Amandoti

Элеонор в тот день выехала очень рано. Когда она покидала замок, солнце едва начинало вставать из-за горизонта и ей пришлось продвигаться в утреннем тумане. Когда она въехала в лес, ветви деревьев, влажные от росы, касались ее кожи и волос, доставляя неприятные ощущения. Тогда она плотнее сжимала губы, которые невольно сводились в презрительную линию. Тем не менее, Элеонор нравились утренние прогулки. Она была одна и ее никто не беспокоил — в ее лес было запрещено заходить крестьянам, а редкие егери всегда старались избегать этой части территории по утрам. Графине было необходимо подумать и привести в порядок свои мысли. Она пустила лошадь легким аллюром и глубоко вдохнула, наслаждаясь хвойным запахом елей. В их местности стало неспокойно. Тревожные новости доходили от разведчиков, а письмо брата подтверждало ее опасения. Ходили слухи о нападениях на кареты и одиноких путников, но это были не обычные разбойники. Солдаты докладывали об усиленных группах, хорошо экипированных, с оружием, которое не могли себе позволить простые бандиты. Все указывало на то, что кто-то собирает сильную банду профессионалов. Элеонор разделяла мнение своих советников и своего брата — судя по всему, разоренные и обездоленные в результате войн и интриг феодалы решили вернуть себе прежнее богатство путем захвата отдельных земель. Для графини это была серьезная проблема — она становилась одной из первых кандидатов для вооруженной атаки. Как вдова и женщина, она, наверняка, представлялась заговорщикам легкой добычей, к тому же, ее земли находились в значительном отдалении от земель ее брата, который вряд ли успеет прийти к ней на помощь. Элеонор понимала, что после вооруженного захвата они постараются сделать свое право на феод законным, возможно, отдав брату его долю. У нее не было детей, и положение ее как правителя могло быть шатким. Графиня много лет защищалась от нежелательного внимания своим дальним родством с королем, но в эти неспокойные времена многое могло поменяться. Элеонор понимала, что действовать нужно быстро и решительно. Первым шагом была разведка — надо было точно установить, кто именно стал ее противником. Она уже усилила охрану на границах своих земель, но людей у нее было не очень много. Графиня знала, что в случае вооруженного противостояния она останется сама по себе — брат далеко, король слишком занят войной, а соседские феодалы вряд ли поспешат ей на выручку. Несмотря на то, что ее титул был, что называется, «по праву», местные бароны не были ее вассалами. От мрачных мыслей ее отвлек хруст веток где-то справа и ржание лошади. Элеонор быстро выхватила арбалет, закрепленный на седле, и двинулась в сторону звука. Ее конь шел медленно, переступая через поваленные ветви. Наконец, графиня увидела впереди красное пятно. Она облегченно выдохнула — вряд ли разбойник стал бы носить такой яркий плащ. Но бдительность была залогом выживания, поэтому, приблизившись, Элеонор подняла уже заряженный арбалет, направляя его на фигуру всадника. — Кто ты и что делаешь на моих землях? — прокричала она, продолжая приближаться к незваному гостю. Всадник вздрогнул и быстро повернулся, слишком резко дернув поводья. Раздалось ржание — его лошадь испугалась и встала на дыбы. Она бешено молотила ногами в воздухе, отчаянно вращая глазами. Всадник громко вскрикнул, не удержался и дал животному сбросить себя. В тот же миг, испуганная кобыла рванулась вперед, исчезая среди деревьев. Все это время Элеонор стояла, удивленно наблюдая за разыгравшейся сценой. Она опустила арбалет, понимая, что этот незнакомец точно не представляет для нее никакой угрозы. Разве может разбойник или профессиональный военный передвигаться на лошади, которую еще не успели до конца обучить и которая боится каждого громкого звука? Тихий стон заставил Элеонор опомниться. Она пришпорила коня, и вскоре оказалась совсем рядом с незадачливым наездником. Теперь она увидела то, что не заметила сразу — из-под капюшона лежащей на земле фигуры выбились длинные пряди, а покрой плаща был явно женским. Девушка на земле повернулась, испуганно глядя на графиню. Она пыталась приподняться, но у нее ничего не получилось — опавшие хвойные иголки впивались в нежные ладони, причиняя боль. Элеонор молча разрядила арбалет и спешилась. Она медленно подошла к девушке и протянула ей руку, помогая встать. Бегло пробежавшись глазами по ее фигуре, графиня пришла к выводу, что та не получила серьезных травм. Элеонор отступила на шаг и скрестила руки на груди, сердито глядя в лицо незнакомке. — Я повторю снова. Кто ты и что делаешь в моих владениях? Девушка вздрогнула. Она сняла капюшон, проводя рукой по спутавшимся волосам. Теперь Элеонор видела, что ее волосы были вьющимися, с красивым рыжеватым оттенком. Они не были огненными, но этот цвет был достаточно яркий и отчетливый. Собравшись с духом, девушка посмотрела прямо на графиню и, как можно более спокойно, ответила: — Меня зовут Катарина, я дочь барона Йоркса и попала на Ваши земли совершенно случайно. Элеонор удивленно приподняла бровь. Катарина? Она мало общалась с местными баронами, но это имя было ей знакомо. Однажды, много лет назад, она была в замке ее отца, чтобы решить кое-какие земельные вопросы. Там Элеонор познакомилась и с семьей барона — его женой и детьми, среди которых была и Катарина, совсем еще маленькая. Да, сходство, определенно, было. Графиня долго смотрела на девушку, пока та, засмущавшись, не отвела взгляд в сторону. — Ты одна здесь? Вопрос застал Катарину врасплох. Она замялась и неуверенно кивнула. Во взгляде графини промелькнуло недоверие. Она уже собиралась ответить ей менее учтиво, как девушка вдруг быстро заговорила, почувствовав необходимость объясниться: — Я одна, миледи. Просто не хочу, чтобы Вы подумали обо мне неправильно, но я сбежала. Я, правда, совершенно случайно попала в Ваш лес! Эти территории мне неизвестны… Катарина опустила голову, глядя в землю. Она невольно ухватилась за предплечье левой руки, сцепляя пальцы в нервном жесте и тут же слегка простонала от внезапной боли. Элеонор заметила, как дернулась девушка. Конечно, падение с лошади не могло пройти для нее безболезненно. Графиня подумала, что нужно оказать помощь — просто отослать баронессу было бы неправильно, учитывая, что ее лошадь умчалась в неизвестном направлении. Девчонка не была похожа на шпиона, да и лишние сведения о положении в соседних феодах не повредили бы. У графини был законный способ задержать Катарину в своих владениях и узнать все, что ее интересует. Элеонора подошла ближе и постаралась смягчить свой тон, спросив: — Вы ранены? Я видела, как лошадь скинула Вас — это было весьма неумело с вашей стороны. Девушка вспыхнула от смущения. Ей не хотелось выставлять себя в глупом положении перед загадочной графиней, но выбора не было. — Да, — тихо сказала она. — Я плохой наездник. И падение было очень…болезненным. Она вновь потерла свою руку. Катарина не знала, что теперь делать — она в чужом лесу, без лошади и сопровождения. Раньше с ней такого не случалось. — Вы поедете со мной, мы найдем вашу лошадь, а мой лекарь осмотрит ваши повреждения, — тон Элеонор не оставлял возможности выбора, но его, по сути, и не было. Графиня аккуратно взяла девушку за край плаща и повела к своему коню. Катарина не сопротивлялась. Она благодарно улыбнулась. — Спасибо, миледи. Мне очень жаль, что я побеспокоила Вас… Ее робкий голос и смущенное лицо заставили Элеонор закатить глаза. Ей сейчас было совершенно не до этого. — Мы поговорим об этом позже. Садитесь спереди — придется ехать вдвоем. Катарина подчинилась. Она попыталась самостоятельно забраться в седло, но с первого раза у нее ничего не вышло — конь графини был гораздо выше ее лошади, к тому же, обнаружила себя боль в лодыжке. Испуг после падения стал отпускать ее и Катарина поняла, что ушиблась гораздо сильнее, чем думала изначально. Все ее тело немилосердно болело. Девушка вспомнила, как приземление на холодную почву вышибло воздух из легких, а перед глазами заплясали черные точки. Вдруг Катарина почувствовала сзади руки графини, которая подхватила ее за талию и подтолкнула вверх, помогая, наконец, забраться на лошадь. Элеонор, уже после второй попытки и тихих всхлипов девушки поняла, что сама она сесть в седло не сможет. Тогда она просто обхватила ее талию и приподняла — это было просто, учитывая, что Элеонор была на голову выше баронессы и уж точно сильнее. Наконец, усадив девушку перед собой, графиня легким движением вскочила на коня, устроившись сзади. Она видела, как пальцы девушки вцепились в луку седла, пытаясь удержаться. Слегка сдвинувшись, Элеонор удобнее ухватила поводья и направила коня к замку. Катарина была благодарна графине за то, что та ехала медленно — каждое лишнее движение сейчас было нежелательным для девушки. Когда деревья рассеялись, стало видно, что солнце уже поднялось над линией горизонта — день вступал в свои права. Теплые лучи коснулись лица Катарины и она слегка улыбнулась, расслабившись. Она думала о всех событиях, произошедших за последние несколько часов. Уезжая из своего дома под покровом ночи, девушка и не думала, к чему это приведет. Она просто была во власти эмоций, и только теперь поняла, что никакого плана у нее было. Все началось накануне вечером. Катарине уже исполнилось 17 — возраст, более чем подходящий для замужества. Ее родители, видимо, тоже так полагали. После ужина отец мягко, но решительно объявил ей о готовящейся помолвке. Он говорил, что нашел отличного кандидата ей в мужья — старшего сына одного состоятельного графа. Это поднимет их статус в обществе — говорил он — к тому же, молодой граф кажется человеком добрым и приятным. Катарину эта новость застала врасплох. Она никогда не думала, что ее мнения не спросят. Обычно, родители очень бережно относились к ней — этим же объяснялся и тот факт, что в 17 лет она была еще не замужем. Матери было просто жаль отдавать ее под венец совсем девочкой. Катарина подозревала, что отец придерживается того же мнения, но он этого не показывал, говоря, что просто не нашлось подходящего кандидата, а он не хочет, чтобы ее приданное ушло какому-то нищему барончику. После известия Катарина вспылила и долго пререкалась с родителями, отстаивая свое право выбора. Она настаивала, что хочет увидеть жениха до помолвки и решить сама, стоит ли выходить за него. Отец сидел мрачный, и, в конце концов, не выдержал. Он стукнул кулаком по столу и жестко потребовал от дочери подчинения, говоря, что это он — глава семьи, а она всего лишь женщина и его дочь, поэтому только он может распоряжаться ее будущим. Катарина знала, что ее отец бывает очень вспыльчив в гневе, как и она сама, но эти слова обидели ее. Девушка разрыдалась и убежала в свою комнату, лихорадочно всхлипывая. Мать пыталась броситься за ней, но барон остановил ее, покачав головой — он хотел преподать дочери урок подчинения. Заперевшись в своей комнате, Катарина еще долго всхлипывала, думая о том, что ей придется покинуть родительский дом и разделить постель с незнакомым человеком. В конце концов, ей удалось взять себя в руки и успокоиться. Тогда она придумала великолепный, как ей показалось, план — она просто сбежит из дома и попытается добраться до ближайшего женского монастыря, где ей дадут убежище. Катарина не была уверена, хочет ли она стать монахиней, принять постриг и жить среди сестер, но знала, что у нее будет время на размышления. Этой же ночью она незаметно пробралась в конюшни и, выбрав невысокую лошадь, отправилась в путь. Она легко проскользнула через ворота, воспользовавшись состоянием стражников, которые были слишком заняты выпивкой в честь праздника и не узнали баронессу. С собой Катарина взяла немного еды и бурдюк с водой — она надеялась добраться до места за день. Она никогда не была так далеко от замка, и, когда границы земель ее отца остались позади, просто направилась вперед. Девушка ехала по дороге, стараясь не сворачивать в сторону и вглядываясь в темноту, чтобы избежать столкновения с другими путниками. Она не была глупа и понимала, что нужно быть очень осторожной, путешествуя в одиночестве. Тонкая полоска рассвета уже образовалась на горизонте, когда она подъехала к лесу. Девушка пустила лошадь шагом, осторожно пробираясь по дорожке между деревьями. Так она ехала какое-то время, пока окончательно не заблудилась. Она решила остановиться и дождаться восхода солнца, благо, ждать оставалось недолго. Катарина сидела, вглядываясь вперед и пытаясь вспомнить карты, виденные ею в библиотеке. Вдруг раздалось шуршание листвы, а затем послышался громкий оклик: — Кто ты и что делаешь на моих землях? Лошадь Катарины будто взбесилась. Она встала на дыбы, испугавшись внезапного звука, отчаянно заржав. Девушка не удержалась и упала, перекатываясь по земле. Лошадь ускакала, а Катарина осталась лежать, пытаясь прийти в себя и сделать вдох. Когда ей удалось перевернуться, она увидела женщину. Та сидела на огромном скакуне, а в ее руках был охотничий арбалет. Девушка некоторое время смотрела на нее, а потом со страхом поняла, кто это. О графине Элеонор ходили разные слухи. Будучи вдовой, она приняла решение жить в одиночестве, самостоятельно управляя своими землями. Она редко появлялась в обществе и приобрела репутацию женщины жесткой и замкнутой. Сплетни предписывали ей множество разных качеств, но в одном Катарина была уверена — графиня не любила незваных гостей. Девушка пыталась подняться, но это было невозможно — рука болела, а в ладони впивались хвойные иголки. Вдруг графиня подошла к ней и протянула руку. Почти без колебаний Катарина приняла ее помощь. Девушка нервничала, отвечая на вопросы, но не желала показывать своей уязвимости. Страх отступил, и она уже смогла мыслить более ясно. Подумав, Катарина поняла, что графиня не сможет причинить ей вреда — отец будет искать ее, а заключение в темницу дочери барона, без веских на то оснований, вызовет большой скандал. Также, девушка не верила в слухи о графине — вряд ли она действительно была так жестока, как о ней говорят. Единственное, чего девушка действительно опасалась, так это того, что леди Элеонор сразу же даст знать барону, где находится его дочь. Катарина попыталась развеять сомнения графини, объяснив, что ее пребывание здесь — просто ошибка. Боль в теле давала о себе знать и, кажется, графиня заметила это. Она предложила Катарине отвезти ее в свой замок и показать лекарю. Девушка согласилась — другого выхода у нее не было. Ее немного беспокоило путешествие на одной лошади — это было не очень прилично, но, подумав, Катарина решила, что они обе женщины, да и вряд ли кто-то сможет их увидеть. Когда графиня помогла ей подняться в седло, она удивилась легкости, с которой ее приподняли и почему-то смутилась этому внезапному прикосновению. Впрочем, баронесса не подала вида — гордость не позволила ей показывать свои эмоции. И вот теперь она ехала, крепко держась за луку седла и чувствуя, как чужое тело прижимается к ее спине. Это заставляло Катарину нервничать — она никогда не была так близко с кем-бы-то-ни-было, исключая, разве что, родителей и служанок. Графиня была неразговорчива, и девушка не пыталась начать беседу. В какой-то момент она почувствовала, как графиня крепче перехватила поводья и ее руки прижались к плечам Катарины, поддерживая в седле. Прошло около получаса, прежде, чем впереди показался замок. Расстояние было не очень большим, но Элеонор старалась ехать медленно. Она не знала, есть ли у девушки переломы и не хотела причинять ей боль быстрой скачкой. Когда они подъехали к замку, стражники вытянулись и покрепче перехватили копья. На их лицах отразилось неподдельное удивление, когда они увидели спутницу графини. Элеонор это все совершенно вывело из себя и она ледяным тоном приказала им перестать таращиться и открыть ворота. Приказ был исполнен незамедлительно. Проехав в конюшни, графиня была встречена конюхом, который тут же взял лошадь под уздцы. Элеонор молча слезла и протянула руки, помогая спуститься своей спутнице. Когда Катарина оказалась на земле, она глубоко вздохнула, улыбнувшись. Девушка была рада наконец-то слезть с этой лошади — она действительно была плохим наездником. — Спасибо, миледи, — учтиво поблагодарила она графиню, слегка склоняя голову в поклоне. — Вы ко мне очень добры. Элеонор едва не фыркнула от этого нарочито светского обращения. Ей было забавно видеть, как девочка пытается соблюсти приличия после их далеко не образцовой встречи. — Можешь звать меня Элеонор, или леди Элеонор, — просто сказала она ей. — Теперь ты моя гостья, и можешь не быть столь официальной. Катарина слегка смутилась, но кивнула в знак согласия. Ей показалось, что кончики губ графини слегка приподнялись в улыбке, но в следующую секунду она почувствовала, как тонкие пальцы сомкнулись на ее локте, подталкивая вперед. — Иди за мной, надо срочно показать тебя лекарю. Элеонор вела ее, слегка поддерживаясь и не торопясь. Она старалась быть терпеливой с девушкой, хотя ее действительно раздражала эта необходимость проявлять заботу о внезапной гостье, особенно в такое непростое время. Все мысли графини были сосредоточены на защите своих владений, а нянькой ей быть точно не хотелось. Войдя в богато украшенное помещение — судя по всему, главный зал — графиня усадила гостью на стул. Сразу же подбежал слуга, и Элеонор приказала ему немедленно прислать лекаря. — Хотите чего-нибудь? Вы голодны? Желаете воды? — Элеонор хотела проявить необходимое гостеприимство. К тому же, она понимала, что девушка не виновата — она просто заблудилась, случайно попав в ее владения. Почему баронесса убежала, она узнает потом. Катарина подняла глаза и нерешительно кивнула. — Я бы хотела попить. Вся моя провизия пропала вместе с лошадью. Элеонор тут же отправила слугу на кухню, приказав принести лучшего вина. Он вернулся довольно быстро. Элеонор взяла небольшие кубки и протянула один Катарине. Та с недоумением смотрела на графиню. — Выпейте, это лучшее вино из моих запасов. Оно поможет унять боль, — пояснила та. Катарина приняла кубок и осторожно поднесла его к губам. Она редко пробовала вино и немного боялась потерять над собой контроль. Она сделала маленький глоток и замерла, почувствовав необычный привкус. Элеонор не выдержала и тихо рассмеялась. Эта девушка вдруг стала необычайно ее забавлять. Она видела, как Катарина вздрогнула, глядя на нее с непониманием. Сев на соседний стул, графиня слегка улыбнулась ей и сделала глоток из своего кубка. — Не бойтесь, — произнесла она. — От одного бокала с Вами ничего не случится. Это вино, на самом деле, довольно редкое — Вам нравится его вкус? Катарина ответила не сразу. Она была удивлена такой смене настроения графини. Она что, забавляется? Девушка нахмурилась. Она баронесса, даже графини не имеют право смеяться над ней! Катарина поднесла напиток к губам и, глядя на графиню, резко выпила половину. — Прекрасное вино, графиня, — ровным тоном произнесла она, чувствуя, как по телу начинает растекаться приятное тепло. Элеонор удивленно смотрела на девушку. «Надо же, а она, оказывается, с характером», — промелькнула мысль у нее в голове. Впрочем, учитывая побег юной баронессы из родительского дома, этого следовало ожидать. На лестнице раздались шаги и графиня увидела лекаря, спускающегося в зал. Он был уже не молод и служил еще ее родителям. Несмотря на возраст, лекарь был еще в состоянии практиковать, и Элеонор знала, что лучшего врача ей не найти во всем герцогстве. Старый лекарь подошел к ним и учтиво поклонился. Он молча посмотрел на юную девушку, сидевшую рядом с графиней, но ничем не выдал своего недоумения, терпеливо ожидая разъяснений. Элеонор поднялась и показала на девушку. — Томас, это Катарина, дочь барона Йоркса. Она сбилась с пути, оказавшись в наших лесах. Ее лошадь понесла и сбросила бедную девушку. Осмотри ее, она сама расскажет тебе подробности. Лекарь кивнул. — Конечно, миледи, — затем он обратился к девушке. — Пойдемте со мной, баронесса, мне нужно будет Вас осмотреть. Графиня заметила в глазах Катарины неуверенность и смущение. Она слегка коснулась плеча девушки, ободряюще сжав. — Катарина, Томас — лучший лекарь из всех, которых я знаю. Он служит нашей семье уже очень много лет и не причинит Вам вреда. Девушка внимательно посмотрела на графиню и, наконец, слегка кивнула. Она пошла вслед за старым лекарем в отдельный кабинет, слегка прихрамывая по дороге. Когда они скрылись из виду, Элеонор допила свое вино и направилась наверх. Ей нужно было переодеться и встретиться с капитаном стражи и парой советников до обеда. Необходимо было действовать незамедлительно