love me or hate me

у чжиен до заглушенных полустонов-полукриков жжет запястье левой руки. ни пластырь, ни бинты не помогают боли утихнуть, наоборот, она лишь проникает глубже и крошит на части чжиеново сердце (то, что от него осталось, если точнее). она ворочается по полу в своей однушке и безмолвно молит всех известных богов, чтобы сон пришел и успокоил имя, бьющееся под кожей. можно она поспит хоть немного? можно она не будет думать о нем хотя бы сейчас? ну пожалуйста, можно ей хотя бы немного этого единственного обезболивающего? в ответ по телу проходит новая волна дрожи, и чжиен, наверное, в тысячный раз думает, что было бы проще отрезать руку и уж точно больше никогда не видеть, не чувствовать четырех букв, выжженных изнутри. днем еще живется хоть как-то, учеба, работа, посиделки с друзьями и семейные ужины, но бессонные ночи уничтожают всё хорошее, стирают всё светлое и заставляют вспоминать то, что очень хотелось забыть. внезапно боль замирает на кончиках пальцев и исчезает в тишине комнаты, чжиен удивляется и снимает бинты один за другим, а после с силой срывает пластырь, чтобы увидеть запястье и причину, почему за такие долгие ночи оно замолчало. теперь вместо 'т э ё н', что привычно появилось пару часов назад, красуется имя нового официанта в ресторане, где подрабатывает чжиен. она рассматривает еле заметные незнакомые буквы, которые не горят страшным пламенем, и коротко улыбается: впервые о ней думает ночью кто-то другой, а не бывший возлюбленный. и от этого ощущения так странно и страшно, что против собственной воли она прокручивает в голове варианты, что может делать сейчас тэён и где он вообще, с кем, и как себя чувствует. и даже пряча мысли о нем в дальний ящик, все равно невозможно не думать о его новой жизни. она понимает, какую ошибку совершила, подумав о ли, когда имя вновь изменяется на то самое слово из четырех букв, когда тоска с еще большей силой порождает корни внутри. он думает о ней. и чжиен уверена, что на его запястье прямо сейчас тоже выжжено ее имя. они думают друг о друге так часто, так сильно, что это сводит с ума, и неужели это то, чего оба хотели, когда решили взять перерыв в отношениях? укутавшись в одеяло, она бредет на кухню, где-то там должна быть бутылка спиртного, оставшаяся с последнего девичника. может это сумеет заглушить ее чувства хоть на капельку. но чжиен останавливается в коридоре, потому что безмолвие квартиры разрывают звуки ключа и отворяющейся двери. и вот посреди ночи, на пороге ее однушки стоит тэён. он опирается рукой о косяк, а рукава черной толстовки (в которой чжиен так любила ходить) закатаны, и ким, на несколько секунд забыв, как дышать, глядит на собственное имя, ярко и аккуратно выведенное на его запястье. тэён дышит прерывисто, смотря ей прямо в глаза, и в его взгляде она видит всё, что чувствовала прошедшие ночи. — тэён? на выдохе вопрошает, ощущая, как рука под его взглядом безумно жжет. — чжиен. его хриплый голос заставляет боль отступить, а глубокое дыхание словно вселяет жизнь в эту крохотную квартиру, превращая ее в родной дом. это так нелепо, что дом чжиен там, где тэён, даже после всего случившегося. — не стой на пороге, там дует. простудишься. повторять несколько раз не надо, он проходит внутрь, и каждый шаг эхом отдается в её ребрах. — ты думала обо мне. всё время. — ты думал обо мне тоже. оба усмехаются, и между ними расстояние вытянутой руки, которое хочется разрушить, просто чтобы как раньше обнять тэёна, уткнуться в его плечо и вдыхать запах цитрусов, приятно обжигающий легкие. это возможно, но... не так просто. — нужно поговорить. — сначала чай, - улыбается чжиен, идя на кухню, и она готова поклясться, что тэён улыбается тоже. так получалось, что они всегда приходили к миру и согласию, пока пили чай. может и этот раз не станет исключением. чжиен ставит чайник и вдруг осознает, что запястье больше не жжет. а четыре буквы, выведенные под кожей, лишь проносят тепло по венам.