Мир, лишенный красок.

Вокруг стоял непроглядный туман и ватная, давящая на перепонки тишина. Вот в тумане стали проступать силуэты, он увидел вечно улыбающуюся маму, она смотрела на него с укоризной и, покачав головой, исчезла с глубоким разочарованием на лице. Максим не мог понять, чем ее огорчил. Вот всплыло новое лицо, отца, из его рта вырывается облачко пара. «Но почему я не чувствую холода?» — задается вопросом парень. Папа смотрит с виноватым выражением и тоже начинает растворяться. Он тянет к ним руки с просьбой подождать, но из его горла не вырывается ни звука. Разочаровано смотрит вслед ушедшему силуэту. Потом туман расходится, открывая усыпанную звёздами тропинку, уходящую куда-то вверх, и он ступает на нее, поднимаюсь по ней и оставляя позади все, раз и навсегда. Он свободен, ощущает чувство полета, а потом, не заметив пропасть, падает в бесконечную, непроглядную тьму, открыв рот в немом крике. Максим проснулся уже в кровати, ощущение непреодолимого ужаса всё ещё сохранялось, а тело полностью отказывалось подчиняться. Дальше он ощутил чьё-то присутствие рядом и удушье, дышать было крайне тяжело, а в ушах стоял гул похожий на шёпот сотни голосов. Он безрезультатно пытается подняться и закричать, но ничего не происходит. Через пару минут это состояние начало отступать, и парень услышал тревожный голос: — Лежите, вы еще слабы. — Просят так ласково, что в сердце что-то защемило. Она осторожно укладывает его на кровать, седые волосы выбиваются из-под медицинской шапочки, и одета она в медицинский халат, но Максим всего этого не видит. Он подчиняется добрым и настойчивым рукам. Погружается в бездонную пучину, тьма снова обволакивает его сознание, забирая все мысли и тревоги. Новый приход в сознание и первой осмысленный вопрос: — Где я? — Вы в больнице. Сознание еще окончательно не проснулось, и до него все доходит очень медленно. Вялый вопрос: — В больнице?.. — скорее не вопрос, а утверждение. Женщина ласково ответила: — Да, милок, мы тебя еле-еле реанимировали, не делай так больше. Молодой парень, второй раз уже порог смерти обиваешь, спешишь на тот свет. Не стоит, сынок, когда придёт время, она сама придёт. Два месяца в коме, это много. А пока отдыхай. — И Максим к собственному изумлению подчинился, чувствуя как веки закрываются. Вроде немного разговаривал, а такое ощущение, что мебель по дому переставлял. Около двух недель, сиделка его кормила с ложечки, потому что тело слишком ослабло и отказывалось подчиняться. Хоть врачи и говорили, что это временно, в душе нарастала паника, и жажда жить покидала его с каждым днём. Но постепенно физическое состояние улучшилось, почти пришло в норму. Проходят дни, Максим потихоньку идет на поправку, и его переводят в общую палату. За все эти дни его так никто так и не посетил. С одной стороны он сам не хотел представать в таком жалком состоянии, но с другой... как же больно осознавать свою незначительность для, вроде бы, близких людей. Но самое грустное еще впереди, а может позади, с какой стороны посмотреть. Он встаёт с чистой постели, несмотря на слабость. Уже может ходить, но чувство апатии сильней. Кто-то говорит: — Вам помочь? — он качает головой, опускаясь обратно на постель. Дни текут медленно и лениво, сливаясь в серую полосу. На день выписки врачи передают его психиатру, и его увозят не домой, а в психиатрическую больницу. Аргументируя это тем, что он неуравновешенный подросток, который опасен для общества. Смешно, не правда ли? Ведь он беспомощен, как котенок. Надо признать, Максим оказался совершенно не готов к такому повороту судьбы. Чем дальше от этого проклятого дня в Тунисе, тем глубже он погружается в жестокость и безразличие этого мира. За самобичеванием парень и не заметил окончания поездки, несколько крепких рук подняли его безвольное тело и понесли. Он слышит на краю сознания один из голосов санитаров: - Такой молодой парень, и столько выпало на его долю... - а второй, промычав что-то невнятное и задумавшись на миг, добавил: - Володя, я случайно услышал разговор доктора с каким-то видным мужчиной, и мужчина попросил Лимицкого довести до состояния полной невменяемости и даже заплатил ему за это деньги. - Мир жесток, говорят, он сын из богатой семьи. Видимо решили прибрать к рукам его наследство, но нас это не касается, у нас дело маленькое и надо думать о себе. - Потом наступила тишина, и лишь шум катящейся тележки нарушал установившуюся тишину и дыхание санитаров. Проведя все приёмные мероприятия, его напичкали лекарствами и переодели. Опять грубые руки санитаров его провели по огромному количеству коридоров, завели в общую палату, где швырнули парня на свободную койку. Парень долго ещё пребывал в шоковом состоянии, надеясь, что всё это - дурной сон. — О Боже, за что мне всё это?! — не выдержав, восклицает Максим. К нему подходит парень и спрашивает: — Ты меня звал? — подросток раздражённо передергивает плечами и отвечает ледяным тоном: — Нет! — Тогда не поминай Господа всуе, слуга нечистого. — Выпалил этот странный тип, начиная душить парня, считая, что его задача — истребить всю бесовщину. Максим уже судорожно хрипит, не в силах оттолкнуть взбесившегося. Но на его счастье или несчастье, на шум заходит медсестра и зовет на помощь санитаров. — Вы все должны умереть, порождения дьявола! — верещал этот больной, пока его отдирали уже от побледневшего подростка. Живительный кислород наконец ворвался в его легкие. Он судорожно глубоко дышит, а сумасшедшего уводят. Этот ненормальный ещё кричит что-то матерное, переходя на визг, но Максиму до этого нет дела. Вот заиграла тяжелая музыка, подавляющая любое желании к жизни, и она ужасно его раздражает и погружает еще в большую апатию. Это уже не человек, а амеба, не стоящая того, чтобы жить дальше. — Я тут точно сойду с ума, свихнусь, как и все остальные. Все стоны, крики и проклятия еще больше давят на психику. Хочется скулить вместе со всеми, чтобы не выделятся, а скорее всего, от полной безысходности. Каждый день пичкают горстями таблеток и колют транквилизаторы, как буйному больному. Ему уже все равно, что с ним произойдёт, судьба жестоко посмеялась над ним, ослепив его и отправив в психушку. Вот только и жизнь — не демон, умеет быть милостивой. В один, такой же однообразный и серый день, Максиму сообщают, что его выписывают из лечебницы, и за ним уже приехали. Вроде, надо радоваться, но сил на это не хватает, и он просто кивает. Работники собирают его малочисленные вещи, выставляя парня в приёмный покой. Его обнимают. — Здравствуй, Максим, это я, Влад. — Он поглаживает его по жестким волосам, прижимая к себе словно маленького ребенка. — Влад? — На миг на лице подростка появилась радость, но она сразу потухла. — Тебя дядя послал за мной? — он тихо смеётся. — Нет, Макс, отец далеко, но об этом поговорим потом, сначала надо поскорее покинуть это ужасное место. Его уводят в большой мир и, кажется, дают крошечную надежду на счастливую жизнь. — А где твоя супруга? — интересуется Максим, он еще помнит, как они гуляли на его свадьбе в Мельбурне. Был теплый, летний день, и Филипина стояла в белом платье, так подходящим к ее черным волосам. Яркая, но не вызывающая, помада на губах придавала ей очарования. А рядом Влад, с пепельными волосами и в сером костюме, с цветком алой розы на груди, осторожно держит ее за руку словно хрупкий фарфор. Вот звон бокалов, и все кричат: «горько!», и Максим вместе с ними. Жених и невеста целуется, летит букет цветов в толпу... и кто же следующая невеста? Максим высматривает счастливицу, ей оказывается близкая подруга австралийки, супруги Влада. Потом шумное веселье перемещается на пляж, крикливые чайки тоже поздравляют молодоженов. Максим выпил изрядно и плевать, что отец смотрел на него с неодобрением, ему было хорошо. Он начал заигрывать с одной из девушек на празднике, тепло улыбнувшись и подмигнув ей. Но она его проигнорировала, и ему это совсем не понравилось. Проходя мимо неё, Максим щипнул ее за упругую попку, и она ответила на английском: - Ничего не перепутали? - такой сердитый взгляд его позабавил. Он подошел к Владу и пожелал: - Совет вам да любовь и много счастья с кучей детишек. Но Максим почему-то чувствовал ревность, наверно, потому что он уже не будет со ним больше проводить много времени. Он часто заменял Максиму старшего брата, о котором тот мечтал в детстве. Он помнил, как прошел мальчишник накануне перед свадьбой. Они сняли зал в баре, и их обслуживали смазливые официантки. Спиртное лилось рекой. - Эх, парни, кончилась моя свобода, - сказал Влад с улыбкой. - Но зато есть кому о тебе заботится. - Подметил тогда Максим. Он кивнул, играла приятная музыка, а приглушенный свет создавал интимную обстановку. На сцене танцевали стриптиз. Потом кто-то из участников предложил: - Парни, пойдемте на море, на досках покатаемся, - несколько человек его поддержали и Максим в том числе, несмотря на то, что он уже был изрядно пьян... но куда же без адреналина? Немного поколебавшись, согласился и Влад, и они пошли на море. Ночью оно особо красиво, в играющих волнах отражаются звезды с полной луной. Доски они раздобыли быстро и устремились навстречу волнам, в крови играл алкоголь и адреналин. А вот и первая волна. Максим ловит ее, и его накрывает следующей. Он оказывается под водой, задерживая дыхание, а потом снова спасительный воздух. Соленая вода попадает в лицо, а морской ветер хлещет по щекам. Он столкнулся с братом, и они упали в воду. К счастью, оба умеют плавать. Они наперегонки добираются до берега, топя друг друга и шутя. Вот и желанный берег, и белый песок принимает их ноги в свое царство, они падают на него. Потом ещё, купив в ночном магазине продуктов, устроили пикник на берегу моря, только девчонок не хватало. - В Австралии осталась, я все бросил, как до меня дошли вести, что с тобой произошло. — Говорит он, уводя Максима в прохладное весеннее утро, навстречу новой жизни. Вот открыта новая страница, и какие на ней будут преобладать цвета, будет видно в скором времени.