Черный Замок

Дэй проснулся от дразнящего запаха горячей еды. Он заснул на груди Эйля, неподвижно замершего под ним. За ночь он несколько раз выкидывал одеяло, заявляя, что ему стало жарко, затем требовал, чтобы Эйль вновь вернул его с пола с помощью Силы. И Эйльрих, не говоря ни слова, подчинялся всем его капризам. — Гертруд принесла завтрак, радость моя, — прошептал Эйль, обнял его и взъерошил его перепутанные волосы. — Надо будет расчесать тебя, не люблю, когда ты ходишь растрепанный. Дэй сладко потянулся и коснулся губами его груди… рядом с сердцем. — Эйль, — его голос был едва слышен. — Пора завтракать, — сказал Эйль, но даже не попытался встать, а лишь крепче прижал его к себе. У Дэйя заурчало в животе. Эйльих рассмеялся. — Так, кажется, кто-то здесь ужасно голодный! Гертруд принесла им тушеные овощи, мясо, нарезанное мелкими кусочками и лечебные коренья. А так же темный, глиняный чайник с травяным чаем и только одну чашку, чтобы этот чай пить. Дичь добывали в лесах у подножия Мертвых Скал. Все вокруг, на сотни километров было пропитано магией Замка, а потому смертельно для людей. Никто из них не жил в землях рядом с Замком. Звери в лесах были мутировавшими, так же отравленными магией и ни одному человеку в голову бы не пришло охотиться на них. Только Сыновья Замка могли без всякого риска есть мясо таких зверей, ведь и в них самих была та же самая магия. Овощи выращивались в подземной оранжерее под Замком. Их поливали колдовскими отварами, и в процессе роста они пропитывались Силой Замка. Для смертных такие овощи были ядовитыми. Охотники, связанные с Замком магически и физически, питались этими овощами ежедневно, во время каждого приема пищи. Для них овощи были невероятно полезными. С помощью этих крошечных, невзрачных клубней Охотники восполняли растраченные магические силы. Дэй снова посмотрел на поднос с завтраком и притворно разочарованно вздохнул. На самом деле он действительно был голоден, но ему безумно хотелось заставить Эйльриха снова с ним возиться, а потому он демонстративно сморщил нос и пренебрежительно фыркнул. — Ненавижу тушеные овощи и мясо! — Радость моя, да ты зажрался! Эйльрих прекрасно понимал, что он притворяется. — И травяной чай слишком горький! — Не вино же с утра глушить. Эйльрих снова ласково погладил его по голове. — Вечером напьемся, помянем упырицу и ее принца, — голос Эйля прозвучал многообещающе. — Вечера еще надо дождаться! — А днем я тебя загоняю! Чтобы жизнь медом не казалась! — С тобой покажется! Эйльрих лишь беззлобно рассмеялся в ответ. — Подъем, паршивец, и марш завтракать! — притворно свирепо рявкнул он, но синие глаза светились весельем. Дэй медленно и неохотно слез с Эйльриха, но остался в кровати. Эйльрих встал и перенес поднос с завтраком к ним на кровать. Он все еще был абсолютно обнажен, и Дэйриил снова залюбовался его совершенным телом. Мелькнула шальная мысль хотя бы немного поприставать, но он быстро отбросил ее — сейчас Эйль не позволит, у него определенно на уме одни только тренировки. Эйль взял кончиками пальцев горячий, дымящийся кусочек зеленого брокколи. Не говоря ни слова, он поднес его ко рту Дэйя. Не отводя глаз от лица Эйльриха, Дэйриил лизнул любимые пальцы, затем аккуратно взял брокколи зубами. «Не одному мне давиться этой дрянью!» — и Дэй взял с серебряной тарелки крошечную морковку. Эйль коснулся его руки с морковкой, как всегда, едва ощутимо, как всегда невыносимо приятно. Он погладил запястье, затем, слегка придерживая руку, поднес ее к своим лукаво улыбающимся губам и, поцеловав пальцы Дэйя, забрал из них морковку, картинно зажав ее в зубах. «Еще немного и мне совсем расхочется завтракать!» — беззвучно фыркнул Дэй. «Но ведь ты не хочешь просто съесть этот вкусный, здоровый завтрак…» — в голосе Эйля звучало лукавство. «Нечего читать мне лекции сейчас!» — притворно сердито перебил его Дэй, хитро улыбаясь, он взял с подноса крошечный картофельный клубень в серой кожуре. Эйль с трудом поборол желание поцеловать своего Охотника и, определенно, не останавливаться на одних только поцелуях. «Это я точно выкину! Ненавижу серую картошку!» «Это ты точно съешь!» Эйль быстро поднес к губам его руку с зажатым в ней картофельным клубнем и выхватил его зубами. Дэй не мог не улыбнуться, глядя на Эйльриха с зажатой в зубах серой картошкой. «Пополам!» Дэй подчинился и откусил половинку картошки, успев соприкоснуться губами с губами Эйля. Картошка действительно была горьковатой на вкус, но это компенсировалось ее полезными качествами. Они жевали картошку и смотрели друг на друга смеющимися глазами. Дэй кончиками пальцев взял с тарелки еще один кусочек зеленого брокколи. — Это — тебе, дорогой, — и он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, запихивая брокколи Эйльриху в рот. Эйль схватил его за руку. Он проглотил брокколи, почти не жуя, а затем принялся облизывать пальцы Дэйриила. Продолжая дурачиться, они ели из рук друг друга целебные коренья и маленькие кусочки мяса, наверное, оленьего. — Так, — Дэй пристально посмотрел на него. — Здесь еще что-то есть и ты это что-то скрыл своими дурацкими заклятиями. — Не такими уж и дурацкими, раз они сработали! — промурлыкал Эйль. Воздух над подносом задрожал и Дэй увидел тарелку с аккуратной стопкой дымящихся, румяных блинов, а рядом с ними — блюдце с… кленовым сиропом! Дэй в восторге завопил и потянул к себе и блины, и сироп. Эйльрих стукнул его по рукам. Не больно, но обидно. — Что?! Ты ведь никогда такое не ешь! Это же нездоровая еда! — возмутился Дэйриил. — Делись, — Эйль лукаво улыбнулся и у Дэйя, при виде этой улыбки, даже мелькнула мысль отдать ему все блины и сироп без споров и даже без драки. — И не подумаю! Гертруд напекла их для меня! — Тогда я отниму все и сожру, а ты будешь смотреть! — Это что, новый вид пытки?! — Да, и специально для такого прожорливого паршивца, как ты! Дэй ничего не ответил, только бросился на него с кулаками. Эйль поддался и позволил столкнуть себя с кровати. Сцепившись, они покатились по ковру. «Победитель получает все!» — услышал Дэй в голове притворно свирепый голос Эйльриха. На слове «все» горячая рука Эйля на мгновение легла на его бедро. Дэйриил разозлился и двинул наглецу кулаком в живот, не сильно. И, конечно же, не смог пробить стальных мышц. Как же он порой завидовал железному прессу Эйля! Как мечтал и себе такой накачать! Но до Эйля ему еще было далеко. Эйльрих уложил его на обе лопатки. Он больно сжал запястья Дэйя и насмешливо посмотрел в любимые, янтарные глаза. Взгляд Дэйя был прикован к его губам. И Эйль подарил ему поцелуй. Немного грубый, немного торопливый, но, как всегда, невыносимо чудесный. — Можешь съесть все блины, — сказал он с улыбкой, когда все же смог оторваться от Дэйриила. — Ну уж нет! — сердито фыркнул Дэй. — Ты тоже будешь их есть! Не одному мне заплывать жиром от стряпни Гертруд! — Ох, Дэй, неблагодарная ты скотина! Хотя бы раз в жизни скажи Гертруд «спасибо»! Для меня блинчики она никогда не пекла! А ты ее любимец! Возможно, это потому что ты… — Эйль все еще избегал говорить с Дэйем о его природе, — темный… — осторожно сказал он и загадочно улыбнулся.- А, возможно, потому что ты — ну, просто невероятный красавец, хоть и наглый, и бессовестный не в меру! Дэйриил не дал ему договорить, грубо впившись в любимые губы. Эйль не сопротивлялся. Он боялся лишь одного — однажды Дэйриил осознает, какую власть обрел над ним… и магия, определенно, была здесь ни при чем. Они снова забрались на кровать и начали есть блины из рук друг друга. Они слизывали с пальцев кленовый сироп, смеялись невпопад и целовались до одури. — Возможно, тебе будет интересно узнать, что Амайльрик все же стал вновь королем. Наш Отец был занят престолом Нэйнира, пока ты решал, нужно ли тебе одеяло! — словно между прочим сказал Эйль, скармливая Дэйю последний кусок блина. — Надеюсь, Амайльрик забудет, как ты, бестолочь, смеялся над ним. Вместо ответа Дэй больно укусил его за пальцы. Эйль лишь рассмеялся, но не отдернул руку. -Ты стал слишком свирепым, радость моя. Надо будет сказать Гертруд, чтобы больше не давала тебе стейки с кровью! А то скоро бросаться начнешь на всех подряд. Впрочем, я не против, чтобы ты бросался на меня, даже за… И Дэйриил не удержался и поцеловал его взасос. И повалил на кровать, едва не опрокинув поднос с завтраком. «Вечером, радость моя!» Эйльрих с сожалением отстранился от него. «Нам надо тренироваться». — И как же ты любишь дразнить! Растравливать! — с досадой почти крикнул Дэй. — А ты — поддаваться, — Эйльрих снова улыбнулся своей восхитительной, белозубой улыбкой. — У нас стынет чай, а ведь ты ненавидишь пить его холодным. — И все-то ты знаешь! — снова фыркнул Дэй. Для травяного чая была только одна чашка — они всегда пили чай из одной чашки, передавая ее из рук в руки, конечно, случайно задевая друг друга кончиками пальцев, и, конечно, случайно касаясь чашки губами в одном и том же месте. И горький, терпкий чай из колдовских трав всегда казался им невероятно вкусным…