Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Немногие восстановились после Третьего Удара, но всё же нашлись те, в ком хватило воли к жизни. Он называл себя Синтаро Ишида, просто выдумал имя и фамилию с нуля, потому как не помнил, кем был в прошлой жизни. Отрывки памяти включали в себя нечто сумбурное — вроде он жил в России, родился у моря, погиб в аварии на улице Мира; вроде он жил в Японии, его бросил отец, отправил жить к родственникам, война с Ангелами и… Третий Удар. Синтаро бродил по руинам Канто и в меру сил помогал тем, кого он встретил. Руины, кругом руины, казалось, цивилизации невозможно более восстать из них. Синтаро очень походил на европейца, у него голубые глаза, каштановые волосы, высокий рост и развитое телосложение. На вид — от двадцати до двадцати пяти. Черты лица удивительно женственные при наличии выразительной, даже брутальной мускулатуры. Синтаро обычно носил тёмную курту и тёмные очки, так ему нравилось, хотя в курте зачастую жарко. Когда Синтаро раздобыл себе военную униформу, то стал носить теперь её. Он старался на людях вести себе уверенно и даже показательно круто — в такие моменты его выдавал только характерный нервный тик правой руки. Стоило Синтаро остаться наедине, как он впадал в тоскливую меланхолию. Быть при этом всё время на людях, Синтаро не мог, ему при длительном общении очень хотелось побыть одному. Иногда ему вообще хотелось сбежать от всех и жить отшельником. Благо места предостаточно. Потому он никогда ни кому не привязывался и старался даже покинуть тех, с кем ещё недавно приятно общался и делил постель. Одна женщина из бывшей префектуры Хоккайдо, накормив его, предложила остаться с нею на ночь. — Ты видишь что-то необычное, правда? — прошептала она ему среди ночи. — Это отражается у тебя в глазах. Из-за твоих глаз я и позвала тебя. — Да? А я думал, из-за моего смазливого личика. — И из-за этого тоже! Они посмеялись. — Из-за моих глаз ты дала мне вот это? — спросил Стинаро, указав пальцем ей между ног. — И это тоже. Так что ты видишь? — Ничего. — А хочешь меня еще раз? — Нет. Типичный день — Синтаро заперся в комнате с двумя бутылками водки, задернув пыльные шторы у разбитого окна, чтобы закатаный багрянец не давил столь сильно на пьяный мозг. Он не ел уже сорок восемь часов — не потому, что у него не было еды, просто не хотелось. Подстегиваемые голодом и водкой, мысли побежали быстрее, сталкиваясь и подгоняя друг друга. По его распростёртому телу ползали вездесущие тараканы. Он не обращал на них внимания — только брызгал водкой, если становилось слишком щекотно. Синтаро пребывал в полном упадке, но между тем такое состояние духа имело цель — он хотел собрать осколки памяти. Он познал физическую сторону жизни: холод и жару, голод и секс — он имел и его имели — теперь Синтаро хотел выдавить всё из себя и погрузиться в транс. Лагерь беженцев — до боли типичный вид: берег в сторону от воды, рухнувшие здания, какой-то один небоскрёб стоит ровно, но у него отсутствует половина вершины; многие прочие многоэтажки просто покосились, какие-то провалились под землю, вот разрушенный мост на колоннах. Недавно воздвигнутые маленькие здания на берегу. Среди них больше палаток. Тут и там стоят вещи, много людей на берегу: кто-то отдыхает прямо на песке, кто-то таскает воду, кто-то удит рыбу, кто-то пытается разжечь костёр — вон женщина несёт две тяжёлые канистры, кричат дети. — Эй! Я что-то поймал! Может быть завтрак? — чумазый мальчишка в соломенной шляпе тянет удочку. — Это мусор, — Синтаро сидит рядом, на нём — застиранные джинсы, руки обнажены на солнце, волосы собраны в хвост. Мальчишка вырвал какой-то ком водорослей и пластика. — Как ты узнал, Син?! — Что важнее, — Синтаро охвачен невероятно чутким ощущением опасности, — сейчас здесь небезопасно. Нет времени на мусорную рыбалку. — Что?! Почему?! Мы наконец добрались сюда после всей этой беготни! Синтаро пока ничего не видит, но он уверен в своих чувствах: — Прости, но лучше тебе уйти, если не хочешь умереть — опасность приближается — они почти здесь! Нападение группировки Адский ветер. Бандиты налетели на мотоциклах (откуда они только достали их в таком числе после Третьего Удара, подумал Синтаро?). Ему ничего не осталось, кроме как занять позицию и начать отстреливаться. Бандиты из группировки Адский ветер отличались крайней жестокостью — отморозки и садисты, каких ещё поискать. Их возглавлял некто «Король Лилим». Перестрелка вышла жёсткой. В Синтаро попало две пули. К своему удивлению, он только почувствовал боль. — Что?! Третий Удар наделил меня суперсилой?! Почему только меня?! Выяснять времени не было — у Синтаро как раз закончились патроны, потому он вынул ножик и бросился на бандита. Синтаро получил насколько прямых попаданий, какие почти не почувствовал. Бандит пришёл в ужас. — Ты как Король! Демон!.. Отморозок успел это выговорить перед тем, как вонзил ему нож в сердце и провернул там как следует. Внезапно случилось нечто, благодаря чему все бандиты, каковых тут оставалось не мало, схватились за головы, и рухнули с гримасами страшной боли. — А?! Это чё ещё за эпическое фэнтези тут началось?! Синтаро увидел перед собой девушку в плаще и с вороном на плече. — Меня зовут Скай. Скай Айони. Они помогли людям. Айони наложением рук убрала боль тем, кто был не очень сильно ранен, и отправила на покой тех, кому было уже не помочь. Сама девушка могла рассказать только то, что ей снились светоносные существа, они призывали её разрушить временную петлю, в которую мир заключил «Заклятый враг Мудрости и Жизни», найти «Третье Дитя» и уничтожить Короля Лилим. — Думаешь, я сама знаю?! Но у меня есть эти силы, так что… делать-то мне всё равно нечего. — Угу. Синтаро был уверен, что «Третье Дитя» — это точно про него. Он обрадовался, решив, что сможет наконец хоть что-то узнать о себе. Потом Синтаро почувствовал в себе желание отдохнуть и отправился спать. Во сне он видел много всего интересного. — Я точно был пилотом этой самой Евы. Нам нужно уничтожить этого Короля — уже больно он стрëмный хер. — Я согласна, — Айони подняла руку, ворон прилетел и телепатически передал то, что обнаружил. — Сюда идёт ещё куча боевиков. Они называют себя «Империей Хякки», это не просто отряды разбойников — это целое войско психопата, который вообразил себя Одай Нобунагой [1]. Синтаро и Айони на следующий день отправились в путь. Обычных боевиков они теперь не опасались. Айони в один момент заявила, что слышит некий голос. Они подошли к руинам, откуда достали… меч, очень старинный. — Я слышу дух меча, он просит, чтобы мы его взяли, — прервала Айони. — Хорошо, — Синтаро уже ничего не удивляло. — Знаешь, я уже раньше знал, что мир полон сверхъестественного. — Да? — Например, я встретил ветерана без руки, который рассказал мне, что у него есть астральная рука. Он может ею даже дрочить — Да? И он делал это при тебе? Синтаро усмехнулся в характерной пошлой манере: — Тебя так волнуют эти вещи? — Фу! Нет! Синтаро вспомнил. Врач, мол, говорил, что это нервный фантом, но приятель-то знает, что это его астральное тело, целое, как и прежде. Он сказал, что может двигать этой призрачной рукой и попытался продемонстрировать. Позже он спросил: — Ты что, видишь в темноте? Синтаро как-то не задумывался об этом, но теперь понял, что это действительно так. — Как ты этому научился? — Я не учился. — Может, это астральное зрение? — Может быть. — Син, хочешь, отсосу у тебя еще раз? — Нет. Они шли вдоль дороги, где кругом расползались трещины, заполненные водой. На фоне дороги — привычный горный пейзаж, по бокам тянутся останки домов. Постепенно Синтаро начал слышать голос меча. Меч рассказал о том, что при жизни его звали Тадамити Курибаяси. Он — японский генерал времён Второй мировой. Он сам не очень знает, как он оказался в мече, но он уверен, что раньше уже встречал Синтаро. Ночью Синтаро и Айони проснулись, когда почувствовали опасность. С целью разведки, они углубились в ночной лес, где обнаружили костёр и услышали голоса людей. Раздетые дикари, носились у костра, стучали в самодельные барабаны. — Они хотят приносить людские жертвы! — первой усекла Айони. — Сволочи! Ну ладно, пошли — будем гнать их! — Синтаро выхватил меч. Айони попробовала оглушить дикарей ментальным натиском — не получилось, Айони наткнулась на что-то вокруг них. — Синтаро, будь осторожен, они тоже не так просты! Синтаро выскочил, увидел здесь связанных людей, которых приготовили для ритуального убийства, и начал убивать этих дикарей. Кровь полетела обильно. Голого мужчину, голую женщину… — Б’мот! — кричали они. — Б’мот! — Осторожно, здесь какой-то злой дух! — предупредил Курибаяси. Синтаро перерубил мечом арматуру в руках ближайшего дикаря — как если бы она была деревянной или даже соломенной. — Это ваша сила, Курибаяси?! — Вероятно, наша. Синтаро обезглавил дикаря. В следующий момент в лицо ударил зелёный туман, очень влажный и противный. — Вот он, злой дух! — прозвучал Курибаяси. — Рубим его! — Синтаро махал мечом внутри зелёного газа, кажется, ему удалось заставить эту штуку стать менее концентрированной… Злой дух Б’мот удалился, уполз в лес, за ним убежали его приспешники. Синтаро и Айони осталось только помочь жертвам. *** Токио-2 — столица под руководством Короля Лилим. У Аски и Каору вышел очень неудачный день. Они хотели сбежать, перед этим занялись сексом. Каору бубнил во время прелюдии о том, что «тебя касался Синдзи». Одежда лежала снятой в стороне, Аска на четвереньках, Каору брал её сзади — гомосексуал бросил свою сперму после того, как рыжая красавица сообщила о своём оргазме — именно в этот момент сюда ворвался сам Король. Высокий, глава Хякки всегда носил средневековые доспехи самурая и скрывал лицо жуткой маской. Катана очутилась у самой глотки Каору, заставив альбиноса нервно сглотнуть. Аска настолько испугалась, что очень плотно схватила вагиной, которой только что кончила, член Каору. Король Лилим едко прокомментировал то, что Каору раньше всегда обслуживал только мужчин и исключительно снизу. Аска налилась краской. Короля Лилим изнасиловал их обоих во все места, после чего велел привязать голышом в известной позиции. Тогда Чёрный Самурай схватил свой излюбленный меч и мастерски оставил Аску и Каору без рук и ног выше суставов. *** Империя Хякки обладала армейским вооружением, жестокая дисциплина Короля Лилим собрала мощную силу. Боевики регулярно подчиняли себе целые территории, безнаказанно грабили и насиловали. Самые жестокие отморозки вставали под его знамёна. Синтаро решил разобраться с этим гадюшником. У него тоже оказались танки. Айони нашла танкистов среди тех, кто мог бы им помочь. Вооружение они собрали быстро — главным образом забрали у Хякки. Король Лилим, как было известно, тоже был неуязвим для пуль и взрывчатки, и его главное развлечение заключалось в том, чтобы делать из людей «свиней». Бронетехника вскоре столкнулась с бронетехникой — возможно, это гремело первое подобное сражение после Третьего Удара. Синтаро, носящий военную униформу, отдал честь своим танкистам, чьи машины стояли среди руин пригорода Токио-2. Мясорубка началась на следующий день. Король Лилим внушал своим людям такой ужас, что они скорее бы пали в бою, чем разочаровали бы Демона Канто. — Надо убить его лично, магию, как ты понимаешь, может победить только магия, — говорил Синтаро, идя вместе с Айони сквозь горящие остовы машин. Впереди появился вражеский танк. Пулемёт не причинил вреда ни Синтаро, ни Айони. Тогда по ним пальнули из главной пушки. — Эх! — Синтаро рванул к ядру быстрее, чем оно летело к нему, разделил его мечом на две части. Оба куска пролетели дальше, там разорвались. Айони противно закашляла среди этого дыма: — Не смертельно, но мне неприятно! Синтаро пробил мечом броню танка, после чего рукой заставил машину двигаться назад. Второй танк в точности попал в Синтаро. Взрыв снаряда — парень только поморщился от неприятных, но совсем не смертельных ощущений. Его даже не сбило с ног. Он всё выдержал среди прямого контакта со снарядом. Другой бы радовался своей силе, но Синтаро только больше пугался ответственности — он-то знал, что Король Лилим должен обладать равной или даже большей силой. Он не сомневался в том, что это будет так. — «Я не должен убегать! Я не должен убегать!» Синтаро сжимал и разжимал руку. Наконец Король Лилим согласился выйти на дуэль. Синтаро и Айони ожидали его среди валунов, близко от чистого поля. Здесь свободно гулял свежий ветер. Транспорт генерала показался издалека — разумеется, без охраны. На всей Земле мало кто мог бы бросить вызов этому антихристу. Когда дорогой лимузин остановился, Чёрный Самура вышел в своём облачении. Да, действительно такой большой и высокий, как о нём говорят — очень широкие плечи, настоящий Голиаф. Белый халат поверх старинного доспеха эпохи японских императоров. Чёрный шлем, на котором сразу три рога. Интересно, он всегда в таком ходит? Под средним рогом на шлеме — белый череп, символ Империи Хякки. Сама маска из пластика — декоративные клыки óни, глаза видны сквозь прорези, голубые глаза, очень жуткие. Руки закрывает тёмная кожа, возможно, резина. На поясе — ножны с грозным оружием. Много поясов, каких-то нашивок. На ногах — закрытые сандали, чёрные колготки выглядят скорее забавно… На поводке этот монстр вывел Аску и Каору. Ноги и руки обнажённым пленникам заменяли деревянные ходули, потому девушка и юноша перемещались вот так как собаки. Лица полны боли, стыда, отчаяния и унижения. Кажется, они узнали Синтаро, а он усиленно вспомнил, что знал их в прошлой жизни. — Как видишь, для него это нормально… — Айони говорила мрачно, но в целом безразлично к судьбе этих людей, в то время, как Синтаро чуть не вывернуло наизнанку. — Это не первые свиньи или собаки — те, кто отказывают Королю Лилим в личных желаниях, становятся ими. Обычно это касается девушек, но иногда — в ход идут смазливые юноши. Айони напрягла память: — Это Акира Синано Лейте Рихтгофен, — безошибочно оттараторила она, указав на девушку с рыжими волосами, — а это — Найзен Канаме, — Айони ткнула на альбиноса. — Эти двое, насколько я знаю, раньше были официантами. Король захотел взять себе в жёны девушку, они же решили сбежать из Токио-2… — Как тебе мои собаки? — прозвучал Король Лилим. — Знаешь, они теперь собаки и трахают их вот так только псы, хе-хе! — выдал Демон Канто. — Эти двое мне уже надоели — я отдам их на собачьи бои!.. Синтаро выпустил в него очередь из пистолета-пулемёта. Как и ожидалось, она его не взяла, просто отскочила от доспехов. — Дурак! — упрекнула его Айони. — Надо было в Акиру и в Канаме стрелять! Король Лилим обнажил свой меч. Синтаро понял, что она права. — Меня невозможно убить. Я — Демон Канто, я не человек! А вы — люди, пусть даже у вас есть суперсилы. Ваша же судьба, — указал он на Айони и Синтаро, — служить ещё одними псами! — Умри! — японец только ринулся в бой. — Никогда не видел такой злобы! — только успел прокомментировать Курибаяси. Мечи столкнулись — Синтаро самому только отчаянное желание расправиться с противником помогло удержаться, в противном случае его просто сбило бы в сторону — настолько силён оказался этот Демон Канто! Ещё ростом выше, почти два метра. — «Где он себе только доспехи такие достал?! Раньше японцы были маленькими! Едва ли он нашёл бы их в музее!» Мечи высекали искры, больше всего Синтаро опасался, что его оружие сломается. За это время он привык, что Курибаяси неуязвим, но в данный момент бой идёт с равным противником. — «Я должен победить! Хорошие парни всегда побеждают! Я — хороший парень! Я должен победить!» Синтаро отпрыгнул назад, когда меч Демона поразил землю, разбросал комья. По ней врезали чем-то куда более сильным, чем всего лишь эта рельса стали. — Ха-ха-ха! — Король Лилим махал ей так, что Синтаро успевал только прыгать с места на место, воздух нарезался вокруг. Что там делает Айони? Синтаро надеялся, что что-то она делает — следить за ней у него не было времени. — «Ничего себе!» — Айони сперва пыталась проникнуть в сознание Чёрного Самурая — там кипела невероятная, дикая злоба, тотальная ненависть ко всему роду людскому и к самому себе. Это, в принципе, и без телепатии было ясно. Айони обратила внимание на Аску и Каору, взгляд последнего показался каким-то уж очень сознательным, словно он понимал больше о происходящем, потому Айони обратилась к нему… — На! — Синтаро удалось попасть мечом по плечу Демона Канто, ударная волна порвала всю белую ткань халата. Под ней везде обнажилась тёмная и чёрная кожа. Что-то от его доспехах отлетело. Синтаро обрадовался. И увидел, как внутри доспеха сжимаются светлые зубы! Острая пасть зверя! Хищная улыбка! Эта пасть открылась. — Ай-ай! Синтаро сожгла струя кислоты! Он получил по лицу, по груди. Его кожа слезла, разъело до костей. — «Мне конец!» — Синтаро растерялся — он утратил зрение. К счастью, Курибаяси сам дёрнулся так, чтобы закрыть своего владельца от поражения мечом. Раны Синтаро затянулись. Плоть прямо сразу наросла. Теперь он боролся с растрёпанной головой и наполовину обнажённой грудью. — «Блин, а я не знал, что моё тело может регенерировать! Мне раньше никто не мог навредить! Но больно было!..» Чёрный Самурай начал теперь откровенно плеваться своей кислотой, похожей на нефть. Его маска спала, кое-где отвалилась и раскрылась броня — обнажились эти пасти, под шлемом выступили зубы — одна сплошная пасть, внутри — непроглядная тьма. Синтаро мог уклоняться, он даже обнаружил, что может поставить блок своим мечом — тогда отлетал весь плевок, маленькие капли не касались кожи. Синтаро разве что влез ногами в ту кислоту, которая была наплёвана на земле. По этим причинам Синтаро затем сражался полностью босым. Благо, регенерация плоти происходила буквально мгновенно. Похоже, необходимая материя просто создавалась из ничего. — Да что же ты за тварь?! — выкрикнул в сердцах Синтаро, когда попытался скрыться за валуном очень большого размера — Чёрный Самурай сокрушил его в обломки, после чего залил их своей кислотой, даже камень растворился в ней без следа. — Я?! Имя мне — Легион! И один из нас… — зубы в шлеме открылись и исчезли по краям. Синтаро увидел… своё собственное лицо! Да, ошибки быть не может: его, его родимая физиономия! С такими нежными женскими чертами, похожими на лицо европейца, с голубыми глазами, это лицо очень любят девочки и не только девочки. Такое лицо вдруг появилось под шлемом. — Синтаро! — в один момент закричала Айони. — Это — Эмма, тёмная сторона Икари Синдзи! Икари Синдзи… это одна твоя половинка, Синтаро! — Одна половинка?! — Синтаро удивился. Он один с мечом перед этим чудовищем. Два метра роста, чёрная броня, эти пасти на теле — и такое лицо, лицо Синтаро, которое смотрится просто нелепо. Внезапно одна из пастей внятно произнесла: — Аватар: Чёрный Фараон! Чёрный Самурай вместе с мечом преобразовался в серую гадость, полную пузырей, где каждый пузырек — мерзкая физиономия, всегда разная. Эта штука бурлила так меньше двух секунд, потому Синтаро не успел рассмотреть её во всех деталях (и хорошо что не успел). Чужеродная мерзость сформировала иной облик — тоже гуманоид, почти двух метров ростом — но не такой. Вытянутая фигура выглядит так, словно обтянута дорогим деловым костюмом из бархатной ткани; штанины очень широкие, как шаровары. Ткань заправлена в высокие сапоги, носки загнуты; они стоят среди обрывков спавшего белого халата. Теперь стало ясно, что людская одежда — это одежда, остальное — то, что преображается, суть есть часть живого тела этого существа. На голове — громоздкий немес фараона, из него торчат уши шакала, много декора скрывает лицо. — «Тикаил, древний Евангелион»! — всплыло в памяти. Открытая часть головного убора выглядит как поверхность экрана, на котором чуть ли не пикселями отображены всего два светлых глаза. Присутствует длинный наобородник, в теме головной убор открыт и обнажает третий глаз. Позади выходят два очень длинных хвоста, постоянно поднятых, на конце они пылают огнём и эти штуки напоминают кисточки львов. Широкие рукава, кисти в перчатках. Почти всё угольно-чёрное, но присутствуют белый и золотые цвета. — Меня зовут Ньярлатхотеп, — представилась теперь эта персона. — Если это имя тебе сложно запомнить, можешь звать меня Метатрон. Я Бог-коллективное бессознательное… Синтаро резко и очень уверенно осознал, что эта тварь просто выбрала другую тактику. Сейчас, когда у неё нет меча… — Не сри в уши! — босая ступня оторвалась от земли на такой скорости, что позади полетели комки. Синтаро понесло с мечом. — «Наверное, будет бороться в этой форме двумя огненными хвостами, пока он не выглядит бронированным! Возможно, огонь на его хвостах сможет прижигать мне раны и блокировать регенерацию!» Это перемещение занимало ничтожные доли мгновения, но для Ньярлатхотепа она потянулась — Синтаро, пока гнал, услышал очень чётко, как враг прозвучал: — Аватар: Ревущий! Произошла такая же трансформация, которую Синтаро уже наблюдал: монстрище вымахало до габаритов автомобиля, полностью покрылось бурлящей субстанции, приняло новую форму… Оно лепило себя как пластин. Синтаро дальше оказался со срезанными руками! Вот так просто ему срезали руки по локоти! Они, конечно, сразу отросли, но меч уже вылетел очень далеко, а сам Синтаро остановился, буквально ногами увяз в земле при торможении. Только после этого Синтаро смог рассмотреть Ревущего. Это массивная штука высотой несколько метров, выглядит как человеческий торс, у которого отрубили голову — всего гада зажимают конструкции, состоящие из трёх полукругов, с каждой стороны, того шесть. В области торса присутствуют несколько широких ртов, тревожно человеческих, но, кажется, неспособных открыться хоть сколько-то серьёзно. Стоит эта штука на трёх конечностях, которые выглядят как широкие и прочные ленты. Синтаро сразу назвал их про себя руки-«рулоны туалетной бумаги», как у Ангела Зеруила. Всё это кажется пластиковым и силиконовым, механическим. — Гуманис, — так называл своего противника Ньярлатхотеп, — если ты не против, я разделаю тебя в такой облике — форма гуманоида мне уже надоела. — Что ты за тварь?! — Синтаро оказался захвачен рукой-«рулоном туалетной бумаги. На месте от среза головы вырос пластиковый пузырь, из которого возникло лицо Синтаро, жуткое и немного деформированное. — Я — Эмма, тёмная сторона Икари Синдзи, пилота Евангелиона-01. Я — отмщение той, кто причинил боль, — Ревущий указал Синтаро в сторону Аски, чьей взгляд полон ответной ненависти, — и тому, кто предал мои чувства, — Синтаро указал теперь на Каору, который сейчас печально закрыл глаза. — Икари Синдзи?! — Синтаро узнавал здесь своё имя, что-то изнутри него отзывалось на него, но в то же время и нечто препятствовало… — Ты не только Икари Синдзи, — тут заговорила Айони, полностью поглощённая размышлениями на тему происходящего. — Ты, «Ишида Синтаро» — это результат слияния двух изначально совершенно раздельных личностей, двух людей: японца Икари Синдзи, пилота Евы-01, и русского Северова Виктора! Икари Эмма — тёмная сторона Икари Синдзи! Всё злое, что было в его сердце… а также, — Айони теперь уже очень по-злому взглянула на Ревущего, — Ньярлатхотеп, злейший враг Жизни и Разума — Начал, которые послали меня! Бог Хаоса! Бог Смерти и Безумия! — Угу, и как мне его победить?! — Синтаро отсеял всю лишнюю информацию, кроме того факта, что ему сейчас нужно победить Главного Гада. — На самом деле, — прозвучал Ньярлатхотеп, — в моём слиянии есть ещё один легионер — японский генерал-патриот, который отдал нам это тело в обмен на величие Японии. В этот момент Каору открыл глаза. — Я хочу, чтобы это кошмар закончился. Я хочу, чтобы мы все увидели рассвет. — А? — Аска взглянула на Каору. — Что этот дурак там бубнит? — голова Эммы поглядела на Каору. — Табрис, ты потерял свою силу из уверенности в том, что ты должен быть наказан за предательство Икари Синдзи! Ты уже вынес себе приговор, Табрис. — Армарос внутри тебя наш друг — он сковал твою силу, Ультаратхотеп, брат мой, — добавил Ньярлатхотеп-Ревущий. Каору продолжал с очень печальным выражением лица оставаться в таком положении — без рук и без ног, свинья на ходулях, неоднократно изнасилованная людьми и собаками. — А-а-а-а! — в этот момент закричал Синтаро. — Мне нужно вас превозмочь, иначе нехрена!.. — Икари Синдзи-кун, — Каору резко сосредоточился. И в этот момент Синтаро, до боли напрягая свои мощные мускулы, отторг от себя руку-«рулон туалетной бумаги». В следующий момент Синтаро вытащил ножик из кармана армейских брюк — лезвие вонзилось прямо в лицо Эммы Икари! Ревущий действительно закричал от боли и ярости, его звуковая волна отбросила Синтаро! Заставила Айони, Аску и Каору поморщиться от боли. Айони заткнула уши руками и прониклась сочувствием к тем, у кого нет рук, чтобы повторить это. — Гамлет! — Айони дальше подумала про своего ворона. Гамлет слёг от такого звукового удара. — Не кричи! — Синтаро схватил свой меч. — Я должен победить тебя, кем бы мы ни были, я должен!.. — Давай, Икари Синдзи-кун, только ты можешь это сделать! — поддержал его Каору. — Заткнись! Ты предал меня, предал как отец! — сейчас в сторону Каору полетела рука-рулон туалетной бумаги. Эмма пребывал в постоянной ненависти ко всем живым. Ньярлатхотеп просто наблюдал за этим с таким видом, с каким человек наблюдает за поединком насекомых, которых стравили удовольствия ради. У него нет ненависти, только хладнокровное высокомерие и презрение к жизни. Айони поняла, что у Эммы нет воли к жизни, потому нет воли к борьбе. У злого Синдзи нет силы, если его начать превозмогать. — Стоять! — тогда Айони сконцентрировала волю и силу, после чего преобразилась в короткой вспышке. У неё появилась иная одежда. Облегающий костюм светлых и тёмных цветов. Вокруг бёдер защитные щитки, ниже локтей непропорционально широкая одежда, зато запястья перевязаны тёмными лентами. На одежде присутствует абстрактный рисунок. Штанины сильно облегающие и тёмные. На шее аккуратный воротник. Волосы украшают сейчас возникшие заколки. — Я — Старшая Богиня! Инквизитор, Дитя Судьбы! Из-за спины Айони появились прозрачные, белые крылья, похожие на ромбовидные листья. Синтаро мельком подумал: — «Девочка-волебница!» Айони встала и развернула как щит лучезарный Старший Знак перед собой, конечность Ревущего обожглась. Синтаро с мечом ринулся на эту руку, смог разрезать её. Ревущей изменился: — Аватар: Ахтун! — Ньярлатхотеп понял, что Эмма так проиграет, потому взял всё на себя. Как и раньше, эта штука приняла облик совсем другой штуки: парящая в метре маска, размером чуть меньше легковушки, состоящая из керамики и фарфора; зелёных и ярко-красных цветов; три красных глаза-минерала, расположенных в форме правильного треугольника, рот очень блеклый. Сама маска, кажется, закрывает переплетение каких-то блеклых растений, похожих на корни из воска. Из этой основы выходит чуть менее десяти длинных веток, каждая выпускает из себя многочисленные окончания, похожие на ворсинки. — Блядь, какой же ты ëбаный кустик?! — Синтаро принял на себя попадание веткой. Он уже утратил почти всю одежду, у него брызнула кровь, его бросило среди валунов, сокрушило прямо несколько штук летящим телом. Сразу же после этого совершилась ещё одна трансформация: — Аватар: Зверь! Ахтун распался на семь отдельных чудовищ, с корову каждое. Серые, покрытые шкурой, похожей на крокодилью, очень мускулистые тела рептилий, их заковывает наружный, белый экзоскелет, наружные черепа-шлемы защищают головы, глаз не видно. У них торчат очень длинные клыки саблезубых тигров. Хвост при этом как у динозавров. Вдоль позвоночника у каждого из них тянутся выступы. Стая таких вот, чрезвычайно агрессивных, гончих Ньярлатхотепа набросилась на Синтаро: саблезубая пасть одного захватила ногу, саблезубая пасть другого — тоже, вот так руки и голова оказались захвачены разными челюстями Зверя. Крик Синтаро замолк, когда последняя из пастей сомкнула зубы. Гончие потянули тело, порвали на куски, торс без рук и ног рухнул, после чего ещё два аватара разорвали Синтаро на две части и сожрали. — Вот результат вашей борьбы, Гуманис, — прозвучал Ньярлатхотеп головой одного из Зверей. — Судьбу не изменить, Ангел Жизни, как бы твоя воля к борьбе не заставляла тебя трепыхаться. Аватар: Опухшая Дева! Этот из Зверей принял облик чудовищной пародии на женское тело, в уже показанном ключе сочетания живого и неживого. Высокая женская фигура, составленная из фрагментов тёмного металла, парящих всё время в воздухе, чтобы формировать такой образ. Внутри — светлое ядро, похожее на яйцо, его частично защищает нагрудник, широкие бёдра, колен нет, ниже есть голени и острые штуки на их концах, визуально играющие роль ступней. Голова — схематичный овал, три матовых глаза, пышные и длинные белые волосы, исполненные блеском страз. Штука с шипами за затылком. Укрошение на голове. Наконец — самая броская черта: очень поразительные, сексуализированные женские губы на этом лице, органические, розовых и фиолетовых оттенков, прямо посредине принципиально неорганической металлической поверхности. Вот такая вот Опухшая Дева вынула из яйца на животе тело мужчины в военной униформе. Генерал Мицуру, чья голова заменена на голову как у Синдзи. Из глаза торчит нож. Кажется, этот субъект тоже мёртв. Голос Опухшей Девы звучал по-женски: — Этот мусор больше не может жить. Он причинил боль и вред всем, кому хотел. Ньярлатхотеп отбросила от себя этот труп: — Бесполезный мусор для планов Богини Хаоса! — У Евангелиона есть светлая сторона! — закричала Аска, когда Каору отчаялся. — Синдзи, я любила если не всегда тебя, то часть тебя! Я ненавидела лишь часть тебя! Айони, как бы то наивно не звучало, решила вложить силу в Гамлета. От этого ворон резко увеличился, полыхнул белым, поднял в воздух Айони и Аску с Каору. — Амано Сиратори! [2] Гамлет обратился в подобие белого, металлического или керамического лебедя, чей размах крыльев составлял порядка семи метров. Золото коронует голову хохолком. Бронзовый нагрудник защищает туловище. Перья, длинна шея, расходящийся веером хвост — это светлые металл или керамика. Амано Сиратори полетела в свору гончих Ньярлатхотепа. — Ну и что сможет твоя драная курица? — нагло встретил её Ползучий Хаос. Безглазые головы саблезубых зверей поворачиваются к ней, кровь стекает с их зубов. — Старшие Боги, вы ничтожны! Амано Сиратори накрыла их своими крыльями, гравитационная ловушка пленила в себя гончих Ньярлатхотепа, заставила взлететь — и всё это разом рухнуло посреди равнины… Всполох белой молнии, там восстал гигант! Нет, не буквально Евангелион-01. Широкий гуманоид, весь в серо-металлическом блеске, дополнен золотом и бронзой. У него присутствует серая юбка, серая грудь, серые руки, серые ступни-сапоги. Края юбки бронзовые, наплечники золотые, позади — застывшие золотые крылья, состоящие из многочисленных сегментов, на конце каждого — красный драгоценный камень. На шлеме, над пустым лицом, декоративное изображение солнца с пламенными языками. Изумруд в груди. Лица нет — просто пустое, гладкое место. — Это Уцуно Икусагами [3], — услышала Айони имя из Мировой Души, — это всё хорошее, что было и есть в Еве-01… Синдзи, Синтаро переродился и слился со всем тем хорошим, что было в Первой Еве! Старший Бог! Айони, Аска и Каору пребывали внутри гравитационного искажения, защищённого дополнительно Старшим Знаком. Опухшая Дева поглядела на них с земли. — Значит, мы ещё можем победить?! — Аска взглянула с надеждой. В этот момент в Старший Знак ударили ленты-конечности. — Аватар: Аль-'Арш! — Ньяратхотеп, находящийся в форме Чёрного Фараона, которую он показал ранее, призвал свой летающий трон, покрытый лицами и снабжённый боевой бахромой, он раскрывал свои лепестки, снабжённые гигантскими глазами. — Ваш Старший Знак не сможет долго меня сдерживать, если Уцуно Икусагами проиграет!.. Аватар: Тёмный ветер! Пыльное торнадо, в которой мелькали зловещие физиономии разных форм Ньярлатхотепа, вобрало в себя тело Эммы. Оно внутри него добралось в другую сторону равнины, где сжалось. Из него вырос чудовищный дракон, немного превосходящий по размерам Уцуно Икусагами. Ямата-но ороти — восемь голов разного оттенка красного выбросились в небо, восемь хвостов плетьми рассекли воздух. Этот извивающейся монстр был чрезвычайно длинным! Но в то же время у него отчётливо виднелось упитанное туловище. Много рогов торчало на каждой голове. — Это Ороти — воплощение всего зла, которое принесла Ева-01! — закричала Аска. — Давай, дурак Синдзи, победи его!.. Я люблю тебя! — Я тоже люблю тебя, Синдзи! — закричал Каору. — Да уж — все любят Синдзи! — съязвила Айони. — Но давай, убей эту тварь! Ороти извергает красные молнии из рогов, из пастей дышит пламенем. — Блок! — приказывает Айони. Уцуно Икусагами защищается бело-голубым круглым барьером. Айони добавляет: — Копьё! Следом из такой же плазмы в руке Старшего Бога соткалось копьё. Его прямой бросок усмиряет Ороти. Оружие разлетается в искры. Красный дракон с восемью головами прекращает столь обильно атаковать. Айони, глубже вняв зову Старших Богов с Бетельгейзе, дальше приказывает: — Ороти-но Карасаиноцуруги! Из области неба, где находится Орион, пролетает молния. Из её бело-голубой плазмы возникает меч, несколько похожий на фламберг. Уцуно Икусагами поднял за ним руку. Теперь, когда в ней оружие, Старший Бог начинает рубить им головы — Ороти теряет сразу две, ещё третья оказывается наполовину срезана. Летит много искр, поднимается дым. Дракон пытается развернуться и нанести удар сразу восемью хвостами, они у него толстые и длинные, очень длинные. — Масаи Тенсё Ко! [4] — Уцуно Икусагами под приказ Айони выпускает насыщенный плазменный луч из солярного символа на голове. Ороти это всё накрывает по полной, происходит чудовищной силы взрыв. Землетрясение охватывает окрестности. — Дорецу Бакусен Хо! [5] Старший Бог обильно проливает из всего себя светло-белой пылающей синевой, чтобы окончательно заставить Ороти замолчать. Айони поворачивается к основному противнику, который давит на Старший Знак: — Дзирэцу Кудзанпа! [6] — Айони указывает на Трон Ползучего Хаоса. — Твоя очередь, сукин сын! Уцуно Икусагами запускает из своего меча и всех драгоценных камней восходящую зарницу. Ньярлатхотеп корчится при её виде и Аль-'Арш улетает. Зарница восходит над всей планетой… Планета Земля. Мир, где нет и не было Второго Удара и нашествия чудовищ. После терактов одиннадцатого сентября правительство США создало специальную службу. Японцы помогли ей сконструировать истребители для борьбы с Братством NOD — Аска Сорью Ленгли, Синдзи Икари, Рей Аянами и Каору Нагиса — те, кому надлежит рассекать высь. Синдзи, поместивший себе на глаза затемнённые очки, вёл автомобиль по жаркой американской погоде. Аска сидела вместе с ним и пила газировку. Они очутились в доме. Синдзи вышел из душа и увидел, как Аска его соблазняет. Прямо на кровати она лежит в нарочно откровенном тёмном лифчике с розовыми краями, в тёмных трусиках и в белых носках. Синдзи вышел из душа, зная, что мог бы встретиться в этом общежитии с кем-то ещё, потому обернулся полотенцем вокруг пояса. Синдзи видел, как Аска облизывает губы. Член Синдзи вскакивает… Он держит Аску на руках чуть ли не впритык к окну, трахает прямо вот так. Она говорит всякое. Потом он ставит её к окну, Аска упирается в стекло грудью и руками. Синдзи трахает её так. Потом трахает посреди кровати, когда она лежит на спине, сгибает ноги. Он снова стоит рядом с ложем и держит рыжую красавицу так, чтобы ноги оказывались у него на плечах. Она в ответ крепко держит за предплечья. Синдзи сидит на полу, Аска — обратная наездница. Потом — раком на полу, потом ещё раз на кровати… У них светское мероприятие — в компании прочих девушек Аска встречает своего кавалера. Она — в красном платье, с розочкой, с очень хорошо уложенной причёской, её волосы протыкает спица. Синдзи, в строгом костюме с галстуком, протягивает ей руку. В какой-то момент они разговаривают и бродят по ночному городу. Синдзи заходит в лифт, Аска вдруг останавливает кабину, падает на колени, раскрывает кавалеру молнию и вынимает член, чтобы сделать отсос. Синдзи кричит и стонет и в конце концов сбрасывает своё семя ей за щёку. Кенске никогда не изменяет своей привычке. Ему надо обязательно провести ночь в борделе. Тодзи собрался сочетаться браком Хикари и, хотя он любит свою девушку, этот герой намерен погулять на воле в последний раз. Каору решает проводить Рей до дома. Между ними некоторое напряжение. Рей получила черепно-мозговую травму, и Каору убил много времени на то, чтобы помочь ей адаптироваться, снова вернуться к прежней жизни. Рей начинает казаться, что она ему нравится, но едва ли они могут тут что-то сказать. Напряжение одновременно с последствиями нервного истощения. Перед тем, как те, кто более всего напоминают брата и сестру, расстаются, Каору, конечно, крепко обнимает Рей, но целует только в щёчку. — «Это всё?» — Рей чувствует себя брошенной и обиженной. Каору же, сунув руки в карманы, с мрачным видом возвращается к себе домой. Он открывает дверь и проходит мимо кухни. Где ему уже готовят еду. Каору с возмущением останавливает шаг и обращает внимание на это. — Сабуро! Невысокий тёмненький японец с отпущенной чёлкой, сколько позволял устав, чтобы выглядеть привлекательным. Стоит спиной к нему, Сабуро полностью наг с тылу. По пропорциям похож на подростка, но так-то ему тоже за двадцать. Сейчас он носит фартук от горла и до колен, с сердечками. Сабуро обильно накрасил губы, это выглядит настолько мерзко и пошло, что Каору даже возбуждается. Хотя по виду хозяин дома готов пыхать гневом. Каору Нагиса и Сабуро Хирю состояли в любовной связи на тот момент, когда с Рей случилась трагедия. Из-за того, что Каору проводил много времени с ней, Сабуро начал ревновать. Каору это очень не понравилось и любовники поругались. С тех пор Сабуро забирался к нему в дом, чтобы совершать разные непристойности. Каору в таком случае не мог отказать, хотя с большим удовольствием выставил бы в конце концов за дверь этого сталкера. Сабуро начинает очень грязно флиртовать, Каору аж прямо переживает подобное в качестве насилия по отношению к себе. Сабуро, конечно, подходит в таком виде и заключает Каору в объятия. Он ещё накрасил ресницы и брови, у него румяные щёки, у этой маленькой развратной сучки так выходит косить под женщину! Каору не мог отрицать: в этом таймлайне Сабуро был первым, когда он захотел именно поиметь и иметь всегда. Сабуро кладёт руки на кровать, он кладёт живот и держит спину приподнятой. Каору наклоняется только, чтобы опереться руками на ложе. Закрыв глаза, явив даже в чём-то болезненное выражение, Каору трахает Сабуро. Потом он кладёт руки на его поясницу, Сабуро старается ткнуться лицом в кровать. Взгляд у Каору сейчас, сколь позволяет ситуации отвлекаться на посторонние мысли, тревожный. До тех пор, пока Каору окончательно не входит в темп, чтобы накрыть собой Сабуро. Накрашенные губы пассива очень широко открываются, пока Каору обнажает только сжатые зубы и сильно сжимает веки. Сперма вырывается. Один раз, конечно, не насытит Каору. Сабуро впивается пальцами в покрывало, Каору долбит его, достигает нового извержения. Каору снова напряг лицо, снова кончает. Каору снова ложится на Сабуро, снова доходит до очень пошлого выражения. Сабуро кончает, широко раскрывая свой накрашенный ротик. — Я люблю тебя Ка-ору! — кричит Сабуро, держа торс на руках, когда позади него всё время работает любовник. Сабуро, очень довольный, так и не смыв косметику, лежит на животе, обхватывая подушку. Каору пребывает на спине, держит руки под головой и далеко не самым довольным образом смотрит в потолок. — Я не хочу, чтобы Каору лез к Синдзи, пусть у него будет свой педик для этих целей — а? Чем они не пара? — Виктор сидит в помещении, которое выглядит как киностудия. Здесь на экранах видно всё это. — А, Айон? Обращение именно в мужском роде. — Я полагаю, Табрис чувствует, что что-то не так, — отвечает юношеской голос, впрочем, вполне в духе Айони. Здесь прямо в воздухе парит юноша, бывший более глубоким, древним людским воплощением Инквизитора Адама и Лилит. Не надо объяснять, что у него было очень красивое лицо — брюнет, пышные волосы, но не слишком длинные или отпущенные, чтобы быть не к лицу именно юноше — красные глаза, как у Рей или Каору — в уши выставлены серьги, представляющие собой бронзовые овалы, с отходящими от них крохотными рожками. Можно сказать, что его отменный торс обнажён, если не считать, что розовая ткань, с блеском металла по краям, покрывает собой шею и от неё треугольником закрывает грудь до конца уровня сосков. Его левая рука закрыта обтягивающей чёрной тканью от голого плеча до голых пальцев, линия тёмной ткани там пересекает средний и указательный пальцы. У него чёрные штаны, почти что без выкрутасов, разве что по краям везде блестят драгметаллы, а на левой ноге ткань прямо гладко переходит на стопу, чтобы её перетянуть, чтобы ткань могла эротично тянуться теперь уже к пальчикам на ногах. Виктор не понимал, зачем это надо. Если ты ходишь босиком — ходи босиком, зачем ещё это? Правая нога, например, нормально так босая, браслеты обхватывают щиколотки. Впрочем, Айон предпочитает парить в воздухе, потому, да, обувь была ему ни к чему. Разумеется, пока у них было время перед отправкой на новый поворот Колеса Сансары, Виктор не раз Айону все эти пальчики целовал, и на руках, и на ногах. Русский вообще мог быть очень нежен и учтив в постели. Конечно же здесь, в глубинах Антивселенной, они попробовали всё. Виктора раздражало, что это существо вытащило из него всё и бросило в лицо и даже не скрывает, что делает с ним всё это только, чтобы чувствовать его реакцию. Просто секс это существо не интересует. Вот он — самый глубокой уровень Айони, который она не могла так просто реализовать. — Неужели нельзя сломать эту проклятую игру? — Виктор шёл в военной униформе, закидывая руки себе за голову. Айон шлёпал ногами ему в шаг. — Боюсь, это нам не под силу. Ты же знаешь, какая штука её держит? — Айон указал рукой на эти, с позволения сказать, часы — громоздкий механизм, парящий где-то среди высших сфер. Они могут до него подняться, могут его увидеть, но ничего не могут тут сделать. — Это тоже воплощение Ньярлатотепа? — Да, Хаос может принять любую форму, даже форму абстракции или механизма. Виктор подумал — он сейчас в последний раз разрядился спермой в эти обнажённые юношеские ягодицы, какие, казалось, могли выжимать из него все соки сколько угодно. Айон находился перед ним на четвереньках. — Ну, а можно только в этот раз у меня сразу будут суперсилы, а то нихуя не интересно всякий раз качаться снова с нуля. — Можно — можешь сказать, что судьба на нашей стороне…