Burn it all

Тишина общежития нарушается тремя парнями, которые откуда-то достали виски и мирно попивают его в гостиной. Тэхен, Юнги и Чонгук. Отношения этих троих слишком неопределенны. Тэхен встречается с Юнги. Чонгук, вроде как лишний, но к нему тянет, что Ви, что Шугу. Все сложно? Да. - Я тебя раздражаю? – спросил уже порядком опьяневший Тэхен сидя на полу и оперившись лбом в коленку макнэ, пока тот сидел на кресле. Юнги, стоя у открытого окна и вглядываясь в темноту улицы, достал из пачки вторую сигарету подряд, покрутил между пальцев, будто раздумывая, надо ли, и все же решил, что да, надо, и снова вдохнул горький дым, выламывающий лёгкие, и отчего-то помогающий легче дышать. -Ничуть, - отвечает младший сразу, не задумываясь даже, и открыл глаза, смотря, как закуривает Юн вторую сигарету. - Хорош травить себя уже. Тот отмахивается, не поворачиваясь, и снова затягивается. Пытаться объяснить и надеяться напороться на неожиданную взаимность нет смысла, сбегать тоже, остаётся терпеть и курить, хмурясь, ощущая на себе взгляд, слыша, как тени внутри шепчутся и хихикают мерзко. Тэхен отстраняется и поворачивает голову в сторону Юнги, немного улыбается, в голове пусто, теперь пусто, "ничуть", тогда в чем проблема? Встает и садится на диван. - Юнги-хен иди уже сюда, надоел курить и правда, - в голосе читалась обида и совсем немного раздражение. Юнги все равно не реагирует, делая затяжку. Чонгук наблюдает за хёном, а затем не выдерживает. Поднимается с кресла, подходит к старшему и вырывает из пальцев сигарету, выбрасывая ее в окно. У Тэхена вытягивается лицо, широко распахиваются глаза и немного рот, в откровенном шоке. Старший удивленно поворачивается, пытаясь сфокусировать взгляд на лице макнэ, молча хлопает глазами, боковым зрением замечая, как обомлел Тэ, и почти слыша, как внутри у него заштормило. Макнэ встречает взгляд старшего спокойно и стойко. Алкоголь внутри бурлит, даря одновременно покой и тихое желание уйти погрустить где-то в уголке. Все так же молча отворачивается и закрывает окно. Ви испытывает смешанные чувства, наблюдая за этой картиной: хочется заорать, завизжать и зааплодировать стоя, но все что может это поджать губы и, как бы глупо ни было, заржать во весь голос. Так с Юнги уж точно никто не обращается, и тот-то и сделать ничего не сможет с этой машиной, парень смеется дико и громко, что аж слезы выступают на глазах. -Чонгук-аа.. - голос беловолосого хёна опасно дрожит, рискует перейти в змеиный шёпот. На периферии сознания мечутся мысли, одна нелепей другой. Притянуть к себе и объяснить языком тела, как не нужно обращаться со старшими или просто убить? Гук слышит хохот Тэхёна и опасные нотки в голосе Юнги, но страшно ли ему? Ничуть. Макнэ медленно закрывает окно и поворачивается к хёну, вопросительно глядя на него. А с дивана все еще подхихикивает и тихо наблюдает за старшим и младшим Тэ, ожидает чего-то интересного, но даже не может придумать чего. Юнги точно ничего не сделает Гуку, а тот не будет бить старшего, да и нет причин. Но вот словесные взаимовосхищения можно было бы и послушать, поэтому парень готовится к любопытнейшему столкновению. Мин приближается к младшему, опираясь руками на подоконник позади него и прижимаясь почти вплотную. Смотрит снизу вверх, но это даже не смущает, так же, как не мешает с легкой ухмылкой смотреть в глаза и ощущать, как накаляется воздух между ними, ожидая, что макнэ стушуется и эта спесь с него сойдёт сама собой. Но тот лишь наблюдает за приближением старшего со спокойствием уличного столба. Не сдвигаясь с места, частично даже с интересом. Хён слишком близко, но у Гука это вызывает насмешку, которая открыто проскальзывает в улыбке, а в глазах читается вопрос "ну и?". Юнги не выдерживает, злится, видя эту усмешку, да так, что внутри клокочет. Хватает Чонгука за шиворот, заставляя наклониться, комкает в руке футболку и сминает его губы своими, даже не прикрывая глаз, смотря все так же с вызовом, не поцелуй, скорее удар. Юнги важно показать, что макнэ зря играет с огнём, что грань давно смазана и можно по неосторожности натворить такого, что потом век разгребать. Если Гук и ожидал удара, то явно не такого. Может быть, он даже испугался бы, не будь в крови намешан коктейль, а так ему еще больше хочется рассмеяться. Рассмеяться и спросить, что за фигня в этом мире происходит. И сколько еще времени пройдет, прежде чем он будет знать вкус губ каждого из ребят, с которыми так долго жил, считая их братьями. Хотелось захохотать, спрашивая, о том, а не спутали ли его все с игрушкой? Он не закрывает глаз, смотря все с той же насмешкой, но и на поцелуй не спешит отвечать. Тревога появляется в груди, но вовсе по другим причинам. Гук понимает, что на них смотрит Тэ, что эти игры с огнем не закончатся весельем, что кому-то будет больно. И почему то не хочется видеть ни боли в глазах друзей, ни испытывать свою собственную. Но он не отступает, упрямо смотря в глаза напротив, не пугаясь такого вызова, но и не торопясь давать ответный удар. Тэхен больше не смеется, улыбка давно пропала с лица, но и сказать хоть слово сложно. Внутри что-то колется, да так, что, кажется, это осколки чего-то большого. Комок в горле, а сердце, будто вот-вот выпрыгнет из груди, так громко стучит в ушах, что звуки музыки просто меркнут и превращаются в шум. Они не так давно с Юнги, но уже успели испортить друг другу жизнь и то, что происходит сейчас лишь доказательство их больной связи. Нечто внутри Мина рычит и воспламеняется, агонизирует. Он ощущает, будто готов выдыхать пеплом. Сдать позиции сейчас - верх трусости и одновременно самое умное решение. Но Шуга не отступает. Понимая, что так упрямый младший не сдастся, Юнги выбирает другую тактику. В нем уже мало говорит разум, больше - принцип, еще немного - похоть. Он мягко смежает веки, ослабляет напор и, теперь уже, целует, трепетно захватывая чужие губы, пробегаясь языком по нижней, прося открыть рот. Гук явно различает, как Шуга злится. Ожидает, что старший отступит и искренне удивляется, когда происходит совершенно обратное. Макнэ даже как-то разом трезвеет, потому, что трепета губ хёна он почувствовать никак не ожидал. Чужой язык скользит по губам и макнэ накрывает. С одной стороны откровенно хочется сбежать, от волны недоверия, потому что во всем младший видит лишь игру. Игру жестокую и продуманную старшим хёном. Вот Гук расслабится и поддастся и заработает победный смех Юнги. Но другая его часть отчаянно хочет расслабиться и забыться, выбить из головы все мысли. Парень выбирает третий вариант. Он прикрывает глаза, медленно раскрывает губы, но вместо того, чтобы впустить чужой язык, проводит своим по языку старшего, ныряя в его рот. Сейчас он отчетливо понимает, что игра выходит за все рамки, но все еще борется, с собственными чувствами скорее, чем с человеком напротив. А Тэхен сжимает зубы на губах, до крови, кажется... Уже ничего не кажется, все по-настоящему, это не шутки. Это месть? Старший пытается объяснить, как он чувствовал себя тогда, в один из прошлых помутнений рассудка Тэхена, когда тот, поддаваясь пьяному порыву, целовал Чонгука? Только об этом и может думать парень, он еле слышно берет бутылку и пьет прямо из горла и очень много, не считая глотков. Поможет ли это заглушить боль, он не знает. Хуже всего, он даже не знает боль от чего он должен глушить, от того, что хён кого-то поцеловал, или от того, что он поцеловал именно Чонгука, а может, потому, что Чонгук оказался совсем не против. Тэхену противно, а хуже всего, что это от себя, от того что ему совсем не противно смотреть на них и, разве что, больно немного и в груди щемит. Он снова пробивает ком в горле алкоголем и молчит, это похоже на игру, на плохую игру в которую они не смогли сыграть, поэтому решили поиграть друг на друге. Почувствовав чужой язык во рту, Юнги клинит. Он судорожно ищет опору, потому что его вдруг как подкосило, цепляется за футболку младшего, рукой скользит вверх по шее, прощупывает пульс, сбегает пальцами по артерии. Ошметками разума не способный даже вспомнить, зачем вообще все это затеял, Юнги почти виснет на младшем, задыхаясь в поцелуй, ощущая внутри расползающуюся гибельную мглу, поглощающую и притупляющую, подобно опиуму, чувства и страхи, снимающую филигранно выверенные и развешанные оковы, выпуская демонов, всех что есть, под их оглушительный смех. Внутри младшего что-то переворачивается, когда на поцелуй ему отвечают, когда руки проходятся по шее, вызывая дрожь, когда Юн снова обыгрывает его. Не отталкивает, а выбивает из головы все мысли, отвечая на поцелуй так, что Гуку отчаянно хочется поверить, что это не глупое противостояние. А, может быть, они оба в нем проиграли. Макнэ придерживает старшего за талию, чувствуя, что тот едва не скатывается по нему. И целует, целует резко и отчаянно, мысленно прося себя остановиться, потому что больно. Больно от того, что он творит, от того, что вновь не может перебороть своих собственных демонов. Больно, потому что где-то там затих Тэхён. А Гук вновь стал между двух огней. И все он это понимает, но остановить себя не может, пробует на вкус чужие губы и медленно умирает внутри. Потому, что ему нравится то, что он чувствует. Но не должно ведь. Мин же окончательно теряет способность четко мыслить, расслабляется в руках младшего, всецело доверяясь, растекаясь жидким металлом, чувствуя, как по венам течет разбавленный деготь, вытесняя кровь, заполняя зрачки, очерняя разум. Юнги чувствует внутри бурю. Чувствует, как Гук изощренно подчиняет ее - властитель хаоса. Юнги подкупает уверенность в действиях младшего. Он подставляется под поцелуи, как под пули, просит еще, нуждается, как в воздухе, больше чем. Чогука кроет, он чувствует хена с новой стороны. Именно чувствует и это пугает и одновременно будит внутри новые ощущения. Макнэ ныряет в этот омут с головой, теряя связь с планетой. А внутри кипит буря и страшно, что будет, найди она выход. Его демоны мало-помалу пробуждаются, довольно скалясь и прося парня не останавливаться. А он и сам уже не может, его погребло под лавиной чувств, и он уверенно хозяйничает с губами старшего, держа его в своих руках крепко, собственнически. Но этого мало, хочется чего-то еще. Чего именно Чон даже представить боится. Тэтэ отпустил бутылку и, кажется, уже слишком пьян. Он рукой вытер губы и на тыльной стороне кисти осталась размазанная кровь, смешанная с каплями алкоголя, парень встает и совершенно не понимает, что ему делать. От такого движения телу явно не хорошо, алкоголь очень быстро разносится по венам, смешиваясь с кровяными тельцами, и Тэхен чувствует себя наркоманом, у него зрачки размером с футбольный мяч и темно-коричневая радужка вокруг, которую не видно из-за освещения. Он похож на демона, еще и с этими взъерошенными белыми волосами. Губы шепчут "хен", но совсем не вслух и даже не шепотом, лишь мысленно крича, но не издавая при этом не звука. Шаг навстречу бездне один, еще один. Кажется, он сейчас упадет, край очень близко. Парень идет, и каждый шаг дается все легче. Он примеряется и готов принять, готов упасть, готов ли? Хватит спрашивать, хватит ненужных вопросов. Еще один шаг, сделай его. Он подходит к парням, таким же хмельным, но совсем не от алкоголя, одной рукой он еле уловимо касается плеча Юнги и чувствует его дрожь, а другую кладет на сильную руку Чонгука и не знает чего ему ожидать дальше, но он уже прыгнул. Старший вздрагивает, чувствуя прикосновение на плече. Родное, привычное. Отрывается от Чонгука медленно, застревая в каждом полу-движении, собирает себя воедино, поднимает взгляд на Тэхена, мутный, полный безумия, переливающего через край. Улыбается ласково, так он думает, но в купе с взглядом - оскал. Тянет дрожащие пальцы, перехватывает предплечье Ви, манит к себе, в их тайну, разделить общий грех. Чон вздрагивает от касания одновременно с Юнги, разрывая поцелуй. Открывает глаза и смотрит, как старший поворачивает голову и как сменяется его улыбка. Не моргая, поворачивается, глядя на Тэхена. А тот не знает, что делать, но он сам шел на это и, честно говоря, был готов, он искренне предполагал, что подобное может произойти, а хуже всего то, что он ждал этого. Внутри что-то перевернулось и рухнуло, он чувствует, как сам падает вниз, и не знает, что именно его там ожидает и как долго ему лететь. Страшно? Несомненно! Взгляд на Юнги, он не такой... не такой как всегда, но очевидно, что именно сейчас он настоящий. Это то, о чем его предупреждал когда-то старший и теперь он понимает, отступать поздно, он уже попался, он не хочет отстраняться. А у Юнги глаза черные и, ощущение, что вселенные сплетаются воедино. Взгляд на Чонгука, чья пропасть, кажется, пострашнее бездны Тэтэ, он тонет в ней вместе с ним, легко подрагивает от касания младшего. Его внутренний голос кричит ему остановиться, но за ним появляется другой шум, гул, который заглушает, который слышно в ушах, кровь разносится с огромной скоростью и двигает Кима сделать шаг. Глаза макнэ горят адским пламенем, очередной демон появляется в голове и адски хохоча, подталкивает в новую бездну. Младший поднимает руку и пальцами подцепляет подбородок Тэхена, притягивая к себе, и прижимается к его губам. Демоны внутри с интересом и ожиданием замирают, ожидая или отпора и боли или чего-то куда более интересного. Вторая рука, что придерживала Юнги за талию, чуть ослабляет хватку, но всего на мгновение, чтобы забраться под футболку Шуги, мягко проводя пальцами по спине. Механизм запущен. Бесы в голове в ожидании взрыва и делают ставки: кого и как этот взрыв заденет. Тэ ступает чуть ближе и охватывает губами губы Чонгука. Признаться, он скучал по ним, нежно проводит языком по пухлым, и немного с привкусом сигаретного дыма, губам. Кажется, он горит, сейчас это пламя охватит его целиком. Он уже близок к дну пропасти и этот огонь оттуда? Плевать. А демоны внутри младшего ликуют. Плотина внутри начинает прорываться, когда он чувствует ответ Тэ. Кажется, что складываются частички пазла, когда он ощущает присутствие обоих парней. А еще до безумия приятно вновь ощущать вкус его губ, снова с привкусом алкоголя. И мысли в голове неожиданно ясные, как для пьяного. Замутненные рождающимися желаниями и эмоциями, но их уже не сбросить утром на алкоголь. Именно сейчас макнэ это понимает лучше всего, но продолжает лететь на пламя как мотылек. Согласный ради мгновения тепла, сгореть дотла. Ощущает себя безумным и задается вопросом, могли ли его демоны задеть хёнов, или за их поведение отвечают такие же в их собственных головах? Не важно. Он отдает себя в волю чувствам, одной рукой обнимая Юнги, а пальцы второй отпускают подбородок Тэ, уже не боясь, что тот оттолкнет, так же обнимает за талию второго парня и захватывает его язык губами. Слегка проводит кончиком по языку хёна, а затем впивается в его губы уже жадно, пробиваясь на пролом, уверенный в том, что его впустят. Чонгук настойчив, а Тэхен позволяет, не то что позволяет, а молится о том, чтобы он не останавливался. Когда младший углубляет поцелуй, кажется, вся вечность скопилась в этих трех телах, которые слишком опьянены чувствами, которые, кажется, ждали этого момента слишком долго и сейчас готовы сгореть, все вместе и добровольно. Юнги зачарованно наблюдает, как смыкаются в поцелуе губы, сливаются в одно его персональные бесы, некогда чужие, сейчас - родные и желанные. Оба. Хочется их так, что скулы сводит. Чувствуя пальцы на пояснице, репер крошится, отчетливо ощущает, как под прикосновениями расцветают ожоги, хочет сгорать снова и снова, горло саднит горячим дыханием, потребность в поцелуях движется к отметке "бесконечность". Мин обходит Тэхена и обнимает непослушными руками со спины, прижимаясь вплотную, припадает поцелуем к шее, кусает, лижет отметины, оставленные не так давно им самим же, ложащиеся нестройным рядом вдоль шеи. Губами наизусть обводит изгиб плеча, гладит влажными ладонями везде, куда может дотянуться, и ловит бесновато из-за плеча взгляд Гука, прорвавшийся из-под прикрытых век. Губы Юнги на шее и плечах заставляют Тэхена дрогнуть, погрузиться с головой, куда глубже? Разве есть конец? Разве можно оказаться так невероятно глубоко и испытывать так много одновременно? Каждое касание чувствуется в тысячу раз лучше, каждое движение сводит с ума. Боль от укусов и поцелуев заставляет издать жалобный стон в поцелуй. Похоже, он сдается. Младший нехотя отпускает Юнги, когда тот, вдруг отходит и приоткрывает глаза, ловя его взгляд, наблюдая, как его губы терзают шею Тэ и вновь ломается. Потому что увиденное чертовски заводит, потому что хочется смотреть и участвовать. Потому что так и происходит. Шуга чувствует, что одержим. Его захлестывает восторг и прозрение. Так должно было случиться, так правильно. Под ними разверзается ад. И черти в нем замирают в благоговении, признавая своих владык, и его - Белиала. Руки старшего сводят с ума, Ви срочно нужен воздух и Чонгук его дает. Он отрывается и теперь кажется, что они втроем в беспросветной мгле, окутанные огнем, вот-вот сгорят и пепел развеется среди миллионов звезд. Чон резко разрывает поцелуй, смотря сначала на Тэхена, а затем на Юнги, еще несколько раз переводит взгляд с одного хёна на другого и улыбается. Улыбка вдруг неожиданно искренняя, сейчас он верит в то, что делает. А потом вновь дает выход демонам и склоняется к шее Тэтэ с другой стороны, поддаваясь порыву и оставляя засос. Тот кусает губу и на ней снова выступает кровь, но это его не волнует, он запускает руки под футболку младшего и вырисовывают неведомый танец и чувствует, как кожа под ними покрывается мурашками. Затем так нетерпеливо эти руки тянут вверх футболку макнэ, что, кажется, еще немного, и он просто разорвет ее к чертям, к тем самым чертям, что поселились в его голове и пляшут вокруг костра, на котором горит его душа. Чонгук поддается, не против даже за такие ласки душу продать, а затем помогает стянуть с себя футболку. Тело Тэхена под кончиками пальцев Юнги податливое и жаркое, он готов стирать о него язык, чувствовать запах паленой плоти, упиваться, не испытывая и намека на пресыщение, жадно красть вздохи и стоны, принимая их чистейшими нотами Вивальди и Шуберта. Он уходит с головой во тьму, обнаруживает себя под толщей воды, утягивая за собой двоих, необходимых. Мин внимает шепоту, разрывающему виски, молящему прошить себя и младших одной нитью, соединиться намертво, отдаться сладкому наваждению без шанса на возврат. Он снова огибает Тэ и отбирает у того право на дыхание, перебивая голодным поцелуем, перехватывая язык, пробираясь глубже во влажную терпкость рта, слыша отзвуки алкоголя и сладостей. Ви едва успевает очень шумно набрать побольше воздуха в легкие, но этого не хватает и, кажется, что единственный воздух сейчас это два парня, которых хочется до боли в ребрах и стонов под рассветом. Он отвечает на поцелуй старшего, такой знакомый и в тоже время чужой, кажется, этот человек загадка и сейчас ее хочется раскрыть, полностью, обнажить не только тело, но и душу этого демона. Юнги знает, что чем шире раскроет объятия, тем после легче будет его распять, но он раскрывает, принимает обоих, готов отдаться целиком и показать, куда вбивать гвозди. Целует отчаянно, не боясь спугнуть, но боясь забыть, и потому выжигает в себе эту память ощущениями, вырезает под сердцем взглядами. Цепляет пальцами пояс штанов Тэхена, одновременно мягко проводя рукой по спине Гука, тянет, без слов прося или опуститься на пол, или дойти до дивана. Ноги Чона уже подкашиваются и, когда Юн мягко подталкивает вперед, он сам едва не летит к дивану. Берет обоих за руки, зачарованно наблюдая за их поцелуем и ведет туда, немного не доходя и опускаясь на пушистый ковер, наклоняясь к шее Кима и руками потянувшись к замку на брюках Мина . Тэ подчиняется, слушается, идет, куда его ведут, и разрывает поцелуй. Младший уже тянется за новыми ощущениями и пропадает губами к шее Юнги, языком проводя по дико пульсирующей жилке, кусая кожу у ключицы. Дыхание сбивается, а руки тянутся к поясу старшего, пока тот разбирается со штанами Тэхена. От губ Чонгука на шее его пробивает дрожью, ломает. Они втроем так близко, что кажется, между ними кончился кислород и всех, как одного, колотит от гипоксии. Оковы, сдерживающие тела, их одежда, просто пустое, надо избавиться, и уничтожить. Ви в искреннем шоке, как она все еще не сгорела, он разрывает футболку старшего, больше не в силах сдерживаться и проводит ногтями от груди к бедрам, больно наверное, и так чертовски желанно. Юнги четко ощущает руки макнэ, проворно разбирающиеся с замком на брюках, и молится, чтобы почувствовать их ближе, везде, без преград из одежды. Тэхен своевременно изничтожает его футболку и сам прощается со штанами и кофтой. Старший хен заходится стоном, ощущая пылающие дорожки на собственной коже, выходящие из-под ноготков Тэ. Скулит тонко, поддаваясь его пыткам. Одну руку Ви заводит назад и тянет за волосы хена, припадая к шее, которую хочет растерзать прямо сейчас. Гук отрывается на мгновение от шеи парня, наблюдая, как ноготки Тэхена оставляют красные полоски, и сходит с ума от стона и скулежа старшего. Не хватает еще добавить туда голос Тэхёна. У макнэ просто навязчивая идея. Толкаемый ею, он справляется с замком на штанах Юнги и запускает руку прямиком под резинку боксов старшего. Мало, этого все еще мало. Второй рукой проводит по торсу Тэхёна и повторяет тоже самое. Странно в обеих руках ощущать по члену и ни в одной из них своего при этом. Странно, то настолько горячо. И Гук одновременно обхватывает их ладонями и сжимает. Тэхен не может сдержать стона от руки младшего, стонет в шею, немедленно отрывается и уже расстегивает и тянет вниз последнее что осталось на Чонгуке, переключается на него и целует его шею, старается не оставлять засосов, но, кажется, это плохо получается и пылающие метки все же имеют место быть. Одной рукой охватывает его член и кусает за плечо. Гук слышит то, чего добивался и довольно улыбается. Губы Тэхена на собственной шее срывают выдох, а затем и глухой стон, когда его рука касается члена. Юнги, наконец, чувствует руки Чонгука и рассыпается в пепел, выгорая, срываясь в пропасть. Он срывает остатки одежды с себя, помогает Тэхену, затем Гуку, прижимает близко обоих, ощущая их кожей, как плавленый воск, горячо и крышесносно. За ними горят мосты, тянется марево дыма и копоти, застилает глаза и одновременно дарит просветление. Они жгут прошлое, используя себя как очаг, а эмоции топливом. Жгут, и омывают огарки душ в новом чувстве, верша будущее, как правосудие. Тэхен мысленно просит продолжения, хочется слиться воедино, стать одни целым и в тоже время рассыпаться на миллиарды осколков. Мурашки бегают по телу, не хватает Юнги, кажется уже катастрофически, хотя прошло пару секунд. Юнги ненавязчиво ставит Тэ на колени, точит пальцами позвонки, наклоняет, подталкивает к Гуку, намекая, что можно помочь младшему ртом, а сам устраивается сзади, облизывать обильно ладонь, проводит по своему члену, и не отвлекаясь на подготовку, ныряет между желанных бедер, аккуратно и медленно входя, чувствуя, как тугие стенки обхватывают его, как оголенные нервы натягиваются сильнее, выбивая вздохи и заставляя закатывать глаза в блаженной неге. Возбуждение уже достаточно болезненно бьет по нервам младшего. Когда Юн меняет позу Тэхена, то у Чона пеленой все застилает перед глазами. Дальше картинки просто из качественного порнофильма, а Гук в одной из ролей. Тэхен слушается Юнги, он всегда его слушался и сейчас тем более не исключение, внутри что-то трепещет и умирает, возрождается и снова, тонет в глубинах рассудка, сейчас вокруг вселенная, пустота, и только они втроем. Мин входит до конца, дает Ви отдохнуть и привыкнуть, ласково оглаживает бока, переваливается через него и тянет за плечо Гука ближе к себе для поцелуя. Тот придвигается ближе, ведомый хёном и встречает его губы поцелуем. Страстным, неистовым, желая испить его до дна. Юнги рискует захлебнуться поцелуем, ждёт этого, умоляет, жадно прикусывая губы младшего, заявляя на него право, обещая взамен преисподнюю. А Чонгук соглашается на преисподнюю, глубоко целуя старшего, задыхаясь от всех ощущений. Младший успокаивающее гладит Тэ по волосам, пока тот привыкает к ощущениям, зарываясь в них пальцами. Старший причинил боль Ви и заставил дрогнуть всем телом, парень не был готов, не так хорошо, но он не вырывается, а лишь старается расслабиться и наконец жарко выдыхает. Юнги, поняв, что Тэтэ легче, осторожно выходит и задвигает снова, уже чуть резче, не специально, умирая в ощущениях, гладит спину, сжимает бёдра до следов, назавтра обещающих стать синюшными, двигается медленно, всхлипывает, шарит рукой по животу Тэ, обхватывает его член. Ким одной рукой держит член макнэ, а другой опирается на пол, выгибает спину и проводит языком по всей длине, а затем медленно ласкает головку, ему кажется, что Чонгук должен сойти с ума и просить большего и видит отражение своих мыслей в его движении. Тэхен облизывает губы, а затем берет в рот так нежно и робко, словно боится причинить боль и начинается двигать головой. Тянущее чувство в теле макнэ сменяется другим, более жарким, когда горячий язык проходится по самому запретному и Гук судорожно выдыхает в губы Юнги, а затем и вовсе всхлипывает и протяжно стонет, когда член оказывается во рту Тэхена. Выпутывает пальцы из волос Тэхена и водит ими по спине, не сдерживаясь и царапая нежную кожу. Второй рукой сжимает волосы Юна, прижимая ближе к себе, кусая его губы, и впитывая своими губами его дыхание. Стонать от движений старшего Тэхену неудобно, он задыхается, но продолжает свои действия. Двигает головой быстрее и берет глубже, он не уверен, делает ли все правильно, потому что это впервые, но он старается и когда слышит стоны, уверенности прибавляется. Чувствует боль, но она быстро заглушается приятными ощущениями, хочется дать понять как ему сейчас хорошо. Лишь на мгновение парень отстраняется с характерным звуком, глотая слюни смешанные со смазкой и протяжно стонет, продолжая рукой работать на члене Чонгука, а затем снова касается его губами, водит языком и берет чуть ли не до основания, забывая как дышать и чувствуя слезы на своих щеках Юнги двигает рукой на члене Тэ быстрее, самого его берет мощными рывками, откровенно порыкивая в губы макнэ. Разрывает поцелуй, часто глотая разреженный воздух, свободной рукой соскабливает кожу по рёбрам Тэ, сжимает, окунается в безумие с головой и не выныривает, чувствуя, как кончается воздух и близится фатальный конец из тех, что высшего сорта. Чону не хватает воздуха, но сил оторваться от поцелуя - нет. Юн сам разрывает его как раз тогда, когда в глазах макнэ уже разноцветные круги пляшут. Он жадно глотает воздух, а затем мягко сжимает волосы Тэхена в кулаке, ненавязчиво прося отстраниться и поднять голову. Дожидается когда парень поддается и приподнимается, чтобы накрыть его губы своими, пальцем стирая с его щек слезы, пока сознание, сквозь все возбуждение и похоть, задается вопросом, не он ли виновник соленых дорожек на щеках хена. Боль от царапин гулкими ударами раздается в мозгу Тэхена, не замечает слезы и лишь когда Чонгук стирает их со щеки, понимает, что неосознанно плакал. Об этом думать не хочется, и он тянется и целует макнэ. Его рука продолжает то, что делал рот и ускоряется, потому что понимает, что тот на пределе. Тэхен не может сдержаться и низким басом стонет в поцелуй, рука старшего вот-вот доведет его до пика. Он растворяется в Гуке, и позволяет Юнги раствориться в нем самом. Это единство убивает и заставляет гореть, оно сводит с ума. Теперь им троим уже не помочь, да и вряд ли кто на это решится. Чонгук целует, задыхаясь и растворяясь в каждом движении. Лишь ненадолго отрывается от его губ, давая глотнуть кислорода обоим. Юнги обхватывает Тэхена, не останавливая движений рукой, прижимается грудью к спине, позволяя прочувствовать бешеный ритм сердца, готового проломить грудную клетку. Репер причиняет боль и даже не задумывается, Тэхен, кажется, ломается, откуда в старшем столько силы, его тело сдается, оно больше не выдерживает. Столько боли и наслаждения, столько эмоций и неповторимых ощущений. Мин толкается пару последних, невыносимых раз, сжимает Тэ поперек ребер до хруста, кончает, стараясь не закрыть глаз, смотря за поцелуем младших, раскрашивающим итак зашкаливающие эмоции в совершенно неземные цвета. Когда Юн притягивает Тэ ближе к себе, младший тянется следом, накрывает ладонь Юнги на члене Ви своей. Весь жар внутри закипает до самой высокой точки и собирается внизу живота, макнэ разрывает поцелуй и запрокидывает голову, издавая утробный и протяжный стон, вздрагивая от накрывающего оргазма, следы которого остаются на ладони Тэхена. Ви благодарен, что младший дал вздохнуть, он слышит стоны двоих и не выдерживает сам, содрогаясь всем телом, кончая на ладони Гука и Шуги. Силы очень быстро покидают его и он расслабляется. Старший еще держит, но, кажется, сейчас упадет вместе с ним, тяжело и очень больно, в разном смысле, но думать об этом совсем не хочется, как и что-либо говорить. Юнги все никак не отдышится, такое ощущение, что легкие сплошь в сквозных разрывах и закипают с каждой попыткой вздохнуть. Он садится, устраивая Тэ у тебя на коленях, прижимая к себе, будто тот собирается бежать. Поднимает взгляд на Чонгука, тянет и к нему руки, подзывая, и замученно улыбается, так и не осмеливаясь что-то сказать. Тэхен прижимается как маленький котенок к старшему, кажется, еще секунда и начнет дрожать, словно осенний лист в штормовую погоду. Он все еще пьян, но довольно трезво все понимает. Никто не находит слов. Пелена спадает и Чон выдыхает. Думать тоже не хочется. Просто тянется к рукам старшего, обнимает обоих, все еще тяжело дыша и слегка подрагивая. Демоны собой довольны и тихо скрываются в глубине, оставляя Гука наедине с самим собой. Ви не знает что делать дальше и говорит первое что приходит в голову: - Пойдемте на кровать, я хочу спать, - его голос звучит совсем не уверенно, хрипло и полушепотом, он даже думает, что те не поняли, что он сказал, он даже не уверен, хочет ли он, чтобы они поняли. А затем еще тише добавляет, - я вас люблю, - и не может посмотреть ни одному в глаза, потому что не понимает, это сидело в нем давно, или это от переизбытка чувств он такое выдает. Юнги целует Тэ в висок, нежно трется носом, не говорит, что тоже любит, не считает это слово подходящим, внутренности рвет другое чувство высшего порядка, которому еще нет названия. Гук все еще под действием всего произошедшего, но он не находит сил и смелости признаться во всех переполняющих его чувствах. Младший подавляет в себе желание вновь целиком закрыться от всех, вновь построить плотину. Лишь крепче обнимает, прежде чем подняться на ноги, которые, к слову держат то кое-как. Шуга помогает младшим подняться, собирает вещи, раздает владельцам, подталкивает их из зала в сторону своей комнаты. Чонгук еще держит за руку Тэхена, не давая ему упасть, забирает из рук Юна свои вещи и послушно кивает, плетясь в сторону спальни. Тэ с трудом стоит на ногах и чрезмерно благодарен младшему за руку, берет свои вещи и старается на ходу надеть нижнее белье, не может без защиты уже сейчас. Гук и сам по пути кое-как натягивает хотя бы нижнее белье, сейчас начинает частично возвращаться умение смущаться. Парень идет в комнату и крепко сжимает ладонь, выглядит ужасно с этими царапинами на спине, ребрах и вообще всевозможных местах, синяками на шее. В голове Чонгука вертится много, что, возможно, следовало сказать, но на деле сейчас парень вновь превращается в того, кого поистине следовало называть макнэ - маленького котенка. В комнате Ви просто бросает где-то вещи и падает на кровать без сил, холодно, нужно тепло старшего, именно его и совсем немного, но, все-таки, нужен Чонгук, тянет его за руку к себе. Юнги забирается в постель, в полусне, расслабленный и уютный, ни о чём сейчас не беспокоится и почти счастлив, пробует вкус нирваны. Тянется, целует легким касанием Чонгука, кивает ему на место слева от Тэ, просит не стесняться. Сам устраивается с другой стороны, обнимает Тэхена, вовлекает в нежный поцелуй, гладит плечо невесомо и тонет в сладкой дреме. Чонгук устраивается сбоку от Тэ, умудряясь все же обхватить рукой обоих, а затем и сам не замечает, как проваливается в сон, обессиленный слишком многими испытываемыми эмоциями. Чувствуя тепло обоих, сон, как теплое одеяло накрывает Ви, он больше не думает ни о чем, он не хочет, он отдается чувствам. Не замечает, как проваливается уже в другую бездну и засыпает обнимаемый такими теплыми и родными. Они обязательно во всем разберутся, а может быть и нет… только потом.