Я везде тебя найду.

Сохраняйте душевный свет. Вопреки всему Несмотря ни на что. Это свет, по которому Вас найдут такие же светлые души.       Аркадий Цепеш являлся потомком благородного и древнего Румынского рода Цепеш (в переводе – Колосажатель), насчитывавшего несколько сотен лет, ранее именуемые себя как Дракул (сын дракона или Дьявола).        Основателем рода принято считать Влада 3 Басараба, хотя его отец и дед были так же достаточно весомыми фигурами в истории. Стыдясь своей сущности, Аркадий после перерождения стал называть себя Дракула и только приняв светлую сторону и посвятив себя добру вернул прежнее имя.        Спустя почти шестьдесят лет, он все так же оставался верен своей прекрасной жене Мэри и уж точно не мог даже помыслить, что в его жизнь так стремительно ворвется неповторимая и прекрасная Вильгельмина Мюррей и перевернет весь сложившийся устой с ног на голову.        Она одновременно бесила его, ведь он никогда не желал брать ответственность за кого бы то ни было и магически притягивала, заставляя разум еще больше сходить с ума от недолгих расставаний.        «Черт бы ее побрал» - всякий раз ругался он про себя, все равно не переставая о ней думать.        Вот и сейчас, сидя на одноместной кровати, в отеле, которого раньше даже не замечал в городе, он наблюдал, как собираются ее вещи, готовясь заполнить собой его личное пространство в доме.        «А что ты злишься?» - подтрунивал он себя – «ты сам пригласил ее и теперь неминуемо последует расплата».        От самоистязания легче не становилось и смерившись с неизбежным он стал обдумывать сценарий их совместной жизни.        Напускное спокойствие Мины – было лишь мастерской иллюзией, дабы не выдавать панику, зарождавшуюся в ее душе. Девушка испытывала к Аркадию двоякое чувство: он имел сильную притягательность, как удивительно красивый и обходительный мужчина и так же сильно порой раздражал своими срывами и частой сменой настроения.        Личных вещей оказалось так мало, что все они уместились на дно большого и единственного чемодана, а их сбор занял не более двадцати минут, с учетом того, что время Мина всячески оттягивала.        Расплатившись за номер, сдобрив все щедрой порцией чаевых, они вышли на улицу, густо наполненную спешащими куда- то людьми. Мистер Цепеш галантно подхватил чемодан и не дожидаясь девушки двинулся вперед, расталкивая толпу, ей же оставалось только, часто семенить ногами, чтобы ненароком не потерять его из виду.        Одним из навязчивых вопросов, кружащихся в голове, была судьба ее недавнего мучителя, который на момент их ухода продолжал так же спокойно расстилаться на кафеле в ванной комнате. Наверняка ее спутник об этом позаботился, если же этого не произошло – вариантов, что случиться даже не хотелось представлять. У нее не было опыта в подобных ситуациях, и она полностью решила положиться на своего покровителя, не задавая лишних вопросов, чтобы не злить его снова.       Девушка только сейчас осознала, что понятия не имеет, где именно живет мужчина, соответственно не зная, каков будет ее новый дом.        Проходя мимо дорогих коттеджей, они вскоре покинули элитный квартал города, Мина не удивилась этому факту, ведь уже спела убедиться в том, что Аркадий натура жертвенная и склонная к всяческим ограничениям различного рода благ.        Около чудесного парка, деревья которого, несмотря на лето, были немного тронуты позолотой, вампир остановился и махнул рукой в сторону, указывая на скромный, серый дом в стиле дуплекс, рассчитанный на две семьи.        - Здесь я и живу, - пояснил он, - дом конечно великоват, для меня одного и с недавних пор я все чаще задумывался о смене жилища, но теперь очень рад, что не переехал, ведь подселение соседа в мои планы никак не входило, даже Жужанне не доводилось бывать здесь.        - Я очень польщена таким доверительным отношением, - засмущалась Мина, - и если уж Арминий прислал меня к тебе, не вижу ничего пред -рассудительного, что мы будем жить под одной крышей.        Этим коротким диалогом все было сказано, поэтому они двинулись к входной двери, заглушая тишину собственными звуками шагов. Внутри дом был не таким мрачным и консервативным, как снаружи, мебель, явно сделанная на заказ, идеально вписывалась в выбранный интерьер. Минимализм в вещах был оправдан их многофункциональностью и практичностью.        На первом этаже находилась просторная столовая, ванная, несколько гостевых комнат и большая зала, для приема посетителей, которых никогда не было в этом доме.        Второй этаж полностью занимали спальные комнаты, включая и хозяйскую, одна уборная и рабочий кабинет, судя по заваленному бумагами столу, явно не пустовавший.        Аркадий учтиво предложил выбрать любую комнату второго этажа, так как по внутреннему убранству они полностью копировали друг друга – ранее никогда не имея хозяина.        Мина остановилась на просторном, выходящем окнами в парк помещении. Оно хоть и было идентично другим, но солнечного света туда поступало гораздо больше, чем в остальные, а он был сейчас так ценен, особенно в преддверии наступавшей осени, да и панорамные окна являлись многообещающим бонусом с приходом зимы. . . .        Девушка терзалась от жгучего чувства любопытства, что же из себя представляют покои Аркадия, наверняка такие же пустынные и холодные, как и весь первый этаж, но со своими секретами внутри.        Однако было в доме и большое достоинство, которое одним взмахом перекрывало кучу серьезных недостатков – большой и уютный камин. Свой первый вечер на новом месте, Вильгельмина провела именно перед ним, полностью отключившись, прогоняя ужасы минувшего утра. Она даже не заметила, как в соседнее кресло подсел мужчина, соблюдая негласно-обговоренное молчание и не нарушая идиллии сложившейся обстановки.        Когда наконец вампирша вернулась к реальности, то обнаружила, что он внимательно смотрит на нее пристально- изучающим взглядом.        - Здесь очень мило, а главное безопасно, -выставив холодные руки к огню, сказала она.        - Ты должна понять, - возмутился собеседник, -что нет на земле места, где нам было бы безопасно. Наш злейший враг – самый жестокий, расчетливый, циничный и кровожадный монстр, каких еще никогда не носила земля. У всех нас свои условия договора с Владыкой, но одно непреклонно – мы не можем уничтожить себе подобного, иначе бы мой десятки раз пра-пра… дедушка Влад, давно бы добрался до меня и Жужи. Время от времени он подсылает ко мне своих наемников, с которыми я успешно справляюсь, но каждый новый искуснее и умнее предыдущего. Я в состоянии позаботиться о себе, но за твою жизнь сильно опасаюсь, ты еще молода, а для обучения требуются годы – Дракула не даст их тебе.        Пылкая тирада сильно подействовала на девушку, сбежав из замка она рассчитывала навсегда оставить позади страшного правителя Румынской глуши, теперь же понимая весь ужас сложившейся ситуации, свои шансы Мина приравнивала к нулю.        - У меня не остается выбора, - вздохнула она, - я не убила его тогда, совершив тем самым огромную ошибку и приговорив к смерти себя, значит это следует сделать сейчас, с твоей помощью или без нее.        Почти до утра они сидели в удобных креслах, впитывая мягкое тепло камина и рассуждая на темы, о которых по одиночке боялись бы и подумать. Каждый чувствовал, как крепнет нить дружбы и верности друг другу, общие точки соприкосновения дают надежду на сносную жизнь под одной крышей, а редкая улыбка Мины, заставляла Аркадия все чаще повторять про себя – «Мэри, прости».        Прошел уже месяц с того чудовищного нападения в отеле, за который, как не странно молодые люди ни разу не поссорились, ограничиваясь лишь легкой перебранкой и шуточными претензиями.        В серый и мрачный дом, знавший только одного хозяина-затворника, Мина вдохнула вторую жизнь, в нем появилось много ненужных, но милых глазу вещей, больше света, больше красок, больше себя привнесла она месяц назад.        Прежде никогда не посещавшая брата, Жужанна стала частым гостем их жилища. Проникшись глубокой симпатией к его подруге, вот уже несколько вечеров подряд, она заряжала атмосферу своим прекрасным и мелодичным смехом.        Днем, они втроем, а чаще по одиночке посещали приюты и больницы, искали дома и квартиры, в которые скоро должна постучать беда и облегчали участь страждущих.        Снова и снова, раз за разом, по одному сценарию, закрыв сердце и вобрав свечение ауры, девушка подходила к постелям больных, гладила по-матерински их растрепанные волосы, пела песни и читала стихи на немецком, а затем забирала боль и мучения, которые копились у некоторых десятками лет и покидала дом, сохранив в памяти блаженные улыбки на лицах людей.        Все, что происходило с ней, казалось правильным и очень естественным, прежняя смертная жизнь постепенно меркла, а разум продолжал безвозвратно вычеркивать из нее важные эпизоды, освобождая место для «свежих» записей.