Я просто тебя люблю...

Резкий звон будильника вырвал меня из плена Морфея. Я, еле разлепив глаза, которые как-будто кто-то склеил супер-клеем, уселась на кровать и бросила взгляд на часы. 6:05. О Боже, за что?! Сегодня первый день учебного года, который, как некстати, выпал именно на понедельник. Внизу уже слышалась возня. Наш повар, Инна Ивановна, готовила для всей семьи завтрак. Мама давно не прикасалась к плите, она предпочитала кушать в дорогих ресторанах, в кругу своих партнёров по бизнесу. Меня это почему-то жутко бесило. По моему мнению, мама-это человек, который готовит тебе с утра блинчики, наливает ароматный чай и сидит рядом с тобой за столом, наблюдает, как ты поедаешь её приготовления. У нас же в семье, если ещё можно было её так назвать, такой традиции, к сожалению, не было. Всем хозяйством заведовали две горничные, повар и няня, которая «присматривала» за мной, за 17 летней девушкой. Да, моя мать не оставляла меня без присмотра и на час. Ей, наверное, удовольствие предоставляет то, что её дочь ступить свободного шага не может. А ведь это действительно именно так. В школу меня отвозил водитель, из школы он же и забирал. Видеться со своей единственной подругой я могла только в стенах учебного заведения, так как мама не разрешала мне гулять, что меня жутко раздражало. Я целыми сутками то и дело, что сидела в своей комнате и не выходила на улицу. Жаловаться мне было некому. Отца я слишком редко видела. Он постоянно в каких-то сверх-важных командировках. У меня складывается такое чувство, что ему на меня глубоко плевать, в принципе, как и моей матери. Слово «родительская забота» им не знакомо. Все свои обязанности по поводу меня они благополучно скидывают на прислугу, как называет этих добрейших женщин моя мама. Если честно, то своих родителей я не люблю, точнее так, я не отношусь к ним как к моим родителям. Они для меня стали чужими людьми. Мама никогда не разговаривала со мной как «мама с дочкой», а мне очень хотелось этих простых, но очень нужных мне бесед. Папа не интересовался вообще мной. Он просто отваливал мне карманных денег и забывал обо мне дальше. От всего этого я иногда задумывалась о суициде, но быстро отмахивала от себя эти плохие мысли. Мне 17, у меня всё ещё впереди, да я ведь даже школу то ещё и не окончила. С каждым днём жить мне хотелось всё меньше и меньше, и меня это, если честно, очень пугало. Я не из тех людей, которые бегут от своих проблем с помощью смерти. Но, признаюсь, такие мыслишки стали слишком часто закрадываться в мою дурную головушку. Я уже подумывала наведаться к психологу, да чего там к психологу, мне к психиатру нужно было бежать, но я себя останавливала. Изливала душу только своей подруге Маше. Она всегда меня выслушивала, а потом давала дельные советы. В свои такие же 17 лет она слишком много пережила. Сначала уход отца из семьи, потом мама начала пить, но быстро пришла в себя, вспомнила, что у неё есть дочка, которая в ней нуждается. В то время я вместе с ней всё переживала, поддерживала ее, как могла, теперь вот мне нужна помощь. Маше почему-то всегда мне говорила, что у меня замечательная семья, что у меня есть и мама, и папа, даже, несмотря на то, что я его вижу 2 раза в месяц. Да, я понимала, что это действительно так, у меня полноценная семья, мы не в чём не нуждаемся, но я то ведь нуждаюсь. И дело было даже не в деньгах, в которых меня, кстати, совсем не ограничивали, мне просто нужна была родительская забота, любовь и понимание. Большего от них не требовала, мне нужны были эти три простых чувства, но, увы, за свои 17 лет я этого так и не почувствовала, а жаль… Приведя себя в полный порядок, я накрасила свои не очень длинные ресницы тушью, надела на себя «школьную форму». Наша школьная форма состояла из одной серой жилетки, низ нужно было выбирать самим, но это тоже громко сказано. Либо юбка-карандаш, либо брюки. На верху обязательно должна быть белая блузка, а поверх неё эта самая серая жилетка. Меня сильно это бесило. Я не любила юбки, а брюки и подавно. Но моя мать меня не слушала, и мне приходилось напяливать на себя эту несносную чёрную юбку. Я спустилась вниз. Стол уже был накрыт. Всё как всегда. Две порции яичницы, два стакана свежевыжатого сока, две вилки и два ножа. Наш повар не отличалась изысканным вкусом, но я и этому была рада. На завтрак у нас была либо овсяная каша, от которой меня тошнило, в прямом смысле слова, либо тарелка с яичницей, но её я тоже не особо любила, но садилась и ела, чтобы снова не услышать возгласы мамы. Она всегда кричала на меня за то, что я неподобающим образом отношусь к Инне Ивановне, которая, по её словам, выпендривается ради меня любимой. Сама мама могла и накричать на бедную повариху за непрожаренный кусочек яйца, или же вообще выписать ей штраф за то, что она неправильно расставила всё на столе. Характер моей родительницы был ну очень уж сложный и деспотичный. Я вообще удивляюсь, как у неё в фирме ещё кто-то работает, её же невозможно вынести больше часа. Да, сейчас вы все, наверняка, подумали, что я ненавижу свою мать, да и отца тоже. В какой-то степени да. Нет, ну, а за что мне их любить? За то, что они не уделяют мне своего внимания хотя бы на 20 минут? Или может быть за то, что моя мать считает меня жалкой? Да-да, она считает, что мне вечно не везёт и я вызываю жалость у других людей. Это вы считаете нормальным? Лично я-нет! Я и мама сели за небольшой круглый стол, что стоял посередине кухни. Признаюсь, его расположение мне не нравилось. Он мешался, если на кухне больше 2-ух человек. Там было попросту не пройти, несмотря на то, что наша кухня была не из маленьких. Я много раз говорила об этом матери, но разве станет она меня слушать?! Конечно же, нет. Её не волновало чьё-либо мнение, ведь её же превыше всего. С этим я давно смерилась. Быстро съев эту «наивскуснейшую» еду, я выбежала из дома. Около наших ворот меня уже ждал Олег. Молодой парень, на виду бы я ему дала не больше 25-ти лет, очень вежливый, да и общительный. С ним у нас были хорошие приятельские отношения. Этому человеку я могла довериться, несмотря на то, что он был мне совсем чужим. А вот с родителями я так разговаривать попросту не могла… Жаль, очень и очень жаль… — Доброе утро, госпожа Берёзина, — открывая передо мной заднюю дверь, изрёк Олег. Я лишь в ответ улыбнулась. Он частенько меня так называл, а мне это нравилось. — Куда изволите Вас отвезти на сей раз? — всё в той же манере, проговорил парень с водительского места. — Отвезите меня в школу, сударь, — в тон ответила я, а с моего лица по-прежнему не слезала улыбка. — Как скажете! — ответил он мне и дал по газам. Машина с рёвом сорвалась с места и мы поехали. За окном мелькали деревья, дома, магазины, высокие здания, в которых сейчас суетились работники, аптеки, ещё мы проехали мимо трёх больниц. Да, в нашем районе аж три больницы. Я совершенно не понимаю, для чего их столько понастроили. Иногда я удивляюсь нашему правительству, у которого нет логики. Ладно, забыли. Я вечно могу над этим рассуждать. Через 20 минут мы подъехали к большому трёх-этажному зданию. Всего в моей школу училось 2000 тысячи учеников из разных районов. Школа была обычная, с 11-ю классами обучения, ну или 9, кому как приспичит. Я попрощалась с Олегом и покинула автомобиль. У входа в школу меня уже ждала Машка. И так, меня зовут Берёзина Юлия Александровна, мне 17 лет, и я не люблю своих родителей, а они не переносят меня…