морские сонеты

Море поёт свою песню, пока уходит солнце. Гудящие отзвуки волн разносятся по поверхности шёпотом синих китов, подминая под себя выцветший пляж. Куними вдыхает солёный воздух. Под ногами мнётся песок, похожий по цвету на печенье, которое когда-то пекла мама Киндайчи. Во рту появляется его сахарно-сливочный привкус, и это заставляет улыбнуться. Куними вспоминает, как часто бывал у Киндайчи дома, словно давно стал частью его семьи. Но, наверное, никто, кроме него, так не думал. Слабый отголосок света излучает тонкая фигура Куними. Прибрежный ветер опоясывает полы белоснежной куртки, дёргает за гладкие волосы и безмолвно зовёт с собой. Заоблачная даль мерцает перламутром, и от этой картинки в глазах, чёткой и яркой, хочется плакать. Постепенно небо застилает мишурой дымных сумерек, и песок теперь напоминает всё что угодно, только не печенье. Отливает голубым, трепетно темнеет под наступающими чёрными водами и скользит между перепонками пальцев. Куними дышит полной грудью. Глаза закрыты, словно крышки шкатулок, под которыми прячутся звёзды. Море поёт ему, он – слушает. Вода достаёт до берега пенящимися пальцами, и он улавливает каждый прибой. За спиной вспыхивает костёр и несмело тыкает в лопатки. – Куними, иди сюда, – хриплым почти-шёпотом говорит Киндайчи и делает жест рукой, когда Куними поворачивается. Выглядит довольным: кажется, ему впервые довелось разводить огонь. Босиком Акира пересчитывает песочные сугробы. К его пяткам и щиколоткам прилипают песчинки, обвиваясь вокруг кожи золотистыми лодочками. Он притуляется сбоку, к тёплому Киндайчи. Тот обнимает за плечи и трогает его руки. – Ледяные! – восклицает тот. – Ты зачем так долго возился в воде? – Я не возился, – говорит Куними. – Я просто слушал море. Лицо Киндайчи смягчается, брови приподнимаются, и он треплет Куними по макушке, потому что считает его очаровательным. Только – это ничего не значит. – Я обещал присматривать за тобой, – напоминает Киндайчи, подбрасывая сучья в языки пламени. – Если ты заболеешь… Куними уже даже и не слушает, словно какой-то купол закрывает его от этого мира и голоса Киндайчи, пока его руки греются в чужих. Как будто целая вселенная сжимается до крошечных размеров, умещаясь в тепло маленького прикосновения.   Врачи говорили, что ему нужен свежий воздух. Врачи говорили, что он очень слаб. Врачи говорили. Куними не слушал.