Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Рей в больничной белой одежде стояла перед крестом Лилит, чью грудь пронзало Копьё Лонгиния. Она смотрела в маску на лице этого белого гиганта. Потом она легла на подстилку, закрыла глаза, чтобы уснуть сегодня в этом месте. Синдзи прибыл на поезде. Он вышел из него в городе Млидин, что стоял в тени громадной горы Моура Нэват, чья ледяная шапка очень красиво блестела на солнце. Местные жители считали, что горные боги любят людей и удерживают лавину. Издавно — услышал Синдзи от торговца-путешественника в Ултаре — в этом городе хранилась Книга Прекрасных Устройств. Она была написана, дабы поведать, как человек может создать для себя горных богов, которые не станут буйствовать или мстить маленьким людям. Все жрецы пытались верно истолковать Книгу Прекрасных Устройств, и все они стремились создать благожелательных горных богов, и все обитатели белоснежной выси, которых они сделали, отличались друг от друга, только их глаза были всегда обращены на Млидин. — Но на Моура Нэват в течение всех забытых лет боги ждали, пока люди Млидина не вырежут из камня сотни богов, — слушал Синдзи рассказ об этом месте, когда сидел в гостинице Тысяча спящих котов. — Никогда не обрушивалась с Моура Нэват на Млидин молния, никогда не случалось неурожая или дурного улова в море, только боги на Моура Нэват сидели и улыбались. Когда Тарси Зало, высший пророк Млидина, вырезал из большого сапфира сотого городского Бога, тогда же на Моура Нэват боги склонили головы, сказав: «Чаша позора теперь переполнилась». И они больше не смотрели на Млидин и больше не удерживали лавину на привязи — она с воем понеслась вниз. Потом по воле богов этот город был снова построен… Когда Синдзи прибыл в Млидин, то на всякий случай спросил, сколько в городе возвели официальных божественных идолов? По прихоти горных богов, история города закольцована. Сейчас идолов оказалось ровно сорок шесть. — «Ну ладно…» Синдзи встретил посланника Рэндольфа Картера — о нём говорилось в письме, которое Синдзи принёс Кот сном ранее. — Привет, Икари. Я — Зорро. Высокий парень с каштановыми волосами, носит экипировку, отчасти смахивающую на наряд мушкетёра из романов Дюмы, по большей части тёмных и коричневых цветов. Плащ песочный — лицо наполовину скрыто тёмной маской. Маска с крайне узкими прорезями, такими, что через них глаз не видно, прилегает прямо на уровне верхней половины носа, на уровне глаз и лба. Кажется, она изображает обрубленные рожки. Характерной шляпы нет. — Здравствуйте, Зорро-сан, — Синдзи низко кивнул. Ему показалось, что этот парень — ровесник, голос звучит чрезвычайно молодо, но в то же время этот тип запросто мог быть старше — и в этом измерении Синдзи с незнакомыми людьми предпочитал вести себя вежливо. — Картер просил меня потренировать тебя, — Зорро выглядел очень серьёзным и сразу перешёл к делу. С собой он носил саблю. — А… хорошо. — Думаю, тебе не надо объяснять, что над городом тяготеет проклятие, — сообщил Зорро. — Вы про временную петлю, Зорро-сенсей? — Именно. В ней виновата «Книга Прекрасных Устройств». Мы должны уничтожить её. При этом не убивая никого из горожан. Синдзи секунду подумал, взглянул на город, на улицы, полные жителей, после чего кивнул: — Хорошо, Зорро-сенсей. — Для меня было бы просто её вытащить, но я хочу, чтобы ты показал искусство ниндзюцу. Синдзи слегка улыбнулся. Солнце опустилось за гору. Двое наших ниндзя подбежали к стене высокого храма. Днём Синдзи у входа видел пару стражников в доспехах и с оружием. Они постоянно там стояли в карауле. Синдзи переоделся в одежду сумеречного цвета. Одежда самого Зорро и даже цвет его волос адаптировалась под светотень. В темноте волосы его стали более тёмными, как и одежда. Синдзи натянул тёмную ткань себе на лицо. — У тебя слишком громкие шаги, — Зорро обратил внимание на обувь Синдзи. Сам он двигался в своих коричневых ботинках совершенно бесшумно. Зорро выстрелил из какого-то технического устройства — оно запустило лассо, петля захватила элементы декора балкона. Синдзи схватился за канат — у него возникли ассоциации со спортивным канатом. Синдзи снял обувь, они прижал босую подошву к стене. Не совсем босую — тёмная ткань теперь обмотала его ступни, босыми главным образом остались только пальцы. — Почему бы нам не попробовать пройти сквозь стену — это же Мир Снов? — спросил Синдзи, когда Зорро излагал план проникновения. — Потому что стена — такая же фантазия, ставшая реальностью. Как фантазию, её нельзя преодолеть скрытно. Иначе говоря, мы должны именно преодолеть её как стену, а не как фантазию. Любой бы другой человек счёл такое объяснение путаным. — Хм, ладно. Простите за глупый вопрос, Зорро-сенсей. Я сам примерно знаю, как оно тут. Они теперь бежали по коридору храма. Местная архитектура напоминала европейскую. Различные изображения, каменные статуи, ковры на полу и стенах, иногда — деревянные шкафы с книгами. Синдзи в один момент услышал шаги. Он прижался к стене, постарался напрячь сознание, чтобы их никто не увидел. В глазах посторонних людей он буквально слился со стеной, затерялся среди предметов. Священники прошли мимо. Зорро втянулся в ближайший угол. Они направились дальше — двигались действительно бесшумно. На потолке — люстра. Обширный зал, множество чисто фэнтези-декораций. Зорро метнул сюрикены. Они вернулись в руку. Зорро, кажется, проверил, нет ли тут никакой преграды или защиты. Дальше Синдзи и Зорро очутились наконец возле самой книги. Первый для интереса открыл её. Она была написана на неизвестном языке. Синдзи напряг воображение. Чернила пришли в движения и сформировали привычные японские иероглифы. Ох! Синдзи сразу заметил, что само построение текста такое, что его очень сложно внятно понять. В нём использовалось очень специфическое сочетание иероглифов, где смысл даже отдельных фраз может быть совершенно противоположным. Синдзи дал взглянуть Зорро. — Эта Книга — ловушка. — Да, она специально так написана, чтобы её невозможно было внятно истолковать, — согласился Синдзи. — Уничтожим её? Зорро без лишних слов разрубил книгу саблей. Как только это случилось, из страниц хлынули чернила, подобные крови. Среди них проявились многочисленные пузырьки, которые, как показалось, были плачущими лицами, и среди них возник тройной огненный глаз — перед тем, как угаснуть. Пузыри лопнули. От книги остались просто давно истлевшие страницы. Она состарилась до состояния трухи. Зорро и Синдзи кивнули друг другу, после чего поспешили исчезнуть. — Я усложняю тебе задание — ты должен будешь уйти отсюда без моей помощи. Ничего больше не говоря, Зорро прыгнул к углу ближайшего стола, вот прямо втянулся в него, утратив для этого привычную объёмную форму. Синдзи хлопнул глазами. Вдруг послышались шаги. Сюда прямо чуть не завалилась целая толпа. Не было времени сосредоточиться и слиться с местностью. Откуда эта куча народа тут ночью? Может это логика сна тут работает? Или это какая-то ночная служба? Синдзи они не увидели. Синдзи очутился на люстре, которая попала ему на глаза ещё тогда, когда они шли сюда. Жрецы и свита прошла очень быстро. Синдзи спрыгнул, метнулся сквозь коридор, полный свечей — кажется, благодаря некому чуду, они могли гореть всё время и не таять. Синдзи скрылся за спиной статуи, выглянул дальше — свободен ли путь. Свободен — Синдзи очутился у витражного окна. Рядом — балкон. Интуиция подсказала, что если просто спрыгнуть, то можно проснуться и потом на некоторое время потерять возможность погружаться в Мир Снов на такую глубину. Когда Синдзи добрался до витражей, то снова услышал чьи-то шаги. — «Тут негде спрятаться!» На крайний случай он просто решил припасть к стене, но данная техника скорее позволяла имитировать цвет стены, нежели убирала объём. То есть в чистом и узком коридоре, его бы точно заметили, как нечто странное. — «Ну же, думай головой!..» Синдзи взглянул на витраж. Что такое сон? Совокупность созданных сознанием образов. Что такое рисунок? Обитатели храма прошли мимо витражей. Едва ли они заметили, что один витраж отображает не совсем то, что он отображает всегда. Синдзи отодрал себя от витража. — «К счастью, я всегда всему быстро учусь…» Синдзи мог похвалить себя. Он обратил внимание, что перед тем, как исчезнуть внутри угла, Зорро утратил привычный объём. Синдзи подумал, что мог бы тоже избавить себя от него и стать частью мыслительно-идеального нарратива, который отображает витраж. Синдзи не мог тут телепортироваться или приходить сквозь стены, потому что содержание этого сна не допускает подобного, но оно включает в себя содержание витражей, в него можно добавить себя, если приложить достаточную фантазию. Синдзи выглянул с балкона. Он прыгнул на ветку дерева, она потянулась вниз, он схватился с этой ветки на другую ветку. Потом она потянулась… и так, пока он не смог наконец спрыгнуть. Звуки привлекли внимание. Синдзи спиной уловил угрозу чужого взгляда, потому прыгнул за дерево. С балкона его не увидели. Видимо, священники решили, что это лесные фейри опять нажрались. Синдзи почувствовал, как опасность миновала. Он выбрался туда, где вокруг высилось зелёное заграждение. В его тени напивались какое-то лепреконы, пикси и прочие фейри. Они что-то невнятное заговорили в адрес Синдзи. Дальше били фонтаны. Возле одного напился в хлам какой-то сатир. Синдзи старался вести себя естественно. Наконец он вышел из этого сада. — Неплохо для начинающего, — появился рядом Зорро, буквально выбрался из ближайшего угла. — Спасибо, Зорро-сенсей. Они покинули Млидин. Вблизи поля встали друг напротив друга. Рассвет встретил их. Зорро обнажил саблю. Взмахнул — в Синдзи полетели сюрикены. Синдзи стрелял из пушки Йит, от попадания разрядов сюрикены плавились в брызги металла. А вот своей саблей Зорро просто разделил разряд Йит. Ниндзя распался в брызги чернил. Синдзи догадался, что это будет атака со спины — Зорро осветили фары поезда. Синдзи призвал его прямо за собой! Поезд проехал за спиной Синдзи, ветер всколыхал каштановые волосы. Он посмотрел на поезд, убегающий прочь. Зорро выпрыгнул из-под последнего вагона. — Молодец. Вместо того чтобы атаковать тебя, я был вынужден уходить от столкновения с поездом. Синдзи без лишних слов улыбнулся. Зорро продолжил нападение… — «Нужно что-то с ним сделать!» — вдруг в сознании Синдзи появились сны, которые он видел раньше, но забыл. Ещё внутри него проступила другая личность. Силуэт Синдзи резко размылся, когда Зорро занёс саблю. Сабля нашла на меч. Европейский меч. — Ты ещё чё за хер?! — Виктор Северов в облачении «зелёного человечка» отделился от Синдзи за миг до того, как сейчас скрестить клинки. Японец скрылся за его спиной. — Зови меня Зорро. Они принялись фехтовать, Синдзи стоял и наблюдал за этим. — «Что это за военный в зелёном? Я точно его где-то раньше видел, кажется, во снах, которые забыл. Как он связан со мной?» Зорро внезапно исчез рукой, эта рука появилась из угла меча Виктора, она теперь заканчивалась веером когтей. — Ебать!.. Виктор был вынужден выбросить свой меч. Он пустил в ход пистолеты-пулемёты — Зорро поначалу танцевал, уклонялся, затем он распался в чернила и возник из них за спиной Виктора. Сабля живо разрубила один пистолет-пулемёт. Тут Синдзи уже начал стрелять из оружия Йит — Зорро смог притянуть выстрел к сабле, потом долбануть той по спине Виктора. Он не прорубил, но зато передал разряд, от которого Виктор завалился. Второй пистолет-пулемёт вышел из строя. — «Серебряный Меч!» Синдзи сжал теперь пальцы правой руки, мистический клинок, покрытый арабеской, выдвинулся словно лезвие складного ножа. Зорро не касался его своим оружием — похоже, понимал, что он разрубит. Боец с саблей старался уклоняться, зато Синдзи постоянно был вынужден махать мечом, чтобы заставлять противника отводить саблю. Сабля шла с самых разных сторон, с, казалось бы, невозможных углов. Синдзи очень быстро приходилось плясать… он вообще сам удивился, что так может. Наконец они прекратили. Застыли в один момент. — Достаточно, — Зорро спрятал своё оружие. Зорро был очень молчалив, парень в маске разговаривал только по делу. Синдзи не пытался что-то выведать — если человек не хотел говорить, то он не желал навязывать разговор. Впервые, под конец их общения этот человек сказал: — У меня недостаточно воли, чтобы сражаться бок о бок с вами, — признался вдруг Зорро. — Когда она у меня появится, я, возможно, встану в ваши ряды на постоянной основе. — Круто — ты можешь выбирать, сражаться тебе или нет, а вот я… я вынужден, — в голове у Синдзи пронеслись воспоминания. — За такого парня, как Нагиса Каору, я бы сражался, если бы, подобно тебе, не понимал, что на самом деле стоит на кону, — сказал сейчас Зорро. У Синдзи возникло много вопросов: — Ты знаешь Нагису-куна? Ты знаешь больше обо всём, чем я? — Да, — Зорро кивнул. — Мне очень жаль тебя, Икари Синдзи. За маской не было видно глаз — нижняя часть лица сама напоминала маску по искусству сохранять один тон. Какой-то он холодный, странный. У Синдзи немного бежали мурашки от этого Зорро. Он же предложил сесть на поезд. — Я укажу путь в Зретазулу — город в странах Аталонианцев, на самом краю земных грёз, где Рэндольф Картер ждёт нас. День подходил к концу, Рей Аянами сидела у небольшого храма на берегу одинокого озера. Девушка была в той же белой больничной одежде, альбиноска давала своим босым ногам касаться проходной воды. Роща кипарисов разделяла храм и стены Зретазулы. Рядом находится склеп с открытой дверью. — Когда-то внутри лежало нетленное тело Сомбелен, — начал рассказывать Рэндольф, он появился за спиной Рей, когда её взгляд в очередной раз пал на это здание, — её отец был полу-кентавр, полу-бог. Мать — дочь пустынного льва и Сфинкс, наблюдавшей за пирамидами. Она умерла девственной, безбрачной. Львы не смогли добиться её, потому что боялись её силы, и боги не осмеливались любить её, потому что знали, что она должна умереть. — Куда же делось её тело? — Рей ещё раз заглянула в склеп, убедившись, что он пустой. — Охваченный похотью, кентавр по имени Шеппералка схватил её тело и прыгнул с ним с края света, — Рэндольф посмотрел в ту сторону, буквально в пропасть, в пучины которой окуналось дневное светило. — До этого он проделал сюда долгий путь аж от своей родины в Атраминарианских горах — сюда, в страны Аталонианцев. Поезд выехал из кипарисовых зарослей. С него сошли Синдзи, Виктор и Зорро. Рэндольф кивнул им, потом, не задавая лишние вопросы, отвёл в храм. Здесь же сидел Харли Уоррен и Кот. — Кто это? — спросил Харли про Виктора. Очевидно, для Харли также современная российская униформа без обозначений, которая скрывала лицо бойца, пришлась в новинку. — Зови меня «Зелёный человечек», — представился последний. Взглянул на Кота, потом на самого Картера. — Эй, дед Пихто, можно подержать вашего Кота? Фоткать меня не обязательно. Харли вопросительно взглянул на Рэндольфа. Последний только взглядом дал понять, что всё нормально. — Лучше не надо, он не доверяет незнакомцам. — Хорошо, дед Пихто. А как зовут вашего Кота? Хоть его имя-то вы мне скажете? — Ниггерман. — Что, серьёзно? — Да. — Вы расист? — живо понял Виктор. — Имя ему дал не я, — улыбнулся Рэндольф с долей иронического смущения [1]. — Хоть буду знать его имя, — Синдзи взглянул на Кота. — Ниггерман, значит… Рей сейчас смотрела на храмовый орнамент. Он изображал белоснежное божество без носа и рта, с крыльями за спиной, с копьём в руках, с помощью которого оно разит чёрный ужас со щупальцами. Вокруг — многочисленные колонны. Рей закончила размышлять и обратилась к собравшимся с такими словами, предельно серьёзными и уверенными: — Я хочу глубже проявить силу Лилит и сама победить кого-то из опасных слуг Ньярлатхотепа — более опасных, чем все прежние враги. Аянами перевела взгляд на Картера, очевидно собираясь дать слово ему: — Наша цель, — объявил далее Рэндольф, — Йибб-Тстлл, Йиб-Тстл… — ну, как можно изречь его имя. Великий Чёрный… — Йиб… Ёб-твою-мать! — выругался Северов, нарушив тишину, когда все слушали очень внимательно. — Простите… Я буду звать его Ёпрст. Выговорить вот это вот что-то-там я не могу. Ликантара — отвратительно зелёное небо, инопланетные джунгли, изредка падает чёрный снег. К инфернальному полумесяцу уходит замок Йибб-Тстлла. Он выглядит так, словно состоит из зелёной смолы, напоминает блоки некой башни, отчасти на античный манер. Вся эта конструкция выглядит спиралью, на которую их нанизали. Если долго пытаться осмыслить эту геометрию, то голова начинает болеть. — Ëб твою мать! — Виктор повторил это, когда они смотрели снаружи на обиталище Йибб-Тстлла. — У меня совсем нет желания туда идти, — обмолвился Харли. — Ты можешь остаться здесь, — когда Рэндольф об этом сказал, то его друг по-быстрому осмотрел окрестности. Позади и по сторонам влево и вправо раскидывались инфернальные джунгли Ликантары, где ползают бестии, похожие на Лернейскую гидра, только с таким количеством голов, что чёрт их сочтёт [2]. — Очень смешно, — Харли поспешил отвернуться от вторичных пейзажей и их жутких обитателей. Все они — Рей, Синдзи, Виктор, Зорро, Харли, Рэндольф и его кот стояли посреди поверхности, которая служила подножием для замка, она напоминала собой застывшую зелёную смолу. Из неё образовался своего рода рельеф. — Проникнем без использования особых суперспособностей, чтобы Йибб-Тстлл их не почувствовал, — Рэндольф взглянул на Зорро. Последний вбежал на возвышенность. Ближайший балкон был обитаем — там стояли мохнатые верзилы, которых Синдзи рассмотрел через бинокль в свете зловещего полумесяца. Торос-лассо вдруг захватил одного из них. Второй начал суетиться — раз, его прибила снайперская винтовка. Попала прямо между зубами. Виктор похвалил свой глушитель. Все дальше по очереди взялись за трос. Рей буквально парой движений смогла закинуть себя в полёт, чтобы добраться до балкона. Все так или иначе забрались туда. Рэндольф поначалу сам держал в руках Факел Нага — артефакт, позволяющий пронизывать здешний сверхъестественный сумрак, обычно блокирующий даже мистические чувства. Он выглядел как коричневая трубка, на которой размещалась идеально белая осветительная точка. Лёгкий жар таки исходил от неё. Она позволяла спокойно ориентироваться в сумраке — пока ты находился рядом с Факелом Нага, ты мог видеть всё вокруг достаточно точно практически на любом расстоянии, но, по мере удаления от него, абсолютно всё освещение вокруг сгущалось. Так что это был именно сверхъестественный артефакт. Бригада первым делом осмотрела убитых верзил. Их покрывал мех, в первую очередь в глаза бросился вертикальный зубастый рот. Рядом у них зияли зерцала по бокам, а ещё важной деталью служили раздвоенные от локтей руки. — Это — гуги, обычно они живут в подземелье, — представил их Рэндольф. — Боги грёз наложили на них проклятие — гуги обратятся в камень, если появятся в лучах солнца. Сейчас все взглянули в сторону полумесяца. Рэндольф, естественно, поспешил добавить: — Йибб-Тстлл остановил здесь время суток, поэтому, пока его власть охватывает это место, его слуги могут не беспокоиться о смене дня и ночи. Когда они дальше направились, на пути встал ещё один гуг. — Дайте я его! — Харли взмахнул жезлом Моисея. Медный змей открыл рот — жабы, саранча и мухи посыпались на гуга, он начал яростно расчёсывать мех. Все выглянули на Харли, очень серьёзного поначалу, а потом готового хлопнуть себя ладонью по лицу. — Не переживай — у всякого бывает, — Рэндольф хлопнул друга рукой по плечу. Рей вместе с этим направила раскрытую ладонь на своего противника. — Верно — учись точно концентрировать ничтожные доли своей силы, — похвалил её Рэндольф. Гуг схватился раздвоенными руками за горло. Лицо Аянами в этот момент сделалось напряжённым и кровожадным одновременно. Северов захотел поразить гуга европейским мечом, Зорро жестом остановил его. — Пусть это сделает она, — сказал он молчаливым видом своего лица, наполовину скрытого маской. Синдзи шёл в самом конце, просто держал наготове пушку Йит. Он мог вызвать Серебряный Ключ — то есть Серебряный Меч в любой момент. Стрелять он не спешил, потому как не желал портить воздух. Рэндольф передал Факел Харли, велел пока не пускать в ход Жезл Моисея. Рей держала с собой Ятаган Барзаи — в сложенном виде он был не больше перочинного ножа. Виктор держал с собой меч наготове. Зорро не вынимал пока саблю из ножен. Вот так они шли — под ногами какой-то рисунок. Синдзи ступал по нему в светлых кроссовках, сейчас японец носил обычную повседневную одежду, к которой привык — светлая рубашка и коричневые брюки. Берцы Виктора, кажется, звучали больше всего. Ботинки Зорро и босые ступни Рей звука вообще не производили. Наконец эти инопланетные стены, похожие на антураж игры Doom, разошлись, открыв обширный вид на свободное пространство, где в качестве потолка выступала воронка, сквозь которую сюда попадал чёрный снег. Внезапно прозвучал крик. Все увидели, как возле группы неких существ в агонии кричит некая русалка — или похожее существо. — Йибб-Тстлла развлекается, — так Рэндольф лаконично охарактеризовал происходящее. — Почему должно быть весело только ему одному? — прозвучала ему в такт Рей, сужая взгляд рубиновых глаз. Все застыли на первый момент. Мучителей взору предстало пятеро. Первый — очевидно, сам Великий Чёрный — высокая и инопланетная фигура в тёмном плаще, ростом метров пять-восемь. Он — самый крупный из них. Второй — как бледный и мускулистый гуманоид, очень плотный и широкий; его жирные бёдра переходили в очень тонкие, даже до нелепого тонкие ноги козла с копытцами; прямо из вершины груди росла длинная пасть, по форме похожая на нос, только без глаз и ноздрей. Этот урод носил эротического вида набедренную повязку. Третий — толстый монстр, лицо похоже на человека, но обладает ярко выраженными крысиными чертами. Его руки вместо кистей заканчиваются очень длинными костяными лезвиями. Ноги ниже толстых бёдер переходят в чрезвычайно тонкие, нечеловеческие конечности с двумя пальцами. Ещё у него есть хвост ящерицы и стальной, остроконечный шлем. Четвёртый — бледный полугуманоид с головой птицы, огромным количеством плотно собранных зелёных глаз, пернатыми крыльями, с клешнями вместо рук и с четвёркой щупалец вместо таза. Наконец пятый — больше всех похож на нормального человека, если не считать того факта, что у него тёмно-фиолетовая кожа, пять мутных жёлтых глаз на лице с токсично-голубой радужной оболочкой — самый крупный глаз почти в центре, там, где у человека находился бы нос, остальные — образуют четырёхугольник вокруг него; ещё глазастик абсолютно лысый и его физиономия вокруг глаз утыкана вбитыми гвоздями [3]. — Бля, а это чё за пидарасня несёт караул вокруг жополицего?! — спросил Виктор. — Один из Миллиона Избранных — дети, элитные слуги Ньярлатхотепа, в основном — его дети и его потомки, — узнал их Харли. — Йибб-Тстлл, — Рей первой обратилась к боссу, — твой хозяин, Ньярлатхотеп, хочет видеть меня куклой, я здесь, чтобы бросить вызов ему, и — сталось быть — тебе тоже, Великий Чёрный. Ятаган Барзаи принял облик полноценного орудия, пригодного для того, чтобы точечно концентрировать сверхъестественную мощь в рукопашной схватке с сопоставимыми противниками. — Повторяю — в бой с Йибб-Тстллом вмешиваюсь только я, вы — стойте в стороне, — Рэндольф несколько раз повторял об этом перед началом операции, и вот повторил сейчас. Значит — это было очень важно. Русалка погибла — Йибб-Тстлл положил на неё свою руку, в результате она начала превращаться в постоянно меняющейся, хаотичный ком плоти. Этот ком взлетел и оказался сожран — никто не увидел подробности этого процесса — да и не хотел видеть. Преторианцы Тёмного Бога бросились в атаку. Синдзи, Рэндольф и Харли остались на месте, Зорро и Виктор кинулись против миньонов. Рей переместилась прямо вплотную к Йибб-Тстллу — Великий Чёрный сейчас к ней развернулся. — Простите… Как он хоть выглядит-то этот ваш Ёпрст? — спросил Виктор, когда они готовили операцию. — Вообрази себе высокого гуманоида в плаще с отстранёнными красными глазами, которые свободно плавают по его лицу, словно две красные лампочки в ведре с помоями. А его рот — как писал один сумасшедший в Окудине — похож на анус. — Представил — всё, что могу сказать: «не брат ты мне, гнида черножопая!». В целом, когда Рей увидела рожу Йибб-Тстлла, она выглядела где-то так — словно её сваляли из болотной тины и слякоти, а красные глаза-точки свободно перемещались по этой физиономии. Рей, конечно же, целилась в неё, чтобы разделить на две части. Воля Йибб-Тстлла смогла телекинезом увести ятаган в сторону — потому Рей только его ранила, она смогла разрезать ему плечо — если, конечно, оно у него было под плащом — под этой явно органической, тёмно-зелёной тканью, похожей на растение, прочее тело скрывалось от глаз. Рука Йибб-Тстлла в ответ коснулась АТ-поля Рей… Из раны хлынул чёрный снег. Преторианцы кинулись против остальных. Виктор встречал с мечом и автоматом того крысоурода в шлеме с лезвиями вместо рук. Пули очень неглубоко вошли в кожу и отскочили от шлема и костей-лезвий, но зато ослепили противника. Потом Виктор с помощью силы фантазии заменил свой автомат на баллистический щит. Параллельно этому Северов увидел боковым зрением, как Зорро совершил несколько быстрых и совершенно невозможных для обычного человека движений свои сабли. С хладнокровным лицом этот парень летел дальше. Мускулистый монструюган с зубастой головой, как бы вросшей в грудь, тот — который ещё с копытами, в следующий момент он разделился на две части от макушки до паха, прикрытого эротической повязкой. Он рухнул, адская кровь полилась. Виктору показалось, что Зорро наносил удары с разных сторон, но по итогу протянулся вот такой вот идеальный разрез, в то время как в остальных местах вроде не было никаких следов. Зорро мог фехтовать вне правил евклидовой геометрии. Виктору пришлось фехтовать в рамках обычной — русский принял несколько столкновений слепого преторианца с клинками-руками на блок меча и щита. Дальше Виктор подпрыгнул, чтобы пропустить под собой хвост. Кажется, даже без глаз, этот противник мог ориентироваться. Виктор коснулся рукой потолка, сконцентрировался волю на превращении меча и щита в РПГ. Снаряд угодил прямо в рот, выродок Ньярлатхотепа проглотил его. Когда Виктор приземлился, то снова призвал щит — чтобы поставить его на пути потока нечистот. Они во все стон разлетелись, по понятным причинам. Рэндольф раскрыл руки, между ними появилась россыпь какой-то лягушачьей икры, чрезвычайно маленькой, радужного оттенка. Глазастик с гвоздями пытался сплетать какие-то заклинания — ему удалось призвать на поле боя ещё одного преторианца. Зорро метнул ему в глаза сюрикены, а потом, когда враг схватился руками за рожу, бросил петлю, она сломала шею. — Хронокинетические сферы Йог-Сотота! — узнал их Синдзи. Рэндольф бросил россыпь такой «лягушачьей икры» в предпоследнего преторианца — того, который напоминал смесь птицы, кальмара и рака — он превратился в яйцо чередой быстрых трансформаций, похожих на перемотку времени, яйцо упало и разбилось. Остался призванный преторианец — это был бледный, вытянутый гуманоид с длинными руками, длинными пальцами и с головой, похожей на голову злой землеройки. Зорро уклонился от его выпада, враг рыком отбросил Виктора. Уоррен навёл Жезл Моисея — рой ярких и разноцветных ядовитых лягушек повалил прямо в рот монстра. Преторианец, отведав отравы, схватился руками за живот и повалился. Синдзи на всякий случай подошёл к нему близко и вплотную выстрелил из оружия Йит, прожарил голову. — Помогите! Помогите! — начал вдруг кричать какой-то гуманоид, отдалённо похожий на человека. Его сложно было рассмотреть из того, что он был в одежде. Виктор решил, что это пленник Йибб-Тстлла, потому, когда поднялся на ноги, кинулся помогать. Зорро не был столь поспешен в решениях. Рей в этот момент сжимала пальцы на рукояти Ятагана Барзаи — она пропускала свою силу по лезвию меча. Арабеска на нём пульсировала. Оружие мерцало АТ-полем. Но в то же самое время Йибб-Тстлл пропускал свою силу сквозь её барьер. Он мог деформировать объекты одним прикосновением. Рей почувствовала, как вражеская сила мнёт её АТ-поле вокруг руки. Она попыталась добить врага раньше, чем он сможет это сделать с ней. Не вышло — левая рука Рей превратилась в череду мясных эллипсов, дополненную мешаниной своего рода метастазов. Выражение боли исказило прекрасное белое лицо. Рей утратила концентрацию и её отбросило — к счастью, прямо во время полёта её рука снова стала белой, приняла форму множества пузырей, из которых вырывались миниатюрные копии её рук. Всё это восстановилось в одну нормальную руку. Ятаган остался торчать из Йибб-Тстлла. Рей же, уже сумев исцелить руку, проделала несколько переворотов в воздухе с изяществом спортивной гимнастки. Напоминание о мутации оставил только разорванный по локоть рукав. Лилит приземлилась на корточки, на миг проявив светоносные эфирные крылья над собой, выходящие из лопаток. Бледное лицо покрылось потом, Рей сейчас почувствовала себя той, кто пыталась вручную двигать огромный шкаф. Она сразу же полуобернулась к Рэндольфу. — Нет! — запретила она ему, когда он уже был готов наставить на Йбб-Тистла свои раскрытые ладони, сквозь которые просачиваются хроматические сферы Йог-Сотота. Рэндольф убрал руки, ждал. В этот момент, когда Виктор попытался оказать помощь тому пленнику, он обратился в рыжую смесь гуманоида, лисы и волка. — Оборотень! — понял Виктор. Но перед тем, как он успел поразить врага, на него напрыгнул Кот Рэндольфа — теперь Виктора, как из миксера, накрыло кровавым фаршем. — Блядь! Ну и дела!.. Йибб-Тстлл схватил Ятаган — он обломал его. Конец остался торчать из него. Он кинул им в Рей, одновременно полыхнув алым в своих глазах. Рей выпрямилась, снова расправила крылья света из-за спины. Обломок Ятагана остановился перед глазами, обёрнутый янтарной аурой. Со звоном он упал подле бледных босых стоп на отвратительный зелёный пол, голые пальцы даже почувствовали вибрацию среди инопланетных рисунков. Рей тряхнула чёлку — напрягла спину. Она вытянула руки, растопырила пальцы. АТ-поле приняло вид множества щитов-многогранников, стоящих один за другим. Йибб-Тстлл устремил против них струю своего чёрного снега — он не пробивал барьеры грубой силой, он обволакивал их тёмной плёнкой, в результате чего сам барьер обращался в новую порцию чёрного снега. Вот в таком противостоянии они оказались. Рей слала на него многогранники, Йибб-Тстлл — свою чёрную кровь. Сейчас показалось, что они где-то равны… — Давай, Рей! — крикнул Синдзи. — Я люблю и верю в тебя! Он сейчас стрелял в прилетевшего преторианца, похожего на крылатого змея. Зорро захватил петлёй вытянутый рот следующего противника, у него было там несколько глаз — и ещё тянулись лапки насекомого. Виктор бил из крупного калибра… Йбб-Тистл протянул из-под плаща свои инопланетного вида склизкие руки. Они как сомкнулись на горле. В тот же момент изменился кусок окружающего пространства. Это правда смогли увидеть только лица с обострëнным мистическим восприятием — короче, только Виктор не увидел это и, возможно, Кот. Остальные увидели с той или иной степенью ясности, как Рей теперь стала маленькой девочкой в красном платьице. Её держит за горло и удушает какая-то взрослая, разгневанная японка в белом халате. — «Доктор Акаги!» — Рей увидела себя сейчас исключительно в таком положении. Её душила эта злая женщина. За то, что она рассказала ей о том, как Командующий относится к ней на самом деле. Он называл её ведьмой. Рэндольф инструктировал перед миссией: — Йибб-Тстлл наделён способностью деформировать любой объект при соприкосновении, он может использовать свою чёрную кровь для уничтожения противника, а также, что самое главное, он способен управлять причинностью, он управляет временем. — «Он отправился меня в моё прошлое, в котором я погибла маленькой, беспомощной девочкой!» — подумала Рей. — «Но сейчас я не беспомощная маленькая девочка!» Рей схватила Наоко Акаги за руки и отвела их от своего горла. Тогда Йибб-Тстлл поменял момент в прошлом. Рей-Лилит оказалась огромного размера, как раз в тот момент, когда Ева-01 должна была убить её с помощью Копья Лонгиния по завершению Третьего Удара… — «Копьё Лонгиния!» У Рей на лбу открылась щель, похожая на влагалище, внутри которой выступила сквозь череп видоизменëнная шишковидная железа, принявшая форму третьего глаза. Из него прорвалась маленькая Ева-01 с Копьём Лонгиния. Оно сразу же вылетело, увеличилось до размеров двух метров. Рей схватила его руками, влагалище на лбу закрылось, оставив лишь след кровью. Она по суровому взгляду передала телепатически: — «Копьё Лонгиния принадлежит мне, а не тебе! Ты сам вырыл себе могилу, говоря литературно!» Наконечники оружия сплелись в одни — Рей отчаянно метнула с короткой пробежки. Красное копьё вошло прямо в анус на месте рта. Йибб-Тстлла прибило к стенке. Тёмный Бог раскрыл крылья-плащи — все увидели многочисленные женские груди, их постоянно сосали какие-то безликие рептилии, возможно, его (её?) детёныши. — Я знаю тебя!.. В одной из прошлых жизней мы были одной кровью и плотью! — заговорил Йибб-Тстлл с помощью телепатии, когда у него сейчас появилось лицо самой Рей. — Я — Аянами Рей! Ангел Чёрный Луны! Рей метнулась к нему, схватила копьё. Она прямо замерла в прыжке, зубы обнажены, она впивается пальцами в красную спираль древка копья. Как только она его вытащила, вся стена пошла трещинами и обрушилась. Вокруг всё начало обрущаться, кроме небольшой области, на которой все находились. Рей стояла на самом краю, наблюдая, как Йибб-Тстлла уносит в бездну вместе с водопадом зелёных обломков. Замок рухнул и не просто рухнул, а всочился в землю, на его месте осталась возвышаться одна очень длинная и тонкая скала, на которой стояла вся команда. — Всё? С ним всё кончено? — с надеждой спросил Виктор. — Я сильно сомневаюсь, что подобных ему он можно окончательно убить, — покачал головой Харли. Когда они говорили, изменилось время суток — луна очень быстро сменилась на солнце, потом снова на луну, так светила бежали по небу, луна ещё меняла фазы. В конце концов в небе замер вечер. Гуги среди зелёных джунглей содрогнулись от ужаса, они замерли каменными статуями, лучи дневного светила, даже уходящего, обратили их в уродливые валуны. Рей же молча вытерла рукой кровь со лба. После чего повернулась и с приятной усталостью улыбнулась своей команде — а вся команда улыбнулась ей. Синдзи поспешил крепко обнять свою женщину и впиться ей в рот поцелуем. Виктор подумал: — Эй, Синдзи, а Рей — клон твоей матери? — спросил русский попаданец, когда японцы закончили миловаться. — Да, — в один голос ответили Рей и Синдзи. — Но тогда ваши отношения — инцест. — Совершенно верно — но ты же не думаешь, Зелёный человечек, что меня это остановит? Я — прогрессивный, свободно мыслящий человек, — не без гордости сообщил о себе Синдзи. — Не то, что вы, русские варвары. И Синдзи продолжил после таких слов сладострастно упиваться поцелуями с Рей… *** Мир яви. Синдзи и Рей встретились в Геофронте. — Сейчас мы произведём эксперимент, связанный с Евой-13, — обратилась сейчас к ним Рицуко. — Вы оба будете в нём участвовать. Рей и Синдзи просто молча кивнули. А пока они сели. Руки встретились, они сидели первые секунды, а потом Рей дала понять, что ей безразлично, что подумают окружающие. Она обняла Синдзи, он обхватил её в ответ. Оба страстно и в засос целовались, пока рядом проходили сотрудники и оборачивались. Для эксперимента надо было раздеться полностью и забраться в контактную капсулу, в которой оказалось место сразу для двоих. Синдзи впереди, Рей — позади. Взгляд у обоих был уверенным, оба приготовились к синхронизации. Из одежды на них, если можно так сказать, остались головные зажимы. Синдзи пронзил импульс. Перед глазами возник образ гигантской Рей-Лилит, чьё тело распадается на куски — голова буквально отваливается, потом, когда она падает на поверхность планеты, половина черепа съезжает. Внутренний страх, осознание, что всё может закончиться подобным поражением. — Синдзи, — вдруг Рей схватила его за голову. Он вышел из созерцания своего апокалиптического кошмара. Рей ещё взялась за виски. В один момент они оказались отключены от внешнего мира. Освещение сделалось аварийным. — Рей? Она оттолкнулась от сидения, проплыла в LCL, очутилась над ним. Снаружи за терминалом что-то пошло не так. Много голосов, много предложений. — Спокойно, с пилотами ничего не должно случиться, — на всякий случай предупредила Рицуко, когда увидела, как взволновалась Мисато… LCL вокруг показалось таким податливым. В нём оказалось так легко плавать и перемещать тело, так лего было здесь придать себе нужную позу и пребывать без усилия. Рей поначалу держала его за голову и смотрел сверху вниз — её тело ногами касалось потолка капсулы. Синдзи сразу понял без слов, чего хочет Рей. И также он понял, что не хочет ей отказывать. А потому взял свою волю и собрал её в кулак, чтобы избавить самого себя от траты времени на лишние слова и сомнения. Рей и Синдзи поцеловались, девушка закрыла глаза, юноша только слегка их прикрыл. Он взял её за руки повыше локтей. Её пальцы всё время находились у лица — на щеке и на шее. Синдзи согнул колени, приблизил к себе, член торчал. Потом Синдзи захотел придвинуть к своему лицу груди — как обычно, взялся пальцами за этот бюст, действовал с закрытыми глазами. Кровный родственник одной рукой стимулировал грудь той, кто приходилась ему матерью, другую грудь он стимулировал ртом. Синдзи сейчас по-всякому занялся ими — титьку втягивал в губы, смаковал её языком. Титьку второй груди он заключил между подушечками пальцев, вот надавил, вот растянул. Рей очутилась над его членом, он придерживался её рукой за бедро. Его орган стоял, но Синдзи пока не уделял ему внимания — потому член все ещё пребывал внутри крайней плоти. Рей получала такую ласку и старалась в это же время рукой гладить спину любовника. Что сделала Рей потом? Прижалась своим женским бюстом, с возбуждëнными сосками, к его мужской груди. Пустилась тереться. Попутно умудрилась стимулировать свой клитор о колено любовника. Член Синдзи уже вышел из крайней плоти, он торчал до предела. Рей тоже очень сильно возбудилась — Синдзи прямо почувствовал сквозь LCL, как влага её гениталий смочила ему колено. — Рей! Рей, мой хер! — потребовал Синдзи среди пузыриков LCL. Без лишних слов альбиноска метнулась к половому органу. Рей очень проворно захватила его своими пальцами. — «Ну прямо настоящая шлюха — ну точно Лилит!..» Ах, как мастерски она ими орудовала! И пальцами, и языком, и чередуя, и совместно! — Спасибо, Рей! Спасибо, Рей! Синдзи теперь наконец очутился позади Рей с Копьём Лонгиния наперевес. Орудие вонзилось в жар печи. Синдзи до боли согнул спину, когда ворвался сейчас в неё. Рей перед ним на четвереньках. Девушка сейчас быстро отвела руки назад, она мастурбировала себе, стимулировала пальцем анус — короче, делала всё, чтобы ей было хорошо. Синдзи так трахал её, потом Рей очутилась на боку, она пребывала вот так перед ним в LCL. Рей дрочила себе и в такой позе. Дальше она очутилась так, чтобы одновременно быть на члене Синдзи, давать ему хватать свои груди и с боку впиваться поцелуем. Союз руки девушки и поступательных движений этого члена плодотворно породили сладострастные сокращения нутра печи, сокращения экстаза. Пальчики ног девушки энергично сгибались и дрожали в эти секунды чистого блаженства. Как только Синдзи почувствовал, что кровная родственница испытала оргазм, он сам настолько возбудился от этого, что кончил — вот прямо сейчас его собственная сперма залила влагалище Рей… Дальше Синдзи почувствовал, как он парит внутри капсулы, его руки сходятся крест на крест на спине любовницы. Она прямо очень плотно прижата к нему… Синдзи бежал в панике. Стрельба, убийства. — Синдзи! Скорее сюда! — перед ним появилась Мисато. — Мисато-сан, сзади! — Синдзи видит, как спецназ Сил Самообороны выступает мрачными тенями из-за угла. Выстрелы, кровь обливает Синдзи. Мисато умирает у него на руках, касается щеками лица перед тем, как окончательно… В это время Синдзи видит, как его отец вытянул руку, перед рукой возник щит-многогранник АТ-поля — командующий расстреливает из-за такого укрытия вражеских солдат. — Ну и какого чёрта ты тут расселся?! — сделав дело, командующий строго смотрит на него. — Вставай! Ты чего, не слышал моего приказа?! Гендо хватает его: — Отпусти меня! Хватит с меня! Больше я в Еву не сяду! Нет уж! — Опять! Тебе не надоело ли нести это раз за разом?! — обвиняет его Гендо. — Как будто ты не знаешь, что кроме тебя сейчас некому пилотировать Евангелион! Ты хоть понимаешь, что случится, если ты не будешь сражаться?! — Я всё понимаю, просто я не могу!.. Я окончательно выдохся! — слёзы текли из глаз Синдзи. — Это ты отец!.. Это ты не понимаешь! Ты ни черта не понимаешь!.. Ты не представляешь, что сейчас я чувствую!.. Ты думаешь, что холодные и лишёные эмоций приказы собственного отца убедят меня ещё раз сесть в Еву! Гендо со всё тем же взглядом произнёс: — «Умоляю, прошу, сделай это… я верю, ты справишься. Я люблю тебя, сын». И тому подобное. Если я это так сформулирую, ты сядешь в Еву? Синдзи?.. Гендо глядит на него сверху очень проницательно: — Только вот я не люблю тебя. Я о тебе ни разу в жизни не думал как о любимом человеке. С того самого момента, как ты родился, я начал тебе завидовать — завидовать, как человеку, которого так любила его мать… любила твоя мать — любила Юй. — Что?! — Синдзи охватило глубокое возмущение. Да как только родной отец не смеет любить родного сына, как он смеет говорить ему такое?! — Юй была моей спасительницей, моей поддержкой и моей надеждой, — Гендо совершенно не обращал внимание на чувства своего отпрыска — он говорил только о своей боли. — Единственный лучик света, который даровал мне Бог. Мне — вечно блуждающему во тьме, не умеющему ни любить, ни быть любимым. В общем — Юй стала для меня всем. Однако потом дарованный мне лучик света был отнят у меня в одно мгновение. Я проклинал Бога, спрашивая, зачем мне Он дал её, чтобы отнять снова?! Тебе так нравится нами издеваться?! Зачем Ты раз за разом поступаешь так с людьми?! На этом свете всё существует с одной целью — быть отнятым. Даже само человечество однажды исчезнет в вечности. Когда история приблизилась к финалу, мне, как командующему NERV, доверили миссию по очищению человечества от первородного и всякого греха… Только вот я не хочу очищаться в глазах Бога. Я хочу отомстить Богу. Я не планирую перерождаться как дитя Господа — я намерен сам стать Богом. Тогда мне больше не надо будет ничего терять. Гендо глядел прямо в глаза сквозь свои очки: — Ведь ты понимаешь эти чувства, верно?! Синдзи?! Ты должен сесть в Еву-01. Для нашего ветхого мира больше нет надежды, и если ты ненавидишь этот мир так же, как я — стань мстителем вместе со мной. Синдзи раскрыл глаза в госпитале NERV. Дальше он выслушал историю о том, как во время эксперимента что-то пошло не так, в общем — он сейчас очнулся. Рей сидит рядом с ним. Рицуко сказала, что они на ночь останутся в NERV, а также сказала, что им известно, чем он и его кровная мать занимались внутри капсулы. Рей обняла Синдзи, а в голове прозвучали слова отца из сна — только на этот раз из уст «юного фараона»: — Всё в этом мире существует лишь с одной целью — был отнятым, — хищно облизывался Ньярлатхотеп… *** Виктор почти забыл о событиях прошлого важного сна. Он не мог ничего сделать — они просто выветривались из сознания. Когда он пытался записать их сразу после пробуждения, то голова сильно напрягалась, но по большей части без толку. Он ничего не мог изложить на бумагу. Ему снился новый сон, тогда события сна прежнего воскресли в сознании. Он видел, как в Мексике группа головорезов ведёт ночную перестрелку. Нет, это не перестрелка — это истребление. Один боец в тёмном плаще и в маске-повязке валит всех этих обычных бандитов просто играючи. Он начинает с того, что скачет из стороны в сторону как тёмный кузнечик — орудует всего лишь обрезом, но перезаряжает его поразительно быстро. Каждый выстрел настигает бандита. Орудие заклинило, ряды бандитов уже истощены. Осталось только трое. Один удирает, ещё один палит из обреза. Конечно же — мимо. Сколько выстрелов зря пронзило эту ночь! Зорро что-то кидать в него. Виктору кажется, что нечто вроде паука прыгает на горло бандита. Он не понимает, что это — весь фокус теперь на другом бандите. Он бросает все силы на то, чтобы схватить оружие из рук ранее убитого товарища. Во время сближения Зорро вынимает баллончик и зажигалку — кажется, он предпочитает сделать это вместо того, чтобы попробовать подобрать ствол из рук трупов. Да, всё правильно — если он сделает так, что это будет быстрее. Так он успеет уничтожить противника, оставив ему меньше шансов. Как он мыслит в бою! Зорро использует батончик и зажигалку как импровизированный огнемёт, чтобы обезвредить последнего преступника, который пытается сопротивляться. Пока его верхняя одежда горят, Зорро отбрасывает его ногой прочь от ствола. Он не хочет тратить патроны — потому как рядом торчат под рукой вилы. Они сражаются где-то на фермерских угодьях. Зорро хватает вилы и предельно безжалостно вонзает зубцы в лицо горящего человека. Так сказать, в качестве милосердия. Виктор даже думает, а мог бы он вот так вонзить в человека вилы, когда можно просто застрелить? Мог быть он настолько быть прагматичен в бою, чтобы ради сохранения одного патрона проделать в такой быстрой последовательности такие жуткие действия? Кто-то ещё бежит — один банюган точно убежал, сел на мотоцикл, гонит на полной скорости. Перед тем, как он сел на него, у наездника что-то выпало из кармана. Зорро бежит, хватает этот предмет — кажется, это какой-то фантик от конфеты, мусор, который у всякого может заваляться в кармане. Зорро наблюдает, как удирает противник — вынимает из-под плаща типичную куклу самого жуткого вида, в следующий момент он кладёт фантик на куклу, вонзает в куклу ритуальную иглу. Два раза — в сердце и в голову. Сразу же парня на мотоцикле пронзил своего рода удар — он потерял управление. Зорро отвернулся, мотоцикл врезался где-то там в кусты. Он идёт к Виктору, обращается к нему: — Я бы избавился от них гораздо быстрее, если бы мог использовать свои настоящие силы, однако в них я ограничен — чтобы не привлекать внимание тех, о каком не следует говорить. Зелёный человечек, пошли со мной в лес королевы Сильвии — я хочу тебя потренировать. Дальше Виктор видит, как этот человек собирается всё важное, остальные сталкивает в амбар, обливается бензином, поджигает. Зорро угоняет на мотоцикле, пребывает в какой-то сельский домик. Виктор обращает внимание на то, что стены внутри исписаны всевозможными иероглифами. Это — оккультная защита, в первую очередь для сокрытия от паранормальных чувств противника. Виктор понимает, что если бы не воля Зорро, он никогда бы во сне не увидел этого места. Амулеты, куклы для колдовства и прочие сушеные жабы и летучие мыши. Молодёжная гитара — самое нормальное, что есть в этом доме. Внутри него Виктор не может полностью воспринимать лицо этого человека. Он видит, как тут бегать живая человеческая рука — вот прямо отрубленная. Бегает на пальцах. — «Так вот что убило того бандита — подумать только! Его задушила Дуня Кулакова!» Дальше Зорро разделся, облился из ведра и лёг спать. Хотя Виктор был не в состоянии воспринимать его лицо, он смог понять, что сложение у этого парня очень даже хорошее. Во время этих бытовых дел они общались: — Ты убиваешь бандитов? — Как видишь. — Это люди наркобаронов? — Главным образом — они. Я всего за полгода уничтожил уже много боссов разного звена по всей земле, по которой я путешествовал, и некоторые наркобароны даже уже бежали из страны. Надеюсь, они станут честными гражданами. Людьми-с-личностями часто руководит страх — возможно, пережитый смертный ужас заставит их измениться. — Успехи. — Виктор подумал. — Тебе их не жалко? — Я — мушкетёр, защищающий слабых. Мне куда больше жалко тех, чьи личности они разрушают своим ядом. Самое ценное, что есть у человека — это его «я». Наркотики истребляют личность — превращают «тьму, что была прежде» в самый настоящий пожар. Этот пожар сжигает человека заживо. Вот так ответил Зорро. Виктор интуитивно уловил, что в данном случае означает термин «тьма, что была прежде» — это всякие вредные эмоции, фобии, желания, предрассудки — короче, всё то, что участвует в формировании личности в тот момент, когда мы её осознаём. Виктор в заключение добавил — какая сложная, но дельная концепция. — Кроме того, власть этой страны совершенно не в состоянии справиться с наркобаронами. Если бы они могли победить наркоманию без моего участия, я бы не вмешивался в это дело, потому как убивая этот мусор, я могу привлечь к себе нежелательное внимание [тех, кто может доставить мне реальные проблемы]. Полиция в этой стране, — продолжал Зорро, когда вытирался полотенцем после водных процедур, — очень плохо борется с преступностью. В таком случае, если официальный закон не может решить проблему, за неё нужно взяться тому, кто может. Виктор в принципе дал понять, что одобряет такие методы, потому как в детстве познал все прелести 90-х. — Зорро, я был бы рад видеть тебя у себя в России во времена моей юности. Может быть малиновых пиджаков стало бы куда меньше… Зорро, а что думаешь про тех, кто не одобряет твои методы? — Это их личное мнение. У меня оно другое. — Так считаешь себя высшей справедливостью? — Я не знаю, что такое высшая справедливость — я знаю обычную справедливость: нет наказания без вины, нельзя нападать на человека без причины, призванной так или иначе защитить общество. По какой справедливости полиция обязана бороться с мафией? По обычной, я так понимаю. В таком случае — я считаю себя добровольным полицейским. — Угу, значит ты — судья, присяжный и палач в одном лице. — Я только палач, — ответил Зорро, — все, кого я убил, это те, про кого все хорошо знают — они наркобароны и их пособники, те, кто травит огромное количество людей. Они сами вынесли себе приговор своими делами, а присяжные — все, кто в курсе их дел. Кроме того, я куда гуманнее закона — я не преследую тех, кто, как мне известно, завязал с преступным делом — в свою очередь закон бы требовал карать даже таких. — Угу… а как насчёт безопасности простых людей? — Я обычно назначаю разборки вдали от домов сторонних людей. — Я видел, как ловко ты их кладëшь. Ты — Терминатор. — Мне больше нравится называть себя «Зорро» — Терминатор больше отрицательный персонаж, хотя мне очень нравится сюжет, где он — один из Терминаторов — осознаёт свою независимость от «Скайнета». Зорро сейчас лёг в постель. Дуня Кулакова пробежала по полу, разобралась на кровать. Виктор дальше по приглашению в форме астрального призрака вошёл в тело спящего, проник в сон Зорро. Они очутились в лесу — здесь росли обычные земные деревья. Вот только явно не по климату — хвойные сосны тут соседствовали с тропическими пальмами, кактусы из пустыни — с папоротником, сам климат при этом показался умеренным. — Почему это место зовётся «лес королевы Сильвии»? Мы её тут увидим? И если да — хотел бы я знать — как она относится к тому, что мы тут тусим. Она ж все-таки королева — это её владения, да? Или это историческое название — типа «Земля королевы Виктории»? Зорро не спешил перебивать Виктора. Он вообще никак не мог побороть привычку слушать собеседника до конца. Там, где его сделали таким, каким он есть сейчас, просто не принято было ни лишнего слова озвучить не по делу. — Сильвия была великой лесной фейри, — заговорил Зорро, — которая пообещала отдать руку и сердце тому, кто сможет довести её до слёз. — Уже интересно… Виктор и Зорро стояли посреди вечернего леса в полностью материальном виде, в своей привычной одежде для Мира Снов. — Однажды король Акроннион решил попытать счастье. На тот момент он был Королем Афармаха, Лула и Хафа, повелителем Зеруры и Чанга, и герцогом Молонга и Млаша; из жажды власти он предстал под видом бродяги и был допущен узнать условия брачного договора. — Ну-ну, что было дальше? — Акроннион нашёл Самое Счастливое Животное, спел перед ним песню о тщетности бытия — и заполучил сосуд его слёз. Акроннион выпил эти слёзы перед тем, когда пел в Зелёном дворце — тогда плакали все в лесу… — Кроме Сильвии! — Да — кроме Сильвии. — Нашёл о чём плакать! Ну ладно, я так понимаю, она будет только рада взглянуть на двух красивых мальчиков, выбивающих друг из друга дерьмо! — Виктор обнажил меч. Зорро, к его удивлению, не стал обнажить свою саблю. Зорро вместо этого принял облик оборотня. Мускулистый, свинцового цвета, кроме рук и ног ниже колен и локтей, соответственно, они были бронзовыми, ржавая грива, рожа — смесь вампира, оборотня и гремлина. Эта перемена произошла моментально — одежда просто исчезла, явив зверя полностью нагим, с когтями и острыми, отходящими назад ушами. Зорро в таком формате была около двух-трёх метров. — Можешь быть меня в полную силу! — допустил он. После чего топнул так, что Виктора отбросило сейсмической волной. «Зелёный человечек» ломал собой деревья, пока не скатился в канаву. Как только он смог прийти в себя, так сразу призвал два метателя напалма. Что началось! Он кидал пакеты с огненным веществом, ни чуть не боясь, что эта там Королева Сильвия будет недовольна! Зорро в ответ на это только прыгал — прыгал — прыгал, сейсмические волны и взрывы разносили в щепки все деревья. Электронный счётчик показал, что снаряды закончились. — Так!.. Не годится! — Виктор заменил метатели напалма на экзоскелет военного окраса. С его помощью он смог превзойти по росту Зорро. Они сошлись в рукопашной… Виктор вложил волю, стальной каркас вокруг трещал. За спиной — брызги искр. Зорро, кажется, начинает вдруг отступать… Виктор думает, что вот-вот сможет добиться перевеса. Внезапно оборотень расплескался в чернила, возник из них за спиной. Пинок вывел из строя колено, руки позади повредил элементы головы и позвоночника. Искры сыпались, электроника перед глазами мигала, компьютер сообщил о критических повреждениях опорно-двигательной системы. — Блядь! Ебать! Так нечестно! — «Так нечестно» — это то, что ты скажешь своему реальному врагу, Зелёный человечек?! — Зорро вполне был способен на иронию. Сейчас он поверг на землю экзоскелет, прижал ногой. После чего врезал так, что его понесло через всю область вывала деревьев, где догорал напалм. Виктор смог превратить побитый экзоскелет в одну большую ракету, которую он держал прямо в руках. Она пошла. Зорро утратил объём, вытянулся куда-то в обломки от пня. После чего Виктор интуитивно ощутил его атаку с другой стороны. Он обернулся, оказался следом сбит на земле, схватился руками за морда Зорро. — Я думал, ты Зорро, а ты — Жеводанский зверь! — Виктор почувствовал, как когти воткнулись в чернозём совсем рядом с его головой. Ракета в это время, не найдя цели, взмыла в небо — нарисовала узор дымом, метила в них сейчас. — Я прекрасно чувствую, как она летит, — сказал зубастый рот. — Как тебе такое?! Жеводанский зверя вдруг схватил Виктора, швырнул его в ракету… от соприкосновения с ним, она обратилась в столовой костюм. Слабее, чем экзоскелет, но в нём Виктор смог продолжить рукопашный бой. Так как это оружие представляло собой по сути материализацию его светлых мечтаний, оно не могло причинить вред ему самому. Жеводанский зверь поднял ногу, чтобы толкнуть — Виктор прыжком отправил себя в небо, после чего обратил костюм в лазерную установку. В небе он смог укрыться от сейсмической волны, а лазером нанести удар, от которого враг не смог уклониться или уйти с помощью телепортации. Потому что луч должен быть быстрее всего. Луч, как показалось, разделил Жеводанского зверя на две части… Из той точки, где был он один — в разные стороны… кинулось бежать теперь сразу трое! — «Что?!» И в этот момент руки оборотней вышли прямо из ближайших углов. — Скажи, будь я настоящим врагом, ты поборолся ещё? — спросил один Жеводанский зверя, когда ещё трое держали Виктора перед ним. Пятый держал лазерную установку, тем самым полностью обезвредив способности сотворять оружие. — Да, это так!.. — Виктор очень устало, но с верой если не в себя, то в слова, взглянул на оборотня. — Если ты прав, то ты больше меня, — Зорро принял облик человека, безо всяких спецэффектов, просто в один момент им стал. Остальные четыре Жеводанских зверя пропали. Зорро протянул руку, Виктор встал на ноги. — Почему? Ты же круче меня, Зорро. — У меня не хватает воли, — честно признал Зорро. — Вот почему я сражаюсь с наркобаронами и головорезами, а не с Советом SEELE или руководством братства NOD. Если ты готов сражаться с ними — значит, есть надежда, что ты не отступишь, когда узнаешь, что почём. Виктор дальше почувствовал вдруг себя очень неважно. Когда перед глазами темнело, он понял, что Зорро взял его на руки. — Я знаю, с кем предстоит вести войну, я не могу пока ещё решиться на борьбу с теми, кого вы называете Существами Мифов Ктулху. Возможно, Зелёный человечек, если бы на моём месте сражался с тобой настоящий враг, желающий твоей смерти или твоих страданий, твоего порабощения — ты бы сражался за пределом известных тебе сил. Ты бы сам себя лучше узнал. — Зо-орро, спасибо за твой… оптимизм. Виктор открыл глаза. — Где я?.. Это не Северный Док. Он лежал на просторной белой постели, она находилась на возвышенности, от этой возвышенности нисходили ступени. Кажется, там всё из чистого гладкого кварца. Над головой — гладкие, изящные элементы несущей конструкции — из красного дерева; они очень высокие, такие высокие, что под ним и вообще под местным потолком растут живые деревья. Над кроватью люстры в таком же стиле — с тремя светоносными точками. Прямо позади кровати возвышается нарочно не ровный по краям фрагмент толстой каменной стены, цельный и единой кусок аметиста. Рядом — высокая мраморная колонна со спиралью, внизу увитая вьющимся растением. Вообще позади кровати и стены из аметиста разбит целый сад, прямо под сводом в духе отчасти японской деревянной застройки. Там невысокие и очень густые кустики и деревца. По углам, где спускаются лестницы, ещё возвышаются фонари — тоже в духе люстр. Ах, да, аметист ещё служил зеркалом и Виктор отражался в нём. Он лежал на постели в белой майке и боксерах. — Интересно, что это за покои сказочной принцессы? Ну как… Слева вообще отсутствовала какая-либо стена, либо же она была очень прозрачной — там открывался вид на ночной океан. Кто тут был? Здесь были кошки — разных пород, в разных местах. — Эй! — закричал Виктор. — Здесь есть медсестра?! Я пришёл в себя! Послышались шаги — прямо из зелёной зоны шагал бледный ребёнок. Возможно мальчик, возможно девочка. Он носил какой-то нелепый рыцарский шлем с забралом. Шёл босиком, в шортах, накрытый курточкой с яркими рисунками. Красный и синий — два глаза показались за решёткой. Виктору этот субъект показался знакомым и, возможно, он бы его вспомнил и опознал, если бы в голове так всё не крутилось… — Проснулся, — Виктор увидел, как к нему следует какой-то высокий монстр, настоящий естественный экзоскелет почти везде, очень широкий, его черты отдают пауком и ракообразным. Он очень напоминал инопланетян из фильма «Район № 9». — Не бойся меня, Зелёный человечек, — говорила эта страшила, — я всего лишь соратник Короля Илек-Вада. — Короля Илек-Вада? — Виктор сейчас осознал, что речь идёт о том, кого он назвал «Дед Пихто». — Хочешь колу? — вдруг предложил монстр. Он достал бутылку с соломинкой. Учитывая строение рта, ему было сложно пить как-то иначе. Босоногий ребёнок тоже просунул себе колу с помощью трубочки сквозь забрало шлема. — Нет, спасибо, — Северов встал с кровати, немного ощупал своими босыми подошвами здешний кварцевый пол. — Я хочу поговорить с вашим боссом. Они трое направились по коридору. Вокруг — много кошек. Они выглядят и ведут себя как обычные кошки. Всё тут, разумеется, очень чисто — никакого запашка мочи — и шерстью особо не пахнет. С одной стороны пути — прямоугольные деревянные двери, очень хорошо сделанные. С другой — арки в виде перевëрнутой буквы «U», за ними — парк, деревья обычные, европейские. Важно, что они идут на уровне второго или третьего этажа. Виктору захотелось узнать, что за этим дверьми с другой стороны. Но он не стал пока туда заглядывать, ему не хотелось волновать этого монстра, идущего рядом. Он выглядел доброжелательным. Наконец все трое очутились в арке огромных дверей, они вели в — по большей части — пустое пространство, выполненное в уже знакомом стиле. Почти всё здесь состояло из аметиста, идеально гладкого. Виктор прямо с большим интересом вслушивался в ощущения своих босых подошв, когда шагал тут. Кошки уходили с их пути и вообще очень разумно смотрели на незнакомца. Сама дверь впереди открывалась по направлению движения — она изображала на себе нечто вроде рисунка горы, предельно схематичного, над ней два круга. Сплошные ступеньки были разбавлены гладкими, идущими наискосок белыми прямоугольниками из кварца. Там имелись горшки для небольших деревцев. Никакой крыше здесь нет — только красивое ночное небо. Позади — полукруг и полузвезда, там, где у них центр, находится сам проём сюда. Впереди — нечто вроде одного большого балкона. Это место, где находилось больше всего кошек, обнесено очень причудливым каркасом, он, если можно, так сказать выполняет функцию потолка и стен. Он очень высокий. Он выглядит так, словно кто-то сперва воздвиг колонны, потом положил на них прямоугольники. После чего всё это потекло пластилином, плавно исказилось, немного завалилось на бок и застыло. Отчасти опорные элементы этой конструкции напоминали расплавленные мачты линий электропередач. Состояло всё это из всё того же аметиста. А ещё прямо на горизонте, как айсберги, возвышались горы кварца. И большая, белая, полная Луна, дающая достаточно света, чтобы видеть здесь как днём. Король Илек-Вада стоял здесь. Он зашагал к Виктору. — Дед Пихто — ты, оказывается, Король-кошатник? Мне склонить колени? — Зелёный человечек, если тебе не нравится считать меня королём, то можешь считать меня главнокомандующим. А этот мальчик, уже тебе знакомый, — указал Рэндольф на ребёнка, — сказал мне, что ты знаком со Зкаубой. — А!.. — Виктор осознал, кто это. — Да! Женя! Женя, это ты?! Ох, что же я тебя совсем не узнал под этим!.. Скажи, что-нибудь! Мальчик обрадовался, но, кажется, мог только счастливо глядеть из-под шлема. — Ладно! — Виктор взглянул теперь на Рэндольфа. — Ты знаешь Зкаубу? — Конечно. По моей вине он оказался на Земле, — спокойно сообщил Картер. Он несколько иронично взглянул на монстра. — Он сотрудничает с SEELE, — Северов прозвучал обвинительно. — Я думаю, он просто решил ради своей безопасности послужить Силам, что стоят за ними, — вздохнул Рэндольф. Он был одет в точности, как ходил всегда — в прикиде США первой половины XX века. — Либо, — предположил монстр, — выхаживает единственную нашу надежду… Виктор понял, что речь идёт о Каору и ему подобных — Рей и Жене. — О чём я хотел с тобой поговорить, Зелёный скаут, — дальше говорил Рэндольф. Виктор чуть свёл брови. — Я хочу рассказать тебе о том, почему я решил встать на путь борьбы. — А вот это очень интересно. Правда. Без иронии. И без обид. Виктор действительно счёл это очень важным. В этот момент он услышал едва заметные шаги ещё одних босых ног. Рей Аянами приземлилась тут, растворила крылья света и принялась шагать по направлению к Рэндольфу. Далее Виктор заметил в ночном небе Мотру, а в водах у берега — Гамеру. — «Кажется, это почти что все силы, которыми он командует…» — Я родился в 1874 году в Америке. Я был слишком отрешённым и мечтательным человеком для родного мира. Я участвовал в Первой Мировой, я искал себя в религии и в материализме, я пробовал стать циником и скептиком, чтобы смеяться над собственными фантазиями… В конце концов, когда началась Вторая Мировая война, я окончательно исчез из царства яви. Я сбегал в этот мир, чтобы видеть красивые сны и чудеса, которых не было там. Рэндольф, когда сейчас говорил, то простирал рукой в сторону окружения. — В конце концов я решил, что этот мир — единственный реальный, а ваш мир — всего лишь дурой сон. Виктор и Рей обменялись взглядом. — Так, к слову, считают все жители этого мира, которые знают о сосуществовании вашего мира, — продолжал Рэндольф. — Они лишь из снисхождения к вам, нечестным узникам Пещеры Платона, позволяют называть свой «миром снов». Мир Снов подобен луковице, где каждая часть может быть лучше предыдущей, и где воплощению желаний и фантазии нет предела и границ. Можно сказать, что этот мир ближе к Богу, это — само преддверие Небес. — В центре всего сущего, — заговорил ракообразный монстр, — дремлет Бог-сновидец. Обычно его называют именами «Мана-Йуд-Сушаи» или «Азатот». Первое считается жреческим и тайным, но благозвучным, второе — в ходу у служителей Тёмных сил, потому оно считается нечестивым и внушает трепет и ужас. — Оставим пока теологию, — Рэндольф исполнил вежливый жест рукой. — Так вот, когда я занял опальный трон Илек-Вада, то правление моё поначалу было счастливым. Однако всё это время я не видел снов, и почти смирился с тем, что утратил эту способность. Но однажды она вернулась ко мне, и вместо дара обернулась проклятием, ибо взамен сладких грез я узрел кошмар вашего мира. Мне довелось ощутить страдания и смерть миллионов людей — от голода и болезней, на полях сражений, в лагерях и газовых камерах… Придворные знахари поили меня отварами и зельями. Верные коты навевали мне сладкую дрëму своим мурлыканием, — Рэндольф одарил улыбками ближайшую группу котов. — И чары помогали мне… но не всегда и не полностью — Луна Грёз разрушала их, — взглянул он на небо, где сейчас как раз висела громадная Луна, — когда она совершала свой извечный путь над королевством, и я уже не был счастлив, как раньше. Однажды в город явился Ползучий Хаос Ньярлатхотеп, Вестник Иных Богов, и поведал мне, что я сам повинен в своём недуге, и многие бедствия, творящиеся на Земле и в Мире Снов, незримой нитью связаны со мной. Своим безрассудством, свойственным человеку, я нарушил космическое равновесие, когда всё бросался в границах между мирами в поисках своего «Рая». Не буду вдаваться в подробности. Что важно — я сам, Синдзи Икари и Рей Аянами, — он взглянул на неё, — а также один наш именитый предок — самый известный в мире еврей — всем мы суть мистические короли, наместники космических сил на Земле. Древний род наш благословлëн самим Йог-Сототом, Абраксасом, Одним-во-Всём. — Да, — Виктор воспроизвёл в голове инцидент с Евой-01 в Йокогаме, — я понимаю, про какую цветастую хуйню вы говорите. — Как ты понимаешь, Зелёный скаут, — продолжал Рэндольф, — мне дороги мои чудесные грёзы, и я готов сражаться ради них. А за что готов сражаться ты? Виктор подумал. Взглянул на Рей: — Аянами, за что готова сражаться ты? — За то, чтобы больше не быть куклой, — встала она возле Рэндольфа. — Ползучий Хаос Ньярлатхотеп с самого начала управлял всей известной историей и жизнью всех важных мне людей, чтобы цинично добиться своих целей, видя в нас не более, чем кукол. Такова Его точка зрения. Я не хочу быть куклой. Рей чуть хмуро сузила веки. Красные глаза блеснули чем-то нехорошим. Виктор подумал и ответил, перед этим выдохнув: — Я сражаюсь потому, что это мой долг. Мой дар и моё проклятие. Крест, принятый вместе с новым миром и жизнью… — Долг? Кому? — спросила Рей, моргнув. — Всем, — лаконично ответил Виктор. Рей и Рэндольфа обменялись взглядами. — Просто это — настоящая жизнь. Это выбор, — сказал Виктор. — Когда ты готов отдать жизнь за другого, значит, ты — настоящий человек и живёшь не зря. — Мне нет дела до людей, — вдруг сказала Рей, — особенно до «всех». С самого своего детства меня учили, что убить всех людей — значит, сделать им хорошо. Убить, правда, по-особенному… — Превратить в океан LCL! — понял Виктор. — Именно, — подтвердила Рей. — Растворение в нём своего «я» — это фактически убийство каждого человека. Единственное, чем оно оправдано, это тем, чем Океан LCL станет единым целым с Богом. Он будет формой жизни, которой надлежит блаженствовать, унаследовать мир, самой стать миром, самой стать новыми небесами и новой землёй. Без греха, боли и смерти. — Боже, какой бред! Кто вообще мог придумать такую идеологию?! — возмутился Виктор. — Люди, которые узнали правду, — ответила Рей. — Правду?! О чём «правду»?! — Виктор вскинул руки. — О том, что жизнь не имеет смысла? О том, что всё плохо?.. О том, что не все люди на самом деле добрые? О том, что политики продажны, армия и флот разворованы?! Голоса куплены?! О том, что все усилия напрасны?! «Правду», — Северов изобразил кавычки, — что все бабы шлюхи, а Солнце — ëбаный фонарь!.. Слушайте, — указал он на Рей и Рэндольфа, — гоните в шею и в гриву такую «правду»! Даже если она верна, с ней лучше не знаться. Принять такую «правду», значит — уже поиграть, если ты всё-таки хочешь победить! — Совершенно верно, — кивнул Рэндольф. — Мои прекрасные мечты — это, в том числе, преграда на пути такой «правды». — Однако с самого детства Ньярлатхотеп сделал так, чтобы у меня не было другой правды, — в голосе Рей сейчас дало о себе знать сдавленное чувство ненависти, возбуждения и сожаления. — С самого детства, Он сделал так, чтобы меня окружали люди, которые приняли такую правду до моего рождения. Переполненное печалью, ненавистью, страданиями — вот каким он, Ньярлатхотеп, хотел видеть моё сердце!.. Рей подняла руку, стиснула пальцы. — Я хочу убить его — если это невозможно, то по крайней мере разрушить его планы — если это невозможно, то по крайней мере я хочу умереть, пытаясь сделать это. Если он победит, я по крайней мере могу утешить себя тем, что я пыталась ему противостоять. Когда Он снимет маску, — она даже испугано взглянула на Картера, — и будет смеяться мне в лицо: «Дура! Именно этого я от тебя добивался. Ты сделала всё, как я хотел — живи или умри теперь с этим!» Виктор решил перебить Рей, так как увидел, что с каждым словом она погружается в пучины пессимизма и паранойи, совершенно здесь губительной: — Рей, я тебя прекрасно понимаю и поддерживаю — ненависть к врагу, это самая лучшая мотивация! — Что ты готов сделан, что победить Ньярлатхотепа? — дальше Рей вдруг раскрыла книгу — книга просто появилась у неё в руках. Что это была за книга? «1984» Оруэлла. Рей открыла книгу там, где она сделала закладку, потом пошла по списку вариантов: — Ты готов пожертвовать жизнью? — Да! — Ты готов совершить убийство? — Да. Во многих случаях это вообще не вопрос, — Виктор, конечно понимал, что тут имеется в виду убийство тех, кто не сделал сам по себе ничего такого, за что следовало бы. — Совершить вредительство, которое будет стоить жизни сотням ни в чём не повинных людей? — Рей спросила конкретнее. — Если совсем уж в крайнем случае — да, — Виктор был вынужден ответить так. — Ты готов изменить Родине и служить иностранным державам? Виктор моргнул: — Да, — после доли промедления ответил Северов очень серьёзным голосом. — Готов. Что будет с Родиной, если SEELE победят или Ктулху выберут в президенты? Это ради Родины же, в том числе. — Если раса Ктулху победит, — на всякий случай уточнил Рэндольф, — то они сделают так, чтобы весь известный человеку мир сделался давно забытым сном; чтобы вместо мира людей раскинулся мир чудовищных богов и демонов; чтобы от прежней голубой планеты даже не осталось воспоминаний и чтобы вместо неё светило над нами двойное зелëное солнце Ксофа — в небе над бесчисленными пятимерными зиккуратами неевклидовой геометрии; где везде хозяйничают инопланетяне со щупальцами и кое-кто похуже — и радуются жизни, строят своё будущее дальше и рожают детей. Империя Косфа древней расы Ктулху будет возрождена. — В таком случае планы SEELE и Ктулху ничем не отличаются друг от друга — в любом случае заместо человечества будет радоваться жизни какая-то НËХ! Нет! Я умру, но остановлю их наполеоновские планы! Когда Виктор сказал так, Рей бодро продолжила: — Ты готов обманывать, совершать подлоги, шантажировать, растлевать детские умы, распространять наркотики, способствовать проституции, разносить венерические болезни — делать всё, что могло бы деморализовать население и ослабить могущество… Рей поняла, что слово «партия» тут ни к места. — Вражеского командования, — подсказал Рэндольф, сам, впрочем, едва сдерживая смех. — Едва ли в Р`льехе или во Дворе Азатота в ходу партийная система. Виктор тоже нашёл всё это забавным — но Рей, похоже, не видела тут ничего смешного: — Да — если уж я согласился на первое, то на это я тоже согласен, — кивнул русский. — Если, например, для наших целей потребуется плеснуть серной кислотой в лицо ребенку — ты готов это сделать? — дальше спросила Рей. — Эээ… ну, если совсем будет надо — то придётся, — Виктор ответил так. — Можно? — после чего заглянул сам в книгу. — Вы готовы подвергнуться полному превращению, — далее начал читать Виктор… — Превращению в нечто, что уже не будет вообще человеком и до конца дней будет подобием отвратительного шоггота или кома адской плоти — если этот «конец дней» вообще будет возможен? — скорректировал вопрос Рэндольф. У Оруэлла — прочитал Виктор — было «полному превращению», в смысле потере прежнего статуса, «и до конца дней быть официантом или портовым рабочим». — Не такое уж плохое предложение по сравнению с тем, что было до этого. Я уже читал один фанфик про это. Так что — да, — дал ответ Виктор. — Дальше. — Ты готов покончить с собой по нашему приказу? — дальше спросил Рэндольф по памяти, без подглядывания в книгу. — Подумаю… подумаю — вот что я пока честно вам скажу. — Готов ли ты расстаться и больше никогда не видеть важного и близкого для тебя человека? — спросила Рей. Виктор на это только с улыбкой развёл руками: — У меня нет такого человека. А если появится — да, наверно; ведь всё это я делаю для того, чтобы спасти весь мир. Если я буду держать этого человека рядом с собой, то какой нам прок, если нас обоих будет ждать ёбаный трэндец света? — Хорошо, ты по крайней мере составил представление, на что нам возможно потребуется пойти, чтобы пошатнуть власть Ползучего Хаоса и Тёмных Богов, — подвёл итог Рэндольф. — А также SEELE, NOD и иже с ними, — кивнул Северов. — Да, я понял… — Тогда — напоследок, — монстр жестом пригласил вернуться в коридор с дверями. Виктор решил, что сейчас лучше дождаться, пока они дойдут до него, чем спрашивать и требовать объяснений сейчас. Он без лишних слов заработал ногами и почувствовал нечто напряжённое — раз они это предпочли оставить напоследок… — «Так и есть!» Фу-у-бляяя!.. Что он увидел, когда одна из дверей открылась?! Трупы — тьма покрывает пол, это масса разной степени изуродованности «манекенов». Нет, это были именно настоящие трупы, но почему-то они производили впечатление манекенов. — Они обгорели что ли? Виктор не сразу мог понять, что с ними случилось. Не было похоже, что они буквально обгорели, но казались, на первый взгляд, именно жертвами пожара. Их то ли чёрной смолой полили? В первую очередь в глаза бросался труп в дальнем углу — он сидел, был прикован цепями и в целом выглядел так, как все остальные. Да, как только дверь открыли, запах стал совершенно отвратительным. — Что это такое? — Виктор взглянул на своих новых знакомых. — Наши неудачливые союзники. Если что — это не буквально их трупы, это визуализация нашей памяти о тех, кто сложил голову, — пояснил Рэндольф. — Их участь внушает мне ужас. И этот ужас воплотился именно в таком виде, чтобы ты, глядя на такую картину, мог его оценить. Вот почему память о них выглядят так — а не как ряд красивых могилок. Виктор подумал, кивнул. Что было потом, он не воспринял — проснулся в Северном Доке. Первым делом он попытался записать свой сон, но ничего не вышло — память сейчас уже отрубилась. Виктор ничего не мог вспомнить.