Черный Замок

      Дэй бежал по Демоновой Дороге не один. Отцу взбрела в голову блажь тренировать его вместе с братьями, старшими учениками, уже почти Охотниками.       Если бы ни страх перед Замком, давно бы уже сцепились с ним. И Дэйриил с удовольствием растерзал бы их Тьмой. Пытались вчера. И провоцировал их именно Дэй: пристально смотрел, кривил в презрительной усмешке рот. Эйль ни сделал ничего, чтобы остановить его. Но прежде, чем действительно подрались, Отец завладел их сознаниями. Почувствовали чудовищную боль. Во всяком случае, поверили, что почувствовали. Воображаемая агония продлилась несколько минут, но для них эти минуты превратились в вечность. И Замок остался доволен — его сыновья стали на редкость миролюбивыми. «Шевелись, падаль!» — голос Эйля в его голове оставался холодным, равнодушным голосом Наставника — вот что бесило Дэйя в этих тренировках больше всего. Ночью они займутся любовью и к нему вернется прежний Эйльрих: нежный, ласковый, шепчущий на ухо всякие милые глупости. А днем… Днем снова перестанет его замечать. Просто еще один старший ученик.       Не его подгоняет Эйльрих. Дэй четко помнил, что нельзя бежать по-настоящему быстро, ведь тогда он обгонит братьев и Эйль опять разозлится. Он, превосходящий их во всем, ни чем не должен выделяться.       Серебристая тень мелькнула рядом с ним — Эйль вышел из межпространства, но лишь затем, чтобы отвесить ему оплеуху. И Дэй замешкался — не успел увернуться. Холодный, невозмутимый Наставник исчез вновь. Братья вокруг не скрывали злорадства. А Ингмар — его Дэй ненавидел больше остальных — даже посмел улыбнуться. Как же хотелось Дэйю разорвать Тьмой их всех, в мелкие, кровавые клочья. Ингмара он бы не убил быстро — сначала изуродовал.       Задрожали живые скалы — Демонова Дорога перестраивалась. Третий раз за сегодня. Дэй побежал немного быстрее, совсем чуть-чуть — никто не заметит… «Чертенок!» — голос Эйля в его голове был больше усталым, чем недовольным. — «Мы же договорились!» Дэй ничего не ответил ему, но и медленнее бежать не стал.       Они преодолевали ущелья. Спускались и поднимались по заледенелым скалам. Перепрыгивали через появлявшиеся под ногами огромные трещины, из которых иногда вырывалось пламя или ядовитый пар. Взбирались по утесам наверх. Не останавливались ни на минуту. Одна лишь физическая сила — никакой магии. Дэй не отставал от остальных, но и не обгонял их. Он не начал драться даже, когда Ланс, один из близнецов, попытался столкнуть его в пропасть. — Слабак! — второй близнец, Клиф нагло рассмеялся и плюнул в его сторону. Дэйриил молчал и смотрел только вперед — не хотел разочаровывать Эйля и Отца.       И он совсем не удивился, когда братья, повинуясь приказу Эйля, окружили его, когда начали нападать все сразу, пытаясь теснить его к обрыву. Дэй дрался, но не в полную силу: только защита, никаких нападений. Отец запретил ему калечить старших учеников — им скоро бежать в лабиринте.       Он почувствовал гордость Эйля, не успевшего скрыть эмоции за блоком. Братьям не удалось приблизить его к обрыву ни на шаг. «Достаточно. Разойтись», — беззвучный голос Эйльриха прозвучал в их сознаниях холодно и отстраненно.       Дэйриил знал, что будет дальше. Показательный бой с Наставником. Но бил Эйль его по-настоящему сильно и Дэй отвечал ему так же… всякий раз, когда удавалось пробить защиту или… когда Эйль позволял ему… обойти свои блоки, чуть запаздывал, поддаваясь. Эйльрих прекратил бой так же резко и внезапно, как и начал. Камень под ногами завибрировал — Дорога изменялась.       Огромная, отвесная скала выросла перед ними, преграждая путь. «Вверх», — беззвучно приказал Наставник. И Дэй, сняв ботинки, полез вместе со всеми. Повод для радости все же нашелся — никто из братьев не попытался столкнуть его — все они были заняты исключительно собственным положением в пространстве. Темный Лорд был уверен: за подъемом последует спуск, а потом Эйльрих прикажет ему забраться на вершину еще раз, одному. И он не ошибся.       Уступ, за который он уцепился содранными в кровь пальцами, исчез из-под руки.Дэй захрипел, но все же не сорвался на крик. Быстро перенес ногу на еще один выступ, нащупал крошечную трещину в живом камне. Скала задрожала и он едва не сорвался.       Темный хорошо слышал злорадные, ехидные смешки внизу. И ему не нужно было переходить на Истинное Зрение — он знал, Эйль сейчас стоит рядом с Ингмаром… Близко. До чертей близко! Разве что не соприкасается с ним плечом. — Выродок! Демоново отродье! — как же часто он слышал это теперь. Почему Эйль не останавливает их?! Слезы обиды наворачивались на глаза, но Дэй сдержал их и только полез быстрее. Если бы! Если бы Эйль хоть что-то сказал ему! Что-нибудь ободряющее. Дэй ненавидел тишину у себя в голове. Но продолжал упрямо лезть вверх. Ледяная корка на камне нарастала. Скала вздрагивала и изменялась.       Да, теперь Дэй особенно хорошо понимал: Мертвые Скалы такие же живые, как и Черный Замок, они — часть тела Отца. Его форма сделалась мокрой от пота. С трудом, но Дэй все же сумел удержаться на скале под очередным порывом пронизывающего, ураганного ветра, взвывшего подобно неприкаянному призраку. У него начинался жар, кружилась голова. Подошвы босых ног, израненные острыми камнями, стали скользкими от крови.       Одно слово Эйльриха и он бы взобрался на десять таких скал, а потом бы еще и спустился и пробежал Демонову Дорогу не останавливаясь. Но Эйльрих все так же молчал. До вершины оставалось совсем немного. И тогда Дэй решился. Нет, он не нарушил уговора. Не использовал Тьму, чтобы растерзать Ингмара или удержаться на скале.       Он разжал трясущиеся от напряжения руки и упал вниз. Этого Отец не запретил. Случилось именно то, на что он и рассчитывал — Эйльрих, резко взмахивая крыльями, подхватил его у самой земли. И Дэй беззастенчиво обнял его, крепко прижался, наслаждаясь теплом его тела.       Холод Мертвых Скал сменился холодом межпространства, пустым и безжизненным. А секундой позже портал выкинул их в жарко натопленной гостиной. «Чертенок! Чертеночек!» — беззвучно шептал Эйль и гладил его по растрепавшимся волосам. Обнимал, согревая, забирая его озноб. — «Прости, маленький…» «Почему ты так жесток со мной?» — тоже шепотом, тоже беззвучно, Дэй не смог заговорить вслух. Он не скрывал ни боль, ни горечь — щедро делился ими с любимым. И отпил немного Серебра, так, как после мороза пьют горячий чай, крошечными глотками, просто, чтобы согреться. Эйльрих вздрогнул, но не оттолкнул его. «Я… боюсь пожалеть тебя… теперь, когда мы…» — смущенный Эйль не договорил. Прежде, чем Дэйриил успел ответить что-нибудь резкое и обидное, Эйль поцеловал его. И Дэй млел от его теплых объятий, от развратного языка, ласкавшегося с его… страстно, но не до болезненной жажды, утолить которую можно было только близостью, только на время.       Ни один из них не заговорил вслух о том, чего они действительно боялись, о том, что скрывал Замок, под любым удобным предлогом впадавший в длительные спячки. Ни Дэй, ни Эйль не смогли бы объяснить, но они чувствовали его тревогу, его страх.