Прошлое, что было забыто, возвращается одной лишь картиной...

      После очередного собрания, Людвиг направился к себе. По его плану, составленного на эту неделю, Германия собирался разобраться в кладовке, что была забита всякой ненужной всячиной. В мыслях, немец уже строил план по уборке. Конечно, он хотел взять с собой своего брата, Пруссию. Но тот сказал, что он уедет к Нидерландам, которому Гилберт пообещал помочь собрать тюльпаны.       Выйдя на улицу, немец огляделся по сторонам, чтобы ненароком не попасться Италии. Но, не увидев Фелечиано, Байльдшидт вдохнул свежий, тёплый, пахнущий цветами и зеленью, майский дневной воздух. Конечно, это было только начало мая, но уже довольно хорошо чувствовалось лето. Конечно, немцу не очень нравилось данное время года, но всё же, природу не заставить делать так, как тебе захочется.       Идя к своему дому, Людвиг уже представлял, насколько там, в кладовке, грязно. Но он не представлял, что он там найдёт…

***

      Скрипнула старая дверь, и свет из коридора озарил пыльный хлам в кладовой. Внутрь комнаты вошёл Германия со стопкой старых книг. Он поставил их на стол, после чего попытался оценить количество всего ненужного.        — М-да… Много тут всяких вещей… И в основном, это вещи Пруссии… — проговорил Людди, вытаскивая одну из коробок, в которой были старые доспехи Гилберта времён крестовых походов. В другой коробке хранились старые альбомы с фотографиями, где был не только Гил, но и маленький Люда.       Немец усмехнулся и отставил коробку, потому что решил посоветоваться с братом на счёт этого. Продолжая отставлять коробки, Дойцу пробирался всё глубже и глубже в даль комнаты. Ему попадалось всё: оружие, доспехи, книги, картины, уздечки для лошадей… В общем всё, что было связанно с историей Пруссии и Германии.       Задев какую-то тряпку в углу, показалось немного рамки и холста, покрашенного в какой-то нежный цвет.        — Хм? Это что за картина? Может, Bruder где-то её отрыл? — предположил немец и сдёрнул ткань с картины. На холсте была изображена малышка в костюме прислуги, уснувшей на кресле. Настолько красивы её черты, что Людвига это чем-то зацепило.        — Откуда это картина?.. Не похоже, чтобы Bruder её рисовал. Да и кто это рисовал? Даже подписи не оставил… — и, спустя пару минут тишины, он вновь спросил самого себя, — И кто это на картине?..       Аккуратно взяв картину, Германия вынес её в коридор и стал протирать её от пыли. А после этой процедуры понёс картину в кабинет, совсем забыв о уборке в кладовой.