"Раздели эту тайну со мной"

Ночь для девушки прошла, как обычно: явлением манящей луны, провожающей ее до рассвета. Ближе к утру она уснула на том же подоконнике, удобно облокотившись спиной об выступающий косяк окна и свесив одну ногу для полного комфорта. Проснувшись, Фиона снова сомкнула глаза, потому что этот эпизод показался ей самым пустым и незначительным. Она хмурилась, качала головой, не желая воспринимать действительность. А что еще так вдохновляло ее на риск и свободу, как не краденное состояние? Кажется, сегодняшний день не имел смысла без этого, но теплый подоконник имел право на существование и попросту не отпускал ее. Поэтому, не мучая себя излишними прогулками, девушка решила выделить весь день не присущей ей апатии. Она то и дело переворачивалась то на один, то на другой бок, не находя себе места, и чувствовала временами неприятную колкость в ногах. Мысль об отекших частях тела заставила бездельницу встать с замученного подоконника хоть на секунду. За эту секунду она ничего более важного не сделала, как только справила малую нужду. И улеглась снова на подоконнике, который уже прогибался под ее ватным телом. "Как бы он не сломался вконец..." - думала девушка, удивленно разглядывая предмет и осторожно проверяя его руками на прочность. "А если бы мы вместе улеглись на этой незначительной, но уютной поверхности?" - она будто специально искушала себя размышлениями, поглаживая кончиками ноги противоположную сторону косяка. Затем, не в силах больше мучить себя мечтаниями, она слезла с зоны комфорта и все-таки отправилась на прогулку. Начало вечереть. Только в эти минуты Готэм ей казался особенно привлекательным. В тихое и ночное время можно столько дел переделать... Множества которых ей самой были не изведаны. Но услышать крики ребенка, зовущего на помощь, она точно не ожидала услышать в эти сутки. Точнее, мошенница даже не представляла, что ее отношение к такой ситуации повернется к ней иной стороной. Фиона почувствовала что-то колкое в груди, чего никогда не испытывала раньше. Чувство ответственности и героизма, которое до этого времени она всецело презирала. Ей казалось, что именно герои, люди высокого мнения о себе, - по типу тех, кто выбрасывает открытки поклонников, даже не прочитав их. Она вышла из угла одного заброшенного дома, прищурившись и выискивая постороннюю опасность. Чутье ее не подвело. Именно за этим углом терся дряхлый мужик об бетонную стену, заслоняя собой путь ребенку, заливающемуся слезами. Девушка не тянула время и с полной уверенностью вышла на поле боя. Отпинать старого извращенца ей не составляло никакого труда. Воровка схватила старика за плечо и, отдернув его в сторону, ударила кулаком в размякшее от старости и сигаретного дыма лицо. Мужику не хватило сил держаться на слабых ногах, поэтому он тут же упал на асфальт, разбив голову. Кажется, вытекшей из уха крови девушке было не достаточно. Для полной, по ее мнению справедливости, она добила старого урода ногами и сломала его коленную чашечку, сильно надавив на нее стопой. Тогда она услышала хруст, за которым последовали дикие вопли и стоны. Смотря на происходящее, ребенок явно успокоился и уже забыл о своих слезах. "Су...ка! Сссу...ка!!" На фоне этих оскорблений девушка обернулась к прижавшемуся к стене мальчонке, сердце которого бешено колотилось. Он смотрел на жертву, испытывающую на себе боль, большими круглыми глазами и непроизвольно держал мокрую от слез ладонь на сердце, так и выпрыгивающем из груди. - Хм, теперь все в порядке. - Подошла Фиона, мило ухмыльнувшись и заправив спавшую прядь за ухо. Не получив ответа взамен, ее лицо приобрело грусть и негодование о том, какие мысли могли посетить ребенка. Она присела перед напуганным мальчиком, чтобы тот взглянул на нее, и спокойно спросила: - Что случилось? Тот в ответ только качал головой и не смотрел ей в глаза. Но затем какой-то сильный толчок сзади, будто сам мальчик того не ожидал, подтолкнул его к спасительнице. Ребенок обхватил обеими руками ее за шею и спрятал голову, что-то тихо и невнятно бормоча. Невнятное, но явно что-то теплое... Фиона смотрела с удивлением вперед и думала, что тайна может быть гораздо больше, чем простые посиделки в темноте в пустой комнате. Тайна кроется и в мрачных переулках города, в которые и не каждый отважится всмотреться. Девушка приобняла одной рукой его в ответ, хотя никогда не любила такого рода телесных контактов. Она смотрела вперед и слушала внимательно успокаивающегося ребенка. - Меня оставили родители здесь. И ушли куда-то. Просто ушли. Глаза девушки медленно наполнялись слезами, но не столько из-за сопереживания, сколько из-за знакомой ей ситуации. Ведь когда-то в детстве ее с сестрой оставила мать, предпочтя светскую жизнь семейным заботам. Больше всего из этого случая ее заботило, где может сейчас находиться ее сестра. От этих мыслей слезы накатывались еще быстрее. - И что же нам с тобой делать... - размышляла она вслух, встав наконец твердо на ноги, пытаясь забыть пришедшие мысли. Спустя несколько секунд она снова услышала детский голос: - Мама сказала ждать неподалеку, но затем... я потерял ее. Кажется, мальчик потерял даже ход своих мыслей. Фиона смотрела на рассеянного ребенка и медленно успокаивалась, осознав, что все гораздо проще, чем ей показалось. Вот уже в нескольких километрах от жалобных стонов и проклятий раненого старика, не менее пострадавший ребенок шел возле своей спасительницы и свободно дышал, чувствуя вкус победы. Вскоре прямо по курсу Фиона обнаружила черный силуэт в окне одного из домов, где неслышно плакала, но заметно вытирала мокрые глаза женщина. Спасительница вздохнула с облегчением, понимая, что обманом со стороны несчастной матери тут явно не пахнет. И даже отдавая ребенка в дрожащие материнские руки, девушка почувствовала такую свободу и радость на душе, словно сама нашла свой дом. - Спасибо Вам!.. Уже рвала волосы на голове от безысходности, - сказала худая женщина, подняв полные благодарности глаза на преступницу Готэма. Без благодарности тут сложно было остаться, но мошенница никогда бы нее подумала, что за подобного типа подвиг она получит нечто больше, чем простое "Спасибо". Мальчик протянул ей рисунок с изображением оранжевого солнца над морем, стараясь пересилить себя и взглянуть спасительнице в глаза. - Берегите себя, - вдруг на прощание выпалила Фиона, не осознавая, по своей воле она произнесла это или по наитию. "Само вырвалось"- решила для себя девушка, возвращаясь домой. Теперь ее комната точно не кажется такой пустой. Отныне весит подарок на стене, прикрывая собой толстую трещину. И не столько закрывал он эту трещину, сколько травму на душе женщины-кошки. Кто бы мог подумать, что то горячее, далекое мошеннице чувство, посетит и заполнит некоторую пустоту ее сердца своим существованием... Отныне Фиона чувствовала себя чем-то большим, чем криминальным преступником и противником народа. И ей даже не хотелось рассказывать миру о спасении ребенка. Она понимала, что не все ценители побед смогут войти в ту же темноту, что и она; понимала, что именно такое спасение будет называться тайным и неясным для тех, кто привык жить в свете.