Работа для ангела

Когда Алекс после нескольких проведённых вместе ночей с усмешкой заявил, что он ей ничего не обещал и помогать не собирается ни словом, ни делом, Тереза была вне себя от ярости. Наверное, именно этим и можно объяснить ту глупую затею с запиской, из-за которой она теперь чувствовала себя полной идиоткой, встречаясь взглядом с Мэри. Надо было уже хотя бы не тупить и сразу написать все, как есть. Мол, ангелочек ты мой ненавистный, дохлая ты мышь с глазами-плошками, ты вообще в курсе, что человечину за обе щеки уплетаешь и нахваливаешь? Последствия последствиями, а результат был бы уже налицо. Но нет же, Тереза решила зайти издалека и теперь раскаивалась в этом. Особенно теперь, когда у этой серой мыши начало что-то складываться с Гаретом. Не зря ведь они вчера вернулись откуда-то, держась за руки и улыбаясь, как два придурка? Нет, Гарета-то Тереза знала и неплохо. Потому фальшь в его деланно влюбленной улыбке заметить могла. Но вместе с тем она заметила и его полный нескрываемого желания взгляд, брошенный уже в спину Бет. Вот ведь ещё проблема: эта целка такая недотрога, что только разжигает мужское желание. Может быть, было бы иначе, она бы уже и надоесть Гарету успела. — Что стоишь, стенку подпираешь, красотка? Тереза резко оглянулась и, увидев, что её убежище между заброшенными вагонами нашёл Мартин, расслабилась. К нему она относилась вполне равнодушно. Даже симпатичным считала. Конечно, не таким, как Гарет. А ещё она замечала, как он смотрит в сторону новенькой — нашли ангелочка… Мужики одним словом! И что их в ней притягивает? Неужто только невинность? — О чем задумалась? — не отставал Мартин, прислонившийся спиной к холодному металлу вагона. — Слыхала, кстати, что Альберт нам сегодня ещё людей напророчил? — Лучше бы об этом эта ваша цаца ненаглядная услышала. И спросила потом, куда эти людишки подевались. Ох, с каким бы удовольствием я в ответ на этот вопрос ткнула бы пальцем в её тарелку и понаблюдала за выражением её лица, когда до неё наконец дойдёт! — Интересные у тебя мечты, — хмыкнул Мартин. — Вот только воплощать их в жизнь не советую. Гарет походу совсем нас этой девице помешался. У него на нее, видите ли, планы свои! И главное, что он свято верит в то, что сумеет воплотить эти планы в жизнь. — А ты не веришь? — жадно уцепилась зла сомнение в его голосе Тереза. — Сама подумай. Ну не станет она одной из нас. Не того пошиба девка. Пока с ней тут в принцессы играются, она и рада подыгрывать, а только намекнут на реальное положение дел — устроит истерику и станет главным блюдом на столе. Помолчав немного и подбросив несколько раз в руке связку ключей, Мартин пожал плечами. — Мне кажется, в глубине души он сам все это прекрасно понимает. Ну не может не понимать. Просто ему нравится вся эта игра, вот он и придумал себе оправдание для остальных. — Нравится… Вот это меня больше всего и бесит… — прошипела Тереза. — И способа никакого нет просветить эту девчонку так, чтобы самой не подставиться. — Ты же баба. — И что? Мартин рассмеялся, словно вспомнив что-то. — У меня в свое время приятель был, историю в колледже преподавал, чувак при мозгах, но все на прошлое направлены, в реальной жизни ориентировался плохо. Так плохо, что его, едва он достиг возраста согласия, быстро окрутила одна такая, как ты — бабла у парнишки было немало, там родня из верхов. Жил он себе спокойно с этой своей мадамой, пока вдруг не раскрылись у него однажды глаза и не увидел он в одной из студенток любовь всей своей жизни. А та, кстати, тоже была вся из себя святая простота и невинность. Так жена его, как о девчонке узнала, так к той побежала и такого наплела… Короче, я без понятия, что она там делала: на жалость давила или угрожала замочить за углом. Факт в том, что девчонка свалила из города, едва представилась возможность, а мой приятель так и жил со своей женой по-прежнему, пока не померли они в один день от эпидемии. Романтика! — Советуешь мне пообщаться с Бет и намекнуть ей, что к моему мужчине приближаться не стоит? — спросила Тереза, думая, почему она в самом деле не воспользовалась подобным методом с самого начала. Наверное, потому что он казался уж очень простым и банальным. Но разве простое и банальное зачастую не оказывается как раз самым действенным? — Я не советую ничего. Тебе думать. Мне-то какое дело, — с деланым равнодушием передернул Мартин плечами и, отлепившись от стены вагона, пошёл в сторону вокзала. — Такое, что ты сам этого ангелочка поиметь не прочь, — бросила ему вслед Тереза. И с удовольствием отметила, что он вздрогнул. *** Сегодняшний день Бет встретила в прекрасном расположении духа. Ей то и дело вспоминалось вчерашнее свидание с Гаретом, ведь как это было назвать, если не свиданием? И от этого воспоминания ее лицо озарялось улыбкой. Даже появление на пороге её комнаты Терезы, судя по виду, настроенной решительно, не поколебало Бет. Она готовилась к своему первому эфиру на радио и испытывала по этому поводу не меньшее возбуждение, чем при мысли о поцелуях Гарета. — Ты что-то хотела? У меня мало времени, — первая начала разговор Бет и улыбнулась, видя, что её соперница подобного рвения никак не ожидала. Она привыкла всегда быть ангелом в глазах окружающих за счёт своей внешности. Это часто помогало ей в школе при детских проказах, когда учителя предпочитали наказывать её соучастников, а не её саму, так невинно хлопающую глазами. Ей помогало это, когда отец начал подозревать, что между ней и Джимми не только дружба. И это же, кажется, помогает ей сейчас, когда все вокруг думают, что она просто слабая девчонка, ничего в этой жизни не смыслящая. — Мало времени? И на что оно у тебя уходит? На еду разве что? Не старайся, сколько не съешь, сиськи не вырастут! — усмехнулась Тереза, метко попав в цель — маленькая грудь и правда была больным местом Бет. Когда-то. Давно. В прошлой жизни. Теперь же это просто её особенность — не больше и не меньше. Сейчас ей нужна далеко не грудь, а умение быть сильной, смелой и умной. — Ты пришла поговорить со мной о способах увеличения груди? — подняла брови Бет, окидывая соперницу намеренно снисходительным взглядом. Её фигурка была неплоха, но тоже далеко не идеал, что бы она там о себе не думала. — Я пришла поговорить о Гарете. Предостеречь тебя по-дружески, девочка! Я ведь вижу, что ты не особо хорошо разбираешься в мужчинах, — с притворой жалостью покачала головой Тереза. — И сейчас ты совсем ослеплена придуманной любовью. Ах, как романтично: он спас тебя и сейчас заботится о тебе, красиво обхаживая! Но ты же не думаешь, что это будет длиться долго? Совсем скоро он получит желаемое и ты поймешь, что все вокруг было обманом! Неужели ты так жаждешь жестоко разочаровался, девочка? — Жизнь коротка, — пожала плечами Бет, которой было довольно непросто держать лицо перед этой молодой женщиной, которая была старшее её как минимум на семь лет. — Не все ли равно, что будет потом? Я живу сегодняшним моментом и получаю удовольствие! И расплачиваться за него буду сама, спасибо за заботу! Мне она не нужна! Тем более от тебя… — Как бы ты не изменила ещё своё мнение, когда все поймешь. Может быть, тогда ты осознаешь, что я единственная, пусть и не из самых лучших побуждений, пыталась спасти тебя. Кстати… — Тереза замерла и на её лице отразилась бурная мыслительные деятельность. — Насчёт спасти. Я могу помочь тебе уйти отсюда. Не только выпустить тебя, но и собрать тебе все необходимое для выживания. Оружие, воду, еду. При последних словах она ухмыльнулась, но Бет было все равно. Она ощущала от этой женщины самую большую угрозу на сегодняшний день: не угрозу её возможным отношениям с Гаретом, а угрозу её жизни здесь, где она сможет помогать людям и действительно спасать их, а не придумывать сказки, как эта ревнивая женщина, неспособная смириться с тем, что её бросили. — Зря стараешься. Никуда я уходить отсюда не собираюсь. Теперь это и мой дом тоже, нравится тебе это или нет. И учти, я смогу за себя постоять, — вздернула Бет повыше подбородок и прошла к выходу из комнаты, слегка задев Терезу плечом. Распахнула дверь и демонстративно подождала, пока та выйдет. — Моё предложение имеет ограниченный срок действия, помни это, девочка. Не попусти тот момент, когда мне уже можно будет не заморачиваться сохранением твоей никчемной жизни. Она ушла, а Бет, стараясь выбросить из головы все услышанные только что глупости, поспешила к Алисии, которая должна была научить ее премудростям мастерства радиоведущей. Бет была старательной ученицей и уже через два часа немногословная, но вполне добродушная Алисия сказала пришедшему узнать, как у них дела, Гарету, что ее можно выпускать в эфир. — Не волнуйся, шансов, что тебя кто-нибудь услышит именно в это мгновение, очень мало, — успокоил её Гарет. Но она и не волновалась. Во всяком случае, не в том смысле, который он вкладывал в эти слова. Ее волнение было радостным ожиданием того счастья, которое могут принести её эфиры множеству выживших людей. И Дэрилу, о котором она не забыла, отбарабанив заученный наизусть текст с приглашением всех желающих в Терминус. — Я знаю, что ты жив. Я знаю, что ты сейчас где-то там, снаружи. Я жду тебя, Дэрил. Приходи! Оглянувшись на Гарета и Алисию, показывающих ей большие пальцы в знак одобрения, Бет улыбнулась и снова склонилась над микрофоном, начиная петь. Сначала тихо-тихо, словно пробуя свои силы, а потом все громче и громче, так, чтобы её голос донесся до всех. До всех, кто захочет его услышать.