На пике совместимости

Импала расслабленно повисла на тросах транспортных вертолетов, которые должны были донести ее до ангара. – Давай выходить из дрифта, – Дин собрался было привычным ментальным движением выбраться из связки, но Кас перехватил его: – Как? – Ну... – обычно этот разрыв инициировал Гейб из центра управления, но сейчас рассчитывать на поддержку не приходилось. – Это похоже на выход из бассейна. Ты цепляешься за что-то свое и как будто вытягиваешь себя из воды. Попробуй. – А ты? – Как только выберешься, я последую за тобой, – Дин усмехнулся. – Не хватало еще тебя оставить одного в дрифте с Импалой. Детка весьма прожорлива, знаешь ли. Утянет. Кас на секунду задумался, оценивая, стоит ли соглашаться на такое щедрое предложение, а затем кивнул и с тяжелым вздохом разорвал дрифт. Дин слегка поморщился, почувствовав, как гигантская машина повисла всем своим весом на его сознании, и вытянул себя из захлестывающего контакта отличным воспоминанием первой драки в школе. Чудесные были времена. Усталость навалилась острой болью, и Дин, сдавленно зашипев, повис на уже бесполезных контроллерах. – Плечо? – Кас тут же оказался рядом, помогая отстегнуть все контакты и опуститься на пол кабины. – Что ты там говорил про регулярные нагрузки? – хихикнул Дин, стараясь не признаваться в своем состоянии. Мышцы отвыкли от таких битв, но в запале на адреналине, при поддержке Кастиэля, у него не было времени обратить внимание на первые сигналы усталости. Теперь же все места контактов горели, будто обожженные, спина раскалывалась по позвоночнику, дышать было больно. – Что их нужно тебе обеспечить. Ты встать-то сможешь? Тебя сейчас наверняка вся база будет приветствовать. – Пройду победителем по красной дорожке, – Дин надменно вздернул подбородок и тут же застонал от боли. Шея, как выяснилось, тоже устала. – Ничего страшного. Медпункт для тебя всегда открыт. – Как ты, Кас? Кастиэль задумался на минутку: – У меня чувство, будто по мне прошлось пару бульдозеров, а в голове до сих пор какая-то неразбериха. Я не могу понять, что со мной было на самом деле, а что просто приснилось, но, думаю, за несколько часов сна я смогу привести мысли в порядок, – он вымученно улыбнулся, но Дин точно знал, что это так легко не дастся: – Если ты не лгал про виски, то тебе действительно стоит опрокинуть стакан-другой. – Дин, ты был в моей голове. Ты знаешь даже, где стоит бутылка. Дин устало прислонился к Кастиэлю: – В ящике с анестетиками двойное дно, верно? – Верно. Впрочем, к возвращению на базу, Дин уже смог подняться, и ликующая толпа встречала победителей громкими овациями все то время, пока они шли к командному центру. Уже на пороге их встретили Кэмпбэллы, изрядно помятые, но все еще в экзокостюмах. Сэмюэль доверительно наклонился к Дину: – Мой сын не признается, но, – он протянул левую руку, правая висела на перевязи, – он благодарен. Дин понимающе кивнул и ответил на рукопожатие. Они столкнулись с Кристианом взглядом буквально на секунду, почувствовав взаимное уважение. Младшему Кэмпбэллу стоило отдать должное, из выражения его глаз исчезло презрение, но обратился он только к Кастиэлю: – А ты профессию решил сменить, Новак? – Не дождешься, – усмехнулся Кас. – Жду у себя на диагностику через пятнадцать минут. – Интересно, кто тебе ее будет проводить, – шепнул ему Дин, когда двери командного центра открылись и навстречу экипажу вышел маршалл. Он остановился на верхней ступеньке, всем своим видом показывая, что дальше никому подниматься не нужно, и весь персонал базы замер в ожидании его слов. Хендриксен выдержал паузу, позволяя гаму улечься: – Никогда в своей жизни, – он с нескрываемой гордостью обвел взглядом Дина и Кастиэля, – не видел, чтобы так сражались. Молодцы. Толпа одобрительно зашумела, и Виктор продолжил совершенно серьезным тоном: – Но у нас нет времени праздновать. Сегодня мы потеряли два экипажа. Но и оплакивать их долго мы не можем. Враг на пороге нашего мира. Обнулите часы. Вновь перезапущенный счетчик жестко напомнил каждому, что времени расслабляться нет. Война шла полным ходом, и разовая победа не могла ничего предопределить. Человечество должно было готовиться к следующей битве. – Мистер Трикстер, – обратился Хендриксен к Габриэлю, – я жду скорейшего восстановления обоих Охотников. – Так точно, сэр, – он развернулся и двинулся в сторону ангара. Люди вокруг нерешительно смотрели ему вслед, будто не веря, что на этом краткая передышка закончилась. Кастиэль подал голос: – Кэмпбэллы, Винчестер, в медпункт. Его бодрость подхлестнула толпу, а Дин тут же последовал за ним. Сила воли этого парня удивляла его, заставляла собраться и идти дальше, не обращая внимания на ноющую боль во всем теле. Ему хотелось доверять. Виски приятно грел изнутри. Дин был искренне рад сменить холодные стены медпункта на относительно уютный отсек Каса. Небольшая лампа в углу разливала по комнате приятный теплый свет, а разговор шел своим чередом. Легко, бодро, без обиняков, не выбирая выражений. Кастиэль, казалось, не пьянел, но его улыбка с каждым глотком становилась все очевиднее, все мечтательнее, а голова начала немного крениться на бок. – А ты не перебрал, парень? – усмехнулся Дин, щелкнув пальцами у него перед носом. Кас тут же перехватил его за запястье: – Ни в коем случае. И я даже помню, зачем мы изначально сюда пришли, – он многозначительно отставил в сторону стакан и полез в шкафчик над столиком. – Хватит пить, раздевайся. Дин выразительно присвистнул и с готовностью стянул куртку: – А ты очень ничего, когда командуешь, – его глаза смеялись, следя за легким смущением на лице Каса, а пальцы легко расстегивали рубашку. – Мне продолжать? – Дин одобрительно кивнул. – На постель. Дин послушно растянулся в джинсах на кровати, с удовольствием отметив, что простынь была из чистого хлопка. – На живот, – проворчал Кастиэль. – Ты же на массаж пришел, а не... – А не что? – Дин с вызовом сверкнул глазами прежде, чем перевернуться. – Ничего. Дин не удержался и хихикнул в подушку. Злить Каса было весело. Оставлять его в замешательстве – тоже. Согретый в ладонях гель приятно окутывал кожу под методичными движениями, снимая напряжение с усталых мышц. Они ныли, отзывались покалыванием и расслаблялись, утаскивая своего хозяина в своеобразный транс. В какой-то момент Дин просто потерял контроль над ощущениями и тихо заурчал. – Эй, не засни там, – Кас подул на его волосы, возвращая к реальности. – Я не хочу снова спать в твоей комнате. – Что мешает тебе уснуть здесь же? – То, что кровать односпальная. Это тесно. – Ммм, – протянул Дин. – Значит, дело не во мне. Кас что-то фыркнул в ответ, но Дин этому значения уже не придал. Спина пела под пальцами Кастиэля, и, казалось, объяви сейчас маршалл общую тревогу, Дин бы с места не двинулся до окончания процедуры. Хотя нет, двинулся бы. Пришиб бы всех кайдзю к чертовой матери и потребовал бы продолжения банкета. Поясница заныла, окончательно сойдя с ума от зависти. Попросить уделить ей внимание было бы наглостью, но ладони Каса сами спустились ниже. – Ты просто бог, Кас, – выдохнул Дин, улыбаясь через плечо. – Не стоит комплиментов. Ты не против, если я сяду на твои ноги? Я устал уворачиваться от шкафчика. Дин пожал плечами, словно говоря "как хочешь" и с удовольствием почувствовал, как бедра придавило к постели. Все-таки в комнатушке два на три метра было проблематично развернуться, а шкаф, висящий ровно возле с кроватью, не предполагал каких-либо манипуляций рядом с ним. Дин потянулся, устраиваясь поудобнее и вернулся к разговору: – Эй, Кас, я тут случайно одну мысль вспомнил. Чтобы выйти из дрифта, ты вспомнил какую-то девицу в форме. У вас дальше свидания так и не зашло? – А что? – Просто странно, что ты вспоминал посиделки в ангаре, а не что-то более весомое. – Ты был в моей памяти, Дин, и знаешь, до чего и сколько раз у меня доходило. Я же у тебя про Ронду не спрашиваю. – Как ты докопался? – Дин попытался обернуться, но Кас легко прижал его обратно к постели. – В смысле, я всегда держал это подальше. До этого даже Сэм не добирался... – Успокойся, – Кастиэль почти ласково огладил его шею. – Это мелькнуло, когда мы шли по городу мимо рекламы нижнего белья. Видимо, ассоциация сыграла. Дин насилу припомнил вызывающую брюнетку в розовом пеньюаре и разочарованно застонал: – Проклятье. И кто сказал, что высокая синхронизация это круто? Кастиэль усмехнулся и потрепал Дина по спине: – Я обещаю больше не прислушиваться. Все, можешь идти. Он собрался было встать с постели, но Дин тут же воспользовался ситуацией и развернулся на спину, удержав Каса на себе за бедра: – Разве все? – А разве что-то еще болит? Дин знал, что лжет. Но такое удовольствие не должно было заканчиваться просто так: – Все, до чего не добрались твои шикарные руки. Глаза в глаза, сжигая алкогольную дымку: "Ты сейчас заигрываешь?" "Кто знает. Можешь проверить". Кас вздохнул, словно поддаваясь на провокацию, и медленно провел пальцами по ключицам Дина, вызвав протяжный вздох. Прикосновение поползло вниз, оглаживая грудь, прошлось по ребрам, растирая кожу. Дин лишь облизнул губы. "Не делай так больше. Это выглядит неправильно". "Разве? Мне показалось, тебе понравилось", – Дин повторил жест, с удовлетворением отметив, что Кас тяжело сглотнул. Зрительный контакт продолжался, массаж гулял по телу, разогревая кровь, заставляя сердце биться чаще. "Дин, прекрати пялиться". "Мне нравится то, что вижу". Дину действительно доставляло определенное удовольствие смотреть на вздымающиеся плечи Каса, на едва взъерошенные темные волосы, чуть влажные на висках, на приоткрытые в поисках воздуха губы. Дин огладил взглядом загорелую шею и мысленно пожалел, что на Касе до сих пор была официальная белая рубашка. Благо хоть верхняя пуговица не была застегнута. Дин не удержался и прокрался к бедрам Кастиэля, игриво поглаживая по жесткой ткани брюк. "Что ты делаешь?" "Просто делюсь кайфом. Не говори, что тебе не нравится". "Я пытаюсь привести тебя в порядок. Не мешай". "Ладно". Правда, секунду спустя Дин повторил движение. Ему откровенно нравилось заставлять Кастиэля вздрагивать от прикосновений. И еще разок. Кас не выдержал и попытался подняться, но Дин тут же подтянул колени, заставив напарника навалиться сверху. Самодовольная улыбка и возмущение столкнулись в страстном поцелуе, и через миг все остальное оказалось уже не важным. Руки скользили по ткани, нетерпеливо стаскивая ее с загорелого тела, а влажные от геля ладони продолжали дразнить уже разгоряченные точки. Дин мастерски избавил Кастиэля от рубашки и принялся ласкать его грудь нарочито медленно, добавляя градуса в происходящее. Низкий стон стал отличным подтверждением, что идея пришлась по душе. Пальцы Дина легко щелкнули застежку на ремне Кастиэля, намекая, что остальную одежду тоже пора бы отложить в сторонку. Кас послушно кивнул, поднялся с постели, раздевшись до белья, и схватился за джинсы Дина, легко стянув их на пол. – Лежать, – он тяжело дышал, не скрывая накатившего возбуждения, и Дин, удивленный строгостью тона, замер на кровати. – Что ты задумал, ковбой? Кас только загадочно улыбнулся на эту усмешку и спустил боксеры Дина до щиколоток. Его ладони скользнули по тазовым косточкам, основательно легли на бедра и массажными движениями направились вверх. Дин откинул назад голову и протяжно застонал. Его разрывало противоречивыми ощущениями. Хотелось сжаться, спасаясь от слишком интимных прикосновений, но стоило Касу чуть сдвинуть большие пальцы ближе к внутренней стороне, как тело потребовало дать ему больше доступа. Дин вздрогнул и замер, не понимая, как принимать такую ласку. А Кас тем временем победоносно улыбался, заставляя Дина дрожать в такт своим движениям, вызывая тихие стоны особенно близкими к промежности прикосновениями, но все еще не переходя грань обычного массажа. – Кас... – Разведи ноги. Тон, не терпящий возражений, переворачивал изнутри. Дин мысленно выругался, но повиновался. "Ты стесняешься?" "А ты как думал?" Кас только пожал плечами и продолжил массаж. Его пальцы легко скользили по внутренней стороне бедер, почти обжигая, разнося сводящее с ума тепло. Кожа буквально подрагивала, а когда ладони надавили на напряженные сухожилия, Дин и вовсе не смог сдержать громкого стона. Прикосновения крались к промежности, очерчивали каждую мышцу, заставляя ее чувствовать и хотеть большего. Вот они обозначили напряженные мышцы живота, ненадолго задержались у тазовых косточек, выискивая самые эрогенные точки, и принялись выглаживать их мелкой вибрацией, заставляя возбуждение дрожать в том же ритме. Дин мог бы поклясться, что даже самый искусный минет не укрывал его такой гаммой ощущений, какую он испытывал сейчас. Он извивался и просил больше, покорно отвечая на каждый приказ чутких пальцев, наконец-то соблаговоливших наградить своим вниманием мошонку. Затем они скользнули ниже, и Дин сам не понял, как приподнял бедра, позволяя Касу касаться требовательными движениями ягодиц. Промелькнувшая мысль была отметена в сторону как бесполезная, а когда ладони, мокрые от очередной порции геля легли у основания члена, так его и не задев, Дин и вовсе решил ни о чем не думать. Ощущения сносили голову, плавили реальность, лишая ее четкости, и только собственные стоны не давали провалиться в какое-то бесконтрольное небытие. Это смахивало на дрифт, с которым бесполезно бороться и который можно только пропускать через себя. Оргазм плясал под пальцами Каса, а он так и не собирался переходить к большему. Решив, что безумие–это слишком малая плата за удовольствие, Дин не выдержал: – Если ты ждешь приглашения, то ты его уже получил. Кастиэль игриво улыбнулся: – Мне обязательно им пользоваться? – Если ты решишь отказаться, я трахну тебя сам, – огрызнулся Дин и тут же подавился собственным возмущением. Губы Каса мягко скользили по его сочащемуся смазкой члену, окончательно выбивая все мысли прочь. – Черт бы тебя побрал! Массаж не прекращался, послушно сместившись к анусу. Теплый гель под пальцами, которые отчего-то легко протолкнулись внутрь, не причиняя ожидаемой боли. Легко, как и все до этого. Дин потерялся в ощущениях. Он помнил только, как нашел рукой щеку Кастиэля и притянул его для поцелуя. С этого момента собственные впечатления стерлись. Дин снова словно видел себя с двух точек: своими глазами и в отражении в глазах Кастиэля. Раскрытый и растянутый он принимал в себя член так, что сам был готов кончить от одного вида, а стоны рвались из горла, сопровождая каждый толчок. Он подмахивал бедрами, стараясь взять больше, дать больше, заставить Каса ответить чем-то большим, чем сбившимся дыханием. Дин требовал поцелуя и секса глубже, ярче, с готовностью отвечая на любые прикосновения. Чертов Кас был осторожен, а Дину хотелось заставить его сорваться. Кас смягчал особо резкие рывки, а Дину не нужна была его аккуратность – он жаждал ответной страсти, которая уже распалила его разум в похотливые образы. – Эй, Кас, – Дин пошло облизнул губы, тут же почувствовав легкую дрожь под пальцами. – Ты такой горячий. Кастиэль, казалось, задохнулся в ту же секунду, сбившись с ритма, и Дин понял, что наконец-таки нашел заветную кнопку: – Хватит жадничать, я хочу тебя до последнего миллиметра, – он ласково провел рукой по груди Кастиэля, одновременно отталкивая его, предлагая отклониться. – Хочу всего тебя. Кас потерял инициативу, медленно повиновавшись, и осторожно толкнулся вперед. Дин зажмурился, ощущая сполохи под веками из-за изменившегося угла. – Дин? – встревоженный голос Каса не дал провалиться в ощущения: – Ахрененно... Погладь ее еще своим членом. Он такой классный. Кас повторил движение, не сдержав тихого стона. Дин едва справился с собой, чтобы не заорать в голос от удовольствия. Но отпускать ситуацию было еще слишком рано: – Чувствуешь, как там все сжимается? Я могу держать тебя крепче, если хочешь. Дин еще раз провел языком по губам, заставив Кастиэля двигаться резче и быстрее, и откинул голову назад: – Еще, Кас! Мир поплыл перед глазами. Очертания комнаты уже исчезали из памяти, а возбуждение перестало ощущаться точечно. Оно охватывало тело одной горячей волной, раскачивало в такт быстрым движениям, захлестывало, не оставляя воздуха. Оно скапливалось в каждой клеточке тела, превращаясь в искрящийся запал, грозящий взорвать пороховую бочку, в которую уже превратился разум. Дин пытался держаться за взгляд Кастиэля, но когда и тот подернулся сизой дымкой потери контроля, все стало бессмысленным. Тело рвануло в ощущение невесомости и последним, что смогло зафиксировать сгорающее в страсти сознание, перед тем, как его накрыло звуком рождения сверхновой, было: – Дин!