Die schwarze Sonne des Wandenreiches

Примечание Автора:

      АХТУНГ! У меня чот плохо с описыванием романтических взаимодействий. Совсем. Возможно, видна хромота логики, но это ещё выровняется, да. Читать на свой страх и риск.

Искренне ваша AElizabeth

***

      — И когда ты ей скажешь?       Голос Исиды вырвал парня из раздумий.       Они были в торговом центре. Учебный год закончился, а зима уже вовсю властвовала в Каракуре. В буквальном смысле ускакавшая Рукия восторженно рассматривала целую кучу ярких воздушных шаров, стремящихся к высокому потолку. Ичиго и не заметил, как ушёл в себя, наблюдая за ней. Сзади к нему приблизился Урюу, отходивший ранее за кофе.       Взяв в руки протянутый стаканчик, Звёздный Рыцарь вопросительно посмотрел на друга.       — Ты о чём?       — Да ладно, Ичиго-сан, — Генсейский Лучник лишь едва заметно усмехнулся и, поправив очки, отпил своего кофе. — Это видно невооружённым глазом.       — Если честно, не понимаю, о чём ты говоришь, — нахмурился Куросаки, отвернувшись.       Он снова взглянул на Рукию. Теперь она с искренним восторгом рассматривала яркие витрины, все подряд, и явно не могла нарадоваться предстоящим праздникам. Светлое пальто она расстегнула, открывая вид на юбку и блузку, чей цвет красиво подчёркивал её глаза. Нежно-розовый шарф был всё ещё у неё на шее, а недлинные сапожки — на аккуратных ножках. Помнится, когда похолодало, а у Урахары не оказалось женского наряда подходящего размера, они потащились в магазин. Урюу помог им с выбором, ибо и Кучики, и Куросаки о нормальной одежде мало что знали. Тот же кронпринц с детства ходил в традиционных облачениях Квинси и был окружён людьми в военной форме, одинаковой у большинства. С летними платьями было проще — всего-то найти одну тряпку нужных параметров.       Рукия улыбалась и ничем не напоминала ту смертницу, которая меньше полугода назад была готова к собственной казни. Глаза сияли искренней радостью, а не блестели от невыплаканных слёз. На щеках красовался румянец чистого восторга от красот и чудес Мира Живых, а не мертвенная бледность страха и отчаяния. Волосы и ресницы были слегка влажными из-за растаявших на них снежинок, и капельки воды в свете ламп переливались не хуже маленьких бриллиантов. Тонкие и аккуратные пальчики расслабленно покоились в изящных тёплых перчатках, а не судорожно сжимали рукоять меча, готовясь к сражению насмерть.       Рукия была счастлива, и у Ичиго сладко защемило в груди от этого прекрасного мига спокойствия и умиротворения.       Исида хмыкнул, разглядев отрешённо-расслабленное выражение лица Куросаки, и, позволив ему насладиться моментом подольше, снова негромко заговорил.       — Вот это я и имел в виду.       — М? — Штернриттер медленно моргнул и повернулся к Урюу.       — Ты по-идиотски улыбаешься и пялишься на Кучики-сан на грани приличия, — пояснил Генсейский, скрыв добрую усмешку за пластиковым стаканчиком.       — Эй, я не пялюсь, — пробурчал Ичиго и стал делать вид, что греет замёрзшие руки о стакан с горячим кофе. Словно его лицо заалело из-за холода, а не из-за чего-то ещё, хотя в торговом центре было довольно тепло. Затем Лучник уныло повесил голову и, обречённо вздохнув, спросил. — Что, всё настолько плохо?       Самообман был не в его стиле, так что преемник Его Величества не особо отпирался от очевидного.       — Знаешь, даже из-за клятвы очень мало людей будут так стараться спасти кого-то от казни, — Исида пожал плечами.       — Ладно, ещё аргументы, — Куросаки сощурился.       — Ичиго-сан, вы с Кучики-сан больше месяца жили под одной крышей ещё до нашего путешествия в Общество Душ. Не сказать, чтобы я активно общался с Шинигами из спецотряда Хицугаи Тоширо, но даже я слышал, как Мацумото-сан умилялась вашим отношениям.       — Каким ещё отношениям?       «Хмурься и не красней. Хмурься и не красней!».       — Все нарисованные Кучики-сан кролики были рыжими, — не без удовольствия стал перечислять Урюу, потягивая кофе. — Вся генсейская одежда Кучики-сан была куплена тобой. Более того, несмотря на то, что она осталась в Обществе, ты сохранил все её вещи и даже такие мелочи как набор фломастеров и многочисленные рисунки.       «Хмурься, мать твою, и не красней! Не смей отводить взгляд!».       — Вы знаете друг о друге невероятное количество самых разных деталей и почему-то до сих пор не забыли ни об одной, даже самой мелкой, — продолжил Исида и едва заметно улыбнулся, наблюдая за гримасами Куросаки. — Находясь в радиусе нескольких метров друг от друга, двигаетесь вместе словно магниты. Дёрнешься ты — поменяет положение Кучики-сан, и наоборот, причём, я уверен, совершенно неосознанно. Зачастую суть ваших разговоров проходит мимо меня, потому что вы понимаете друг друга и без слов. Малейшие жесты, выражения глаз — всё это считывается. Создаётся впечатление, что вы читаете мысли друг друга, и озвучивается едва ли треть фраз. Вы…       — Ох, всё, хватит! — сдался Ичиго под громогласный хохот Широ. — Ладно-ладно, в чём-то ты прав, Шерлок Холмс. Теперь побудь психологом и предложи мне что-нибудь стоящее.       — Скажи Кучики-сан как есть, — Генсейский Лучник пожал плечами и поправил очки. — Она поймёт.       С минуту кронпринц молча сверлил друга недовольным взглядом, а затем отвернулся и громко фыркнул.       — Спасибо, конечно, но знаешь, Урюу-кун, я не собираюсь выслушивать советы в подобного рода делах от нецелованного девственника.       Исида поперхнулся кофе и, осветив всех вокруг красным не то от смущения, не от гнева лицом, возмущённо уставился на собеседника.       — Ичиго-сан! — А сколько укора в словах и во взгляде!       — По мне заметно, только когда я рядом с Рукией. — Куросаки широко улыбнулся и, не скрывая чертят в глазах, хохотнул. — А про тебя, и неважно сам ты по себе или же нет, можно рассказать и не такое — у тебя всё на лице написано. Одного взгляда хватит, Урюу-кун.       Высокоинтеллектуальную и невероятно важную дискуссию прервала сама Кучики.       — Ну и чего вы тут ждёте? — недовольно проворчала она, подходя к ребятам. — Идёмте уже, подарки сами себя не купят!       — Хорошо-хорошо! — Ичиго обезоруживающе улыбнулся и поднял руки вверх в шутливой капитуляции.       — Когда она рядом, ты весь светишься похлеще любого фонаря, — мстительно прошипел Исида, сверкнув синими глазами.       Куросаки скорчил в ответ злобную рожицу.       Рукия, снова ушедшая чуть вперёд последовавших за ней парней, или не услышала последнюю фразу, или же сделала вид.

***

      — Я не нанимался твоим психологом и, тем более, свахой! Просто признайся ей и всё! — писклявым голосом передразнил Ичиго Урюу, развалившись на постели в своих покоях в Зильберне. — Словно в этом, блин, проблема.       Куросаки, конечно, мог обратиться и к другим своим близким за советом, вот только… Человек, известный как Отмороженная Каракатица, скорее всего, ничего ему не ответит. Да у принца просто язык не повернётся сказать ему что-нибудь в этом духе! У Кровавого Регента лицо, знаете ли, само по себе на такие разговоры как-то не настраивает. Второй, чёртов Король Вечеринок Базз-Би, обязательно всё опошлит, а Ичиго не такого рода советы нужны. Ещё один, вивисектор и концентрированная жгучая смесь Урахары с Маюри в их пике безумия учёных, просто нагрузит наследника трона коробками с разными препаратами, презервативами и, не дай Великий Отец, ещё подбросит что-нибудь из своих подозрительных наработок!       С остальными не лучше. Бамби сейчас не до чужих переживаний — самой бы труп очередного любовника где-нибудь прикопать, а обратиться с чем-то подобным к Цан Ду или, прости Император, к Эсу… Ха-ха. Квартет Бастербайн отметается автоматически. Можно было бы, конечно, включить в список возможных кандидатов и самого Яхве, дважды всуе упомянутого, но он же потребует сразу свататься к этой, кхм, «непременно чистокровной Квинси». А не будучи дураком, враз просечёт, что с дамой сердца Принца Света что-то нечисто. Говорить сыну Короля Душ прямо, что будущий Кайзер запал на аристократку-Шинигами, к которым в Ванденрейхе отношение известное и однозначное, Ичиго пока не собирался.       — Кажется, самообман не в твоём стиле, а, Куросаки?       Штернриттер Элохиму ничего не ответил, но не признать правоту не мог. Всё это лишь жалкая бравада. Вся проблема состояла именно в пункте «будущий Кайзер» и «аристократка-Шинигами». Да хрен с ним, просто в одном лишь словосочетании «Квинси и Шинигами»!       До войны осталось всего ничего, жалких полтора года. Империя жаждала вражеской крови вот уже почти тысячелетие, а Ичиго скорее умудрился бы перегрызть себе горло, чем предать свою семью и свой народ. Кучики Рукия — лишь одна из множества Проводников Душ, которых Белые Монахи должны уничтожить. Младший офицер, ничем не примечательные способности, кроме, разве что, внешней красоты Занпакто, далеко не самый влиятельный член рода Кучики. Таких, как она, Звёздные Рыцари будут крошить не глядя.       Все эти дёрганья по поводу советов других на самом деле имеют лишь один корень — невозможность по-настоящему поделиться с близкими тем, что тревожит его душу. Урюу не знает о Ванденрейхе и будет лучше, если не узнает вообще. А как обо всём честно рассказать Отцу всех Квинси или толпе Штернриттеров, что сердце их достопочтенного Принца Света принадлежит Богине Смерти?       Немыслимо.       Ичиго не хотел ничего менять. Зачем, если совсем скоро они окажутся по разные стороны баррикад? Это тупик, связь, которая просто не может принести ничего хорошего.       Ичиго не было всё равно. Ичиго в первую очередь заботился о благополучии Шинигами, которой однажды не повезло наткнуться на наследника Яхве Баха.       Потому что для него есть просто Рукия — не аристократка со скандальным прошлым, не Проводница Душ, занимающая слишком низкий для своих сил ранг, не одна из однотонной толпы.       Рукия — особенная. Рукия — та, кто перевернула всю его жизнь с ног на голову одним лишь фактом своего существования, и та, кем Ичиго будет восхищаться до самого заката времён.       Рукия — свет.       И Ичиго ни за что не позволит ему погаснуть.

***

      Рукия всегда была с ним честна. Не лгала ни мыслью, ни словом, ни поступком. Она открылась ему полностью, рассказала обо всём: о тяжёлом детстве в Инузури, о Ренджи и их друзьях, о клане Кучики, до сих пор не принявшем её до конца, о Бьякуе, чья тень не одно десятилетие не давала ей спокойно дышать, о Хисане, о том, что она очень долго не могла найти своё место, даже став Шинигами. И о своём самом страшном грехе — убийстве Шибы Кайена и долге перед его семьёй — рассказала без утайки. Поделилась и своим самым тяжёлым сражением — против Девятого из Эспады, принявшего облик её бывшего лейтенанта и играющего её чувствами.       И Ичиго хотелось с разбегу убиться о Врата Солнца.       Потому что он не мог. Несмотря на всё желание, просто не мог подарить Рукии то, что она заслуживала, — такую же откровенность взамен. До дрожи хотелось просто схватить Кучики в охапку и говорить, говорить, говорить… О своей семье — биологической, которую он потерял ещё ребёнком, и настоящей, той, что ему даровала судьба. О старшем брате, отце, лучшем друге, учителе и самом верном слуге в одном лице — Юграме Хашвальте, которого вовек не сможет достойно отблагодарить. О всех тех людях, без которых он не был бы собой. О своих трудностях, победах и поражениях, взлётах и падениях.       О том, как у него в глазах темнеет, стоит только задуматься, как же глубоко в его душу проникла маленькая Шинигами Рукия.       Она знала о нём великое множество вещей, но самое главное всё равно оставалось невысказанным. Ичиго не мог хотя бы не упоминать своих знакомых, лишь имена не говорил. И так практически во всём, ибо вся жизнь Куросаки — это Ванденрейх. Империя, о которой он не смеет говорить. И эта отвратительная плёнка тайны, недосказанности, лукавства заставляла Ичиго буквально задыхаться.       Ведь не может рассказать. Он не подставит Рейх, не предаст всех, кого знал. Не посмеет выдать всё непосвящённой, тогда как Святые Лучники умирали пачками в попытках сохранить хрупкий мир Теневой Зоны. Не плюнет таким поступком в лицо всем тем, кто признал его достойным титула Принца Света.       Не сбросит с размаху на плечи Рукии такую ответственность — дескать, вот, лишь ты одна знаешь, что Общество Душ будет уничтожено, жизни всех твоих товарищей и собратьев вместе с судьбой всего мира в твоих руках. Не подставит её так: ведь в неё, верного товарища известных Обществу Квинси, вцепятся клещами, стоит Империи раскрыть себя. Пойми Шинигами, как много она знает, и Кучики живой из допросной уже не уйти.       Ичиго не мог так поступить.       Вот только и вовсе бездействовать, как оказалось, тоже.       Через три дня после Рождества Куросаки пошёл на сделку с собственной совестью. Он расскажет. Расскажет всё, что сможет, не выдавая Империю. Быть может, в груди колоть станет меньше хотя бы немного.       Они сидели на скамейке под деревом в дальнем уголке центрального парка Каракуры.       — Тебя что-то беспокоит? — спросила Рукия, бросив на Ичиго цепкий и проницательный взгляд, когда дружеская болтовня и обсуждение последних новостей Общества Душ исчерпали себя.       Штернриттер молча посмотрел в затянутые тучами небеса.       — Да, — ответил он после недолгой паузы. — Можно сказать и так. — А затем резко сменил и интонацию, и, как казалось, тему. — Ты помнишь, что обещала мне тогда? Что будешь ждать столько, сколько потребуется, пока я сам не захочу рассказать?       В синих глазах Богини Смерти промелькнуло понимание, сменившееся чутким и серьёзным вниманием.       Слушай, Кучики Рукия. Запомни тот максимум, что тебе позволен.       — Мне было меньше четырёх, когда мама с сёстрами умерли, — заговорил Ичиго, прикрыв глаза. Голос был абсолютно спокоен, даже невозмутим, но будь Рукия проклята, если поведётся на это. — Сестёр хотели назвать Карин и Юзу, а родиться они должны были в начале мая [1]. Но двадцать девятого марта что-то пошло не так, и они погибли вместе с мамой, не успев появиться на свет.       Лучник замолчал, словно намеренно сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, но Кучики знала, что на самом деле он просто не хотел срываться в позорные хрипы. И Шинигами не посмела придвинуться к нему ни на миллиметр. Потому что это был его миг откровений, и было бы кощунственно помешать ему.       — Семь месяцев я жил с отчаявшимся отцом. Честно, не помню ни дня из этого времени, но мне так рассказывали. И тогда, ночью двадцать второго октября, четырёхлетнего меня забрали Квинси из крупной общины, что была за пределами Японии. — По сути, он нисколько не соврал, правда ведь? И не должно так противно тянуть под рёбрами, верно? — Они бы не допустили, чтобы я, последний из великого, древнего, чистокровного рода Куросаки, жил с Проводником Душ, пусть он и был моим родным отцом. И после этого мне стёрли память обо всём этом кошмаре, чтобы я смог жить дальше. Фактически, я приобрёл совершенно другую жизнь. Я даже не могу сказать, что всё разделилось на «до» и «после». Потому что всё, что было «до», просто не существует в моей памяти. Я просто знаю, что произошло, как сухие факты из учебника по истории, и осознаю, что это правда.       Рукия вспомнила словно навсегда потухшего Шибу Ишшина и невольно сравнила его с Ичиго.       И Кучики была готова вечность благодарить мироздание, потому что Ичиго, в отличие от родителя, горел, живо и прекрасно. Всё ещё. Несмотря ни на что.       — Моей семьёй стали совершенно чужие мне люди, а родной отец превратился в простого незнакомца. Самое ужасное заключается в том, что я ничего к нему не чувствую. Я знаю, что те, кого я считаю своими самыми близкими людьми, силой отобрали меня у него, навсегда изменив мою судьбу. Однако я всё равно не чувствую того, что, по определению, должен. Мне полностью безразличен Шиба Ишшин. Всё, что я от него хочу, это покоя. Чтобы он оставил меня в покое и перестал вмешиваться. Это не его дело, и тревожить своих родных я ему позволить не могу. А на людей, которые меня воспитали, я, по идее, должен злиться, ведь если бы не они, то моя жизнь сложилась бы совершенно иначе…       Куросаки запустил пальцы в волосы, растрепав их.       — В этом-то и дело, — честно признал он. — Без них у меня не было бы всего того, что я имею сейчас. Конечно, сложись всё иначе, может быть, я был бы счастливее, с другим характером, талантами и друзьями. Может быть. А может и нет. Я люблю свою жизнь такой, какая она есть. Без всяких «если» и «может». Я ни о чём не сожалею. Однако, — Штернриттер вновь прикрыл глаза, — это сейчас. Тогда, четыре года назад, когда я только-только обо всём этом узнал, меня постоянно преследовали разные мысли. Как сложилась бы моя жизнь, если бы я остался с родным отцом? А если бы мама выжила? А сёстры? Меня с ранних лет учили защищать то, что мне дорого, и это, пожалуй, единственная вещь во мне, сохранившаяся от биологических родителей. Я защищал бы их. Это мой смысл и моё призвание. Я думал, что судьба лишила меня этого, убив самых важных женщин в моей жизни. Но потом я понял, какой я дурак.       Рукия удивлённо вздохнула, увидев, что он улыбается. Без печали и горечи. Легко и благодарно.       — Не без помощи моего наставника и лучшего друга, конечно же, но я осознал, что всё это не имеет значения. Прошлого не вернуть и, откровенно говоря, не очень-то и хотелось. А близкие мне люди, которых я мог бы защищать и оберегать, есть у меня и без того. Надо просто отпустить и перестать беспокоиться о том, на что мы не можем повлиять, и о том, что от нас не зависит. Разумеется, мне было бы куда спокойнее, если бы я знал, что с мамой, Карин и Юзу всё в порядке, но даже так я не согласен променять всю свою семью, пусть и не биологическую, и друзей на другую жизнь, без них всех.       Ичиго развернулся в сторону Рукии, и его улыбка стала мягче. Кучики с удивлением и пока не понятным чувством посмотрела на него в ответ, и уголки её губ дрогнули совершенно безотчётно. Его пальцы переплелись с её. Он держал крепко, но при этом очень нежно.       Рядом с Ичиго было тепло. Теплее, чем где бы то ни было.       — Однажды Айзен создал Пустого на основе души Шинигами, и этот Холлоу напал на патруль Богов Смерти в Каракуре. Тогда ещё капитан десятого отряда, Шиба Ишшин, попытался остановить масконосящего, но сам оказался серьёзно ранен. И его спасла Квинси, Куросаки Масаки. Она была ещё совсем девочкой, школьницей, а он — взрослым мужчиной, Высшим Шинигами. Тем не менее он не выжил бы без неё. Масаки… мама позволила тому Пустому по имени Ховайто ранить себя, чтобы заманить поближе и убить. Она победила, а Шиба вернулся в Общество Душ. А когда он вновь спустился к ней, у неё начался процесс холлоуфикации. Пустые — естественный яд для Квинси. Она не умерла сразу только потому, что Ховайто не был обычным представителем своего вида. Урахара Киске помог спасти её, но для этого Шибе Ишшину пришлось отказаться от своих сил Шинигами и навсегда связать себя со смертной девчонкой, спасшей ему жизнь. И он пошёл на это.       Рукия сильнее сжала руку Ичиго, и Куросаки легко погладил большим пальцем тыльную сторону её ладони.       — Масаки не смогли вернуть её первоначальное состояние, и часть Ховайто навсегда стала частью её сущности. Ишшину пришлось остаться в Мире Живых, исчезнув для Сейрейтея и всего Готея. Таким образом родился я — не то Квинси, не то Пустой, не то Шинигами.       В янтарно-карих глазах показалась горечь ровно на один миг, но этого хватило, чтобы Кучики заметила. Рукия знала, что Ичиго чувствует её безмолвную, но абсолютную поддержку. Знала, потому что чётко ощущала в ответ тёплую благодарность.       — Судьба сложилась так, что я стал Квинси, из-за чего техники Холлоу и Шинигами стали недоступны мне. Я не сожалею об этом, но из-за подобного факта моей родословной далеко не все любили меня в общине Квинси. Тем сильнее я дорожу своими близкими, для которых это не стало проблемой в общении со мной.       Куросаки не сдержал улыбки, когда в памяти невольно промелькнули драгоценные сердцу моменты.       — Я ненавижу Айзена, Тоусена и Ичимару именно поэтому. Роковой поворот в жизнях других для них был лишь интересным экспериментом. К тому же, — Штернриттер взглянул на Проводницу Душ, — они виноваты в том, что с тобой и твоей казнью всё так сложилось.       — Но, Ичиго… — Кучики качнула головой. — Ведь всё закончилось хорошо.       — Да, но это не отменяет всего того, что тебе пришлось вынести.       Принц Света с силой сжал зубы. Его до сих пор нехило трясло от воспоминания, как Айзен буквально пробил Рукии грудь, чтобы извлечь Хогьёку. И это ещё не говоря о всех тех душевных страданиях, что выпали на долю Кучики, когда против неё обнажили мечи родные и близкие из-за одного лишь приказа.       — Я долго не могла понять, что в твоём лице так зацепило меня при нашей первой встрече, — тихо заговорила Шинигами. Куросаки слегка наклонился вперёд, почти соприкасаясь с ней лбами. — И только в Обществе Душ, когда я увидела тебя в традиционной японской одежде, я вспомнила, у кого я видела твои черты прежде. Не пойми меня неправильно. Внешне люди могут быть похожи сколько угодно, как я и Хисана. Однако наши души и характеры не становятся от этого одними и теми же. Лицом ты просто копия моего бывшего лейтенанта, но при этом вы совершенно разные люди. Дело даже не в одежде, способностях и манере вести бой, из-за которых я не сразу догадалась, кого ты мне напоминаешь. Вы даже ведёте себя по-разному. По-разному улыбаетесь, по-разному злитесь и по-разному заботитесь. Единственное, кроме внешности, что вас объединяет, это тепло. И ты, и он всегда словно окружены этим теплом. Непонятным, но очень приятным.       А ещё чрезвычайно уютным и почему-то родным.       Они пристально смотрели друг на друга, пока Ичиго не откинулся на спинку скамьи, резко дёрнув Рукию на себя. От неожиданности та с лёгкостью поддалась и, чуть ли не лёжа на груди Лучника, уткнулась ему в шею. Её холодный нос ощутимо контрастировал с его горячей кожей, и обоих тряхнуло словно от электрического разряда. Ведомый лишь искренними, но не до конца осознанными желаниями, Куросаки обхватил Кучики руками за талию и зарылся лицом в волосы, жадно вдыхая родной и чертовски знакомый запах. От ненавязчивого, но оттого лишь ещё более притягательного цветочного аромата напополам с приятным запахом морозной свежести кружилась голова.       Несколько минут, а может, даже чуть больше, они просто сидели вот так. Кронпринц забыл обо всём на свете, и Рукия осторожно подала голос.       — Ичиго?..       Одна пара растерянных глаз встретилась с другой напротив. Куросаки уже было дёрнулся, чтобы отстраниться и разомкнуть объятия, когда Кучики с ворчливым «Вот ведь мальчишка», запустив одну руку ему в волосы, а другую положив на плечо, решительно притянула к себе и сама подалась навстречу, прикасаясь к чужим губам своими.       После этого Ичиго, не стесняясь в выражениях, начнёт перечислять все препятствия их союзу, начиная с того, что они относятся к разным расам и живут в разных мирах в самом прямом смысле, и заканчивая родом Кучики, Обществом Душ и его собственной общиной Квинси. Рукия, важно кивая головой, не забудет дополнить список и их разницей в возрасте, а затем, звучно фыркнув, встанет прямо на скамейку. Возвышаясь над Куросаки, она, приняв дурацкую пафосную позу, начнёт заливать ему прямо в уши громкую и решительную тираду. Квинси и Шинигами? А какие проблемы? Они даже детей заводить могут, живое доказательство чему сидит прямо перед ней. Разница в возрасте больше столетия? К духовным сущностям это не относится. Бьякуя, Благородный Дом Кучики, Общество Душ, толпа консервативных Квинси-ненавистников Шинигами? А разве Ичиго не плевать? И «Вообще это ты должен мне всё это говорить, идиот!».       Манера бросать всему миру вызов и глазом не моргнув явно передаётся воздушно-капельным путём.       И Куросаки засмеётся. Будет хохотать до слёз, признавая чужую правоту. А дальнейшие возмущения мелкой вредной Богини Смерти заткнёт весьма эффективно — их вторым поцелуем.       К чёрту. К чёрту всё это. Ичиго не был обычным Квинси, а Рукия — обычной Шинигами. У них никогда не было типичных отношений. Вот пусть и катятся прямиком в Джигоку все эти заурядные и тривиальные измерения вместе со всеми своими обитателями, вздумавшие загонять их в какие бы то ни было рамки.       Но это будет потом. А пока просто Ичиго — не принц, не наследник, не Рыцарь — и просто Рукия — не воин, не аристократка, не Богиня Смерти — открывали друг другу души и совершенно новые, неизведанные горизонты. ________________________________________ [1] — День рождения Карин и Юзу согласно датабукам — 6 мая.