Черный Замок

Ледяной ветер пронизывал насквозь, от дыхания шел пар. Дэй поднялся выше холодных, седых облаков и в рваные просветы между ними он видел Мертвые Скалы далеко внизу. Он пытался улететь прочь от Замка, но Эйль оказался прав — убежать было невозможно. В какую бы сторону он ни направился — все время возвращался к Скалам. Несколько раз он слышал нечеловеческий смех в своем затуманенном сознании. Он начинал громко, грязно ругаться вслух, и смех обрывался. Вой ветра был единственным звуком, оставшимся в его пустом, безумном мире. Он смотрел на равнодушные облака, он смотрел на темные, изломанные ветром вершины зловещих, древних скал и везде он видел лишь бледное, обескровленное лицо Эйльриха, его пронзительные, синие глаза, его искреннюю улыбку. Он боялся возвращаться в Замок, но и сбежать он не мог. От ветра слезились глаза. Все его тело стало одним сплошным комком боли. Он летел слишком быстро и уже начал выдыхаться, но по-прежнему не сбавлял скорости. Страх и отчаяние жрали его изнутри. Дэйриил весь продрог, до костей. Его била мелкая дрожь, стучали зубы. Эйль. Он так мечтал снова услышать его голос, коснуться шелковых серебряных волос, прижаться к упругому, тренированному, невероятно теплому и живому телу. Снова забыться в чудесных, нежных объятьях любимого, опьянеть от его ласк и поцелуев, слушать страстные признания, произнесенные возбуждающим, хриплым голосом. Эйль скажет, что он — самый лучший, что он — единственный, что он — прекрасный. Он всегда так говорит. Только… Дэйриил больше не поверит ему. Он летел. Быстро и невероятно высоко. Треклятая человеческая память! Он знал, что холод только в его голове, что его новое, усовершенствованное тело не способно чувствовать ничего подобного, только теплее от этого знания не становилось. Он продолжал дрожать. Возможно, дело было не только в воображаемом холоде. Он вновь и вновь вспоминал пьянящее, сумасшедшее чувство вседозволенности, ощущение неведомой Силы внутри, Силы, заполнившей его целиком, на несколько мгновений ставшей единой с ним, ставшей им. Он был таким целостным, таким самодостаточным и… по-настоящему совершенным. Он был счастлив, когда убивал. Он был счастлив, когда забирал жизненные силы им убитых… Откуда он знает, что это были жизненные силы?! А затем он почувствовал страх, страх, мгновенно отрезвивший его. То, что поселилось внутри него вдруг захотело получить… Эйля! Его Эйля! Убить и выпить до дна! Дэйриил вновь вздрогнул от этого воспоминания. У него мелькнула шальная мысль сложить крылья и камнем броситься вниз, на острые скалы… «Дэй! Возвращайся домой, радость моя!» — услышал он в своей голове теплый, заботливый и такой знакомый голос. «Нет!» — упрямо ответил он и полетел еще быстрее. «Дэй», — голос сделался обманчиво мягким и он понял, что Эйльрих злится. — «Не заставляй тащить тебя силком! Это будет унизительно для нас обоих». «Нет!» Как же ему нравилось злить Эйля, выводить его из себя. Он никогда не упускал возможности. И сейчас наслаждался на полную катушку… «Просто вернись и мы поговорим». «Только поговорим?!» «Жду тебя». Дэйриил в очередной, бессчётный раз, подчинился своему Эйлю. Назад он понесся с еще большей скоростью, чем улетал от него. В считанные минуты он добрался до Замка. Эйль действительно не разыскивал его, просто ждал у себя. Заветное окно Дэй мог найти и с закрытыми глазами. Внутри было невероятно тепло. У Эйля, как всегда, ярко пылал камин. Стены его гостиной сияли достаточно ярким, но не раздражающим глаза светом. Изящная мебель выглядела просто изумительно. В каждой вещи, в каждой детали здесь был Эйль, его неповторимый вкус. — Здравствуй, Дэй, — сказал его любимый, неподвижно замерший у дальней от окна стены. — Входи, что как не родной?! — Я едва не убил тебя! — заорал Дэй. — Но ведь не убил же, — Эйль улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. Резкие слова застряли у Дэйя на языке. Их глаза встретились. — А вдруг… Вдруг я все еще могу?! — прошептал Дэй и словно, в подтверждение его слов, небольшая ваза, стоявшая на столике, подпрыгнула в воздухе и разбилась вдребезги. — Вот! Видишь… — смущенно прошептал Дэй и покраснел, ожидая, что Эйль начнет выговаривать ему. — Пустяки, — Эйльрих снова улыбнулся, медленно приближаясь к нему, словно к дикому зверю, которого боялся спугнуть. — Она мне никогда сильно не нравилась. — Я все еще опасен для тебя, — едва слышно прошептал Дэй. — Вряд ли. — Но… Вдруг… — Иди на ручки. — Эйль… И Дэй растаял от этих глупых слов, от этого сводящего с ума, проникающего по кожу голоса, от этой теплой и обезоруживающей улыбки. И Дэй позволил сграбастать себя в охапку, позволил стащить с холодного, каменного подоконника. Дэй не сопротивлялся, ну, разве совсем чуть-чуть, так для вида, когда Эйльрих бережно взял его на руки, когда понес его, дрожащего и продрогшего в ванную. Он крепко обнял Эйля за шею и доверчиво положил голову на плечо. — Ты все еще в грязной форме, — удивленно прошептал он. — Тебя ждал, — улыбаясь, ответил Эйль. — А вот каким образом ты, Охотник, умудрился продрогнуть?! — По старой памяти… — Ничего, сейчас тебя согрею. Вмурованная в каменную стену панель бесшумно отъехала в сторону, и Эйль внес его в ванную. — Опять лаванда. — Ну нравится мне она! Он осторожно поставил Дэйя на ноги. А затем они, не церемонясь, сорвали друг с друга грязную охотничью форму. Черные клочья ткани полетели на отделанный мрамором пол и мгновенно исчезли в нем, словно погрузились в масло. Ни Эйль, ни Дэй не заметили этого, они были слишком поглощены друг другом. Эйль осторожно поцеловал его и снова взял на руки. Дэй на мгновение закрыл глаза от удовольствия, когда Эйль положил его в наполняющуюся теплой водой ванну. Аромат лаванды ударил в голову. Эйль быстро забрался в ванную и осторожно лег рядом с ним. Несколько минут они, не говоря ни слова, просто блаженно отмыкали в горячей воде, наслаждаясь близостью и объятиями. Затем они медленно натирали друг друга мыльным раствором, конечно же, с ароматом лаванды, конечно же без всяких дурацких мочалок, с наслаждением касаясь упругих тел. Они все еще молчали. Слова были им ни к чему. После того, что случилось рядом со склепом, Дэй начал как-то по особенному ярко чувствовать все вокруг. И это повлияло и на Эйльриха, связанного с ним незримыми нитями, которые не разрубить и Лунным Клинком. Каждое прикосновение к распаренной коже отдавалось крошечными разрядами тока в них обоих. Раньше так было лишь с крыльями. Эта невероятная близость сводила их обоих с ума, опьяняла сильнее любого самого забористого, самого крепкого вина. — Разреши коснуться тебя, — прошептал Дэйриил, беззастенчиво, не скрывая восхищения рассматривая тренированное, сильное и невероятно прекрасное тело Эйля. Эйльрих улыбнулся ему, улыбнулся дерзкой улыбкой, ради которой Дэй готов был свернуть горы во время Охоты и тренировок. — Я весь твой. Делай, что, хочешь. — Мой Эйль, — словно в забытьи повторил он и прижался губами к любимым губам. Дэйриил всегда целовался грубо. Ведь ему всегда было мало Эйльриха. Желание близости стало для него подобно голоду или жажде, которые он всегда мог утолить лишь на время, чтобы затем ощутить с новой силой. Эйль был необходим ему, как воздух. Он мечтал постоянно видеть его рядом, говорить с ним, целоваться, засыпать и просыпаться в его объятьях, любить его и позволять любить себя. Он начал покрывать страстными, беспорядочными поцелуями разгоряченную, гладкую, белую кожу. Его собственная всегда казалась ему темнее, и он даже немного завидовал Эйлю. Он зачарованно касался кончиками пальцев тренированных, упругих мышц, словно изучая, запоминая тело своего любимого. Он поцеловал мгновенно затвердевшие под его губами соски, затем оставил долгий поцелуй на солнечном сплетении. Эйльрих тихо стонал, но не останавливал его. Дэйю безумно нравилось сознавать, что он может заставить стонать Эйльриха… Такого сильного… Такого совершенного… Он оставил несколько засосов на плоском, прокаченном животе. Ощущение гладкой, невероятно белой кожи под его губами, действовало на него одурманивающе. Он перестал целовать и начал облизывать эту кожу. Эйльрих застонал громче. Дэй решил, что это — разрешение продолжать. Он двигался к паху. «Я хочу… поцеловать тебя… там… разрешишь?» «Весь твой… и там тоже…» Руки Дэйриила, медленно ласкавшие спину Эйля, соскользнули на поясницу, затем на бедра. Эйльрих вздрогнул, но не отстранился. «Ты весь мой… и там тоже…» — эхом повторил Дэй его слова. Эйльрих почувствовал в себе его пальцы… Сначала один, затем два… — Дэй… — изумленно выдохнул Эйль. Дэй встал на колени. Он лизнул его жесткий, солоноватый от смазки, член и быстро вобрал его в рот. Дэй задел его зубами, но Эйльрих лишь поморщился от боли и не остановил. Его Дэйриил всегда был слишком груб, слишком нетерпелив. И он понимал, почему… Дэй все еще боялся быть отвергнутым, боялся, что Эйльрих не позволит ему касаться себя, но Эйльрих позволял все… Дэй, давясь, быстро и неумело начал сосать его член. Его пальцы все еще оставались в Эйльрихе. Второй рукой Дэй больно сжал его бедро. Эйль громко застонал. Он не сдержался и кончил, не предупредив Дэйя, который закашлялся от спермы. Эйль поднял Дэйя с колен и начал целовать. «Я знаю, это было ужасно!» «Это было ужасно… приятно! Радость моя!» За несколько веков жизни Охотника, Эйльрих давно перестал считать своих любовников и любовниц. Большинство из них он уже успел забыть. Они дарили ему физическое насаждение, но этого было всегда мало. Такая близость быстро приедалась и он бросал их без сожаления. С Дэйриилом было иначе. Он все еще оставался неопытным и неуклюжим, но от каждого его неумелого прикосновения, от ощущения теплого дыхания на коже, Эйль терял рассудок. Он точно знал, что никогда не чувствовал и не почувствует такого больше ни с кем. И еще он знал, что никогда и никого больше не полюбит так сильно. Дэй привязал его к себе. Раз и навсегда. Они снова погрузились в ароматную воду и замерли на несколько томительных минут… Эйль, едва касаясь, провел кончиками пальцев по его груди и животу. — Дразнишь? — прошептал Дэй. — Да. И мне очень нравится это делать, — ответил Эйль. Кончики пальцев на мгновение дотронулись до сосков. — Радость моя, — прошептал Эйль, губами касаясь его уха. Дэй застонал. — Не бойся того, что с тобой происходит. Отец все знает. Он с трудом разбирал смысл слов. — Отец хочет, чтобы ты владел обоими Силами, чтобы ты был совершенен… — Хватит с меня ваших загадок! — прошептал Дэй. — Просто люби меня. Вместо ответа Эйль накрыл его губы своими и подарил ошеломляюще нежный поцелуй. Мокрые и распаренные, они одновременно вылезли из ванной. Мраморный пол под ногами мгновенно стал теплым. На серебряном столике рядом с ванной, появилось белое махровое полотенце. Эйль начал медленно вытирать Дэйя, сначала касаясь его тела полотенцем, затем губами. Шея, плечи, грудь… Соски… Ноги Дэйя становились ватными… Он почувствовал губы Эйля на животе… Огненная дорожка из поцелуев… Затем на упругом бедре… Эйль выкинул полотенце и положил руки на его бедра… Сердце было готово выскочить из груди… — Ты все еще напряжен, — сказал он тихо, но Дэй все равно разобрал каждое слово. Эйль, не убирая горячих рук с его бедер, встал на колени. — Я знаю, что тебе поможет… Он посмотрел на Дэйриила снизу вверх, затем коснулся кончиками пальцев его твердого члена. Дэй застонал, не в силах говорить. Такие прикосновения всегда растравливали его. Сейчас все было ярче и острее. Эйль не спешил. Он несколько раз лизнул головку и провел языком по стволу. Дэйю хотелось кричать. Он почувствовал язык Эйля на яичках, затем снова на стволе. Дэйриил запустил пальцы в шелковистые волосы Эйля. Он потянул его, направляя. «Не мучай! Больше не могу ждать!» «Радость моя, сейчас…» Эйль подчинился ему. Дэй снова почувствовал его губы и язык на своей возбужденной плоти. А затем он вобрал в рот весь его жесткий, сочащийся смазкой, член. Он нетерпеливо толкнулся членом во влажный, дразнящий рот. Все тело горело огнем. Каждое прикосновение рук Эйля к его коже отдавалось сладкой, ни с чем несравнимой, агонией. Дэй стонал, вздрагивал, толкался в его рот. Такой влажный, жаркий и желанный. Эйль то почти полностью выпускал его плоть, то вновь вбирал. Он то играл языком с головкой, то напрягал губы, кольцом обхватывая ствол. — Эйль! Эйльрих! — словно в бреду шептал Дэй. Не в силах больше сдерживаться, он кончил, несколько раз бесцеремонно и грубо толкнувшись в дразнящий рот Эйля. Он сильно потянул его за волосы, но Эйль словно и не заметил этого. Как и много раз прежде, он проглотил горячую сперму Дэйя… Всю до капли… Его руки нежно ласкали бедра Дэйя. Они на мгновение замерли, затем Эйль вдруг начал целовать его колени… влажные, перемазанные спермой и смазкой губы, обжигали каждым нежным, мимолетным прикосновением. Эйльрих осторожно обнял его и прижался к его ногам. Он поднял голову и посмотрел на него снизу вверх. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Дэйриил мгновенно утонул в бездонной синеве любимых глаз. — Больше никогда не беги от меня, радость моя,- сказал он вслух. Дэй схватил его за плечи и потянул вверх. Эйльрих подчинился ему и встал на ноги. Они были одного роста. Дэй не мог отвести глаз от любимого лица. Он порывисто, грубо обнял Эйльриха и впился в любимые губы, все еще хранившие вкус его собственной спермы. «Хочу быть твоим прямо здесь!» «А я хочу отнести тебя на кровать, радость моя». Дэй не дал ему прервать поцелуй. «Ты ведь позволишь мне, радость моя?» «Все, что угодно!» Они оторвались друг от друга только, когда начали задыхаться. Но лишь на мгновение. Лишь затем, чтобы снова впиться друг другу в сладкие губы. Не прерывая поцелуй, Эйль с легкостью, словно он ничего и не весил, поднял Дэйя на руки и понес в спальню. Руки Дэйя привычно обвились вокруг его шеи. Эйль осторожно положил его на огромную кровать, застеленную шелковыми простынями. Дэйриил нетерпеливо потянул его к себе. В следующие невыносимо долгие, томительные секунды, он почувствовал обжигающие губы Эйля на своей шее. Он снова стонал. Руки Эйля ласкали его совершенное тело, порождая в нем мириады новых, сумасшедших ощущений. — Эйль… Эйль… — словно молитву или заклинание повторял Дэйриил. Он на мгновение отстранился и перевернулся на живот, подставляя Эйльриху для ласк свои шикарные спину и бедра. Кончики пальцев едва ощутимо коснулись позвоночника, и стали медленно двигаться вниз, к пояснице. Он почувствовал горячие губы Эйльриха на своих плечах, затем между лопатками. Умелые пальцы Эйля проникли в него, лаская и растягивая, сводя с ума каждым новым прикосновением. «Не мучай. Возьми». «Не хочу причинять тебе боль, радость моя». Он почувствовал, как Эйльрих осторожно входит в него. Он всегда был невыносимо осторожен. Дэй больше не мог ждать и резко подался бедрами ему навстречу. Эйльрих начал двигаться в нем. Сначала медленно, затем быстрее. Он все больше ускорял темп, а Дэйриил все громче стонал. Каждое движение Эйля огнем отдавалось во всем теле, ставшим одной сплошной эрогенной зоной. Эйль целовал его шею и плечи. Стоны Дэйя перешли в крики восторга. Смешались со стонами и криками Эйля. Дэй кончил первым, забрызгав спермой белый шелк простыней. Эйльрих сдерживался доли секунды, пытаясь продлить их сладкую, полную наслаждения агонию, но затем сдался и он почувствовал в себе его горячую сперму. На несколько мгновений они полностью утратили связь с реальным миром. Эйль забрал его с собой, куда-то очень далеко, где было место лишь для них двоих, ставших единым целым… и душами… и телами… Несколько драгоценных мгновений они все еще были едины, постепенно возвращаясь в реальный мир. А потом Эйль осторожно отстранился от него, но лишь затем, чтобы крепко обнять и прижать к себе. — Спи, радость моя, — прошептал он хриплым голосом. — Тебе надо восстанавливать силы после Охоты. Дэй прижался губами к любимым губам и получил еще один долгий, нежный поцелуй, а затем они оба провалились в глубокий здоровый сон. — Эйль? — Что? — Поделишься собой? Рука Дэйя нагло легла на его бедро. — Разве я могу сказать тебе «нет»? — Тогда не шевелись. Он почувствовал в себе пальцы Дэйя. — Можешь не церемониться. Тебе ведь не терпится… — Мне всегда не терпится! С ума от тебя схожу! И Дэйриил взял его, как всегда грубо и нетерпеливо. Но ему нравилось. Прежде, чем отстраниться, Дэй больно укусил его в плечо. — Тебе было хорошо? — Лучше, чем в прошлый раз. — Мог бы и соврать! — Ты бы догадался. Дэй размазал вытекшую из тела Эйля сперму по его упругим бедрам и пояснице. — Все хочу спросить… — Ну?! — Зачем ты это делаешь? — Метку на тебе ставлю. Мой ты. Эйльрих рассмеялся, сгреб его в охапку и ласково взъерошил темные волосы. — Спи уже, собственник. Дэй прижался к нему и сладко засопел в плечо. — Эйль? — Что? — Мне холодно. — Сейчас принесу одеяло, оно где-то на полу. — Эйль, я не хочу, чтобы ты уходил. — Но ты хочешь одеяло?! — Да, но не уходи. — Сейчас решу твою дилемму, паршивец. Сонный Дэй почувствовал коротенькую вспышку Силы. А затем их обоих накрыло теплое одеяло. — Эйль? — Что? — Отец осерчает, что ты так бездарно используешь Силу. — У Отца сейчас полно других забот, кроме нас с тобой. — Например?! — Например, король Амайльрик и трон Нэйнира. И спи уже, наконец. — Эйль? — Ну что еще?! — Ты, наверное, хочешь вытереться? — А ты? — Ну… — И ты не хочешь, чтобы я уходил. — Верно. Эйль только вздохнул. Короткая вспышка Силы и в руках у него появилось махровое полотенце. Он насухо вытер их обоих и выкинул полотенце на пол. Затем они вновь залезли под одеяло. — Эйль? — Ты уймешься?! — И как только ты меня терпишь?! — Вот и сам диву даюсь, радость моя…