Die schwarze Sonne des Wandenreiches

      Проснувшись, Ичиго не сразу понял, почему вокруг так светло. Отсутствие кричащей об очередном опоздании Рукии тоже наводило на мысли. А потом он вспомнил. Вспомнил всё до последней детали, включая своё бесславное возвращение в Теневую Зону в виде изрядно покромсанного тела.       Белоснежная палата класса люкс в лазарете Зильберна очень стимулировала память.       — Ваше Высочество? — тихий голос с этими вечными учтивыми нотками, по которому Куросаки долго скучал в Генсее, вырвал его из мрачных мыслей.       — Юграм, — отозвался рыжеволосый, переводя взгляд на Великого Магистра, застывшего у двери в комнату. — Что ты там стоишь, заходи.       Блондин без лишних слов подошёл к широкой кровати принца.       Некоторое время они оба молчали. Хашвальт пристально смотрел на своего господина, а тот в ответ разглядывал его. За эти дни в старом друге и учителе наследника что-то неуловимо изменилось. Может быть, прибавилось складок и морщин от вечного напряжения? И, кажется, синяки под льдисто-голубыми глазами даже в не самые лучшие времена были не такими заметными? Да и сами глаза со светлыми аки золото волосами как-то выцвели.       — Идиот! — красноречиво рявкнул Широ.       И тут Ичиго понял. Эти сорок дней совершенно не при чём. Виноват только он сам со своим «красочным» появлением. А ведь Советник Императора, несмотря на всю свою холодность, всегда сильно переживал за него. За мальчика, которого он привёл в Шаттен Берайх буквально за руку и сам же воспитал. Кому, если не Ичиго, знать об этом? Совесть мгновенно стала кричать на своего обладателя, а на душе стало гадко и тоскливо. Кто-то из внутреннего мира стал жаловаться на резко сгустившиеся тучи, но юный Квинси их уже не слушал.       Острые черты лица Хашвальта смягчились, когда он увидел выражение лица и глаз рыжеволосого. Как и всегда, он прочёл его за секунды, словно давно распахнутую на одной и той же странице книгу.       — Не стоит, Ваше Высочество, — негромко ответил он. — Скажите, Вы в порядке?       — Да что мне сделается, — преувеличенно бодро воскликнул Штернриттер «A» и принял в кровати полусидячее положение.       Правда, это он зря. Белое тонкое одеяло соскользнуло вниз, частично оголяя торс парня. Голубые глаза собеседника тут же уперлись в бледный тонкий шрам, начинающийся у левой ключицы и заканчивающийся практически у самого бедра, сейчас скрытого одеялом. Без всякого удивления Ичиго увидел ледяную ярость во взгляде Грандмастера. В целом же его лицо, как и всегда, оставалось безразличным.       — Скажите, Ваше Высочество, — голос выдавал истинные эмоции своего хозяина лишь частично, — кто это сделал?       Ичиго молчал, пытаясь силой мысли просверлить дыру в тёмно-зелёном воротнике на шинели Хашвальта.       — Господин, — вновь повторил Штернриттер «B», и теперь в его голосе по-настоящему зазвенели лёд и сталь, — скажите, Духовный Меч какого презренного Шинигами посмел это сделать?       Куросаки всё молчал. Глава Ордена Штернриттеров подошёл ещё ближе.       — Ичиго-сама…       Кронпринц дёрнулся как от удара. То, что блондин заговорил на этом языке, да ещё и назвал своего господина по имени, означало только одно — он просил. Он практически умолял его назвать имя того, кто нанёс ему эту рану. Юный Квинси ненавидел такие моменты. Он искренне полагал, что Хашвальт никогда и никого не должен умолять. И действительно считал, что он мог бы стать следующим Императором, причём достойнейшим из всех возможных, если бы оссан не назначил Ичиго своим преемником.       — Прости, Юграм, — со всем доступным ему раскаянием произнёс Куросаки, — я не хочу тебе лгать и потому не буду этого делать. Но пойми, я не могу тебе ничего рассказать. Хотел бы, но не должен.       Грандмастер некоторое время задумчиво разглядывал наследного принца, а затем кивнул, однако Ичиго показалось, что этот жест предназначался не ему, а самому Хашвальту.       — Не извиняйтесь, Ваше Высочество.       — Лучше расскажи, сколько я тут лежу и что произошло, — попытался рыжеволосый как-то перевести тему. — Садись давай и рассказывай.       Правая рука Яхве послушно пододвинул стул к кровати последнего из рода Куросаки и присел, неестественно сильно выпрямив спину. «Всё ещё злится», — понял юный Лучник.       — У Врат Солнца Вас встречала группа из Штернриттеров, — начал повествование Юграм.       — Кто именно? — полюбопытствовал принц.       — Не считая меня, это были Базз-Би, Цан Ду, Бамбиетта Бастербайн, Жизель Жевель, Килге Опи и Аскин Накк ле Ваар. Когда в назначенное время Вы не появились, многие забеспокоились. Когда Вы не появились спустя пятнадцать минут, беспокоились уже все.       Тут Хашвальт позволил себе такую вольность, как слегка укоряющий взгляд. Благо, первое напряжение прошло и теперь взаимодействие Великого Магистра и Принца Света вернулось в прежнее русло. Конечно, не в характере обладателя шрифта «The Balance» фамильярничать с Императором или его наследником, но влиянию Ичиго подвластны абсолютно все, даже Хашвальт — пусть и в меньшей степени. Будь воля кронпринца, все хоть немного знакомые Штернриттеры называли бы его по имени и «тыкали» бы ему. Увы, за столько лет не нашлось самоубийц, мазохистов или просто дураков, готовых по собственной воле подставиться под лезвие тяжёлого обоюдоострого меча-клеймора одного небезызвестного Квинси.       Юграм продолжил рассказ, убедившись, что его старания и богатая лично для него мимика ушли впустую — Куросаки даже бровью не повёл. В такие моменты Грандмастер даже жалел, что принцу уже не пять лет.       — А спустя полчаса мне пришлось силой удерживать в Теневой Зоне некоторых Штернриттеров вместе с бойцами их подразделений.       Ичиго кхекнул, красочно представив себе вопящих от негодования Базза и Бамби, за спинами которых стояла целая толпа офицеров из числа их личных подчинённых.       — Спустя ещё двадцать минут я выслушивал аргументы Его Величества, почему не стоит отправлять в Мир Живых некоторых отдельно взятых Звёздных Рыцарей.       — А они что? — не сдержался Куросаки.       — Стояли за дверью и сопели так шумно, что под конец своей речи Его Величество прервал сам себя и отправил их из тронного зала обратно к Вратам Солнца.       Кронпринц негромко рассмеялся, живо представив себе эту картину.       — А спустя час, когда мы уже собирались отправляться на Ваши поиски, Вы сами переместились, — тут Юграм запнулся. — В довольно неудовлетворительном состоянии.       Сколько Ичиго себя помнил, Хашвальт всегда тщательно подбирал слова перед тем, как произнести их. Но иногда его выражения получались слишком иносказательными и мягкими. Вот прямо как сейчас.       — Это всё, конечно, весело, — ухмыльнулся Куросаки, однако на этот раз горько, вспоминая произошедшее в Генсее, — но знаешь, с некоторыми функциями Врат стоит поработать. Тень сковала меня по рукам и ногам в самом разгаре боя.       Лицо личного советника Юбы окаменело.       — Повезло, что я смог частично подавить её своим рейацу и использовать Блют для того, чтобы закрыть свою единственную рану, — тут принц красноречиво покосился на свой новоприобретённый шрам. — Иначе попал бы я сюда не в просто неудовлетворительном состоянии, а в крайне неудовлетворительном.       — Да, Ваше Высочество, — слегка отрешённо кивнул Юграм, явно уже размышляя, на кого нужно надавить, кому надавать по голове и что сказать сиятельному Кайзеру, чтобы решить эту проблему.       Тут дверь резко распахнулась, впуская внутрь других друзей Куросаки.       — Вашество, это что ещё за выходки?!       — Что же ты творишь, Вашество?!       Синхронные крики Звёздных Рыцарей «E» и «H» слились в один непонятный вопль. Хашвальт едва заметно поджал губы, явно недовольный таким поведением Лучников при наследном принце, но ничего предпринимать не стал. Зря ведь стараться будет — ни Риттеры, ни сам принц не оценят.       — Ох, где же ваше воспитание, — театрально закатил глаза вошедший вслед за взрывным дуэтом Аскин. — Его Высочество только-только пришёл в себя. Проявите хоть капельку понимания и терпимости.       — Что, это всё? — изобразил на лице разочарование Штернриттер «A», не менее театральным жестом заглядывая в открытую дверь за спины вошедших, прямо в коридор медицинского корпуса. — Я думал, что вы по мне скучали, а в свете последних событий ещё и беспокоились за меня. Надеялся на радостные крики — Базз, я сказал «радостные», а не «в стиле рожающих носорогов» — и целую толпу верных поклонников и последователей… А они… Эх…       — Ну что Вы, Ваше Высочество, — ослепительно улыбнулся Накк ле Ваар. — Разве нас недостаточно?       Началась уже привычная для всех присутствующих пикировка. В конце концов, у кого, если не у Звёздного Рыцаря «D», Куросаки нахватался таких специфичных шуточек, выражений, навыков обратить любую напряжённую ситуацию в сюрреалистичный фарс и таланта хорошенько подстебнуть как ближнего своего, так и противника?       — Так, я не поняла! — воинственно запыхтела Бамбиетта, прерывая взаимный обмен остроумными любезностями двух Квинси. — Так кто нашего господина так покромсал-то? Какая тварь?       — О, вы все её знаете, — голосом гадалки с местного базара проговорил Ичиго.       — Твоя гордость? — фыркнул Базз-Би.       — Горячо, друг мой, — теперь принц уже в открытую завывал на манер дешёвых экстрасенсов. — Но не то.       — Ваша дурная привычка помогать первым встречным? — предположила Бастербайн.       От неожиданности Куросаки аж поперхнулся, но, мгновенно вернув себе маску таинственного ясновидящего, произнёс:       — Отчасти, но не то.       При этих словах Юграм чуть сощурил глаза, мысленно складывая, словно паззл, картину произошедшего из кусочков и маленьких элементов, случайно оброненных наследником.       — Не томите нас, господин, — игривым тоном протянул Аскин, складывая губки, что называется, бантиком.       В ответ рыжеволосый послал ему улыбку голодной пираньи а-ля «Сейчас допрыгаешься у меня, шутник». Специалист по ядам номер один в Ванденрейхе шутливо шарахнулся в сторону в притворном страхе.       Якобы удручённо покачав головой, хотя из груди упорно рвался громкий хохот, Принц Света развёл руками, мол, что же вы такие недогадливые.       — Моя толерантность и, конечно же, жажда адреналина и новых ощущений, — наконец, произнёс он.       Штернриттеры дружно фыркнули. Так уж сложилось, что, когда Ичиго был ещё ребёнком, Хашвальт не успевал с ним сидеть, особенно по вечерам. И, по непонятной для многих причине, доверял эту задачу только Эсу Нодту. Вот уже много лет среди высокопоставленных в Империи Квинси распространены бессмертные шуточки вроде «Его Высочеству в детстве сказки на ночь Эс Нодт рассказывал. Думаете, в этой жизни его хоть что-то ещё способно испугать?» или «Из-за Нодта Его Высочество с самых ранних лет пристрастился к высокому уровню адреналина в крови. Действительно, почему же тогда принц вечно ищет приключений себе на голову?».       — Юго, — громко возмутился Базз, — я ведь ещё тогда тебе говорил, что ты мальчишке психику на всю жизнь испортишь. Говорил же!       — Герр Нодт приучал его к интересной и занимательной литературе, — независимо отозвался Грандмастер. — А не как некоторые, не будем тыкать пальцем, которые учили юного наследника разрисовывать стены во дворце всякими непотребствами.       — Эй! — опять возмутился Блэк. — Это — самое настоящее искусство, а не какие-то дурацкие стишки из пыльной книги!       — Эс мне каждую ночь читал «Фауста» Гёте, — поделился Куросаки, подтверждая показания Базз-Би.       — Бедняга, — искренне посочувствовала Бамби. — Я не знала.       — Ничего, — покивал парень рыжей головой, утирая несуществующие слёзы. — Я смирился. К тому же, все те люди, которые утверждают, что после такого детства меня уже ничто в этой жизни не испугает, чертовски правы. Ну, если, конечно, не брать в расчёт Эса в Фольштендиге, завывающего под моим окном: «Я — часть той силы, что вечно хочет Зла, и вечно совершает Благо», — цитату принц произнёс нараспев, словно какое-то заклинание.       Лучники рассмеялись.       Юграм же пристально следил за лицом своего юного господина. Яркая и широкая улыбка, но в глазах — странная смесь из сожаления, грусти и облегчения. Взгляд трепетно скользит по фигурам старых товарищей. И, вспомнив слова Куросаки, сказанные ему ранее, Хашвальт понял, чем движим Штернриттер «A» сейчас. Желание, но невозможность рассказать об этом своим самым близким. Тайна, тяготящая его. И, ради облегчения этого груза, проскальзывающие тонкие, но понятные только ему самому намёки о том, что же на самом деле произошло в Мире Живых.       Юграм будет ждать. Ждать столько, сколько потребуется, потому что он уверен, что Его Высочество, как и всегда до этого, раскроет перед ним свою душу. Между теми, кого Яхве называет своими сыновьями, не было секретов и никогда не будет. Просто нужно время, которое Хашвальт с радостью ему предоставит. И потому, покидая палату утомившегося принца, Юграм не стал напоминать об этом. Куросаки сам вспомнит. Обязательно.       Ичиго незаметно улыбнулся уголками губ, всё ещё глядя на закрывшуюся дверь. Долгожданная встреча с теми, кто в своё время заменил ему потерянную семью, окончательно развеяла тучи в его внутреннем мире.       Что бы там ни произошло, кронпринц был рад вернуться домой.       Домой…

***

      Куросаки опасался, что придётся долго и нудно объясняться с оссаном, но тот, как и Юграм, придерживался политики, мол, не буду лезть к тебе в душу, рано или поздно сам расскажешь. Рыжеволосого наследника такой подход более чем устраивал, и из тронного зала на следующий день после пробуждения он вылетел словно на крыльях ещё не освоенного Фольштендига.       Как оказалось, без сознания он лежал несколько дней. Беспокойные мысли не отпускали Ичиго. Он думал о Рукии. Как она там? По старой (и глупой, как считали многие Лучники) традиции в Обществе Душ приговорённым к казни давали тридцать пять дней. На размышления, на то, чтобы преступника успели навестить как его близкие, так и недоброжелатели. Ну, и конечно же, время на то, чтобы полностью осознать, что это — конец, что дальше не будет уже ничего. На взгляд Ичиго это было слишком жестоко. Тем не менее, если смотреть чисто с практической точки зрения, такая отсрочка в данном случае была ему только на руку. Юный Квинси не собирался отступаться от своих клятв — помочь Рукии и не позволить другим отобрать её жизнь.       Мысли наследника крутились и вокруг Исиды. Как он там? Небось, очнувшись с утра в больнице, а затем не обнаружив нигде ни Кучики, ни Куросаки, ни малейшего намёка о том, что их кто-нибудь помнит, он жутко перетрухнул и разозлился. Сколько дней он, кстати, уже провёл, так и не получив весточки от Ичиго?..       Честно говоря, Штернриттеру «A» было совестно перед своим Генсейским товарищем. Он должен был — просто обязан! — навестить его и объяснить ему, что же случилось в тот день. Нет, конечно, про Тень, Врата Солнца и Шаттен Берайх хрен Урюу что услышит от него, но объявиться живым и здоровым явно стоило.       К тому же, Исида заслуживал знать, чем обернулось всё для Шинигами, которую он защищал, несмотря на все свои взгляды и принципы. Спустя некоторое время с пробуждения Ичиго разведотряды доложили, что в Обществе Душ сейчас неспокойно. Разгорелся скандал — член одного из Благородных Домов арестован и приговорён к смерти Советом Сорока Шести. Кучики Рукию объявили преступником первого класса. Её казнь должна была состояться через двадцать пять дней. Учитывая, сколько времени уже прошло, оставалось всего лишь двадцать дней.       Увы, не всё так просто. После шокирующей выходки со стороны принца в Мир Живых его пускать ну никак не хотели. И если от ненавязчивых советов и замечаний Звёздных Рыцарей со шрифтами он мог ещё как-то отмахнуться, то от Хашвальта он не отделался бы ни в коем случае. Советник Императора был настроен крайне решительно — преемника Яхве, ещё не так давно смахивающего на свежий труп, никуда не выпускать ни под каким предлогом.       — Ты же знаешь, я просто сбегу! — перешёл к угрозам и ультиматумам Ичиго после получаса уговоров, которые были Отдающему Квинси как об стенку горох.       Разгорелся спор на следующий день после того, как Куросаки узнал, что казнь Рукии не за горами — ровно через девятнадцать суток.       — В таком случае сочту за честь дежурить лично у Врат Солнца, — Грандмастер проявлял чудеса непробиваемости.       — Я поговорю со стариком, и он живо переубедит тебя!       — Его Величество отдал бразды правления в мои руки. Вмешиваться он не станет.       — Чёрт, да как же ты не понимаешь! — начал парень откровенно психовать. — Мне необходимо в Генсей, хотя бы на один день!       — Чтобы я, вновь встречая Вас, тащил Ваше тело на себе до лазарета?       Вот это был откровенно грязный приём.       «Что ж, раз ты сам это начал», — подумал Ичиго, вспоминая все составленные ещё с детства комбинации нечестных манипуляций над своей дорогой няней-учителем-товарищем.       Забавно надувшись, кронпринц посмотрел на Хашвальта исподлобья. Слегка обиженно, с укором и горьким разочарованием. Как и десять лет назад, ровно как и семь, шесть и пять лет, сработало безотказно. Это выражение лица не появлялось у рыжеволосого Штернриттера уже довольно долго, и Юграм, не справившись со своей невольной ассоциацией с маленьким ребёнком-принцем, слегка растерялся.       «Противник дезориентирован, прекрасно», — Куросаки с удовлетворением лицезрел лёгкую тень замешательства в льдисто-голубых глазах визави.       Далее парень, наплевав на то, что ростом он немногим ниже Хашвальта и вообще широкоплечая и длинноногая дылда, состроил умилительную мордашку и с безумной надеждой в сияющих глазах уставился прямо в лицо Советнику Императора, старательно хлопая недлинными ресницами аки наивная девица.       Вот это сочетание было по-настоящему нечестным.       С самых ранних лет Ичиго такими выходками из Грандмастера буквально верёвки вил. В детстве это получалось случайно и относительно редко, а с одиннадцати лет — уже осознанно и регулярно. Правда, с некоторых пор парню стало казаться, что блондин и сам был рад этому. Что десять лет назад, что пять, что сейчас.       — Один день, Ваше Высочество? — капитулировал Хашвальт.       — Да! — просиял на манер солнышка Куросаки. — Всего лишь один!       Это было трудно объяснить, но в своём доме, в своём Зильберне, да ещё и при Юграме ему ужасно хотелось вести себя по-детски. В обществе того человека, который в своё время заменил ему и мать, и отца, и учителя, и самого близкого друга, и всех братьев-сестёр вместе взятых, по-другому просто не выходило. Ичиго на самом деле было плевать, что, если бы не приказ Яхве, он бы никогда не встретил Юграма. На самом деле всё равно.       С Императором же кронпринц вёл себя совсем не так. Да, Юба прощал ему многое. И обращение, мягко говоря, не подходящее Отцу всех Квинси, и порой невыносимое поведение. Однако уже с восьми лет тогда ещё не-Штернриттер «A» пытался доказать старику, что он достаточно взрослый и достоин стать следующим Кайзером. Сам Бах на такое поведение лишь посмеивался в усы.       Ичиго знал, что Хашвальт не хотел, чтобы юный наследник стал таким же, как он сам. С каменным лицом, безразличным ко всему живому (большую часть времени, по крайней мере) взглядом, ледяным и бесстрастным голосом. Тем не менее Грандмастер был слишком рациональным, слишком исполнительным и слишком преданным Империи и лично Яхве, потому и не пытался никогда навязать своё собственное видение, как нужно воспитывать детей.       Куросаки, несмотря на то, что ему было всего пятнадцать, прекрасно всё это понимал (не без своевременных и информативных намёков Баха, конечно же), потому никогда и не пытался что-то скрывать или невесть что строить из себя перед исполняющим обязанности Императора. Это было бессмысленно также и по той причине, что Хашвальт всё равно бы смог прочитать его, как открытую книгу, несмотря на все уловки и ужимки.       — Спасибо, Юграм, — искренне поблагодарил принц. — Правда, спасибо.       — Не стоит, Ваше Высочество, — давно знакомой и столь же давно заученной до малейшей интонации фразой ответил Великий Магистр Ордена. — Вернитесь до полуночи. Сегодня я уже не успею вынести Вас из Списка.       — Я вернусь, — пообещал Ичиго.       — Главное — сдержи это обещание, а не забей спустя десять минут, — проворчал Широ, когда его хозяин уже стоял у Врат Солнца. — А то в прошлый раз навесил бедняге-блондинчику лапшу на уши, мол, нарываться не буду, Шинигами трогать не буду, Пустых трогать не буду… Охренеть ты их не потрогал, Король.       Быть пристыженным собственным духом-воплощением — очень неприятно.

***

      — Больной ублюдок!!!       Яростный вопль и пущенная Хайлиг Пфайль промеж глаз — вот, что встретило Ичиго на пустынной крыше старшей школы Каракуры.       — Постой!.. — начал Куросаки, но был бестрепетно перебит ещё одной стрелой.       — Наглая рыжая морда! — надрывал голосовые связки Исида, сверкая очками и даже не думая развоплощать свой лук.       — Погоди, я!..       — Неделя, придурок! Одна! Чёртова! Неделя!       На каждое восклицание приходилось ровно по выстрелу.       Звёздный Рыцарь, стоящий от греха подальше в воздухе, вскинул руки в капитулирующем жесте, без труда увернувшись от всего запущенного в него духовного оружия.       — Виноват, — покорно ответил он. — Правда, виноват, Урюу-кун. Дай мне всё объяснить.       Вновь сверкнув очками напоследок, Генсейский Лучник развеял-таки свой Хайлиг Боген.       — Уж будь добр, — более чем прохладно процедил он сквозь зубы, напомнив Ичиго тот день, когда они познакомились и вместе защищали город от нашествия Пустых. Придурком, конечно, был тогда сам Исида, да и в тот же день Куросаки ему руку сломал, но сейчас это не шибко важно.       Большая перемена на обед подходила к концу, когда «Последний Квинси» почувствовал знакомое рейацу. Сделав вид, что уходит вместе со всеми, он вернулся обратно, и «рыжая скотина», как он мысленно называл своего бывшего одноклассника всю последнюю неделю, не заставила себя долго ждать. Сейчас на крыше школы они были совсем одни.       — Прогуливаешь урок? — насмешливо хмыкнул Куросаки. Его растянутые в улыбке губы словно дополнили фразу: «Не ожидал от тебя, отличник-сан».       — Неважно, — резко отрезал Исида.       — Ладно, — тяжело вздохнул его собеседник, понимая, что у брюнета были веские причины, чтобы злиться и вести себя подобным образом. — Давай сядем, что ли. Разговор не на пять минут.       Посверлив парня напротив взглядом, очкарик опустился-таки на пол.       — Ну, — поторопил темноволосый Лучник своего дальнего родственника.       — Что «ну»? — пробурчал Ичиго, взлохматив свои волосы рукой.       Теперь, когда гнев немного отступил и перестал застилась глаза, Урюу заметил, что его собрат-Квинси был непривычно растерянным и задумчивым.       — Что произошло с Кучики-сан? И где ты был всё это время?       — Её вернули в Общество Душ, бросили в тюрьму и объявили преступницей первого класса. Казнь состоится через девятнадцать дней.       Исида резко выдохнул и слегка тряхнул головой, пытаясь вернуть себе ясность мышления и самообладание.       — А второй вопрос? — упрямо напомнил он, понимая, что Куросаки хочет уйти от ответа самым банальным образом.       — Ась? — прикинулся тот валенком и захлопал глазами.       — Я говорю, хватит увиливать, — раздражённо повторил Урюу. — Где ты был всё это время? Что произошло во время твоей схватки с Шинигами? Как ты вообще выжил?       — Да ничего не произошло, — отмахнулся Штернриттер. — И в каком смысле «выжил»? То была простая царапина, ничего такого.       — Конечно, настолько простая, что ты весь зашатался и упал на колени, а потом и вовсе позволил Шинигами увести Кучики-сан, — ядовито ответил Исида.       Стоило этим словам сорваться с его языка, как школьник тут же о них пожалел. Куросаки дёрнулся, затравленно метнул взгляд сначала в одну сторону, а потом в другую. И только после этого кое-как нацепил на лицо безразличную маску. Наступать на такие больные мозоли — слишком низко, но слово не воробей, поэтому Урюу оставалось только сделать мину кирпичом.       Правда, ответная колкость тут же выбила из Генсейского Лучника все благородные начинания.       — И это говорит мне тот, кто лежал в том переулке безвольным мешком и с завидным упорством истекал кровью, а потом и вовсе вырубился, не увидев финала, — едко ухмыльнулся Ичиго.       Мелькнула и исчезла мысль о том, что рыжеволосый не стал бить по самому больному — горькому осознанию, что сам Исида позорно проиграл Шинигами, которого Куросаки одолел как нефиг делать, оставляя в темноволосой голове только возмущённые восклицания.       — Что ты скрываешь? — посерьёзнел очкастый Квинси, слегка успокоившись.       — О чём?..       — Не придуривайся, — перебил он собеседника. — Ты же знаешь, о чём я. К сожалению, намного больше моего. Что это была за странная духовная сила вокруг тебя? Почему ты вдруг замер, позволяя капитану Кучики ранить себя? И где ты был, чёрт возьми?       Звёздный Рыцарь недовольно вздохнул. Этот четырёхглазый, откровенно говоря, надоел ему. Почему он не мог быть таким, как Рукия или Юграм? Вот блин, объясняйся с ним теперь.       Хотя известие о том, что даже в своём плачевном и полуобморочном состоянии Урюу умудрился почувствовать необычную ауру Тени, удивило наследника престола. Всё-таки очкарик действительно истинный эхьт, несмотря на то, что все знания сейчас находятся у духа-воплощения Исиды Рюукена, как самого старшего из двух потомков великого рода, и несколько обрезают потенциал младшего.       — Урюу-кун, — заговорил преемник Яхве, осторожно подбирая слова. — Понимаешь… — тяжёлый вздох. — Я не могу тебе рассказать. Это касается не только меня и, соответственно, тайна принадлежит не только мне. У меня просто нет права распространяться об этом. Прости.       «Последний Квинси» пристально и проницательно посмотрел в глаза визави, и Ичиго, увидев этот взгляд сапфирово-синих глаз, невольно вздрогнул. Сейчас Урюу чертовски напоминал ему Юграма. Более молодого, без такой чересчур идеальной выправки примерного воина и советника, но всё с теми же глазами-рентгенами, с тем же проницательным взглядом и этим задумчивым выражением бледного лица с тонкими и изящными чертами. Однако Исида моргнул и, придя к каким-то своим выводам, невольно сменил своё выражение. Пугающее сходство с действующим Грандмастером Ванденрейха пропало.       — Хорошо, Ичиго-сан, — произнёс Лучник. — На этот раз я оставлю эту тему, но, ты же знаешь, рано или поздно мы к ней вернёмся.       — Идёт, — кивнул Куросаки. — Благодарю за понимание.       — Но что ты намерен делать теперь?       — В каком смысле «что»? — хмыкнул рыжеволосый, поднимаясь на ноги. — Спасу Рукию, конечно же. Я ведь поклялся.       — Но как ты попадёшь в Общество Душ? — прищурился Исида, тоже вставая.       — О, путь туда существует. И для этого даже не обязательно умирать, — ухмыльнулся Штернриттер «A».       — Что ж, — поправил свои очки брюнет привычным и точным движением, — в таком случае, когда отправляемся?       — А? — растерялся будущий Кайзер, чуть не споткнувшись на ровном месте. — Прости, что?       — Когда мы отправляемся? — громко и по слогам повторил Урюу, мысленно наслаждаясь выражением лица горе-родственничка.       — То есть «мы»? Ты-то куда собрался?       — Шутишь, да? — состроил Белый Монах из Мира Живых донельзя аристократичное выражение лица и высокомерно хмыкнул. — Естественно, я иду с тобой. Моя гордость Квинси не позволит мне так легко простить поражение тем Шинигами. К тому же, допустить смерть Кучики-сан значит признать, что я зря отбросил все свои принципы, защищая её. На такой шаг я не способен. Я последую куда угодно, чтобы защитить свою честь.       — О, вот и чудненько, — Ичиго тепло улыбнулся. — И ещё… спасибо, Урюу.       — О-о чём т-ты гов-воришь? — начал Исида заикаться от, как он сам себя убеждал, негодования. Лицо покрылось пятнами от того же чувства. — Я ж-же сказал, дело не в тебе и даже не в Кучики-сан, а во мне.       — Даже если так, — хмыкнул Куросаки. — Ладно, хватит болтать. Ты же на оставшиеся уроки всё равно не пойдёшь, верно? — И, не дожидаясь ответа, продолжил. — Идём. Урахара-сан со своей шайкой должен быть на месте.       И оба ушли в Хиренкьяку.