Моя версия Death Note.

      В самолёте Ника с восторгом оглядывала убранство. — Какая красотища! — воскликнула она, плюхнувшись в кресло. — Ты так думаешь? — переспросил L. — Ага.       Вероника, наконец, успокоилась. Опасность миновала, и теперь вполне можно было расслабиться. И как только она осознала это, усталость накатила на нее с неимоверной силой. Ника удобно развалилась в кресле. — Рюзаки, ты уверен, что до окончания моей фальшивой беременности ситуация с тем мафиози разрешится? — Нет. — И что нам тогда делать с «ребёнком»? — Есть несколько вариантов, — с готовностью ответил он. — Можно сказать, что ты его потеряла, а можно завести на самом деле. — Что?! — Ника вскочила на ноги и с ужасом уставилась на растрепанного чудика напротив нее. — Ведь мы договаривались! — О чем? А-а-а… — протянул господин Рю, внимательно посмотрев на перепуганную и сердитую Нику. — Я имел в виду, можно оформить что-то вроде усыновления.       Ника недоверчиво прищурилась, но уселась на место. — Лучше уж сказать, что потеряла, — произнесла она спустя какое-то время. — А то я привяжусь к ребёнку, что потом с ним делать? Кстати, как мы с тобой «разойдемся»? — Скажешь, что я умер, — спокойно заявил Рюзаки.       Ника вздохнула. «Надо же, какой радикальный!» — Знаешь, — вдруг начала она, мягко улыбнувшись, — спасибо, что спасаешь нас… вообще, ты, и правда, неплохой. Зря я боялась тебя. — А ты боялась? — удивлённо переспросил он, еще сильнее прижав ноги к груди и подавшись вперед. — Признаться, да, — пожала плечами Ника. — Особенно в отеле, когда ты говорил, что увезешь моих родных силой. — Прости…. Не хотел напугать, — тихо проговорил он. — И прости за то, что чуть не провалил наш план. Я не ожидал. — Ничего, главное, что все хорошо, — поспешила успокоить его Ника. — И… — добавил он, глядя уже куда-то в окно. — Мне было приятно.       Вероника невольно вспомнила момент с поцелуем и почувствовала, как начали гореть щеки. Чтобы скрыть конфуз, она буркнула, что устала и тут же улеглась, свернувшись в кресле калачиком и укутавшись пледом. А через минуту она уже провалилась в сон.       Ватари наконец принёс сладости, чем безмерно порадовал своего подопечного. Рюзаки с голодными глазами набросился на пирожные и шоколадные конфеты. — Ватари, прекрати так улыбаться! — недовольно пробурчал Рюзаки с набитым ртом. — Я не ожидал, что они попросят о подобных вещах. — Это же их обычай, как ты мог не предусмотреть? — покачал головой Ватари. — Но, думаю, тебе это пойдёт только на пользу.       L, проглотив очередную конфету, мельком глянул на спящую девушку. — Пожалуй, в этом ты прав, — задумчиво изрек он. — Довольно интересный опыт. Жаль, конечно, что все так спонтанно вышло, но все же спасибо её родственникам. — Ну, дорогой мой, ты очень молод, — добродушно улыбнулся Ватари. — Все ещё впереди. — Не думаю, — холодно оборвал игривый тон учителя Рюзаки. — Посмотри на нее. Она мечтает вернуться домой. Находиться рядом ей не доставляет никакого удовольствия. — Рюзаки, в конце концов, она не единственная девушка на планете. Не стоит исключать… — Хватит, Ватари, — резко прервал Рюзаки, остро глянув на него, — мы обсуждали уже нечто подобное. К тому же, я не могу никому доверять. Время не раз нам это доказывало. — Но этой девушке ты рассказал о себе. — Она другая. Не умна, однозначно, но очень искренняя и добрая, да, и к тому же я обязан ей жизнью. И еще, надо что-то предпринять с наследием. Уже третий промах. Что мы делаем не так? — За тобой трудно угнаться, Рюзаки. Они не выдерживают. — Зачем гнаться за мной? Всего-то нужно показать свои способности, чтобы потом стать моей заменой. Это не обязательно будет один человек, может, два, три. С появлением «L» количество преступлений снизилось на десять процентов. Верю, это не предел. И я не хочу, чтобы после моей смерти все остановилось. «L» должен существовать и дальше. К тому же, кто знает, когда я могу умереть. Вообще, это могло произойти уже сегодня, — проговорил Рюзаки, а потом добавил совсем тихо: — Мне правда было страшно, Ватари…       Пожилой мужчина с добродушным лицом и неизменно приветливым взглядом глубоко вздохнул. Он тоже думал, что не увидит больше своего воспитанника и почти сына. Собственных детей у него никогда не было, всю свою любовь и внимание он переносил на дом Вамми, на L. И поначалу L был для него просто мальчиком, пусть с невероятными способностями, но всего лишь ребенком, одиноким и непонятым. Потом этот ребенок предложил выкупить акции одной фирмы и Ватари, заработав на этом вложении миллионы, смог открыть приют для одарённых детей. С того времени он перестал быть ему просто опекой, став помощником и единственным бессменным напарником.       Выбрав путь «L», мальчику пришлось отказаться от своей собственной жизни. Но он не был опечален. Всё его существование иначе было бы бессмысленным. Иметь такие способности и не иметь им применения — вот настоящая беда, так говорил сам L не раз, отвечая на осуждающие слова Ватари о затворническом образе жизни. Хотя, не всегда L сидел в четырёх стенах. Иногда он выходил на улицу как обычный подросток и изучал мир изнутри, а не глазами интернета. Было несколько дел, которые он раскрыл, самолично присутствуя при этом в виде «помощника» детектива. Ватари по-настоящему испугался, когда во время последней прогулки L пропал со связи. В тот же момент он получил материал от самого L о предательстве преемника. Преступника удалось задержать, но L так и не объявился. Какова же была радость Ватари, когда услышал его слабый голос по телефону несколько часов назад. Случилось то самое чудо, о котором он так молился. — И мне было страшно, — ответил учитель. — Но все обошлось. То, что случилось, поистине невероятно. — Да, вероятность того, что там будет именно та девушка, которая захочет мне помочь и сделает это, практически равнялась нулю. Скорее, это дело случая. — Может, так было суждено? — Ничего подобного, — категорично отрезал Рюзаки. — Судьбой люди называют то, чего не могут объяснить. — Но ведь ты сам признался, что такого не могло произойти. — Я не верю в судьбу, — скептически сморщился L. — Даже если боги существуют, они не занимаются тем, что придумывают людям всякие обстоятельства. — Но, может, они подталкивают нас на какие-либо поступки? — Признание понятия судьбы — оправдание своего бездействия, — заявил Рюзаки, задумчиво рассматривая испачканные кремом пальцы. — «Так должно было произойти, это судьба, я ничего не могу поделать». Есть понятие «случайное стечение обстоятельств». В это я верю. — Ты как всегда, Рюзаки. Ну да ладно, предлагаю перейти к обсуждению дел. Где будет жить Вероника?       Рюзаки снова покосился в сторону спящей и стал обсасывать сладкие кремовые пальцы. — Надеюсь, что вместе с нами, — произнес он, причмокнув. — Вообще, на нее у меня особые планы. — Вот как? И какие же? — Ватари был несколько удивлен. — Хочу, чтобы она пекла мне печенье, — заговорщицким шёпотом ответил Рюзаки.       Ватари рассмеялся, потом с опаской глянул на Веронику. Но она даже не подумала просыпаться. — Симпатичная, не находишь? — произнёс он с улыбкой, любуясь милым созданием, мирно посапывающим у них в самолёте.       L, не поворачиваясь на нее снова, кивнул. Он уже запомнил её внешность до мельчайших подробностей.       Нике снился сон. Как будто она у себя в больнице, перед ней странный парень в потертых джинсах без рубашки. Она перевязывала его раны. А потом он развернулся, схватил её за руку и так пристально стал смотреть в глаза, что ей казалось, будто он демон и пришел забрать ее душу. Ника вскочила. В окне самолёта было темно. В сидении напротив все в той же позе с прижатыми к груди ногами сидел Рюзаки. Перед ним ноутбук на подставке, детектив что-то сосредоточено вычитывал и диктовал Ватари. — А тут пусть обратят внимание на лейтенанта. Девяносто процентов, что убийца он. А здесь…. Здесь, судя по всему, под группой сектантов скрывается радикальная политическая организация. Сами пусть разбираются. В политику лезть нет смысла.       Кажется, он не заметил пробуждения Ники. «С ума сойти… — думала она. — Это и правда со мной происходит». Некоторое время Вероника рассматривала детектива из-под полуприкрытых век. «Он, конечно, пугающе странный, но не страшный сам по себе, я бы даже сказала симпатичный, — рассуждала она. — Если бы изменил манеру поведения, стиль в одежде, сделал причёску и исправил осанку, пожалуй, собирал бы поклонниц толпами… Но все гении немного «тогось», что тут говорить. А вот меня, наверное, и за человека-то не считает. Как он тогда меня назвал: «глупая девочка»? И это он сказал спасительнице! Если бы встретились при других обстоятельствах, он бы меня даже не заметил, такую бестолочь».       L закончил диктовать и снова стал читать. Одной рукой периодически нажимал на кнопки ноута, второй не забывал отправлять в рот конфеты. Иногда вместе с конфетой засовывал большой палец и долго обсасывал его. — Ты проснулась, — скорее констатировал факт, чем спросил Рюзаки. — Угу, — согласилась Ника, решив, что нет смысла притворяться дальше. — Это хорошо, мы почти прилетели. — Сколько прошло времени? — сонным голосом осведомилась Ника. — Одиннадцать часов и сорок пять минут, — ответил Ватари, который сидел в кресле через проход. — Прилично так поспала, — хмыкнула Ника и потянулась в кресле. — Мне кажется, тебя надо перевязать. — Возможно, — не стал спорить Рюзаки. — Покажешь как раз Ватари, он потом будет это делать вместо тебя. — Я могу и сама так-то, мне не сложно.       Рюзаки оторвался от экрана ноута и внимательно посмотрел на собеседницу. — Я думал попросить тебя взамен перевязок делать для меня кое-что другое, — произнес он, прикусив палец. — Да? И что же?       Вероника искренне удивилась. Чем она может быть полезна всемирно известному детективу? — Ты будешь печь мне то печенье? — Рю смотрел на нее почти умоляюще.       Ника вдруг расхохоталась. Она смеялась так долго, что L стал волноваться за её здоровье, вспоминая про себя, может ли это быть признаком какой-то серьёзной болезни. — Ой, все… Сил моих больше нет, — произнесла Ника, когда успокоилась. — Конечно, Рюзаки, нет проблем. Я уж думала, что ты такое серьёзное у меня хочешь попросить! Только не обещаю такое же по вкусу с первого раза, так как я тогда случайно просыпала туда пакет с сахаром и не помню точно, сколько именно.       «Действительно! В чем я еще могу пригодиться, только в готовке! — продолжала про себя Ника. — Ну, еще стирке, уборке и … Тьфу! Вот что за мысли дурацкие!» Ощущение, что опасность миновала так расслабило Нику, что она пребывала чуть ли не в состоянии эйфории, без единой возможности для себя стереть глуповатую улыбочку с лица. — Ничего, я подожду, — радостно ответил Рюзаки и отправил в рот очередную конфету. — Ватари, скажите, это нормально, что он питается одними сладостями? — обратилась к пожилому «англичанину» Ника. — Да, он всегда такой, — пожал плечами Ватари. — Периодически я заставляю его сдавать анализы, но пока нет отклонений от нормы. — Удивительно. Мне кажется, даже сейчас он съел смертельную для любого человека дозу сахара, — потешалась Ника. — Как ты умудряешься оставаться таким худым? — Если много думать, то не потолстеешь. — Боюсь даже представить, сколько тогда у тебя мыслей в голове, Рюзаки! Давай, снимай с себя одежду!       Вероника встала и сделала пару шагов, разминая затёкшие ноги.       Детектив закрыл ноутбук, убрал подставку, стащил с себя футболку. Ника открыла аптечку, плюхнула на руки раствор антисептика и принялась отклеивать пластырь. — Скоро будет не так больно. Но пока лучше пей таблетки, и поменьше двигайся, чтобы раны не тревожить, — командовала Ника. — Ладно. — А еще бы по прибытии сделать рентген, мне кажется, сломано несколько ребер. — Сделаю. — Хорошо будет заживать, — комментировала она. — Повернись-ка.       Приятного в перевязках было маловато, но куда деваться. Рюзаки безропотно повиновался. — От этих ран не должно остаться больших шрамов, — с удовлетворением в голосе заметила Ника. — Полагаю да. Спасибо, — ответил он, на самом деле совершенно безразличный к собственным шрамам. — Вероника, у тебя будет другое имя. На всякий случай. Ватари, выдай ей паспорт.       Ника приняла документ, раскрыла. «И когда это они мне паспорт новый выправить успели?» — недоумевала она. Здесь было ее фото, когда сделанное, тоже неизвестно, но довольно удачное. И японские иероглифы. — Я не знаю японского! — с ужасом воскликнула Ника. — Саюми Рю. Жена Рюзаки Рю. — Зачем сделал мне документы своей жены? — сразу насупилась она. — Мог бы просто кого-нибудь другого. — На случай, если придется родственникам показать. — Они не увидят его, не говори глупостей. — Нельзя исключать такую возможность, — настаивал детектив. — А почему имя японское? Я похожа на японку еще меньше чем ты, — продолжала придираться Ника. Рюзаки поморщился. — Может быть, у тебя бабушка была японкой и хотела назвать тебя так? — Ладно, какая, действительно, разница, — махнула рукой Вероника и плюхнулась обратно в кресло. — Еще вопросик можно? У меня ведь нет с собой никакой одежды. Совсем. Только та, что на мне. А ее пора бы заменить! — Понял, — кивнул Рюзаки, окинув ее быстрым взглядом. — Пройдешься по магазинам. Ватари, Проводишь Нику… Саюми? — Конечно. — И я смогу купить все, что захочу? — обрадовалась Ника. — Или только самое необходимое? — Все, что захочешь. У вас будет два часа на прогулку за вещами, а я пока отправлюсь домой. — Рюзаки, — произнёс Ватари. — Может, ты сходишь по магазинам, а я все приготовлю? — Саюми сказала, мне сейчас лучше двигаться меньше. — Хорошо. Отправь тогда к торговому центру машину, чтобы забрать Саюми, а я поеду на место встречи с её родственниками. — Договорились.       На выходе из аэропорта их ждали две машины. Одна повезла Рюзаки, другая Саюми и Ватари. Нике было ужасно тяжело привыкать к новому имени, к тому же не зная языка, но она решила, что будет учить его, ведь, судя по всему, ей придётся надолго тут задержаться. — А где мы будем жить? — задала волнующий ее вопрос Ника. — Это одна из штаб-квартир L. Частенько мы останавливаемся в отелях, но с тобой он хочет жить в квартире, для твоего удобства, ведь тебе понадобится личное пространство. — Спасибо. Все еще поверить не могу, что я сделала своим должником самого L! И, кстати, у нас же время ограничено, будете подсказывать мне что сколько стоит, чтобы я ничего лишнего не купила? — смущенно произнесла девушка. — В этом нет необходимости, милая. Бери то, что считаешь нужным. — Ой, да ладно, что, совсем нет ограничений? — Пока нет. — Хм… даже если в миллион долларов? — Саюми, Рюзаки не хочет, чтобы ты в чем-то нуждалась или чувствовала себя стесненной. Просто говори, что тебе надо. — Кошмар… — Ника поморщилась, ощущая себя глупой розовой куклой, которая досталась богатой девочке. Или мальчику… Взглянув на своего спутника, она неуверенно задала вопрос: — А он точно не маньяк какой-нибудь? — Нет, — Ватари улыбнулся. — Он же их ловит. — Так ведь, небось, и думать умеет как маньяк? — Не без этого, конечно, — но ты можешь быть спокойной. Тебя он ни за что не обидит. — Все равно, неловко как-то. Ну да ладно, — вдруг повеселела девушка. — Раз можно, значит можно! Пойдемте за покупками!