзи поначалу хочет как-то убить его, но находит лучший план. Пение Мотры и фей пленяет рассудок гриба-пилота, увитого многочисленными проводами. Синдзи вселяется в него, призрачная оболочка мальчика тонет внутри тела этого отвратительного уродливого существа. К счастью, строение Кайдзю-иллюзиониста гуманоидное, потому Синдзи может им управлять столь же легко, как он привык управлять Евой-01. Чары Фей пронизывают кибернетическую систему этого существа, полностью отключая от внешнего управления. Существа с Юггота впредь тут бессильны. — «Я вам покажу! Я в любой мехе — Пилот!» Синдзи бросается в бой. — Что за?! У меня в глазах двоится! — Макото аж снимает очки, чтобы посмотреть без них. Все видят, как на карте появился сигнал ещё одной Гамеры — там, где он находился раньше. До того, как Черепаха набрала высоту и полетела терроризировать лагеря беженцев. — Вот значит как! Это обман! — Мисато схватила ситуацию без лишних интеллектуальных затруднений. — Тэтан хотят в наши глазах подставить единственных, кто может спасти нас от их биологического оружия! — Годзилла… выходит, тоже не настоящий? — призадумалась рядом Рицуко. — Кодовое имя нового Кайдзю — Гилала. Гамера и Гилала подошли к Мотре. Там из-под маскировки выпал напарник Гилалы: — Ещё один невидимка попался! — приятно удивилась Мисато. — Кодовое имя — Могранда, — только назвал Шигеру. — «Убить!» — Синдзи стреляет плазмой из клюва Гилалы, попадает в бур и портит его. Гамера втягивает конечности, налетает с реактивных двигателей, таранит панцирем. Могранда выдыхает огонь, это не помогает — Кайдзю-киборг опрокидывается. Дальше Мотра приходит в себя и осыпает этого Кайдзю чешуйками. Синдзи использует всё АТ-поле в своём распоряжении, чтобы подавить всякую оборону этого Кайдзю. Могранда дрожит вся от бьющих разрядов, отключается, идёт дымом. Гамера высовывает голову из-под панциря, чтобы выдохнуть огненный шар. Синдзи в этот момент бьёт плазмой, а Мотра лучами с усиков — приличный гриб выростает на месте противника, в небо летят обломки металла и горелые куски мяса вперемешку с проводкой. Кайдзю Могранда уничтожен — догорает остов. Далее Гамера и Мотра летят вслед за Синдзи — Гилала умеет спокойно левитировать. Феи через Рей и Рэндольфа сообщают о том, что происходит. — Так, у меня есть идея, — Рэндольф вынул талисманы Гамеры и Мотры. Он и Рей сели медитировать над ними. Лже-Годзилла и Лже-Гамера в полёте встречают Гилалу-Синдзи, настоящих Гамеру и Мотру. Последние получили мощный прилив сил от Лилит. Схватка в небе над Японией разворачивается быстро. Гамера посылает крупный огненный шар в Лже-Годзиллу — Кайдзю падает среди опустошённых земель, покрытых ковром внеземного цвета. Морта трансформирует из своего АТ-поля рой эфирных золотых бабочек, её собственных маленьких копий, они окружают Лже-Гамеру. Она начинает деформироваться — её тараном подрезает Синдзи — и она тоже падает. Два грохота внизу, куча пыли восходит и разлетается там, где пали эти туши. — Смотрите! — указывает Макото. Все видят, как с Лже-Годзиллы слезает шкура, обнажая чистый металл. Это оказывается полностью механический двойник Годзиллы! Мехакайдзю вдруг начинает вращать головой вокруг своей оси, выпуская из глаз какие-то прожекторы: так он формирует вокруг себя круговой мерцающий барьер. В него по очереди попадают луч из усиков Мотры и шар плазмы из клюва Гилалы! Они отражаются и отскакивают в сторону, снося добрую часть ближайшего квартала. Впрочем, в этом опустошённом регионе как раз жалеть нечего. Лже-Гамера же поднимется в образе жидко-металлического существа, если на что похожего, то на антропоморфную морскую звезду, на самой вершине у него открывается всего один глаз. — Кодовое имя — Морфос! Инопланетный Мехагодзилла бросается гранатами, они вылетают параллельно вращениям головы, которые постоянно формируют мощный и плотный барьер. Взрывы гранат отбрасывают Гилалу. — «Похоже, Ложная Гамера состоит из нанороботов, как жидкий Терминатор!» — Синдзи поднимает на ноги Гилалу. Мотра щедро осыпает чешуйками Ложную Гамеру — Морфос от этого теряет форму, начинает становиться какой-то просто металлической каплей. Он пытался сформировать огненный шар, как он раньше имитировал атаку Гамеры, но у него не выходит. Синдзи в этот момент понимает кое-что из сознания Ми-Го. Он бросается на Морфоса в рукопашную, быстро подавляет попытку себя оттолкнуть, красные когти Гилалы хватает его за глаз, после чего Синдзи из клюва выпускает плотный выстрел — происходит мощный взрыв. Капсула с пилотом и источник энергии разрушены, программирование квантовых полей нарушено — Морфос больше не способен ни жить, ни поддерживать себя. Он просто разбрызгивается в ртуть. Гамера в это время питается энергией от Рей, щитки на груди расходятся, с них изливается свет. Феи поясняют для Синдзи, что это — мана-пушка, сильнейшее оружие Гамеры. Выстрел накрывает щит Инопланетного Мехагодзиллы, просто заливает сплошным потоком энергии. От этого на воздух взлетает весь город мёртвых, буквально ядерный взрыв счищает его, обращая в ничто также живой ковёр вампического неземного цвета. — Так, отлично! — Синдзи бросается следом в бой среди сплошных огня, пепла, пыли и дыма — щит пал, побитый Инопланетный Мехагодзилла ещё кое-как крутит головой. Синдзи хватает его руками Гилалы, отрывает голову, вставляет клюв туда, разит плазмой. Внутри происходит детонация боеприпасов, пилоты-Ми-Го исчезают во взрыве, робота разносит на куски. От него не сохраняется практически ничего целого. — «Так хорошо!..» — Синдзи думает. — «Надо ещё остановить того Кайдзю из мантии!» Он обращается с этим к Мотре. Крохотные близняшки что-то говорят ему про изменение колебаний атомов. Мотра осыпает Гилалу пыльцой. Благодаря этому киборг становится полупрозрачным. Феи уточняют, что он — особенный, только он так может. Гилала погружается под землю. Синдзи чувствует, что он может так — он превращает Гилалу в шар энергии, признает мантию. Он ориентируется на экстрасенсорные чувства, в том числе на чувства, изначально присущие Ми-Го и Кайдзю. Синдзи видит этого противника, похожего на Годзиллу. Только, сколь позволяет осязать дополнительное восприятие, этот Кайдзю закован в золотые доспехи — у него в наличие шлем с остриём, панцирь закрывает торс. Шипы на спине или сделаны из материи панциря, либо это «золото» покрывает их. Пластин нет. А так — фигура Годзиллы, хвост, ноги и руки — такие же самые. И этот Кайдзю плывёт в мантии — плывёт прямо к Геофронту. Феи пытаются вступить с ним в контакт, говорят, что не выходит. — «Ладно — не хочет по-хорошему, значит будет по-плохому!» Синдзи дальше набрасывает на него в форме шара энергии — Феи транслируют таковую в него. Происходит подземный всплеск. Синдзи слышит голос Рэндольфа: — Давай я сделаю то, что хотел сделать, когда мы пытались изгнать Космического Годзиллу! Синдзи не против. Пока он стоит в сердце одного из двух насыщенных энергетических фотонов, происходит открытие портала. Магмазилла сопротивляется — его аура давит, Синдзи только сокрушается: — «Будь я в моей Еве, а не в этом говне!..» Синдзи тут думает о Каору — в этот момент портал открывается… на Луну. Синдзи видит Каору! Видит Марк-06 краем сознания! Полуголый Каору совершает оборот головы, его красный глаз, вопросительное, встревоженное и немного печальное выражение… И всё схлопывается! Магматического Годзиллу и Гилалу выбрасывает в портал, засасывает в эту воронку. Сам Синдзи оказывается вырван из тела пилота Ми-Го. Что же происходит потом? Магматический Годзилла и «энергетический шар» Гилала вываливаются на серый лунный грунт, уже заваленный какими-то бесчисленными мелкими деталями. Пилот Ми-Го возвращает себе свободную волю. Он пытался использовать своё состояние для победы над врагом. Киборг таранит шаром Мегмазиллу, от чего тот отлетает, но в ответ извергает из пасти плотный поток горячей лавы. Из-за нынешней структуры тела Гилалы, это отказывается не очень эффективно. Тут на обоих противников падает алое марево. И Кайдзю Земли, и инопланетный Ми-Го оба обращают внимание на Марк-06 и Каору, последний там — в одних брюках. Взгляд алых глаз альбиноса сосредоточен и хмур. Мегмазилла и Гилала обращают внимание, что находятся посреди поля, которое буквально завалено останками изорванных до мельчайших частиц Кайдзю. По большей части, если не все они, это Кайдзю-киборги Ми-Го. Сколько их тут полегло в стремлении завладеть Евой Марк-06? Каору пронизывает своей аурой гостей. Закрывает глаза, очень вдумчиво анализирует. Потом поднимает веки с безжалостным взглядом. Гилала, прямо в форме энергетического шара, схлопывается в фонтан искр, из него на серый грунт вылетают какие-то жалкие дымящиеся костяшки и оплавленные куски покорёженного. В одно мгновение очередной Кайдзю-киборг с Юггота оказывается уничтожен! — Ты не один из них, — Каору теперь куда менее однозначно, даже сказать, вопросительно смотрит на Мегмазиллу. Этот Кайдзю Земли, весь разогретый от глубоких недр, моргает. После чего раскаляется ещё больше. Он энергично претворяет несколько ритуальных жестов — обильные разряды плазмы и струи магмы устремляются в сторону Каору. Магмазилла ревёт в вакууме. Каору с совершенно спокойным выражением лица встречает всё это своим красноватым щитом-многогранником. Атаки просто распадаются в красные искры, брызги породы падают дымиться на серый грунт. Каору, держа руки в карманах брюк, как-то даже отрешённо теперь взирает на ситуацию. Магмазилла притягивает к себе молнии от останков всех ранее побеждённых здесь Кайдзю. Он зарядил себя остатками их источников энергии. Каору медленно вынимает руку из кармана. Кайдзю разевает челюсть и извергает из нутра крайне широкий, мощный луч магмы. Он отклоняется от АТ-поля и уходит в космос, только лишь освещая лунный сумрак красочной багряницей. Каору смотрит ему вслед. — Какая красота… По дирижёрскому движению руки марево АТ-поля охватывает Магмазиллу, глаза чудовища таращатся в возмущении и в агонии буквально несколько мгновений. После чего Кайдзю весь плющится, словно бы пластилиновый, золотые доспехи крошатся как яичная скорлупа, лавовый монстр-ящер распадается главным образом на две части, от головы до хвоста. Ещё одна куча остывающих останков. Плоть Кайдзю сделалась мягкой, доспехи потекли. Каору вернул руку в карман и безразлично отвернулся, обнажённые ступни парили сейчас над грунтом, Ангел не касался его. Он в такой же манере переместился в раскрытую руку Марк-06. Вокруг сугубо автоматические системы завершали сборку. Каору сел среди пальцев Истинного Евангелиона, привольно расставил ноги, обтянутые тёмными брюками, опёрся щекой на сжатый кулак. Нагая кожа белела в тон лунному грунту, босые подошвы белели в контраст материалу Евы. Пепельные волосы, кажется, ещё больше отросли за это время, и мягко теперь спускались по длиной шее. Обладатель поджарого торса пребывал так в мыслях в окружении полного одиночества. До самого горизонта тянулось кладбище Кайдзю, возможно, что самое крупное во всей Солнечной системе. Он тут сидел в раздумьях — Ангел Смерти. Синдзи бормотал в камере. — Каору!.. — в состоянии лунатизма мальчик раскидывал руки, тянул к потолку. Видеонаблюдение всё это фиксировало. — Каору!.. Синдзи, в бессознательном состоянии, довольно энергично перевернулся на бок. Каору сидел в раскрытой руке. Пока вдруг чуть не повернул голову в одну точку, дрогнул с очень проницательным выражением глаз. На первый взгляд, там не было ничего, кроме очередных строительных механизмов. — То, что я не могу всё это время общаться с Икари Синдзи-куном, твоих рука дела? А, брат мой, Валтиэль. Или мне лучше сказать, Ньярлатхотеп, Ползучий Халс, «Бог всего Богов'? Каору с ожиданием ответа косится в эту точку. После чего с раздражением и сомнением шевелит бровью. В этой точке резко концентрируется марево его АТ-поля. — Почему ты не отвечаешь?! Я знаю, что ты здесь! Ты постоянно за нами наблюдаешь! Ты постоянно присутствуешь здесь! — Каору вполне себе резко поворачивается в ту точку и задаёт неприязненные вопросы. — Табрис! — возникает Он там со своим звонким голосом. — Прошу, прости мне мою дурную привычку подкатываться без предупреждения! Ньярлатхотеп появился в этот раз при параде — прекрасный ещё больше, чем раньше — изящный семитский юноша со смуглой кожей, искрящимися золотыми глазами, в ризе закату в тон, в прочей красоте, в том числе в красивых сапогах на манер султана. На нём много чего ещё такого, пестрящего золотом и сумраком одновременно. Высокий, худой, крайне манерный в движениях, в том числе в влиянии задницей. Каору вспоминает его без одежды. На бледной коже появляются первые признаки румянца. Сердце начинает быстрее стучать. — Каору-кун! Это Он! Не верь! Не верь ему, Каору-кун! Пожалуйста, услышь меня сквозь этот ëбаный астрал! Он — Валтиэль — Обманщик! — Синдзи стучит в невидимое стекло. Он видит Каору, а Каору его, похоже, — нет. — Скоро время вашей разлуки завершится. Ваша разлука крайне необходима для того, чтобы вы приняли в конце концов решение, от которого будет зависеть ваша судьба — и не только ваша. — Ньярлатхотеп сузил вожделенный, даже похотливый взгляд. — Табрис, я был тем, кто сохранил твоего возлюбленного на протяжении всего этого времени, потому, прошу — даже если ты меня совсем не знаешь и мог слышать обо мне лишь по самым разным слухам — я прошу тебя доверять мне. Таков он — Ньярлатхотеп, чьи прекрасные уста озвучивают такую изящную ложь, способную быть чудовищной и возмутительной ложью даже тогда, когда в ней формально содержится одна только правда. — Я прошу тебя доверять так, как Бог просит доверять верующих. Я прошу тебя доверять мне так, как праведный Иов доверился Господу — и счёл, что всё, что с ним случилось, не затмевает Святости Творца. Я прошу тебя доверять моим трансцендентным играм, как говорят индуисты, я прошу доверять тебя так, как мне доверял один мой индийский друг, которому я однажды служил возничим. Синдзи услышал всё это и закричал от ужаса: — Нет, Каору-кун! Нет, Каору-кун! Не доверяй ему! Не верь! Слышишь?! — Синдзи вновь отчаянно барабанил слабыми кулачками по крепкому стеклу. — Я знаю его настоящее лицо! Я знаю, какое Он эгоистичное чудовище! Он — манипулятор, лжец и злодей! Тиран! Убийца! Дьявол! Демон! Злой Бог! Пока Синдзи совершенно без толку обо всём этом кричал, Ньярлатхотеп с как бы доброй улыбкой сел рядом с Каору. Прямо сунул ему своё смуглое лицо под его бледное. Своими движениями Ползучий Хаос любовно извивался. — Табрис, тебе чрезвычайно неприятно окружающее тебя одиночество. Мне хорошо известно, чего больше всего ты ненавидишь, — говорил Ньярлатхотеп, уже держа одну руку на плечах Каору. Каору слушал его и рассматривал украшения и рисунки парадной формы Всемогущего Посланника. — Нет! Нет! Нет! Нет! Каору моргнул, после чего очень смиренно и даже с долей улыбки развёл руками, повёл стройными бледными плечами и опустил ладони перед собой. Длинная шея дрогнула, пепельная чёлка самую малость спала на глаза, плотнее сокрыв изящные брови. — Ты прав, Валтиэль — или Ньярлатхотеп… — Можешь звать меня как угодно — у меня много имён… — И одно из них — Князь Лжи! Тот, кто наводил ужас на весь Египет из Тьмы — Апоп! Тот, кто был богом Ветхого Завета, Пустынным Демоном, покровителем расизма, геноцида и гомофобии! Тот, кто был дьяволом Нового Завета! Тот, кто вдохновлял убийц и тиранов всех времён! Кто тайно вёл и ведёт нас к гибели! — Синдзи на коленях всхлипнул. — Посланник Азатота — Ползучий Хаос Ньярлатхотеп! — он перешёл на крик, на вопль отчаяния. — Безумный Бог! Кто мучил Харли Уоррена! Кто повелевает кошмарами в Мире Снов и оскверняет прекрасные мечты! Кто убил Маюми!.. Кто создал SEELE, кто начал всё это, Он — источник всего зла! — Я действительно устал от этого одиночества. И не важно к чему приведёт наша судьба, я буду чрезвычайно рад встретиться с Икари Синдзи-куном! — Каору в этот момент с глубокой мечтой и надеждой посмотрел на диск Земли в небе, в самых уголках глаз появились слёзы счастливого предвкушения. Ньярлатхотеп же на это вдруг очень уверенно коснулся рукой подбородка своего собеседника и властно повернул его лицо к себе. — Табрис, если тебя так гложет одиночество, то позволь я сделаю всё, что в моих силах, чтобы его сейчас сгладить. Боковой взгляд золотого глаза Ньярлатхотепа злорадно падает прямо на Синдзи. Каору ничего на это не ответил. Словами. Каору ответил поцелуем! Ньярлатхотеп и Каору в тот момент очень страстно засосались рот в рот. У Синдзи рвота подступила к горлу. Теперь он замолк и лишь в отчаянии глядел на то, что происходило дальше. Смуглая рука Ньярлатхотепа прижала щекой Каору к себе, чтобы целоваться с ним, сосаться, наслаждайться очень похотливым, порочным слиянием, а вернее прелюдией к этому плотскому слиянию. Одежда на обоих просто пропала: — Я люблю закладывать руки в карманы — привычка, — только так Каору объяснил наличие у него на ногах брюк. Они оказались чем-то вроде материализации всё того же АТ-поля, потому исчезли вот так просто по желанию. Ньярлатхотеп смахнул с себя одеяние как дым. Каору обнял руками палец Марк-06. Каково же Синдзи было видеть его лицо, оно сейчас заливается страстным любовном экстазом! Ньярлатхотеп сперва покрыл представшие перед ним бледные ягодицы поцелуями, потом влез языком в отверстие меж ними. Каору сперва так балдел не от члена, а от языка, и Синдзи оставалось лишь гадать на какую глубину эта штука во рту у Ньярлатхотепа, смогла пробраться внутрь возлюбленного. Потом Каору имели более традиционным образом — взяли за булки белого хлеба и насадили, вонзили тёмное копьё. Толчки, толчки, ещё толчки! Каору имеет этот… вот так стоит, держит руками и сильно долбит. Кажется, член у него — у Ньярлатхотепа в этой форме — очень даже не маленький. Каору стонет в вакууме, глаза закрываются и открываются и закатываются, теряют фокус взгляда от наслаждения. Без какого-либо участия рук светлая сперма Каору извергается с копья торчащего бледного члена под животом. Ньярлатхотеп тоже извергается в нутро Каору, тоже озвучивает стон в лунном вакууме. Каору отказывается на спине, смуглые руки задирают бледные ноги, кладут на плечи. Каору теперь лежит перед ним на большом пальце Евы. Руки альбиноса устремлены вверх свободно, юношеские титьки, постоянно чуть приоткрытый рот, глаза, полные плотского экстаза. Ньярлатхотеп очень звучно хлюпает той своей спермой, которую он дал ранее в сосуд любовника, и всё это слышно в вакууме. Рука Ньярлатхотепа дрочит член. Одной рукой он делает это, иной обнимает бедро. Светлая сперма Каору теперь брызгает на живот, доходит очень обильный струёй до пупка, отдельными брызгами летит к груди, к мужским соскам и даже к лицу, особенно к подбородку. Член Ньярлатхотепа тоже бросает боезаряд, он вынимает его, за концом стоящего, необыкновенно тёмного органа тянется клейкая струйка какой-то нефти. Каору смотрит на неё с долей вопроса, но так и не задаёт его. — Теперь, ложись ты, — Ньярлатхотеп берёт Каору за руку. Через несколько секунд сам Каору протягивается спиной, ногами в ладони Марк-06. Обнажённый прекрасный юноша с лицом фараона и практически чёрным торчащим членом, в одно веерное движение насаживает себя на торчащий кол Каору. — А-ах! — Каору стонет, даже весьма энергично обнажает зубы, когда на него полностью, до предела насаживается его любовник. Так, словно это он, Каору, по-прежнему — пассив. Титьки наездника торчат столь же похотливо, как и у женщины. Они постоянно мельтешат вверх-внизу, прямо аж размываются. Ньярлатхотеп акробатически сгибает колеи, он постоянно держит Каору за одну руку, другую возлагает на грудь, пальцами стимулирует сосок. Какое же пошлое лицо! Впрочем, у них сейчас у обоих такие. Каору со своей стороны сжимает пальцами его руку, а другой рукой впивается пальцами в чёрный блестящий член и яро мастурбирует во время всех идущих движений. Взгляд Каору очень энергичен и заинтересован в процессе. Ньярлатхотеп только развратно вожделеет, ухмыляется и постоянно двигается, постоянно скачет наездником. Как же громко хлопает там у него внутри! — Я… я чувствую что-то!.. — Каору, хотя и полон удовольствия, но теряется сейчас. Он приподнимает голову, держит белые зубы сжатыми посреди своего прекрасного лица, всего напряжённого. Кажется, Ползучий Хаос высасывает из него жизненные силы. — Да-да! Там у меня внутри пиявки пьют твой сок — правда здорово?! — лик античного фараона полон восторга, тщеславия и экстаза. Каору теперь понял, что он чувствует множество, возможно, триллионы крохотных ртов — они каждую секунду облизывают его половой член внутри этой задницы. Уста Ползучего Хаоса пьют его предсеменную жидкость и ласкают его ничуть не с меньше, чем сам наездник скачет на нём. — Ва-ааа-ааа-ах! — и с каким фонтаном умопомрачительного наслаждения Каору извергается туда в конце концов!.. — Именно одиночество больше всего тебя страшит… — у Синдзи в голове звучит издевательский голос Ньярлатхотепа, который делает теперь такое у него на глазах. — Оно страшит, потому я понимаю твоё напряжение. Оно вызвано тем, что рядом с тобой так долго никого не было… У Синдзи ручьями текут слёзы из блеклых, дрожащих от отчаяния голубых глаз… Сколько это продолжается? Всхлипы! Стоны! Каору лежит на нём и имеет его. Перед тем, как войти, Каору сунул ему свой язык в зад. В заду этот самый язык, сколь можно было туда пропихнуть, в ответ обсосали мириады ртов пиявок — да… это было необычно. — Воо-ааа-ах! — когда Ньярлатхотеп с игривой улыбкой сам обнимает палец гигантской Евы, Каору буквально трясёт позади него на исходе всех скоростных толчков. Оргазм в потроха чудовища лишает рассудка! — Ты молодец, ты в ударе сегодня, парень! Голый и прекрасный Ньярлатхотеп выпрямляет сейчас спину, оборачивается к любовнику и смеётся вот так как простец. Ангел обнимал Демона, сам себя на него насаживает, сам тонет в этом, ещё немного, вот-вот чуть-чуть… — Да-а-а-а! Как!.. хооорошо!.. Вот с такими словами Каору выдавил из себя очередное извержение простаты. Он обнимает ногами и руками Ньярлатхотепа, даёт ему стоять на вершине торчащего указательного пальца Марк-06 и держать себя всего. Каору сосётся с ним непрерывно, очень жадно, прямо хочет зубами оторвать его прыткий, лучший, пульсирующий и горячий язык. Потом Каору снова спиной, на коленях, его держат за руки, лицо свободно свисает. Красивые, смуглые руки, чьи мастерские пальцы — вершина изящества — проникают в рот, пролезают за щёки, растягивают их, ласкают язык подушечками. Ногти прошли через педикюр, во всяком случае они так выглядят. Иногда, эти проворные пальцы, когда надо, с силой сжимают его губы. Иная пара рук, столь же красивых, берётся с двух сторон кончиками пальцев за сосочки Каору, чтобы их стимулировать. В конце концов титьки на поджарой юношеской груди Каору торчат не менее похотливо, чем у Ньярлатхотепа в облике Античного фараона. Ещё пара рук берётся за член и мошонку Каору — одна дрочит первый, вторая массирует второй. Каору не оборачивается, купаясь в наслаждении многочисленных пар рук индуистского бога, они все одновременно его массируют и стимулируют. Каору понял теперь, кто был Кришной из Махабхараты. — Да, Табрис, — в любом тоне звучит Ползучий Хаос, услыхав такое сравнение, — истинно так: я любил Арджуну, как люблю сейчас тебя, и всякий, кто знает меня под именем Кришны, в курсе, что преданного может ждать интимная близость со мной… за участие в моих трансцендентных играх! Живой и кипящий сгусток хаотической тьмы за спиной Каору, там, где должно быть лицо, во всю пылает тройной огненный глаз, и из этой тьмы тянется множество красивых смуглых рук, постоянно ласкающих в каждой точке одно тело одного Каору. Например, одна пара ласкает ступни, перебирает пальчиками его пальчики на ногах, гладит щиколотки, играючи щекочет пяточки и подошвы. И всему остальному телу предаётся такое же внимание. Пальцы Ньярлатхотепа властно забираются куда им угодно и коварно закрывают глаза Каору, затянутые пеленой вожделения. Каору сейчас на коленях, торс держится благодаря тому, что руки Ползучего Хаоса во время всех скоростных толчков властно, словно оковы и цепи, тянут его назад. Вот светла сперма Каору энергичной струёй брызгает во вне, и чёрная сперма Ньярлатхотепа брызгает во внутрь Каору… Каору брошен во тьму всей совокупностью этих рук. Теперь он видит перед собой только таз, выходящий из тьмы, и бёдра, уходящие во тьму, ниже ног не видно, и между одними сексуальными бёдрами торчит член, полностью готовый к сношению. Каору вот его берёт и сосёт, обрабатывает за щекой. Прижимается ладонями к бёдрам и заглатывает полностью. Потом чувствует, что подле по его щеке стучат ещё члены. Бьют они головками по щекам и по ягодицам, очень настырно. И Каору берётся за них. Так как под собой он тоже обнаруживает член, то садится на него, налаживается себя на него. Так Каору оказывается в окружении множества красивых смуглых или вообще чёрных воздетых фаллосов — два или даже три жаром пульсируют во рту. В руку как минимум вложено по одному для дрочки пальцами. В подмышках и в подколенках также нашли себе место по члену. Посадить белокожего красавца максимум удалось на три члена сразу — все три впёрлись ему в анус и он на них скачет. Раньше, во время опыта со сторонними случайными знакомыми, до встречи с Синдзи, в Каору влезали только два члена (и это ему нравилось). Ещё Ньярлатхотеп держал руками Каору за щиколотки, потому как о подошвы ног также щекоткой трутся смуглые члены Ползучего Хаоса. Из-за этого пальцы Каору на ногах постоянно подрагивают, стараются прижиматься к членами и так дрочить те в меру сил. Всюду пахнет спермой и потом страстного мужского тела. Глаза Каору по большей части закрыты, в том числе руками самого Ползучего Хаоса. О стоящий член Каору также постоянно трётся как минимум два члена. В конце концов происходит оргазм — случившейся в том числе именно благодаря такому трению — Каору выталкивает из своего рта все члены и громко кричит, скорее даже от некой смеси экстаза и агонии в равных долях. Вот она — любовь Кришны к Арджуну! Вот какой она была! Вот что стоит за повествованием древнего индийского эпоса! В этот момент из члена нашего нового Арджуны хлещет белое семя, уже совсем немного. Пепельные волосы растрёпаны, белые когда-то щёки залиты краской, как никогда раньше! Из всех членов Ньярлатхотепа заливает просто с ног до головы осьминожьими чернилами — буквально: это субстанция брызгает на босые пятки, застревает между пальцами рук и ног, она брызгает на лицо, она впрыскивается в анус — при этом аж из трёх стволов сразу… Словом, сам Каору становится абсолютно чёрным. — Ой! Как ты весь запачкался! Позволь, я тебя вылижу! Окончательно угасает свет. Ползучий Хаос, по всей видимости, вывернул себя наружу, ибо все те ротики, которые до того сосали сперму внутри ануса или ласкали язык внутри рта, теперь начинают точно так же ласкать каждый участок кожи и слизывать свой собственный сок. Рот Каору в такие моменты постоянно закрыт одним душным поцелуем, второй такой поцелуй постоянно сосёт анус. Эти рты не одни и те же — у каждого рта своя неповторимая форма, свой аромат, свой свежий вкус и свой бойкий язык (или его аналог, или его отсутствие — есть, например, и такие, «немые», без языков). Руки и ноги Каору при этом тянутся в произвольном направлении, постоянно его как куклу дёргают из стороны в сторону. Он висит, падает из рук в руки, падает в бездну рук… В результате Каору «падает» посреди ладони Марк-06 — чистый, только ужасно растрёпанный. От былой глади мягчайших волос, сходящих назад по длинной шее, осталось одно воспоминание. Каору отдыхает, то есть лежит, словно убитый лицом вниз. Турецкий сапог Ньярлатхотепа — уже одетого — становится на ягодицу и переворачивает зад, из него сразу же с хлюпающим звуком течёт жидкость, похожая на нефть. Уста, которые сосали анус, слишком увлекались лаской сфинктера, нежели поглощением спермы. — Ну, я помог сгладить тебе твоё одиночество, Та-а-абрис, — с лукавым тоном Ньярлатхотеп виртуозно обращается спиной, напоследок потрясая бёдрами и жопой чудесного античного фараона. Сексуальность этих мест совсем не исчезает при сокрытии их одеждой. Ползучий Хаос фокусником вынимает из своих пальцев сигарету и вставляет в рот, она горит и дымит в безвоздушном лунном пространстве. — Мне пора. Ча-ао! Удачно привести время с Синдзи! Каору боковым зрения видит, как его любовник растягивается, превращается в длинного, телесного червя, состоящего из бесчисленного множества сегментов: каждый такой сегмент представляет собой прекрасное человеческое тело, одно из которых он сейчас познавал и давал ему познавать себя. Вот откуда было столько рук и членов! Один из сегментов Ползучего Хаоса Ньярлатхотепа частично входит в другой, словно заглючившая текстура в видеоигре. Все они в один момент синхронно делают затяжку, вынимают сигарету и дымят. Он стоит в профиле. Потом ближайший втягивается в следующего, и так весь Ползучий Хаос Ньярлатхотеп удаляется обратно в космическую тьму. Дымок от его сигареты тянется по всему космосу следом… Каору ничего не говорит — а просто лежит нагишом в полной меланхолии, словно побывал в Нирване. Он чувствует, что эта сперма внутри него быстро исчезает. Когда Каору сунул руку, то ничего не обнаружил. Ему дальше показалось, что он сразу об этом забыл. Его сознание выбросило из себя этот момент. Каору просто воспринял всё произошедшее как данность и не придал этому значения. Словно он увидел сон, все впечатление улетучивались на пару с тем сигаретным дымом. — «Это секс с первым встречным — я ведь ничего о нём не знаю — а такие отношения всегда забываются». Каору сложил под себя ноги, из АТ-поля в руке появился гребень — надо было расчесать как следует волосы теперь… У Синдзи перед глазами стояла эта картина, которую он увидел во время астрального опыта. Каору — весь голый, с торчащим членом сидит на паху этого мыслянистого чудовища, в окружении похотливых бесполого вида рук, чёрных как нефть; Каору стонет, закрывает глаза — и сперма фонтаном бьёт из члена. В закатный поезде стучатся. Синдзи, не поднимая взгляда, из-за спадающей чёлки велит дверям раскрыться. — Если хочешь развидеть то, что увидел, — стоит перед ним Харлот, не исключено, что с выражением какого-то отдалённого, пусть снисходительного, высокомерного, но всё-таки сострадания — на мерзком зеленоватом лице, конечно. — Отдай мне эти воспоминания. Монстр протягивает руку. Синдзи не спрашивай зачем, он просто размазывает по лицу слёзы и сопли — и кивает головой без слов. Пальцы Хранительницы Тайн ложатся ему на лоб. Перед тем, как забыть, Синдзи думает о том, что его любимый Каору стал жертвой изнасилования. Что проклятый злодей мерзко воспользовался его чувством одиночества и сексуальным голодом, его надеждами и мечтами, его тоске по близости, всем — чтобы вот так поглумиться над ним, над Синдзи, и его самыми прекрасными, самыми светлыми чувствами. Над любовью. Когда Синдзи возвращается в сознании, то ничего не помнит о том, что происходило между Каору и Заклятым Врагом. Вместо этого мысли беспокоит его собственной Двойник, он что-то задумал… Каору заканчивает причёсывать волосы. Перед ним отпускаются ещё Кайдзю-киборги. — Почему всего трое? — спрашивает он, глядя на них. Каору вальяжно расставляет ноги, удобно раскладывает тело в руке Марк-06. К нему приближается… человек? В сером скафандре, но без шлема, со предельно схематичным, бледным, лысым лицом. Табрис даже «голограммой» сотворил себе брюки — в знак доброй воли. — Нагиса Каору, — обращается к нему этот «человек», свободно летящий здесь, — когда-то меня звали Генри Уэнтуорт Экли. Я был известным исследователем фольклора и академиком в своё время. Наткнулся на колонии совсем в край деградировавших «Ми-Го». — Господин Уэнтуорт Экли, что им нужно от меня? Чтобы я отдал им?.. — Каору взглянул в сторону головы Марк-06, сквозь прозрачный красный элемент лицевой маски виднелись глаза, выделенные ярко-жёлтым. — И себя, что вы отдали им себя, мальчик мой. На исследование и социализацию. Они вытащат ваш мозг, обработаю его как следует и поместят в новое подходящее для вас тело. Вот о чём сказал Уэнтуорт. — Уэнтуорт-сан, — Каору аж сдержал углумливый смех, — вам, неугомонным Лилим, не изменить моей Свободной воли. Так что… мой ответ — нет. Переговорщик Уэнтуорт, не оборачиваясь, эластично откинул руку и указал ею на троих Кайдзю. Каору бросил взгляд в сторону одного места на броне Марк-06, там что-то отодвинулось высветился проектор, на нём голографический экран показал некоторые данные об этих существах. Система MAGI на базе Табха выдала кодовым имена, а ещё — всякие замысловатые данным, мало нужные. Как, впрочем, и первые. Каору выпрямился, рукой подтянул штаны, сунул в карман гребень. • Кодовое имя — Минос. Выглядит как металлический кентавр с молотом, это самое просто его описание. Очень плотный, высокий (по меркам Кайдзю), блестит. Правда, если более точно описать его, то всё же нельзя не упомянуть просто таки непропорциональное подобие горба на его спине, соединённый резкими сочленениями с панцирем. Такое чувство, что взяли переднюю часть настоящего буйвола (все больше его), после чего отрезали все ноги, срезали кусок верх туловища у гуманоида, потом всё это соединили некие сумрачные гении. Впрочем, учитывая хирургию Ми-Го, возможно так оно и было. • Кодовое имя — Король Дестро. Выглядит как двойник Гайгана, только: 1) цвет ярко выраженный тёмно-синий; 2) вместо цепной пилы на груди просто торчат какие-то покрытые металлом бивни, прямо из живота, да; 3) вместо головы на плечах какой-то один большой напёрсток с крюком на конце; 4) его руки заканчиваются металлическими драконьими головами — или скорее что ли рыбьими — с рогами и шипами, глаза на них светятся алыми углями. Вот его весь облик Короля Дестро (или Дестро-Кинга). • Кодовое имя — Гароборг. Как бы его представить? Вообразите человека, облачённого в широкий металлический скафандр, у которого голова — огромной мухи, при этом посередине этой головы находится вертикальная щель. А ещё в качестве одной руки у него нечто вроде огромного магнита. Где-то так выглядел Гароборг. А, ещё у него позади тащился хвост ящерицы, также покрытый скафандром, и на голове посередине торчит колпак, кажется, с циферблатом и подобием красной звезды на конце. — Это три одних из самых мощных Кайдзю за всей войны Старцев с Ктулху, Ми-Го, Летающими полипами, Великой расой Йит и иными, — пояснил тут Уэнтуорт. — Сила каждого из них превосходит силу всех Кайдзю Солнечной системы, включая Годзиллу, усиленного Уббо-Сатлой, и Космического Годзиллу со своей кристаллической крепостью — и притом вместе взятых. Весомо сравниться с ними тремя в одиночку или даже превзойти их мог бы разве что только сам Гидора, если бы реализовал весь свой потенциал. Позвольте мне кое-что показать: — Только из уважения к людям науки и потом, что мне нечего тут делать, — Каору сейчас оторвал подошву и неспешно почесал её большим пальцем щиколотку соседней своей ноги. — Смотри. Из кончика пальца Уэнтуорт вышел свой проректор, как тонкий, едва заметный лучик, из него появился достаточно широкий и объёмный экран. На нём запись какой-то войны — древняя планета, посреди лесов из ныне давно окаменевших растений, рядом с элементами городов неведомой архитектуры, там шествуют разнообразные Кайдзю. Много-много Кайдзю. Как замечает Каору, почти каждый носит за спиной рюкзак. Туда прямо на лету свободно залетают крылатые бочкообразные инопланетяне с головами как у морских звёзд. Многие из этих Кайдзю держат в руках какое-то специализированное оружие, у многих доспехи. Все эти монстры, похожие на амфибий, динозавров, рептилий, драконов, насекомых, иногда звероящеров или даже млекопитающих или растений — они маршируют сотнями. Оставляют всюду следы, вытаптывают вымерших растений, распугивают нормальных животных. — Кайдзю нашего времени, с которыми вы, NERV и SEELE столкнулись на Земле, производят впечатление в лучшем случае дикарей, но в те времена они были регулярной и хорошо управляемой армией, — предоставил их Уэнтуорт. — Гляди… И вот появился Дестро-Кинг в одиночку — он похож на себя сегодняшнего, но отличается, в частности тогда у него было больше органических элементов. Из пастей дракона на руках вылетают воронки, чёрные дыры или порталы, они просто затягивают в себя всё в поле зрения и оставляют идеально ровный громадный кратер! Все марширующие Кайдзю — целые армии Старцев оказались проглочены этими жадными глотками. Затем показывают Миноса — он сражается где-то во льдах, где веют бураны. Стоит ему один раз обрушить булаву (в те времена он орудовал именно булавой, а не молотом), как исходила некая волна, все противники в поле видимости, от простого шоггота до самого крупного из Кайдзю — просто испаряются, исчезают, крошатся в пыль. Пару раз Каору показали, то как противники Миноса всё же не крошились, тогда Кайдзю наносит удар точечно по ним. Первый удар пережил только один противник — родич Годзиллы. Минос избил его сразу десятью, хотя для убийства хватило бы всего ещё одного. Все эти удары летели на такой скорости, что не успела пыль улетучиться, как рядом с ней электробык уже выдолбил себе яму от совокупности десятка ударов. — Как старается, громила, — прокомментировал Каору, почёсывая лопатку. — Да, он любит стараться! Потом Уэнтуорт показал Гароборга — этот своим магнитом выворачивал десятки Кайдзю наизнанку, что-то им такое излучал, от чего они лопались. Из другой своей руки он выпустил цепь, она смело летала по воздуху и могла растягиваться без проблем на десятки километров как минимум. Эта цепь связывала одного противника за другим, после чего через него проходило нечто вроде электрического разряда или набора вибрации. От чего этого плоть растекалась в пластилиноподобное мясо и тонущие в нём кости. — Гароборг программирует саму жертву на саморазрушение, — пояснил посол Ми-Го. — Всё — ты сам видел, Нагиса Каору, Табрис, Ангел-Мессия. — Я одного не понимаю, чем вы мне угрожаете? — спросил Каору. — Если вы полагаете поставить мне перед выбором — умереть или жить в качестве мозга в банке под вашей полной властью, то я с большим удовольствием выберу первое. — Те, кто проходит такую процедуру, не ощущают более подобное существование в качестве чего-то ужасного. Я тебя понимаю. Я сам на твоём месте когда-то был таким, — сказал Уэнтуорт. — В таком случае я просто вежливо откажусь от вашей процедуры, — Каору взглянул на Кайдзю. Пока он говорил, Гароборг выпустил что-то вроде прожектора, из второй своей руки, где не было гигантского магнита, и благодаря этому Магмазилла смог восстановиться из того состояния, до которого его довёл Каору. Кажется, полноценным живым существом этот Кайдзю более не являлся, но по прежнему сохранил по крайней мере значительную часть своей силы. Уэнтуорт быстро отдалился, все теперь четверо Кайдзю, убитые когда-то в войне Старцев и Ктулху, а теперь поднятые как супер-оружие, пошли в бой. Минос увеличил рукоять своего молота, головка стукнула от АТ-поле. Ничего, никакого эффекта. Дестро-Кинг выдохнул засасывающие воронки, они уткнулись в АТ-поле, оказались отброшены. Тогда Дестро-Кинг без проблем вобрал их обратно в своих пасти. Цепь Гароборга также уткнулась, отлетела обратно. — Не думай, что от того, что их простые атаки тебя не берут, ты уже победил, — прозвучал Уэнтуорт. Все четверо — Минос, Гароборг, Дестро-Кинг и Магмазилла — сконцентрировали вокруг себя собственные ауры, те как раз в такой момент зримо проявились. Они вместе бросили единый ком марева или ореол… Как там не было, эта атака также расщепилась барьером Каору. — Это всё, что вы можете? — задал вопрос тот с нескрываемой иронией. — Как по мне, а в Чёрный понедельник Камакурасы доставили мне больше хлопот. — Я хочу посмотреть, на что вы способны, — Каору как раз сейчас снова нагло и вразвалочку воссел в окружении пальцев Марк-06, вытянул ноги как ленивый геймер перед экраном. — Я — Табрис, сильнейший воин расы Ангелов. Нападайте! — Тогда — наш самый крайний способ. Сам Уэнтуорт трансформировал себя в некое подобие тора. Он пронзил собой верхнюю часть Миноса. Кайдзю сразу же начали кусать друг друга — Минос впился в Гароборга, в него и в него — Король Дестро, а Магмазилла вцепился в последнего перед собой. На несколько секунд казалось, что они хотят или порвать друг друга на куски или сожрать. Но вот начнется перестройка: сама материя Кайдзю перемешивается, будь она плотью или металлом, всё это, словно ингредиенты, брошенные в котёл, срастаются друг с другом и перемешивается, одно сколь то может быть пропорциональным, перетекает в другое. Получилась на выходе одна цельная химера, сочетающая на выходе признаки всех остальных. И вот, изучая свою силу, это создание понеслось против Каору в ближний бой. Каору тогда оторвал руку от Евы-06, куда лениво её положил, направлил эту самую раскрытую ладонь на цель. И сжал, всё разом смело так, как если бы враг или, скорее, враги состояли из придорожного мусора, на который повеяло ветром. Суперкайдзю, словно бумажного, порвало на молекулы, атомы, потому как все целостные детали, поначалу сохранившиеся, далее сразу же потекли на пластилин. Каору опустил руку, перед ним растекалась просто большая лужа рыхлого мяса и хрупкого металла, словно расплющенная в одночасье громадным прессом. Каору спокойно понаблюдал за тем, как останки покидает экипаж Ми-Го, в корабле, формой похожей на сигару. — Такие как мы, никогда не перестанем пытаться, — говорит через ретранслятор мыслеволн органический мозг внутри специального цилиндра — таков «истинный облик» Уэнтуорта. — Ну и на здоровье... До свиданья. Сейчас Каору не испытывал радости от победы. Какая это может быть победа? В нахлынувшей меланхолии Табриса волновало только одно, вернее — только один человек, сильнейший воин расы Ангелов ещё раз поднял взгляд: — Икари Синдзи-кун…