Черный Замок

Разложенное на ковре оружие вызвало у Дэйя некоторое удивление. Охотничий меч средней длины, Эйль иногда в шутку называл его ножом-переростком. Несколько метательных кинжалов из заговоренной стали, да мешочек с магической пылью. «И это все?!» — возмущенно спросил он Эйля. «И это все», — подтвердил Серебряный Охотник. Он довольно улыбался во весь свой белозубый рот. Пока Дэй молчал, он делал вид, что не замечает его присутствия в своем сознании, но чертенок выдал себя, заговорив. «Пустяковый противник», — сообщил ему Эйль, — «всего лишь Бесплотный». «Всего лишь!» — недовольно передразнил его Дэй. Улыбка Эйля сделалась еще шире. Чертенок дожидался, когда его позовут на Охоту, но… ему определенно не суждено дождаться приглашения. Если только попросится сам. «Ты же хотел отправиться спать, Темный Лорд?» — спросил Эйль, подначивая — «зачем же теряешь время?!» Он почувствовал злость Дэйя и пол на несколько мгновений заплясал под его ногами. «Я», — Дэй не нашелся, что ответить, — «волен быть, где мне вздумается!» «Конечно же, ваше Темнейшество!» — и Эйль склонился перед зеркалом в карикатурном поклоне. В ответ Дэй не придумал ничего лучше, как разбить Тьмой новый светильник. Хрусталь жалобно зазвенел и обломки красивой, изящной вещи, впрочем, других у Эйля и не бывало, погрузились в каменный пол. Светильник, пропитанный магией, пусть и слабой, оказался лакомой закуской для Замка. Дэйриил, принявшийся вновь пристально разглядывать оружие для предстоящей Охоты, испытывал необъяснимую тревогу. Темный не разговаривал о ней с Эйлем, но и не пытался ее скрыть. У Эйля же эта тревога не вызывала ничего, кроме радости и… немного ехидства. «Тебе не все равно, чертенок», — беззвучно повторил он. Дэй заскрипел зубами от злости, но промолчал. Эйль прошептал несколько Слов Власти и в руках у него появилась новенькая охотничья форма. Где-то вдалеке заворчал Замок по поводу бессмысленной траты Силы. И Дэй, не сумевший сдержать улыбку при виде такого ребячества со стороны старшего брата, не мог с ним не согласиться. Эйль вполне был способен просто дойти до гардеробной комнаты и принести оттуда нужную ему одежду. Эта форма была сшита Басилевсом из ткани, изменяющей цвет под окружающий ландшафт. Кроме того, она скрывала носившего ее под заклятием незаметности, почти нейтральным и не слишком сильным — то, что нужно для Леса, изменяющего природу магии. Эта магическая, хамелеоновая материя когда-то стоила Эйлю трех здоровых сундуков, набитых золотом. Но у Отца не оказалось поводов ворчать о расточительстве: ни одна из монет в сундуках не принадлежала ему — Эйль заработал все сам. Точнее, сначала заработал Охотой, а потом приумножил стараниями хитроумного Басилевса, конечно же, не упустившего и свою выгоду. Ботинки для сегодняшней Охоты уже стояли рядом с зеркалом. Дэй и не заметил, как Эйль переместил их из гардероба. «Наблюдательность, чертенок», — услышал Дэй его ехидный голос Наставника, — «одна из главных добродетелей Охотника, определенно помогающая ему остаться в живых». Темный ничего не ответил и принялся разглядывать ботинки. Для Охоты на Бесплотного демона Эйль выбрал ботинки с самой тонкой подошвой, чтобы чувствовать малейшие неровности почвы. «Это важно в местах, где пространство искажено магией, чуждой нашему миру», — ответил Серебряный на незаданный вопрос Дэйя. И Дэйриил снова предпочел промолчать, хоть и разозлился еще больше — он прекрасно помнил главу из Монструма об искажении пространства. «Впрочем, ты вряд ли пришел сюда, чтобы повторять содержание учебника». Эйль резко выпрямился перед зеркалом и черная форма Охотника стекла с его стройного тела подобно воде. Но он не спешил облачиться в другую, предназначенную для Охоты. Зеркало послушно отразило его тренированное, лишенное изъянов тело, в меру рельефные мышцы, кожу, белую, словно свежевыпавший снег. Именно такое сравнение пришло на ум Дэйю при взгляде в зеркальную поверхность. Эйль не отводил глаз, а потому и Темный смотрел вместе с ним. «Ты мог бы получить все это, если бы… не ушёл от меня», — беззвучно шепнул Эйль и улыбнулся. Дэйю не понравилась его улыбка: так мог улыбаться жестокий Серебряный Король прежде, чем отправить на казнь очередную жертву. Эйль услышал его мысли прежде, чем Дэйриил успел спрятать их за глухим блоком. И Эйль изменился в лице. Улыбка увяла на его губах. «Довольно!» — Эйль крикнул так, словно произносил слова вслух, и Дэй услышал боль в его голосе. — «Убирайся!» Дэйриил выполнил его приказ. Выполнил, хоть и хотел остаться, хотел сказать, что не желает отпускать своего Охотника в Золотой Лес одного, а потому наступит на горло своей гордости и отправится вместе с ним. Но он просто сбежал из сознания Эйльриха и закрылся от него плотным глухим блоком. Перед глазами вновь была только его собственная убогая гостиная. Дэй сделал несколько глубоких вдохов и усилил пламя в камине. «Гордый Серебряный сукин сын!» — крикнул он в пустоту, надеясь, что Эйль услышит. Ответом было молчание. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Он все же нашел в себе силы добрести до спальни, не раздеваясь, свалился в кровать и заснул сном без сновидений.