Белый и пушистый

Тэхён в шутку бросает, что детей опасно оставлять наедине с животными и треплет возмущенно раскрывшего рот Чимина за пухлые щеки. Он называет друга школьной кличкой «щеночек» и тут же срывается со своего места, когда, пусть и маленькая, но от того не менее тяжелая рука Пака тянется через ряд черных стульев в приемной, чтобы отвесить «наглеющему придурку» профилактический подзатыльник. Небольшое помещение наполняется нестройным топотом и громким смехом, ведь Тэхён не умеет держать в узде свои эмоции, в отличие от тихо пыхтящего себе под нос Чимина. Джин в такие моменты лишь показательно вздыхает и совсем несерьезно журит двух разыгравшихся подростков: - Не разнесите клинику, иначе заставлю отрабатывать! Чимин дует и без того пухлые губы и садится на самый дальний от Тэхёна стул. Эти детские игры повторяются изо дня в день по примерно одинаковой схеме. Джин только мягко усмехается, ведь прекрасно знает, что долго обижаться Чимин не сможет и уже через пять минут друзья-одногодки снова будут доводить всех вокруг своими выходками. Эти двое слишком хорошо понимают друг друга, особенно когда дело доходит до гадостей или подколов в сторону немного наивного Сокджина. - А Намджун-хён сегодня придет? – кидая беглый взгляд на крупные настенные часы в простеньком темном ободке, интересуется Чимин. Пока в клинике нет посетителей, он должен раскладывать инструменты, выносить мусор, протирать обеззараживающим раствором железные столы в кабинетах, но на деле чаще проводит время с хёном или Тэхёном. Чимин приноровился быстро выполнять все обязанности помощника и в оставшееся время заниматься своими делами. На вопрос «откуда ты такой шустрый взялся» он обычно отвечает нелепой шуткой вроде «меня Тэхён из Пусана украл», и не важно, что сам Тэхён родом из Тэгу и за всю жизнь ни разу не был у моря. - Я-то откуда знаю? – безразлично пожимает плечами Сокджин, просматривая очередной отчетный бланк у регистрационной стойки. Прошло уже чуть больше полутора месяцев с первого появления Намджуна в ветеринарной клинике. Дневное пекло постепенно сменилось мягко пригревающим солнышком, духота - легким осенним ветерком, а максимально тонкие футболки и шорты - свободными джинсами и кардиганами. Молодой человек появляется в клинике по 2-3 раза на неделе, переступает невысокий порог ближе к концу смены Сокджина и сыпет вопросами направо и налево. Он исправно оплачивает каждое такое посещение по прайс листу и уже успел сдружится с доброй половиной персонала, притягивая людей не то глубоким голосом (не таким низким, как у Тэхёна, но все же), не то совершенно дурацкой привычкой запинаться о косяк Сокджинового кабинета. - Ну, ты проводишь с ним достаточно времени, чтобы как минимум подружиться... - задумчиво тянет Чимин. Сокджин на эту реплику лишь скептически выгибает бровь и многозначительно фыркает. Уж кто бы говорил. И нет, дело не в том, что молодому врачу общество Намджуна неприятно или утомительно, скорее даже наоборот, просто логика рассуждений Чимина иногда заводит Сокджина в глухой беспросветный тупик. Святая простота. - В первую очередь он мой клиент, а его собака - мой пациент. - Ой, хён, ну не начинай, - бесцеремонно перебивает молодого врача Тэхён, - Намджун-хён очень классный, он даже разрешил нам звать его просто «хён». Старший в ответ лишь показательно закатывает глаза и отдает обработанные документы медсестре. В отличие от Тэхёна с Чимином, для которых «завести друзей» не является особой проблемой в жизни, Сокджин не умеет быстро и безболезненно сближаться с людьми. Говорят, что каждый человек, встретившийся тебе на пути, это чистая страница или неизведанная тропинка. Миллионы людей вокруг – это миллионы возможностей, только вот Джин скорее запрется на замки и цепи в своей звуконепроницаемой раковине, чем будет рисковать, вступая на неизведанную зыбкую почву. Для него всегда было тайной за семью печатями, как любимые тонсены умудряются заводить новые знакомства буквально на ровном месте, когда атмосфера в общем-то и не располагает к общению. Наверное, Сокджин просто какой-то не такой, испорченный или с изъяном. Врач встряхивает резко потяжелевшей головой и на немой вопрос в глазах помощницы устало дергает уголки губ вверх. Иногда нужно просто поменьше думать. - Уже довольно поздно, идите домой, - Джин забирает со стойки несколько пустых бланков и поворачивается лицом к переговаривающимся между собой тонсенам. - Вряд ли Намджун-щи придет сегодня, ведь несколько дней назад я посоветовал ему парочку интересных книг. А вы двое займитесь, наконец, своей посещаемостью, иначе на сессии снова огребете по полной. Под возмущенные возгласы лучших друзей врач относит документы в кабинет и возвращается обратно уже с парой легких толстовок. Чимин что-то возмущенно пыхтит себе под нос, когда старший запихивает его в раздевалку и заставляет стянуть рабочую одежду, но покорно переодевается и вместе с поджидающим около выхода Тэхёном покидает клинику. В конечном итоге, в подобных вопросах спорить с хёном просто бесполезно. *** Ближайшие несколько дней в клинике происходит нечто невообразимое: с шести утра в небольшой приемной образовывается настоящее столпотворение из пациентов и до часу ночи Сокджин и еще несколько врачей почти без перерывов осматривают принесенных собак, кошек, хорьков, крыс, мышей, хомяков... Была даже парочка рептилий, с которыми у Джина проблемы еще со времен учебы в университете, и, дабы не терять драгоценное время, экзотические пациенты вместе с любвеобильным Чимином были отправлены к специалисту более узкого профиля. Не успевает закрыться дверь за одним посетителем, как на пороге стоит уже другой: с направлением на рентген или плановую прививку. К началу четвертого дня Сокджин чувствует, как от количества поступившего в организм кофеина в висках равномерно-болезненно отдается ток крови, а мышцы остро ломит по причине крайне неудобного отдыха на жестком диване. За прошедшие трое суток врач спал от силы часов шесть, и те разве что жалкими урывками между нескончаемыми посещениями. Несмотря на сложности, результатом интенсивной совместной работы Джина и коллег стала пустая приемная и стопка выписанных больничных листов, содержащих в себе не только лекарственные препараты, необходимые для лечения питомцев, но и отдельно прикрепленные чеки. Подобный аншлаг в ветеринарной клинике случается нечасто. Межсезонные проверки, плановые осмотры, повторные прививки, конечно, могут пересекаться у разных пациентов, но в этот раз все хозяева словно разом сговорились. Хлопот добавляла еще и парочка животных кафе, чьи подопечные именно в этом интервале календарных чисел проходили проверку в ветеринарной клинике. Парень вешает белый халат в шкафчик и стягивает с себя синюю рабочую форму. В ушах равномерно гудит от недостатка сна и истощения. Голова, кажется, весит целую тонну и тянет вымотанное тело к любой горизонтальной поверхности. Сокджин упрямо сопротивляется, хотя перспектива вздремнуть хотя бы на том же мягком ковре в комнате отдыха уже не кажется ему такой дикой. Попрощавшись с персоналом, молодой врач покидает клинику и устремляется вперед по однотипным перекресткам широких улиц. Город только начинает просыпаться, под настойчивый топот спешащих по делам жителей медленно раскачивает сонные механизмы и разгоняет застой в кровеносной системе разветвлений улиц. Джин растирает тонкую кожу на висках и пытается справиться с накатывающим головокружением. Он слишком хорошо знает, чем опасен коктейль из ничем не примечательных на первый взгляд симптомов, представляет масштаб последствий как в эмоциональном, так и в физическом плане. Он проходил через это уже не один десяток раз, ломался у самого края, поэтому всеми силами пытается успокоить черную бурю внутри. Но лимит везения, кажется, уже исчерпан сверх меры. Сокджин сглатывает тягучую слюну и чувствует горький привкус отчаяния на корне языка. Паника затапливает сознание в считанные секунды, сердце ломится наружу сквозь крепкие ребра, а учащенный пульс чистой болью пульсирует в месте соприкосновения кожи. Джин пытается сделать вдох, но воздух застывает где-то поперек горла и, будто натыкаясь на твердое препятствие, не проходит дальше. Страх, неконтролируемый, необузданный, шипит и пенится глубоко внутри, дрожью выступает на влажной коже. Парень чувствует его столь отчетливо и ярко, словно вот-вот сможет потрогать, протянуть вперед руку и ощутить острый разрез до костей. Джину жарко, пот тонкими ручейками скатывается по спине, оставляя противный, липкий след под футболкой. Картинка перед глазами то темнеет, то вспыхивает, словно старый телевизор дает сбои. Все вокруг принимает причудливую форму, асфальт под ногами идет трещинами, а редкие прохожие как в замедленной съемке проплывают мимо размытыми пятнами. Сокджин с трудом зажмуривается, глаза словно чужие, кукольные, неподвижные. Он слышит плотный гул, чувствует, как потеют ладони и болезненно сокращается в груди сердце. Страх, словно еще секунда, и все превратится в прах, сжимает горло железными тисками. Молодому врачу кажется, что проходит не меньше часа, а на деле какая-то нелепая пара минут, прежде чем легкие обжигает первый осознанный глоток воздуха. Не обращая внимания на дрожь в коленях, он срывается с места и максимально быстрым шагом, на какой только сейчас способен ослабленный организм, направляется в сторону метро. По дороге он врезается в кого-то плечом, сцепляет посильнее зубы, но так и не оборачивается. Сил на соблюдения приличий просто не остается. Сокджин добирается до дома разве что не чудом. Спотыкаясь о ступеньку на лестничной клетке, он почти зарабатывает перелом носа и вывих лодыжки, с третьего раза попадает ключом в замок и уже по ту сторону двери сжимает до онемения посеребренный метал тонкими пальцами. В квартире тихо, прохладный воздух забирается под мокрую футболку и ощутимо колет разгоряченную кожу. Лишь ощутив привычный запах дома, Джин позволяет себе легкую слабость. Он несдержанно выдыхает нечто среднее между стоном и глухим хрипом, проваливается плечом к холодной стене и обнимает себя дрожащими руками за плечи. Внутри все еще горят огнем ментальные раны, остротой запекшихся краев напоминая о неизбежности новых приступов. Адская болезнь съедает Сокджина заживо, по кусочкам лишая твердой опоры и уверенности даже в собственном разуме. А ведь он почти поверил в реальность полного исцеления. *** Когда спустя 2 дня законных выходных, в которые Джин только и делал, что готовил, ел и спал, он снова выходит на работу, атмосфера в клинике стоит подозрительная. Медсестра за стойкой регистрации встречает его настороженным приветствием и провожает взглядом до самой раздевалки. Пока врач переодевается и готовит кабинет к обследованию пациентов, в комнате отдыха стоит легкий шум, но стоит переступить порог комнаты, как девушки тут же замолкают, принимаясь с напускным увлечением рыться в телефонах. Парень хмурится, но лишних вопросов не задает. С одной стороны атмосфера недосказанности взвывает легкое напряжение, а с другой – врач не настолько близок с сослуживицами, чтобы лезть не в своё дело. - Сокджин-щи, - начинает одна из помощниц, симпатичная хрупкая брюнетка с детскими чертами лица, и тут же делает небольшую паузу, смущенно опуская взгляд в пол. Джин давно знает, что девушка испытывает к нему симпатию, и каждый раз, когда она начинает разговор, он подспудно готовится дать мягкий отказ. Но сегодня, по всей видимости, его счастливый день. – С Вами все в порядке? - Да, - врач удивленно моргает, застигнутый врасплох таким вопросом. – Конечно. А что, собственно, случилось? - Простите, если это было бестактно с моей стороны, - тут же идет на попятную девушка. – Просто, пару дней назад к нам заходил Ким Намджун и… - она делает паузу и нервно теребит край синей формы. – Он сказал, что встретил Вас по дороге, но Вы выглядели очень странно. Он хотел спросить, не заболели ли Вы, и я подумала... - Это было перед Вашими выходными, - поддерживает вторая коллега. – Мы не хотели Вас беспокоить, но все же решили удостовериться. Сокджин понимает, о чем идет речь сразу же. Не сложно догадаться, если учесть, в каком состоянии он возвращался домой после неожиданного наплыва пациентов. И все же дело даже не в усталости. Молодой врач не помнит, чтобы встречал кого-то по дороге. Да что там, в тот момент были проблемы поважнее. От одной мысли, что кто-то из знакомых мог видеть его приступ, становится дурно, но Джин старательно запихивает эту мысль поглубже и мило улыбается обеспокоенным девушкам: - Со мной все в порядке, правда. Видимо, я так сильно устал, что просто не заметил Намджуна-щи. Девушки смотрят с подозрением, недоверчиво нахмурив брови, и, не будь Сокджин так обеспокоен неожиданной недо-встречей, обязательно пошутил бы на этот счет. Но он лишь поднимает руки в примирительном жесте и еще раз уверяет сослуживцев, что паниковать незачем. Лишь оказавшись в своем кабинете, привычно умостившись перед компьютером, он проводит руками по лицу и несильно похлопывает себя по щекам. Паниковать еще рано, ведь вполне возможно, что Намджун ничего и не понял. Хотя, прослыть странным не многим лучше, чем психом. И нет, дело не в том, что Джин настолько плохо думает о новом знакомом. Просто он ненавидит улавливать нотки жалости в чужих глазах. Люди считают общепринятой нормой пожалеть того, кто, по их мнению, слабый или ущербный, у кого денег меньше, в семье трудности или есть проблемы со здоровьем. Им и в голову не приходит, что пустые изумления и неискреннее сочувствие порой дерут старые раны не хуже тупого ножа. А еще, люди не умеют хранить новую информацию в секрете. Как по цепочке, слухи передаются из одних уст в другие, и в скором времени концентрация жалости напополам с отвращением не дают сделать ни единого глубокого вдоха. Вообще, стереотипы - забавная штука. Сколько бы ты не пытался отрицать их наличие в своей жизни, сколько бы раз не закрывал глаза, все равно окажется, что однажды ты уже вступал на эту дорожку. Реальность не изменить. И дело тут не столько в самом человеке, сколько в господствующем мнении, групповом инстинкте, который общественным прессом отрицает и презирает любые различия. Выход за рамки нормы, даже незначительный шаг за эту размытую черту, и путь назад тебе будет заказан. Окончательно завязнуть в болоте из собственных невеселых мыслей Сокджину не дает неожиданный стук в дверь. Юми, та самая медсестра с застенчивой симпатией в глазах, проходит в кабинет и неуверенно замирает у стола врача. В руках она вертит какую-то вещь, но когда Джин переводит взгляд на аккуратные кисти, девушка уже ставит предмет на деревянную поверхность. - Чуть не забыла, - все так же смущенно поясняет Юми, избегая прямого зрительного контакта. - Ким Намджун забежал утром и просил передать Вам. Я проследила, чтобы он был теплым, - девушка вежливо кланяется и стремительно покидает кабинет, негромко прикрывая за собой дверь. На столе перед Сокджином стоит стаканчик из знакомой кофейни буквально через квартал от клиники. На картонном боку красуется витиеватый узор, и не смотря на то, что буквы скрыты под специальным держателем, молодой человек тут же отгадывает название заведения. На крышке красуется исписанный аккуратным почерком желтый стикер: «Я немного беспокоился, надеюсь, у Вас все хорошо. Это должно помочь взбодриться перед началом рабочего дня». Сокджин снимает крышку, и в нос тут же ударяет приятный аромат свежего кофе с ноткой карамели. На светлой пенке красуется, пусть слегка подтаявший, но все еще хорошо заметный отпечаток собачьей лапки. Молодой врач не может сдержать глупой улыбки, что тянет наверх уголки пухлых губ. Возможно, Чимин был прав, и Ким Намджун действительно хороший человек. Возможно, Джину и правда стоит попробовать быть хоть немного более открытым в общении с ним.