Я забыл свою горечь, забыл свой бесплодный крик, Выжигающий сердце, забыл на единый миг, Что подрезаны корни Тары, высокий захвачен трон Торжествующей пошлостью – слышишь уличный рев? Там бумажные розы летят со столба на столб, То-то радости нынче у неотесанных толп. Я спокоен, я знаю: заветная наша Тишь Бродит, смеясь, насыщая сердце свое У голубей и пчел, покуда Великий Стрелец Дожидается часа, покуда висит вдали Колчанообразное облако над Паирк-на-ли. Уильям Йейтс.
Немолодой мужчина с оплывшими боками грубо прижимал к себе за талию задыхающегося любовника. Парень сопел, но не стонал, только хмурил темные брови, пытаясь рассмотреть что-то впереди. В карих, почти черных глазах все расплывалось и двоилось, в ушах шумело от дыхания клиента. Сухие губы приоткрылись, когда парню удалось разглядеть перед собой фарфоровую куклу на каминной полке. Она так напоминала его. Мужчина булькнул, застонал и навалился на хастлера, вдавливая лицом в подушки. Парень никак не среагировал, когда его перевернули, и только когда начали целовать шею и губы, он шевельнулся, перекидываясь за край постели. Клиент скривился, по-быстрому собрался, бросил деньги и ушел. Парня стошнило еще раз. Немного погодя, дверь распахнулась от пинка, и в комнату ввалился Паоло. Сутенер поморщился, увидев лужу рвоты на ворсистом дорогом ковре, и хлопнул раба по заднице. -Эй, мальчишка! Подъем! Вставай, дьяволенок! Фу, заляпал ковер! Не ценишь ты произведения искусства. Парень замычал что-то невразумительное, пытаясь приподняться. -Что? Фэ-э, от тебя несет желчью! Ты так клиентов распугаешь. Ну-ка, прополощи! - и с этими словами приподнял раба и подтянул к тумбочке, заставив хлебнуть воды из графина. Мокрый парень немного растормошился, но не до конца. Он не обращал внимания на ругань одного из слуг хозяйки и все также таращился в потолок мутными уставшими глазами. Потолок заливала кровь Паоло. Сутенер в бешенстве погасил о стену кулаком: - Обдолбыш! Мальчик, бля, картинка! Никакого от тебя проку! Убери лужу с пола!- рявкнул мужчина.- Какого хрена… Лишняя доза… - бормотал он, хлопая дверью. «Определенно лишняя доза. Зато, сегодня только один клиент», - думал Джим, подползая к низенькому столику, на котором лежал незаконченный бумажный цветок. Пальцы гнулись на автомате. Готовый цветок он кинул в корзину, стоящую за портьерой, доверху наполненную такими же: по одному на каждый день. Вокруг расползалось марево и тепло от зажженных свечей. Джим взял одну и почувствовал прилив сил.***
Бывший полковник Индийской армии Ее Величества, Себастьян Огастас Моран выбирал для своего отдыха проверенные, надежные места. Тэнкервилль был престижным борделем с высоким уровнем обслуживания. Здесь фантазии сами приходили к тебе. У полковника не было личных рабов, движимое имущество было у отца, который в тайне отрекся от него, узнав о позорном увольнении, сообщив о прискорбном факте лишь сыну. Себастьян расслабил узел галстука и устроился на диване, держа пальцами стакан с шотландским односолодовым виски. Мимо сновали соблазнительные обнаженные девушки-рабыни, а хастлеры вертелись и развлекались с секс-игрушками на виду у всех. С одним из них, с хорошеньким пареньком в набедренной повязке, Моран собирался удалиться в приват-кабинет, когда в большом зале погас свет. Себастьян обернулся и увидел, что с потолка, нет, с галереи второго этажа на публику падают огненные цветы. Они сыпались из корзины, которую держал обнаженный темноволосый парень. Он, кажется, радовался, а люди внизу возмущались, кричали и прикрывали головы руками. Бумажные лепестки догорали и осыпались пеплом. «Он - что, сошел с ума?! Уведите его отсюда!» - раздалось откуда-то громко. Охранники бросились к нарушителю, тот попытался отбиться корзиной, но навернулся через перила и упал прямо на полковника, который подошел поближе узнать, что происходит. Себастьян успел только рассмотреть живые горящие уголья глаз и слабую улыбку, которая предназначалась ему. Парня утащили. Потерев затылок с коротким светлым ежиком, Моран хмыкнул, решив повременить с отдыхом, и пошел вслед за взбунтовавшимся рабом. По дороге его хотели остановить, но он потребовал встречи с хозяйкой заведения. У кабинета столпилось несколько возмущенных клиентов, алчущих разбирательств. Полковник попросил передать госпоже его имя и спокойно прошел внутрь. - Ах, это ты. Уже вернулся? Надолго?- черноволосая с проседью женщина обернулась, и устало махнула рукой на кресло. - Да, я, леди Верден. Не знаю. Как получиться, - Себастьян нахмурился, он не любил вопросов о работе. Такое ощущение, что они и не расставались три года назад. Прежде чем сесть, он поцеловал руку дамы. Собеседница расположилась напротив него. Пожалуй, Марика фон Верден, вдова обедневшего немецкого аристократа, была единственным, кого Моран мог с натяжкой назвать другом. Она никогда не становилась на сторону отца и покровительственно относилась к серьезному, нелюдимому молодому человеку. Но даже ей он стыдился открыть тайну, что его выгнали со службы. - Только ты еще называешь меня леди, - хозяйка тепло улыбнулась, потом вздохнула, - Ты пришел жаловаться? - немного разочарованно протянула женщина. - Нет, я хочу знать, что это было,- усмехнулся Себастьян. - О, это был Джим. Видимо после дозы он чуть-чуть не в себе. Посидит в карцере, придет в себя. - Его раньше не было. И у него странный ошейник. Зачем тебе такой строптивый раб? - Не все так просто, его мне отдали. Теперь, это моя проблема-обязанность следить за ним. На нем ошейник как у заключенных. Сбежать и снять его он не может: взорвется или покалечится. Радиус передвижения ограничен. Избавиться от него я тоже не могу. Вот так почти три года терплю. Спрос на него небольшой, но стабильный. Всегда найдутся любители ломать непокорных мальчиков. -А не поизносился ли «салон»? - Как отмечали пользователи – узкий и замшевый. Бывает, рвут хастлеров, особенно в первый раз, но на качество это не повлияло. На нем все быстро заживает. - Он выглядит очень молодо. Сколько ему? - Нравится? Не пугайся, ему двадцать, а выглядит чуть ли не на пятнадцать. У него даже щетина не растет, благодаря антигормональным добавкам. - А на потенцию это не влияет? - Ты жениться на нем собрался?- приподняла брови леди Верден. -Ты права. За что же его осудили? Семнадцать лет - маловато для рабской статьи. Он вроде из свободных. Рожденные в рабстве, не способны на такие выходки в принципе. - История с парнем действительно занимательная, и я бы даже сказала таинственная. Подробностей я не знаю. Парню повезло, что его не приговорили к «высшей мере». Его мать была из «освободителей», представляешь? Приблизительно три года назад в газетах раздули сенсацию, что якобы МИ-6 вычислили целую подпольную сеть информаторов. На самом деле, секретная служба схватила только «шестерок» в Лондоне, среди которых была мать Джима, так зовут мальчишку. Вскоре ко мне явились люди в штатском и привели его, настоятельно порекомендовав заключить с ними контракт. - Из агентов разведки кто-нибудь с тех пор приходил? - Нет, и слава Богу!- воскликнула женщина. - Понятно. Любопытная история. Те, кто хотел бы расправиться с террористами, наверное, жаждут отыграться на невинном хастлере, - хмыкнул полковник. - Бывает, но я слежу, чтобы моих мальчиков сильно не обижали. - Так я познакомлюсь с ним поближе? - усмехнулся Моран. Госпожа Марика заговорщицки подмигнула. - Паоло тебя проводит. Переступив порог комнаты, Себастьян огляделся. Перед ним была большая кровать с резной спинкой, в нишах располагались всяческие девайсы. За ширмой прятались какие-то приспособления. Моран, наконец, обратил внимание на своего невольного партнера. Парень вздрогнул и слез с постели на пол, опустив голову в знак покорности. Полковнику захотелось поближе рассмотреть его лицо, и он приподнял подбородок раба пальцами. Большие чайные глаза завороженно смотрели на него. В них плескались отчаяние и злоба. Черные, отросшие, волосы торчали в разные стороны. Вид несколько помятый. Себастьян не выдержал и поцеловал Джима в губы. Раб трепыхнулся от неожиданности. Моран удовлетворенно облизнулся и хмыкнул. Парень обмяк, а его щеки запунцовели, хотя после пережитого за три года можно научиться не смущаться ничего. На нежной коже быстро проступали чужие засосы и синяки, но оттого раб выглядел еще привлекательней. Полковник провел кончиками пальцев по шее, украшенной ошейником, и стал снимать пиджак и рубашку. Джим понимал, что ему повезло со снисходительным начальством, другие публичные заведения, особенно портовые, отличались крайней жестокостью по отношениям к хастлерам, самой низшей касте рабов. Но мириться просто так с подобным положением вещей он не мог. Возможно, если бы не грубые клиенты, не их оскорбления и избиения, он вел бы себя потише. К тому же, подавляющие гормоны инъекции делали его эмоционально нестабильным. В карцере Джим немного охолонулся, и когда его втащили в убранную комнату, он уже держался на ногах, и в голове посветлело. Он успел только расположиться на заправленной постели, когда вошел его гость. Раб вздрогнул и замер перед задумчивым серым взглядом. Он медленно поднялся и соскользнул на колени на пол, приветствуя нового господина. Отчего-то хотелось сглотнуть, когда вошедший взялся за подбородок, заставляя смотреть на него. Во взгляде мужчины скользили интерес и нереализованная, тщательно контролируемая жестокость. - Что желаете, господин?- тихий шепот. - Иди ко мне, малыш. Сюда... - ответил Себастьян, аккуратно поднимая раба за предплечье и опуская на ложе. Такого с Джимом еще не было. Его настораживали собственные ощущения. Не было привычного чувства омерзения. От незнакомца неуловимо пахло сталью и чужой смертью. У него были хищные повадки и аура силы. Парень старался украдкой разглядеть клиента, и когда тот наклонился за поцелуем, даже ради любопытства ответил ему. Вскоре Джим настолько осмелел, что робко дотронулся до спины мужчины и провел рукой, задевая выпуклые шрамы. Под загорелой кожей перекатывались мышцы. Моран зарычал в ответ на нечаянную ласку, накрывая разгоряченным телом. Он легонько прикусил шею партнера, спустился к соскам и закусил их тоже. Ласки были неторопливыми, чуть агрессивными, настойчивыми. Язык Морна скользнул до впадинки пупка и дальше к внутренней стороне бедра. Вряд ли кто-нибудь из клиентов додумался бы так ласкать раба-хастлера. Брезговали, или для них это не имело смысла. Нежные поглаживания, поцелуи, возбуждали отвыкшее от бережного обращения тело. Джим блаженствовал и подставлял еще не зализанные участки. Самое трудное было оставлять свои чувства при себе. Он боялся, что клиенту не понравится возбуждение невольника, и старался сдерживать стоны. Много времени у раба ушло, чтобы контролировать свои едкие комментарии, не сказать ничего лишнего, покорно молчать в ответ на крики. Дерзость вызывала лишнюю агрессию и побои. Джим надеялся, что сегодня покорность окупится. Ему трудно было вызвать у себя эрекцию, так как препараты, что ему кололи, влияли на желание, но это не значит, что он не получал удовольствия. Вдруг его подхватили под колени, оторвали от поверхности и понесли к ширме. Джим тихонько разочарованно вздохнул: «Только не это. Опять. Лучше бы просто трахнул». Все эти полупытачные станки, скрытые ширмой, внушали ему ужас и отвращение. Моран положил его на «качели» и зафиксировал за щиколотки и под коленями, подняв ноги и руки вверх. Получалось, что раб мягко покачивался, приподняв корпус, как в гамаке, лишь ягодицы чуть выделялись вперед. Себастьян, наконец, разделся полностью. Он внимательно следил за реакцией хастлера: как тот насторожился, потом взволнованно-восхищенно уставился на него. Мужчине нечего было стыдиться: природа и постоянные тренировки наградили его по-настоящему прекрасно сложенным телом. Настоящая звериная грация. Вздыбленный в рыжеватых кудряшках орган, лишь дополнял образ еще молодого сильного человека. Парню подумалось, что его сегодняшнего повелителя можно смело ставить в пантеон греческих богов. Такому хотелось подчиняться, даже если это сулило боль. Полковник подвинул поближе большую свечку и снова начал ласкать распростертого перед ним Джима. Его руки накрыли пах раба и осторожно начали массировать сперва яички, переходя к основанию члена и дальше, бережно сжав плоть в кулак, двигать кистью вверх и вниз. Другой рукой он щекотал и гладил грудь, плечи, живот. Моран был немного разочарован, что ему не удается никак вызвать ответную реакцию, хотя видел, что мальчишке нравится то, что с ним делают. Мужчина наклонился и снова поцеловал раба, томно прошептав: -Что же мне сделать, чтобы тебе было хорошо?... Джим сам потянулся за еще одним поцелуем и хрипло ответил на ухо, перед этим лизнув его: - Все что угодно… Это признание завело Морана сильнее, чем шпанская мушка. Он сместился к бедрам и стал проводить кончиком языка по их внутренней стороне, скользнул языком к яичкам и вобрал одно. Джим вскрикнул от острого удовольствия. Потом теплые губы обхватили всю мошонку, принялись посасывать, и она прижалась к члену, который от этих манипуляций стал обретать твердость. Раба бросило в жар, он сжал посильнее в руках путы и откинул голову. Заглотнув пару раз член мальчишки, Моран отстранился. - Нет, ты будешь смотреть до конца. Смотри, что я делаю,- приказал Себастьян. - Оближи пальцы, - он поднес пальцы к лицу, и раб облизал их. Ноги Джима дрогнули, и он закусил губу, когда господин полностью вобрал его ствол и одновременно проник пальцем в анус. Его лихорадило от переполнявших эмоций. Парень раскраснелся и тяжело дышал. Он уже готов был сдаться и взвыть от нетерпения, когда Моран отодвинулся и, взяв с подставки свечи презерватив, начал натягивать его на свой член. Себастьян удобно устроился между ног мальчишки и вонзил свою плоть в оказавшегося приятно узким внутри Джима. Немаленький размер мужчины заставил охнуть хастлера, но боль после подготовки была терпимой. Дискомфорт вскоре прошел, сменяясь сладостным натяжением от заполненности горячим пульсирующим членом и тяжестью в паху. Равномерные движения выбивали крики и заставляли биться в оковах. Себастьян оскалился в ответ на пронзительные стоны. Он был рожден, чтобы властвовать, сражаться, покорять, вести за собой. И если в реальной жизни он не мог больше этого делать, то хотя бы в постельных утехах он мог отстоять свое лидерство. Себастьян, не прекращая движения, взялся за свечку и стал медленно капать на грудь извивающегося под ним любовника. Джим вскрикнул, стремясь увернуться от горячего воска, но капли успели задеть правый сосок, он дернулся влево, и капли упали на другой. Чувствительные комочки обожгло, и раб взмолился. - Не смей!- глухо приказал Себастьян. - О, это еще не все… Свеча наклонилась опять, и Джим прикусил губу; дальше были слышны только стоны. Постепенно сочетание боли и удовольствия начали приносить ему какое-то запредельное наслаждение. Восковая дорожка тянулась от груди к паху, капельки уже застывали на бедрах. Моран хрипло дышал, приближаясь к оргазму, рука со свечой мелко подрагивала, второй он смертельной хваткой вцепился в бедро раба, насаживая его на себя. Осталось чуть-чуть. Джим под ним изворачивался из последних сил, еле слышно хныкая, полуприкрыв глаза, глядя мимо него. Моран оторвал левую руку от ягодицы и, как можно бережней в его состоянии, сжал на эрегированном влажном органе Джима. Двигая кистью, он наклонил свечу над головкой члена и пролил воск на нее. Джим взвыл под ним, распахнул глаза и кончил, впервые за долгое время, забрызгав свой живот семенем. Себастьян на пределе возможностей, отбросив огарок, резко задвинул и присоединился к общей эйфории. Кончив с нечеловеческим грудным рыком, он рухнул на раба, больно оттянув его зафиксированные конечности. Его бедра по инерции продолжали толчки. Когда Джим болезненно застонал, мужчина все-таки слез с него и отвязал от приспособления, перенеся на постель. Моран обнял юного хастлера и постарался отдышаться. Позже Себастьян не удержался и поставил свой засос на шее Джима. «Вкусный. Чертовски вкусный…» - подумал он и посильнее прижал его к себе. Перед тем как заснуть, полковник понял, что его тянет, нестерпимо тянет к этому порочному, темному, сейчас потному от секса, цветку. Любовь в публичном доме по определению грязная. Джим почти ненавидел свою жизнь. Мышцы ломило, растянутое отверстие ныло, но почему так хочется опереться на эту широкую мускулистую грудь, прижаться к разгоряченному телу и забыться с блаженной улыбкой на устах? Впервые почувствовать себя в безопасности. Инстинкт подсказывал, что при других обстоятельствах они бы были парой. У него был родной запах. Себастьян спал мало, сказывалась военная привычка. Он очнулся, со сжавшимся у него под боком мальчишкой. Мужчина нехотя разжал объятия и вылез. Пережитый экстаз начал выветриваться и Себастьян снова нахмурился. Он выложил за хастлера кругленькую сумму за ночь, а хотелось пользоваться рабом почаще. Мужчина оделся и прошелся по комнате размяться. Он заметил на каминной полке куклу. Мальчик в ирландском национальном костюмчике и полосатых чулочках. Чернявый и круглоглазый, с фарфоровым личиком и длинными ресницами: «Похожа на него. Куколка. Моя куколка». Себастьян вышел, оглянувшись на пороге на свернувшегося в клубочек Джима.***
- Ты выглядишь счастливым, - леди Верден было приятно видеть расцветшего друга. - Так оно и есть, - Себастьян довольный и уставший сел в привычное кресло. - Зашел поблагодарить? - Не только. Как насчет того, чтобы продать раба? - Он не продается, - удивленно ответила хозяйка,- Это невозможно, ты же знаешь. С меня скальп снимут, если узнают, - в ее глазах вспыхнула настороженность. - Ты сама сказала, что ни за ним, ни к нему не приходили. С тобой заключили договор купли-продажи, ты его полноправная владелица и, в принципе, можешь делать с ним все, что захочешь. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит о нем, скажешь, что устала от его выходок, и что раб не приносит дохода. Дабы покрыть убытки ты продала его. Направишь их ко мне. Потолкуем. Сделка законна. С юридической точки зрения нас не могут арестовать, - уговаривал полковник. - Нет. Когда закон останавливал секретные службы?! Зачем так рисковать? Ради раба?! А если меня закроют? Кто покроет эти убытки?- женщина тревожно глядела на Морана. Полковник вздохнул: - Мне давно не было так хорошо. Ни с кем. Почти спокойно, словно из меня океан выплеснулся. Я пропадаю в мирной жизни. Не для меня вся эта сытость, равномерность, последовательность, бездействие. Я не знаю, сколько мне предстоит ждать, только я сойду с ума за это время в одиночестве. Последняя кампания была трудной. Пусть Джим побудет у меня какое-то время, пока меня…не призовут обратно, а потом я пришлю его обратно. – Тебе действительно нужна помощь, раз ты просишь, – госпожа Марика махнула рукой. - А-а, ладно, забирай, лишь бы это постное выражение лица покинуло тебя, милый. Если, конечно, ты сможешь заплатить достойную цену? - Как насчет охотничьего домика в Девоншире? - это была последняя ценность Морана, оставленная на черный день, но он решительно отмел мысли о мрачном будущем. В конце концов, у него были накопления, и мать все еще помогала ему. Через несколько дней, когда формальности были улажены, за Джимом прислали. - Хозяйка хочет тебя видеть! - Джим вздрогнул и проснулся.- Одевайся! - у Паоло было хорошее настроение. С тех пор как Джим очнулся от холода в пустой кровати, в его сердце поселилась тоска. Он и сам не мог объяснить, с чего вдруг ему понравился этот суровый, грациозный, как большая кошка, клиент. Чувства чувствами, но разум требовал удовлетворения логическим ответом. Он просто первый, кто доставил ему удовольствие. Это же не повод… - Бля! Сколько можно копаться! Тебя скоро продадут новому хозяину, вот он не будет с тобой нянчится! - сутенер вытряхнул пораженного раба в коридор. - Что?! Меня продадут? - «Неужели я перегнул палку…» -Да, маленький мерзавец, какому-то частному лицу. Будешь его развлекать, - видимо Паоло был рад-радешенек избавиться от Джима.- Вылитый убийца. «Черт, частник!» - запаниковал Джим. По слухам, адекватных среди них практически не было. Конечно, здесь каждый мечтал, что его заберут во дворец и будут пылинки сдувать. На самом деле им приходилось удовлетворять больные фантазии богатых ублюдков. И путь оттуда был только один… Ноги Джима стали ватными. Он подходил к кабинету хозяйки, как к эшафоту. Какого же было его удивление, когда в кресле рядом с госпожой Марикой фон Верден он заметил своего бывшего клиента. Он быстро опустил взор, заметив знакомый стальной блеск глаз, и опустился перед хозяйкой на колени. - Приветствую, госпожа! Ваш раб Джим прибыл и ждет указаний, - без всякой эмоции произнес парень, ниже склоняя голову. - Слушай внимательно, Джим, теперь у тебя новый хозяин – Достопочтенный сэр Себастьян Моран,(1) - на этих словах мужчина слегка поморщился. - Будь верен ему, тих и послушен. А это твоя собственность, Себастьян - Джим. Не передумал? - Моран только пристально глянул на нее. - Хорошо. Джим поприветствуй своего нового господина. Парень с замиранием сердца подошел к Себастьяну, опустился перед ним на колени и пролепетал: - Приветствую, мой господин. Ваш раб здесь и ждет указаний. Полковник потрепал, сейчас причесанную и собранную в хвост, шевелюру, приложил палец к ошейнику, удостоверяя личность нового владельца, и встал. - Как пользоваться ошейником ты знаешь. Теперь я перекодирую его так, чтобы вы могли выйти. Потом дома задай радиус действия, на который ему можно уходить. Можешь, конечно, надеть свой, только этот надежней, - проинформировала женщина. - У него есть какие-то вещи? Что-то забрать? - Все вещи на нем. Какие у раба вещи?! - Ну да,- полковник критически оглядел обноски на пару размеров больше чем надо. Тут Джим вскинул отчаянный взор сначала на бывшую хозяйку, потом на нового владельца. - Говори, разрешаю, - чуть замешкавшись, сказал Себастьян. - Господин, прошу вас! Позвольте мне забрать куклу! Госпожа фон Верден только поразилась такой наглости раба. - Что это за кукла? Она на каминной полке? - поинтересовался полковник. - Ах, эта вещица была с ним, когда его привели. Он с ней не расставался. Эксклюзивная куколка. Однако, ладно, пусть забирает, если ты разрешаешь. - Ерунда какая, - фыркнул Моран. - Мигом за ней и спускайся к выходу! Джим встал на ноги и, не поднимая взгляда, попятился к двери. Засунув за пазуху куклу, парень как можно быстрее вернулся к господину. Спускаясь, он немного задержал взгляд на гордой осанке и скучающем, немного печальном лице Себастьяна. Когда раб приблизился, охранник распахнул перед ними дверь. Перед тем как выйти, мальчишка украдкой от хозяина заложил руку за спину и показал, провожающему их Паоло, средний палец. Джим так давно не был на воле, что поначалу звуки, ароматы улицы и холодный ветер оглушили его. Он растерялся, задыхаясь от зимней стужи, от снега, падающего на плечи, от пронзительного света, льющегося с ясных небес. Он даже не заметил, как начал терять сознание. - Значит так, Джим. Обращаться ко мне будешь: хозяин, сэр или господин. Только не милорд и не господин Моран, лучше фамилию не трогать, если только обо мне кто-нибудь не спрашивает. Пожалуй, можешь даже: господин Себастьян. Мне понравится, если ты иногда будешь звать меня по имени. Понял, Джимми? Джим?! - мужчина обернулся и увидел, как его желанная покупка завалилась в снег посреди Манчестер-стрит. - Здорово! - Себастьян кинулся поднимать отощавшее тело. Обмороки не были по его части и приводить в чувства он не умел. -Вроде не сильно ударился… Открой глаза, Джим! Что с тобой? Ну же!... Скажи что-нибудь?! Я приказываю тебе… Раб услышал взволнованный и грозный голос хозяина и попытался исполнить приказ. Он дернулся, но все снова поплыло. «…Скажи что-нибудь?...» - дошло отголоском. Губы шевельнулись. -Индия или Афганистан?- пробормотал Джим и окончательно отключился. -Что?!***
Несколько дней спустя. - Вы говорили мне докладывать, если с мальчишкой произойдет нечто экстраординарное: смерть или несчастный случай. Так вот, его недавно купили, - ловкие пальцы скользили по прессу, заставляя его напрягаться. - Наша вдовушка осмелилась продать Джима?! Недолго же она протянула. Кто счастливец? Пальчики задумчиво потеребили рыжеватые пряди мужчины. - Некто полковник Себастьян Моран. По-моему, это тот самый Моран, сын барона Морана. Правда, что его выгнали из армии? - О, да. Кажется, отец отрекся от него, а значит, с ним будет легко договориться, если что. - Так это хорошая новость? Значит мне положена награда, - чувственные губы чмокнули самый кончик носа.- А как же фон Верден? - Сама напросилась. Будет тебе награда, милая, - незнакомец нежно погладил бедро девушки. Прошло какое-то время, и госпожу Марику фон Верден постиг нежданный удар. Внезапное кровоизлияние в мозг, что при ее нервной работе вполне вероятно. Полупытачные - приставка "полу..." пишется слитно!http://www.gramota.ru/class/coach/tbgramota/45_64 1 - "Достопочтенный сэр..." - именно так впервые представляют кому-либо сына барона, виконта, маркиза в Англии, Германии, Франции. В Англии все так заморочено с титулами и обращениями... А лордом Себастьян станет после смерти папеньки. Подробнее о титулах и этикете в части 4.