Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Кенске решил нацелить своё внимание на Каору. Интуиция подсказала, что многие тайны происходящего связаны именно с ним. — Привет, Нагиса! — Кенске своей улыбкой перегородил Каору дальнейшую дорогу. Они стояли в коридоре штаб-квартиры NERV. — Привет, Айда-кун. Чем я могу помочь тебе? — У тебя есть время на меня? — Тебя скоро назначат пилотом Евы, — подумал Каору. — Хочешь получить от меня советы? — Да, я бы очень хотел. — Айда-кун, в таком случае можешь к вечерку прийти ко мне в комнату… — Хорошо. Этим вечером я могу, Нагиса-кун… Кенске слышал о том, что Каору был гомосексуалистом. Это никак особенно не дискредитировало его в глазах Кенске, потому как он уже дружил с парнем по имени Эйджи — он был гомосексуалистом. — Как у тебя тесно, — Кенске очень удивился таким размерам комнаты, которую выдали Каору. Четыре ровные плитчатые стены, оборудованные под шкаф для одежды в дальнем-левом углу (Кенске смотрел от входа), четыре яруса шкафчиков чуть ближе, и пять секций-полок для книг ещё чуть ближе. Правая стена — это два двустворчатых шкафчика и более-менее длинная полка под экран. У этой же стены ближе к дальней стене кровать, и «в притык» к ней и ближней стене еле встал письменный стол с неоновой настольной лампой, стаканом-тубусом для письменных принадлежностей. На стене, справа от стола, календарь и вешалка для одежды. У стола — кресло на колесиках. У входа — коврик для обуви. Кенске привык жить в палатке на свежем воздухе, часто брал не очень большую палатку для себя одного, но там, напротив, любитель свежего воздуха чувствовал себя очень свободным — ведь леса, луга, поля и горы по ту сторону ткани. А тут — такая теснота, кругом бетон, настоящая клетка. — Я прямо чувствую приступ клаустрофобии. Сам житель четырёх стен на такое только посмеялся. — В тесноте — да не в обиде, Айда-кун! Хе-хе! — Каору сидел в простых футболке и в штанах. Красноглазый альбинос разместился на кровати, а Кенске только снял обувь у входа, скинул камуфляжного цвета курточку и повесил на вешалку, сел на стол перед экраном. Парни ещё раз посмеялись. — Ты где жил раньше? — Кенске решил начать с этого. — В Америке… Кенске пустился задавать самые разные вопросы, на некоторые из которых Каору всё же отвечал уклончиво или говорил, что другие люди просили его об этом не рассказывать. Что характерно, Каору никогда не ссылался на формулировку «это секретная информация» — он всегда говорил о том, что его лично просили не распространяться об этой информации. Так как если бы он делал одолжение Комитету. — «Талантливый пилот, сверхчеловек — этот парень точно знает себе цену…» Кенске мог бы много так узнать, однако очень быстро сбился на расспросы об устройстве Евы. Каору, как оказалось, знал тут абсолютно всё — он мог идеально точно озвучивать сложнейшие научные термины. Его знания по части технической базы настолько вдохновили Кенске, что упорный гик всецело перевёл диалог на это. Каору беседовал очень легко, озвучивал такие предложения, что они ставили в негодование самого Кенске. Он, при всей своей наученности, не знал такого. — Всё же я — любитель… Каору ласково на это посмеялся с крайне доброжелательным выражением: — Кенске-кун, ты очень много знаешь о Евах, — Каору уже лёг на кровать и потянулся, — я никогда не видел человека, который без специального образования так много бы о них знал. Кенске-кун, тебе обязательно надо получить образование по этой части. Ты ещё молод. Уверен, с твоей энергией ты станешь не только отличным пилотом, но и хорошим учёным-инженером Проекта Е. Кенске на это посмеялся — ему сделалось очень тепло на душе от таких слов, Каору прямо зарядил его энергией и верой в себя. Кенске позитивно кивнул. — Спасибо, если веришь в меня. — Я только что говорил с тобой и твои слова, твоя тяга к знаниям показали мне твой талант, твою энергию, — Каору с улыбкой глядел на собеседника, сам голос альбиноса звучал очень красиво. — Ты можешь делать очень крутые штуки с АТ-полем, — подумал Кенске. — Смогу ли я так? — Это результат таланта. Возможно, ты никогда не сможешь достигнуть моих результатов, но даже так — не думай считать себя хуже меня. Знай, что мне многое даётся без малейшего труда. Тебе, я уверен, Кенске-кун, нужно больше труда. Вам, людям, вообще нужно очень много трудиться. Я — живой Ангел — считаю, что ваша тяга к знаниям, когда она владеет вами — она очень много о вас говорит. Я очень уважаю вашу силу. — Ты как инопланетянин, — понял Кенске. Он очень хорошо уловил, что Каору не считал себя человеком. — Да, ты прав — я не человек. Я никогда не считал себя человеком. Я всегда чувствовал, что не такой, как вы. Я вижу мир не так, как вы. Так что — да, можно сказать, я — инопланетянин. Кенске обратил внимание на время. — Уже поздно… — Тебя ждут дома? — Каору заботливо взглянул на собеседника, чуть при этом сужая веки. — Не то… чтобы ждут, — Кенске вынул телефон. Он решил отправить пару СМС. — У меня все родственники сейчас заняты, так что меня никто не будет искать. — Лучше предупреди их, если задерживаешся, либо можешь остаться у меня на ночь, — Каору положил руку на постель рядом с тем местом, где он находился. — Ээ, если честно, мне не совсем хочется оставаться в такой тесной квартире… — Как хочешь, Айда-кун, но всё же, если тебе интересно со мной общаться, я на твоём месте остался бы. Каору в этот момент встал с кровати, легко вставил бледные босые ступни в мягкие, закрытые тапки. — Пошли, — сунул он руки в карманы привычным образом, — будем тогда ужинать. Тебе нужно кушать. — Верно говоришь. — Кенске встал со стула на колёсиках и подошёл к своей обуви, ступни в носках приблизились к военного вида ботинкам. — Спасибо, что думаешь обо мне, — наклонился он, Каору стоял позади нового приятеля и смотрел на него с улыбкой. Они посмеялись. Кенске и Каору отправились в столовую, где довольно вкусно поужинали за крайним столиком. Попутно они постоянно обсуждали Евы, Геофронт, снаряжение, всевозможные технологии, отчасти затрагивали аспект политики. Каору очень много чего знал — Кенске был поражён этим, он жевал и не переставал этому поражаться. Ровно таким же образом на Кенске произвели впечатление доброжелательность и очень крепкая искренность Каору. Каору часто замечал, что Кенске — очень энергичный и умный человек, и что это очень много стоит. — Каору, ты говоришь, тебе многое даётся легко? — они уже поужинали и сейчас пили мягкий для желудка компот. — Да… — В таком случае… Кенске начал расспрашивать Каору о самых разных областях, при этом постоянно переводя разговор с одной темы на другую. Каору очень легко перемещался от физики и химии до архитектуры и инженерного дела, квантовая механика и метафизическая биология — всё это одинаково легко давалось ему. — «Твой интеллект и правда очень незаурядный. Ещё он говорит, что всё это даётся ему очень легко…» Кенске испытал отчётливое чувство зависти и ощущение некой собственной неполноценности. При этом у него не возникло мысли, что Каору может как-то обманывать и приукрашивать свои достижения. Уж больно легко этот Пятое Дитя во всём разбирался. Кенске мог это оценить. В речи Каору не встречалось ни одной запинки. — Каору, — Кенске встал, — я наверное… — Хочешь пойти? Хочешь оставить меня одного? В голосе Каору отчётливо чувствовалось нежелание остаться одному. Кенске очень чутко это заметил. Потом решил: — Хорошо, я останусь с тобой. Только не надо ко мне приставать… — Спасибо, Кенске-кун! — Каору очень обрадовался, что сегодня он будет спать не один. — Икари Синдзи-кун сейчас с Сорью Ленгли — я очень благодарен тебе, Кенске-кун. Кенске подумал, а при каких делах тут Синдзи. Он, конечно, сообразил быстрее, чем мысли признали это. Каору и Синдзи — тайные любовники. Кенске и Каору вернулись в тесную комнату последнего. Парни решили расслабиться и поиграть по смартфону. Наконец гость зевнул. — Хочешь спать? — Каору обратил на это внимание. — Да, пожалуйста. Я просто обязан поддерживать режим дня и мне уже пора ложиться… Каору кивнул, после чего лёг на свою кровать. Кенске всё это время сидел на стуле. — Если хочешь, Кенске-кун, я могу тебе постелить, а если хочешь — можешь спать со мной на одной кровати. Кенске запнулся, сердце очень волнительно и романтически забилось в груди. — Кенске-кун, — взглянул на него Каору, — у тебя есть девушка? — Нет… — он чувствовал, как краска разливается по лицу, лохматый гик смущается, словно совсем малолетний… Должно быть сейчас россыпь его веснушек тонула среди румянца. — Постоянной девушки у меня не было, — добавил Кенске. — Если хочешь, Айда Кенске-кун, я — по крайней мере на эту ночь — могу тебе стать самой лучшей девушкой в твоей жизни. Как видно, Каору не страдал излишней скромностью и мог очень уверенно себя подать. Сам Кенске сейчас почувствовал глубокую зависть перед такой уверенностью в себе. Каору лежал в кровати, белокожий обладатель гладких пепельных волос казался таким мягким, словно он был частью постельной принадлежности. В которую Кенске мог завернуться. А Каору обнял сейчас подушку, так соблазнительно… — Хорошо, я попробую, — Кенске очень быстро поддался на этот соблазн. Он всегда был креативным юношей и его чрезвычайно легко увлекало всё новое, потому с таким-то парнем Кенске решил попробовать. Каору очень сладострастно на всё это улыбнулся; опытный гей оторвался от подушки, очень изящно встал, уверенно обнял своего знакомого — губы Каору припали к губам Кенске. Кенске был общительным парнем и у него не возникло бы никаких проблем с тем, чтобы найти себе девушку. Однако он очень много работал, очень много времени уходило на его увлечения, во многом технарские, либо конспирологические, зачастую не совсем законные. Кенске был хакером и уже сделал кое-что, за что ему мог бы светить срок. Вся эта сторона жизни поглощала в себя его энергию, потому у Кенске девушки не было, не оставалось времени. Кенске время от времени посещал бордель и иногда мог провести там всю ночь. Разумеется, искреннее желание такого красивого парня по отношению к себе, очень соблазнило и увлекло. Кенске с жаром целовался с Каору. После первых же поцелуев, Каору принялся тянуть одежду. Парни встали и быстро разделись, сложили одежду. Когда они стали полностью голыми, то осмотрели друг-друга. Пилоты Ев уже видели друг друга без одежды на тестах, но в этот раз могли осмотреть подробно. У Кенске и Каору было примерно одинаковое телосложение, первый казался немного шире в боках. Линии на груди у Каору куда более чёткие и точные. У Кенске черты казались более женскими. Особенно разница бросалась в сосках — у Каору они были очень аккуратными, розовыми; у Кенске титьки казались особенно женскими, они были довольно крупными и выделялись хорошо, были более розовые с лёгким оттенком тёмного. У Каору, конечно же, было куда меньше волос, но и у Кенске таковых тоже было немного. Подмышками у Кенске обнаружилось значительно больше волос, чем у Каору — да, Каору заглянул и туда. Кожа Кенске отдавала лёгким желтоватым оттенком. Но, пожалуй, самое значительное различие заключалось в гениталиях — у Кенске что яйца, что короткий член были куда меньше, чем у Каору, их цвет был преимущественно тёмным; у Каору превосходящими выглядели и увесистые яйца, и на готовую к бою шпагу походил его бледный член с объëмной розовой головкой. — Айда-кун, какой у тебя маленький стручок [1], — Каору первым делом обследовал это устройство — то есть согнул колени и тщательно покрыл поцелуями всё ниже пояса. Кенске от этого передёрнуло: — Ну-у, ведь дело не в размерах… Тут он поймал себя на мысли, что девушки, стонавшие под ним в борделе, всего лишь отрабатывали свои деньги, или, что того хуже, иронично насмехались над ним! — Без обид, но я всё же предпочитаю засунуть в себя куда больше размеры, — Каору захватил своим тёплым ртом член любовника. Он сосал какое-то время — и Кенске мог оценить — Каору сосал не хуже бордельной шлюхи. Чувствовалось, что за плечами этого красавица-альбиноса огромный опыт работы с подобными мужскими орудиями. — Интересно, что тут, — Каору крутанул себе к лицу седалище Кенске. Пальчики пианиста раздвинули ягодицы, нежный язык коснулся ануса. — Каору, ты понимаешь, что там… Каору захватил сейчас пальцами руку своего любовника, тем самым дав понять, что он всё принимает и всё понимает. Кенске сжал его руку. Ему было приятно — язычок гея очень хорошо ласкал отхожее отверстие. Каору после этого жестом указал Кенске на постель — гость лёг. В красных глазах подробно читалось желание, глубокий интерес к телу — Каору сейчас уделил внимание титьками Кенске. Розовый и очень тёплый язык гея взялся за эти атрибуты мужского естества, ласкал он эти титьки продолжительно, одновременно рукой надрачивая Кенске. Кенске это очень понравилось. Каору пальцами также стимулировал мошонку любовника. — Кенске-кун, не хочешь у меня пососать? — предложил Каору после того, как потратить не так уж мало времени на стимуляцию сосков. — Мне очень нравится твои титьки… — Хорошо, давай, — Кенске поменялся с ним местами. Каору лёг, Кенске теперь взял в рот его член, пальцы альбиноса сразу же оказалось смазаны и кончиками проникли в анус Кенске. Каору протянул руку — дрочил попочку любовнику. Кенске это очень понравилось, эти пальцы очень хорошо его там разогрели. Кенске уже сейчас понял — это не Каору будет ему девочкой, это он, Кенске, будет ему девочкой. Сексуальность, любовное чувство, соблазн — всё это овладело Кенске и он почувствовал себя готовым отдаться как женщина. Кенске нравилось делать Каору приятно. Он сосал, пока рот не устал. Пальцы Каору в это время проникли куда глубже. — Кенске-кун… — Каору-кун, если хочешь взять меня, то я согласен попробовать. — Хорошо — именно это я хотел тебе предложить, — после того как они посмеялись по этому поводу, Каору легко протянулся рукой, вынул сексуальную игрушку — искусственный член. — Возьми там смазку и как следует и растяни для начала себя. — Угу, — Кенске взялся за дело. — Ты не хочешь в туалет? — Нет, не хочу… — Хорошо, если не хочешь, то можешь обойтись без клизмы. Эта штука заняла его попку. Каору в это время постарался захватить ртом член Кенске. Он всё время сосал его, пока сам лохматый гик расширял свою попку с помощью этого предмета. — Так, кажется, всё, — Кенске всё это было приятно, потому он легко пошёл на дальнейшее. — Давай, — лёг на спину Каору, — сядь на… Кенске наездницей оседлал половой орган гея. Эта бледная шпага заменила собой искусственный член — Кенске надавил своей дырочкой на головку, после чего дырочка насела, вобрала в себя этот орган. Кенске поморщился, зажмурился. Рефлекс начал сжимать и требовать вытолкнуть этот инородный предмет. — Расслабься, обязательно расслабься, — подсказывал ему Каору, одновременно он очень нежно взял натурала за руку. Кенске это понравилось. Он смог волей и энтузиазмом совладать со своей физиологией. И начал немедленно скакать, всё, благодаря огромному количеству потраченной смазки, пошло очень хорошо. Румянец отчётливо выступил на лице с веснушками. Каору с большим удовольствием любовался таким выражением, попутно держа своего наездника за пальцы и поглаживая его по ним. Кенске, чей член торчал, чья грудь напоминала женский торс, скакал, сам служил девочкой для довольного, красивого и ярко улыбающегося Каору. Последний не выдержал и сказал не то: — А-ах, прямо как с Синдзи… — Что?! — Ой, прости, я сказал лишнего… Пожалуйста, Кенске-кун, не говори никому, что у меня… — С Синдзи роман? — Кенске посмеялся. — Да, забудь… — Каору немного неловко улыбался. На его бледных щеках тоже поступил румянец. — Хорошо, слово даю. Кенске сейчас почувствовал себя не очень хорошо с моральной точки зрения — ведь он, выходит, спал с парнем своего друга. — «Ничего, я не знал об этом, когда соглашался. Эти гомосексуалисты ведут свою тайную жизнь. Интересно, Синдзи спит с Аской или делает вид, что они вместе, чтобы никто не заподозрил, что Каору и Синдзи — любовники?» Но, пока отложив такие мысли, Кенске продолжал скакать, стимулировать себе простату — наездник так выбивал себе удовольствие. Он быстро наловчился. — Кенске-кун, — Каору держал его за две руки, — не хочешь побыть сейчас внизу, чтобы я отработал себя, как девочку? Кенске посмеялся, после чего встал — член Каору выпал. — Хорошо… Кенске дальше занял позицию раком. Каору жарко чмокнул его в губы, после чего занял позицию за спиной. Жопа Кенске, с лёгкой волосатостью, предстала перед Каору, чей бледный член с розовой головкой быстро исчез в дырочке. Каору сейчас очень живо взялся за прочистку, хлопая руками по куполам этой замечательной юношеской жопы. — Очень соблазнительно — ничуть не хуже Синдзи-куна… Бледный гей-актив держал прямо свой рельефный торс, он сам заключил свой член в хвате нутра Кенске, сам познавал теперь его узость, его жар. — Ты, Кенске-кун, и он, Икари Синдзи-кун, вы творите чудеса, — прокомментировал Каору после того, как ещё больше вжился в процесс, — я всю жизнь никого не хотел иметь, ну, а вас прямо так и тянет ебать… Уверен, Синдзи-куну тоже надо будет обязательно попробовать трахнуть твой зад. — Ты так думаешь?! — Кенске очень смущённо сейчас засмеялся. Лохматый гик звучно стонал, кряхтел, впивался пальцами в покрывало, потом обхватил подушку. В итоге он решил мастурбировать себе член, Кенске было очень приятно. Он прямо почувствовал себя самой настоящей женщиной… Каору имел его, что называется, в полную силу, хватался пальцами за яйца, захватывал торчащий член, дрочил… Кто из них кончил первым? Каору, как слышал Кенске, стонал очень звучно. — Ебать! Ебать! — звучал активный гей. — Я редко хочу ебать мужчин, но ты, Айда-кун… и Синдзи-кун!.. Вы — здорово!.. Кенске почувствовал, как Каору потерял над собой контроль — стал сам на себя не похож — и тут пассиву внутрь вырывалась жаркая, раздражающая слизистую сперма. — Фух! Ха-х! У-ф!.. Ебать! — Каору совершал движения по мере того, как сперма вылетала. Как потом понял Кенске, Каору сейчас вставил себе в задницу игрушку. — Кенске, — Каору, когда кончил, пока остановил свой член, — ты хочешь кончить? — Э-э, да… конечно… — Хорошо, тогда… — Каору наклонился, поцеловал любовника в шейку, сунул тому под живот свою руку. Каору теперь дрочил Кенске и совершал в него движения членом даже после своего собственного оргазма. Кенске чувствовал, как там его залила сперма гея, как она даже хлюпает… Рука Каору, его дыхание за спиной, тепло — член там… В итоге Кенске испытал оргазм, при котором большая часть удовольствия собралась в одной точке между анусом и фаллосом — сперма полетела брызгами в руку Каору. Кенске пережил особое, мощное ощущение. — Спасибо, — восстановил он дыхание, — спасибо, Каору-кун… — Пожалуйста, Кенске-кун, — Каору дальше поцеловал щеку любовника, даже зарылся лицом в его лохматые волосы. Кенске почувствовал, что там у него побаливает. — Прости, я думаю, это у тебя пройдёт, Кенске-кун, — голый Каору сидел на кровати, когда, обёрнутый полотенцем, Кенске вернулся из душа. — Да, я тоже думаю. Проходит же у проституток, которые соглашаются на анал… Они оба хихикнули — Ложись со мной, Айда Кенске-кун — я очень люблю засыпать вместе с любовником. — Хорошо. Голые парни легли, Каору и Кенске обменялись поцелуями. Каору голосовой командой выключил свет. Так они оба остались лежать под одним одеялом. Кенске подумал, что это куда лучше, чем секс с проститутками… Кенске снился кошмар. Силы Самообороны атаковали Геофронт. Что? Почему? Зачем? Неважно — таков был факт. Отец Кенске служил офицером. Он точно участвовал в нападении, потому как не осталось никого, кто мог бы отсидеться в сторонке. Все войска стянулись для взятия этой твердыни. Оружие массового поражения вскрыло поверхность Геофронта, Токио-3 испарился. Солдаты и офицеры направили свои усилия на то, чтобы истреблять охранников NERV — бойцы в бежевой униформе и в красных беретах падали десятками, заливали своей кровью коридоры. Спецназ поливал выстрелами всех сотрудников, какие только встречались на пути. — Отец! Отец! — Кенске охватывал шок. — Отец, я должен сражаться против тебя? Ева-04 подняла военный корабль, что плавал в озере внутри Геофронта. Кенске поднял и швырнул его прямо в кучу огневых точек. Много военной техники — всё, что Кенске мог узнать — все эти установки спустились сюда, только теперь они не защищали базу, а били по ней, убивали техников и рабочих NERV. — Айда Кенске! Кенске! — кричала Мисато по линии связи. — Ты должен знать, что Комитет SEELE намерен уничтожить жизнь на Земле в том виде, в каком мы её знаем, чтобы заменить её однородным организмом, вроде живого, разумного Океана LCL! Комитет — это секта древних религиозных фанатиков и спятивших учёных-идеалистов, они планируют разрушить наш «грешный мир» и создать «прекрасный рай» — мир без АТ-полей! Кенске, ты должен уничтожить серийные Евы!.. Их цель — ритуал Обетованного дня, когда они развернут глобальное Анти-АТ-поле над всей планетой!.. Кенске стоял посреди озера, где вокруг всё оказалось завалено останками военной техники. В него летит рой ракет, Кенске подпрыгивает, все они пролетают мимо — врезаются куда-то в сторону. Следом на фоне Солнца появился круг из девяти крылатых фигур. Белые Евангелионы — похожие на Еву-04, все приземляются, окружают Еву-04. Кенске видит… ему в первую очередь бросаются в глаза их уродливые, вытянутые головы, наводящие ассоциацию с какими-то гусями. Изящные тела ангелов создают контраст с такими мордами. Серийные Евы кажутся из-за этого очень сюрреалистичными. В руках — копья. Раз — Кенске выставляет АТ-поле — копьё брошено. Многогранник встречает орудие с двумя концами. Зубы Кенске сжаты. — Я убил своего отца, чтобы спасти мир!.. Раздвоенный наконечник втыкается, давит на барьер — его структура прогибается, прокалывает преграду. — Нет! — Кенске в ужасе. Его очки трещат в тот же миг, когда щит оказывается прорван — орудие серийной Евы вонзается в руку Евы-04. Ещё одно копьё вонзается в глаза. Рука Кенске оказывается разделена на две части, прямо в жёлтом контактном комбинезоне. Очки лопнули, глаза оказались поражены осколками. Кенске кричит, щёки заливает кровь. Ева-04 падает под натиском копий. Серийные Евы после этого подлетают к ней, открывают рты — фиолетовые языки, красные края ртов, на тёмных крылья открываются их живые глаза. Они жрут, рвут, ломают и разрывают Еву-04, окрашивают в алый воду… Кенске кричит, его вой боли и ужаса замолкает!.. На следующий день Каору договорился с руководством помочь Кенске научиться управлять Евой-04. Её сняли с заморозки после того, как ликвидировали все последствия такого печального инцидента. Каору попросил Рицуко, чтобы им обоим дали возможность забраться в одну капсулу. Каору сказал, что Кенске может сесть ему на колени. К счастью, за этой тренировкой наблюдали только Рицуко и операторы, остальных пилотов здесь не было. — Ой, — тихо шепнул Каору, когда Кенске сел на него, — кажется, у меня случилась небольшая физиологическая реакция… — У Пятого Дитя фиксируется рост энергии либидо, — прозвучала отчётным тоном Майя. — Пятое Дитя, сосредоточьтесь на синхронизации, — Рицуко сейчас отдала голосом какой-то старой девы. Кенске понял, что как только он сел на колени своей попкой, в жёлтом обтягивающем комбинезоне, члену Каору стало тесно в рамках своего тёмно-синего облачения. — Айда-кун, — шептал Каору за ухом, — ты должен предоставить Еву живым существом, разумным существом, которому ты должен открыт всего себя. Представь, что ты рассказываешь некому человеку абсолютно всё, что есть у тебя в мыслях… Ты должен быть столь же свободен в своём желании быть открытым сердцем… — Угу, — Кенске сейчас доверился Каору — и подумал, что сейчас лично ему расскажет всё о себе, о своих страхах и о своих целях. Они вместе сейчас двигали конечностями и генерировали защитные барьеры. Кенске повторял всё за Каору — поднял руку, раскрыл ладонь, вытянул и сформировал различимый для взгляда многогранник. Вроде бы ничего сложного… Кенске и Каору избавились от LCL из лёгких, после чего отправились в душ. У каждого были свои дела, потому они разошлись, но пообещали встретиться снова. Кенске сейчас активно узнавал обо всём, обещался с некоторыми знакомыми, вёл огромное множество переписок. Сейчас он ещё заглянул к родственникам. У него-то был достаточно плотный график. Когда он встретился с Каору, то предложил ему сходиться и заняться фехтованием. — Спасибо, сейчас как раз я не могу быть с Синдзи-куном, так что спасибо, Айда-кун, что ты есть у меня. Мы не могли бы снова переночевать вместе? — Э-ж, ладно, хорошо. — Спасибо! — очень щедро улыбнулся ему Каору. — Знаешь, Кенске-кун, я настолько люблю Синдзи-куна, чтобы если бы не моё желание отдать всего себя ему, я бы обязательно познакомил вас как любовников — взял бы вас двоих в одну постель, где мы трое могли бы как следует обследовать друг друга… — Ого, а ты настолько не ровно дышишь к Синдзи-куну? — даже как-то удивился Кенске. — Кенске-кун, я не могу тебе рассказать всего, но Икари Синдзи-кун — любовь всей моей жизни. Я сделаю всё, чтобы у нас было светлое будущее, в котором мы были бы вместе. Кенске-кун, ты видишь все мои силы, — Каору повёл перед собой рукой, — и ты свидетель: все они будут брошены на то, чтобы вымостить наше светлое будущее. Кенске хлопнул глазами. Уверенность, с которой он это говорил, сама по себе могла завораживать. — Неужели ты так в него влюбился, зная его всего ничего?.. — Эта история гораздо сложнее, Айда Кенске-кун, потому — как я уже сказал — я не могу сейчас сказать тебе всего, но, возможно, ты всё в конце-концов узнаешь и поймёшь меня. Кенске оказался очень заинтригован. В этот самый момент он понял, что вся история, в которую он оказался втянут, гораздо сложнее, чем сюжет «напали пришельцы — мы защищаемся». Каору и Кенске облачились в защитное снаряжение, традиционно они вышли босиком. Оба взяли по стандартному тренировочному мечу. Кенске атаковал первым — Каору до боли простым и лёгким движением заблокировал его удар. Кенске бил быстро, на что Каору отвечал точностью, силой — прямо сквозь экипировку Кенске почувствовал, как его проняло от прямого попадания по груди. — А-аа-ах!.. — Айда-кун!.. — Да уж, Нагиса-кун! Он отступал, получал очень резкие и точные удары — можно сказать, Каору вообще играючи его отлупил. Никаких шансов. — Ай! Ты сколько готовился? Каору на это только посмеялся с лёгким тоном смущения: — Я впервые взял в руки меч. Говорю же, мне всегда всё легко даётся! Кенске попробовал ещё немного пофехтовать с ним — всё заканчивалось одним и тем же избиением. Каору просто был и сильнее, и быстрее, и точнее — его рефлексы превосходили Кенске на голову. Возможно, будь у Каору больше мастерства, Кенске получал бы куда более сильные удары. Кенске в этот раз пригласил Каору к себе домой. Тут они кратко встретились с отцом юноши — с Хадзиме Айда, он был невысок и худощав, носил очках с красной оправой, его костюм выглядел слегка поношенным. Выглядел он устало, под глазами залегли тёмные мешки. — Для меня честь, что вы помогите моему сыну, — Хадзиме низко поклонился. Каору ответил ему таким же поклоном. — Пожалуйста — увы, если бы я изначально задался целью подготовить вашего сына, я добился больших успехов. Хадзиме покинул их. Кенске привёл Каору в свою комнату, где царил беспорядок. Повсюду валялись книги, на стенах весели анимешные и военные плакаты, среди них выделялся большой плакат с изображением Ев. Наполовину законченная модель линкора стояла на столе в углу, рядом с ней лежали части корабля и баночка с клеем — Каору она очень заинтересовала. Рядом с компьютером валялись пустые бутылки колы и смятые пакеты из-под еды, Кенске сейчас решил по-быстрому собрать и выкинуть их. Каору поспешил первым делом завалиться на кровать — только бросив взгляд на его любовное выражение, Кенске понял, с чего его друг хочет начать. — Кен-кун, — обратился он к нему очень фривольно, от такого тона даже Кенске уловил теплоту у щёк и резкое биение сердца, — может, ты лучше будешь заниматься гостем, чем?.. — Ох, ты грязный извращенец! — Кенске поддался чарам такого взгляда… Каору долбит Кенске по самые яйца — первый из них всегда носил с собой смазку, так что по этой части проблем у них не возникает. Каору в это раз прямо лёг на Кенске, накрыл его собой, целует, облизывает и вылизывает шею своего любовника. Кенске стонет, он раздвинул ноги, между его ног пролегают ноги Каору. Белая задница с торчащим из неё искусственным членом, накрывает собой ягодицы Кенске. Бледный член актива вонзается в дырку между ягодицами пассива так быстро, что если смотреть на это всё, то глаза могли бы заболеть. Каору никак себя не сдерживает, со всей скоростью берёт седалище мужчины — смазки туда выдавили очень много. Кенске часто морщит лицо, обнажает и сжимает зубы, а Каору главным образом сжимает зубы только перед тем, как наконец-то кончить — он извергается, затопляет своей спермой потроха любовника. — Ох, как хорошо ты меня выебал! Я точняк чувствую себя бабой! — сразу сказал ему об этом Кенске, он переводил дыхание, чувствовал, что нутро горит. Каору ласково посмеялся, в его тоне ощущалась такая энергия, что Кенске был готов пасть к его ногам от одного только этого голоса. Через некоторое время, когда Кенске вернулся из душа, Каору сел на кровать, взялся сосать член любовника. — Давай, Кенске-кун, — протянулся он перед ним, — займись мной… — Да, сейчас! — Кенске смазал свой маленький стручок, после чего совершил вхождение. Он очень легко нырнул между двумя этими белыми полушариями, наконец воспользовался этим юношей как своей девушкой. Кенске очень хорошо прочувствовал теплоту, Каору старался сжимать его, чтобы делать приятно. В один момент Кенске двигался ему напротив — Каору двигался задом назад, потому вот так любовники ублажали друг друга. — Ва-ааа-ах! — Кенске запрокинул голову, сперма его очень приятными толчками вырвалась в это нутру. Он вынул член, после чего лёг на кровать, пал на спину, очень жадно глотал воздух. Каору лежал на щеке, он очень рьяно повеселился. Красивый звонкий голос полостью покорил Кенске… Они сидели в нижнем белье — у Кенске были шорты, у Каору — тонкие, обтягивающие трусы. В этот раз Кенске привлёк Каору к собиранию макета корабля. Каору очень хорошо понял, что тут к чему нужно приделывать, ему стоило всего минуту посмотреть, покрутить в руках макет, чтобы понять, куда тут что делать. Кенске оставалось только хлопать глазами — Каору никогда раньше не собирал макеты, но сейчас включился так, словно он сам собрал этот макет раньше. Разве что он спрашивал — исключительно по делу — как и куда наносить клей, какую лучше выбрать кисточку. Он и Кенске очень быстро собрали этот корабль. — Признаться, я с этими событиями почти забыл про эту работу, вот с тобой я смог её сделать, на таких словах Кенске пожал Каору руку. — Пожалуйста, рад помочь… может сходим и купим ещё одну? У нас ещё будет время заняться чем-нибудь таким, а я люблю проводить время с другими. — С другими? Тебе просто важно проводить время с кем-то? — Да, ненавижу быть один, если честно. Мне не так важно, чем мы занимаемся — мне важнее, чтобы я делал это с кем-то, кому я нужен, — вот так сказал Каору. Кенске хлопнул глазами, потёр подбородок. И кивнул. — Какой ты интересный человек, Нагиса Каору-кун. Ты такой классный, ты — буквально бог, но тебе нужно, чтобы ты был кому-то нужен. Ты такой милый. Это очень интересно!.. Каору улыбался ему, Кенске отвечал таким же выражением. Каору и Кенске снова были в Еве-04. В этот раз пилоты учились прыгать — Кенске чувствовал себя не очень уверенно, когда надо было, чтобы Ева взлетела и он очутился вниз головой. — Не бойся, Кен-кун, ты существуешь вне привычных законов физики, — Каору звучал на ухо тоном, каким можно было соблазнять девушек. — Здесь нет «верха» и «низа». Кенске совершил прыжок — Еве-04 удалось пролететь над наиболее глубокой частью озера LCL. Все тренировки с движениями Ев происходили в подземной части комплекса, похожей на огромную пещеру, где её большую часть покрывала упомянутая выше жидкость. Когда Кенске казалось, что вот он во время движения сорвётся или его занесёт куда-то не туда, то Каору брал контроль на себя. С ним Кенске чувствовал себя очень уверенно. — Давай, атакуй, — Каору сидел в Еве-02. С неё сняли заморозку после того, как стало ясно, что Мотра ничего такого страшного с ней не сделала. Кенске уже сам направил Еву-04, выкинул кулак. Каору остановил его многогранником. — Теперь я. Каору пока для начала вытянул руку. Кенске выложился в создание щита — его многогранник вышел очень большим, вероятно, потому что пилот сдуру вложил очень много сил в его развёртывание. Вот так они тренировались какое-то время. Кенске понимал, что все его действия элементарны для Каору, но последний терпеливо проделывает всё это отдельно для него. Кенске вспомнил рассказы Тодзи о том, как его перед Чёрным понедельником тренировала Рей и потом немного Аска. Ни с одной из них он в одну Еву не садился. Каору и Кенске всё же показались на глаза пилотам, когда один сидел на коленках у другого. Аска начала по этому поводу язвить: — Я вас ща! Она палила из позитронной пушки. Каору уклонялся — не защищался, только замечал и огибал пучки позитрона. Кенске силился поспевать за ним, вкладывать волю в то, чтобы увидеть выстрел и совершить движение. Аска, оскалив зубы, палила очень зло — Каору буквально танцевал под её пальбой. Одно попадание позитронной пушки легко распыляло холм. Каору пришлось уговорить Мисато разрешить такие тренировки. Кенске пока учился в тандеме работать с Каору — сперва он поспевал за ним, потом сам делал что-то вместе с ним, потом Каору дал ему возможность работать самому. Кенске уклонился так от пары выстрелов — от одного уклониться начинающий пилот не смог — этот пучок позитронов отразил многогранник АТ-поля синего спектра, его уже развернул сам Каору, никак не заимствуя ресурсы Евы-04. Пока Каору был здесь, он так потренировал ещё Тодзи, немного Аску. Синдзи снова испытал комплекс неполноценности при виде всего того, что делал Каору. — Ничего страшного — Синдзи-кун, тебе суждено превзойти многих из нас, поравняться со мной, — предсказал Каору. Сейчас он не тренировал Рей и Синдзи, потому что их Евы ещё не были боеспособны. Законсервированный Лифт «7» располагался посреди промзоны на окраине Токио-3. Заводские корпуса, трубы, заборы, кучи мусора на асфальте — эта промзона ничем не отличалась от сотен тысяч сестер-близнецов по всей Японии. Кенске и Тодзи и ещё прочие балбесы не редко тут суетились вдали от посторонних глаз. Сейчас Кенске привёл сюда Каору, открыл одно из своих тайных убежищ. Прямо чуть ли не возле таблички «Собственность NERV-Япония. Запретная зона». — На нормальный пост охраны в NERV раскошеливаться не стали, решив, что забора и сигнализации будет вполне достаточно… Ах — наивные! В этой нычке хранилась запрещённая литература — нет, не детская порнография — а книги по оружию, главным образом подробные инструкции в духе «поваренной книги анархиста». Кенске уломал Каору раскрыть некоторые сведения по части метафизической биологии, которые не разглашались. Каору начал — он говорил на диктофон: — Использовать АТ-полю — это всё равно что использовать магию. Магия уже была известна Лилим с давних времён. Это секретная наука о еретическом знании, принадлежащая обратной стороне мира и существующая с древних времён в самых различных формах. Будь то старинные ритуалы или современная технокабалистика NERV, любая магия, в конечном счёте, сводится к искажению и переписыванию законов наблюдаемой вселенной для создания сверхлогических явлений, выходящих за рамки космического порядка — Логоса. Поскольку мысли базово состоят из молекулярного и атомарного движения, они могут превращаться в лучистую энергию, такую как тепло, свет и электричество. Именно на этом принципе основано действие телепатии и всех «магических» способностей, включая известное тебе АТ-поле. Лилим мало способны заниматься магией от природы, для них требуются усилители — в том числе такие, как Евы. Каору уточнил, что термин «Лилим» означает «смертное существо из плоти и крови, живущее социально» — неандертальцы, современные люди или те древние Предтечи-Старцы — это всё Лилим. — Такой сложный процесс, как сотворение магии = управление АТ-полем, требует огромной сосредоточенности и чистого разума. У колдунов или у пилотов, долгое время практикующих подобное, изменяется функционал мозга — определённая его часть образует внутри себя так называемую «зоной звёздной мудрости», именно она служит нейрофизическим механизмом, отвечающим за расчёты сверхъестественных эффектов и за использование всех способностей такого рода в целом. Таким образом, новообретённая ментальная сила пилота или человека-оккультиста позволяет ему развить сверхчувства за гранью людского восприятия. Каору немного подумал, что бы ему ещё добавить: — Пожалуй, характерной особенностью использования сверхлогической способности станет восприятие времени. Опытный пользователь АТ-поля, сиречь магии, получит возможность воспринимать действительность с точки зрения личного, субъективного потока времени. Сознание пилота или волшебника покидает темпоральную ось материальной реальности и теперь следует лишь за его чувствами, позволяя свободно действовать и сражаться даже в местах, где пространство и время не имеют привычного состояния или отсутствуют вовсе, будь то ментально-метафизические сферы грёз, в том числе тождественные индивидуальному сознанию; сферы бытия, где время движется быстрее или медленнее, остановлено, течёт в обратную сторону или искажается в ещё более странных формах; неведомые пространственные фазы, геометрия которых недоступна трёхмерному восприятию; области негативного вакуума, вроде Моря Дирака; даже абстрактные внешние пустоты за пределами пространственно-временного континуума, неописуемые моря первозданного хаоса. Всё это очень завораживало Кенске. — Именно эта способность позволяет Евам уклоняться от лазерного или позитронного оружия, умудряюсь действовать и реагировать быстрее, чем успеет прочертить свой путь луч лазера или пролететь пучок позитронов. В таком состоянии описывать движения такого существа с помощью физических терминов бессмысленно — они выходят за рамки пространства и времени, а скорость усиленного трёхмерного тела подстраивается под скорость сознания. Впрочем, считается, что материальное тело всё же не может лететь с бесконечной скоростью в трёхмерном пространстве, пока Ангел, Ева, Кайдзю или достаточно развитый маг находятся хотя бы частично в трёхмерном пространстве. Когда Ева танцует, — Каору гордо усмехнулся, вызвав в сознании у Кенске образ Евы-04, которая виртуозно уклоняется от обстрела из позитронной пушки, — это царство божественной скорости целая вечность в бесконечно малом моменте — сам наш привычный мир, управляемый обычным Логосом, не поспевает за тем, кто действует в совершенно ином измерении скорости — как Ева или сопоставимое существо, — Каору скептически ухмыльнулся, словно в голову ему пришло нечто абсурдное, — следствие атак обгоняет их причину, даже ограничение на скорость света не будет преградой. — Прости, я правильно понимаю, что Ева может на рывках разгоняться до сверхсветовой скорости, но это не будет никак глобально отражаться на внешней среде? [2] — Именно. Согласно Логосу мира Лилим, чтобы разогнать физический объект до скорости, близкой к скорости света, потребуется невероятная энергия, которая, будучи, к тому же, выпущена на волю, сможет разрушить Землю. — Ага, релятивистская болванка. — Да, но Ева — не такая релятивистская болванка, — Каору покачал головой, — она, по правде говоря, не имеет с ней ничего общего. Движение Евы на скорости света — само по себе суть есть нечто, выходящее за рамки мира, в котором скорость набирается благодаря энергии. Ты можешь сравнить солнечного зайчика и котёнка — они движутся, но по самой своей природе есть нечто кардинально разное. Потому котёнок никогда не поймает солнечного зайчика. Кенске задумался: — И за всё это будет отвечать… зона в нашем мозгу. — Каору кивнул. — Ты сказал… «зона звёздной мудрости» будет расти? — уточнил Кенске. — Да, по мере увеличения синхронизации будет меняться работа мозга, чтобы настраиваться на Еву. — Каору моргнул, он предупредил: — Существуют особые наркотики, позволяющие расширить «зону звёздной мудрости», их используют тайные секты и мистические общества, но это опасно, потому я бы не советовал прибегать к ним. Каору в самое ближайшее время ещё раз воспользовался седалищем Кенске для своего удовлетворения. На этот раз альбинос положил своего любовника — лохматого гика перед собой на спину, поднял его ноги и разместил те у себя на плечах. Теперь Каору и Кенске видели лица друг друга, что особенно им понравилось. Бледный красавец с пепельными волосами ничуть не хуже, чем в позиции «попа сверху» отымел своего пассива. Кенске, кряхтя в ответ, принял себе в потроха раздражающую жидкость. Каору — это было видно по его лицу — вкусил всю полноту этого оргазма. — Раньше я искал себе мужчин, чтобы они натянули главным образом меня самого, — с такими словами Каору покинул анус Кенске, вынул из себя анальную пробку, которая служила ещё одним важным фактором удовольствия нашего гея. Кенске поспешил опустить ноги, после чего встать и сперва на салфетку выпустить из себя сперму любовника. Анус у него горел. — Икари Синдзи-кун в целом пока не может удовлетворять меня полноценно, — посетовал Каору, когда следом вытянулся на кровати. — Жопка у него ещё совсем не разъëбана. Они оба посмеялись по этому поводу. — Нужно разебать! — хохотал Кенске. — Это совершенно точно, Кен-кун. В будущем я планирую завести себе гарем. К чему лишать себя радости, связывая себя только с одним мужчиной? — Каору, как было видно, относился ко всему этому сугубо гедонистически. Кенске даже подумал, что Синдзи для него — предмет просто яркой, но случайной страсти. Об истинном положении вещей наш очкарик, невзирая на свой острый ум и хорошую интуицию, догадаться не мог. — И ты думаешь, я буду в этом гареме? — Кенске попробовать предоставить это. — Я хотел бы себе двух девочек… — Айда-кун, мне нравится твоё лицо и мне нравится твоя задница, — заявил Каору. — Так что, я думаю, ты вполне можешь быть в моём гареме. — Мне всё же не нравится за спиной с Икари заниматься с тобой этим… — Кенске свёл брови. — Я чувствую себя не очень хорошо… кроме того, я ещё не привык к этому и у меня болит задница. — Ха-ха-ха! Какие вы хрупкие, Лилим!.. Икари-кун сам спит со мной за спиной у Ленгли, — Каору начал сейчас болтать ногами, очень эротично и привлекательно. — Я думаю потом, когда я вернусь сюда, обустроить всё это, но сейчас я намерен пока дать Икари-куну разобраться в делах сердца. Кенске кивнул: — Хорошо. Они поцеловались по инициативе Каору. — А как ты относишься к тому, что Икари-кун уделяет время не только тебе? — Кенске взялся с Каору за руку — ему нравилось так с ним держаться. — Хе-хе, — Каору остановил свои чудесные, нагие ножки, альбинос держал те согнутыми и поднятыми над своей попкой, словно он — игривая девочка. — Знаешь, Айда-кун, я, конечно, очень хотел бы быть с Икари-кун в первую очередь, что называется. Но я знаю, что его чувства ко Второму Дитя — к Сорью Аске Ленгли — это тоже не что-то случайное… Он просил меня держать наши отношения в секрете и, Айда-кун, я уверен, ты их не выдашь. — Я обещал тебе, что не выдам, — кивнул наш лохматый гик с веснушками. — Знаешь, Каору-кун, мне самому, кажется, нравится Ленгли. Во всяком случае — она мой типаж. Но знаешь, — подумал он… — Да, Айда-кун? — Каору подпирал щёку рукой. — Аска, как по мне, какая-то злобная и агрессивная. Когда она злится, я прямо вижу злобу в её глазах и мне это очень не нравится, она меня этим отталкивает, — Кенске сел на край кровати. — Что в ней нашёл Синдзи я понимаю — красота, но я бы на его месте в отношениях с ней не… Каору посмеялся: — Я думаю за то время, пока меня тут не будет, — Каору вытянул позади ноги, — Синдзи-кун успеет что-то основательно решить в своих отношениях с ней. Что же до меня… — Ты хотел бы гарем. — Да, Кенске-кун, — Каору тут подумал. — Знаешь, у меня есть одна идея… — Какая? — А вот не скажу, пускай это будет сюрпризом. Икари-куну я предлагать такого пока не буду, потому как он, наверное, будет волноваться… а вот ты, Кенске-кун, в тебе я чувствую готовность к экспериментам. Я хочу как можно плотнее пообщаться с людьми перед тем, как на долгое время я буду совершенно один. Кенске и Каору сейчас очень проницательно смотрели друг другу в глаза: — Хорошо, — согласился Кенске. — Что от меня требуется? — Всего лишь сделать клизму и быть готовым к тому, что тебя прочистят. Через некоторое время Кенске пришел в назначенное место. — Привет, Айда-кун, — здесь вместе с Каору за одним столом сидел уже знакомый ему инспектор ООН Рёдзи Кадзи. — Вечер добрый, — Кенске всё понял. — Так это Нагиса хочет с вами… — Кенске-кун, я очень люблю побыть в центре бутерброда, так что, если ты не возражаешь, с твоей помощью я хочу пережить это удовольствие, — попросил его Каору. — А, то есть пока ты меня, Кадзи-сан будет тебя?.. — Именно. — Рад, что мы в общем деле, Айда-кун, — Рёдзи с улыбкой протянул ему руку. — Я о тебе наслышан. Кенске такие слова немного насторожили — он действительно занимался хакерской деятельностью, помогал иногда в расследованиях, то есть этот человек — Рёдзи Кадзи — знал его хорошо. Они ещё какое-то время побыли за столом, после чего отправились в постель. Каору активно целовался рот в рот и с Рёдзи, и с Кенске, после чего они обнажились. Рёдзи в следующий момент захватил рукой Кенске за подбородок, приблизил его к своему лицу, поцеловался с ним. Наш юный компьютерный гений почувствовал интерес к себе со стороны этого импозантного, зрелого мужчины со щетиной. — «Интересно, он только по мальчикам или ему заходят оба пола?» Голый торс Рёдзи предстал во всём своём хорошем сложении, Кенске это понравилось. Каору следом повернул Кенске к себе, поцеловал лохматого гика, потом наклонил милое лицо с веснушками перед членом Рёдзи. Этот половой орган очень даже внушал — он был больше, чем у Каору. Сам Каору заглотил его целиком, очень энергично делал минет. Потом открыл рот, взглянул на Кенске. Последний, понимая, что от него требуется, тоже орально приложился к такому органу. Кенске от себя простимулировал Рёдзи. Каору при этом держал за руку Кенске. — Ах, как жаль, что с нами нет Синдзи-куна, — Каору, кажется, никогда его не забывал и вспомнил о нём даже сейчас. — Я хотел, чтобы он, я и ты, Айда-кун, облачились в женские костюмчики и принадлежали Кадзи-сану. Чтобы он входил в нас троих по очереди! Кенске и Каору дальше с двух сторон грели своими ротиками один большой фаллос Рёдзи. Импозантный, зрелый обладатель характерной щетины за это гладил по головке то одного, то другого юношу. Потом Каору взял и поставил Кенске у края кровати, наклонил — начал пальцами смазывать ему попу. Он делал это на глазах у Рёдзи — мужчина дрочил. Кенске понял, что этот мужчина будет входить в него первым: — Кенске-кун, пусть сперва Рё-тян войдёт в тебя, — очень лукаво проговорил возле уха Каору. — Я очень хочу, чтобы он взял тебя! По правде говоря, я ещё очень хочу, чтобы он взял Икари-куна, но пока я остановлюсь на тебе. Не хочу слишком сильно волновать Икари-куна… Кенске, чувствуя себя абсолютно соблазнённым, на это только кивнул. Во взгляде этих рубиновых глаз заключалась какая-то харизматическая энергия, она увлекала за собой и превращала парня-натурала в своего раба. Кенске прекрасно понял, почему Синдзи, не будучи геем, тоже завёл роман с этим Каору… Кадзи встал, его член уткнулся в анус Айды… Нагиса в этот момент очень романтично даже держал лохматого гика за руки. Кенске принял в себя член. — Ну как, нормально? — поинтересовался Кадзи. — Э-э, пожалуй… Каору в этот момент рукой активно дрочил Кенске небольшой его член. — Тогда я начинаю двигаться. — Хорошо. Рёдзи какое-то время поработал вот так внутри Кенске, одновременно он рукой хватал зад Каору, впивался в него пальцами. — Кен-кун, я очень хотел смотреть на то, как Рё-тян пробивает тебя, — Каору сейчас вставил в рот Кенске. Какое-то время наш лохматый гик служил в два отверстия девочкой для двух мужчин, его вот так имели. Потом Рёдзи всё же вынул из него своего малого. Каору, довольствуясь лишь той смазкой, которая на нём сейчас осталось, быстро очутился нанизанным на эту штучку. Кенске в этот момент испытал сильное желание снимать. — Хорошо, только никому не показывай, — Рёдзи разрешил. Кенске схватил камеру — он снимал то, как Рёдзи имеет Каору, бывшего перед ним на четвереньках. Кенске испытал от фиксации всего этого на видео очень сильное возбуждение и пожелал очутиться под Каору. Сам он при этом установил камеру так, чтобы она их снимала. Теперь любовники состыковались все трое — Кенске снизу, Каору над ним, Рёдзи закупоривает задний ход альбиноса. Мужеложники стонут, сношаются, обливаются потом и покрываются краской. Кенске благодаря приливу возбуждения очень яро и с большим наслаждением себе дрочит. Он чувствует одновременно и приятное ощущение, и чувство болезненности. Сперма вырывается именно с болью и с удовольствием — лохматый гик с веснушками кончил первым в обществе таких мужчин. Каору, почувствовав оргазм своего пассива, сразу поспешил сбросить сперму — во время своего извержения гей-альбинос так сильно сжимал и обхватывал своей прямой кишкой член Рёдзи, что зрелый наш мужчина — с ещё большим стоном, производимым характерным мужицким голосом, — извергся третьим вслед. Все трое любовников, чрезвычайно довольные таким успехом, повалились на ближайшую кровать, беспорядочно обнимая и целуя друг друга, по ходу чего быстро успокоились, просто вот так лёжа и наслаждаясь теплом тел друг друга, а также смеясь и очень пошло комментируя произошедшие… Когда Каору исчез из Токио-3, Кенске встретил Рёдзи: — Привет, Айда-кун. — Здравия желаю, Кадзи-сан! — Угу, — Кадзи кивнул. — Я вижу, ты близко познакомился с Нагисой Каору? Вопрос заставил Кенске чувствовать себя очень неловко — речь шла не только о сексе, но и о том, что Кенске пытался выведать секретные материалы у своего любовника. Кадзи, видя такую реакцию, рассмеялся: — Разумеется, я тоже знаком с ним достаточно хорошо, как видишь. Послушайте, Айда-кун, — Кадзи заглянул прямо в глаза, — будь с ним очень осторожен — он может быть совсем не Мессией, защитником человечества, а очень даже наоборот. — Что? — Кенске удивился. И испугался. Он снова почувствовал себя на краю опасной бездны. — Я не могу рассказать тебе всего, Айда-кун, но ты должен быть очень осторожен, когда на пути встают великие тайны и подобные личности — в любой момент ты можешь вдруг понять, что сунул голову в пасть льва, — Рёдзи рукой привёл в ещё больший беспорядок волосы собеседника, — это предупреждение. Последняя фраза звучала уж очень серьёзно по тону. — Вы меня заинтриговали, — Кенске взглянул на то, как Рёдзи дальше шёл по коридору. Импозантный мужчина с косичкой встретил Мисато, обнял её, очень живо прижал к себе, поцеловал в губы. — Какой бабник. У них с Нагисой это общее, только, похоже, Кадзи-сан — би, он сразу на два фронта… Кенске зашагал дальше по коридору базы NERV. — «Теперь такого сильного бойца, как Нагиса Каору-кун, у нас нет — значит, мы должны сражаться своими силами… Но зато потом он должен вернуться с супер-оружием… Не Мессия-Спаситель, но губитель мира? Мне Нагиса-кун так искренне говорил о том, что хочет жить с этим Синдзи и заниматься всеми с ним и со мной этими постельными шалостями — он боится одиночества — сердце говорит мне, что он — действительно хочет всех спасти, чтобы жить нормальной человеческой жизнью — я хорошо его понимаю». Кенске не поверил, что Каору может быть злодеем.