Flashback
Самый лучший в мире частный сыщик, сотрудничающий с Интерполом и всеми разведками мира, ужасно просчитался. Такого еще не было прежде, и, возможно, уже никогда не повторится, ибо жить осталось считанные дни. Очнулся он в черном Бентли, на заднем сидении машины, практически без одежды со связанными за спиной руками. Рядом сидел громадного роста мужчина в черном костюме и внимательно смотрел на него. — Где он? — произнёс громила. — Где жучок? Мы в курсе, что он взорвётся и разнесёт полквартала, если покинем с тобой эту территорию. L молчал. Просто молчал. А что тут можно сказать? Его подставил тот, кому он доверился. Доверился всего один раз в жизни новому человеку, и к чему это привело? Сблизившись с тем, кто мог быть его преемником, он допустил ошибку. Неужели и правда, никому нельзя показываться и раскрывать свою личность? Продолжать оставаться невидимкой даже среди своих преемников? Печально. Он надеялся самостоятельно заняться обучением этого человека, оценить не только умственные способности, но и все аспекты его личности для исключения повторения истории с Бейондом Бесдеем, который бросил ему вызов, став маньяком-убийцей. Но жаловаться было не на что. И, увы, некому… Громила в черном вряд-ли проникнется печальной историей жизни одного детектива. Впрочем, поздно что-либо менять, ибо все это было в прошлом. Настоящее же — вот оно, сидело напротив и приставляло пистолет к виску. — Не скажешь? Ты же подохнешь, как только мы уедем отсюда! — произнесло «настоящее» глухим басом. L ухмыльнулся. — Может, это к лучшему? — произнёс он, нагло взглянув на похитителя. Можно было подумать, что он такой весь из себя бесстрашный. Но это было не так. L прекрасно представлял, что его ожидает в ближайшем будущем. От страха сердце обещало вот-вот выскочить из груди, а конечности похолодели. Внешнее спокойствие ему помогал поддерживать лишь разум. L осознавал, что для него ничем хорошим вся эта история не закончится, более того, ему не удастся уйти из жизни быстро и безболезненно. Эти люди знали его как детектива Рюзаки Рю, под чьим именем он посадил их босса два года назад. Но тот умудрился выйти из тюрьмы. А человек, кому сам L доверился, предал его и дал на него наводку этим людям. При этом сообщив, что Рю обладает приличным капиталом, и, если подобрать шифр к счету, несметные богатства попадут в руки. Почему он сделал это, L не знал. Бывший преемник прекрасно был осведомлён, что деньги, которыми владеет L, частично нацелены на открытие детских домов по всему миру и поиски одарённых детей. Почему же он решил пожертвовать такими вещами? Или, может, все эти игры в гениальных сыщиков и их преемников надоели ему, поэтому он и решил разрушить все, что создавалось на протяжении уже многих лет? Хотелось бы поразмыслить над этой задачей, изменить что-то в методиках выбора преемников. Но было поздно. Теперь его единственной задачей оставалось не сломаться, не расколоться раньше, чем умереть. И эта мысль пугала. Детектив получил за свою наглость по лицу рукояткой пистолета. Кровь из разбитой губы показалась ему даже приятной на вкус. Почти перед тем, как оказаться пойманным, L узнал о предательстве и попросил Ватари отыскать преемника. Детектив надеялся, что ему удастся добраться до дома. Просчёт. Ужасный… Ошибка, которая будет стоить ему жизни, а, возможно, и безопасности дому Вамми. Конечно, остаётся надежда, что Ватари уже начал поиски. Но не далёк час, когда эта надежда разобьётся в дребезги о железный кулак водителя Бентли. Ложная информация о взрывающемся маячке обеспечивала гарантию, что далеко его не увезут, однако рассчитывать, будто рядом не окажется подходящего для допроса местечка, тоже не приходилось. И, конечно же, такое место представилось. Буквально в десятке метрах удачно расположилась клиника для душевнобольных. Чем не помещение для справедливого допроса? Переговорив с глазу на глаз с заведующей одного из отделений, которая и так состояла в тесных отношениях с одной из преступных группировок, детектива представили, как нового пациента. Медперсонал в клинике привык не задавать лишних вопросов. Мало ли, кто может тут лежать. Идеальное место при сложившихся обстоятельствах. И вот несколько дней по утрам его отвозили в подвал и устраивали допрос с пристрастием. Раны, оставленные после такой беседы, забинтовывали, пациента отвозили обратно в палату, по вечерам вводились наркотики, которые должны были помочь сломать волю. После последнего допроса L лежал на кровати, привязанный ремнями и подсчитывал проценты. Пока что умереть он не мог, но боль становилась невыносимой и просто непрекращающейся. Теоретически, раны скоро должны будут осложниться, что поможет привести к смерти, если же только он не сдастся раньше. Сегодня он почти сделал это, потянув руку к бумажке с шифром. Да-да, он действительно хотел все раскрыть. Но с трудом заставил себя написать на листе бумаги одно из любимых русских высказываний: «пошёл на х*й». После этого ему дали понять, что такая шуточка не пройдёт в следующий раз, и у них еще есть куча методов, чтобы доказать ему, что он неправ. Он лежал и думал, сквозь боль, сквозь страх и усталость. Ему надо было как-то покончить с собой, каким именно образом пока было непонятно. Отвлекло его от мрачных мыслей нестандартное поведение новенькой медсестры. Вместо того, чтобы сделать укол и спокойно отправиться по своим делам, она развязала ему руки. Конечно, это подало надежду. Вначале он подумал, что это человек, присланный Ватари, но девушка боялась и сомневалась. В глазах её читался неподдельный ужас и решимость одновременно. Удивительно, она сама захотела помочь!Конец Flashback
Теперь же он стоял позади новой знакомой напротив металлической двери с висящим на ней номером «104» и ждал. Сейчас его жизнь зависела от девушки, чьи мотивы ему пока совершенно неясны. Хорошо, хоть удалось связаться с Ватари. Дрожащими от волнения руками его спасительница открыла ключом дверь и жестом пригласила войти. — Первым делом разберёмся с твоими ранами, — распорядилась она, на ходу сбрасывая с себя обувь. — Садись пока вон туда, быстро! L молча повиновался. Вошёл в комнату, уселся на кровать с ногами, прижав колени к груди. С интересом он наблюдал за суетящейся девушкой. Она тем временем бегала по квартире и собирала валяющиеся то там, то здесь коробки и флаконы с лекарствами. Притащила ножницы, шовный материал, бинты, тазик с водой, какие-то клеенки, завесила плотно шторы и включила свет на все три лампочки. Потом она встала посередине комнаты, перевела дух и внимательно посмотрела на гостя. — Раздевайся, — решительно скомандовала она. L ждал этого вопроса, поэтому заранее настроился. Но хоть он и понимал, что все это необходимость, а она та, кто не раз видела обнаженные мужские тела в силу своей профессии, ему было неловко. Перед молодой и симпатичной девушкой он делал это впервые. Нику, на самом деле, тоже одолевали подобные чувства. В своей квартире она просит раздеться незнакомого пациента психиатрической клиники — отличная идея, почему бы и нет. Но она старалась не выдавать своих переживаний, понимая, что в данном случае, она сама выступает инициатором. Спасённый пациент был очень худым, но довольно крепким, а вот раны выглядели устрашающе. Ника пересилила себя и взялась за работу, с трудом сдерживая дрожь в руках от волнения. После того, как все раны были обработаны и перевязаны, она с усталой улыбкой улеглась прямо на пол. Все оказалось не так ужасно, как выглядело на первый взгляд, и Ника радовалась, что ей не пришлось брать на себя ещё большую ответственность. — Как тебя зовут? — спросила она, скосив взгляд в сторону черноглазого нахохлившегося совенка. Конечно, она знала имя, ведь оно «висело» у него над головой. Но в истории болезни значилось другое. Что скажет сам хозяин? — Рюзаки Рю, — меланхоличным тоном ответил он. «Скрывает настоящее имя… ну что ж, мало ли». — А меня Вероника, — тоже решила представиться она. — Можно просто, Ника. — Зачем ты спасла меня, Ника? — спросил Рюзаки, сверля ее до неприличия пристальным взглядом. Вероника приняла сидячее положение. Она в ответ осмотрела своего ночного гостя. Растрепанные черные волосы, такие черные глаза, что трудно определить где начинается зрачок, темные круги под глазами от хронического недосыпа и неестественно бледная кожа, словно он никогда не выходил на улицу. Весь его вид намекал Веронике, что с этим «Рюзаки» явно что-то не так. Ника не могла понять, какие чувства он вызывает больше жалость или опасение. Он совершенно не смущаясь пялился во все глаза на свою спасительницу, даже для приличия не отводя взгляда. А сейчас, так вообще, периодически то ли посасывал, то ли покусывал свой большой палец. Нику передернуло от этого жеста, и она переключила свое внимание на потолок. «Что с ним такое?! — думала в ужасе она. — Может, не следовало его спасать? Ха… вовремя спохватилась, идиотка…. Надо было раньше думать!» — Почему ты спасла меня? — повторил он тихим низким голосом. — Ты предложил деньги, — испуганно пролепетала Ника единственное, что пришло ей в голову. — Это не так, — неожиданно возразил он. — Я стал предлагать деньги, когда ты уже развязывала мне руку, что может говорить лишь о том, что решение тобой было принято ранее. Так, почему? Судя по всему, ты очень добрая девушка, но не слишком умная. Ника даже рот открыла от удивления. — Наверное, мне стоило оставить все как есть…. — надула губы Ника. — Не обижайся. Я не хотел тебя оскорбить. Но мне непонятны твои действия. Они нелогичны и противоречат инстинкту самосохранения. Если ты узнала, что делают со мной, то должна была испугаться, в первую очередь, потом проигнорировать или, даже забыть. Обычно люди поступают именно так. — Мне было легче не думать о таких вещах. И у меня было предчувствие… — возразила Вероника и, с опаской вжав голову в плечи, добавила: — что ты не злодей… — Очень добрая девушка, — повторил эхом собственную фразу L, продолжая изучать неожиданную знакомую. Он старался запомнить все до мельчайших подробностей. Её большие синие глаза, длинные пепельные волосы, завязанные в забавный пучок на макушке, пухлые розовые губы, немного вздернутый милый носик. Её женственную фигуру, эти пятна крови на белой футболке прямо на груди — его крови. Её растерянный ошеломлённый взгляд. Кажется, она сама до конца не поняла, зачем помогла незнакомцу. — У тебя есть компьютер и выход в интернет? — наконец заговорил он. Ника, не знавшая куда деться от его пристального взора, очень обрадовалась вопросу и полезла за ноутом. — Спасибо. И можешь еще кое-что для меня сделать? Ника кивнула. — Принести мне что-нибудь сладкое. Если ничего нет, можно просто кофе и сахар. Ника с усердием кивнула и шмыгнула на кухню. — Сколько сахара класть, одну или две? — крикнула она оттуда. — Спасибо, я сам положу, — ответил Рюзаки. Вероника вскоре принесла поднос с большой кружкой кофе, сахарницей и остатками шоколадного печенья, испеченными собственноручно несколько дней назад. — Ватари скоро прибудет, — внезапно произнес Рю. — Я не стесню тебя долго. И, как обещал, оставлю вознаграждение. Ника поставила на кровать поднос и наконец задала мучавший ее вопрос: — Почему они пытали тебя? Да не в каком-нибудь подвале, а в клинике, почти у всех на виду? Какое-то время Рюзаки молчал и пристальным немигающим взглядом смотрел прямо ей в глаза, словно раздумывая, стоит ли ей доверять. Ника нахмурилась. — Я работаю частным сыщиком, — проговорил наконец он, — мне так отомстили. Увезти не могли никуда, потому что им поступило сообщение, что у меня в теле жучок, который взорвётся, если я покину территорию с небольшим радиусом. Естественно, это ложная информация, и они предполагали это, но страх так и не заполучить желаемого перевесил. Ника покачала головой. — Это просто ужасно, — произнесла она с грустью в голосе. — Но с другой стороны, тебе повезло. И Вероника широко улыбнулась. Только Рю не разделял ее веселья. Он ещё сильнее нахмурился, а потом и вовсе отвернулся. Ника снова почувствовала себя не в своей тарелке. — Вероника, — обратился он к ней после длительной паузы. — Тебе и твоим близким надо покинуть прежнее место жительства как можно скорее. Ника замерла. Жуткие опасения, что она так тщательно гнала прочь, подтвердились. Не то, что бы она была не готова, просто подобно страусу, до последнего прятала голову в песок, обратив внимание на очевидные вещи, лишь когда ее выдернули из этого песка за хвост. Когда она увидела то, что происходило в подвале, для нее не оставалось никакой другой альтернативы, кроме как попытаться вытащить бедолагу. Ведь это больница, как можно творить тут такое?! Обращаться в СМИ или полицию она испугалась, никогда не хотела быть известной скандалисткой. И хоть дело было бы правое, она могла не успеть. Ей казалось, что пока она будет метаться в поисках журналиста, полиции и ставить в известность общественность. Пока они будут ехать до нужного места, те люди в костюмах все поймут, они не позволят себя разоблачить, Ника останется ни с чем, а тот парень умрет через три дня. И тогда она отвергла все мысли об опасности и последствиях и сделала то, что с большей вероятностью могло помочь этому человеку покинуть здание. Сейчас же все то, что она старалась отправлять на задний план, выплыло на первый. Действительно, что теперь будет с ней самой? — Я не могу этого сделать… — тихо прошептала Ника, отсутствующим взглядом уставившись в стену. — Я помогу, не беспокойся. Ты спасла мне жизнь. Ватари прибудет буквально через несколько часов, вряд ли нас успели выследить. Ехать на двух такси было неплохой идеей. К тому же, раньше шести они в больницу вряд ли вернутся. Если только кто-то из твоих коллег не решит заглянуть в палату. — Не думаю, что они это сделают до утреннего обхода, — пробормотала Ника, лихорадочно соображая, сколько времени у нее осталось. — Хорошо. Позвони своим родственникам, пусть придумают, куда бы они хотели поехать. — Как я им объясню причину… — замотала головой Ника. Она плюхнулась на пол посреди комнаты и закрыла глаза руками, бормоча себе под нос: — Что, вообще, я могу им сказать? Что их дочь полоумная дура и влезла в дела мафии? Что будет с папой и бабушкой? Бабушке нельзя нервничать, у нее слабое сердце, а отец недавно пережил инсульт, только ходить нормально начал… когда папа попал в больницу, бабушка слегла с инфарктом. Хорошо, хоть успели довезти. Что будет, если я скажу такое? Я же всю жизнь им испортила! А сестры, брат…. Что же делать… Ника вскочила на ноги и стала ходить взад-вперед по комнате, раздумывая над ужасно непосильной задачей. Потом вспомнила наконец о своем госте и взглянула на него, ожидая увидеть хоть какое-то участие на лице. Но, кажется, этот парень был не из тех, кто умеет сопереживать. Рюзаки, казалось, попросту не замечал её метаний, копошась в компьютере. Кофе, потихоньку остывая, стоял рядом. Ника пребывала в смятении. Жизнь пробегала перед глазами, и уже рисовались отчетливые картинки ее завершения. На одной всю ее семью вместе с ней расстрелили в лесу, на другой — сожгли заживо в собственных квартирах. На глаза начали наворачиваться слезы, но вдруг она замерла, отвлеченная ужасным зрелищем. Ее «пациент» накладывал в кофе сахар. Не две ложки, не три, а уже штук десять. Казалось, он просто увлёкся самим процессом. — Что ты делаешь? — привлекла его внимание Ника. — У тебя не кофе с сахаром получается, а сахар с кофе. Рюзаки такими невинными глазами посмотрел на Нику, что она испугалась. — Я всегда так делаю, — пожал плечами Рю. — Глюкоза помогает работе мозга. — Не до такой же степени… — скривилась Ника. «Может быть отвезти его обратно?» — промелькнула безумная мысль у нее в голове. — Если много думаешь, то сахар не наносит вреда, — категорично заявил Рюзаки, спокойно помешивая кофейный сироп. Веронику передернуло. — М-м-м…. — вдруг протянул Рюзаки с довольной улыбкой. — Какое вкусное печенье! Где такие продаются? Я бы купил в дорогу. Его счастливая физиономия сбивала с толку. Словно, не из него недавно выбивали информацию в подвале психушки. — Э-э-э… Нигде не купишь. Я сама пекла, — растерянно захлопала глазами Ника. — Ого! — кажется, это его очень удивило. Рюзаки во все глаза уставился на Нику и подался вперёд. — Ты очень классная! А можешь сделать ещё? — Ну, это… — Ника инстинктивно отошла на пару шагов от кровати. — Да, наверное. Но только приготовление займет несколько часов. Вообще, в этот раз печенье неудачное получилось, слишком сладкое. — О, нет, в самый раз, — возразил он и заметно приуныл. — Жаль, что так долго делать. — Кажется, у меня осталось немного ещё, могу принести, — произнесла Вероника, ошарашенная расстроенным видом своего нового знакомого. — Я был бы очень тебе благодарен! — с воодушевлением произнес он и засунул большой палец в рот, уставившись на Нику в ожидании сладостей. Она нервно кивнула, принесла миску с печеньем и легла на диван. И только сейчас усталость дала о себе знать. Голова закружилась, а глаза начали закрываться сами собой. Какое-то время она боролась с собой, переживая, что оставит этого чудика без присмотра, но вскоре провалилась в царство Морфея. Правда выспаться несчастной Веронике было не суждено. Её разбудил звонок на домашний телефон. Спросонья она даже забыла, где находится и что есть реальность, а что сон. Она машинально вскочила и взяла трубку. — Да? — растеряно произнесла она. Рюзаки резко обернулся на её голос. Вероника упёрлась в стену взглядом и постепенно стала бледнеть. Рю подскочил к ней в мгновение ока и выхватил трубку. Но опоздал. Из телефонной трубки уже слышались лишь противные гудки. — Что он сказал? — Что найдет меня и мою семью, — простонала Ника и сползла спиной по стене. — Но я не могу, Рюзаки, я не могу сказать родителям все, как есть… Дело даже не в деньгах. Хотя это конечно тоже проблема. Тут вся их жизнь, работа. А если с папой и бабушкой что-то случится? Ведь у них слабое здоровье, они недавно из больницы и могут не перенести такой новости…. Ника чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Да, кажется, кто-то не умеет думать наперед. Теперь из-за ее альтруистического порыва пострадают все, кого она любит. «Вот и совершай после такого добрые дела, — мрачно думала она. — Получишь не награду, а как минимум — по шее!» — Надо придумать что-то сравнительно правдоподобное. Какие есть поводы, чтобы ты могла переехать и так внезапно? — Если только замужество, — саркастично хмыкнула Вероника и уронила голову на колени. Ладно, она может придумать, почему надо уехать ей, но как утащить родственников, причем без сборов, буквально за одно утро? Она думала. Квартира погрузилась в такую тишину, что можно было без труда услышать, как летает муха в коридоре, и о чем говорят соседи на балконе. Ника вдруг подумала, что все ей привиделось и «прислышалось», и нет никакого Рюзаки, страшных мордоворотов и ужасных звонков. Она просто напилась после смены и уснула в неудобной позе под диваном. Ника подняла голову с надеждой увидеть пустую комнату, но, увы. Надежда разбилась о бледный профиль ее нового знакомого. Он сидел все в той же позе, прижав колени к груди и покусывал большой палец левой руки. — Выходи за меня, — внезапно выдал он. Ника заморгала в полнейшем недоумении. — П-прости, что? — запинаясь пробормотала она. «Вот это ничего себе «оговорочка по Фрэйду»… Я что, совсем крышей поехала?» — подумала она, уставившись в сидящего рядом Рюзаки. — Выходи за меня замуж, — проговорил он громче, развернувшись к ней всем корпусом. Ника опешила. Ей все еще казалось, что у нее что-то не то со слухом. — Что? Куда мне выходить? — Фиктивный брак, понимаешь? — недовольно сдвинул брови Рюзаки. — Для родственников я стану твоим мужем — так мы убедим их уехать. А ты поедешь со мной — таким образом я смогу обезопасить тебя, пока угроза не минует. Как только это случится, брак будет расторгнут, а ты спокойно вернёшься к родным. Вероника испуганно прижалась к стене, обхватив себя руками. Рюзаки поднялся с пола и, засунув руки в карманы, вернулся к ноутбуку. «Отлично! — паниковало внутренняя Вероника. — Он меня ещё и увезет, просто блеск!» Рюзаки глянул в сторону жавшейся у стены ошарашенной Вероники. — Если ты волнуешься, что я попытаюсь совершить по отношению к тебе неправомерные действия, то не беспокойся. Этого не произойдет с вероятностью в сто процентов. Ведь я обязан тебе жизнью, можешь верить моим словам. И да, кажется, твои родственники небогаты? Я возьму на себя расходы по их переезду и размещению.Ты согласна? — В смысле возьмёшь на себя расходы? — В прямом. Кажется, ты говорила, что спасла меня ради денег, — произнес Рюзаки небрежно, и сменил тему: — Какой адрес записан у тебя на работе в месте проживания? — Никакого, — Вероника уже ничего не понимала. Этот Рюзаки Рю говорит слишком странные вещи. Хотелось просто упасть на пол и разрыдаться, или пойти побить посуду. — Я совсем недавно устроилась на работу и не успела его предоставить. Рюзаки снова прикусил палец. — В таком случае у нас есть шанс. Девяносто процентов, что твою пропажу заметили именно с работы. А если ты не оставляла информацию о своем месте проживания, им потребуется время, чтобы отыскать тебя. А где прописаны родители? — Тут, — Ника не понимала, о чем думает этот парень. — Хорошо, очень хорошо, — кивнул он. — Если бы они нашли сведения о родственниках, то не стали бы звонить. У нас еще есть время, но лучше не тянуть. Такие как они действуют быстро, в этом я успел убедиться. Я свяжусь с Ватари, мы встретимся с ним в отеле. Забирай документы и выходим. Рюзаки быстро встал, распихал оставшееся печенье по карманам и отправился обуваться. Ника схватила паспорт, сумочку, кошелёк и побежала следом. Все, что сейчас творилось в ее жизни, больше походило на остросюжетный боевик. Ей бы только крутого телохранителя в защитники вместо сутулящегося доходяги, и все — можно писать роман. Ника глупо хихикнула, обувая кеды. — Вероника, — услышала она над головой строгий низкий голос. — Пожалуйста, не делай глупостей и слушай меня. — Эм-м-м… хорошо, — ответила она, не поднимая головы. Её бросило в жар. О чем же она думает? «Остросюжетный боевик» — да? Обычно в такого рода историях умирает семья главной героини, и та остаётся на попечение незнакомого мужика с его великодушием и милостью. «Нет-нет-нет! Господи, я не хочу вас терять… пожалуйста…» — взмолилась мысленно Ника и с надеждой взглянула в спину выходящего в коридор Рюзаки. И только теперь по его шаркающей хромающей походке, дрожащим рукам и побледневшему лицу Ника поняла, что на самом деле ему больно двигаться. Нет, это никакой не боевик. Если их найдут, никто и никого защитить не сможет. Они оба окажутся в подвале. И что будет тогда? Вероника мотнула головой. Лучше не думать обо всем этом, а то и с инфарктом можно слечь раньше времени. Она закрыла дверь на ключ и догнала уже вызвавшего лифт Рюзаки. Спустившись, они вызвали такси и добрались до нужного отеля. Перед входом Рюзаки внезапно остановился, развернулся и уставился прямо в грудь растерянной Веронике. Та нервно сглотнула и прикрылась рукой. — Тебе надо сменить футболку, — нахмурившись произнес он и прикусил палец. «Что за бред!», — подумала Ника, сердито опустив голову и стараясь увидеть то, что увидел он. Ну да, конечно! Кровавые следы. Она случайно задела рукой, пока колдовала над ранами. В отеле обязательно обратят на них лишнее внимание. Хотя, если честно, и так обратят. Растрепанная не выспавшаяся девушка, странного вида сутулящийся парень с неопрятными черными волосами. Будет удивительно, если такая парочка не привлечет к себе любопытные взгляды. Тем временем, Рюзаки уверено подошёл к стойке и сказал, что забронирован номер на некого Иванова. «Шутишь? — подумала Ника. — Какой из тебя Иванов? Других фамилий что ли не знаешь русских?», но промолчала. Без паспорта их не впустили, поэтому пришлось минут двадцать ждать в холле Ватари. И даже тут, ее спутник сидел с ногами на диване и прижимал колени к груди. — Ты прицепился к пятну на моей груди, а между прочим, все смотреть будут только на тебя. Сядь нормально! — не выдержала Ника. Рюзаки с недоумением покосился на нее. — Такая поза позволяет мне эффективнее использовать свой мозг. Ника закрыла глаза рукой. — Глаза бы мои тебя не видели! Ведешь себя как ребёнок. Ты же должен знать, что своим поведением привлекаешь внимание. Но он лишь достал из кармана печенье. — Это не имеет никакого значения. Мало ли кто как себя ведёт. А вот кровь на футболке — это действительно подозрительно. — Да никто этого пятна не заметит, потому что все только на тебя будут пялиться! — воскликнула Ника. — Ревнуешь? — хитро прищурился Рю. — Хочешь, чтобы все смотрели на твою грудь? — О, Боже! Рюзаки! Ника сердилась за его безответственное поведение. А еще безумно сердилась на саму себя. Как раз сейчас она вспомнила о том, что предложил ей этот чудик, и понятия не имела, как изменить план на более адекватный. — Что скажут мне мои родители, и как я буду перед ними оправдываться за свой «выбор»? — угрюмо поинтересовалась она. — Да, ты права, — задумчиво посмотрев на нее, согласился Рюзаки. — Пожалуй, такой девушке как ты трудно влюбиться в такого парня как я. Но я верю, у тебя получится хорошо сыграть свою роль. Ведь на кону жизни твоих родных. Ника вздохнула с тоской. Аргумент убедительный. — А у тебя-то получится? — кисло усмехнулась она. — Давай хоть договоримся где и при каких обстоятельствах мы встретились. — Не беспокойся, я почитал кое-что и, думаю, мне удастся, — уверенно произнес он. — Но, согласен, обсудить детали — это важно. Вскоре в отель вошел миловидный старичок в строгом костюме с черным кейсом в руке. Оглядев холл, он нашел кого искал. Мужчина направился прямиком к необычной парочке, спорящей о чем-то в пол голоса на кожаном бежевом диване. — Ватари! — Рюзаки увидел его боковым зрением. — Как я рад видеть тебя, мальчик мой! — Ватари заключил Рюзаки в свои объятия. — Никак не мог тебя обнаружить, только послал сообщение в надежде, что чем дольше ты будешь на одном месте, тем проще будет найти. Но тебе помогли раньше меня. Спасибо вам большое, юная леди! Идемте скорее в номер. Ника зашагала следом за пожилым англичанином. В том, что он был именно англичанин, сомневаться не приходилось, она разбиралась в этом. В номере Вероника сразу же плюхнулась на диван. Ей бы еще хоть немного поспать, хоть часок, хоть двадцать минут! Ведь еще только пять утра. Но волнение было сильнее. Ника готова была не спать хоть неделю, лишь бы все обошлось! Номер оказался поделен на спальню, ванную комнату с туалетом и прихожую. Ника развалилась на диване в прихожей, а Ватари и Рюзаки пошли в спальню. Оттуда теперь слышались голоса. Они оба говорили на японском. «Рюзаки не похож на японца…» — размышляла Вероника и старалась продумать свои действия на семейном завтраке. Она уже смирилась с этим странным планом, так как сама ничегошеньки не смогла придумать. К тому же, если он обещал, что устроит переезд, может быть это даже к лучшему. Родители всегда мечтали уехать из этого душного города. Ещё один плюс — сегодня суббота, никто не убежит на работу, и все спокойно выслушают их, ну как спокойно… такие новости точно будут как гром среди ясного неба. — Рюзаки! — позвала Ника, все ещё валяясь на диване. Прихрамывая, он подошёл ближе, Ватари оставался в спальне. В проходе можно было увидеть, как он сидит на стуле и улыбается. Интересно, только чему? — Что такое, Ника? — Ничего у нас не получится. Мои родители скорее всего откажут. — Почему? Вероника тяжело вздохнула и с трудом заставила себя сесть. — Они слишком строгие и никогда позволят мне поехать с человеком, если у нас не было свадьбы. Они всегда говорили, что, когда я приведу жениха, будут изучать его, проверять, чтобы он не оказался плохим человеком. — Вот поэтому нам надо постараться убедить их в искренности наших отношений, — лишенным всяких эмоций голосом ответил он. — Я боюсь… если ничего не выйдет, я ведь перестану себя контролировать и расплачусь… Ника жалобно взглянула на лохматого странного парня. Она и сейчас-то была на грани срыва. Надежда на успех витала где-то на одном уровне с мечтой о путешествии на Луну. Гораздо более реальными казались ситуации, где все они заканчивают свою жизнь безвременно и мучительно. — Плачь, — сказал он. — Твои слезы могут быть расценены родственниками в пользу нашего плана. Но я уверен на девяносто три процента, что все получится. Ватари, ты принес то, что я тебе говорил? — Конечно, Рюзаки. — Хорошо. Ника, переоденься. Твоим родителям точно не нужно видеть кровь на одежде. И еще, — его голос стал тише и неувереннее, — пожалуйста, поправь мне парочку повязок на спине. — Да, конечно, — меланхоличным тоном отозвалась Ника, все ещё удрученная ситуацией. — Но прежде позвони домой и скажи, чтобы нас ждали через два часа, — снова в приказном тоне произнес Рюзаки. «Господи помоги….» — взмолилась Ника и взяла телефон, который ей протянул подошедший Ватари. Набрала маме. Естественно разбудила. — Мама, привет, это я, — слабым и дрожащим голосом поздоровалась Ника. — Доча, что-то случилось? — раздался испуганный голос. — Да, мам, кое-что произошло, — обреченным голосом начала Ника, уперевшись взглядом в диван и чувствуя, как горят щеки и уши. — Но вы не волнуйтесь сильно, пожалуйста, — «Не волнуйтесь, блин… нормально сказала, идиотка…» — Я к вам через пару часов приеду и все в подробностях расскажу. А сейчас только прошу не волноваться. — Что значит не волноваться! — испуганный крик матери в телефоне. — Ты звонишь рано утром с неизвестного номера и говоришь, что случилось что-то, но не говоришь, что именно, как нам спокойно ждать? Ты знаешь, у папы большая вероятность отрыва тромба, а ты молчишь! Скажи, что произошло, и мы будем спокойно обдумывать, как поступить. Ника многозначительно молчала. Как сказать, что выходит замуж? — Так… кажется, я поняла, ты беременна! Ника сглотнула, с ужасом глядя на Рюзаки. Тот с совершенно серьёзным лицом усиленно кивнул. «Мать моя женщина, — только и успела подумать Ника. — Я еще и беременная от него, оказывается…» — Ну так что? — строгий голос матери в телефоне. — Я угадала? Точно угадала! Да-а-а, действительно случилось… сказать нечего. Нагуляла-таки ребёнка. А сама говорила, что не встречаешься ни с кем! Или еще хуже, ты его и знать не знаешь, вышло на нетрезвую голову? У Ники мурашки ползли от стыда. «Знать не знаю… Как в точку-то!» — Доча, но ты не переживай, — вдруг сменила мама гнев на милость. — Мы же твои родители, на кого еще положиться, если не на нас. Приезжай хоть сейчас. — Мам, я не одна приеду… с тем парнем. Он не бросил меня. — Да? А почему тогда так рано приезжать? Если у вас с ним все хорошо, могли бы и отложить, скажем, до обеда. — Не хорошо у нас…. — выдохнула Ника. — Хм… тогда давайте. Мы пока приведём себя в порядок. — Угу. Пока. Ника протянула телефон Рюзаки. Она знала, что сейчас больше похожа на рака. Вареного красного рака. — Если будешь так краснеть тебе не поверят, — сказал Рю, бессовестно разглядывая Нику и смешно оттопырив нижнюю губу пальцами. — Да бред какой-то, Рюзаки! — воскликнула она, хлопнув ладонью по дивану. — Мне сейчас плохо будет! — Ты справишься. Нам еще надо составить историю наших с тобой отношений. Если не будешь знать, что ответить, лучше молчи или делай вид, что тебя тошнит. А что? — невинно округлил глаза он. — Я знаю, такое бывает с беременными. Ника свалилась на диван, закрыв глаза. «Нет, со мной не может ничего этого происходить. Я просто переутомилась и сплю где-нибудь на работе. Как-то по-дурацки все для правды, слишком по-дурацки…» — Ника! Соберись уже, — сердитый голос Рюзаки развеял вновь нарисовавшиеся иллюзии. Она приоткрыла один глаз, потом снова закрыла его и возмутилась: — Ты так уверенно выглядишь, словно всю жизнь только и делал, что представлялся чьим-нибудь мужем! — Нет, у меня это тоже впервые, — ответил спокойно Рю, продолжая пристально осматривать Нику. — И ты совсем не волнуешься? — почти простонала она. — Волнуюсь? — он приподнял брови. — Я чудом остался жив благодаря одной глупенькой, но очень доброй девочке. Ты дала мне шанс исправить мои ошибки, но теперь сама в опасности. Так или иначе это из-за меня, и я в силах помочь. Ты спрашиваешь волнуюсь ли я? Пожалуй, мне даже страшно. Но у меня есть запасной план. Если не выйдет, как мы планируем, я силой вывезу твою семью в безопасное место. Если у них такое слабое здоровье, как ты говоришь, приставлю к ним в круглосуточный надзор медиков. — Что? — Ника ошарашенно уставилась на него. То, что он сказал очень походило на бред шизофреника. — Как ты планируешь это провернуть? Рюдзаки взял телефон и взглянул на время. — У нас приблизительно три часа и пятьдесят минут. Ватари организовал слежку за людьми, преследующими нас. Они выйдут на твою семью приблизительно через четыре с половиной часа, поэтому мы должны уехать оттуда раньше. И если по истечению девяти часов утра твои родственники все еще будут против срочных сборов, в квартиру прибудет отряд ОМОНа и всех усыпят. Далее перевезут в назначенное мной место, там будут ждать другие люди, которым я готов довериться. Они-то и доставят твоих родных, куда будет нужно. Постепенно с его рассказом глаза Ники расширялись, а нижняя челюсть отвисала. — ОМОН? Да кто ты такой, вообще? — она в страхе отползала по дивану все дальше, словно это могло бы ей как-то помочь в случае нападения. — Может, я не того спасла? Может, их надо было спасать от тебя? — Ты же сама сказала, что чувствуешь: я не плохой человек, — Рюзаки так мило улыбнулся, что на секунду захотелось доверять ему. Такой добродушный, с детским наивным взглядом. Ника отрицательно мотнула головой. Этот человек только рассказал, что ему под силу управлять специальным военным подразделением её страны. Он, по его словам, владеет огромным состоянием и, кроме этого, странно выглядит и ведёт себя. Может, он и правда больной на голову? А все остальное лишь плод его фантазий? Тогда это еще один повод бояться. Бежать! Далеко и быстро. Только это крутилось сейчас в голове у Вероники. Она лихорадочно пробежала глазами по комнате, остановив взгляд на дверях. От Рюзаки это, естественно, не укрылось. — Эх…. — выдохнул он, глядя на трясущуюся в углу Нику. — Кажется, придётся рассказать. Ты слышала о частном детективе под псевдонимом «L»? — Да, — неуверенно подала голос Ника, все еще раздумывая над планом побега. — Кто его не знает… Я, когда была школьницей, слышала передачи: он раскрыл дело о биологическом терроризме. — Не говори только никому. Так вот, — Рюдзаки выглядел смущенным. — L — это я. Ника замерла, перестав пялиться на дверь. Она перевела взгляд на него, забыв моргать. С недоверием и одновременно с суеверным ужасом. Как этот чудной парень может быть величайшим детективом в истории человечества? — Я… я думала L старше…. И не такой… э-э-э… как сказать…. — Наверное, все думают, как ты. Но это не имеет значения, — продолжил он. — Мы должны приготовиться. Для начала переоденься. И ещё: если ты кому-то расскажешь обо мне, мне придется тебя изолировать. Навсегда. Вероника сглотнула. «Что значит навсегда изолировать? То есть в подвале запереть?» — с ужасом подумала она. Рюзаки вдруг улыбнулся. — Но я верю, что ты не сделаешь этого, поэтому, пожалуйста, не бойся меня. И советую всё-таки поспешить, у нас мало времени. Ника слегка успокоилась, переключившись на другую волнующую мысль. «Он самый гениальный сыщик всех времен и народов? Да он едва ли старше меня! Как-то верится с трудом. Но этот Ватари…. И то, что Рюзаки свободно говорит на двух языках, обещает вытащить моих родных с ОМОНом, если они не поедут сами… » Теперь она смотрела на него словно на мессию, пророка, снизошедшего до разговора с ней — простой смертной. Мессия совсем сконфузился от ее взгляда, пробормотал что-то про новую одежду и ушел к Ватари. Через минуту вернулся, протянул футболку зависшей в одной позе Нике и снова удалился. «Вот так номер! — не могла успокоиться и собрать мысли воедино Ника. — L? Он и правда — L? Поверить не могу… нет, я точно сплю!» Наконец она взяла себя в руки и скрылась в ванной. Переодев футболку, умылась и тупо глазела в зеркало до тех пор, пока из прострации ее не вывел стук в дверь. — С тобой все хорошо? — голос Рюзаки. — А, да… я выхожу. Рюзаки ждал ее под дверью. Теперь он выглядел ещё тщедушнее в привезенных своим помощником синих потертых джинсах, белой футболке с длинными рукавами и до неприличия растоптанных кроссовках. Ника обречённо вздохнула и направилась к двери.