Моя версия Death Note.

      Ранним утром в парадной отеля сидела молодая девушка с прической а-ля «я летела с самосвала, тормозила головой» в потрепанных джинсах, черных кедах, чёрной майке с черепом и кожаной чёрной куртке нараспашку. Со стороны она была похожа на девочку-неформалку. Девушка эта сидела и нетерпеливо барабанила пальцами по столу. К ней несколько раз обращались с вопросом, какого именно постояльца она ожидает, но она полностью игнорировала этот вопрос, делая вид, что не знает языка.       Ника не понятия не имела, под какими именами находятся в данный момент Рюзаки и Ватари, лишь надеялась, что не ошиблась с отелем. Однако чувствовала, что терпение сотрудников не вечное, и ее в скором времени определено выставят. Правда, больше её волновал другой вопрос: что, если первым ей встретится Ягами Лайт? Но, к счастью, она вскоре увидела вышедшего из лифта Ватари. Выбежав за ним на улицу, Ника окрикнула его. — Ватари… Здравствуйте!       Он резко обернулся. Перед ним стояла Вероника Воронцова. Ее внезапное появление настолько шокировало наставника L, что он с полминуты даже не знал, что сказать, а просто рассматривал неожиданную гостью. — Вероника, что с тобой? Что-то произошло? — наконец вымолвил он, подойдя ближе.       Ника утвердительно кивнула. — Угу. Кое-что произошло. У меня есть информация по делу Киры. Проводите меня быстрее к Рюзаки.       Ватари совсем опешил. На него смотрела не привычная взгляду милая девушка в изящном платьице, с аккуратным высоким хвостом, легким макияжем и мягким взглядом, а решительная, взлохмаченная девица в черной одежде и дырявых джинсах с парой ссадин на лице. Казалось, ее подменили. Из хорошо воспитанной, вполне себе приличной девочки она превратилась в бунтаря-неформала. Не хватало лишь сигареты в зубах и пирсинга в носу для полной картины. Словно это была совершенно другая Вероника. Но, вдруг, она улыбнулась, развеяв все неприятные мысли, возникшие в голове у Ватари. Он с облегчением вздохнул и с волнением вгляделся в её лицо. — Вероника, что произошло? Куда ты пропала? Почему в таком виде? Что у тебя с лицом? — Я так рада вас видеть! — вместо ответа воскликнула она. Глаза уже были на мокром месте. — Позвольте, я обниму вас, Ватари!       И не дождавшись разрешения, Ника накинулась на старого знакомого с объятиями. Он обнял ее в ответ. — Мы тебя потеряли, Саюми. — Я знаю… — виновато всхлипнула она. — Это долгая история, и она связана с делом Киры, я была в одном месте… Если бы Рюзаки узнал, не позволил бы. Поэтому я молчала. — По делу Киры? — совершенно удивился Ватари.       Ника утвердительно кивнула. — Боюсь дальше тебя расспрашивать. Вначале мне необходимо принять успокоительное… Пошли, отведу тебя к Рюзаки.       И он вошел обратно в отель, позвав Нику жестом за собой. Она тяжко вздохнула и пошла следом. — Саюми, милая… — тихо произнес Ватари, когда они поднимались в лифте.       Ника подняла на него виноватый взгляд. — Прости, что спрашиваю. Сейчас явно не время, но я увижу тебя теперь только к вечеру, а мне нужно это знать… Ты вернулась только потому, что узнала что-то о Кире?       Вероника смущенно потупила взгляд и тихо ответила: — Я вернулась к Рюзаки.       Ватари улыбнулся. Конечно, его волновало здоровье и состояние девушки, но будущее своего подопечного его волновало несколько больше. К тому же, пусть этот самый подопечный и решает вопросы ее внешнего вида.       Когда Ватари довел Нику до номера, прежде чем впустить ее внутрь, он обеспокоенно посмотрел на нее и спросил: — У тебя были большие проблемы? — Нет, Ватари, у меня все хорошо. Я в полном порядке, а это так, пара ссадин, ерунда, — Вероника старалась как можно радостней улыбнуться. — Я очень рад, что ты вновь с нами, рад, что с тобой все хорошо. — И я рада вернуться.       Перед монитором ноутбука в своей обычной позе сидел мрачный L и размешивал чупа-чупсом кофе. Только вчера ему пришлось пойти на довольно жестокий поступок. Ягами Соитиро согласился участвовать в этом. Он вынуждал Мису и Лайта повести себя как Кира, сделав вид, что собирается казнить их. Будь кто-то из них Кирой, то выдал бы себя перед лицом смерти и убил полицейского. Но, к счастью, они отреагировали как обычные люди, и все остались живы. Рюзаки снова и снова пересматривал те места на видео, где они оба в один миг словно изменили свою личность.       «Выходит, и правда сила Киры может переходить от одного к другому. Я чувствовал в Лайте нечто… Нечто такое, что могло бы вполне быть серийным убийцей. Но теперь нет. Теперь я вижу в нем обычного парня. Что же я упустил?». Дверь в номер открылась. «Для уборки рановато, — подумал детектив. — Да, и они обычно стучат…» — Ватари? Ты что-то забыл?       В ответ тишина. L с недоумением обернулся. На пороге в совершенно непривычном для него наряде стояла Ника. Волосы, обычно убранные в хвост, свисали на одну сторону. Она выглядела такой уставшей и взъерошенной, что напомнила ему тот день, когда вытащила его из больницы — тогда девушка не спала почти двое суток. Только сейчас испуга не было в ее глазах. Она подняла руку в знак приветствия и произнесла: — Привет, — виноватая улыбочка на лице.       Рюзаки замер, словно соляной столб, забыв моргать. В голове проносились разного рода мысли. Непонятно было все. Почему Ника тут, почему не предупредила, почему в таком наряде, почему на лице ссадины, почему смотрит так, словно постигла тайны Вселенной? Может, она не хотела возвращаться, тогда зачем приехала? А может, у нее проблемы, и лишь поэтому она вернулась?       Вероника стояла возле двери, не решаясь войти. — Ника… Что с тобой? — наконец, ожил Рюзаки. — Ну… Это… Кое-что произошло, и я не могла тебе написать. В общем, прости, что я пропала. Но этому есть объяснение! — Трудно представить какое…       Детектив все еще выглядывал из-за спинки кресла, не поднимаясь и пытаясь разобраться в ее состоянии и мотивах. — Ага, — напряженно хихикнула Ника. — Могу поспорить на что угодно, что не отгадаешь.       Тут Рюзаки оживился. Оцепенение спало, уступив место любопытству и волнению за непоседливую девчонку. Он встал, приблизился к ней, обошел вокруг с абсолютно спокойным и, казалось, совершенно равнодушным лицом. — Я вижу, ты не рад меня видеть… — тихо произнесла Ника, чувствуя, как слезы обиды вот-вот хлынут ручьями. — Мне не стоило возвращаться?       Внезапно L молча схватил ее за руку и потащил в комнату. Обратив внимание на выпуклости на рукавах, насильно снял с нее куртку и заставил сесть на диван. — Где ты была? — начал допрос он. — Что у тебя на руках? Что с твоим лицом? Ты выглядишь так, словно бомжевала все эти дни!       Он снова схватил ее руки. Перебинтованные в нескольких местах, костяшки правой руки сбиты. Ногти надломлены или покусаны. Синяк на виске, ссадина на скуле. — Я решил, ты больше не появишься в моей жизни. Сидел и думал, что раз ты ничего не написала, значит не хочешь больше и знать ничего обо мне, но все куда хуже — ты вляпалась во что-то и, судя по всему, очень серьёзное. С меня достаточно!       L был крайне рассержен, непонятно на кого больше: на бестолковую девчонку, влипшую в неприятную историю, или на себя за то, что имел глупость отпустить ее так далеко. Он ушел в комнату Ватари, открыл большой чемодан, достал оттуда цепь с наручниками и вернулся к Нике. Одну сторону он защёлкнул на её руке, вторую на своей. — Это было изготовлено для Лайта, но ничего, придется заказать новую, — спокойно объяснил он. — Рюзаки… Зачем? — беспомощно пропищала Ника. — Я ведь и так к тебе вернулась… Я не убегу. — Это уже не имеет значения.       Ника даже рот открыла от изумления. — Ты уже не ждал меня? — теперь она начинала злиться, чувствуя, что еще одно неадекватное слово или реакция с его стороны, и она закатит знатную истерику, на которую сбегутся все соседи.       Тем временем детектив с неимоверно сердитым лицом разматывал бинты. — Признаться, уже нет, — начал он. — Прошедшую неделю я старался смириться с тем, что все закончилось именно так. Но мне было все равно приятно думать, что повстречал тебя, что ты заставила меня чувствовать то, что я чувствую. Твое появление сейчас меня несколько озадачило. Вероятно, ты пришла что-то сказать, но возвращаться ко мне не собираешься — так я думаю. Но это ничего не меняет, — он потряс цепью перед лицом Ники. — Я не отпущу тебя, хочешь ты этого или нет!       Ника вдруг заметила, как дрожат его руки, снимающие с нее повязки. — Но я же сказала, что вернулась, отцепи меня, — проговорила она максимально спокойным и ровным голосом, на который только была способна в данной ситуации. — Нет.       Ника в полнейшем замешательстве захлопала глазами. — В смысле «нет»? Это странно, Рюзаки… Ты сейчас на маньяка похож больше обычного. — Может, я и есть маньяк? — L резко приблизился к Нике, заставив ее немного отстраниться. — Рюзаки! Я, конечно, понимаю, что ты злишься, но не надо меня пугать! Отцепи меня. — Нет. — Я все тебе объясню. Ты все поймёшь, если выслушаешь. Отцепи. — Нет, — он был непроницаем. — Почему? — возмутилась Вероника до глубины души, пятясь от него к выходу, хоть и понимая, что уйти далеко из-за цепочки не сможет. — Уже поздно. Ключи еще не готовы. Чтобы у Ягами не было возможности найти ключ хитростью, заказ был сделан таким образом, что ключи будут присланы через месяц. — Что? — Ника схватилась за голову, в ужасе уставившись на него. — А нельзя изменить заказ? — Нет, нельзя. Только сделать новый.       Ника, скорчив недовольную гримасу, молча смотрела на Рюзаки. — Теперь я жду объяснений, — продолжил Рюзаки спокойным тоном, словно не сделал ничего предосудительного и подошёл почти вплотную к Нике, осматривая раны на ее руках.       Вероника вспомнила о новостях, что хотела рассказать и отодвинула все обидки и возмущения на потом. — Это по делу Киры, — начала она. — Я знаю, как он убивает. Я могу узнать его из толпы, даже если он ничем себя не выдаёт.       Лицо L изменилось. Казалось, в нем зажглась надежда, которая уже угасала, но еще в нем был страх. Он устало посмотрел на нее. — Я просил тебя не вмешиваться. Ты никогда меня не слушаешь. — Послушай, L… — Нет, это ты меня послушай, — сердито прервал детектив. — Ты, вероятно, не понимаешь, насколько это опасно. Даже сейчас, ты сидишь израненная, словно через забор с колючей проволокой перелазила, и даже не пытаешься понять. Ты могла умереть. И ни родственников своих, ни кого-либо другого ты уже не увидела бы. Зачем влезать туда, где заведомо легко можно расстаться с жизнью? Я думал там в больнице был частный случай. Ты спасала меня, не думая о последствиях, но я предполагал, такое у тебя первый и последний раз. Но ты не ценишь свою жизнь. Я вижу, у тебя были крупные неприятности, но ты ничего не сообщала мне. Почему не просила помощи?       Ника молча слушала, ожидая, когда он закончит. Рюзаки проследовал в комнату Ватари, потащив за собой вяло упирающуюся Веронику, достал у него из-под стола аптечку и принялся обрабатывать и заклеивать ее раны. Очень бережно, словно она маленький ребенок. Его лицо оставалось непроницаемым, а взгляд выражал обиду и горечь.       Ника тихо заговорила: — Это началось после того, как я попала в аварию. Мне было десять лет. Родители говорят, я была в коме. Сейчас я расскажу все… Только прошу, не думай, будто я сошла с ума. Когда я очнулась, стала видеть имена и даты смерти над головой у каждого человека. Поначалу я не понимала, что это такое, но со временем осознала и чуть не свихнулась. Каждый день видеть десятки имен и десятки дат смерти…. Я узнала, когда умрут мои близкие, я узнала, когда умрет каждый знакомый мне человек. Я закрылась в комнате и отказывалась открывать. Чтобы не дать умереть мне с голоду, отцу пришлось выломать дверь. Родители думали это стресс после аварии. Но как можно было им объяснить, что со мной происходит? Тогда у меня еще были живы дедушка и бабушка по маме. Я знала, когда они умрут, и это свершилось у меня на глазах. Я не могла свалить на кого-то еще подобную информацию, к тому же, ужасно боялась прослыть ненормальной. Но со временем я все-таки успокоилась, решив, что у меня что-то произошло в голове во время травмы, и это дало мне такую способность. А еще, тогда я столкнулась с синигами.       Лицо L выразило крайнее недоумение. Чувствовалось, что он не мог поверить во все, что она говорит, но продолжал внимательно выслушивать. — Они существуют, чтобы забирать остаток жизни людей. Так он мне тогда сказал. Я была маленькая и глупая, не стала спрашивать, как именно они это делают. А когда начался бардак с Кирой, и когда я встретилась с Ягами Лайтом, то заметила кое-что необычное. За ним по пятам следовал синигами, и у него над головой не было даты смерти. Такое я видела впервые. Я понятия не имела, что это может значить. Мне так хотелось поговорить с этим синигами. Но я понимала — он не станет этого делать по какой-то причине. К тому же, никогда не видела его одного. А потом ты отпустил меня. Я поехала домой. Немного побыв с родными, я уехала в Москву. Где больше людей, больше и вероятность с ними встретиться. Тут, в Токио нельзя было их искать, вдруг они как-то связаны с тем синигами, что следует за Лайтом. И я искала. Первый, на кого я натолкнулась, не пожелал говорить со мной, сказав лишь, что может со временем я все узнаю сама. Но второй все-таки поведал мне их секреты. Синигами убивают людей, записывая их в Тетрадь Смерти. Это им нужно, чтобы продлевать себе жизнь. Если записать имя человека в Тетрадь Смерти, через сорок секунд он умрет от сердечного приступа, но также можно указывать другую причину.       Зрачки Рюзаки все больше расширялись. — Синигами могут видеть имена и даты смерти всех людей. А я — та, кто после смерти станет синигами. Как мне сказал Бог смерти, приблизительно десять лет назад в их мире появилась новая Тетрадь, но до сих пор ее никто не забрал, а случилось это, когда я попала в аварию. Меня вернули к жизни, а способности не ушли. Теперь я доживу свою обычную человеческую жизнь и умру от обычной причины, только тогда обрету свою Тетрадь. Синигами редко спускаются в наш мир, но иногда случайно или для развлечения, ведь им ужасно скучно, они теряют свои Тетради Смерти в мире живых. Человек, подобравший ее первым, становится обладателем Тетради. Синигами будет вынужден следовать за этим человеком. Человек, поднявший Тетрадь, сможет точно так же пользоваться ей как синигами. Если он заключит сделку с Богом смерти, то может получить глаза Бога смерти. Тогда он сможет так же видеть имена и даты смерти людей. Как синигами, как я. Но у человека, владеющего Тетрадью Смерти нет даты смерти. Ведь, как только он поднял Тетрадь — его жизнь уже не принадлежит ему.       Рюзаки растерянно хлопал глазами. — Я понимаю, что все это кажется полным бредом. Но, в доказательство я могу назвать твое настоящее имя. Ведь я вижу его. Тебя зовут, — Ника мельком взглянула поверх головы детектива. — Эл Лоулайт.