Башня Раскаяния, в одной из камер:
— Рукия, знаешь, — нарушив запрет на разговоры с заключенной, приблизился вплотную к ней, положив руку на плечо, Абарай Ренджи, что сопровождал перевод заключённой в Башню Раскаяния. — Недавно в Готей-13 вторглись пятеро риока и одна из них, вроде бы главная — рыжая девушка с огромным мечом на спине. Былая апатия, равнодушие и обречённость, что была на лице Кучики тут же исчезла, сменившись поочерёдно целой гаммой чувств: неверие, удивление, радость, надежда и страх. Столько живого интереса и эмоция фукутайчо шестого отряда давно не видел на лице девушки. Наверное, с тех самых пор как она вошла в клан Кучики. — Ичиго?.. — еле слышный шепот вырывается из уст шинигами. — Не знаю. Поверженный ею Мадараме Иккаку отказывается называть имя риока, что одержала над ним победу, говоря, что на него напали со спины и он ничего не помнит, — недовольство и раздражение, что испытал Абарай, услышав имя той, из-за которой подруга его детства приговорена к казни, не проскальзывает в голосе. И, в какой-то степени, Ренджи этим даже гордится. На секунду. — Мадараме Иккаку? Третий офицер… — Да, одиннадцатого отряда. — Если я правильно думаю, то кроме Ичиго его никто не мог победить, вот только… как они сюда попали?! — тут же резко оборачивается к своему оппоненту офицер тринадцатого отряда, прервав свои размышления. — Данный факт неизвестен, — и более не говоря ни слова, лейтенант отпускает плечо бывшей подруги и, отстраняясь, уходит. У него остались ещё кое-какие планы, которые он обязан выполнить.Где-то в Сейрейтее:
И вот бегу я, бегу… опять. И опять с Гандзю, да. В общем, уважаемый Укитаке-тайчо человеком оказался хорошим, за свою подчинённую явно переживающим, да и вообще с обострённым чувством справедливости, который, лукаво сверкнув глазами, отвёл их в сторону и, особо не сдерживая лёгкой улыбки, сказал, что, мол: «Как же этот приступ меня измотал, кхе-кхе, а вон там где-то около женских бараков ходит кто-то с весьма слабой и незнакомой реацу, да и вообще отдохнуть мне бы надо, Ичиго-чан, а ты иди прогуляйся…» и всё таким старческим голосом… пародировал он кого-то, короче. А в конце прибавил, чтобы если что, то передал одной чёрной кошке (!), что капитан тринадцатого отряда был бы не против с ней встретиться. Да, Йоруичи ожидает серьёзный разговор. А сейчас мы бежим от шинигами. От целой кучи шинигами из одиннадцатого отряда. И тут, как назло нам на встречу вылетает мелкий, щупленький паренёк со стрижкой под небрежное каре и большими глазами. — А-а-а!.. — ор получился у них с Шиба совместный, у меня же просто расширились глаза, но, в принципе, можно попытаться взять паренька в заложники. Ну, так, поблефовать чуть-чуть, авось прокатит. Переглянувшись с «братом» и схватив паренька в захват, резко затормозили, а я почувствовала как под моими руками дрожит наша жертва. Ничего, всё равно серьёзно не навредим, а страх… ну, в шинигами трусов не берут!.. Вроде бы. — Стойте! Иначе мы порешим одного из ваших! Он у нас в плену, поняли?! — слово взял мой сопровожатый. — Э?! Этот, что ли?! Ха, да нам до тюфяков из четвёртого отряда дела нет! Можете порешить — такого не жалко, — противно ухмыляясь, заявляет неотёсанный мужик с зелёным ирокезом, а пойманный мной парень начинает трястись пуще прежнего. Окей, план не сработал. — Действуем по плану Б! — говорю Гандзю, не сводя глаз с противников, что сейчас как один ухмыляются и готовятся нам навалять. А вот дудки! — Э-э… какому именно, имото? — громким шепотом интересуется у меня «братец». Разворачиваюсь и с постной миной произношу только одно слово: — Валим. Ну, мы и свалили. С мальчишкой, которого я по чистой инерции прихватила с собой, решив, что он может нам пригодиться. Правда, бегал он медленно, так как сильно дрожал, потому я, наплевав на то, как это выглядит со стороны, закинула его себе на плечо, как мешок с картошкой, и дала дёру. Как итог — мы таки оторвались, а жертва похищения не вопила, не дрожала и вообще, кажется, смирилась со своей незавидной участью пленника и будущего трупа. Это он просто ещё не знает, что похитители ему попались неправильные — гуманные слишком, даже пытать не будут. Так, спросят дорогу и отпустят с миром. Чего поделать — воспитание слишком хорошее, да и сама я дура с добрым сердцем и шилом в заднице. Хреновенькое такое сочетание, в общем-то, но ничего, всё не так погано как может показаться на первый взгляд. Я надеюсь. Остановились мы в каком-то сарае, и только тогда я свалила хилого парнишу со своего плеча. Повезло — будь он покрупнее не поместился бы там, так как я не сказать, чтобы очень широкоплеча, а так ничё, быть может даже не все рёбра отбил. Присев на корточки около пострадавшего, выжидательно смотрю на него. — В порядке? — всё-таки интересуюсь. Именно в этот момент, услышав мой голос (он, что, правда так ужасен?), шинигами с ужасом распахивает глаза и со страхом смотрит на меня. К моему же удивлению, страх проходит через пару секунд, сменяясь настороженностью, недоверием и… надеждой? Нет, правда что ли? А где там, священный ужас, страх и прочее?.. я, между прочим, злобная, страшная риока! Ладно, не буду противоречить сама себе: сходить с ума ещё больше желания не испытываю. — А… а вы, должно быть, Куросаки Ичиго? Н-ну, та самая, которая подруга Рукии-сан? — робко интересуется синеглазый. — А ты откуда знаешь? — с любопытством склонила голову к плечу. — Я некоторое время ухаживал за Рукией-сан… ну, там, приносил еду, убирал, а она мне часто рассказывала о Мире Живых и о вас. Вы очень смелая, добрая и… и твердолобая, по словам Рукии-сан, — добро ухмыляюсь в ответ на последнюю фразу. Это да, это знаем. — И как же ты понял, что я — это я? — Другой бы меня уже убил, наверное, тем более Рукия-сан описывала вас как высокую, сильную, с рыжими, длинными, непослушными волосами и тёплыми карими глазами. И… и говорила, что занпакто у вас очень большой. Очень-очень. На тесак похож чем-то, — парень покосился на стену за моей спиной, к которому был прислонён мой Зангетсу. Гандзю всё это время просто наблюдает за нашим «пленником» и хмурится. Кажется, его стереотипы по поводу шинигами начинаются рушиться. — Как тебя зовут? — спрашиваю у несколько успокоившегося парнишки. — Ямада Ханатаро, Куросаки-сан, — тут же представился Ханатаро. — Пойдём, поможешь, — распрямляю ноги и с кряхтением подхожу к мечу, возвращая его на положенное место за спиной. Привычная лёгкая тяжесть и знакомая реацу дарит некое чувство защищённости и надёжности. Хорошо. — А вы ведь пришли спасать Рукию-сан, да? — спустя несколько минут после начала ходьбы, спрашивает Ямада. — Ага, — киваю головой, продолжая идти в неизвестном мне направлении, ориентируясь на белую башню впереди. — А это, кстати, Гандзю, — киваю головой в сторону Шиба. — Приятно познакомиться, Гандзю-сан! — тут же делает поклон шинигами. — Ага, мне тоже, — просто ответил ему младший брат Куукаку. После этого, Ханатаро сказал, что знает короткую дорогу, через которую может нас провести. Мы, в общем-то и пошли в направлении этого самого короткого пути. Как сказал Ямада — самый безопасный и короткий — это путь по канализации. Тем более нас там никто не будет искать. Не зря мы подобрали этого парнишу — повезло. Оказалось, что в системе канализации разбирается только четвёртый отряд, так что даже при всём желании нас вряд ли найдут. Особенно с учётом того, что стены этой канализации построены из какого-то особенного камня, что блокирует всякий след реацу, что снаружи, что внутри. То есть по ней нас уже не выследить. Пока мы шли и мирно беседовали, как ни удивительно, но мой названный брат и выловленный седьмой офицер (ни за что бы не заподозрила в нём кого-то выше рядового) четвёртого отряда неплохо нашли общий язык. Вот, вроде бы и абсолютно разные, а всё равно… правду что ли говорят по поводу того, что противоположности притягиваются? Так это вроде только о любовных отношениях говорят… или нет? Идя в направлении белой башни, мы слушали рассказы пойманного шинигами о том, что именно ему рассказывала Кучики, пока была заключена в карцере шестого отряда. Как оказалось, самой частой фигурой, мелькающей во всех её россказнях, была я. И чёрт подери, это было приятно! Вылезли мы из какой-то плиты не так далеко от Башни. Повсюду было бело и туманно, а Сейретей мне нравился всё меньше. Почему? Однотипно у них всё, так сказать, в лучших традициях феодальной Японии. Не, всё-таки я ребёнок двадцать первого столетия, который не представляет свою жизнь без техники, многоэтажек, санузла, джинс, кед и обыкновенных футболок. Из того места, где мы вылезли, было прекрасно видно стоящую одинокую Башню Раскаяния, которая одним своим видом нагоняла тоску. Нет, архитекторы из шинигами некудышные. Башня была высокой, видной и мрачной. Моё предчувствие, так же как и Гандзю, подсказало мне, что всё, закончилась передышка и дальше меня ждут соперники посильнее кучки рядовых и третьего офицера. Грусть-тоска-печаль… ну, и ладно! — Пойдёмте, обезьянки мои, нас ждут великие дела! — и задрав руку с указательным пальцем вверх, улыбнулась во все зубья и направилась вперёд. Чего бояться неизвестного? Всё равно толку от этого никакого. Вскоре туман начал понемногу рассеиваться, в связи с чем мы решили поторопиться — сейчас туман был нам на руку, мы были не так заметны, а значит и шансы пробраться более-менее невредимыми увеличивались. Правда, повод для беспокойства у меня всё же был — я абсолютно не знала, что сейчас с ребятами и в порядке ли они. Единственная, за кого можно было не волноваться — это Йоруичи, а вот Урю и Орихиме… не так давно я почувствовала всплеск силы квинси, очень надеюсь, что из боя победителем вышел он. Впрочем, не мне сомневаться в них, раз уж пошли мы сюда все вместе, то должны верить в силы друг друга. Иначе не так уж сложно сойти с ума от волнения за своих друзей, если верить в то, что их может победить каждый встречный шинигами. Главное, чтобы они на капитанов не нарвались, а всё остальное не так уж и важно. Как ни удивительно, но людей поблизости не было. Судя по всему, данный квартал (или как там оно называется?) не является самым популярным среди обитателей данного места, или же, что более вероятно, сейчас все рассредоточены в поисках риока, а Мадараме не придал огласке место, в которое мы направляемся. Это было бы очень кстати в нашей ситуации. За несколько метров до лестницы, которая вела на верх, к башне, я почувствовала инородную реацу. Скажу даже больше — знакомую. «Макака» — тут же подсказала мне память и я, остановившись, подняла руку, приказывая всем остановиться. Кажется, меня всё-таки ждёт бой с этой мартышкой ананасоголовой. Впрочем, его я не боюсь — было бы хуже наткнись мы на его капитана, впрочем, рано или поздно мне всё-равно придётся с ним сразиться, но лучше я к тому времени ещё чуть-чуть поднаберусь силушки богатырской, да опыта. Всяко лишним не будет. — Впереди лейтенант шестого отряда — Абарай Ренджи, — уведомляю своих товарищей. — Где?! — хором выкрикивают оба моих… напарника? Да, наверное, всё же напарника. — На лестнице, — с поразительным спокойствием отвечаю им, внимательно вглядываясь в туман. Несмотря на это, всё равно было ни черта не видно. — Э-э… Куросаки-сан, а вы уверены, что справитесь с Абараем-фукутайчо?.. — робко уточнил Ямада. — Да, — уверенно говорю. — Один раз я его чуть не прибила, меня тогда остановил его капитан, а у меня тогда даже меч был не мой, не говоря уже про банкай, — тихо ответила. — Б-банкай? — кажется, шинигами ещё не скоро отойдёт от всех этих потрясений. — Угу, — киваю головой. — А теперь марш все в сторонку, здесь мочилово намечается. Дважды просить моих товарищей не потребовалось — пять минут и поблизости их не наблюдается. Ну, да, Ханатаро не боец, а лейтенант — не уровень Гандзю. Он, всё-таки, еле с пятым офицером расправился, вон, вернулся весь потрёпанный и в крови. Медленно, но уверенно шагая на встречу к лейтенанту, заметила, что тот тоже на месте не стоит, так же приближаясь ко мне. Когда расстояние между нами уменьшилось до метров пяти, мы оба, как по команде, остановились и враждебно уставились друг на друга. Да, любви у нас с последней встречи не прибавилось. — Давненько мы не виделись… — первым разговор начал Абарай. — Надеюсь, ты меня не забыла? — Не, что ты, — просто махаю рукой, с ухмылочкой. — Как я могу забыть такую невоспитанную обезьяну с ананасом на голове? Вот-вот и я о том же, — заметив, как бешено задёргался глаз у противника, добавляю последнюю фразу. Ну, так, чтоб эффект был побольше. — Совсем страх потеряла, риока?! — взревел тот. — Э? Прости, я не ослышалась? — продолжаю выводить из равновесия противника. — Страх? Перед кем? — демонстративно оборачиваюсь по сторонам, как бы выискивая того самого, кого стоит бояться. — Я тебя ещё во время нашей прошлой встречи чуть не прибила, вот только в этот раз удача не на твоей стороне, обезьянка — я стала ещё сильней, а твоего тайчо поблизости нет, чтобы спасти тебя. А без него… сомневаюсь, что наш бой займёт больше пятнадцати минут, ананасоголовый, — наглая, самоуверенная ухмылка сама появляется на моём лице. Да-да, я переобщалась с пустым. Пустым… хм… а это не плохая идея, надо будет подумать на досуге. — Ну, всё, ты допрыгалась, риока! — окончательно вышел из себя красноволосый. Чудненько, я добилась того, чего хотела, а это не может не радовать. — Допрыгалась-то может и допрыгалась, вот только не отбегалась — это точно, — ухмылка так и не сходит с моего лица, а я в несколько прыжков достигаю Абарая, выхватывая Зангетсу и нанося первый пробный удар, который противник блокирует своей катаной. Посмотрим кто сильнее, Абарай Ренджи! Атака, атака, прыжок, блокировка, удар ногой в живот, отпрыгнуть, увернуться от очередного удара, нанести свой, пригнуться, уворачиваясь от клинка и нанести удар самой по коленям, который лейтенант так же избегает. Пока что это просто разминка, разведка, так сказать. Причём от обеих сторон. — Знаешь, — не прерывая очередной атаки, подаёт голос противник. — А я удивлён, что ты выжила, Куросаки Ичиго. После тех ран, что нанёс тебе капитан, не выживают, — блок, удар, ещё удар. — Но, с другой стороны, это даже к лучшему, ведь я могу убить тебя сам! — с этим криком на меня обрушилась серия ударов, которые я только и успевала, что блокировать. Несмотря на все мои тренировки с Урахарой, мне не хватает одной важной вещи, которая есть у всех моих противников — опыта. Правильного, а не галопом по Европам, обучения и опыта. Мои три-четыре месяца ничто по сравнению с десятками лет, постоянных тренировок и сражений. И всё же, стоит сказать огромное спасибо Панамке, не смотря на кучу подлянок и проблем, которые я получила из-за него. Обучал он качественно, поэтому я всё ещё жива и буду побеждать раз за разом, учась уже на практике. Как там говорили в одном из мультиков? «Практика — вот ваш самый лучший урок». Вот и я буду действовать по тому же принципу. А что делать? Выбора-то нет. — Я убью тебя! — всё никак не успокаивался Абарай. — Убью за то, что ты отняла силу у Рукии! — ну вот те здрасте! Опять во всём виновата Куросаки. А ничего, что в той ситуации была виновата сама Кучики, что с халатностью отнеслась к своим обязанностям шинигами, но почувствовав опасность заранее и не отразив атаку пустого, вмешав во всё это «гражданских»? И чего, спрашивается, всех собак сразу на меня спускают? — Пока ты жива, сила к ней не вернётся! — Ой, да брось, Абарай, что за бред ты несёшь! — на последнем слове я сорвалась на рык, отражая очередную атаку Ренджи и нанося свою. — Вернётся к ней сила и без моей кончины, подождать только… — удар, ещё удар, подсечка, прыжок вверх и ногой по роже этого идиота. — …надо! Именно поэтому я не дам вам казнить Рукию и вытащу её отсюда, чего бы мне это ни стоило, — ладно, блефую, помирать и рисковать жизнями друзьями не собираюсь, так же, как и убивать некоторых вражеских индивидуумов (я что, душегубка, что ли?), но данной макаке об этом знать не обязательно. — Я всё равно не пропущу тебя! Ты умрёшь от моей руки, риока, — после этих слов следует ещё один удар и красноволосый отпрыгивает, тяжело дыша. Ой-ой, кто-то в ярости, и я даже знаю кто. — Реви, Забимару! — ясно, бой переходит в новую плоскость. К счастью, не в горизонтальную. Такие мужчины, знаете ли, не в моём вкусе. На секунду останавливаюсь, прикрывая глаза и прислушиваюсь к ощущениям. Полуулыбка сама по себе появляется на лице — чувствую волнение Исиды и Садо. Вот только если от последнего идёт уверенность в моей победе и лёгкое волнение, то квинси обещает меня прибить при ближайшей встрече за всё хорошее и испытывает не маленькое такое волнение. Это если верить его чувствам. А вот Орихиме ощущается немного взволнованной, но в целом уверенной. Хорошо. Урю, я надеюсь на тебя, позаботься о единственной нормальной девушке в нашем мини-отряде. Распахиваю глаза и вижу летящие на меня лезвия шикая лейтенанта шестого отряда. Секунда, вторая, решение приходит быстро. Мне пора прекратить мелочиться, а значит начинать настоящую драку. Хотя, нет, банкай я с ним использовать не буду — обойдусь и без этого. Стоит приберечь подобный козырь для капитанов. Отбиваю удар и не давая опомниться противника, наношу свой. Да, от Гетсуги Теншо достаточно проблематично увернуться, пусть я и использовала её не во всю мощь. Как мне объяснил Старик (мне много стоило его разговорить), техника становится сильнее, когда её произносят вслух, так как слова и названия имеются не просто так — они что-то там задевают внутри нашей души и «усиливают» атаку, показывая настоящую мощь оной. Хотя, конечно, это ещё зависит и от вкладываемой силы, да. Короче, мозги мои он запудрил знатно, но хоть часть информации до меня дошла, это не может не радовать. Фукутайчо отлетает к стене, оставляя там вмятину, а я непроизвольно морщусь. Это же какой синяк на всю спину будет! — Эй, Куросаки, — вставая с колена, вытирая рукой кровь со лба, обращается ко мне противник. — Скажи мне, как ты собираешься спасать Рукию? Даже если ты победишь меня, останутся ещё одиннадцать лейтенантов и тринадцать капитанов. Неужели, думаешь, что справишься? — Меня это не волнует — если надо будет, то, да, справлюсь. Буду становиться сильней не по дням, а по часам и раз за разом одерживать победу. Я пообещала спасти Рукию, да и… она не заслуживает подобной участи, пусть ко всему и привела её собственная безалаберность. А теперь ответь на мой вопрос, Абарай, — спокойно стою в полу-расслабленной стойке, готовясь в любой момент отразить атаку. — Почему ты так отчаянно боишься того, что Кучики казнят? Почему винишь в этом и меня, и себя? Кто она для тебя, Абарай? — с этими словами я начинаю медленно, уверенно, подходить к нему, держа готового для атаки Зангетсу в руке. За всё время нашей битвы я получила лишь две царапины — одна на руке, вторая на щеке, когда едва успела увернуться от катаны лейтенанта. Но ответ я не получаю, вместо этого на меня летит его Забимару и я успеваю только заблокировать его своим занпакто. Но он слишком сильно тянет меня к стене, а впечатываться в неё у меня нет никакого желания, так что… падаю на колени, уходя с радиуса атаки и вижу как надо мной проноситься лезвие, которое в конце-концов вонзается в стену. А ещё шокированное лицо Абарая, который не ожидал, что я так поступлю. Да-да, такая вот я непредсказуемая барышня. Однако не успеваю я возгордиться собой, как приходится выпрямляться и раз за разом то отражать удары, то уворачиваться от них. В связи со всем этим я даже не могла ни разу нанести ответную атаку. Естественно, что в какой-то момент я всё-таки зазевалась и пропустила один удар, который таки откинул меня, обеспечив моей спине встречу со стенкой. Если честно, то данной встрече была не рада ни стена, ни спина. И голова тоже, кстати, была против. — Ты, видимо, решила, что после одного боя сможешь победить меня, риока? — с самодовольной ухмылочкой приближался ко мне Абарай, лениво «поигрывая» своим занпакто. — Вот только вынужден тебя просветить, что когда высокопоставленных лиц, вроде меня, отправляют в Генсей, — Генсей? Это они так Мир Живых называют, что ли? — То нашу силу ограничивают, чтобы мы не смогли повлиять на ваш мир, так что можешь и не надеяться на победу, Куросаки Ичиго! — пока этот дебил разглагольствовал, я… решила использовать перцовую дымовушку, которую одолжила у Гандзю. Сначала, оттолкнула его к противоположной стенке слабенькой Гетсугой, после чего швыранула туда перцовую бомбочку и ещё одну не самую сильную Гетсугу. А что? На войне все средства хороши! Крепкий, заковыристый мат стал подтверждением тому, что да, и дымовушка, и Гетсуга достигли своей цели. Чудненько, однако! Вот только никакая дымовушка не помеха лейтенанту. Благодаря ей я просто выиграла пять минут отдыха, чтобы привести себя в порядок и уверенно стоять на ногах. Потому как после такого сильного удара о стену мне было немного нехорошо, да и весь затылок с шеей залила кровь. К тому моменту, как дымовая завеса развеялась, я уже твёрдо стояла на ногах и с ухмылкой взирала на плачущего (от красного перца) лейтенанта. Правда, он стал еще злее. Пара минут — и бой продолжился. Оба потрепанные, временами пошатывающиеся, всё время ругающиеся друг на друга, мы сражались. Сильно, отчаянно, в попытке защитить одного и того же человека. Вот только если я сражалась за что-то реальное, за настоящий шанс спасти Кучики, то Абарай сражался за какую-то бредовую идею, что во всём виновата я, и если я помру — казнь Рукии отменят. Бред! Удар, ещё удар, увернуться, подпрыгнуть, приземлиться и попытаться устоять на ногах. Голову припекло, перед глазами двоится, башка трещит по швам, а все полученные царапины ноют и часть кровоточат. Больно, чёрт подери! Больно, но я должна терпеть. Потому как мы оба уже сражаемся на чистом упрямстве, прекрасно понимая исход сражения. Вот только у меня упрямства больше; моя цель — чётче; меня ждут дома и меня ждёт Рукия, тайно, не признаваясь в этом даже самой себе, но она ждёт от меня спасения, так как я уже знаю эту девчонку и точно знаю то, что да, она любит эту чёртову жизнь. Мы с лейтенантом оба тяжело дышим, у обоих рассечена голова, пусть и в разных местах. Очки красноволосого давно разбились, а хвост распустился, вот только мой всё ещё держится, пусть пара надоедливо-коротких прядей свисает прямо на лоб и на глаза. — Неужели… неужели ты настолько сильно хочешь спасти Рукию? — тяжело дыша, опираясь на колени, спрашивает мой противник. — Я не просто хочу, обезьяна, я её спасу, — точно так же тяжело дыша и опираясь одной рукой о колено, а во второй держа занпакто, с самодовольной, наглой улыбкой отвечаю я. — Идиотка! — кричит он, пытается сделать рывок, кинуть в меня свой занпакто, вот только вместо этого падает на одно колено. Я ему хорошо расцарапала грудь — глубоко, по всей длине туловища. Мой Зангетсу острый и он не знает пощады для тех, кому был брошен вызов — режет всех и к чертям. — Это из-за тебя! Из-за тебя Рукию обвиняют во всех смертных грехах и из-за тебя её казнят! — кричит, убеждает в этом самого себя, но не верит. А я, доверяясь внутреннему чутью, решаю бить наугад. — Из-за меня? Знаешь ли ты, что она сама пришла ко мне в дом, сама передала силу, даже больше тебе скажу — она меня уговорила это сделать, я не хотела. А может быть ты просто ищешь того, на кого бы скинуть свою вину? Ведь это ты пришел за ней! Ты повёл её на смертный алтарь, хотя мог воспротивиться, мог защитить, ты мог спасти её. А вместо этого ты пытаешься остановить меня — ту, что не просто может, ту, что делает всё для того, чтобы спасти Рукию. Делает, в отличие от тебя, который тоже мог, но не сделал! — кричу, пытаясь попасть куда-то туда, в сердце, своими словами. Я знаю свою силу так же, как и то, что мне нужны союзники подобного уровня. Поэтому доверяю своим внутренним ощущениям, тому, что чувствую, и просто преобразовываю всё это в «правильные» слова, пытаясь попасть в цель. Мне и без всего этого понятно — Кучики дорога Абараю. Очень дорога. Поэтому он винит себя в том, что поставил долг выше чувств и выше той, которую хочет спасти, но уже не может. Верит, что не может, хотя это совсем не так. И он опять-таки это знает, потому как не дурак, просто не хочет признаваться в этом самому себе. Потому как боится потерять статус, звание и бросить кому-то вызов. И почему-то мне кажется, что я даже догадываюсь кому, а моя интуиция в последнее время работает в, прямо-таки, гипер-режиме. — Да ты и сейчас можешь!.. — продолжаю свой монолог, видя на лице оппонента ярость, гнев, осознание и понимание. Да, товарищи, мы уже почти у цели! — Можешь, но боишься! Ты просто трус, Абарай Ренджи! Ты!.. — Заткнись! — рявкает лейтенант, а я активно пытаюсь сдержать торжественно-довольную ухмылочку. Получилось, я достигла того, чего хотела — это не может не радовать. — Да, что ты знаешь, Куросаки!.. — Я знаю то, что ты трус, Абарай! — обвинительно кричу, призывая к себе на помощь всё актёрское мастерство, коим владею. — Или статус и звание для тебя важнее Рукии?! — вот он, главный вопрос, на который ответ Ренджи должен дать сам. Кто-нибудь смотрел когда-нибудь аниме «Наруто»? Помнят знаменитую «нарутотерапию»? Вот-вот, я пытаюсь подражать этому парнишке и нести такую же пафосно-трогающую речь, чтобы всех злодеев переманить на добрую сторону. Хотя, если честно, самое сильное желание, что я сейчас испытываю — это поржать. От самой ситуации и от того пафоса, что так и льётся из меня. М-да, видать я и правда переобщалась с Исидой — вот кто мастер делать пафосно абсолютно всё. Он даже пуговицу пафосно пришивает! Пуговицу, понимаете?! И вот, пока я думала о пафосе, Урю и пуговицах, кто-то кажется впал в астрал и погрузился в свои воспоминания. Не, я-то ничё против не имею, на здоровье, в общем-то, вот только я тут истекаю кровью, у меня кружится, болит и раскалывается голова, болит спина (ощущаю себя двухсотлетней старухой с радикулитом), а я сама уже устала и еле держусь на ногах, так что… ему лучше поторопиться, иначе, честно, стукну его ещё разочек Гетсугой по лбу! — Чёрт, — пришел в себя Абарай. — Чёрт! Я проиграл! Не верится, но я и правда… проиграл такой, как ты, — кривит губы в усмешке. Злой, неестественной, кривой. — Чёрт, даже пошевелить рукой не могу, — конечно не можешь, я тебе специально сухожилия перерезала, как то-сан учил. — Чёрт! — яростный рык, полный горечи. — Хватит жалеть себя, — стою уже прямо, а говорю жестко. — Рукия ещё жива, её ещё можно спасти, что я и сделаю. Ответь мне лишь на один вопрос… на что ты готов и готов ли пойти, чтобы спасти её? — смотрю серьёзно, глаза в глаза и не вижу ни грамма сомнений в глазах противника. Да, он уже принял решение, осталось только узнать — какое. Правда, сомнений я в ответе не испытываю. Его глаза, его чувства сказали всё за него. — На всё, — выплёвывает кровь изо рта. — Я готов пойти на всё ради Рукии… — Даже на союз со мной? — лейтенант опускает глаза, после чего закрывает их, а у меня на лице мягкая, довольная усмешка. Прекрасно. Всё складывается просто прекрасно. — Да… — и на данной трогательной ноте Абарай всё-таки отправляет свою морду на свидание с землёй. М-да, романтик, однако. Возвращаю занпакто на положенное место, смотрю на красивый алый закат, понимаю, что провозилась слишком долго и, подойдя к уже-не-врагу, еле наклонившись (спина болит), с кряхтением беру того за ноги, упрямо начиная волочить в сторону спрятавшихся товарищей. Очень надеюсь, что Ханатаро не просто так носит звание третьего офицера и сможет нас подлечить. — Гандзю! Ханатаро!.. — призываю их себе на помощь, так как эта макака оказалась на проверку не макакой, нет, Бонни самая натуральная. Кабан то бишь!На противоположной стороне Сейретея:
— Чёрт подери, где же они, Ячиру?! — раздражался Кенпачи, что полдня искал ту-самую-шинигами, о которой ему говорил Мадараме и с которой его ждёт интересный бой. Вот только та-самая-Куросаки находиться категорически не желала, а сам капитан одиннадцатого отряда в который раз задавался вопросом, а нахрена, собственно, в Сейретее так много тупиков? — Наверное, там, Кенчик, — весело указала неизвестное направление пальчиком лейтенант. — Точно-точно там, я уверена! — Смотри мне, малявка! — зло рыкнул Зараки, которому очень уж не терпелось подраться с той, кого он уже так долго ищет и о которой так хорошо, даже можно сказать великолепно, отзывался третий офицер его отряда.В канализации, где-то возле Башни Раскаяния:
— Очнулся?.. — я, уподобляясь страшной каре или совести (что, в общем-то, одно и то же), нависала над только пришедшим в себя Абараем. Да-да, я знаю, что мой внешний вид оставляет желать лучшего в связи с растрёпанностью, опухшей рожей и недовольными глазами. Нет, ну, а вы думали, что сон в канализации — это приятно? — Ты?.. — просипел наш новый союзник. — Я, — подтвердила смелое предположение Ренджи. — И, кстати, давай, приходи в себя, мы теряем время. Ханатаро тебя уже подлечил и тебе следует его отблагодарить. Он, если честно, уже совсем устал, пока нас с тобой в норму приводил. — Что… что я здесь делаю? — гениальный человек с мозгами динозавра, однако. — Временно пребываешь, — так же веско ответила я. — Почему? — Покочану. В ответ на мою фразу Ренджи просто неприлично вылупился на меня, всем своим видом выражая искренний шок. Ну, а что? Шокотерапия — одна из самых действенных, между прочим. Правда, от чего мы его лечим я понять не могу… но это всё не важно! Кого волнуют такие второстепенные мелочи? Ну, разве что самого Абарая, но его никто и не спрашивал. Да-да, у нас царит полнейший матриархат. — Ты издеваешься, Куросаки?! — взревел пришедший в себя лейтенант. — Ага, — кратко отвечаю я, вновь приваливаясь к стене. — Зачем ты меня сюда притащила? — мрачно поинтересовался красоновлосый, последовав моему примеру. — Ну, мы ведь теперь союзники, так что это логично. Ты мне будешь нужен для того, чтобы высвободить Рукию и дать вместе с ней дёру в Каракуру, — просто пожимаю плечами. — Чокнутая, — подвёл итог обезьян. — Не отрицаю. — У вас хоть план есть? — буркнул Абарай, подозрительно косясь на меня. — Он был, — ответила чистую правду. — Какой? — ещё больше насторожился новый союзник. — Выкрасть шарфик и кенсейкан твоего капитана, — важно и серьёзно ответила я Ренджи. — Это гениально, да? — … — тишина была мне ответом. Занавес.